Текст книги "Союз горцев Северного Кавказа и Горская республика. История несостоявшегося государства. 1917– 1920"

Этот драматический период в истории горцев показателен в том отношении, что поддержки у правительства среди народных масс не было. Здесь большее значение имел авторитет того или иного представителя Горского правительства, чем власти в целом. Тот факт, что захват столицы большевиками прошел в отсутствие практически всех первых лиц, занятых на Международной конференции в Трапезунде, продемонстрировал слабость власти в регионе. Горское правительство было правительством интеллектуалов, никак не связанных с народом напрямую. Отсутствие у Горского правительства горизонтальных связей с народом стало проблемой в его дальнейшей деятельности.

Процесс преобразования ЦК Союза горцев Северного Кавказа в Горское правительство был прерван большевиками. Это не имело бы таких тяжких последствий, создай правительство на местах свои представительства – в округах, уездах, селах, а этого так и не было сделано. Все было хаотично. Было правительство, но не было структур на местах, способных выполнять решения, принимаемые на уровне министров³¹⁸. Безусловно, власти пытались предпринять меры и в этом направлении. Даже муфтий Н. Гоцинский призывал народ к созданию структур власти на уровне села и общины, чтобы не быть оторванными от властной верхушки Горской республики.

Правительство горцев пыталось координировать свою борьбу против большевиков с Грузией. В Тифлисе трезво оценивали события, происходящие на Северном Кавказе, и понимали, что с падением Горского правительства наступят сложные времена и для Грузии. В ответ на просьбу горцев оказать военную помощь в начале февраля 1918 года грузины пытались выделить горцам летательные аппараты для создания особого авиационного отряда для Северного Кавказа³¹⁹. Это сотрудничество продолжалось все время, пока существовала независимая Грузия, то есть до начала 1921 года, и тянулось в эмиграции вплоть до начала Второй мировой войны.

1918 год должен был стать своего рода экзаменом, показывающим, насколько новая власть готова взять ситуацию в свои руки. В конце февраля пришло осознание того, что участие в Союзе Терско-Дагестанского правительства и Юго-Восточного союза не приносит ожидаемых плодов. Правительство Союза горцев Северного Кавказа и Дагестана на совместном заседании с Облсоветом на фоне надвигающейся опасности принимает решение о поиске путей объединения с Закавказьем. Для решения этого вопроса была официально сформирована делегация в составе А.-М.Чермоева, Г. Баммата, З. Темирханова и М.-К. Дибирова. Они должны были провести встречи в Берлине, Константинополе, Вене и в Софии для решения вопроса о том, как организовать это объединенное политическое и экономическое пространство³²⁰. Безусловно, Грузия и Азербайджан выглядели более привлекательными как в политическом, так и в военном отношении по сравнению с разрозненной Горской республикой с ее многочисленными проблемами с казаками, с уже оспаривающими власть большевиками, с претензиями представителей Белой армии. В силу того, что члены правительства были людьми из различных политических и социальных групп, в подходе к тем или иным событиям они были далеки от единодушия. Даже в феврале власть не была уверена, что способна удержать ситуацию, и рассматривала вариант тесного союза с Закавказьем. Данный союз мог бы быть противовесом Юго-Восточному союзу и казачеству в целом.

При этом горцы не хотели учитывать то обстоятельство, что такой союз ослабил бы Закавказский край и перед Белой, и перед Красной армиями. Поэтому Тифлис не был готов принять территорию за Главным Кавказским хребтом с распростертыми объятиями. Неокрепший и еще до конца не определившийся со своими планами, он не хотел иметь нового врага в лице большевиков или Белой армии.

