Текст книги "Союз горцев Северного Кавказа и Горская республика. История несостоявшегося государства. 1917– 1920"

Нерешенность вопроса о границах Союза горцев Северного Кавказа с Грузией и Азербайджаном

С момента образования Республики Азербайджан в Гяндже в Баку внимательно следили и за настроениями в приграничных с Горской республикой районах. Всякого рода обращения приграничных участков, населенных лезгинами, к правительству Горской республики болезненно воспринимались А. Ахундовым, официальным представите лем при нем Азербайджана⁴⁰³. Стоит отметить, что данную местность со всем Закатальским округом горцы Северного Кавказа считали территорией Горской республики⁴⁰⁴ и некоторое время она фигурировала в документах как часть Горской республики. При этом особо указывалось, что имеются в виду только районы, населенные лезгинами, то есть дагестанские народы. В Конституции Союза горцев Северного Кавказа указывается, что Закатальский район должен иметь одного депутата в Центральном комитете Союза горцев⁴⁰⁵.

Надо также иметь в виду, что первоначально, в 1917 году, ЦК Союза объединенных горцев Кавказа претендовал на эту территорию и имел претензии не столько к Азербайджану, сколько к Грузии: «Относительно Закатальского округа никакие переговоры не возможны, так как громадное большинство населения округа состоит из горцев и гелойцев. В большинстве своем мусульмане живут в центре округа, ссылки же грузин на принцип экономического тяготения указывают только на не в меру разыгравшиеся аппетиты»⁴⁰⁶.

Но картина была бы неполной, если не упомянуть и тот факт, что данный регион по документам другого государства также считался частью собственной территории, а именно Грузии. В докладе для мирной конференции в Париже правительственная делегация Грузии, отмечая границы своего государства, указывала: «Грузинская делегация полагает, что в территорию Грузии должны входить: губернии Тифлисская и Кутаисская, Сухумский и Закатальский уезды, Батумская область, два западных уезда Карской области и Трапезундского вилайята…»⁴⁰⁷ То есть на данную территорию претендовали сразу три государственных образования, существовавшие на тот момент. В приложении к докладу шло детальное описание территории⁴⁰⁸.

Однако данная территория экономически и политически больше была связана с Азербайджаном, чем с Северным Кавказом, что и послужило причиной утверждения в дальнейшем всего округа в составе Азербайджанской Демократической Республики. Более того, в 1919 году сама Горская республика имела планы тесного союза с Азербайджаном. Горское правительство перед угрозой полного поглощения Добровольческой армией было согласно на вхождение в состав дружественного Азербайджана не только Закатальского округа – сама республика была согласна на «поглощение» Азербайджаном, считая это меньшим злом по сравнению с Советской Россией или армией генерала А. Деникина.

Предоставляя справку для мирной конференции во Франции в 1919 году, северокавказская делегация в Париже указала Закаталы как составную часть Горской республики, хотя фактически округ уже год как числился в составе Азербайджана. Население этого края, считали власти Горской республики, на 90 % состоит из дагестанцев⁴⁰⁹. В справке указывалось, что в районе Закаталы проживают 5 тысяч армян, 5 тысяч грузин из 120 тысяч жителей, определявших себя как дагестанцы – «и мы не сомневаемся о воле этих жителей, которые хотят присоединиться к нашему Союзу»⁴¹⁰.

Тем временем единственный официальный представитель от Закатал на съезде горцев во Владикавказе Ибрагимбек Гайдаров был включен в состав правительства Азербайджана в качестве министра⁴¹¹. Тем самым Союз горцев лишился единственного легитимно избранного делегата от этого края. На самом деле его уход не был, видимо, политической игрой официального Баку: И. Гайдаров после поездки во Францию в составе горской делегации вернулся на родину уже убежденным представителем тюркского мира, что и стало причиной его приглашения в правительство АДР.

