Текст книги "Лекарство для любви"

Глава 9

На рассвете Фил помогла Эми покормить все еще сонную малышку Райли. Потом мама с дочкой снова легли. Фил, утомленная бессонной ночью, тоже решила последовать их примеру. Проснулась она только в десять утра, когда малышка Райли заплакала, опять проголодавшись.

Желтуха у Райли почти прошла, и Фил с сожалением подумала, что скоро Эми придется возвращаться к себе, а это значит, что и она должна будет покинуть этот дом. Интересно, вернулся ли Райли домой?

Она спустилась в коридор, чтобы проверить, в спальне Райли или нет.

Его нигде не было.

Неужели они все еще ищут пропавшего рыбака? Или Райли вызвали в больницу?

Фил включила радио. В местных новостях сообщили о трагедии, разыгравшейся сегодня ночью.

У Фил сжалось сердце. У Райли теперь будет много работы, а ведь он и так устает в больнице, где постоянно не хватает персонала. А может, это из-за нее Райли решил не возвращаться домой?

Или Фил ошибается: она вообще не имеет для него никакого значения?

«Нужно чем-нибудь заняться и перестать о нем думать», – решила Фил.

Но не так-то просто оказалось отвлечься от этих мыслей.

Фил помогла Эми выкупать малышку, посоветовала еще раз покормить ребенка, а потом уложила обеих спать на залитой солнцем веранде.

Из отеля пришли Люси и Адам. Ноги Люси очень сильно отекли. Лететь почти сутки на последних неделях беременности… Нужно было что-то с этим решать.

Фил уложила Люси на диван и стала растирать ей ноги, чтобы кровообращение пришло в норму. А Адама послала за продуктами. Потом она приготовила для всех сэндвичи.

А Райли все не возвращался.

Дом был пустым и холодным без Райли. Это ощущение ни на минуту не покидало ее. Он просто обязан был сюда вернуться.

– Не могу поверить, что папа живет в таких условиях, – сказала Люси, когда ей стало легче. – Этот дом похож на сарай. Или он недавно сюда переехал?

– Райли прожил здесь шесть лет, – ответила Фил. – Но он же мужчина.

– Не согласен, я тоже мужчина, но не смог бы жить в таких условиях, – возразил Адам. Ему тоже стало легче, может быть, потому, что Фил взяла часть заботы о Люси на себя. В двадцать лет не так-то просто ухаживать за возлюбленной на последней стадии беременности.

– Хорошо бы украсить дом твоего папы постерами, – предложила Эми и взяла с тарелки уже третий сэндвич. – Когда я лежала в больнице, Фил позвонила в один крутой магазин, где продаются постеры. И уже через полчаса вся палата была ими увешана. Медсестры говорили, что в этом магазине огромный выбор.

– Но у меня совсем нет денег, – грустно призналась Люси. – Мама отправила меня сюда, не дав ни копейки. У Адама тоже денег нет. Но украсить этот дом постерами было бы здорово.

А Фил подумала, что вот для нее и нашлось дело. Она не могла просто сидеть и ждать возвращения Райли.

– Прекрасная идея, – одобрила Фил. – Если вы сами выберете для него постеры, я их оплачу.

– Правда? – удивленно воскликнула Люси.

– Мне тоже этот дом кажется каким-то мрачным. Как насчет постеров на тему серфинга? Твой папа просто помешан на этом виде спорта.

– Мой папа занимается серфингом? – изумилась Люси. – Здорово.

Неужели Маргарет ничего никогда не рассказывала Люси о Райли? Сердце Фил болезненно сжалось, ей было безмерно жаль их всех. И ее решимость связать крепкими узами этих людей окрепла. Семья. Да ведь у них и интересы общие. Люси и Райли одинаково интересует серфинг.

– Ну, тогда давайте наведаемся в этот магазин, – решила Фил.

– А можно купить постеры еще и с лыжниками. Эти два вида спорта в чем-то схожи, – предложила Люси. – Мне кажется, папа из тех мужчин, кто любит лыжный спорт.

Фил мысленно с ней согласилась. Райли любит экстрим. Ходить по краю. И к тому же он всегда один.

Она вспомнила, как он спускался с вертолета по веревке, рискуя жизнью, чтобы спасти ее.

