Текст книги "Чужак"

Глава 33

Все, что произошло в последующие несколько дней, показалось Малышу Лю нереальным, полным ужаса, потому что он видел, как Беатрис Вилтон уверенно подводят к осуждению и присяжными, и судьей. И вместе с тем ему представлялось, будто вся страна облизывается, предвкушая чудовищное удовольствие. Клейрок наводнили люди со щелкающими фото– и кинокамерами, а в жарком и душном зале суда люди день за днем с нездоровым интересом пялились на арестованную.

С одной стороны, Беатрис держалась очень хорошо, а с другой – довольно скверно. Она все время оставалась спокойной и холодной как камень. Когда давала показания и отвечала на вопросы, голос ее не дрожал. На свидетелей, выступавших в ее пользу или против нее, смотрела не хмурясь и не улыбаясь. Казалось, ее не взволновала ни одна приведенная улика. Такое поведение девушки придало ей много достоинства, но и практически ее погубило.

Защищали Беатрис Вилтон два молодых адвоката, а против выступал искушенный в таких делах окружной прокурор. Он был настроен решительно, потому что привык иметь дело с самыми отъявленными преступниками-мужчинами. Адвокат просил Беатрис противопоставить его грубым, напористым наскокам женскую слабость. Тогда в противовес безжалостным прокурорским нападкам она могла бы снискать симпатию присяжных заседателей. Но Беатрис не шла ни на какие уступки. Она продолжала гордо сидеть в кресле, спокойная, недосягаемая, в то время как окружной прокурор чуть ли не в открытую ее оскорблял, выставляя хладнокровной убийцей, жестокой и безжалостной женщиной, не уступающей в этом отношении мужчинам. Повторяя все это в перекрестных допросах, он как бы снова и снова указывал присяжным: «Обратите внимание! Ее это совершенно не трогает. Эта женщина – настоящее чудовище!»

Что же касается защиты, то была лишь одна надежда, что ей удастся доказать зловещую роль в этом деле Феннела, который явно намеревался причинить зло Вилтону с момента своего появления в Клейроке.

С этой целью адвокаты вызвали в качестве свидетеля Шерри и как можно более ярко постарались провести его допрос. Из его показаний выходило, что Феннел был явным оборотнем, что его показное пьянство служило какой-то скрытой цели, что, возможно, он вообще не был моряком и что, несомненно, этот человек, приехавший к Вилтону со зловещими замыслами, находился вместе с ним на прогулке в момент убийства. Поэтому совершенно несправедливо обвинять в этом злодеянии Беатрис Вилтон, пока Феннел даже не найден. Почему закон обрушивается на ягненка, а не на волка, не потому ли, что ягненок просто оказался под рукой?

Но перекрестный допрос со стороны окружного прокурора испортил все дело. Если Шерри был главным свидетелем защиты, то тут сделался главным свидетелем обвинения, ибо был вынужден подробно рассказать о том, как бросился в кусты, услышав какой-то шум, обнаружил там съежившуюся от страха Беатрис и как потом отнес ее на руках к месту преступления! Все эти показания прокурор просто вытянул из явно упиравшегося свидетеля с покрытым испариной лицом, который стоял, сжав пудовые кулаки, и свирепо глядел на него.

– Посмотрите! – с непростительной жестокостью воскликнул окружной прокурор. – Этот человек понимает, к чему ведут его слова. Он не может не осознавать того, что губит женщину, за оказание помощи которой готов был бы отдать жизнь. Вот вам, господа присяжные заседатели, картина несчастья и…

В этом месте судья прервал разглагольствования прокурора, но его слова уже возымели свое действие. Шерри сошел с места для свидетелей совершенно убежденный в том, что растоптал последнюю надежду Беатрис Вилтон и, выходя из зала, окинул ее страдальческим взглядом.

Но она, прямо сидя в кресле, кивнула ему и улыбнулась с такой приветливостью, что он остановился как вкопанный. Потом неуверенным шагом двинулся дальше.

