Текст книги "Союз горцев Северного Кавказа и Горская республика. История несостоявшегося государства. 1917– 1920"

Горское правительство в условиях оккупации Добровольческой армией Северного Кавказа и Дагестана

Действия армии генерала А. Деникина поставили Горское правительство в тупик. Оно было фактически дезорганизовано и не предпринимало действий, пока армия не вошла в Чечню. То есть позволило без организованного сопротивления пройти треть всей территории (Осетию, Кабарду и Ингушетию). Уже в Чечне, когда на помощь чеченцам начали собирать отряд шейха Узун-хаджи⁷¹¹, Горское правительство наконец вспомнило, что надо что-то делать, тем более что есть поддержка среди местного населения. Проблема для Горского правительства возникла и среди офицерского состава в военных подразделениях, подчиняющихся им.

Например, одна из немногих боеспособных частей, Иррегулярный дагестанский полк, снялся с позиций перед важным боем у селения Алхан-Юрт. Со слов губернатора Чечни полковника М. Джафарова: «Прибывшая с этой бумагой чеченская делегация была у меня и заявила следующее: Добровольческая армия занимает фронт в 70 верст. Находившийся там Дагестанский полк, чувствуя возможность боя, бросил Чечню на произвол судьбы и вернулся в Шуру, заявив, что чеченцы якобы их не приняли, что сущая неправда»⁷¹². И в самом деле, мог быть факт симпатий офицеров дагестанского полка к Добровольческой армии. Не столько армии Деникина, сколько своеобразная к прежним временам, когда они воевали вместе бок о бок против общего врага, ностальгия. Примерно такого же рода настроения были замечены и среди той категории населения, которую стоит отнести к состоятельной, для которых армия А. Деникина не была исчадием зла. Они считали, что смогут найти общий язык с теми, с кем имели его до революционных потрясений. Состоятельная часть населения больше боялась угрозы со стороны большевиков, идеология которых была им чужда во всех ее вариациях⁷¹³.

Жестокость Добровольческой армии по отношению к местному населению была настолько сильна, что в политику вмешались практически все слои населения. После уничтожения чеченского аула Алхан-Юрт в марте 1919 го да чеченские старшины обратились напрямую, минуя правительство Горской республики, к правительству Азербайджана с просьбой о немедленной помощи – спасти от физического уничтожения чеченцев казачьими войсками. Поэтому неудивительно, что именно в этот момент встал вопрос о возможном присоединении Дагестана к Азербайджану для спасения от армии Деникина⁷¹⁴. В конце марта 1919 года в Грозном для встречи с руководством Добровольческой армии собирается группа влиятельных чеченцев. Приглашенные были не «проденикинскими» или «пророссийскими», нет, на самом деле они пришли по просьбе чеченского генерала от артиллерии Э. Алиева, который был для них авторитетом, его уважали в народе. Помощником у чеченского правителя стал И. Чуликов. Чеченская депутация не была никем уполномочена, она не представляла какие-то определенные политические или религиозные силы в Чечне. Чеченские шейхи и влиятельные люди из разных сел пришли, чтобы услышать от самого Верховного главнокомандующего – что он хочет от них. Но услышали они ультиматум чеченскому народу. Хотя чеченская депутация и старалась сбить накал напряженности, нетрудно было догадаться, что военное сопротивление только усилится. Чеченцы убедились в том, что им не стоит рассчитывать на взаимопонимание с командованием Добровольческой армии. Поэтому столкновения возобновились еще до того, как депутаты успели разъехаться по домам⁷¹⁵.

В противовес этим настроениям генерал Деникин начал переговоры с горцами. 7 апреля через Пржевальского он вызвал в Грозный к себе на переговоры первых лиц Горской республики якобы для переговоров с ним и Союзным командованием⁷¹⁶. С ним встречались председатель Совета Р. Капланов, З. Темирханов, министр путей сообщения и глава шариатского правления Н. Гоцинский. Однако вместо представителей Союзного командования делегацию горцев встретили только английское командование и А. Деникин по отдельности. Генерал Деникин прибыл вместе с представителем британского командования. Это были не столько переговоры, сколько заявление горцам об отказе признавать вообще кого-либо из числа тех, кто представляет Горскую республику⁷¹⁷. Эта встреча должна была продемонстрировать членам Горского правительства непреклонность решения генерала Деникина захватить весь Северный Кавказ и считать его частью той России, что развалилась в 1917 году. На встрече с представителем командования английской миссии англичане пытались убедить горцев, что войска генерала Деникина не выйдут за рамки границ Терской области, единственное исключение будет сделано в отношении Петровска, так как этот порт необходим им для выхода на Каспий и для контроля по морю на отрезке Баку – Астрахань. Особо подчеркивалось, что Дагестанская область остается в сфере влияния английской миссии, а значит, будет гарантирована от вторжения деникинцев.

