Текст книги "Терпение дьявола"

15

Половина луны зацепилась за синее рассветное небо, как ночная драгоценность, оброненная по пути торопливой зарей. Лудивина смотрела на эту полупрозрачную брошь, висящую над Парижем, и пыталась проснуться. Разум еще тонул в тумане сна, и даже горячий утренний кофе тут был бессилен. Слишком много усталости накопилось за короткое время, и сейчас казалось, что прошлые выходные были давным-давно.

Вялой рукой Лудивина включила радио – послушать новости. Когда она вообще в последний раз читала газету, смотрела телевизор?..

Четверг, 8 мая. Праздник, выходной.

Только не у Отдела расследований… Выходной не для нас, если мы не хотим упустить психопата, который за это время освежует еще одну жертву…

Стоит следователям взять выходной, и, возможно, кто-то из тех, кто сейчас отдыхает в кругу семьи, не проживет и недели. Вот так все просто.

Бойню в скоростном поезде еще бурно обсуждали новостные радиостанции, но ее потеснила новая трагедия – стрельба в парижском ресторане. Шестеро убитых, восемь раненых; сумасшедший стрелок покончил с собой, когда на место прибыли силы правопорядка. Гнусная история. Самые обычные люди пришли поужинать, хорошо провести время – и кто-то из них потерял жизнь, а для остальных она изменилась навсегда. С миром что-то неладно, думала Лудивина всякий раз, когда случалось подобное отвратительное событие. Но стрельба в поезде и стрельба в ресторане – два разных преступления – были совершены одна за другой. Стоит ли верить ГФЛ, что они связаны? Как это вообще возможно? Неужели кто-то действительно манипулировал двумя подростками? Очень трудно такое себе представить. Кто сумел настолько подчинить своей воле двух совсем юных парней, чтобы они по его приказу пошли расстреливать невинных людей и после этого сами застрелились? Если только им совершенно задурили головы, устроили тотальную промывку мозгов, но это же невозможно… И то же самое касается психа в ресторане в 16-м округе. Люди – не компьютеры, нельзя просто так переписать их программы, человеческая психика слишком сложна.

Лудивина посмотрела на старинные часы над кухонной дверью – было 8 часов и 4 минуты. Пора. Прокурор дал разрешение временно выпустить ГФЛ, но только под усиленной охраной. Сначала предстояло взять под наблюдение местность и «новообращенного», которого недавно заманил в ряды своих приверженцев тот, кого ГФЛ называл хозяином. Отделу расследований и на этот раз было дозволено действовать только в том случае, если задержание не будет рискованным. Если же арест окажется заведомо сложным и существует хоть малейшая угроза сопротивления, следователи должны вызвать специалистов по таким делам – Группу вмешательства. «Пусть каждый занимается своим делом», – несколько раз повторил прокурор.

Лудивина долго стояла под душем, пока зеркало в ванной полностью не запотело от пара, затем пошла одеваться. Плечо и вся рука были багрово-черные, любое движение отзывалось колющей болью. Зато кости не сломаны, утешила себя она, просто огромный синяк, скоро сам рассосется. Натянула джинсы, надела ярко-зеленую футболку со скелетом статуи Свободы и кеды, в которых чувствовала себя уверенно во время бега – с ГФЛ нужно быть готовой ко всему. Возможно, с его стороны это уловка, способ подышать свежим воздухом или дать деру. Но даже если он задумал их обдурить, нельзя оставлять без внимания такую зацепку. В конце концов, безумец мог и не соврать. Не слишком большой профессиональный опыт подсказывал Лудивине, что подозреваемые порой ведут себя самым непредсказуемым образом, с ними возможно все.

Она повесила на пояс кобуру со служебным оружием и прикрыла ее полой легкой куртки цвета хаки.

Во дворе жандармских казарм три машины уже были готовы к выезду, когда она пришла. Лудивина сразу отправилась в кабинет полковника Жиана за последними указаниями. Он доверил ей руководство операцией, но предупредил, чтобы не тратила зря время: если ГФЛ начнет водить их по кругу и откажется назвать место назначения, пусть вся группа немедленно возвращается. И чтобы никакого риска! Она обязана просчитать любые потенциальные угрозы.