Но первыми слабость Горского правительства поняли именно большевики, которые внесли разлад, предложив малоземельным ингушам решить проблему безземелья за счет земель четырех казачьих станиц в Сунженском отделе Терского казачьего войска. Большевики, имевшие свои проблемы именно с казачеством по всему Северному Кавказу и Дону, определились в том, что для союза с горцами принесут в жертву казачество³²¹. Это стало ясно уже к началу 1918 года, и какой-либо корректировке данная стратегия большевиков не подвергалась вплоть до раскулачивания в период советизации края в 20-х годах. Тот факт, что казаки стали основной силой, противостоявшей большевикам, был связан с нежеланием лишиться привилегии (вольность, частичное самоуправление внутри казачьего войска и т. д.). Казакам было что терять в этой борьбе³²².

Всадники Осетинского полка, ранее состоявшие в Дикой дивизии, оскорбленные действиями казаков Армавира против них, разогнали казачьи силы Владикавказа³²³. Первыми покинули город как раз те силы, которые ассоциировались с большевиками, во главе с С.М. Кировым. 10 января он принимает решение руководить регионом из Армавира, но в итоге на первое время останавливается в Пятигорске. Выбор места красноречиво говорит о силе и влиянии большевиков во Владикавказ, точнее, об его отсутствии. В городе царил хаос, который было решено прекратить силами военного гарнизона города, возглавляемого полковником Иваном Николаевичем Беликовым. Так как он, будучи начальником военного гарнизона, состоял в штате Терско-Дагестанского правительства, то и действия, предпринятые им в городе, отчасти стоит считать действиями Горского правительства, направленными на преодоление хаоса в своей столице³²⁴. При этом надо понимать, что действия коменданта военного гарнизона не были продиктованы самим правительством, это была его личная инициатива.

Однако уже в марте 1918 года правительство Союза горских народов Кавказа под натиском большевиков извне, опиравшихся на части Красной армии из Астрахани, временно оставило территорию Горского союза и переехало в Тифлис, а также частично в Чечню и Дагестан, поддерживая при этом связи с населением всего края посредством своих представителей, в том числе депутатов Союза горцев Северного Кавказа.

Попытки большевиков узаконить свою власть посредством проведения Второго областного съезда народов Терека (мартовского) вызывают глубокие сомнения в его легитимности. Дело в том, что в Чечне и Ингушетии выборы депутатов были согласованы группой лиц, заявлявших о своей принадлежности к социалистической группе. Не могло быть и речи о том, чтобы на местах прошли сходы и были выбраны делегаты на съезд, о существовании которого мало кто знал³²⁵. Не говоря уже о том, что этот съезд никак не отразился на Дагестане, являвшемся неотъемлемой частью Горской республики.

Трудное положение в регионе подталкивало к мысли о необходимости иметь более тесную связь с Закавказьем. Глава Союза горцев А.-М. Чермоев считал, что Горская республика могла бы рассматриваться «как маленькое буферное государство (федеративное или конфедеративное), союзное с Закавказьем, которое способно развиваться подобно Швейцарии»³²⁶.

К концу февраля правительство Союза горцев Кавказа за подписью Васан-Гирея Джабагиева выпускает официальное решение: «Правительство Союза объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана, обсудив современное политическое положение, признало необходимым: 1). принять решительные меры к политическому воссоединению территории народов Северного Кавказа и Дагестана с Закавказьем; формы какового соединения имеют быть установлены последующими соглашениями договаривающихся сторон…»³²⁷ Что должно было показать решительность горцев в деле возможного объединения с Закавказьем.

Но Закавказью не нужен был регион, охваченный войной и многочисленными проблемами, в том числе и казаков с горцами.

Горская дипломатия в Стамбуле (конец апреля – начало мая 1918 года)

14 марта – 12 апреля небольшая делегация горцев принимала участие в Трапезундской конференции, на которой турки предъявили Закавказской конфедерации большие территориальные претензии, с которыми та в конце концов была вынуждена согласиться. Представители Горского правительства, хотя и были на конференции на правах статиста, все же получили возможность контактов с оттоманскими дипломатами и военными.