Факт встречи с Горским правительством самого генерала Деникина также должен был погасить малейшее желание горцев выступить против или поставить под сомнение способность Добровольческой армии захватить Северный Кавказ. Горцы также продумали свою тактику, понимая, что назначение в их делегацию бывших генералов, некогда сражавшихся под знаменами Российской империи (М. Халилов, Н.-б. Тарковский⁷¹⁸ и др.), поставило бы встречу под контроль со стороны руководства белых. Именно по этой причине в делегации горцев не было ни одного военного. Однако члены делегации еще не успели покинуть Чечню, как войска Деникина 9 апреля заняли Гудермес – важный железнодорожный узел⁷¹⁹, и двинулись на захват порта Петровск.

В силу сложившейся ситуации парламент Союза горцев Северного Кавказа на своем заседании 11 апреля поставил вопрос о недоверии политике правительства республики, не сумевшего собрать армию для сопротивления деникинцам. Спикер парламента В.-Г. Джабагиев потребовал предоставить ему пост министра внутренних дел, заявив, что он сумеет «за три дня организовать армию»⁷²⁰. В Дагестане могли рассчитывать лишь на Дагестанский конный полк и сформированный буквально накануне вторжения армии Деникина батальон имама Шамиля⁷²¹ (они относились к армии Горской республики). В распоряжении правительства имелось 27 скорострельных орудий, 24 полевых и 3 горных орудия, но на все эти орудия не было ни одного артиллериста, все это было мертвым грузом. В ответ на критику со стороны парламента президент республики П. Коцев поставил вопрос о доверии всему кабинету, заявив, что готов уйти в отставку немедленно. Однако он получил поддержку большинства членов парламента: в этой ситуации заниматься новым правительством не было уже времени. Ко всему прочему в народе циркулировали слухи, что правительство работает против горцев, и в качестве доказательства назывался тот факт, что жена президента П. Коцева – казачка, а министр народного хозяйства – вообще православный осетин, а в армии Деникина много осетин именно из числа христиан. Это были слухи, но они негативно влияли на репутацию правительства, и его авторитет таял так быстро, что вопрос об отставке стоял в повестке дня практически каждый день. Представитель Азербайджана А. Ахвердов указывал, что в Горской республике нет вообще понимания необходимости иметь информационную службу. Все опиралось именно на слухи. Порой о том, что происходило в Чечне, в Баку узнавали быстрее, и уже оттуда информация передавалась в Темир-Хан-Шуру⁷²².

Было решено срочно отправить приглашение двум шейхам – Узун-хаджи Салтинскому и Али-хаджи Акушинскому. Влияние первого было сильно в горной Чечне, а второго – в горном Дагестане.

Мусульманское духовенство в период распада Российской империи было свободно в выборе своих политических пристрастий. Одни пошли на союз с Республикой Союза горцев Северного Кавказа (первоначально Сугаип-мулла Гайсумов, Юсуп-хаджи Кошкельдинский, Дени Арсанов и др.), другие были приверженцами независимой политики, не входили в союз ни с одной политической силой – к примеру, Али Митаев, находились и те, кто был готов идти на союз с армией Деникина, лишь бы предотвратить кровопролитие (Н. Гоцинский), и те, кто считал, что союз с большевиками ничто не изменит в пользу последних (Али-хаджи-Акушинский).

Основное в институте шейхов на Северном Кавказе – их разнородность. Они не были едины в своем стремлении немедленно построить исламское государство. Если и было желание, то не в союзе или под руководством того или иного шейха. Каждый шейх, особенно на Северо-Восточном Кавказе, в силу того, что в регионе был ислам суфийского толка, ощущал себя не столько союзником, сколько соперником в деле поддержки сторонников того или иного суфийского братства. Это не была однородная масса, говоря современным языком, каждый шейх имел свою партию.