Вокруг него раздавался гул голосов. Слова одной женщины Шерри хорошо расслышал: «Бедняга! Ты видишь, он любит ее. Мне жаль его, а не эту хладнокровную стерву!»

Малыш Лю вышел на улицу. К нему тут же подошел Эустас Лейман. Доктор присутствовал на всех слушаниях судебного процесса. Он сидел в непосредственной близости к двум молодым адвокатам, защищавшим Беатрис, и время от времени по мере того, как по ходу разбирательства к нему приходили какие-то мысли, писал им записки, передавая их через сотрудников суда.

В ходе слушания уважение Шерри к доктору невероятно возросло. Хотя бы потому, что он не строил из себя важной персоны и не прикидывался кем-то другим. Лейман не выставлял напоказ свои чувства и не выбалтывал посторонним, что помолвлен с Беатрис. Сохраняя такое же хладнокровие и спокойствие, как она, он всю энергию своего интеллекта направил на посильную ей помощь.

– Думаю, я упек ее на пожизненное заключение, – горько признался ему великан.

Но собеседник неожиданно его удивил, сказав:

– А что, если шериф все-таки прав, а мы с вами, Шерри, ошибаемся?

Сбитый с толку, Малыш Лю резко повернулся к нему.

– Мы с вами единственные на свете люди, которые считают ее невиновной, – добавил доктор. – Мы верим в то, во что нам хочется верить. Это в равной степени относится и к вам, и ко мне, а?

Шерри пошел по улице в одну сторону, а доктор – в другую. В суде объявили перерыв, Малыш решил воспользоваться этим, чтобы отвлечься и успокоиться. Он вскочил на коня и вихрем помчался по сельской местности. Повернул к дому Вилтона только тогда, когда его конь взмок и покрылся пеной. Наконец, поскрипывая кожаным седлом, поднялся на скалу из твердой породы и отвел мустанга в стойло.

Подойдя к двери, Шерри, пораженный, остановился. На ступеньках виднелась тонкая малиновая полоска, расплывшаяся перед самым входом в небольшое пятно.

Кровь!

Он ворвался в дом и, не теряя из виду тот же след, с нарастающим ужасом добежал до своей комнаты. Дверь оказалась запертой на ключ. На стук отозвался голос, в котором Малыш с трудом узнал голос Ленга:

– Шерри?

– Да!

– Подожди, я отопру дверь!

Донесся негромкий звук возни, затем запор открыли, и Малыш Лю ринулся внутрь. Ленг бессильно опустился на лавку. Он был раздет до пояса, а среднюю часть туловища обмотал полосами от простыни. Они были окровавлены, как и все остальное в комнате!

– О Боже! – воскликнул Шерри. – Что стряслось, дружище?

– Это Феннел! – негромко ответил Ленг. – Меня подловили, и сделал это Феннел!

Он плашмя лег на лавку, тяжело дыша. Грудь его, стянутая кусками простыни, тяжело вздымалась.

– Дай посмотрю рану… Он стрелял в тебя?

– Какой смысл? – тихо отозвался Ленг. – Мне крышка, старина. Я всегда знал, что мне придет конец на этой грязной работе. Ты хотел этого… Шерри!

Великан застонал.

– Постой, дай рассказать тебе, – попросил Пит. – Ты знаешь о рисунке, который я нашел в комнате Вилтона? Я догадался, что это план потайного места, где он спрятал жемчуг. Я обмишурился, когда пошел искать его вместе с тобой. Но сегодня я вновь внимательно рассмотрел схему, и наконец меня осенило. Я пошел на ту же поляну и проделал все те же операции, но в обратном порядке. При первом же ударе кирка звякнула о металл. Я вытащил небольшую медную коробку. Открыл ее. Она была доверху наполнена жемчугом, дружище! А пока я рассматривал находку, меня прошили через спину! – Он помолчал, продолжая дышать с трудом. Затем заговорил вновь: – Я упал навзничь, но, падая, выхватил пистолет, сумел повернуться и мельком увидел Феннела, который собирался еще выстрелить… Он был похож на… человека, превратившегося в зверя. Наверное, все время скрывался в этих дебрях!