А потом была прекрасная ночь. Он помог ей избавиться от ночных кошмаров. Хотел ли он продолжения?

Но ведь она сама предупредила его, что продолжения не последует.

С Фил творилось что-то странное. Она и сама не понимала, что именно.

Но вдруг почувствовала, что у той ночи будет продолжение.

Все утро Райли писал отчет. Это была обычная рутинная работа, которая всегда возникает, когда находят жертв несчастных случаев. Потом поехал в больницу: произошла автокатастрофа и пострадавших доставили к ним. Когда он наконец освободился и вернулся домой, не узнал свое одинокое холостяцкое жилище.

Дом был наполнен людьми.

Эми сидела в кресле и укачивала ребенка. Люси лежала на диване, положив ноги на колени Адама. Райли заметил, что ее живот еще больше увеличился. Ребенок спустился ниже и вот-вот появится на свет.

О боже!

И конечно же Фил. Она сидела за обеденным столом и что-то строчила на швейной машинке. Пол вокруг был усеян обрезками ткани.

Она выглядела… взволнованной?

Их взгляды встретились. Фил смотрела на него взволнованно и вместе с тем вызывающе. Так, будто она совершила какой-то поступок, в правильности которого не была до конца уверена.

В чем же дело?

Он обвел взглядом комнату. Как же здесь все изменилось за время его отсутствия!

Стены были увешаны постерами. На одних было изображено море – во всех видах и ракурсах: спокойное в безветренный солнечный день и бурное, опасное, с видами пляжа и дельфинами, выскакивающими из воды с каким-то победным видом. Другие постеры, поменьше, изображали все, что связано с лыжами: снег, горы и солнце. Серфинг и горнолыжный спорт.

Райли задержал дыхание и медленно выдохнул воздух, словно хотел его распробовать, узнать новый вкус.

Он покинул этот дом сегодня в четыре утра. Сейчас наступил полдень, и дом совершенно преобразился.

И дело не ограничилось одними постерами. Повсюду лежали диванные подушки, на кроватях появились покрывала, а на окнах шторы – голубовато-золотистые, они висели на карнизах с деревянными кольцами.

Откуда все это?

– Фил купила швейную машинку, – сообщила Эми и возбужденно затараторила: – Мы заказали в магазине тканей материю, карнизы и кольца. Адам прибил гардины. Фил все время шила, пока мы с Люси вешали постеры. Адам советовал, как лучше их развесить. Люси говорит, что он хочет стать художником. А Фил научила меня шить шторы. Это очень просто. Она говорит, что я смогу забрать эту швейную машинку, чтобы шить ребенку одежду. Кроме того, она отдаст мне оставшийся материал, когда я поеду домой. Вам понравилось, скажите, понравилось?

Они все в ожидании уставились на него.

Райли долго молчал: слишком сложно было разобраться в своих чувствах.

С одной стороны, ему все это понравилось. Его жилище теперь стало настоящим домом, именно таким, который соответствовал его характеру. Постеры на стенах были яркими и в то же время успокаивали. Солнечный свет на них радовал глаз и создавал приподнятое настроение. И его любимый серфинг смотрел со стен его дома. Серфинг и лыжи – настоящий храм для мужчины.

Райли по очереди оглядел всех собравшихся в комнате. На лицах Люси и Адама застыло выражение хрупкой надежды на то, что они все сделали правильно. Эми сидела с сияющим и немного гордым видом. А Фил…

Фил выглядела… немного неуверенно и обеспокоенно.

Он подумал, что именно она была инициатором всех этих преобразований.

Фил подарила ему настоящий дом.

Но в этом и заключались сомнения Райли. Хотел ли он иметь настоящий дом – дом, которого у него никогда не было?

Он все время куда-то переезжал и потому старался никогда не обустраивать свое жилище, не иметь дорогих сердцу вещей, не пускать корни, не привыкать.

Так было всегда, с самого детства. С матерью они постоянно куда-то переезжали. Каждые полгода Райли ждала встреча с новым отчимом и соответственно новый виток страданий. А когда Райли вырос, он старался жить так, чтобы в любой момент сняться с места и уехать. Здесь он прожил целых шесть лет, но этот дом не стал для него чем-то большим, чем очередное временное жилье.