Горцы, члены делегации, воодушевленные итогами Трапезундской конференции, не могли просто так уехать, не получив все сразу. Впервые со времен колонизации отчетливо проявилось желание третьих стран видеть горцев в независимом государственном образовании. Большая часть заслуг здесь принадлежала горцам-эмигрантам, состоявшим на руководящих постах в армии и в политических структурах Османской империи.

Северокавказцы отбыли из Трапезунда, обсудив с председателем турецкой делегации Рауф-беем гарантии учета их мнения при формировании позиции турецких властей в деле организации и признания Горской республики, и направились в Батум. Здесь они были приняты Энвер-пашой, который командовал Кавказским корпусом турецких сил³²⁸. После чего направились в Стамбул.

Более тесные отношения с турками обеспечивались не только представителями северокавказской диаспоры в Османской империи, занимающими видные политические посты в стране, но и вернувшимися на родину мухаджирами. Среди них был и личный секретарь председателя правительства Тарик Джарим Схазар Кужбель. Он был близок к А.-М. Чермоеву и занимался вопросами связей с Великой Портой, практически неформально выполняя роль министра иностранных дел в правительстве А.-М. Чермоева³²⁹.

Когда члены делегации вернулись в Стамбул, они были восторженно встречены прессой как новые союзники Турции на Кавказе³³⁰. О характере отношений говорит тот факт, что в Стамбуле их приняли султан Мехмед-Ришад, а также Энвер-паша, Джемаль-паша и Талат-паша. Члены делегации разъяснили, почему они приехали в Стамбул и сообщили, чего ждут от турецкого правительства: признания Горской республики, заключения договора о дружбе и организации коалиции против России. При встрече с султаном Османской империи северокавказская делегация поделилась своими планами по организации Республики горцев Северного Кавказа. Султан Мехмед-Ришад пояснил, что для продолжения дискуссии по этой теме необходимо официальное провозглашение своей независимости.

Энвер-паша обратился с телеграммой к Вехиб-паше, который в это время был в Трапезунде, и поручил ему передать А. Чхенкели (который находился в Батуме), что горцы Северного Кавказа решили провозгласить свою республику и султан Османской империи поддерживает это их стремление³³¹. Было решено организовать встречу, на которой турки и закавказская делегация должны были обсудить в том числе и намерение горцев провозгласить свою республику³³².

30 апреля 1918 года горская делегация встретилась в Стамбуле с Халил-беем, главой османской делегации в Трапезунде, и обсудила актуальные проблемы Кавказа и задачи, поставленные горцами перед собой в деле провозглашения государственности³³³.

Делегация Горской республики во главе с Г. Бамматом отбыла из Стамбула 1 мая в Трапезунд на корабле «Гульнихал», на котором также была и делегация Германии (которую возглавлял Отто фон Лоссов), направлявшаяся в Батум³³⁴. Для улаживания вопросов, возникших после Трапезундской конференции, было решено, что в Стамбуле задержатся два члена из состава делегации горцев, в числе которых был и А.-М. Чермоев³³⁵.

Переночевав в Трапезунде, делегации отправились в Батум и прибыли туда 6 мая 1918 года. Там им была организована государственная встреча турецкими военачальниками.

Официальные власти Турции предупредили, что горцам прежде всего необходимо самим сделать первый шаг и провозгласить независимость от Кавказской федерации и от России. Только после этого Турция могла себе позволить вмешаться и поддержать северокавказцев.

После подписания Брест-Литовского договора политика немцев на Кавказе была уже не совсем дружеской по отношению к Турции. Немцы опасались усиления влияния турок в регионе. Для немцев кавказская нефть была вопросом номер один.

Берлин не скрывал своего интереса к контролю над Босфором, и Батум в этих планах был интересен немцам как город, который они хотели рассматривать в качестве своей базы. Они были готовы при необходимости даже вступить в конфликт по поводу этого города с турками³³⁶.

Для укрепления своих позиций в этой части немцы решили вместе с Отто фон Лоссовом направить еще трех дипломатов³³⁷.

