Текст книги "Глобальный Смутокризис"

Ультралиберальные монстры по Неклессе

Фурсова дополняет другой русский мыслитель Александр Неклесса. В своих недавних работах «Новый амбициозный план. Проекции и чертежи новой сборки мира» и «Страна Пути» он также обрисовывает процесс превращения прежних государств-наций в государства-корпорации, а также – параллельное превращение транснациональных корпораций в корпорации-государства.

Неклесса убежден, что идет «генезис новой среды и ее обитателей – в том числе корпораций-государств (corporation-state): влиятельных протосуверенов, объединяющих экономические функции с социальными/политическими амбициями и все увереннее чувствующих себя в антиномийной структурности одновременно интегрируемого и диверсифицирующегося социокосмоса…»

«Пожалуй, наиболее интригующим регистром практики является пространство новых акторов на планете: государств-корпораций и корпораций-государств – территориальных, деятельных и антропологических организованностей, активных и дерзновенных протосуверенов, отличных от прежних форм государственности и социальной организации в целом.

В процесс по-новому прочитанной субсидиарности вовлекаются при этом не только регионы, автономии или мегаполисы, но и разного рода амбициозные корпорации, обладающие трансэкономическим целеполаганием.

Это также идущий на смену гегемонии буржуазии новый политический класс – сгустки сознаний и воль, субъекты и агенты драматичных перемен, совершающихся в человеческом космосе.

Человек-manterpriser (человек-предприятие) институализирует себя как аутосуверена, следуя формуле: «Нет общества, есть только индивиды». Именно занимающий в мире властные позиции эклектичный слой четвертого сословия очерчивает контур трансграничного сообщества, развивающегося по собственным лекалам, знаменуя (и ускоряя) самим фактом своего существования пришествие постсовременного универсума…»

«Сегодня государство демонстрирует очередную серию политических метаморфоз, утверждающих еще одну ипостась феномена. Реализуя геоэкономическую экспансию, государство-корпорация все чаще ставит во главу угла проблемы конкурентоспособности, экономической эффективности, непосредственно соучаствует в решении крупных международных хозяйственных и финансовых проектов.

В свою очередь, это приводит к диверсификации внутренней структуры государства: метаэкономические организованности претендуют на специфическую автономию, шаг за шагом выходя за пределы национального регулирования. Характерными чертами неополитического формата являются тотальная оптимизация экономической эффективности, сброс социальных обременений, взгляд на население соответствующей территории, аналогичный отношению директората к служащим корпорации.

По ходу дела и территориальные, и деятельностные кланы национальной корпорации (ее «директораты») наращивают взаимную конкуренцию, стремясь использовать государственную механику в собственных целях, существенно влияя тем самым на общий режим ее функционирования, видоизменяя его. Ценность же формата национальной государственности в глазах ряда влиятельных групп постепенно девальвируется. И государство начинает все чаще совершать акции, слабо согласующиеся с прежним политическим форматом и генеральным вектором его интересов.

…Красноречивый элемент и существенный этап процесса – экспансия неолиберальной идеологии, модели мироустройства вместе с сопутствующей «революцией элит». Неолиберальный регламент, акцентируя права деятельных организмов, способствует истощению прежнего формата социальной солидарности и публичного блага…»

Однако, как убеждает Неклесса, идет встречный процесс: крупные корпорации обретают черты нынешних государств.

«Речь идет главным образом о становлении поколения влиятельных структур, способных действовать за горизонтом привычного ареала обитания ТНК. О властных параполитических организмах – отраслевых, территориальных, деятельностных; о «глобальных племенах» и сообществах, утверждающих себя как сеть взаимосвязей, возникших в ходе перестройки социума и разъедающих («коррумпирующих») основания публичной политики/представительной демократии.

Впрочем, схожие или в чем-то даже более красноречивые сюжеты уже имели место в прошлом: вспомним опыт Ост-Индской компании, обладавшей не только мироустроительными концептами и собственными денежными знаками, но также впечатляющими средствами проекции силы – военным флотом, вооруженными частями. Или еще более выразительные квазигосударственные рейдерские/каперские коалиции, прочерчивавшие в нейтральных водных просторах зыбкие границы экзотичных «морских государств»…»

При этом новые «коммерциализированно-корпоративные» государства становятся звеньями глобальной экономики, островами в море глобализации. Они ведут наступление на умирающие государства-нации. Неклесса обрисовывает сей процесс так:

«Сегодня мы все чаще сталкиваемся с ситуацией, когда национальное государство начинает рассматриваться не как интегрирующий субъект, а политэкономическая группировка как его составная часть, – но прямо противоположным образом.