Но теперь разве он сможет куда-то уехать? Не сможет. Он в ответе за Эми, Люси и Адама и просто не имеет права их бросить.

Фил все так же с беспокойством поглядывала на него.

Неужели она тоже станет частью его жизни?

– Просто чудесно, – сказал Райли настолько искренне, насколько смог, и все присутствующие, кроме Фил, улыбнулись.

– Здесь стало так мило, – с облегчением переведя дух, заговорила Люси. – Уютнее, чем в гостинице. Мне пришло в голову… если бы мы с Адамом купили какой-нибудь недорогой матрац, то смогли бы остаться здесь в свободной комнате. В отеле здорово, но здесь теперь стало еще лучше. И Фил такая замечательная и добрая женщина.

Райли мысленно согласился с последним утверждением Люси по поводу Фил. Да, действительно она замечательная и добрая женщина.

Добрая.

Но «добрая» слишком простое слово, чтобы охватить всю сущность натуры Фил. В ней было нечто большее…

– Я не задержусь здесь надолго, – возразила она, бросив на Райли тревожный взгляд.

– Но вы же обещали пожить здесь, пока я не уеду, – испуганно проговорила Эми.

Фил, опять неуверенно взглянув на Райли, слегка кивнула:

– Да, конечно же я побуду, пока ты не уедешь.

– Я бы тоже хотела, чтобы вы были здесь, когда родится ребенок, – сказала Люси. – Эми рассказывала, как вы помогали ей при родах. Она вами просто очарована. Вы и мой папа столько для нее сделали. А еще я подумала, что мне совсем не обязательно отправляться в больницу. Разве я не могу родить здесь? Лежать на веранде и смотреть на море. И не придется проходить эти жуткие больничные процедуры. И… – На ее лицо набежала тень. Она испуганно посмотрела на отца. – Это во всех отношениях удобнее. Я… У меня нет страховки, – наконец призналась Люси.

– У тебя нет страховки? – поразился Райли.

– Мы не смогли найти ни одной страховой компании, способной покрыть все расходы, – объяснила Люси.

– Но как же так… – Райли оборвал себя на полуслове и повернулся к Фил.

Она продолжала молча шить и старалась на него не смотреть.

Он почувствовал раздражение. Пока он ее не встретил, в его жизни все было ясно и понятно, а теперь…

– Это вы во всем виноваты, – набросился он на Фил.

– Я? – Она задохнулась от возмущения.

– Это вы все затеяли.

– Разве я виновата в том, что у Люси нет страховки?

– Вы виноваты в том, что предложили Люси здесь рожать.

– Она ничего такого мне не предлагала, – бросилась на защиту Фил Люси, очень удивленная вспышкой гнева Райли. – Просто… Просто я слышала, что многие женщины рожают дома, и подумала, что тоже смогу. Ты ведь врач и можешь мне помочь. Я так на это надеялась, еще там, в Англии, решила. Но если ты против, то тогда… – Люси всхлипнула и схватила Адама за руку. – Тогда мне поможет Адам.

Адам вздохнул и принял мужественный вид.

– Я… Я считаю, что тебе нужно рожать в больнице, – сказал он. Но голос его прозвучал испуганно. – Мы потом разберемся, как за все это заплатить.

– Но долги…

– Потом мы со всем разберемся, – настойчиво повторил Адам, распрямляя узкие плечи. – Для меня сейчас самое важное – это ты и наш ребенок. Я позабочусь о вас.

Райли взглянул на испуганное лицо своей дочери, выслушал не менее испуганный ответ Адама и понял, как несправедливо он поступил, обвинив во всем Фил.

Люси было всего восемнадцать. И ей предстояло важное испытание. Вправе ли он отказать ей в помощи? На кого ей еще и надеяться, как не на отца? Адам слишком молод и слаб, хоть и старается выглядеть настоящим мужчиной.

– Вы поможете нам, Фил? – спросил Адам, пока Райли искал выход из положения.

– Конечно, помогу, – заверила Фил, пряча взгляд от Райли. – Люси, Адам совершенно прав. Вам не стоит ни о чем беспокоиться. Думать сейчас вы должны только о предстоящих родах. У вас есть какие-нибудь пособия для рожениц? Нужно прочитать как можно больше специальной литературы, чтобы знать, чего ожидать. А вместе с Адамом такое чтение пойдет веселее. Я могу принести пособия из больницы.