28 апреля 1918 года командующий турецкими войсками Вехиб-паша сообщил Закавказскому правительству, что Оттоманская империя признала независимость Закавказья и информировала об этом своих союзников. Смена правительства Закавказья (Е. Гегечкори был сменен на А. Чхенкели) в Константинополе была воспринята как сигнал для продолжения переговоров и согласие достичь мира на тех условиях, что были отвергнуты предыдущим правительством Закавказья³³⁸.

Турция внимательно следила за событиями в Закавказье. Она интересовалась всем, что было связано с представительством мусульманского населения в правительстве и в органах управления Закавказья³³⁹.

Понятно, что ее больше интересовал Азербайджан, и власти старались оказать как можно больше внимания тюркскому населению. Дипломатический представитель Горского правительства Г. Баммат, сообщая А.-М. Чермоеву о политике Турции в отношении Кавказа, отмечал, что Али Башамин от имени Энвер-паши высказался за объединение Горской республики и Азербайджана. Мотивация заключалась в том, что положение Азербайджана было более благоприятным. Это предложение, впервые возникшее в недрах правительства Османской империи, в дальнейшем не раз обсуждалось между горцами и правительством Азербайджана в 1919 году. Но в мае 1918 года Гайдар Баммат писал: «Со времени приезда Форуха-бека Везирова и Агаева здесь стали ходить слухи о соединении Дагестана (одного) с Азербайджаном и образовании самостоятельной единицы из чеченцев и прочих народов наших на Северном Кавказе. Я, конечно, самым критическим образом возражал против проектов, называя их инсинуациями и подчеркивая, что мы рассматриваем такой проект как предательство наших братьев, я заявил от своего имени и имени коллег Башамина, что мы немедленно покинем Константинополь, если турецкое правительство по тем или иным видам станет на эту точку зрения. Вопрос формального воссоединения с Азербайджаном в настоящий момент дал бы тот же эффект, так как ни наши кавказские соседи, ни их покровители не допускали чрезмерного увеличения Азербайджана и, конечно, сильнейшим образом сократили его на север, отдав все возможное казакам»³⁴⁰.

То есть сами турки первыми предложили вариант объединения Дагестана с Азербайджаном. В дальнейшем, в 1919–1920 годах, уже и отдельные дагестанские политики будут считать возможным и необходимым объединиться с Азербайджаном в надежде спастись от оккупации армией генерала А.И. Деникина. Интересным в этом предложении было то, что предлагалось разделить Горскую республику на Дагестан (который необходимо объединить с Азербайджаном) и на территорию, где проживают чеченцы, черкесы (провозгласив ее отдельным государством). Отделяя Дагестан от остальной части Северного Кавказа, турки, видимо, пытались расширить свое влияние за счет этой территории, где находился немаловажный порт Петровск на Каспии, позволявший оказывать давление на Астрахань. При этом остальная часть Северного Кавказа, видимо, рассматривалась не иначе как буферное государство между Азербайджаном и Россией.

Батумская конференция (11 мая 1918 года)

Батумская конференция стала логическим продолжением предыдущей конференции в Трапезунде, завершившейся 13 апреля 1918 года. Согласившись на главные условия турецкого ультиматума на Трапезундской конференции – признание Брест-Литовского мирного договора и объявление независимости Закавказской Федерации, Тифлис считал возможным и необходимым продолжить переговорный процесс с Турцией. Для чего и была согласована дата начала новых переговоров – 11 мая 1918 года, на этот раз в Батуме.

Саму конференцию, видимо, стоит делить на два этапа: первый – это переговоры немецкой и турецкой делегаций с единой делегацией Закавказского сейма и Северного Кавказа 11 мая, и второй этап – переговоры с отдельными делегациями республик Закавказья после провозглашения их независимости в конце мая – начале июня 1918 года³⁴¹.

С юридической точки зрения конференция открылась и закончилась в первый же день, то есть 11 мая. После чего было решено продолжить общение не на общих заседаниях, а посредством обмена нотами между делегациями. Что и происходило в течение трех недель, до 4 июня 1918 года.