Лудивина поехала в первой машине, с Гильемом; ГФЛ посадили во вторую, под надзор Сеньона. Автомобили покинули огороженную территорию жандармерии ранним утром и помчались, превышая скорость и воя сиренами, по пригородным бульварам, следуя ориентирам, которые давал сатанист.

– Он говорит, нужно повернуть на юг, в сторону Мелена, – сообщил Сеньон по рации.

Лудивина позвонила ему на мобильный:

– Отвечай так, чтобы он не понял, о чем мы говорим. Как считаешь, ему можно доверять?

– Понятия не имею.

– Он готов сотрудничать.

– Вроде бы.

– Полный адрес дать отказывается?

– Да, по частям.

– Сказал хотя бы, далеко или нет?

– Максимум час пути.

– А имя «новообращенного» назвать по-прежнему не хочет?

– Нет.

– Ладно. Смотри за ним в оба. Если почуешь, что он нас разводит, – все отменяется, возвращаемся в казармы.

– Принято.

Гильем, сидевший за рулем, покосился на коллегу:

– Ты правда думаешь, что ГФЛ вот так просто сольет нам кого-то из своих сообщников? Знаешь, сегодня вся контора делала ставки на исход этого нашего марш-броска, и твои шансы оценивались довольно низко.

– Не сомневаюсь.

– Но ведь он поступает нелогично, согласись! Какая ему от этого выгода?

– Он следует своей собственной логике, в соответствии с какими-то умственными построениями. Возможно, он считает, что, если привести нас к «последнему обращенному» его хозяина, это каким-то образом пойдет на пользу их общему делу или, по крайней мере, докажет нам, что угроза действительно существует и надо их всех принимать всерьез. Видимо, для него тут цель оправдывает средства.

– Но он же псих, да? Суд присяжных ему не грозит, так что не думаю, что ГФЛ можно доверять.

– Но если все-таки он выведет нас на след своих сообщников – свежевателя и этого самого «хозяина», – мы ведь не пожалеем, что согласились поучаствовать в его игре, так?

– «Хозяина», в смысле… – Гильем издал нервный смешок. Поколебавшись немного, он все-таки продолжил: – Думаешь, тут он тоже правду говорит? То есть действительно верит, что это сам дьявол?

– Ты видел его татуировки и шрамы? У меня нет ни малейших сомнений. И потом, я читала его дневник. ГФЛ – одержимый. Вся его жизнь сосредоточена на этой теме. Когда немного разберемся в деле, надо будет непременно установить его личность и покопаться в прошлом, чтобы понять, как он до всего этого докатился.

– Без отпечатков пальцев вряд ли что-то выйдет.

– Может, его ДНК есть в базе. Отпечатки пальцев можно вытравить, но этого недостаточно, чтобы скрыть, кто ты на самом деле. Мне кажется, мы удивимся, когда узнаем.

– Почему ты так думаешь?

– Чутье подсказывает.

Гильем хмыкнул:

– Чутье? Ты серьезно? Как у старых фликов в полицейских романах восьмидесятых годов?

– О’кей, назовем это частным предположением. Ты вчера слушал запись допроса? Обратил внимание, как странно он говорит? Чудила выглядит как маргинал, скатившийся ниже плинтуса, но не может скрыть признаки того, кем он был раньше. Судя по словарному запасу и некоторым выражениям, по тому, как он строит фразы, я бы не сказала, что мы имеем дело с классическим асоциальным типом, выросшим в бедной среде и недоучившимся в школе. Боюсь, он действительно нас удивит.

– Если ты права, тогда в его жизни должно было случиться что-то очень важное, если он вдруг оказался на самом дне.

– Да, – задумчиво кивнула Лудивина. – Что-то сногсшибательное.

– Скорее всего, наркотики, – предположил Гильем, – типичная история. Не смог завязать и вынужден был полностью отказаться от своей прежней жизни.

– Или это была встреча с какой-то исключительной личностью.

– Ты о чем?..

Лудивина повернулась к нему с провокаторским видом:

– А что, если он и правда встретил дьявола, Гильем?

Жандарм некоторое время посматривал то на нее, то на дорогу, пытаясь угадать, серьезным был вопрос или коллега пошутила.