Но в числе тех, кто мог оказывать влияние на события в целом регионе, было не так много шейхов, из этой группы решили пригласить кое-кого в Горское правительство с целью усиления позиций. Но и между двумя шейхами не было единства. Положительным фактом было то, что ни один из них не выступал открыто против другого. Шейх Али-хаджи Акушинский, при всем при том, что декларировал свое единство с шейхом Узун-хаджи Салтинским, так и не смог стать с ним рядом и признать власть одного над другим. То же самое с муфтием Наджмутдином Гоцинским, который не смог найти общего языка с Али-хаджи Акушинским, считая его ниже рангом. Его председательство в Совете обороны было унизительным для Гоцинского, и он предпочел не оказывать сопротивления Добровольческой армии.

Та же самая картина сложилась и среди чеченских шейхов суфийских братств. К примеру, один из самых авторитетных на тот момент из числа шейхов кадирийского тариката Али Митаев принял решение не принимать ни одну из сторон конфликта. Ему не удалось найти общую позицию с Узун-хаджи. К примеру, в самый ответственный момент в истории Чечни в период захвата ее территории армией Деникина он постарался вступить в союз с Узунхаджи, направив ему в Ведено захваченное им в бою с деникинцами оружие. Али Митаев рассчитывал, что недопонимание будет преодолено, однако, несмотря на острую нехватку оружия, Узун-хаджи отверг подарок⁷²³. А вот Сугаип-мулла Гайсумов как раз активно вмешивался в происходящее, выступая попеременно на стороне Союза горцев, против Узун-хаджи и Н. Гоцинского. Юсуп-хаджи Кошкельдинский, будучи членом Союзного парламента, выступал против большевиков и активно пытался влиять на правительство Союза горцев. Многие шейхи занимали выжидательную позицию, удерживая своих мюридов от участия на той или иной стороне конфликта. Тем не менее Узун-хаджи не был против расширения своего влияния и на территорию Ингушетии, для чего поддерживал тесные контакты с Тарко-шейхом Гардановым и Гапуром Ахриевым⁷²⁴.

«Институт» шейхов не стал решающей силой в противостоянии большевиков и тех, кто стоял за выход из состава России (без разницы – белой или красной). Это постоянное лавирование шейхов между большевиками и представителями Горской республики, армии генерала Деникина и претензиями шейха Узун-хаджи на восстановление исламского государства времен имама Шамиля, взаимное недоверие, соперничество между собой привело к усилению большевиков.

Возлагая надежды на шейхов, тем не менее Коцев и другие понимали, что необходима и помощь извне. По итогам упомянутой встречи по поручению председателя П. Коцева А. Кантамир обратился ко всем державам с заявлением о том, что горцы отказываются подчиниться ультиматуму со стороны Добровольческой армии и продолжат свою борьбу против деникинцев. В заявлении горцев указывалось, что Деникин не вправе называть себя правопреемником российской власти и не может говорить от имени русского народа. По мнению горского дипломата, судьба Горской республики, как и России, должна была решиться на Международном уровне⁷²⁵. В своем информационном письме на имя делегации горцев на международной конференции в Париже А. Кантамир подробно описал ситуацию в регионе: «Правительство вынесло решение продолжать войну с Деникиным, и я разослал всем Правительствам и Представителям союзного командования ноту о продолжении войны, которая до сих пор не прекращается. Идут восстания в Кабарде, Балкарии, Дигории, не говоря уже об Ингушетии и Чечне, которая, собственно говоря, держит правительственный фронт. Шейхи Узун-хаджи, Алихаджи и другие единодушно объединились и обещали Правительству всякую поддержку, пока оно будет стоять на почве ведения войны за независимость. Эта война способствовала в большей мере объединению союза и укреплению престижа Правительства»⁷²⁶.