Кроме Закатал, именно с распадом Российской империи стал на повестку дня вопрос о разделенности Осетии на Северную и Южную. Во Владикавказе чувствовали, что граница с Грузией впервые может быть обсуждена с позиции давления на только что образованное, молодое, еще не окрепшее Грузинское государство. Пользуясь тем, что территория Горской республики была оккупирована Добровольческой армией, ее правитель генерал Я. Хабаев посылает в Пятигорск к казачьему руководству представителя с предложением от имени осетинского народа. Он просил генерала Г. Вдовенко решить вопрос об объединении двух Осетий в контексте более тесного союза казачества и осетинского народа⁴¹².

Вопрос об объединении двух частей Осетии практически ставился впервые, и генерал Г. Вдовенко не был готов решать его, поскольку он втягивал казачество в конфликт с Грузией. Осетинам было предложено самим решить вопрос как внутриосетинский, а не передавать его на рассмотрение казачеству и не требовать от казаков выступить с территориальными претензиями к Грузии.

Мнение горцев по этому поводу было однозначным, учитывая, что местные политики из числа приверженцев социал-демократического течения «не придают этому вопросу существенного значения при условии обеспечения за ними права широкого культурного самоопределения. Так как в данном случае, как и во всех остальных, для Центр. Комитета решающее значение имеет воля населения, то и возражения наши против грузинских притязаний естественно отпадают»⁴¹³. Для координации совместной программы было решено созвать съезд, который прошел 17 ноября во Владикавказе⁴¹⁴.

Было решено подготовить Устав Осетинского национального совета⁴¹⁵. Он должен был быть принят съездом, который назначили на 15 декабря 1917 года во Владикавказе⁴¹⁶. При этом было бы ошибкой исходить из современных представлений о натянутых отношениях между осетинами и грузинами. На самом деле осетины были членами Социал-демократической партии Грузии⁴¹⁷. Грузины и осетины на тот момент вели интенсивный диалог, как и в других районах Грузии. Но если в 1918 году еще был актуален вопрос объединения с Северной Осетией, то с 1919 года в решениях Национальных советов как Северной Осетии, так и тех осетин, что жили по южную сторону Главного Кавказского хребта, такой вопрос уже не фиксируется.

Тем временем на Мирной конференции в Париже горская делегация распространила справку о Северном Кавказе за подписью Г. Баммата, в которой разъясняла свою политику касательно двух Осетий. В документе отмечалось: «Районы Южной Осетии, населенные осетинами, хоть расположены по южной части Кавказского хребта, должны быть частью Союза народов Северного Кавказа, потому что это воля людей, соотечественники в основном живут по северной части хребта и имеют союз с нами. Осетины в целом не признают, что они делятся на две части, и категорически заявляют, что они с нашей республикой»⁴¹⁸. То есть руководство Союза горцев даже не допускало сомнений в том, что осетины, жившие по южную сторону хребта, являлись частью Союза горцев Северного Кавказа.

Осетинская делегация, решившая достучаться до конференции в Париже, была сформирована из числа жителей осетинской национальности, проживавших по южную сторону Главного Кавказского хребта. На нее возлагалась задача донести мнение осетинской общественности до представителей союзников в Тифлисе. Так, 16 января 1919 года Национальный совет Южной Осетии принял решение представить подробную записку вместе с меморандумом от имени осетинского народа на мирную конференцию и в миссию союзников по Антанте на Кавказе. Национальный совет избрал лиц, уполномоченных донести это решение и желание осетин жить совместно. Делегатами были избраны председатель Национального совета Южной Осетии И. Плиев, его секретарь В. Санакоев и член Всеосетинского объединенного комитета И. Совиев⁴¹⁹. В составленном меморандуме на 14 страницах дается полная географическая, историческая, экономическая характеристика региона и в целом осетинского этноса. На данном этапе для осетин был куда важнее сам факт прекращения разделения этноса границами двух республик, Горской и Грузинской. Главное – быть едиными и, быть может, не столь важно, в составе какой республики проживать.