– И еще ты должна обучиться правильному дыханию, – важно заявила Эми. – Фил покажет, как это делается.

Райли понял, до чего же он был несправедлив по отношению к Фил. Конечно, у него есть смягчающие обстоятельства, но все же… Как он мог думать только о себе, когда речь шла о Люси?

– Мы все поможем Люси, – сказал он, обращаясь скорее к Адаму, чем к дочери. Люси и так подбадривали и успокаивали Эми и Фил, а об Адаме, который был обеспокоен ситуацией не меньше, все словно забыли. – Но мне кажется, в больнице рожать будет лучше. Я помогу тебе устроиться…

– Мы решим это ближе к делу, – решительно заявила Фил, словно намеренно хотела показать Райли свое неповиновение.

– Надеюсь, я тоже еще не уеду, когда начнутся роды, и смогу помочь Люси, – поддержала Эми. – Роды – это так круто!

– И совсем не больно и не страшно, – хмыкнула Фил, а Эми рассмеялась.

– Ну, конечно же будет немножко больно, – согласилась она. – Но когда держишь на руках своего ребенка, обо всем забываешь. Жаль, что со вторым ребенком придется подождать. Раньше тридцати снова родить вряд ли получится. Но я хотела бы, чтобы все опять повторилось. Можно я буду помогать Фил учить тебя правильному дыханию?

– Я уже знаю, как правильно дышать, – ответила Люси и украдкой посмотрела на своего отца. Райли сердито косился на Фил. – Думаю, я со всем этим справлюсь. Но почему ты злишься на Фил?

– Она все решает вместо меня.

– Это не так, – обиженно возразила Фил. – Раз Люси и Адам решили остаться здесь, я могу вернуться к себе в отель.

– Нет! – в ужасе вскрикнула Эми. – Вы же мне обещали.

– Мне может понадобиться ваша помощь, – подхватила Люси.

Райли подумал, что он здесь явно лишний и не лучше ли именно ему отправиться в отель. У него создалось впечатление, что Фил – центр этого обновленного дома, полного народу. А его будто и в расчет никто не ставит, в его присутствии никто особо не нуждается.

– У нас настоящая большая семья! – радостно воскликнула Люси.

И Райли подумал, что она права. Именно поэтому ему и хотелось бежать отсюда без оглядки.

Эми пошла спать. Фил опять принялась за шторы, а Адам стал вешать карнизы. Люси тем временем показывала отцу постеры.

– Я отдам тебе за них деньги, – сказал он, стараясь придать голосу как можно больше энтузиазма. – Наверное, они стоили тебе целое состояние. К тому же ты купила ткань и швейную машинку…

– Я ничего не покупала, – возразила Люси. – У меня совсем нет денег. Мама поставила условие: либо я расстаюсь с Адамом, либо она лишает меня содержания. А Адам всего лишь студент-художник.

– Но как же вы прилетели в Австралию совсем без копейки?

– Адаму пришлось продать свой мотоцикл. На эти деньги мы и купили билеты.

Райли почувствовал щемящую жалость к дочери. Деньги никогда не волновали его. Он много работал, а получал на удивление мало, но это его совсем не трогало. Но видеть в таком бедственном положении Люси… И кто же тогда купил постеры?

– Значит, за эти постеры заплатила Фил? – строго спросил он.

– Ей это ничего не стоило, уж поверь. И вообще, Фил – свободная женщина, ей вольно поступать, как заблагорассудится. Но на твоем месте я бы сделала шаг к ее завоеванию. Редкое сочетание: добрая, милая, красивая и к тому же богатая.

– Богатая?

– Разве ты не знаешь?

– О чем это ты?

– Я ее тоже сначала не узнала, пока Адам в магазине не услышал полное имя Фил. Она платила за постеры по телефону и назвала номер кредитной карточки и свое имя. Ее зовут Филиппа Пенелопа Фозерингем.

– Думаешь, это мне о чем-то говорит?