Другими словами, государство превращается в синтетический объект: аморфное пространство, в пределах которого тот или иной клан (корпорация профессиональная, территориальная, этническая или иная) борется за особую субъектность и сферу своего исключительного («парасуверенного») влияния, пренебрегая при этом интересами слабеющей «общенациональной корпорации». А национальный патриотизм состязается с мультигражданственностью и корпоративной лояльностью. В связи с чем Вадим Цымбурский пишет, например, о сложившейся в 90-е годы прошлого века «корпорации утилизаторов России».

На глазах возникает каркас биполярной модели, предполагающей в среднесрочной перспективе появление двух разрядов государственности.

Первый. «Поисковая» государственность А, являющаяся, в сущности, островом транснационального архипелага, предоставляющая ее руководителям право на присутствие в элитном кругу. Это сообщество, интегрированное одновременно в национальную политэкономическую среду и в глобальную сеть влияний, строится на основе совокупности олигархических картелей, сведенных в социально-политическую связность под зонтиком новой управленческой конструкции.

Второй. «Охранительная» государственность Б: социальная, административная, реализующая общенациональные и силовые полномочия власти, обеспечивающая функционирование привычных, но теряющих актуальность и эффективность форм государственного устройства – ветшающих институтов публичной политики и увядающих ветвей власти.

…В результате национальные планеты-государства раскалываются амбициозными игроками на своеобразные «астероидные группы», ощущающие подчас более значимую родственность с аналогичными парасуверенными образованиями, находящимися на других национальных орбитах, создавая с ними сложные, причудливые констелляции. Национальная государственность рассматривается в данной логике как особый цивилизационный ресурс, как историческое наследство, со временем также подлежащее приватизации в частную либо групповую собственность.

…Композиция нового мира может быть описана также с точки зрения геоэкономической логики миростроительства. Подобная логика охватывает все большее число деятельных субъектов, распространяясь на территориальные и отраслевые организованности, обретающие черты своеобразных корпораций-государств.

Их основой могут являться государственные и транснациональные корпорации, регионы и мегаполисы, другие деятельные организмы, объединенные в сложную, подвижную систему неформальных взаимоотношений как внутри страны, так и за ее пределами. Они способны планировать и реализовывать весьма масштабные проекты, играя при случае совместно, но при этом – всегда за себя…»

Системы варварской эксплуатации

В принципе о подобной дьявольской эволюции государства как института в нынешней реальности писал и автор сих строк в содружестве с С. Кугушевым (цикл «Третий проект» и с Ю. Крупновым («Гнев орка»). Ничего хорошего человечеству, на взгляд многих, такая мутация государственности не несет. Ведь такие корпорации-государства, по сути, уничтожают наш человеческий капитал, нашу культуру, наше будущее, нашу демографию, образование и науку. Гонясь за прибылью здесь и сейчас, они уподобляются варварам, занятым подсечно-огневым земледелием: когда леса для получения пахотной земли беспощадно выжигаются, а участок, истощившись, затем забрасывается. И никто не думает о поддержании плодородия почвы.

В данном случае «плодородие» – это сохранение нации, ее демографии, системы образования, заботы о детях и юношестве. Все это требует огромного, «нерентабельного», с точки зрения чистой коммерции, сектора, «экономики дарения». Ультралиберализм и сокращение социальных расходов ведет к старению и вымиранию коренного населения. При этом ориентация на рентабельность и глобальную конкурентоспособность уже ведет к демонтажу, например, европейских систем социального обеспечения. При том что нынешние коммерциализированные государства не создают действенных механизмов повышения рождаемости в развитых странах. Как падает качество образования – уже все говорят.

В государствах-корпорациях торжествует наплевательство к интересам нации. Ставка делается на ввоз мигрантов, что разрушает культурно-цивилизационную среду самобытных стран. Идеологией корпораций-государств становится политкорректность, «мультирасовость», а также теория о том, что в современном мире лишь 20 % населения рентабельны. А остальные 80 % как бы и не нужны. Их участь – отупление всяким шоу-бизнесом и дешевыми разлечениями да жизнь на гроши. Воспевается фигура «хомо экономикус» – для коего нет ничего, кроме чистых эгоистическо-материальных интересов.