Осетинская делегация передала свои требования представителям миссий союзников в Закавказье 10 марта 1919 года на четырех страницах от имени тех же уполномоченных, что и при составлении меморандума к Мирной конференции в Париже (добавлена была только еще одна фамилия, Петра Макаева, члена общего комитета). В нем союзникам вновь разъяснялись причины желания осетин жить в едином пространстве⁴²⁰. 26 марта 1919 года глава французской военной миссии на Кавказе полковник П. Шардиньи передал этот меморандум в Париж, во 2-е бюро военной разведки Генерального штаба военного министерства Франции⁴²¹.

Не менее остро стоял вопрос и относительно принадлежности к Союзу горцев Северного Кавказа Абхазии. Абхазский национальный совет, который был в меньшинстве по отношению к другим Национальным советам Абхазии (сформированным по этническому принципу: грузинский, армянский, греческий), также пытался довести свое мнение до тех, кто, по их мнению, должен был решить судьбу народов Кавказа, – до членов Мирной конференции в Париже.

В своих официальных обращениях и публикациях для зарубежного читателя на 1 января 1918 года Союз горцев Северного Кавказа в числе перечисляемых территорий всегда указывает Абхазию⁴²². То есть решения Второго съезда на этот момент относительно участия Абхазии в северокавказском союзе не были подвергнуты изменениям.

В Батуми в период работы Международной конференции в мае 1918 года было заявлено, что абхазы ассоциируют себя именно с Северным Кавказом, а не с Закавказьем.

С этим отчасти был согласен один из видных грузинских политиков А. Чхеидзе, который писал на имя председателя Абхазского национального совета: «Ваш союз с горцами отнюдь не должен, по-моему, помещать Вам войти в известное соглашение с Грузией – это тем более, что последняя кроме добра ничего другого не желает Абхазии, в составе которой она мыслит и Самурзаканию»⁴²³. То есть официальный Тифлис считал вполне приемлемой формулу, где Абхазия могла быть связана договорами как с Северным Кавказом, так и с Грузией. Приглашая на конференцию в Тифлис всех представителей четырех Национальных советов Абхазии, А. Чхенкели указывает, что он и сам из Самурзакани и что отношениям с этой частью не стоит пренебрегать абхазцам, в силу тесных отношений существующих испокон веков.

Однако удаленность центра Северо-кавказской республики от Абхазии⁴²⁴ требовала иметь хорошие отношения с близким соседом – с Грузинской республикой. Тем более что грузины, составляя большинство в Абхазии, безусловно хотели отношений с Грузией более тесных, чем с горцами Северного Кавказа. Для предотвращения какого-либо недопонимания относительно стремления абхазцов к сближению с горцами Северного Кавказа Абхазский национальный совет подписал 9 февраля 1918 года в Тифлисе соглашение с Национальным советом Грузии (НСГ). Здесь абхазская делегация во главе с князем А.Г. Шервашидзе стремилась отстоять свое вправо быть равноправным партнером с Грузией. В подписанном соглашении было три пункта:

«1. Воссоздать единую нераздельную Абхазию в пределах от р. Ингур до р. Мзымта, в состав которой войдут собственно Абхазия и Самурзакань или, что то же, нынешний Сухумский округ.

2. Форма будущего политического устройства единой Абхазии должна быть выработана (в соответствии) с принципом национального самоопределения на Учредительном собрании Абхазии, созванном на демократических началах.

3. В случае, если Абхазия и Грузия пожелают вступить с другими национальными государствами в политические договорные отношения, то взаимно обязываются иметь предварительные между собой по этому поводу переговоры»⁴²⁵.

Более того, прекрасно сознавая, что численный перевес грузинского населения над абхазами может привести к срыву задач по сближению с горцами, номинальный шеф, бывший влиятельный князь А. Шервашидзе попытался уговорить абхазов, проживающих в Османской империи, переселиться в Абхазию.

