Текст книги "Самоучитель Олбанского"

Б 6

Ж }|{ или >|<

Щ W, или LLL

Ю 10 или 1–0

Я 9 или 9I

Но так не пишут, то есть в реальной коммуникации это практически не встречается[69]69
  Здесь, впрочем, нужно вспомнить так называемую кодировку волапюк, не имеющую отношения к искусственному языку волапюк. По-видимому, слово волапюк понравилось авторам кодировки своей странностью. Это разновидность транслитерации, сопоставляющая русским буквам значки английской клавиатуры и их комбинации и основанная на принципе визуального сходства. В первую очередь кириллические буквы заменяются на похожие латинские (независимо от сходства правил чтения): А на А, К на К, Р на Р, В на В, У на Y и т. д. Если же более или менее похожих букв нет, используются цифры и другие символы (так же, как в литспике): Б на 6, Ж на } | (, Я на 91 и т. д. Например, СОВЕТСКИЙ СОЮЗ с помощью этой кодировки записывается латиницей как COBETCKNN' СОЮЗ. Кодировка волапюк иногда используется в никах и названиях сайтов (скорее на интуитивном уровне, чем со знанием дела). Например, ник оператор из истории о рождении термина албанский язык записан латиницей по принципу сходства строчных букв.


[Закрыть]. А встречается замена букв исключительно на цифры 4 и 6, и тут я возвращаюсь к самому началу. Что это – ребусное написание или литспик? Строго говоря, ни то, ни другое. Впрочем, цифра 4 все-таки похожа на русскую букву Ч (ив кириллическом литспике этот вариант отмечен), но цифра 6 совсем не похожа на букву Ш, а хочется рассматривать оба случая вместе, как примеры одной тенденции. Кроме того, четверка заменяет Ч не только в кириллице – это как раз более редкий случай, – но и в транслите, а на ch она точно не похожа.

Говорить о ребусном написании, можно только с большими оговорками. По-видимому, цифры-иероглифы 4 и 6 подверглись фонетизации, но, в отличие от английского языка, фонетизации несколько странной. В русском языке от всего фонетического слова остается только первый звук – [ч] или [ш], соответственно. Таким образом, мы имеем дело с очень сильно выхолощенным ребусным прочтением. Достигается экономия всего лишь в один знак, если мы говорим о транслите (4 вместо ch и 6 вместо sh), что вряд ли можно считать причиной возникновения явления. Скорее всего, это в чистом виде мода, вызванная английским интернет-языком, в котором присутствует и игра в ребусы, и литспик. Что именно из этих факторов стало решающим, определить невозможно, для простоты буду считать, что оба. А вот содержательно был выбран ребусный принцип, правда почти выхолощенный. Но чего не сделаешь ради моды!

Не забудьте переключить регистр!

Есть еще одна игра с графикой в интернете, которая зародилась в недрах русского языка. Более того, было бы странно, если бы она появилась в англоязычной среде. Вообще, эта игра может возникнуть в языке с алфавитным письмом, но при этом не латиницей, поскольку она основана на ошибке или якобы на ошибке, связанной с переключением языкового регистра, или, как теперь принято писать, с переходом на другую раскладку клавиатуры. Люди, которые пишут латиницей, редко нуждаются в других письменностях, а вот остальные (в частности, пишущие кириллицей) переходят на латиницу часто. Ведь, например, инвентарь знаков, необходимых для записи русских текстов, в действительности включает в себя латинский алфавит. Напомню хотя бы классическое: “В городе N…” или P. S. как обозначение постскриптума в письме. Пункты в наших списках мы с одинаковой легкостью помечаем и числами, и русскими буквами, и латинскими буквами. Ну и так далее. В раннюю компьютерную эпоху мы на некоторое время вообще перешли на латиницу, например в эпистолярном жанре, но это отдельный разговор.

Именно в компьютере возможность ошибки в выборе языкового регистра стала реальностью. Когда мы пишем текст с использованием одного алфавита, но со вставками из другого, то время от времени забываем нажать сакраментальные Alt + Shift или Ctrl + Shift[70]70
  Кто-то остроумно заметил, что теперь все люди делятся на тех, кто использует альтшифт, и тех, кто использует контролшифт, и они никогда не поймут друг друга.