– Ждал, когда кто-нибудь начнет шарить в поисках сокровищ, которые сам не смог отыскать? – предположил Малыш.

– Вот именно! У меня начинает кружиться голова, как у только что появившегося на свет теленочка, сын мой. Слушай внимательно! Я вскинул пистолет на Феннела, но тот, видимо, решил не рисковать – метнулся за деревья. Тогда я взял коробку и отправился домой. Почти всю дорогу мне пришлось ползти. Один раз я потерял сознание. Слава Небесам, что Феннел не преследовал меня на близком расстоянии, не видел тогда в таком состоянии! Я добрался сюда. И с тех пор дожидаюсь тебя, молюсь за тебя… и погибаю как собака, дружище!

– Хватит слов! – крикнул Шерри. – Побереги остатки сил. Я вытащу тебя из этой переделки, Пит. Я втянул тебя в нее. Тебе с самого начала не нравилась эта затея. И теперь…

– Подожди, подожди, – прервал его Ленг. – Я долго не протяну, всего несколько минут. Хотел дождаться тебя, чтобы сказать, кем, вероятнее всего, является Феннел. Это потрясет тебя. Этот тип, который разыгрывал из себя пьяного матроса и все остальное, не кто иной, как… – От волнения Ленг слегка приподнялся на локте и замолчал, негромко охнув. Его пристальный взгляд устремился мимо Шерри на открытую дверь. Донеслись звуки пыхтения и шипения, тяжелый шлепок пули, пронзающей кость, и Пит безжизненно рухнул на лавку.

Шерри повернулся в то же мгновение, когда услышал этот звук, одновременно выхватив оба своих револьвера.

На некотором расстоянии возле парадной двери дома он мельком увидел лицо Феннела, почти до глаз закрытое спутанными волосами.

Дверь распахнулась. Шерри выстрелил, когда Феннел прыгнул в нее. Великан бросился в погоню, но услышал, как снаружи щелкнул замок. Тогда ударил всем своим корпусом дверь, но она оказалась настолько крепкой, что он, оглушенный, отлетел назад.

С наружной лестницы донеслись легкие, проворные шаги, потом захрустел гравий на тропинке. Шерри понял, что Феннел опять ушел!

С замирающим сердцем он медленно вернулся в комнату и там с грустью склонился над телом погибшего друга.

Кто же такой Феннел? Застывшие в улыбке спокойные губы Пита не могли ответить на этот вопрос. Малышу вдруг показалось, что в его позе просматривается некоторое торжество. Одной рукой Ленг накрыл стоящую возле него медную коробку, за которую он заплатил жизнью.

Глава 34

Пит Ленг приказал долго жить, и последнее свидетельство проделанной им работы лежало под его рукой. Шерри взял коробку и с чувством отвращения открыл ее. Но это чувство исчезло при первом же взгляде на содержимое. Небольшую коробку до краев заполнял перламутровый свет. Великан запустил в него пятерню и сквозь пальцы посыпался чарующий дождь. Разве не ради него погибли трое – Вилтон, Кеппер, Пит Ленг?

Возможно, сам он станет четвертым.

Неожиданно Шерри охватил какой-то суеверный ужас. Что бы там ни случилось, нельзя это сокровище оставлять у себя. Он сунул коробку под мышку, надвинул на голову шляпу и прямиком стал спускаться с холма.

Выйдя из сада на улицу, расположенную внизу, Малыш столкнулся в Эустасом Лейманом, который шел ему навстречу бодрой, легкой походкой. Доктор радостно кивнул великану.

– Этот холм появился здесь за наши грехи, – заметил он.

– Как дела у мисс Вилтон? – в свою очередь поинтересовался Шерри.

– У нее? Как говорится, не лучше, чем можно было ожидать. Теперь она знает, чем это кончится.