В немецкую делегацию вошли: генерал-майор Отто фон Лоссов – руководитель делегации; фон Шуленберг – консул; лейтенант-капитан фон Хаас; фон Весендонк, секретарь; капитан фон Боитенгер; доктор А. Кирмис³⁴².

Турецкую делегацию представляли: Халил-бей – министр юстиции, глава делегации; Мухтар-бей – секретарь министра финансов; Нусрет-бей – директор отдела турецкого правительства; Орхан-бей – первый секретарь посольства; Низамеддин-бей – секретарь посольства, майор Садик-бей³⁴³. При этом делегацию обслуживали многочисленные высокопоставленные чины из числа тех, кто знал Батум и Кавказ в целом³⁴⁴.

Закавказскую делегацию представляли: А. Чхенкели – министр иностранных дел глава делегации; Мехмед Хассан Гаджинский – министр торговли; Рубен Хачаснунян – министр; А. Хатисов – министр финансов; Николай Николадзе; Мехмед Эмин Расул-заде; В. Гоздава-Соколовский; секретари: Р. Микеладзе, С. Ахведиани, Ж. Дерзибашев, С. Грузян, Вразьян, С. Келиа; А. Пепинов – секретарь, переводчик; С. Авалов – советник, переводчик с немецкого; доктор Хамбашидзе – переводчик с французского; капитан Мачабели – помощник председателя делегации³⁴⁵.

Горская делегация была представлена на начало конференции только двумя членами – Г. Бамматом и З. Темирхановым³⁴⁶. Их на борт своего корабля взяла официальная турецкая делегация³⁴⁷.

11 мая 1918 года в Батуме под председательством турецкого поверенного Халил-бея³⁴⁸ и представителя германского правительства в лице поверенного Отто фон Лоссова начинается мирная конференция, главная задача которой – заключение мира между Оттоманской империей и Закавказской Федерацией. Данная конференция, безусловно, являлась продолжением политической и дипломатической деятельности Закавказья в этот сложный период его становления в качестве государства³⁴⁹. Но стоит учитывать и ее существенные отличия от Трапезундской. На Трапезундской конференции от имени Четверного союза говорила только Турция, в то время как на Батумской мирной конференции свою заинтересованность Кавказским краем выразила Германия и ее роль на конференции явно не выглядела второстепенной. К тому же на конференции в качестве полноправного члена присутствовало и Горское правительство³⁵⁰, чего не было в Трапезунде³⁵¹.

На первом же заседании слово взял Г. Баммат, который, поприветствовав начало мирной конференции, сделал официальное заявление. Он заявил: «Союз Объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана декларировал свою независимость, нотифицировал ее в Константинополе перед Блистательной Портой и сообщил об этом союзным Турции державам. Осведомив об изложенном Конференцию, я имею честь ходатайствовать перед высоким собранием о допущении делегации Союза горцев к участию в его работах»³⁵².

Данное заявление не стало неожиданным для участников конференции, как со стороны закавказских делегатов, так и с турецкой стороны. После того как свое согласие дали Турция, представитель Германии Отто фон Лоссов и руководство Закавказской федерации, было принято решение о допуске делегации горцев Северного Кавказа на в качестве равноправного члена мирной конференции³⁵³.

Таким образом, именно горцы Северного Кавказа были первыми из числа кавказских народов, провозгласивших свою независимость. Они же стали и первыми, кто был признан официальным Константинополем. Второй свою независимость провозгласила Грузия две недели спустя, то есть 26 мая 1918 года.