– Да что ты! Лично мне это имя говорит о многом. Она – богатая наследница. И мы узнали о ней еще кое-что. Месяц назад, когда я проходила в больнице УЗИ, Адам прочитал статью в журнале, пока ждал меня. Часть этой статьи была посвящена Фил. Оказывается, ее дедушка сколотил целое состояние на сети ресторанов фастфуда. А ее родители не лучше моей мамы. Тоже обожают светиться в новостях. Даже я о них слышала, ни одни новости без них не обходятся. Но Фил не такая. В статье говорилось, что Фил пошла учиться на медсестру, когда ей исполнилось семнадцать. Вся ее семья была против, но Фил все равно поступила по-своему. И с тех пор о ней ничего не писали в газетах. В статье говорилось о ее дедушке. Фил была его любимой внучкой, и он завещал ей всю свою компанию. О, и еще Фил собиралась выйти замуж за главного бухгалтера фирмы дедушки. Все это было написано в статье. Суть сводилась к тому, что и богатая наследница может встретить настоящую любовь. Не знаю, что случилось дальше, но одно ясно: Фил очень, очень богата.

На обед приготовили стейк и салат. Райли понял, что это Фил купила мясо.

Эми и малышка Райли проснулись только тогда, когда уже мыли посуду. Адам и Люси, нагруженные книгами о родах и детях, вернулись в отель. Они не могли нигде купить матрац до понедельника и покинули жилище Райли с тяжелым сердцем, так, словно это был их родной дом, где они прожили много лет.

Райли пошел на веранду, Фил последовала за ним.

Она стояла рядом, смотрела на него и молчала. А Райли, тоже молча, смотрел на море.

– Ты можешь снять со стен постеры, когда все уедут, – сказала наконец Фил.

– Зачем?

– Но ведь ты предпочитаешь голые стены?

– Я не люблю голые стены. А ты правда очень богата?

– Правда. – Фил не имело смысла это отрицать.

– Тогда какого черта ты здесь делаешь?

– Я живу в твоем доме совсем не потому, что мне не на что снять жилье, – устало проговорила она. Ее поразило, как холодно и резко разговаривал с ней Райли. – Я осталась здесь из-за Эми и намерена заплатить руководству больницы за свое проживание. Как и ты платил все эти шесть лет.

– Я не это имел в виду. Ты устроилась в службу спасения и ничего не сказала о своем богатстве руководству.

– А с какой стати я должна была об этом говорить? – возмутилась Фил. Она начинала сердиться на Райли. – Ты хочешь сказать, что я не имею права там работать? Из-за того, что мне оставили богатое наследство?

– Но ты могла бы найти себе другую работу, которая тебе больше подходит.

– Потому что я такая богатая? – Гнев Фил возрастал. Она уже была в бешенстве. – Я не подкупала Корал, чтобы она позволила мне устроиться в службу спасения. Она приняла меня на работу только из-за моих профессиональных качеств и опыта.

– Для тебя все это просто игра.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты будешь этим заниматься, пока тебе не надоест, а потом просто уедешь отсюда.

– Возможно, – сердито проговорила Фил. – Впрочем, как и ты. В Англии я проработала в больнице десять лет. Подумайте об этом, доктор Райли.

– В Англии – другое дело, но здесь. – Райли опять охватил гнев. Он повернулся к Фил и посмотрел на нее потемневшими от злости глазами. – К чему эта роль доброй самаритянки?

– Но я не играю никакой роли.

– Ты пригласила в мой дом… как же там было, в этой цитате? Множество ужасных женщин.

– Всего трех женщин, – возразила Фил. – Всего лишь трех!

– Четырех. Даже малышка Райли плакала, когда…

– Когда ты брал у нее анализ крови. Я бы тоже плакала на ее месте. Она же младенец! Но неужели ты и ее включил в свою теорию заговора? О, бедный Райли Чейз, его спокойную жизнь разрушили ужасные женщины. А как же Адам?

– Думаю, он не надолго задержится в этой компании, – зло сказал Райли. – Бабушка и дедушка Люси… ее мать… заставят Люси расстаться с ним. Ее вернут домой, она опять втянется в эту жизнь, а Адам окажется не у дел.

– Послушай, мы сейчас говорим об Адаме или о тебе?

– Это не важно.