– О черт, Лудивина, ты надо мной издеваешься, да?

Она звонко рассмеялась:

– ГФЛ именно этого и надо: втянуть нас в свое пространство бреда, и ты только что повелся!

Гильем нервно хлопнул ладонями по рулю:

– Может, да, а может, нет… Всякое бывает. В детстве мать объяснила мне, как проявляет себя дьявол: если запереть собаку в одной комнате с ребенком, ничего не произойдет ровно до тех пор, пока она вдруг не укусит его без видимой причины.

Лудивина от удивления даже перестала улыбаться.

– Так ты, значит, веришь в дьявола? В буквальном смысле?

Гильем смутился. Он помолчал, внимательно глядя на дорогу перед собой, затем пожал плечами:

– Лучше уж так, чем не знать об опасности и позволить себя укусить.

* * *

Жандармский конвой свернул с автострады, не доезжая до Мелена, и направился к пригородному поселку под названием Брюнуа. Они домчались до первых особняков и снизили скорость – проводник в лице ГФЛ указывал дорогу на каждом повороте, пропуская улицу за улицей, дом за домом.

Наконец рация у Лудивины на коленях подала голос.

– Приехали, номер тринадцать, – сказал Сеньон.

Она поднесла устройство к губам, чтобы дать общий сигнал:

– Не останавливаемся, проезжаем мимо, осматриваемся, затем возвращаемся и паркуемся в сотне метров.

Дом номер 13 оказался скромным особнячком из рыжего песчаника с выкрашенными в белый цвет оконными рамами и дверью; вся эта невеликая роскошь была увенчана крышей в форме перевернутой буквы V. Цветущая вишня раскинула ветви, заняв почти все пространство крошечного садика между домом и черной железной оградой. Сбоку притулился запертый гараж.

– Почтовый ящик набит рекламой, – сообщил по рации Бен, жандарм из группы сопровождения в третьей машине. – Либо тут давно никого не было, либо жилец перестал забирать корреспонденцию.

Лудивина, не ответив ему, позвонила на мобильный Сеньону:

– Он что-нибудь говорит?

– Не особенно.

– Спроси, сколько человек живет в доме.

Сеньон задал вопрос ГФЛ, и Лудивина услышала ответ: «Один. Хозяин берет на службу в основном одиноких, они более внимательны к его речам. Хотите, я схожу в дом и попрошу нас принять?»

Жандармский конвой, сделав круг по кварталу, остановился поодаль от дома номер 13; Лудивина, осмотревшись, вышла и направилась к машине Сеньона. Задняя дверца была приоткрыта, ГФЛ сидел, сложив руки в наручниках на коленях, зажатый между Сеньоном и Франком – высоким жандармом лет пятидесяти, с седыми усами. Франк, наклонившись, улыбнулся Лудивине и помахал.

– Твой хозяин часто навещает своего новообращенного? – спросила она у ГФЛ.

– Не знаю, но думаю, что нет.

– Почему?

ГФЛ пожал плечами:

– Он поступает, как ему заблагорассудится. Это же хозяин.

– А ваш новообращенный где-нибудь работает?

– Без понятия. Честно говоря, я с ним плохо знаком, был здесь всего один раз вместе с хозяином, к тому же оставался за дверью, в саду, пока он меня не позвал, чтобы показать свое деяние – нового адепта.

Лудивина одарила Сеньона сердитым взглядом – похоже, ГФЛ их все-таки обманул, но просто так убраться восвояси было бы неправильно.

– Бенжамен займет твое место в машине, а мы с тобой, Сеньон, заглянем в гости к соседям.

Когда здоровяк выбрался из автомобиля, Лудивина стащила с него толстовку и бросила ее на заднее сиденье.

– Я как-то не так выгляжу? – растерялся Сеньон.

– Слишком современно и неблагочестиво.

– Не понял…

– Ты ведь носишь цепочку с распятием? Повесь ее поверх футболки, чтобы крестик было видно.

– У тебя есть какой-то план?

– Пройдемся по кварталу под видом свидетелей Иеговы, чтобы не вызывать подозрений, и опросим местных жителей.