Высадка турецких солдат в районе Цкургил не была простой случайностью и произошла не без ведома абхазской стороны, мало того, это было личное имение абхазских князей Шервашидзе. Будь они посланы турецкой властью, вряд ли были бы так учтивы, что при первом же требовании Абхазского национального совета согласились вернуться обратно в Турцию. К тому же разоружившись, сдав боеприпасы и оружие абхазам. По всей вероятности, речь идет не столько о турецком отряде, сколько об абхазских добровольцах из Турции. Косвенным подтверждением этого может служить факт обсуждения на заседании Абхазского национального совета темы об абхазах, которые прибыли из Турции именно по линии князя А. Шервашидзе.

Национальный совет, представлявший грузинскую часть населения Абхазии, требовал провести на основе равенства выборы в четырех крупных общинах, а до его избрания возложить финансирование Абхазии на грузинское правительство ⁴²⁶.

В это время с целью обезопасить себя от вторжения большевиков с севера грузинская армия выходит на линию Сочи – Адлер – Туапсе⁴²⁷. Недолго думая грузинское правительство отдельным декретом оформить вхождение этой территории в состав Грузинской Республики⁴²⁸. Эти действия грузинских властей были направлены не только против большевиков, но и против деникинцев⁴²⁹. Неудивительно, что действия грузинских властей не нашли поддержки у представителей Белой армии, потребовавшей от Грузии соблюдения внутриимперских административных границ, установленных в 1905 году⁴³⁰. То есть оформление Сочинского округа в составе Грузии было продиктовано сугубо политическими соображениями, а не притязаниями на расширение национальных границ с включением этнических грузинских сел в этом районе⁴³¹.

На фоне таких противоречий не могло быть и речи о каких-то союзнических отношениях между Грузией и Добровольческой армией. Только взаимная неприязнь к большевикам удерживала их от возможного противостояния⁴³². Позже грузинская армия базировалась в Гаграх, где располагался ее штаб⁴³³. Более того, у главнокомандующего грузинскими войсками в этом регионе генерала Г.И. Мазниева (Мазниашвили) существовали доверительные отношения с представителем генерала А. Деникина генералом Е.В. Масловским, который в период Первой мировой войны был непосредственным начальником Г.И. Мазниева. Именно личные отношения двух генералов и послужили причиной отставки Г.И. Мазниева с этого поста по требованию официального Тифлиса⁴³⁴. Действия грузинских властей относительно оформления Сочинского округа не могли не беспокоить английскую военную миссию, которая смогла убедить генерала А. Деникина не начинать полномасштабных действий против грузинских частей. Англичане заверили А. Деникина, что им удастся уговорить официальный Тифлис отозвать грузинские части за реку Бзыбь. Тем не менее английская военная миссия на Юге России дала понять А. Деникину, что в этом споре она намерена поддерживать грузин, а не русскую армию. Попытка английской миссии договориться с Ноем Жордания и убедить его оставить Сочинский округ закончилась провалом, так как грузинская власть исходила из того, что государственные границы должны быть установлены не иначе как на Мирной конференции в Париже⁴³⁵. В итоге граница между Грузией и Россией, подконтрольной А. Деникину, так и осталась законсервированным взрывоопасным очагом напряженности, где военные действия могли начаться в любой момент. И только большевики выигрывали от конфликта в этой части Северного Кавказа из-за необходимости держать дополнительные силы Добровольческой армии против вооруженных сил Грузии в районе Адлер – Сочи.

Решение Грузии перенести границу в район Сочи было опротестовано Горским правительством в том пункте, который касался Абхазии. Так, 13 июня 1918 года Г. Баммат в статусе министра иностранных дел Республики горцев Кавказа выразил протест правительству Грузии и дипломатическому агенту императорского правительства Германии в Тифлисе Шуленбергу по поводу вторжения немецких войск в Сухуми.

В августе 1918 года Абхазский национальный совет в лице представителя правительства Горской республики С. Басарва в письме на имя Г. Баммата указывал, что раздираемое изнутри национальное движение не смогло выработать единую линию действий в столь непростое для него время. Со слов Симона Басарва, Грузия лишила возможности заниматься политической деятельностью всех, кто ассоциировал себя с Горской республикой, вплоть до того, что они были лишены права жить в Абхазии⁴³⁶.