[Закрыть] и, если нас не поправляет специальная программа, пишем какую-то ерунду. Случайно, подчеркиваю, случайно. Но иногда эта ерунда обладает какой-то притягательной силой (например, если она содержит разумное чередование согласных и гласных и похожа на слово), и мы уже сознательно начинаем использовать неправильную запись вместо правильной. Так получилось с обозначением постскриптума: P. S. или просто PS. Забывчивость и ошибка в выборе регистра привела к появлению забавного ЗЫ или З. Ы.

По-видимому, именно забавность и закрепила это сочетание букв в качестве нового кириллического обозначения постскриптума. Причем ЗЫ как единое слово популярнее, частотнее, чем З. Ы., и значительно более частотно, чем естественная ошибка ЗюЫю. Оно легко читается: не мешают точки и скопление гласных – и хорошо звучит. Кстати, освоенность слова ЗЫ видна и по тому, что его часто начинают писать строчными буквами: зы. Последним же примером – ЗюЫю – в силу его редкости можно вообще пренебречь, хотя, как уже сказано, именно такое написание появляется в результате естественной забывчивости при печатании P. S., ведь латинская точка соседствует на клавише не с русской точкой, а с буквой ю. Таким образом, точки в варианте З. Ы. выдают его игровую природу.

Про ЗЫ знают многие, но существуют и менее известные примеры. Какое-то время назад на одном вполне респектабельном сайте я обратил внимание на новостную заметку, которая называлась “Даниэла Стил пишет лытдыбр”. В этом заголовке кому-то будет непонятно, кто такая Даниэла Стил (я, например, о ней слышал в первый раз), а кому-то будет непонятно, что это за русское слово лытдыбр. Впрочем, в тексте статьи при лытдыбре стыдливо стояла звездочка, что означало сноску, а в сноске все-таки рассказывалось о том, что такое лытдыбр и как он появился. В частности, из сноски читатель мог узнать, что лытдыбр – это ошибочное написание слова дневник в латинской раскладке, которое означает запись в блоге дневникового характера.

В общем, ситуация для нашего времени довольно стандартная. Часть читателей ничего не понимает и смеется над лытдыбром (слово действительно смешное), другая часть все понимает и смеется над звездочкой и сноской (мол, чего им, дуракам, объяснять!). Так, собственно, будет и с этим текстом (боюсь, что и со всей книгой). Одни скажут: “Нашел о чем писать. Дураков нет, все всё давно знают! Ты бы еще о слове “стул” или “стол” написал!”, а другие одновременно и не слыша первых скажут: “Нашел о чем писать. Ерунда, да еще и никому не известная. Ведь сколько в языке более важного и достойного”. Так вот сразу отвечу критикам с обеих сторон, что пишу я не об одном-двух словах, хотя и довольно любопытных, а о тенденции или приеме: об игровом механизме образования новых слов, который появился в русском языке совсем недавно. Но все-таки вернусь к лытдыбру.

Это слово появилось в Живом журнале, и там же обсуждалась его история. Вот, кстати, чем хороша коммуникация в интернете – следы появления слов сохраняются, и их можно наблюдать. В отличие от живой речи здесь иногда удается проследить, кто первым сказал новое слово. Так вот, блогер avva (Анатолий Воробей[71]71
  Avva (программист из Тель-Авива) сам сообщает о себе в своем журнале: “Меня зовут Анатолий, а не Андрей, а фамилия моя Воробей, а не Воробьев. Я не обижаюсь, если люди путают, но если не путают, то еще лучше”.


[Закрыть]) 25 марта 2002 года раскрыл тайну слова лытдыбр: он так и назвал свой текст “лытдыбр”: история слова”. Avva ссылается на блогера г_/[72]72
  Роман Лейбов, филолог из Тарту, один из пионеров рунета и первых блогеров. Его первая запись в блоге звучала так: “Проба пера. Попробуем по-русски… Смешная штука”. Именно ее А. Подши-бякин, автор книги “По живому”, называет полноценным стартом кириллического ЖЖ. Одна из последних записей блога, которая сделана в 2007 году и по сути закрывает блог: “Попробовали по-русски, нечего сказать. И ни фига не смешная штука, оказывается”. Кольцевая конструкция, как говорится.