Поглядывая на номер 13, двое жандармов позвонили в особняки справа и слева от дома подозреваемого. В трех никто не ответил, хозяйка четвертого вышла на крыльцо и согласилась поговорить, когда Лудивина объяснила ей, что они проводят расследование.

Выяснилось, что новообращенного зовут Жозе Солис, человек он приятный, много лет назад овдовел, с тех пор так и не женился второй раз; работал электриком, недавно ушел на пенсию. Жизнь ведет размеренную, постоянным привычкам не изменяет: к примеру, три раза в неделю закупается на рынке, а по средам делает скромные ставки на ипподроме. Еще пожилая соседка сказала, что последние десять дней не видела, чтобы он выходил из дома. Сеньон предположил, что Солис уехал к кому-нибудь в гости, и спросил, нет ли у него родственников, но соседка не знала. А когда Лудивина начала ее расспрашивать, не происходило ли тут что-нибудь странное в недавнее время, не было ли подозрительных гостей, старушка заявила, что она не шпионит за соседями и ей вообще ничего не известно.

Двое жандармов вернулись на улицу.

– А если этот Жозе Солис все бросил и переселился в какой-нибудь сквот по примеру ГФЛ? – сказал Сеньон.

Лудивина так не считала.

– Если наш сатанист не врет, сейчас Жозе Солис, скорее всего, расписывает стены у себя дома кровью местных собак и кошек…

– Не исключено. Надо было спросить у старухи, не пропадали ли тут в последнее время домашние животные.

– Могу поспорить, что пропадали. Идем.

– Куда?

– К Солису.

– Вот так сразу? Ты уверена? А если он поджидает нас за дверью с карабином?

– Вряд ли. Этот человек всю жизнь возился с розетками и кабелями, он не мог превратиться за десять дней в убийцу жандармов, даже после тщательной психологической обработки.

Она без колебаний зашагала к черной металлической калитке и нажала на кнопку звонка под табличкой с числом 13. Потом позвонила еще несколько раз. Не дождавшись ответа, помахала рукой, подзывая Гильема, сидевшего в машине.

– Ты правда хочешь туда войти? – не унимался Сеньон.

– Магали, Франк, Бен и Жан-Ми останутся с Чудилой, а мы втроем заглянем в дом одним глазком.

– Без разрешения от прокурора?

– У нас чрезвычайная ситуация – может, месье Солис в этот самый момент умирает у себя в гостиной, учитывая, что соседка не видела его уже десять дней.

Сеньон покачал головой:

– Ты же сама себе не веришь…

Вместо ответа Лудивина дернула ручку калитки, ожидая, что она окажется запертой, но дверца неожиданно поддалась и открылась со скрипом. Лудивина решительно поднялась на крыльцо, сделав Гильему знак остаться на дорожке. Сеньон двинулся за ней. Несколько раз постучав в дверь, он наклонился к окну, пытаясь рассмотреть, что там внутри.

– Мы не имеем права вламываться в дом, ты же знаешь, Лулу. Сделали что могли, и хватит.

– Я пойду загляну в окно гаража, проверю, на месте ли машина.

Сеньон вдруг ухватил ее за руку, когда она уже повернулась к ступенькам.

– Не надо, – сказал здоровяк севшим голосом. – Он там…

Черный указательный палец уткнулся в стекло.

Лудивина наклонилась и тоже заглянула в окно гостиной.

Почти напротив, в центре комнаты, в кресле, развернутом к входной двери, сидел человек. Не было необходимости иметь диплом врача, чтобы понять: с ним что-то не так. Лицо странным образом шевелилось, каждая его часть подрагивала в разнобой с остальными. А потом Лудивина поняла: то, что она приняла за густую россыпь родимых пятен, – это мухи. Десяток жирных мух ползали по лицу мужчины, и это не мышцы ходуном ходили под кожей, а извивались черви.

– О’кей, входим, – приказала Лудивина, подергав ручку запертой двери.

Сеньон, спрыгнув с крыльца, побежал искать какой-нибудь инструмент, исчез за гаражом, вернулся с лопатой и, поддев ею замок, как ломом, открыл дверь.