Бывший владетельный князь Абхазии Александр Шервашидзе в своем письме на имя Г. Баммата просил учесть желания абхазов в условиях, когда на территорию были введены войска Грузии. Он писал, что население края само примет решение, с кем быть, и что для этого стоит дать право выбора без давления⁴³⁷.

Вплоть до ликвидации структур Горской республики среди политиков Абхазии шла дискуссия, на кого следует ориентироваться в политическом развитии. При явном тяготении определенной части к тесным контактам с горцами Северного Кавказа, схожих традициями, была и другая часть, которая видела возможность союза с Грузией, так как именно с ней Абхазия была связана экономически.

Более того, даже в конце 1918 – начале 1919 года Абхазия пыталась вести независимую от Грузинского национального совета политику в попытке остаться в сфере влияния Горской республики Северного Кавказа⁴³⁸. И это притом, что она уже фактически была включена в состав Грузинской Демократической Республики.

Тем не менее руководство Союза горцев не было склонно согласиться, что Абхазия – часть Грузии. Г. Баммат в своем письме из Берна в феврале 1919 года настаивал, что это – часть Горской республики: «Я честно продолжаю делать общекавказскую политику и в ответ на грузинское сообщение, выпущенное под влиянием Чхенкели в Берне, которое гласит, что Абхазия составляет часть Грузии, а Туапсе грузины уступают Деникину – грузины в сношениях как с русскими социалистами, так и с русскими монархистами, и на худой конец примиряются с Россией. Конечно, в моей брошюре и во всех официальных случаях, и в абхазском вопросе никаких уступок не делала…»⁴³⁹

О том, что это были не только мысли одного из деятелей Горского правительства, говорит и речь делегата от Абхазии в Союзном совете (парламенте) Республики горцев Северного Кавказа Туманова, который настаивал на своем участии во всех органах власти горцев: «Я член Правительства родного по крови братского вам абхазского народа приветствую от лица всего абхазского народа членов Союзного Совета, как высшего органа, объединяющего разрушенные и угнетаемые горские народы Северного Кавказа… Наш представитель вместе с вашей делегацией от имени горских народов Кавказа отправился в Париж на всемирную конференцию. Мы это высоко ценим, мы чувствуем и разделяем вашу психологию»⁴⁴⁰.

Ситуация с Абхазией ставила в тупик Горское правительство, которое действовало в Тифлисе и существовало на деньги грузинского правительства, просило помощи ее армии и при этом выступало против планов включения Абхазии в состав Грузии.

В своем письме в адрес Горского правительства из Тифлиса П. Коцев в сентябре 1918 года писал, что включение Абхазии в состав Грузии заставило горских политиков жестко говорить с членами грузинского правительства, при этом отмечалось, что все это делалось в устной форме, никаких письменных протестов с их стороны не предпринималось: «По абхазскому вопросу мы до сих пор не находили нужным письменно протестовать, пока не устроим пропуск войск, не создавая трений, да кроме того такие вопросы сейчас разрешаются реальным соотношением сил, а скоро, вероятно, мы будем иметь возможность письменный протест поддержать и реально»⁴⁴¹.

То есть горцы не хотели напряжения с грузинским правительством до того, как турки и немцы не будут на Северном Кавказе. И связь осуществлялась только через Грузию, так как выход к Черному морю и к его портам был только в далекой перспективе. Более того, горцы ждали ответа от Тифлиса по поводу разрешения переброски оружия из Турции на Северный Кавказ через Поти на Владикавказ.

Турция и Германия в свете признания Горской республики в 1918 году

Говоря о ситуации в регионе, стоит отметить, что процессы исторического масштаба происходили здесь с такой скоростью, что это порой затрудняет анализ одного отдельно взятого аспекта⁴⁴². Разные по характеру процессы в течение одного-двух месяцев налагались друг на друга. Взятие в Дагестане определенными силами того или иного города происходило практически каждый месяц, это ошибочно предлагается трактовать как факт установления власти. О степени неконтролируемости ситуации в этой части Северного Кавказа можно судить и по косвенным свидетельствам участников событий. Например, владетельный князь Н.-Б. Тарковский держал свою семью в Чечне, у своих знакомых чеченцев в селе Ножай-Юрт⁴⁴³. Власть в городах менялась в зависимости от того, чей (белых, красных, анархистов, монархистов) поезд проезжал вдоль Каспийского побережья.