[Закрыть], который начал вести свой блог в феврале 2001 года, а в мае впервые употребил слово lytdybr, написанное латиницей. Кстати, эта запись так и называлась “Lytdybr, говоря латиницей”. Как далее замечает avva, впервые это слово в кириллической записи появилось в июле. Впрочем, лучше процитировать самого avva:

Итак, “лытдыбр” – что это такое? Это ЖЖ-жаргон. Источник слова общеизвестен: если написать слово “дневник”, не переключая регистр клавиатуры с латинского на русский (и в обычной русской раскладке), получится lytdybr; переведя обратно в кириллицу, получаем искомый лытдыбр.

Но значение слова не идентично его происхождению; “лытдыбр” не является полным синонимом русского слова “дневник”, “лытдыбр” употребляется (обычно в заголовке записи), чтобы подчеркнуть дневниковость этой записи в отличие от других, более “ЖЖ-шных” по духу записей, “лытдыбр” означает обычно, что данная запись являет собой рассказ о событиях дня (не ЖЖ-шных, а событиях “внешней жизни”).

Каким образом возникло слово “лытдыбр” именно в этом специфическом значении? Его возникновение можно проследить по дневнику r_l, который ввёл его в употребление.

Итак, попробуем проследить историю и (более важно) предысторию этого слова.

r_l начинает писать в ЖЖ 1-го февраля 2001-го года. Через почти четыре месяца, 24-го мая 2001-Г0 года, появляется запись со словом lytdybr (ещё латиницей) в заголовке. Здесь слово “лытдыбр” уже употребляется в привычном смысле; заголовок “lytdybr, говоря латиницей” подсказывает нам, что, возможно, до этой записи в том же смысле в заголовках записей r_l употреблял слово “дневник”. А потом, 24-го мая, либо в результате случайной ошибки, либо специально по модели таких словечек, как ЗЫ (P. S. в той же модели), r_l меняет “дневник” на “lytdybr”.

В комментариях к этой записи сам автор г_l говорит о том, что он вкладывал в это слово немного другой смысл (идею “квазидневниковости”). Однако получилось так, как получилось. Слово зажило самостоятельной, независимой от его создателя жизнью и именно в том самом упомянутом выше значении. По-видимому, авторская идея была слишком изысканна для того, чтобы прижиться и использоваться широкими массами. Интересно также, что в комментариях к этой записи возникают несколько претензий на более раннее изобретение слова лытдыбр, что, впрочем, всегда случается в интернете.

В этой истории много примечательного. Во-первых, можно проследить зарождение слова и его первые появления с точностью до даты. Во-вторых, это не ошибочное написание (по крайней мере, об этом нет свидетельств), а сознательный лингвистический эксперимент. В-третьих, и это, пожалуй, самое удивительное, слово, рожденное “в пробирке”, начинает использоваться массами, ну или, скажем, довольно большим сообществом. Далее с ним происходят еще разные интересные вещи, например, время от времени у него отпадают первые три буквы, то есть в том же значении используется просто дыбр, а дальше появляются школьные дыбры или даже скулдыбры (правда, совсем редко). В общем, жизнь у этого слова состоялась.

Нужно только еще раз подчеркнуть, что лытдыбр образован с помощью чуть более сложного механизма, чем ЗЫ (зы). Повторю это еще раз.

В первом случае имеется запись латинскими буквами PS, которая встречается и в русских текстах. Если не переключить регистр с русского на латинский, эта запись превращается в ЗЫ, которое вое-принимается (точнее, интерпретируется) как русское слово. Вот и все.

Рождение слова можно изобразить графически: PS —> ЗЫ (где стрелка как раз и соответствует механизму ошибки в языковом регистре).

Во втором случае имеется русское слово дневник. По неизвестной причине оно записывается с помощью латинской клавиатуры[73]73
  Если мы хотим как-то обосновать первоначальную ошибку, то наиболее вероятная причина такова. Это слово идет первым в тексте (как подзаголовок, название жанра), а компьютер по умолчанию настроен на английский язык.