После провозглашения Союзом горцев независимости можно было бы предположить, что речь идет и об Абхазии тоже, поскольку со времени Второго съезда горцев Северного Кавказа и Дагестана Абхазия была официально включена в состав Конфедерации горцев Кавказа. Но здесь настораживает один момент. Во время объявления о независимости Гайдар Баммат говорит о Союзе объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана, в то время как Второй съезд во Владикавказе решил изменить название именно в связи с участием Абхазии: Союз Объединенных горцев Северного Кавказа, Дагестана и Абхазии. Что это, опечатка или все-таки продуманный шаг в деле поиска союзников в условиях, когда само правительство горцев Северного Кавказа вынуждено было эмигрировать в Тифлис и быть на временном содержании у правительств Грузии и Азербайджана?

Отличительной чертой этой конференции стало предложение турецкой стороны о поочередном председательствовании (аналогичное предложение закавказской делегации в Трапезунде было в категорической форме отклонено турецкой стороной, тем самым принижался статус закавказцев как полноправных участников переговоров с Турцией). Турецкая сторона предложила, чтобы работа комиссии на переговорах носила закрытый характер, в том числе для прессы. Было решено, что официальный текст мирной конференции должен быть выпущен на французском языке.

Глава закавказской делегации А. Чхенкели начал обсуждение с того, из-за чего были прерваны предыдущие переговоры в Трапезунде, а именно с предложения взять за основу обсуждения текст Брест-Литовского мирного договора. Но это уже не устраивало турецкую и немецкую стороны. Константинополь и Берлин видели более широкую перспективу, чем та, что была зафиксирована в мирном договоре в Брест-Литовске.

Турция действовала на переговорах с позиций победительницы. Она осознавала, в какой ситуации находятся закавказские республики и на что они могут согласиться. Поэтому любое ее предложение можно было рассматривать как ультиматум тем, кто пришел на переговоры.

Но и здесь стоит учитывать, что ее отношение было неодинаково ко всем, кто был представлен на этой конференции с кавказской стороны. Особым вниманием пользовались представляющие территорию, населенную тюрками, которая в ближайшее время провозгласит независимость и объявит об образовании независимого Азербайджана. Таким же благосклонным было отношение и к членам северокавказской делегации, в них также видели потенциальных союзников. Исторические связи в виде протектората над отдельными территориями Северного Кавказка до колонизации Россией³⁵⁴ давали османским политикам надежду, что такое будет возможно и в будущем. Тем более что чаще всего на переговоры с горцами Северного Кавказа и вообще с представителями Кавказа Блистательной Портой определялись военные и политики из числа горских переселенцев в Османскую империю во второй половине XIX века³⁵⁵. И наоборот, отношение к Грузии и Армении³⁵⁶ было настороженно-негативным, в них видели возможное препятствие продвижению в Закавказье.

На самом деле этой игрой была полностью разобщена сама делегация Закавказского сейма, так как все стороны были заинтересованы договориться «по максимуму» исключительно в интересах своих собственных территорий в обход интересов других. Таким образом, Турция за месяц дважды заставила закавказскую делегацию выполнить ее условия касательно разделения или объединения территорий. То есть в апреле 1918 года на Трапезундской конференции Блистательная Порта заставила объединиться и провозгласить независимое государство Закавказья. Это позволяло завершить развод с другой частью бывшей Российской империи. А уже в мае 1918 года она ведет политику, направленную на разделение этой федерации и провозглашение отдельных независимых государств, что и было в итоге сделано.

Турция стала, по сути, той силой, которая ускорила образование трех независимых государств Закавказья и Республики горцев на Северном Кавказе. Разумеется, делала она это не столько в интересах государств Закавказья, сколько для того, чтобы облегчить свою игру на противоречиях этих трех новых государственных образований.

В период работы мирной конференции в Батуме политическая деятельность руководителей Горской республики активизировалась. Они на шаг опережали своих закавказских собратьев. И было это связано с благосклонным отношением к ним со стороны Турции, желавшей видеть на Северном Кавказе государство, способное стать на пути Красной армии и распространению большевизма.

Турки видели в Горской республике временное буферное образование, но, по мере усиления своего влияния в Закавказье, рассчитывали использовать ее и как плацдарм для своих дальнейших планов под флагом пантюркизма.