Когда они вошли в дом, у всех перехватило дыхание от омерзительной вони – смесь гниющего мяса и экскрементов, сдобренная нотками железа и характерным сладковатым запахом разлагающегося трупа. Аромат смерти.

Жозе Солис сидел перед ними, разинув рот в безмолвном крике, обращенном в вечность. Несмотря на копошащихся по всему телу насекомых, отчетливо была видна гримаса страха, в которой застыли его черты, натянутые сухожилия шеи и скрюченные пальцы, вонзившиеся в кожаные подлокотники кресла.

И если бы глазные впадины Жозе Солиса не превратились в гнезда для личинок, Лудивина могла бы поклясться, что в его глазах они увидели бы выражение смертельного ужаса.

16

У Лудивины возникло ощущение, что история вновь повторяется – одно и то же происходит снова и снова с предельной точностью: разворачивается все тот же затейливый балет подъезжающих автомобилей, той же вереницей тянутся к месту преступления криминалисты, офицеры полиции, представители судебного ведомства и жандармерии Эври.

Скучая на переднем пассажирском сиденье в одной машине с ГФЛ, она ждала, когда все отчеты будут заполнены до последних страниц и парижским жандармам разрешат вернуться в дом номер 13, чтобы начать собственное расследование. СИПы, специалисты по идентификации преступников, собирают улики, ищут малейшие следы, которые могут стать вещественными доказательствами; следователи, в отличие от них, ищут смысл. Их задача – воссоздать картину преступления на основе того, что они увидят на месте.

Лудивина повернулась к ГФЛ, зажатому с двух сторон на заднем сиденье Бенжаменом и Франком.

– Ты нас все-таки развел, как последних лохов, – с раздражением бросила она.

Сатанист вздернул подбородок. Пирсинг, густо усеивающий его лицо, отблескивал на солнце и неприятно выделялся на фоне черных глаз, которые тонули в тени выступающих надбровных дуг.

– Почему вы так говорите? Я привел вас к последнему обращенному, как и обещал.

– Значит, так твой хозяин совершает «обращение»?

– Хозяин являет свое истинное лицо адептам, и лишь у немногих из них хватает душевных сил это пережить. Но теперь тот человек воссоединился с нашим наставником, его душа выпита до дна и отныне питает собою лимб.

– Ты понимаешь, что это убийство?

– Скорее освобождение.

– Так или иначе, ты причастен к преступлению, – напомнила Лудивина.

– За ним последуют другие.

– Кто? Когда?

– Не знаю. И если бы знал – не сказал бы, потому что это может помешать хозяину. Я привел вас сюда, чтобы вы убедились в его существовании.

– А что, если на месте преступления окажутся только твои отпечатки и твоя ДНК? Может, ты единственный убийца Жозе Солиса?

Похоже, Чудилу опечалил тот факт, что его не понимают, но он все же многозначительно улыбнулся, будто знал куда больше, чем простые люди, сидящие рядом с ним в машине.

– Нет, не думаю, что я оставил там какие бы то ни было следы. И полагаю, следов хозяина вы тоже не найдете. Слушайте, вот что я вам скажу: я пришел сюда по приказу хозяина, чтобы созерцать его деяние, но пока он обращал эту заблудшую душу, я сидел в машине. Вот и все.

– Ты нас обманул – сказал, что без тебя обращенный откажется с нами говорить.

– Это правда, сами вы не сможете. Отведите меня к нему, и я вам покажу. Я знаю, как добраться до его души. Умею разговаривать с некоторыми мертвецами. Мы можем попробовать.

– Ты предлагаешь устроить спиритический сеанс?

– Называйте это как хотите.