– Дело решится не в ее пользу?

– К сожалению.

– Это после моих показаний. Конечно, сказанное мной склонило чашу весов.

– А что это изменило? – спросил Лейман. – Шериф отлично знал, что вы скажете. Суд при желании мог бы получить такие же показания от него самого. – И вдруг доктор воскликнул: – Боже милостивый, вы порезали себе руку?

Шерри взглянул на собственную ладонь и увидел темно-красные пятна на пальцах.

– Нет, руку я не порезал.

– Что же тогда случилось, Шерри?

– Феннел застрелил Ленга… когда тот нашел жемчуг!

– Святые Небеса! Ленг погиб?! Феннел? Вы сказали, Феннел? Вы это серьезно?

– Я видел его проклятую физиономию…

Доктор пришел в сильное возбуждение:

– Я хочу все понять как следует. Ленг убит Феннелом. Вы видели, как эта скотина сделал это! Ленг… после того, как он нашел жемчуг! Феннел пристрелил его, похитил жемчуг, и…

– Он его не похитил. Жемчуг в данный момент находится у меня под мышкой в коробке.

– Жемчужины?

– Да.

– У меня закружилась голова, Шерри. Ленг погиб… Феннел… Несчастный Ленг! Какой был смелый, честный человек! Немного ожесточенный, но мужественный, как никто другой, но понимаете ли вы, что это ужасное происшествие может означать для Беатрис?

– Для нее? – тупо уставился на Леймана Малыш.

– Это означает, что ее освободят! Разве вы не понимаете этого? Подарок судьбы! Второе убийство фактически доказывает, что Феннел совершил и первое. Разве это не ясно как день?

– Ах вот оно что, – вздохнул великан. – А я и не подумал об этом! Совсем не подумал! – Он поднял поникшую голову и простонал: – Судьба забрала жизнь несчастного Пита, чтобы спасти ее!

– Но даже если этого и не случится, у вас под мышкой настоящее сокровище, старина! – продолжил доктор. – Вы сможете спасти ее его сотой частью. Сможете нанять знаменитого адвоката, который моментально все так запутает, что ни окружной прокурор, ни предубежденный судья не смогут определить, что к чему!

– Использовать часть его? Да я не притронусь к этому жемчугу! Теперь же отдам его шерифу. Он мне ни к чему!

Удивленный и раздосадованный, Лейман отшатнулся от великана.

– Я вас не понял, – произнес он ожесточенно. – Я полагал, вы действительно хотите вытащить Беатрис из этой ямы!

– Вот как? – пробормотал Шерри. – И что же, для этого я должен украсть? Ленг погиб из-за нее. Думаю, этого довольно. Пролил за нее свою кровь. Мне пора, Лейман.

Он повернулся, прошел мимо доктора, торопливо направляясь в расположенные ниже жаркие улицы центральной части города. И вскоре подошел к тюрьме.

Но впустили его к шерифу не сразу, а во время разговора с Гербертом Муном за его спиной у двери стояли два вооруженных человека. Шерри взглянул на них с еле заметной улыбкой.

– Я не опасен, – съязвил он. – На сегодня мои клыки вытащили. Мун, может, вы выпроводите за дверь этих двух стражников?

Вместо ответа шериф уставился на запачканные кровью руки великана.

– Это кровь Пита Ленга, – объяснил ему Шерри. – Его сегодня убил Феннел.

Мун так и подпрыгнул в кресле.

– Опять Феннел! Он не посмел бы этого сделать!

– Пита Ленга застрелил Феннел. Я его видел собственными глазами! А убил он его вот из-за этого.

Он открыл крышку коробки с жемчугом. Шериф сунул руку в коробку, потом высыпал пригоршню жемчужин обратно и жестом удалил охранников из комнаты.

– Я принес это вам, – продолжал Шерри. – Думаю, этого будет достаточно, чтобы освободить Беатрис Вилтон.

Шериф открыл небольшой, стоящий в углу кабинета сейф и поставил туда коробку с сокровищем.