Если Северный Кавказ ориентировался на Османскую империю и готов был иметь любого рода союзные отношения с ней, то у государств Закавказья дело обстояло немного иначе. Три государства (Азербайджан, Грузия и Армения) имели разных покровителей. Азербайджан, как и Северный Кавказ, был ориентирован на Османскую империю, в то время как Грузия не просто искала понимания у Германии, но и, по словам немецкого военного и политика Эриха Фридриха Вильгельма Людендорфа³⁵⁷, была готова заключить договор о вхождении в Германский союз. В телеграмме генерала Э. Людендорфа на имя генерала Карла Грёнера³⁵⁸ говорилось:

«Чрезмерные требования, которые выдвинуло турецкое правительство правительству Закавказской федерации во время переговоров в Батуми, привели к тому, что Закавказская федерация раскололась. Грузия объявила о своей независимости. Официальные полномочные представители грузинского правительства и грузинского народа просят о присоединении к Германскому рейху в приемлемой для нас форме. Учитывая огромные запасы сырья на Кавказе, которые сразу же станут доступными для нужд немецкой военной экономики, и, кроме того, учитывая возможность создания действующей грузинской армии из числа многочисленных бывших русских офицеров и рядового состава грузинской национальности, которая в случае необходимости будет воевать на стороне Германии, Верховное Германское командование решило:

1) просить правительство Германии признать независимость Грузии; этого легче добиться для Грузии, чем для других частей бывшей Российской империи, учитывая особые государственно-правовые отношения Грузии и русского правительства;

2) постараться добиться скорейшего заключения мирного договора между четырьмя союзными державами, с одной стороны, и независимой Грузией – с другой;

3) после этого удовлетворить просьбу Грузии о присоединении ее к Германскому рейху…»³⁵⁹

Грузия не могла не понимать, что Османская империя будет добиваться постоянных уступок со стороны Грузии и Армении. Именно по этой причине выбор пал на Германию, которая в интересах экономического характера смогла бы противостоять политике Османской империи в Закавказье. Немецкое командование исходило из того, что в противовес возможному союзу славянских народов следовало бы создать союз нерусских, нехристианских народов, населявших бывшие окраины развалившейся Российской империи, как базу, где доминирование Германии было бы абсолютным. Немецкое командование всерьез рассчитывало на укрепление в этом регионе и было недовольно действиями своих союзников турок³⁶⁰.

Таким образом, еще одним результатом конференции в Батуме стало то, что кавказские игроки определились в выборе союзника из пары Германия – Османская империя.

Для горцев эта конференция стала историческим событием. На ней они впервые были восприняты как полноправные участники. Статус делегации был приравнен к статусу закавказских делегаций. Этот факт, который остается за рамками исследований по данному вопросу, достоин более внимательного изучения, без которого трудно объяснить, чем занимались горцы на конференции, если, формально говоря, их представили в день открытия, и далее они практически не фигурируют. Им было не просто дозволено быть участниками конференции, их статус предполагал и участие в заключении договора со всеми участниками конференции: как со странами Закавказья³⁶¹, так и с Османской империей³⁶² и Германией³⁶³.

Итогом Батумской конференции для горцев стал факт официального признания их государства на основе общепризнанных международных соглашений. Первым делом дипломатия горцев имела успех. В отличие от Трапезундской конференции горцы были полноправными участники международной конференции, на которой решалась судьба всего Кавказского региона. Горцы подписали мирные договоры с Германией, Османской империей, с Азербайджаном. Подписание мирного договора о дружбе с Грузией, видимо, было отсрочено в связи с планами в отношении Абхазии. По этой причине между Грузией и горцами заключались межправительственные соглашения, которые не базировались на основе мирного договора.

Именно Батумскую конференцию стоит считать первым выходом Союза горцев Северного Кавказа на мировую политическую арену. Это позволило обратиться к странам Запада уже как реальный политический игрок Кавказа. В этом значение и историческая ценность для горцев Северного Кавказа Батумской конференции.