Лудивина устала препираться с сумасшедшим. Она вышла из машины, расспросила коллег, как там дела с опросом местных жителей, и сама еще раз побеседовала с пожилой соседкой Солиса. Но та лишь повторила, что в последние дни не заметила ничего необычного и не видела никого подозрительного. Лудивина ушла от нее разочарованная. Большинства других соседей месье Солиса не было дома, теперь придется ждать, когда коллеги смогут их застать, чтобы снять показания – это может произойти вечером, а то и вообще на следующей неделе. Возможно, кто-нибудь из них видел неизвестную машину, простоявшую рядом с домом номер 13 пару часов как-то вечером или ночью. Впрочем, это маловероятно – тут каждый живет своей жизнью, люди спят, едят, занимаются делами, валяются перед телевизором, и никто не торчит у окна, наблюдая за редким движением на тихой улочке. Оставалось скрестить пальцы на удачу и ждать, что образцы, собранные криминалистами на месте преступления, дадут много зацепок. Отпечатки пальцев, ДНК, а также записи телефонных переговоров, письма, рассказы о ссорах Солиса с какими-нибудь людьми… И все. Потому что видеокамер в этом районе нет, и что происходило в момент преступления – неизвестно.

В общем, рутина криминальных расследований.

Лудивина подошла к спецу из команды СИПов – он укладывал инструменты и образцы в фургон.

– Вы закончили?

– Нет еще.

– Как там, внутри?

– А вы что, не заходили в дом? Разве не ваша группа нашла тело?

– Моя, но мы вас вызвали сразу, как его увидели. Не было возможности по-хозяйски там осмотреться, потому что мы боялись нарушить сцену преступления.

– Ну, с нашей точки зрения, там все неплохо – следов полно, собирай не хочу. Но это еще ничего не значит: возможно, окажется, что все они принадлежат жертве.

– Нет беспорядка? Может, какие-нибудь признаки ограбления?

– О нет. Возможно, это и не убийство вовсе. Дверь ведь была заперта изнутри, верно?

– Да. Но вы же видели, какое у него выражение лица? Даже в таком состоянии трупа по лицу и по всей позе видно, что человек перед смертью испытал панический страх.

– По крайней мере, в доме никто не бесчинствовал, или же потом там навели порядок. И насколько я успел заметить, на жертве нет видимых следов насилия. Впрочем, я не судмедэксперт.

Лудивина постояла некоторое время у крыльца дома. Это убийство, иначе быть не может. ГФЛ привел их сюда, зная, что они найдут труп, потому что сопровождал убийцу, а возможно, и помогал ему убивать.

От страха умереть нельзя, так не бывает. Под одеждой должны быть какие-то метки – след от укола или отметины от пыток…

Чтобы хоть как-то продвинуться в этом деле, срочно требовалось заключение судмедэксперта. Лудивине очень не понравились слова ГФЛ о том, что это только начало и что его хозяин имеет отношение к бойне в скоростном поезде. Может, ГФЛ и чокнутый, но Лудивина в некоторой степени ему доверяла, к тому же ее подстегивало навязчивое ощущение, что она может опоздать.

Полковник Жиан прибыл к полудню, самым последним, быстро переговорил почти со всеми участниками событий и только потом подошел к Лудивине.

– Он еще здесь? – удивился Жиан, указав на ГФЛ. – Немедленно везите его обратно.

– А расследование на месте?

– Здесь и так полно народу.

– Полковник…

– Ванкер, перестаньте оспаривать мои приказы, вы реально достали! На вас и так уже висит дело в Ла-Курнев, вы занимаетесь расследованием по торговле человеческой кожей, да еще и этим психопатом. Хватит с вас.

– Но убийство в этом доме связано с нашим делом.

– Поэтому придется расширить группу. Здесь у вас эстафету примет сержант Капелль. Согласны?

Лудивина кивнула. В компетентности Магали Капелль сомневаться не приходилось – она была отличным следователем, никогда не упускала ни малейшей детали.

– В конце дня подведем предварительные итоги, – сказал напоследок Жиан. – Подготовьте подробный отчет. Я назначаю вас начальником группы. Довольны?

Лудивина сжала кулаки от восторга:

– Спасибо, полковник.

– Не благодарите, Ванкер. Все это дело выглядит паршиво, к тому же я терпеть не могу, когда несколько преступлений имеют один знаменатель. Если дальше все еще больше усложнится, на меня будут давить со всех сторон, требуя результатов, и как можно скорее. И не сомневайтесь: если будут давить на меня, вы это тоже почувствуете в полном объеме. А теперь убирайтесь отсюда.