[Закрыть], в результате чего возникает слово lytdybr. Оно транслитерируется русскими буквами, то есть лытдыбр, после чего интерпретируется как русское слово.

Графическое изображение будет таким: дневник → lytdybr → лытдыбр (где только первая стрелка соответствует механизму ошибки, а вторая передает сознательную транслитерацию).

И ЗЫ и лытдыбр встречаются в определенном сообществе сравнительно часто, то есть фактически их следует признать существующими в русском языке (точнее, в интернет-жаргоне) словами. Есть ли еще подобные слова? В таком масштабе нет. Но все же я бы привел еще несколько любопытных примеров.

Первый – это слово акшутвы, являющееся записью в неправильном регистре английского слова friends (“друзья, френды”). Употребляется скорее как обращение: Дорогие акшутвы! Создает индийскую атмосферу и тем привлекательно. Использовалось редко и узким кругом, сейчас практически не употребляется. С лингвистической точки зрения интересно отметить соседство на одной клавише английской буквы 5 и русской буквы ы, которые могут выполнять функцию окончания множественного числа, что оказывается удобным при переосмыслении получившейся чепухи как русского слова.

Второй – почти анекдотический пример. Английское PR[74]74
  Как аббревиатура public relations – “связи с общественностью, пиар”.


[Закрыть], встречающееся в русских текстах и даже в составе русских слов (.PR-менеджер, PR – компания, PR-кампания и т. д.), при довольно естественной ошибке в регистрах превращается в ЗК. ЗК существует в русском языке как устойчивая аббревиатура для слова заключенный (первоначально: заключенный каналоармеец). У ЗК есть письменные и устные варианты: зек, зэк, з.к., з/к, зэка. Приходится признать, что опечатки типа ЗК-менеджер или ЗК-компания выглядят довольно потешно и содержат определенный подтекст.

Обратный механизм существует только как шутка: PR Васильев и Петров PR, что отсылает к припеву известной песни Владимира Высоцкого:

 
На нас двоих нагрянула ЧК,
И вот теперь мы оба с ним “зк”,
“Зк” Васильев и Петров “зк”.
 

Итак, устойчивых слов в жаргоне примерно два с половиной, то есть мы говорим о единичных лексических явлениях. Но дело в том, что сам прием используется вполне регулярно. В бытующих в интернете словарях языка падонков встречается Зылтрк, то есть Zyltrc, то есть Яндекс (тот же механизм, что и для лытдыбр). Мне, например, попадалось ДЩД вместо английской аббревиатуры LOL (“lots of laughs”) и другие мелочи, о которых не стоит и упоминать.

Важно, однако, что так образуются ники (имена в интернете). Какой-нибудь Федя запросто может назваться Atlz, а Даша – Lfif ну и так далее. То, что устойчивых слов всего два (ЗЫ и лытдыбр), вполне объяснимо. Подобных слов не может быть много, уж очень они уродливы (и, как правило, не-произносимы), в большом количестве их будет трудно прочесть, трудно запомнить и, соответственно, трудно понять. Зато механизм игры с регистрами стал общеупотребительным.

Не могу не вспомнить и один из самых популярных паролей, который по частотности уступает только qwerty и цифровым паролям вроде тт. Поэтому его очень не рекомендуют использовать специалисты по паролям. Вот он: GFHJKM. Надеюсь, читатель сам разгадает эту загадку.

Ну а раз уж заговорили о qwerty (буквы, идущие друг за другом на английской клавиатуре), то нельзя напоследок не вспомнить Йцукена. Это персонаж Виктора Пелевина. Точнее, такой ник выбирает герой рассказа “Акико” для регистрации на порносайте. Ицукен – просто первые шесть клавиш второго ряда клавиатуры, но для русского уха – это весьма непривычное сочетание букв. А вот латинское qwerty – привычное название стандартной латинской клавиатуры (как уже сказано, ее английского варианта), отличающейся, например, от клавиатуры, используемой для французского языка, так называемой azerty. Именно поэтому Ицукена можно считать родственником лытдыбра или ЗЫ, без поддержки qwerty он вряд ли бы появился.