К числу малоизученных вопросов относится степень турецкого влияния на Горскую республику, в частности оказание Турцией военной помощи на Северном Кавказе.

Сказать, что для Турции и Германии Северо-Кавказский регион был приоритетным, было бы не совсем корректно. Взоры их были обращены на Азербайджан и Грузию, то есть на Закавказье⁴⁴⁴. При этом Грузия нужна была как транзитная территория⁴⁴⁵. Для того чтобы обеспечить беспроблемное сообщение с Баку, нужно было иметь контроль и над Тифлисом⁴⁴⁶. Турция пыталась добиться уступок от Грузии, которая стояла на пути ее продвижения к Каспийскому морю.

Турция и Германия, хоть и выступали союзниками в Первой мировой войне против стран Антанты, но их интересы нередко вступали в противоречие друг с другом⁴⁴⁷, в том числе и относительно всего Кавказа⁴⁴⁸.

Правительство Германии, признав независимость трех государств в Закавказье – Грузии, Армении и Азербайджана, поручило их правительствам сформировать официальные делегации и направить их в Берлин. Немецкое правительство обещало содействовать созыву конференции в Константинополе, чтобы решить вопрос о границах. Казалось бы, все складывалось лучше, чем можно было ожидать. Однако политика Германии в отношении Закавказья в течение короткого времени кардинально меняется. Неожиданно для всех Берлин отказывается от своих обещаний признать независимость всех трех республик и признает только Грузию, более того, обещает ей и военную помощь. Что касается Армении и Азербайджана, то Германия, основываясь на новых договорах с Советской Россией, отрицает не только их независимость, но и признает в качестве российской территории⁴⁴⁹. Францией и Англией это было расценено как попытка ослабить возможное влияние этих стран, заставляя их иметь дело непосредственно с Россией. Хотя здесь стоит иметь в виду и возможные договоренности с Османской империей, направленные на то, чтобы застолбить эти территории как зону интересов Блистательной Порты.

Горским политикам, получившим поддержку курса на независимость от Турции, было необходимо иметь и заверения от немцев. Именно с этим связаны все контакты А.-М. Чермоева с немецкими официальными лицами в Тифлисе. В ход шло все. К примеру, А.-М. Чермоев во время встречи с немецким представителем Ф. Крейсом обратил внимание на то, что, несмотря на тяжелое положение в стране горцев Северного Кавказа и постоянные нападения на русское население и на казаков, ни одна из немецких колоний ни разу не пострадала, так как, мол, горцами они рассматриваются союзниками Турции, а значит, и мусульман Северного Кавказа⁴⁵⁰. Конечно, все было далеко не так просто, но сам факт, что в ход были пущены и разговоры о немецких колонистах Северного Кавказа, показывает заинтересованность горцев в благоприятном отношении немцев к своему Союзу горцев Северного Кавказа.

Одновременно в Берлине вел активную деятельность направленный Союзом горцев Северного Кавказа Х. Арсамаков, для которого это была далеко не первая поездка в Германию. Он был в свое время членом кавказской миссии 1915 года, когда в Германии и Швейцарии прошли первые Кавказские конференции⁴⁵¹. Х. Арсамаков, докладывая Г. Баммату, очень красноречиво высказался об историческом моменте взаимоотношений с горцами Турции и Германии: «Турция хочет нам помочь, как братьям, но не может, а Германия может, но не хочет»⁴⁵². Арсамаков выступал как человек Г. Баммата, по этой причине он в письмах все время заверяет его, что сделал все возможное, чтобы изменить ситуацию в пользу горцев, и что с его стороны не было сделано опрометчивых ошибок.