Государства-корпорации – это господство элиты, которая смотрит на свой же народ как на колонизируемое чужое население.

Какой, к черту, патриотизм? Что может быть общего между нами, богатыми – и вот этими, бедными? Они же босота! Что с того, что они, – якобы один с нами народ? Ерунда все это. И вот уже колонизации корпорациями подвергаются станы еще вчера благополучного Запада.

Одновременно происходит интересная трансформация: проповедуя ценности «свободного рынка» и разглагольствуя о том, что угроза обнищания – лучший двигатель для развития и трудолюбия, «аристократия» капитализма относит это только к низшим. К себе же она те же законы применять нисколько не собирается. Нет, она в любом случае должна сохранять власть, богатства и привилегии. И если крупные корпорации начинают разоряться, элита вышибает из государства огромную помощь. Так что прибыли – всегда наши, а убытки – на плечи народа. Ибо мы – «высшая раса» только по праву рождения, и нам по статусу ВСЕГДА полагаются прибыли. Какие там, к черту, разорение и нищета? Это – только для быдла, для черни, для пролов-невольников. А нас всегда выручит родное государство-корпорация. Оно существует ради сохранения незыблемости нашего статуса.

При Николае и при Саше

Мы сохраним доходы наши…

С другой стороны, ориентация на сиюминутную «рентабельность» и «снижение издержек» вызывает сокращение затрат государства на фундаментальную науку, на прорывные и поисковые разработки. На грандиозные программы, сулящие прорыв в будущее, аналоги марсианских экспедиций или ядерного проекта. Все это ведет к измельчанию научно-технического развития, к его застою. Что само по себе крайне опасно. Обожествление прибыльности вызывает вынос производства из Европы и США в Азию, вызывает деградацию обществ, откуда индустрия уходит. Ориентация только на быструю прибыль ведет к тотальной коррупции в обществе, что делает его гнилым и неустойчивым.

Такие государства просто опасны. Особенно тогда, когда мир входит в системный кризис, что требует именно принципиальных научно-технических прорывов. Когда нужно обогащение человеческого капитала и образование высшего уровня. И когда, отметим, мы стоим на пороге нового великого переселения народов с чрезвычайно опасными последствиями, накануне глобальной климатической ломки. В этих условиях «коммерциализация» государств делает европейцев, например, похожими на ослабевших поздних римлян перед лицом потоков переселяющихся германцев. В роли последних выступают потоки из исламского мира.

Государства-корпорации – это прямой путь к цивилизационной катастрофе. К сожалению, эти губительные веяния касаются сегодня и Российской Федерации. И вопрос заключается в том, сможем ли мы найти адекватный ответ. То есть построить новую государственность – альтернативную как разрушающемуся государству-нации, так и корпоративно-либеральному «мутанту».

Процесс неравномерен

Ближайшая аналогия нынешнего превращения государств в подобия бизнес-корпораций, а ТНК – в подобия государств (о чем говорят Андрей Фурсов и Алесандр Неклесса) известна. Это порождение Англии – Ост-Индская компания, правившая Индией до 1857 года. Частная фирма со своими армией и флотом, со своей спецслужбой, отдельной дипломатией и т. д. И очень символично то, что ОИК создавалась для нещадной эксплуатации колонии. Теперешние «отвязанные» государства-корпорации, властвуя над собственными народами, смотрят на граждан как на объект для эксплуатации. Они смело отбрасывают «ненужные затраты» на социальную политику, образование, молодежную политику, науку, культуру. Появление корпораций-государств усиливает системный общемировой кризис, делает его острее. Но по всему миру процесс идет неравномерно.

«Там, где до сих пор сохраняется гражданское общество, формально-демократические институты (западное ядро капсистемы) или же там, где сохранились традиционные институты, где сильные позиции сохраняет религия (Китай, Индия, исламский мир), процесс формирования корпорации-государства идет медленнее. Его также тормозят такие факторы, как большая территория, многочисленное население, мощная историческая традиция и идентичность. Там же, где этого нет, – в Латинской Америке, тропической Африке, ряде бывших соцстран, этот процесс идет намного быстрее», – говорит историк и кризисолог Андрей Фурсов.