– Мое финансовое положение тоже не играет никакой роли.

– Зачем тебе работать?

– Потому что я этого хочу. – Голос Фил сорвался на крик. – Я уволилась с прежней работы ради Роджера. Чтобы мы провели вместе долгий счастливый медовый месяц. Я собиралась снова подыскать себе работу, как только мы вернулись бы в Англию. Мне очень нравится быть медсестрой. Веришь ты или нет, но я люблю мою работу гораздо больше, чем я любила Роджера. И теперь, когда я свободна, нашла самое важное, как мне казалось, для себя дело – работу в спасательной команде. Со всеми ее плюсами и минусами. Мне нравится в ней все: больница Вэйл-Ков, Дженси, Корал, медсестры. Я знаю, какая тяжелая у них работа: ни конца ни края не видно, и так каждый день. Но им, как и мне, это тоже очень нравится, заботиться о людях – смысл их жизни.

– Но это не…

– Помолчи немного и дай мне закончить, – прикрикнула на него Фил. – Я должна все это высказать, раз и навсегда. Я хочу, как и ты, отдавать всю себя тем, кто в этом нуждается. Сегодня во время прогулки я ненадолго зашла в больницу и поговорила с Дженси. Она рассказала о том, что ты сделал сегодня ночью для той несчастной семьи. Ты нашел тело погибшего рыбака – я представляю, чего тебе это стоило! – и они теперь смогут нормально его похоронить и оплакать. И, несмотря на усталость, ты остался поддержать их и утешить. Ты привел тело Джорджа в надлежащий вид перед тем, как показать его родным, чтобы его близкие не знали, какой страшной смертью умер этот бедный рыбак. Кроме того, ты позаботился о Марии, попытался ее приободрить, был с ней рядом. Дженси говорит, что иногда ты сомневаешься в том, должен ли участвовать в этих спасательных операциях. Но ведь подобные мысли и сомнения возникают у всех.

– Но при чем тут…

– Я? Я тут очень при чем. Я подписала контракт, и с сегодняшнего дня официально медсестра в спасательной команде. Мне очень нравится эта маленькая больница, где работает Джойс, удаленная от всего мира. Когда я вспоминаю ее, у меня дух захватывает. Я очень хочу стать частью вашей команды, и ни за что на свете не откажусь от этого. Дженси сказала, что у вас есть две спасательные команды, которые заботятся о пациентах удаленных районов. И, если мы с тобой не поладим, сможем работать в разных командах. Марди может перейти в твою команду, а я буду работать с Джейком.

– Ты говорила с Дженси обо мне?

– Да, все тут о тебе говорят, – устало произнесла Фил. – И беспокоятся. И любят тебя, Райли Чейз, просто ты этого не замечаешь. Ты всегда один и никого к себе не подпускаешь. Дженси рассказала, какое несчастное у тебя было детство. Твоя мать страдала алкоголизмом. В нормальном понимании родителей у тебя вообще не было. Одна из пожилых медсестер знала твою маму, и она говорит…

– Я не хочу это слушать.

– Твое право, – кивнула Фил. – Ведь и я могла прервать тебя, когда ты говорил, что моя врачебная практика – всего лишь игра. Да, я выросла среди богатства и человеческого равнодушия. А ты среди бедности и такого же равнодушия. В конце концов мы оба оказались здесь. Единственное, чем мы отличаемся, – это тем, что я действительно хочу обрести здесь дом. И я его куплю. А знаешь, что произойдет тогда? Я его сделаю по-настоящему уютным, без чьей-либо помощи. И еще одно. Не знаю, услышишь ли ты меня или твои амбиции заслоняют для тебя сейчас все? Я хочу сделать еще одну денежную трату. Я подпишу чек в пользу больницы Джойс, чтобы она смогла получить полноценный статус медицинского учреждения. Анонимно. И ты можешь сколько угодно презирать меня. Не за мой поступок, а за финансовую возможность сделать это. Но поверь, я не виновата в своем происхождении. Богатство моих родителей нисколько не повлияло на мою личность.

Лунный свет заливал веранду. Райли молча смотрел на Фил. В его взгляде сквозили враждебность и непонимание. Он видел в ней только богатую наследницу, образ, который ей самой был чужд и враждебен.