С точки зрения функции, ник Ицукен отчасти похож на пароль GFHJKM. Он сразу выдает себя как случайный разовый ник, выбранный тем, кто хочет остаться максимально анонимным. На этом построен и рассказ Пелевина, где в конце к посетителю порносайта обращаются с такой фразой:

Ты думаешь, мы тут не понимаем, какой ты ЙЦУКЕН?

IP адрес 211.56.67.4, Master Card 5101 2486 0000 4051?

Магазин с похожим названием открыл в Нижнем Новгороде известный дизайнер и популярный блогер Артемий Лебедев. Он только добавил на конце твердый знак: ИЦУКЕНЪ. Впрочем, судя по сайту, магазин уже закрылся.

Игра с регистрами – явление новое, просто потому, что раньше никому в голову не пришло бы заменять кириллицу латиницей и наоборот. На пишущих машинках, как правило, были либо латинские, либо кириллические буквы (хотя существовали и совмещенные латинско-кириллические), и путаницы не возникало. Для компьютеров же такое совмещение, а вместе с ним и путаница обычны. А где путаница, там и игра. Впрочем, сегодня уже активно используются программы автоматического перевода кириллицы в латиницу и обратно. Если “умная” программа решает, что ты набираешь нечто неудобочитаемое, что в другой раскладке станет осмысленным, она сама осуществляет замену. Путаницы, конечно, меньше, зато и играть с регистрами стало тяжелее, компьютер мешает. Так что можно считать, что лытдыбру просто повезло – родиться в нужное время в ненужном регистре.

Из большой истории про смайлики и двух историй про замену букв цифрами и другими буквами я бы сделал несколько независимых выводов.

Первый более или менее очевидный и слегка обидный. Эту фразу я повторяю часто, но приятнее она от этого не становится. Мы живем в режиме трансляции чужой культуры, глобальной или англоязычной, называйте как хотите. Мы почти ничего не придумываем сами, а только заимствуем, в лучшем случае слегка модифицируя заимствованное, а порой выхолащивая его содержание.

Второй касается вечного, а лучше сказать – хронического, спора о том, что происходит с языком, порча или обогащение. Конечно, сами эти слова просто выражают эмоциональную оценку, которая предельно субъективна. Кому-то новое нравится, кого-то пугает, кому-то новые средства помогают выразить мысль лучше, а кому-то мешают. Но даже если попытаться освободиться от эмоций, мы увидим, что смайлики, очевидным образом, способствуют приращению смыслов в тексте (хотя кому-то они и кажутся избыточными или вредными), а, например, игра с цифрами и буквами не дает нам ничего нового. Вроде и вреда особого нет, но и пользы не видно. Как-то бессмысленно это, не правда ли?

Но если верить, что смысл есть во всем, его удастся найти. Для этого придется снова задуматься о столкновении устного и письменного.

В нашей коммуникации имеют место две безусловно связанных, хотя на первый взгляд и противоположных тенденции. Во-первых, письменная речь наступает на устную и теснит ее. Во-вторых, в тех областях, которые она отвоевывает у устной речи, она частично приобретает ее черты. То есть, с одной стороны, существует экспансия письменной речи (она побеждает устную), с другой стороны – экспансия устности (устная как бы побеждает письменную).

Думаю, что никто не будет спорить, что мы стали намного больше писать. Слово “писать”, конечно же, здесь надо понимать в самом общем смысле – “порождать тексты для визуального восприятия”, как правило, путем печатания. Писать в узком смысле я, наоборот, почти разучился. Как правило, я только расписываюсь и пишу от руки два-три слова, например на книжке, которую дарю кому-нибудь.

Общение из устной сферы частично перемещается в интернет и другие сферы, где мы воспринимаем речь глазами. Мы очень часто делаем письменно то, что раньше делали устно. Некоторые проблемы, которые раньше решались с помощью телефонного звонка, теперь решаются с помощью переписки. При том, что она занимает куда больше времени. У этого есть свои основания. Такое поведение считается более вежливым. Так мы не беспокоим собеседника. Он, например, может вообще не ответить на письмо. На устное же обращение не ответить сложнее, подобная реакция сильнее задевает собеседника. Таким образом, часть нашего общения переместилась в эту “письменную” по технике исполнения и в визуальную по восприятию фазу.