– Это несколько выходит за рамки моих полномочий, – пробормотал он. – Я ждал от вас чего угодно, но только не этого!

От волнения Герберт Мун побледнел.

– Она оправдана? – настойчиво спросил Шерри.

– Беатрис Вилтон?

– Да.

– В каком смысле? – нахмурился шериф.

– Я не специалист в таких делах. Но когда присяжные узнают, что видели, как Феннел совершил еще одно убийство, не будут ли они склонны возложить на него вину и за первое?

– Вы так считаете?

– Считаю.

– И ошибаетесь, – заявил шериф. – Не думаю, что остались хоть какие-то возможности защитить ее после сегодняшнего заседания суда. Может, я не имею права говорить это, но я всегда старался быть с вами откровенным, Шерри.

Малыш Лю залился краской.

– Вы хорошо знаете законы, – признал он, – но мне кажется, на этом свете понапрасну жизнью не рискуют. Ленг отдал жизнь за эту девушку, и, честное слово, погиб не зря.

– Вы знаете, откуда появился этот жемчуг? – вдруг поинтересовался шериф.

– Мне рассказывали, и скоро вы тоже услышите об этом.

– От кого?

– От двух моряков…

– Тех, которые просили показать им вещи Феннела?

– От них самых.

– Опять следователь по делам об убийствах, – бурчал себе под нос шериф. – Третий случай в одном и том же доме! Сначала оба Вилтона, теперь погонщик скота! Шерри, согласитесь ли вы съездить вместе со мной на холм? Если я не добьюсь правосудия в этом деле, то пришел конец моей карьере, я брошу эту работу! Я уже старик, молодой человек. Мой разум слабеет.

– Вы-то старик? – воскликнул Шерри. – Да никто на свете так не думает!

– Да будет вам! – свирепо огрызнулся Герберт Мун. – Хотите послушать меня? Если бы я поворачивался побыстрее, поступил бы по наитию, сделал бы все это с самого начала, то ваш друг Пит Ленг был бы жив.

Шерри продолжал непонимающе глазеть на шерифа.

– Что вам было известно? Что вы должны были бы сделать?

Шериф заколебался: отвечать или нет.

– Вы с самого начала видели, как заваривалась вся эта каша, – наконец произнес он.

– Я не присутствовал при смерти Эверетта Вилтона, – возразил Шерри.

– Это так, это верно! Но если даже вы чего-то не видели, разве не могли догадаться?

– О том, что причиной всего является Беатрис Вилтон?

– Причиной? Я никогда не называл ее причиной! Орудие нельзя назвать причиной. Инструмент не является причиной убийства! – Он неожиданно взял Шерри за руку и предложил: – Давайте уйдем из этого здания. Я ненавижу стены. Мне ненавистны сложенные штабелями кирпичи и камни. Иногда мне кажется, что сказанное в комнате остается там подобно парящим в воздухе мыслям и следующий человек, который туда войдет, может их уловить. Избави Боже, чтобы мои мысли оказались прочитанными. Это обречет на крах великое дело, молодой человек!

Шерри пришло на ум, что, в конце концов, есть доля истины в словах о его преклонном возрасте. Несомненно, разговаривал он очень странно.

Они вместе вышли на улицу.

– У вас друзья в Клейроке, – утвердительно заметил шериф.

– У меня? Никого!

– Вот как? Но они у вас есть. У вас здесь больше друзей, чем вы можете себе представить. Народ здесь восхищается Лю Шерри. Люди восторгаются вашим ростом и силой, меткостью вашей стрельбы. Наконец, они любуются человеком, который унизил Фенни Слейда. У вас здесь множество друзей, хотя они пока что не показывают этого, поскольку вы замешаны в эту историю с таинственным убийством. Но если не сегодня, то завтра вы почувствуете в Клейроке доброжелательное к себе отношение. Шерри, вы понимаете, о чем я говорю?