В отличие от Германии, которая видела в этом регионе лишь сырьевой придаток, Османская империя заглядывала чуть дальше. Для Турции важно было обеспечить свою протекцию народу, близкому языком и культурой к турецкому этносу, то есть азербайджанцам, и другим мусульманским народам, населяющим Кавказ.

Предполагалось, что отряды из числа офицеров-турок совместно с местными отрядами возьмут под контроль Чечню и Дагестан⁴⁵³. Однако дальше Дагестана дело не продвинулось, и то преимущественно только в горной его части.

Приход турецких военных в Дагестан был встречен населением, как ни странно, холодно, хотя все политики Горской республики рассчитывали, что именно их появление ознаменует гибель большевизма в регионе. Это могло объясняться разочарованием горцев: ведь вместо ожидаемой многотысячной армии они увидели всего лишь группу инструкторов. Первоначально группу турецких инструкторов возглавлял полковник Исмаил Хакки-бей (Беркук)⁴⁵⁴. Он напрямую подчинялся генералу Юзеф-Изет-паше, который в свою очередь подчинялся Нури-паше. Тот, продвигаясь в горы и взяв под контроль Кумух, Гуниб, Хунзах и другие села, объявил эти территории свободными от большевизма и назначил двоих своих подопечных командующими. Хасан-Тахсин стал командующим на территориях Кази-Кумукского, Даргинского, Аварского, Андийского, Гунибского и Темир-Хан-Шуринского округов, Такеддинбей объявлялся командующим на территориях Самурского, Кюринского и Кайтаго-Табасаранского округов⁴⁵⁵.

Исмаил Хакки-бею удалось совместно с местными влиятельными шейхами организовать широкую мобилизацию в свои ряды местных жителей. К примеру, если численность Красной армии за счет большевиков Астрахани и сбежавших из Баку большевиков достигала порядка 2 тысяч человек, то протурецким силам удалось собрать порядка 15–20 тысяч человек⁴⁵⁶. Костяк этих сил составляли вчерашние офицеры из местного населения, служившие некогда в армии Российской империи. Организовав под шефством турецких офицеров такую армию за столь короткое время, турецкие политики, делавшие ставку на Горское правительство, посчитали, что смогут поднять всеобщее восстание в регионе.

Если первоначально помощь со стороны турок оказывалась как бы частным образом, то уже после майской Батумской конференции 1918 года, после объявления независимости Горской республики⁴⁵⁷ 8 июня османское правительство заключило с ней договор о союзе⁴⁵⁸. В свою очередь А.-М. Чермоев, председатель правительства Горской республики, обратился за помощью к Турции для борьбы с советской властью на Северном Кавказе, и помощь эта была оказана. Договор предполагал и оказание конкретной военной помощи⁴⁵⁹. Однако Германия предупредила Гайдара Баммата, что эта помощь будет «неофициальной», то есть ее не стоит рассматривать в контексте подписанных Турцией и Германией договоров⁴⁶⁰. То есть страны – союзницы Горской республики не желали афишировать свое присутствие на Северном Кавказе и противостоять как Советской России, так и англичанам, выступающим в союзе с антисоветскими силами в России.

Многомесячное ожидание помощи турецкой армии было очень трудным для горских политиков. В своем письме на имя Г. Баммата Зубайр Темирханов указывал, что ситуация очень сложная и она каждый день ухудшается, территория охвачена анархией⁴⁶¹. По его словам, большевики, захватив Петровск, Темир-Хан-Шуру и Дербент, плотно закрепились в прибрежной зоне, выкопав со стороны гор сплошные окопы, чтобы оградить себя от нападений горцев. То есть ими контролировалась территория вдоль железнодорожного пути из Баку в Грозный. Тем не менее, со слов З. Темирханова, настроения горцев складывались в пользу Союза горцев Северного Кавказа, но необходимо доказать, что их поддерживают и внешние государства. Само население, по его словам, не верит, что будет оказана помощь со стороны Турции. Именно по этой причине он настаивает на том, чтобы Г. Баммат сделал все, чтобы убедить турок срочно направить хоть какой, но вооруженный отряд для демонстрации поддержки Горского правительства со стороны Турции. Со слов З. Темирханова, отряд численностью в 600 человек был бы способен совместно с горскими отрядами взять под контроль всю территорию Союза горцев Северного Кавказа. Он также дает понять, что ситуация в округах Дагестана различная, кто-то симпатизирует большевикам в обмен на обещания дать землю, но даже те, что симпатизируют, перешли бы на сторону Союза горцев, видя поддержку турок. По его мнению, «аварцы, гунибцы и андийцы тверды и ведут себя молодцами», как и отчасти даргинцы… Касательно Н.-Б. Тарковского, его он считает союзником стратегическим, тем более что тот поддерживает отношения с Нурипашой.