Как считает А. Фурсов, РФ сейчас выходит в мировой авангард этого процесса. Именно здесь из-за слабости гражданского общества и форсированного слияния власти с собственностью тенденция обретает последовательный и незавуалированный вид. Повторяется история более чем вековой давности: позже других вступив на капиталистический путь развития, Россия в числе первых пришла к стадии ГМК – государственно-монополистического капитализма. А потому то, что происходит в РФ сейчас, – это общемировая тенденция и глобальная проблема. Решив ее, мы совершим дело всемирного значения, укажем путь остальным.

Симптомов беды в РФ много. Это и отчуждение власти от народа, превращение ее в «отдельный народ». И всевластие коммерциализированной бюрократии, ее безответственность. И большая коррупция. И поведение больших власте-корпораций (вроде «Газпрома»), которые поступают зачастую вопреки национально-стратегическим интересам. Скажем, в отношении Белоруссии. Или поведение государства и большого бизнеса в отношении прибалтийских этнократий, когда РФ практически не реагирует на угнетение русских в Прибалтике. (Рассеянским олигархам и чиновникам важнее дружить с прибалтийскими карликами-этнократами, ибо оные контролируют важнейшие экспортные гавани).

Впрочем, коммерциализация государственных органов управления РФ становится бичом во многих сферах. Работа на перспективу отбрасывается ради сиюминутной выгоды. Например, Роскосмос, отказывая в финансировании пионерных проектов, все силы кидает на коммерческие запуски чужих аппаратов и на продажу советского технологического задела бразильцам, китайцам, корейцам. Тем самым предопределяется застой отечественной космонавтики и ее проигрыш в конкуренции с более дальновидными соперниками.

В общем же, качественное развитие останавливается, консервируется статус РФ как сырьевого придатка. А такой статус есть верная гибель в глобальном системном кризисе…

Глава 11
ЧЕРНЫЙ РЫЦАРЬ НА БЛЕДНОМ КОНЕ

– А как же вы тогда объясните феномен Барака Обамы? – спросят нас. – Эк хватили-то: финансовая элита и то схватила, и это, и все контролирует. И демократия, мол, в кризисе. А тут в Соединенных Штатах народ триумфально возносит к власти негра – человека небогатого, без роду без племени, да еще и с лозунгами почти социалистическими. Он ведь шел на выборы с программой сурового налогообложения богатых и расширения государственных программ во имя бедных и спасения распадающегося среднего класса. Что-то не вяжется «феномен Обамы» с вашими выкладками. С вашими пророчествами об установлении диктатуры в той же Америке…

Да, действительно, левизна предвыборных лозунгов Обамы бесспорна. В США в ноябре 2008 года победил кандидат в президенты Обама, каковой становится лидером беднеющего, исчезающего среднего класса Америки, надеждой тех, кто живет на социальные пособия. Обама идет под лозунгами прогрессивного обложения доходов богатых. Поддержки среднего класса. Сокращения ненужных затрат на войну. Усиления государственного регулирования. Повышения ассигнований на государственные программы разного рода. Оно и немудрено: в США – 37 миллионов бедняков, уровень сбережений населения – самый низкий со времен Великой депрессии-1. Экономический план Обамы (по состоянию на лето 2008-го) означает впечатляющий рост государственных расходов: предполагается тратить 65 миллиардов ежегодно на всеобщее медицинское страхование, 15 миллиардов на альтернативную энергию, 20 миллиардов на помощь домовладельцам, 60 миллиардов на национальную инфраструктуру. Обама требует ежегодно ассигновать 10 миллиардов студентам колледжей на помощь в оплате за обучение в обмен на общественные работы и еще 10 миллиардов, чтобы предоставить каждому ребенку доступ к качественному раннему детскому образованию. Все это очень напоминает Новый курс Рузвельта тридцатых. Правда, есть и политкорректный популизм: предполагается охватить 12 миллионов нелегальных эмигрантов медицинской страховкой, субсидируемой из федерального правительства, что, по мнению оппонентов Обамы, резко увеличит цены на здравоохранение и его федеральное регулирование.

Понятно, что эти цифры давно устарели и на деле «план Обамы» после прихода его в Белый дом зашкалил за триллион – но показательна тенденция…

Он набирает немыслимый рейтинг, предлагая американцам «экспроприировать экспроприаторов»: увеличить налог на заработную плату для семей, чей ежегодный доход превышает четверть миллиона долларов. Мол, эта мера коснется только 3 % самых богатейших американцев. Оппоненты же Обамы утверждают, что это вернет США к наивысшим налоговым ставкам, которые страна не знала с 1970-х годов. Мол, совокупный налог на труд приблизится к 60 %. В штатах с высокими налогами, вроде Калифорнии и Нью-Йорка, наивысшая налоговая ставка окажется еще больше.