– Я знаю, как бабушка и дедушка Люси обошлись с тобой, – опять заговорила Фил. Гнев ее стал постепенно утихать, когда она вспомнила всю неприглядную правду, которую рассказала ей Люси о Маргарет. Фил имела право сердиться на Райли за его грубые, несправедливые упреки. Но она понимала его: богатство ей и самой принесло одни несчастья. Понимала, но не знала, как ему это объяснить.

Наверное, это было невозможно. Ее деньги всегда будут стоять между ними. Даже если она самоотверженно будет помогать всем местным жителям, Райли все равно не изменит своего к ней отношения.

– Мое происхождение нисколько на меня не повлияло, Райли, – мягко произнесла Фил. – Я совсем не такая, как девушки моего круга. Я та самая женщина, которую ты спас из воды, женщина, у которой рухнула вся ее жизнь. Но на этой неделе после одного случая я поняла, что у меня есть шанс начать все сначала, и главную роль в этом сыграет работа в спасательной команде. И еще, мне кажется, что…

Фил колебалась. Она не могла это высказать. Райли стал абсолютно чужим. Опершись о перила веранды, он стоял от нее в стороне. Его тень падала на нее, темная и жутковатая в лунном свете и фосфорическом мерцании моря.

Он ничего не хотел. Он не хотел, чтобы на стенах его дома висели постеры, а на окнах – шторы. Но, что самое главное и самое страшное, – ему не нужна была она.

Неужели она действительно на него разозлилась? Она не имела на это никакого права.

Он занимался с ней любовью всего лишь потому, что она сама этого захотела.

Но ей нужно было высказать все до конца.

– Я останусь здесь до тех пор, пока не уедет Эми, – сказала Фил, опять пытаясь придать своему голосу как можно больше спокойствия. – Ты должен потерпеть меня в своем доме еще немного. Извини. Я пригласила сюда Эми, и это было моей главной ошибкой, а нужно было снять отдельную квартиру для нас с ней. Но перевозить куда-то Эми сейчас… Думаю, это станет для нее настоящим потрясением. Так что лучше я останусь здесь, но мы будем жить отдельно друг от друга, как два чужих человека. В понедельник я попрошу Корал перевести меня в другую команду, чтобы мы с тобой не встречались на работе. Это единственное, что я могу сделать, Райли. Я не могу совсем уйти из твоей жизни.

Фил закрыла глаза и закусила губу. Все это было так трудно высказать.

Нет, наверное, она не сможет. Хотя почему бы и нет?

– Я не могу уехать, потому что полюбила все то, что здесь обрела, – наконец сказала Фил. Она говорила взволнованно, но с чувством собственного достоинства. – Я просто влюблена в спасательную команду, в Дженси, в Эми, в больницу Вэйл-Ков.

Фил глубоко вздохнула и приступила к самой трудной части.

– И я почти влюблена в тебя, – прошептала она. – Потому что… потому что между нами существует какая-то связь. Я не могу этого до конца выразить и не понимаю, почему я это чувствую, но это так. Как будто мы связаны какими-то узами. Наше прошлое. Наверное, дело в нем. Мы похожи, Райли. Хочешь ты это признать или нет. Я говорю с тобой предельно честно. Мы оба взрослые люди. Я всю жизнь была одинока и независима, и мне это нравилось. Ты тоже жаждешь одной независимости. Независимости от всего: от людей, обстоятельств, вещей, наконец. И я тебя понимаю. И не буду настаивать на продолжении наших отношений. Но пока тебе придется смириться с изменениями в твоем доме, с людьми, поселившимися в нем. На пару недель. А потом… Я не знаю, как сложатся ваши отношения с Люси, это теперь зависит только от вас. Я не имею права в них вмешиваться.

– Фил…

– Мне больше нечего добавить, – перебила его она. И, не в силах сдержать себя, подошла к Райли, взяла его за руки, встала на цыпочки и поцеловала долгим, прощальным поцелуем. Она не может сейчас уехать, но с этой минуты они будут жить как посторонние люди.

Райли не ответил на ее поцелуй, он даже не прикоснулся к ней.

Им больше нечего было сказать друг другу. Она повернулась, прошла в дом и закрыла за собой дверь.