* * *

Гильем приклеил скотчем к двери конференц-зала лист бумаги с надписью «Группа 666». Лудивина решила ее так назвать из-за ГФЛ и его татуировок. Всего в группу вошли на постоянной основе шесть следователей – сама Лудивина, Сеньон, Гильем, а также Магали, Бен и Франк. Они и раньше часто работали вместе, в том числе как напарники на оперативных заданиях, и доказали эффективность такого сотрудничества во время расследования преступлений под знаком «*е» полтора года назад[29]29
  См. роман Максима Шаттама «Первобытное зло» (La Conjuration primitive).


[Закрыть].

Все собрались в зале за столом; пришли полковник Жиан и его заместитель майор Рейно – человек, чьи амбиции по масштабу могли сравниться разве что с его же собственным брюхом; впрочем, честолюбивый огонек в глазах он скрывал за толстыми дымчатыми очками. Кроме того, к ним присоединился Ив из Бригады по борьбе с наркотиками – он служил связующим звеном между группой Лудивины и теми, кто занимался бандой наркодилеров, устроивших ночной гоу-фаст.

Лудивина подошла к пробковой доске на стене, к которой она уже прикрепила листы бумаги с ключевыми пунктами расследования: фрагменты человеческой кожи, банда наркодилеров, свежеватель из Лилля, ГФЛ и труп с перерезанным горлом у него дома. Теперь к ним добавился еще и Жозе Солис – опознанная жертва номер два.

– Пока что мы действовали в зависимости от обстоятельств, – сразу предупредила она. – У нас только догадки и предположения.

– Начинайте, – подбодрил полковник.

– По поводу свежевателя из Лилля направлен запрос местным коллегам. Все ищут трупы, с которых снята большая часть кожного покрова. Ждем данные от парижского ИСМЭ[30]30
  ИСМЭ – Институт судебно-медицинской экспертизы. – Прим. авт.


[Закрыть], чтобы установить точное число жертв. Судмедэксперт полагает, что их три, но подтвердит это анализ ДНК. Я также отправила запросы на тему подмигивающего смайлика – такое клеймо есть на каждом фрагменте кожи, и если он кому-то попадался в других делах, нам сообщат.

– Это же обычный смайлик, – заметил Гильем. – В Интернете таких на каждом шагу навалом, так что вряд ли он пригодится нам как опознавательный знак.

– Мало ли, может, и пригодится. Коллеги из Лилля сегодня отчитались, что никаких дел по трупам со срезанной кожей у них сейчас нет, но за последние десять месяцев пропали шесть человек, и исчезновение по крайней мере четверых из них может иметь криминальную подоплеку – все четверо молодые люди, возвращавшиеся ночью из баров или дискотек. Я отправила в Лилльский ОР по электронной почте фотографию татуировки с фрагмента кожи – пусть покажут родственникам пропавших. Может, кто-нибудь опознает.

Повернувшись к Иву, полковник Жиан спросил:

– Вы держите связь с лилльской Бригадой по борьбе с наркотиками?

– Да, Жозеф дал нам координаты тайника, где они забирали кожу и оставляли деньги. Коллеги из Лилля установили наблюдение.

– Расследование по гоу-фасту продвигается?

– У нас уже достаточно фактов для предъявления обвинения. Помимо прочего, при обыске изъяли два «калаша», один PM-63 RAK, один револьвер тридцать восьмого калибра, боеприпасы и много нала. Это направление мы тоже возьмем в разработку – возможно, банда, устроившая гоу-фаст, занимается еще и торговлей оружием. Я в этом почти не сомневаюсь.

– О’кей. Позже я зайду к вам, обсудим детали. Ванкер, продолжайте.

– Что касается трупа, найденного в Ла-Курнев, я сомневаюсь, что убийца – ГФЛ. Похоже, он действительно ничего не знал об этом и уж точно не бросил бы дома свой драгоценный дневник.

– Он сумасшедший, – напомнил Сеньон.

– Да, но он много говорит и мало что отрицает. К тому же тот парень, которого мы преследовали в бараке, показался мне… не знаю, не таким, как он. ГФЛ – заторможенный и поддающийся чужому влиянию человек. А тот, за кем я гналась, показался мне более решительным и… энергичным. Да и физически он покрепче.

– Может, это был кто-нибудь из местных – пришел искать пропавшего приятеля? – предположил Сеньон.