Даже самое важное для устной речи устройство – телефон – все больше дрейфует в сторону письменного (визуального) общения. Смартфон – первоначально разновидность мобильного телефона, но в уже гораздо большей степени компьютер. Когда-то, когда смартфоны только начали появляться, я поинтересовался у более молодых коллег, что именно они с ними делают. Один из ответов меня особенно поразил. Я читаю книги, – ответил мой, повторяю, молодой и, добавляю, интеллигентный коллега. Он закачивал книги в смартфон и читал их. Вдобавок он рассказал еще историю, подтверждающую пропасть, разделяющую поколения. Мой коллега настраивал смартфон так, что текст бежал по экрану с нужной ему скоростью, и однажды, путешествуя поездом, лег на свою нижнюю полку и стал читать. Через некоторое время менее продвинутые в техническом отношении соседи по купе всполошились. По их мнению, только сумасшедший мог битый час неподвижно лежать на животе, уставившись в свой телефон.

Но это к слову, сегодня уже почти всем очевидно, что мобильный телефон служит для письма и чтения в неменьшей степени, чем для устного диалога. И речь идет не только об смсках, но и общении в социальных сетях, блогосфере и т. д. Пока же мобильный телефон, слегка увеличиваясь в размерах, движется навстречу к компьютеру, тот, в свою очередь, уменьшаясь в размерах (ноутбук, планшетник), идет навстречу к нему. Это движение происходит и чисто внешне: по виду планшетник больше похож на смартфон, чем ноутбук, – и функционально: на них можно писать, по ним можно разговаривать, слыша или еще и видя собеседника. Устность порождаемых письменных текстов увеличивается. Если на ноутбуке удобно писать статью, то планшетник скорее предназначен для коротких реплик, для письменного разговора.

Когда мы начинаем больше и активнее общаться письменно, мы понимаем, что письменных средств недостаточно для полноценного общения. Письменная речь формальнее и суше устной. Значит, ее надо оживить. Этому как раз и служат смайлики. Они выполняют функцию мимики и интонации, передают настроение и эмоции.

Однако на оживление письменной речи работают и те средства и приемы, которые кажутся бессмысленными. Юмор, ирония, а главное – игра – это всё важнейшие составляющие разговорных устных жанров, которые закрепляются в виде определенных письменных приемов. Записал слово цифрами, похожими на буквы, по сути подмигнул собеседнику, сделал общение менее формальным и сухим. При этом я имею в виду не жаргоны хакеров и геймеров, напротив, довольно закрытые для чужака, а использование этих приемов вне конкретного жаргона. Точно так же обстоит дело и со словами ЗЫ или лытдыбр. Написал их вместо PS или дневник, значит, улыбнулся или вызвал улыбку у читающего. Конечно, по мере регулярности употребления всех этих приемов, по мере привыкания к ним их энергетика постепенно стирается и уходит. Один прием не может работать вечно. В том числе и поэтому сленг обновляется значительно быстрее литературного языка.

Таким образом, происходит развитие формальных письменных средств. Правда, при очень сильном, можно сказать чрезмерном обогащении эти средства, как ни странно, перестают работать. Если новых средств слишком много и они слишком часто употребляются, то они затрудняют коммуникацию, заставляют собеседников напрягаться и тем самым усложняют и даже уничтожают общение.

В общем, в интернете идет постоянный поиск новых формальных средств и постоянное их обновление. Приведу еще в качестве примера, как мне кажется, два очень важных, хотя и не слишком распространенных нововведения.

Первый – это зачеркивание текста. Вообще-то возможность зачеркивания всегда существовала в письменной речи. Это значило, что человек уничтожает часть своего текста. Зачеркивали обычно так, чтобы нельзя было прочесть. Либо переписывали набело. Но интернет-зачеркивание обозначает не текст, который должен быть уничтожен. Текст, который хотят уничтожить, просто стирают клавишей Delete. Зачеркивают как раз то, что имеют в виду. А затем как бы произносят вслух другое (незачеркнутое). Пишущий играет в игру, с помощью которой создает новое измерение текста.