При этом стоит отметить, что в этот период турецкая армия активно сотрудничала с шамхалом Н.-Б. Тарковским, который также выступал в тесном союзе с Горской республикой. Начатые против большевиков действия были прерваны из-за появления в конце августа 1918 года отряда Л. Бичерахова. Его бросок с юга Дагестана до Петровска заставил большевиков считаться с ним и заключить соглашение о перемирии⁴⁶². Но союз этот не мог быть долговечным – интересы у них были совершенно разные. Поэтому Л. Бичерахов заключил договор с князем Н.-Б. Тарковским о том, что отряды Бичерахова не будут вторгаться в горы, а в городах Тарковский и подчиненные ему силы не будут мешать Л. Бичерахову. Этот союз позволил им вместе выступить против большевиков и заставить тех временно уйти почти из всех городов Дагестана⁴⁶³.

6 октября 1918 года части турецкой дивизии генерала Юсуфа-Иззет-паши заняли Дербент, а 23 октября турки вошли в Темир-Хан-Шуру⁴⁶⁴. Вместе с ними в Дагестан вернулось Горское правительство во главе с А.-М. Чермоевым. В его приказе по поводу начала функционирования правительства указывалось: «Правительство Союза горцев твердо решило очистить территорию Дагестана от лиц и организаций, силою оружия стремящихся препятствовать проведению в жизнь права большинства и тормозящих работу по самоопределению горских народов. Стремясь к означенной цели, Правительство, однако, преисполнено желанием совершить эту операцию возможно безболезненно для мирного населения, мятущегося в поисках нормальной жизни. После ряда переговоров и принятых мер Правительство союза горцев имеет возможность твердо заявить, что: Всем, кто не является явным врагом самостоятельности горских народов, гарантируется неприкосновенность личности и целость их имущества. Желающим покинуть территорию горского союза предоставляется свободный проезд с надежной охраной; что же касается тех, кто ведет сейчас вооруженную борьбу с горскими народами, заявляется определенно, что, если ими будет сложено оружие, Правительство союза горцев берет на себя доставку русских, в том числе и моряков, в Екатеринодар, армян независимо от их прошлой деятельности и боевых действий, – в Эривань, поездом под надежной охраной. Все вопросы, обостряющие отношения между горцами и Терскими казаками, особенно земельный, будут разрешены совместными усилиями в положительном и примиряющем стороны смысле»⁴⁶⁵. То есть правительство предлагало мирное урегулирование всех конфликтных вопросов, в том числе с теми, кто с оружием в руках вел военные действия на территории Горской республики, не являясь жителем этой страны. Важно иметь в виду и то, что бывший военный диктатор Дагестанской области князь Нух-бек Тарковский пошел на союз с Горской республикой и лично с А.-М. Чермоевым. Это было важно, так как он опирался на бывший Дагестанский конный полк, который представлял собой организованную боевую единицу, способную действовать жестко в отношении тех, кто ему противостоял: «Горожанам Т.-Х.-Шуры нет надобности беспокоиться за свою судьбу: охрана города, жизни граждан и их имущества вручена Дагестанскому Конному полку и прибывающему в Шуру 30 октября батальону турецких войск, которые не позволят себе и не допустят других до бесчинств, насилия и грабежей. Население может взирать на будущее с полным спокойствием и твердой верой в благополучное разрешение всех событий»⁴⁶⁶.