– Не понимаю, – честно признался тот. – Вы говорите что-то чудное, раньше я такого не слышал.

– Пожалуй, так оно и есть, – согласился Мун. – Но я буду с вами еще более откровенным. Однако хочу вас предупредить: если хоть одно слово из сказанного мною станет достоянием гласности, это подорвет большое дело, которое я затеял!

– Осуждение Беатрис Вилтон? – съязвил великан.

Шериф нетерпеливо посмотрел на него:

– Даю вам честное слово, в данный момент я совершенно об этом не думаю. Меня занимает гораздо более важное расследование!

– И что же вы хотите от меня?

– Дайте мне торжественное обещание, что вы ни словом не проговоритесь о том, что я вам сказал!

– Даю, – охотно пообещал Малыш Лю, – потому что я не понял ничего из того, что вы мне сказали.

Глава 35

Суд продолжался четыре дня. Присяжным заседателям дело передали в полдень последнего дня, и еще через полчаса они вереницей вошли в свой закуток, чтобы огласить вердикт.

В зале собрался чуть ли не весь Клейрок, точнее, столько его жителей, сколько смогло туда протиснуться. Каждое окно загораживали зеваки. У двери собралась толпа не меньше чем в сотню человек, и в наступившей мертвой тишине прозвучал голос старшины присяжных: «Виновна!» В зале раздался глубокий, содрогающий душу вздох.

Шерри почти наверняка ожидал этого удара и подготовился к потрясению, поэтому теперь обратил свой печальный взор на других людей в зале.

В частности он заметил сверкающие глаза женщин, прикованные к Беатрис Вилтон. И гордо поднятую голову самой Беатрис, мужественно встретившую эту тяжелую весть, не сломившую ее духа. То там, то здесь он видел знакомых: разинувшего рот парикмахера из гостиницы, который упивался сенсацией, слабая улыбка играла на его отвратной физиономии; шерифа на одной из передних скамеек, сидевшего, как это ни странно, рядом с доктором Эустасом Лейманом… А главное, он обратил внимание на одного из молодых адвокатов, который сражался за Беатрис, а теперь, повернувшись к своему коллеге, что-то говорил ему, и они оба довольно посмеивались.

От такой бессердечности у Шерри просто застыла в жилах кровь.

В зале не утихал гул негромких голосов. Он видел, как Беатрис подвели к судье, по бокам от нее находились два охранника. Он слышал, как судья спросил, не хочет ли она что-нибудь сказать по поводу вынесенного присяжными вердикта, но тут в конце зала поднялась какая-то суматоха, раздались громкие голоса. Судья стукнул молотком, призывая к порядку, потому что был осквернен самый торжественный момент за всю его долголетнюю судебную практику.

Неожиданно один из защитников Беатрис – по фамилии Кравен – поднялся с кресла и приблизился к судье.

– Ваша честь, – обратился он к нему, – моей подзащитной нечего сказать, кроме того, что она невиновна. Однако мы несколько дней не теряли надежды на то, что произойдет одно событие. И наши надежды оправдались. Ваша честь, суматоха в конце зала поднялась из-за двух свидетелей, которые только что вернулись из дальней поездки. Их показания докажут, что Беатрис Вилтон абсолютно невиновна, и вся тяжесть вины определенно падет на Феннела, убившего Питера Ленга! Согласны ли вы возобновить судебное разбирательство, чтобы я смог вызвать их для дачи показаний?

Даже если бы судья был самым отъявленным формалистом в мире, то и тогда он не смог бы противостоять возбуждению, охватившему публику в зале.

Разрешение было получено, и по проходу между стульями к судье двинулись вразвалку, как будто они шли по качающейся палубе, два типа: один высокий, другой низкий – Бад и его кореш Джерри!

Шерри взирал на них со слабой надеждой неизвестно на что! Их пригласили на скамью для свидетелей. Первым дал клятву Бад Артур. Присяжные замерли в своем закутке. Сам судья дрожал от волнения, а среди присутствующих разносился невнятный шепот.