Лингвисты пытаются классифицировать типы зачеркивания, но это задача крайне неблагодарная, потому что зачеркнуть можно все что угодно. И в этом смысле ни одна семантическая, ни одна синтаксическая классификация того, что зачеркивается, не будут полны. Зачеркивание – это в первую очередь именно формальный прием, имеющий целью якобы скрыть слово, предложение, текст. Но этот текст существует, он доступен читателю-собеседнику, он взаимодействует с незачеркнутым текстом, дополняет его.

Вначале этот прием использовался в письменном разговоре, то есть в личном пространстве, но сейчас им активно овладевают сетевые СМИ, например lenta.ru, но, естественно, не в новостях, а в более субъективных и неформальных текстах, в комментариях и в так называемых офтопиках, то есть авторских колонках. Приведу несколько примеров из двух сетевых СМИ (lenta.ru и sports.ru).

Фильм “Черный лебедь” оказался самой успешной из пяти картин, поставленных режиссером Дарреном Аронофски. Более того, ленту выдвигали на пять “Оскаров”. Правда, в результате фильму досталась всего одна награда Американской киноакадемии. Премии удостоилась актриса Натали Портман, сыгравшая главную героиню “Черного лебедя” – балерину Нину. Картина, собственно, рассказывает о том, как героиня Портман сходит с ума учится танцевать ищет себя. Помнится, Аронофски снял фильм “Реквием по мечте”, в котором речь шла о наркоманах. После просмотра ленты у многих зрителей возникло стойкое отвращение к наркотикам. К сожалению, после знакомства с “Черным лебедем” многие могут начать испытывать сходные чувства по отношению к балету. Причем не только к “Лебединому озеру”.

Здесь зачеркнутый текст, возможно, отражает движение авторской мысли. Автор – Сергей Оболонков – перебирает процессы и действия героини, останавливаясь в результате на “ищет себя”. Синтаксически зачеркнутый текст не связан с этим словосочетанием, а является его заменой, то есть дополняет.

Вот еще.

Я вот вполне типичный московский “сетевой хомячок”. По чьей-то там извращенной логике, я – главная движущая сила протестного движения. Все эти тысячи бойцов и спецтехника в центре моего города — они что, меня усмирять приехали? Да я ж им цветочки на Болотной дарила – трех месяцев еще не прошло!

Или они приехали меня напугать? Или наглядно продемонстрировать мне, что на улицах ожидается что-то нехорошее и мне следует сидеть дома и вообще не рыпаться и голосовать как положено?

Здесь журналистка Анна Вражина якобы осуществляет самоцензуру, зачеркивая политически самый острый, синтаксически связанный с оставшимся текстом однородный член.

Наконец, самый яркий пример из области спорта.

И я люблю Хосе Луиса Кастильо, который старательно изображает вселенскую грусть, совсем не пытаясь вписаться в рамки весовой категории.

Зачеркнутый фрагмент синтаксически связан с оставшимся текстом, он может быть вставлен в него. В этом случае текст получит противоположный смысл. Это тоже якобы самоцензура, противопоставляющая то, что журналист пишет, и то, что он на самом деле думает.

Последнее принципиально. Письменная речь оказывается богаче устной, потому что она может быть нелинейна. Зачеркивание выявляет новое измерение, позволяющее дополнять речь мыслями, раскрывать внутреннюю речь. В процессе говорения пишущий с помощью зачеркивания транслирует то, что он думает в момент речи, но по каким-то причинам не решается или не хочет произнести. Кстати, поэтому часто зачеркивается брань, матерная лексика. Автор как бы удерживается от произнесения бранных слов, хотя эту игру едва ли можно назвать тонкой. Зачеркнутая, но доступная собеседнику брань остается бранью.

Упомянутый выше Артемий Лебедев на своем сайте (artlebedev.ru) разместил текст под названием “Ководство”[75]75
  Чтобы стала понятнее языковая игра, сообщу адрес этой страницы: artlebedev.ru/kovodstvo/, в котором, правда через слеш, мы прочитываем истинный жанр текста – ru/kovodstvo. Этот заголовок написан в начале текста и русскими буквами:.ру/Ководство. “Ководство” посвящено графическому и промышленному дизайну, проектированию интерфейсов, типографике, семиотике и визуализации.