В своем интервью главнокомандующий и командующий войсками Северного Кавказа генерал от кавалерии Иван Эрдели обращал внимание, что никакой войны на Северном Кавказе нет и быть не может, что речь идет об отдельно взятых аулах или персонах. То есть для чего на Северном Кавказе уже который месяц держится корпус Добровольческой армии, было непонятно. Не менее интересным было и то, что генерал считал, что все неурядицы на Северном Кавказе есть отпечаток вмешательства со стороны Закавказья, имелись в виду, видимо, Азербайджан и Грузия⁷²⁷. Для этого отчасти у нее были основания, достаточно вспомнить о присутствии в Чечне грузинского легиона, возглавляемого полковником Л. Кереселидзе.

Стоит признать, что говорить о дееспособном на тот момент аппарате Горской республики, который бы действовал на всей территории, не приходится. Даже члены парламента, находившиеся в Темир-Хан-Шуре, не имели тесных контактов со своими народами на местах. Ситуацию в борьбе против Добровольческой армии спасли фактически два человека: шейх Узун-хаджи в Чечне и шейх Али-хаджи Акушинский в Дагестане, которым удалось организовать сопротивление планам Деникина в этой части Северного Кавказа. Только это побудило членов Горского парламента 12 апреля разъехаться по местам своего избрания (сроком на два месяца), чтобы вести в едином ключе с правительством работу по оказанию сопротивления деникинской армии. Этот шаг был правильным, так как в селах работали и представители Деникина, вербовавшие горцев в свою армию, там же действовали представители большевиков, пытавшиеся блокировать все силы, не вовлеченные в союз с ними, работали люди шейха Узун-хаджи и др. Не было только людей, представляющих Горскую республику.

Приезд 13 апреля в Темир-Хан-Шуру шейха Узун-хаджи и вслед за ним 16 апреля шейха Али-хаджи Акушинского реанимировал Горское правительство в глазах многих в Чечне и в Дагестане. Население поверило, что с появлением двух шейхов впервые появилась реальная возможность оказать достойное сопротивление армии Деникина⁷²⁸. Участие шейхов позволило говорить о дополнительной 20-тысячной армии горцев, и теперь уже мало кто сомневался, что генерал Деникин не сможет легко пройтись по территории горцев Северного Кавказа⁷²⁹.

18 апреля 1919 года состоялся многотысячный митинг, на котором выступили оба шейха. Здесь же было объявлено, что в Шали прошел съезд чеченского народа, который принял меры для оказания сопротивления Добровольческой армии, и только в одном Шали чеченцы собрали двухтысячный добровольческий отряд для противодействия армии Деникина. Чеченцы постановили:

«1. Защищать интересы горцев до последней капли крови и сохранить свободу.

2. Мобилизовать всех мужчин от 18 до 30 лет с их лошадьми и оружием; не имеющих оружие население обязано вооружить.

3. Для ускорения мобилизации командировать по аулам верных людей.

4. Обеспечить мобилизованных достаточным количеством съестных припасов.

5. Население обязано дать по три конных арбы на каждые сто человек.

6. Все пушки и пулеметы должны считаться собственностью Республики.

7. Все приказы властей должны быть приводимы в исполнение беспрекословно.

8. Запрещается ввозить в Грозный и вообще в районы, занятые добровольцами, какие-либо продовольственные грузы. У виновных будут конфискованы в пользу правительства арбы, продукты и оружие, а сами они понесут наказание.

9. Бакинские боны должны иметь хождение повсеместно.

10. Чечня объявляет врагами народа тех, кто не будет сражаться против Добровольческой армии.

11. Виновные будут наказаны по всей строгости законов»⁷³⁰.

Одновременно было сообщено, что французы уходят из Крыма, что также стало первым сигналом начала ослабления сил генерала Деникина в регионе.

В начале мая 1919 года актуальным вновь стал вопрос о присоединении Дагестана к Азербайджану, который был обсужден на общем собрании дагестанского офицерства, духовенства, отельных членов парламента и интеллигенции⁷³¹. По мнению А. Ахвердова, из десяти округов Дагестанской области четыре активно выступали за воссоединение с Азербайджаном. К таковым относились: Самурский, Кайтаго-Табасаранский, Кюринский, Аварский и город Дербент⁷³². Тяготение к Азербайджану объяснялось депутатами этих округов не только с точки зрения положения Горской республики, но и тем, что испокон веков эта часть Дагестана была тесно связана с Баку экономически. Однако было бы неправильно не учитывать, что активизация обсуждения вопроса была подкреплена заявлениями деникинцев о желании продвинуться на юг Дагестана и занять Дербент, то есть практически выйти к границе с Азербайджаном. Дискуссия военных и депутатов округов продолжалась несколько дней. Начав с предложения включить в состав Азербайджана только Дагестан, в итоге уже на третий день дискуссии ее участники предлагали войти в состав соседней республики всем северокавказским регионом и образовать единое мусульманское государство⁷³³. При этом все осознавали, что даже в случае поражения Добровольческой армии дееспособность Горской республики оставалась под вопросом в силу того, что на смену Добровольческой армии готова была прийти Красная армия, создавшая в Астрахани базу для своего вторжения.