Молодой Кравен, похожий на шкипера, которому по душе штормовые ветра, поднялся со своего места и с улыбкой посмотрел по сторонам.

– Ваша честь, – начал он, – мы намереваемся освободить мисс Вилтон, а на ее место посадить настоящего преступника. Сейчас он находится в зале суда!

Даже эффектное появление Джерри и Бада не шло ни в какое сравнение с возникшей после такого заявления реакцией зала – он замер.

– Один из этой парочки был готов для дачи показаний еще вчера вечером, – продолжал адвокат. – Но мы ждали прибытия его товарища, который…

Тут окружной прокурор вскочил со своего места и страстно заявил о своем возражении.

Судья, уставший от юридических уловок, поднял руку.

– Садитесь, Черли, – велел он прокурору. – Мы тут много дней потратили на осуждение молодой женщины. А теперь, если найдется нечто такое, что может ее защитить, я выслушаю это, независимо от того, в какой форме оно будет нам представлено!

Эти слова публика встретила громкими аплодисментами. Присяжные заухмылялись и закрякали в знак согласия. В одно мгновение исчезли подозрительность и неприязнь, которыми много дней была окружена Беатрис Вилтон.

– Мистер Артур, – спросил молодой Кравен, – чем вы занимаетесь?

– Я моряк.

– Что заставило вас приехать в Клейрок?

– Хотел получить то, что мне причитается.

– Что именно вам причитается и от кого?

– Моя доля жемчуга, которую капитан Оливер Вилтон похитил на островах Сулу.

Это заявление ошарашило присутствующих. Беатрис Вилтон пристально взглянула на адвоката, а тот кивнул ей, как будто хотел извиниться за то, что столь долго держал ее в неведении.

– Попробуем разобраться с тем, что произошло после этого. Вы приехали в Клейрок, чтобы встретиться с мистером Вилтоном?

– Да.

– Вы с ним встретились?

– Нет. Он уже погиб.

– Как же вы тогда поступили?

– Околачивался возле магазинов скупки вещей. Мы прикинули, что если Вилтон погиб, то товар окажется у кого-нибудь другого. И этот другой, вполне возможно, заложит часть его за наличные деньги. Что и произошло. Лю Шерри сдал одну жемчужину.

Эти слова вызвали в зале глухой ропот. Люди, находившиеся рядом с Шерри, отодвинулись от него. Кто-то громко выкрикнул:

– Если Шерри убийца, то его надо задержать. Он опасен!

– Мои дорогие друзья, – обратился к публике адвокат, совершенно не считаясь с судебными правилами. – Лю Шерри не имеет ни малейшего отношения к убийствам, как вы вскоре это поймете. Но в этом зале сидит другой человек, который трясется от страха, однако напускает на себя бравый вид. Мистер Артур, вы видели, как закладывали эту жемчужину?

– Да, я видел, как Шерри заложил ее. За этой лавочкой я наблюдал три дня! Потом стал следить за ним. Я слышал о нем и раньше. Мы с моим приятелем Джерри проникли в сад Вилтонов и там приперли Пита Ленга, который в тот момент был один. Мы предположили, что если Шерри знает, где находится товар, то об этом известно и Ленгу. Короче, мы приперли Ленга, заставили его поднять руки вверх, но тут сзади на нас напал Шерри и вверх ногами перевернул столы! Мы оказались беспомощны, как дети. Пара пистолетов в руках Шерри – чертовски отрезвляющая вещь!

Тут публика засмеялась, и судья не стал призывать ее к порядку, требовать тишины. Даже писарь, который быстро строчил протоколы, приостановился, чтобы похихикать. Всех охватило добродушное, веселое настроение. Зрители надеялись услышать интересный рассказ об убийстве, но пока что довольствовались описанием его обстоятельств.

– Шерри правильно прихватил нас, – заявил Бад Артур. И вдруг, поднявшись со своего места, обратился прямо к великану: – Не наврежу ли я вам, Льюис, если расскажу обо всем?