[Закрыть], состоящий из постоянно дописываемых параграфов. § 135 называется “Неформальная типографика”, и в нем написано о двух ее видах: смайликах и зачеркивании.

Про зачеркивание Лебедев пишет следущее:

Зачеркивание

Этот прием первыми открыли рекламисты, перечеркивавшие “старую” цену. Рядом писалась более низкая цена, а старая оставалась для сравнения. Естественно, зритель видит и ту, и другую.

Выделение подразумеваемого смысла зачеркиванием стало в последние пару лет очень популярным среди бездельников и эксгибиционистов авторов блогов и дневников.

Зачеркивание прекрасно смотрелось бы в рекламном или газетном заголовке, не говоря уже о простом книжном тексте.

В письменной речи интернета есть еще много разных приемов. Активно используется регистр, то есть прописные и строчные буквы. Причем одна из функций прописных букв в интернет-сообщениях – это выделение текста как важного. Многие рассматривают это просто как аналог громкости, и в ответ на текст, написанный исключительно прописными буквами, можно получить реплику “Не кричи!”. Также используются разные шрифты и т. д. Отдельным приемом является слитное написание двух или более слов, создающее, в частности, эффект скороговорки, то есть опять же имитирующее устную речь.

Все эти примеры подтверждают сказанное выше: коммуникация в интернете ставит задачу обогащения и оживления письменной формы языка.

И последний пример. Есть еще один способ обогащения письменной речи – это описание поведения пишущего. Как правило, такой текст берется в звездочки[76]76
  Другое название для типографского знака * – астериск.


[Закрыть], а глагол употребляется в третьем (эффект отстранения) или в первом лице. Например, *смущается* или *хмурится*, * плачу* или * хохочу, как безумный*.

Такое использование звездочки (астериска), по-видимому, пошло из компьютерных языков, где этот знак в комбинации с другими использовался для выделения комментария (метатекста, не входящего в программу). Так, в языке Си, Си++ и некоторых других комментарий выделялся комбинацией звездочки и слеша: /^*Это комментарий. */А в языке Паскаль и некоторых других – комбинацией звездочки и скобок: (*Это комментарий. *) В английском интернет-жаргоне в звездочках часто ставятся специальные жаргонизмы, например facepalm (буквально “лицорука”), что обозначает жест – ладонь, поднесенную к лицу, что в свою очередь означает отчаяние, разочарование, как правило, связанное с тупостью собеседника. Этот жест часто изображается с помощью ASCII-графики. Другой яркий пример – headdesk (буквально “головастая”), обозначающий еще более сильную фрустрацию (голова от отчаяния падает на стол). Выражение facepalm настолько популярно, что используется и в русской интернет-коммуникации:

Ну почему почти все разговоры мамаш, пусть даже они только познакомились, заканчиваются обсуждением испражнений, a? *facepalm* (запись в блоге)

Вместо еще одного примера напомню, что facepalm уже встречалось в этой книге (см. комментарий к письму Акопова).

Звездочки окружают текст, который является метатекстом, то есть описывает реальность, сопутствующую тексту. Надо сказать, что в этой же функции могут выступать и скобки: (смеется и уходит). Это очень похоже на авторские ремарки в театральной пьесе. И это тоже придает тексту новое измерение. Только, в отличие от зачеркивания, речь дополняется не мыслями, а описанием поведения (или эмоций) пишущего. Если ограничиваться только эмоциями, то имеет место очевидное пересечение со смайликами. Возможно, поэтому этот прием не слишком распространен и популярен, хотя очень важен для интернет-коммуникации. В общем, это пока только эксперимент, но эксперимент продолжается.

Ну и чтобы оживить длинные рассуждения и заодно покончить с ними, приведу комментарий, который встретился в блоге писателя Евгения Гришковца (е_ grishkovets). Он обращен к блогеру и наполнен восклицательными знаками, смайликами (скобками) и астерисками (и даже словом улыбка в функции смайлика):

Здравствуйте!!

Так странно читать Вас ЗДЕСЬ. Вы такой настоящий, что даже страшно становится! (в хорошем смысле (!)) (улыбка)

А Бондарчука мне жалко:(

Спасибо за рецензию!

*ушла думать*