Мы не будем спорить с очевидным фактом: почти за три десятка лет либерастическо-ультракапиталистического «эксперимента» финансовая элита обозлила народ тех же США. Средний класс не хочет погибать без сопротивления. Процесс обнищания масс, шедший с середины 70-х, нарвался на их недовольство. Объективно возникла революционная ситуация, усугубленная взрывом финансового кризиса в 2008-м. Обама – показатель антикапиталистических настроений в сердце капитализма в Америке.

Вспоминается фильм «Близнец» с участием Пьера Ришара (1984 г.). Там сверхбогач, с презрением глядя на офис маленькой фирмы главного героя, цедит сквозь зубы: «Вы с братом принадлежите к низшей расе…»

Ну, вот и расплата за дикую спесь богатых, за их «постиндустриальный» ультралиберализм. К концу 2008-го наблюдались вспышки массовых протестов против «рыночных реформ» в Греции, во Франции, в Италии…

Это, конечно, так, но есть небольшой нюанс. Дело в том, что приход к власти Обамы был поддержан… сверхбогатым классом США. То есть теми, кто этого негра-левака должен был по идее смертельно ненавидеть. Но… они его поддержали! Согласно опросам, проведенным американским агентством Prince & Associates накануне выборов в ноябре 2008 года, если три четверти «малых» миллионеров, обладающих состоянием в 1–10 млн. долларов, готовы были традиционно голосовать за республиканцев в образе Маккейна, то уже две трети тех, чье состояние превышает 30 миллионов, накануне выборов отдавали свое предпочтение Обаме! (М. Зыгарь. Вклад под президентские проценты. – «Коммерсантъ», 31.10.2008). И если республиканца Маккейна поддерживали в основном воротилы нефтяного бизнеса, то среди сторонников темнокожего демократа числились финансисты с Уолл-стрит: президент JP Morgan Chase Джеми Даймон, глава Citigroup Майкл Фроман, шеф UBS Americas Роберт Вульф, экс-президент Goldman Sachs Джон Корзайн, президент Federal Resrve Bank of New York Тимоти Гейтнер. И даже самый богатый спекулянт мира Уоррен Баффет выступил одним из ключевых экономических советников Обамы. На его стороне оказались и главнейшие СМИ Соединенных Штатов.

Более того, Обама снискал мощную поддержку тех кругов, которые в 1990-е годы и начали строить ту самую финансовую пирамиду, что с таким треском рухнула осенью 2008-го! Те же, кто проталкивал детонатор кризиса – Акт о финансовой модернизации 1999 г. – FSMA. Если бы за Обамой не стояли финансовые и медийные магнаты Америки, черта с два он смог бы победить.

С нашей точки зрения, Барак Обама – это умелый проект по манипуляции сознанием глупых масс. Используя их левые настроения, элита в очередной раз околпачила упрощенный и дебилизированный электорат, приведя к власти новую марионетку. И массы еще жестоко разочаруются в Обаме.

Скорее всего, богачи Америки, как и в 1930-е годы, поняли – дело плохо. Чтобы не лишиться всех богатств, лучше пожертвовать их частью, но зато возглавить процесс создания новой Америки. Найти себя в новом порядке, стать начальниками государственных ведомств и программ. То есть сохранить свой элитный статус. Тем паче что и прибыли сохранить можно: государство вкачивает деньги в структуры-банкроты, берет себе их акции, но не торопится вмешиваться в управление.

Немудрено, что «мелкие миллионеры» голосуют привычно – за республиканцев. Они, по нынешним временам, – лавочники, в высшие элитные круги США не вхожие. А вот мультимиллионеры и миллиардеры, причастные к закулисе и к самым закрытым элитным клубам, знают намного больше. Потому и оказались на стороне Обамы. И Обама – только шаг к новому порядку, к демонтажу капитализма самой капиталистической верхушкой.

Вот – если вкратце – наши выкладки.

Однако прежде чем развернуть аргументацию, давайте посмотрим: а насколько сильны антикапиталистические настроения масс в США? Можно ли использовать их энергию ради демонтажа капитализма?