– Может, и так, – кивнула Лудивина. – Или свежеватель собственной персоной. ГФЛ признался, что дал ему свой адрес, и еще сказал, что перерезанное горло – это как раз в его стиле.

– Личность убитого в исповедальне установлена. Это дает нам какие-то зацепки? – спросил полковник.

– Едва ли. Молодой парень из Ла-Курнев. Безработный, замечен в мелких грязных делишках, любил совать нос куда не следует, воровал, большой симпатией в городе не пользовался. Местные, которых опросили полицейские, не удивились, что его труп нашли в заброшенном здании. Он мог туда залезть просто для того, чтобы напакостить Чудиле, то есть ГФЛ. Или хотел что-нибудь украсть.

– А с родственниками и друзьями этого парня поговорили? Он мог с кем-то из них поделиться планами.

– Друзей у него нет, из родственников только отец, который ничего не знает и считает сына никчемным лоботрясом.

Магали, отличавшаяся вниманием к деталям, сдула со лба челку, упавшую на глаза, и поинтересовалась:

– Зачем свежевателю оставлять труп в квартире ГФЛ? Это не его район, к тому же какая ему выгода от этого убийства?

– Возможно, он собирался избавиться от самого ГФЛ, но столкнулся с мелким воришкой. Свидетели ему были не нужны, поэтому он убил парня, а тут появились мы.

– Зачем ему убивать посредника, который свел его с бандой наркоторговцев? Это глупо. И странно, что он взялся резать горло незнакомцу в тот самый момент, когда туда нагрянула жандармерия. Вот уж не повезло ему.

– Если он пришел за ГФЛ, значит, у него была в этом острая необходимость. Например, он узнал, что гоу-фаст не удался, наркодилеры арестованы, и флики могут через них выйти на ГФЛ, а соответственно, и на него самого. Поэтому свежеватель с утра помчался в пригород Парижа, чтобы избавиться от единственного человека, который мог его опознать, но нарвался на случайного вора.

– Как он мог узнать о ночном аресте?

– Вероятно, ГФЛ ждал товар и, не дождавшись, позвонил свежевателю, чтобы выяснить, отправлен ли груз из Лилля, и тот догадался, что возникли проблемы.

– Допустим, – вмешался полковник. – А этот предположительный телефонный звонок в Лилль можно отследить?

– Это будет трудно и долго. ГФЛ не пользуется мобильным, и домашнего телефона у него в бараке, разумеется, тоже нет. Если нам придется проверять один за другим все номера, на которые звонили с местных общественных телефонов, это займет уйму времени.

– Согласен. Нам, наоборот, нужно ускорить темпы. Что еще?

– ГФЛ с сегодняшнего утра молчит. Он гордится результатами поездки в Брюнуа, поскольку хотел доказать нам, что его хозяин существует, и считает, что ему это удалось. Но теперь он отказывается говорить о чем бы то ни было. Так что, пока мы не получим результаты анализа ДНК, никуда в этом деле не продвинемся. И дай бог, чтобы эти результаты совпали с теми, которые есть в НЭБГД[31]31
  НЭБГД – Национальная электронная база генетических данных. – Прим. авт.


[Закрыть]. А пока ждем, я решила поверить словам ГФЛ о бойне в скоростном поезде и запросила полную информацию по этому делу.

– То есть?.. – не понял полковник.

Лудивина обвела взглядом собравшихся в конференц-зале.

– А что, если ГФЛ сказал правду? Вдруг за стрельбой, устроенной в поезде двумя подростками, стоит чья-то злая воля?

– Невозможно! – воскликнул Бен, взмахнув рукой, будто отбрасывал эту версию. – Ты же сама это понимаешь!

– Почему невозможно? Сегодня вечером или завтра я получу все, что коллеги собрали на тех мальчишек, надо покопаться в их прошлом. Еще я успела провести небольшое исследование на тему самых необычных, безумных и рассчитанных на громкий отклик преступлений за последние десять месяцев. – Лудивина сняла с доски один лист – под ним оказался другой, с тремя строчками: «Отравления в супермаркетах», «Дерьмо в “Макдоналдсе”» и «Тео Баландо».