В ответ раздался низкий бухающий голос:

– Рассказывайте обо всем с самого начала, все, как было!

В зале опять послышались восхищенные возгласы.

– Шерри сообщил нам, что, когда Вилтона обнаружили убитым, Ленг вынул из его кармана горсть жемчуга и клочок бумаги. Это была записка от Феннела с просьбой встретиться с Вилтоном, чтобы получить свою долю добычи. Ленг и Шерри попридержали эту находку, полагая, что она наглядно доказывает намерения Феннела получить жемчуг и то, что Вилтон подготовил долю Феннела для передачи ему. Они горели желанием отвратить беду от мисс Вилтон!

Это наивное заявление вызвало одобрение всех находящихся в зале за исключением судьи, который нагнулся над столом и все-таки улыбнулся, хотя пытался нахмуриться.

– Шерри поведал мне, – продолжал Бад, – что он заложил одну жемчужину не для того, чтобы транжирить деньги, а чтобы получить необходимые средства для продолжения работы вместе с Ленгом. Он все еще надеялся, что сможет что-то сделать для девушки. Шерри показал нам остальные жемчужины и предложил поделиться ими со мной и Джерри, если мы им поможем. Я не знал, как мы можем помочь им, но Шерри предложил осмотреть вещи Феннела, оставшиеся после него. Мы отправились в город и осмотрели их.

– И что вам удалось выяснить? – задал наводящий вопрос адвокат Кравен.

– Мы поняли, что эти вещи приобретены в магазине Кепа Венделла в Сан-Педро. В этом Феннел промахнулся. К тому же это барахло и не походило на вещи моряка. Случайный набор чего попало. Например, носки двух размеров. Один размер годился бы для мисс Вилтон, а другой впору Шерри!

– Велите вашему свидетелю не отвлекаться, – добродушно попросил судья адвоката и одновременно знаком предложил окружному прокурору сесть на свое место, так как этот джентльмен вскочил со своего стула, чтобы начать очередную юридическую свистопляску.

– Постараюсь, – улыбнулся Кравен. – И что произошло позже, мистер Артур?

– Мы опять встретились с Шерри, и он посоветовал нам: «Поезжайте в Сан-Педро и узнайте, не запомнил ли что-нибудь Венделл о мужчине, который купил у него этот набор вещей».

Мы постарались выполнить его просьбу побыстрее, насколько позволяла скорость петляющего поезда. Мы прибыли в Сан-Педро и отправились в магазин Кепа Венделла. «Доброе утро, ребята, – приветствовал он нас. – Что, на море основательно штормит?…»

– Отвечайте на вопросы, которые я стану вам задавать, – приказал Кравен.

– Слушаюсь, сэр.

– Итак, вы спросили Венделла о покупателе матросского сундучка и других вещей. Вам удалось установить его личность?

– Еще бы! – отозвался Бад Артур. – Не так часто кто-нибудь из моряков покупает набор новых вещей. Чаще они затыкают прорехи. Берут то, что у них сносилось или потерялось на борту корабля. Этого типа Венделл запомнил очень отчетливо. Он явился в магазин в оборванной одежде, но держался так, будто знал дни и получше. На голову напялил широкополую шляпу, закрывающую лицо…

– Но как же все-таки выглядело его лицо?

– Сначала Венделл не четко рассмотрел его. Но через некоторое время попросил покупателя снять шляпу. И тогда увидел такой большой лоб, из-за которого остальная часть лица казалась маленькой. У него была лысина… значительно больших размеров, чем обычно бывает у мужчин его возраста. И худосочное, бледное лицо. Еще этот человек отличался высоким ростом и такой легкой походкой, будто хотел взлететь…

– Ваша честь, – обратился к судье Кравен, – могу ли я в данный момент отпустить этого свидетеля и пригласить другого? – И добавил: – Хочу спросить доктора Эустаса Леймана, зачем он в Сан-Педро покупал одежду моряка, назвавшись там Феннелом?