Для армии Деникина на фоне интереса к нефти Грозного немаловажным был и вопрос о взятии под контроль порта Петровск. Проблемой здесь были не горцы и даже не большевики. Как это ни странно, для деникинцев проблемой стали англичане, которые, пользуясь распадом Российской империи, перебросили сюда свои силы для организации морской базы в районе Петровска и острова Чечень. Назначенный в марте 1919 года генералом Деникиным начальник Каспийской военной флотилии Аполлинарий Иванович Смирнов писал: «Главная цель их – владение краем для выкачивания из него в метрополию всех богатств, главным же образом нефти; борьба с большевизмом ведется ими здесь постольку, поскольку большевики мешают их собственным планам»⁷³⁴. По мнению деникинского командующего, англичане даже не были заинтересованы в победе деникинцев над большевиками, и в особенности во взятии ими Астрахани, поскольку флот деникинцев на Каспийском море становился в таком случае в два раза больше, чем английская флотилия на Каспии. Не говоря уже о том, что, имея такого рода базу, как Астраханский порт, деникинцы получали рычаг давления на англичан, в силу того, что этот порт был намного важнее, чем Петровск, учитывая численность кораблей и материальную базу.

Уже в июне Добровольческая армия неожиданно для себя получает все корабли, которыми владела Англия на Каспии, что в краткосрочном порядке решительно изменило ситуацию в регионе в пользу белогвардейцев⁷³⁵. Неожиданный подарок со стороны Великобритании заставил Деникина откомандировать в Петровск всех, кто хоть как-то имел дело с кораблями. Таким образом, Петровск для Деникина был куда более важен, чем Дербент или Темир-ХанШура. У новой флотилии была только одна задача – стать морской базой для контроля над Каспием. История этой флотилии закончилась ровно через год, в мае 1920 года⁷³⁶, с захватом ее большевиками в порту Энзели, куда та отступила из Петровска и Баку.

Удивленное таким щедрым подарком англичан Добровольческой армии, азербайджанское правительство от 1, 4 и 8 августа 1919 года обратилось с просьбой выделить ему также определенное количество судов для охраны береговой линии своего государства⁷³⁷. Те суда, что были отбиты англичанами у большевиков, они считали своей собственностью и никаких претензий не принимали или обсуждений вести не собирались⁷³⁸, о чем и сообщали для передачи командованию Добровольческой армии. Однако русское командование, ссылаясь на договор, заключенный Россией с Персией в Туркменчае 10 февраля 1828 года, отказалось признать факт присутствия иного флота, кроме как российского и персидского, в том числе военного⁷³⁹.

Правительства Азербайджана⁷⁴⁰, Грузии⁷⁴¹ и Армении⁷⁴² без промедления встали на защиту интересов Горской республики. И в Баку, и в Тифлисе не могли не осознавать, что ситуация с захватом Горской республики чревата продолжением белой экспансии на юг. Если даже исходить из того, что англичане ручались, что продвижения на Азербайджан и Грузию со стороны Добровольческой армии не будет, то в Закавказье не могли не понимать, что такого рода действия деникинцев подстегнут настроения пробольшевистских сил⁷⁴³, что считалось не менее опасным, чем само вторжение деникинцев в Закавказье.

При всем при том, что Союзное командование требовало от Азербайджана прекратить любого рода помощь горцам Северного Кавказа, как и горцам Дагестана⁷⁴⁴, тем не менее Азербайджан до конца оставался верен своей политике, впрочем, как и Грузия, которая понимала, что вслед за Горской республикой жертвой может стать и сама.