Текст книги "Голод Рехи"

Ларт спал, негромко похрапывая. Мерно вздымалась грудь, и уши не шевелились. Тогда Рехи с кривой ухмылкой легонько прокусил кожу вокруг пульсирующей жилы, но предводитель тут же схватил эльфа за ухо, отводя жадные зубы в сторону. Даже не просыпаясь, Ларт прошипел что-то угрожающее, но отпустил и в полудреме потянулся к девушкам, обнимая обеих разом.

«Ах ты, хитрая тварь! Хитрая и сильная! Ну ничего, когда-нибудь я до тебя доберусь», – ухмыльнулся Рехи, примирительно лизнув края раны. Язык обжег вкус выступившей капли крови, от которой обещание стало едва ли не заветной мечтой, смешанной с изощренным планом мести.

Рехи провалился в сон еще на какое-то время, а очухался уже совершенно один. Для начала неуверенно пошевелился: все тело охватывала приятная ломота. Не приходилось вскидываться в страхе за собственную жизнь – бесценная редкость. И ничего не болело, не считая ожога, не гнило, не мучило, только остро ощущались свежие засосы: один обнаружился над пупком, другой – чуть ниже. Кое-где проступали синяки со следами укусов от чьих-то четырех клыков, но ничто не приносило страданий.

Он не стал лакомством на пиру, даже сам полакомился. И повеселился на всю оставшуюся жизнь, даже если унылый Страж в голове твердил, что кто-то там сбился с пути. Как можно сбиться с дороги, если ее нет? Да и линии мира… Черные, значит, черные. Не съели, удалось утолить свой голод, весь свой голод – вот и все, все предельно просто.

Рехи ни о чем не жалел, только вот голова налилась непривычной тяжестью. Потолок шатра плыл неровными узорами и распадался на мозаику разноцветных точек, в ушах звенело.

– Этот слабак все никак не проснется, – хохотнул кто-то из проходивших мимо стражников. – Мы его часом не уморили?

«А нечего спаивать было! Думали, я убегу? Сбежишь от вас!» – обиделся Рехи, но вслух ничего не сказал – взял за правило не болтать лишнего в стане врагов. Впрочем, врагов ли… Нет, друзьями он их не называл. Помогал ему только Ларт, но как слуге, развлечению. Шуту!

Да, в старину так называли кривляющихся уродцев. Наверное, для полукровок эльф выглядел именно смешным уродцем, которого интересно приручить, превратить в забаву. Вспомнилось, как он крутил сальто в центре шатра. Нелепо, конечно. Его выставили на посмешище, и от осознания этого вновь в сердце взметнулась ненависть. Сладкое облачко дурмана постепенно рассеивалось, и из него выплывали прежние чувства: омерзение от обычаев поедания умерших, несогласие с пленом.

«Ничего, я еще напьюсь твоей крови!» – со злостью подумал Рехи, и ярость позволила вскочить на ноги. Пол уже не плясал, потолок не падал, разве только горизонт немного кренился.

– О, ты проснулся!

В шатер вошла Телла. При свете красных сумерек она выглядела все такой же привлекательной, как и накануне. Рехи порадовался, что в общем хаосе чутье его не подвело. Даже на трезвую голову девушка показалась симпатичной. Он привлек ее к себе, поцеловав в макушку, но тут же схватился за виски, встряхиваясь, как дикий зверь.

– Голова болит? – тут же понимающе кивнула Телла. – Выпей, полегчает.

– Мы не пьем воду.

– А это не вода, – ответила она и потупилась. – Это моя кровь. Немного.

Рехи растерянно принял небольшой глиняный стакан, попробовал – человеческая, просто человеческая кровь, привычная, хотя от этого не менее желанная. Вот Ларт своей не поделился бы, словно нарочно изводил. Существовала ли какая-то конечная цель его изощренной игры? «Ты все еще что-то скрываешь. И я узнаю, что именно. Да, Ларт, я узнаю все твои тайны!» – пообещал Рехи, выходя следом за Теллой из шатра.

Вера предводителя

Рехи не понимал, почему неяркий свет красных сумерек непривычно режет глаза. Наверное, все еще действие выпитого накануне зелья не прошло.

– Что за мерзость вы хлещете на этих оргиях?

– Настойку пещерных грибов и водорослей, – объяснила Телла, пока они куда-то шли по деревне, но скоро она обратилась к Рехи: – Я пойду, ладно? У меня есть дела. А ты у Ларта спроси, нужен ты ему или нет. Он вон там.

Телла указала на загадочное строение с трубой, из которой валил серый дым. Полукровки, как и эльфы, не нуждались в тепле, поэтому не жгли костров, а от странной хибары тянуло неприятным жаром. Да еще доносились звуки, будто били по металлу. Рехи нащупал что-то в своей памяти, было что-то похожее в снах, но не вспомнил верного названия.

В этот момент Рехи окружило несколько стражников, которые до этого вполне мирно прохаживались на посту у забора.

– Кто тут у нас? Новый герой Ларта? Как же, «герой»! Герой – голова с дырой, – на разные голоса загоготали они. Рехи ощерился, как ящер, готовящийся к прыжку.

– Думаешь, Ларт за боевые заслуги тебя так выделил? Жди больше, беловолосая тварь! Все за кровь твою. Интересно, будет ли печалиться Ларт, если мы выпьем ее?

Кто-то схватил Рехи за плечо, кто-то попытался толкнуть на землю. Удалось увернуться, изогнувшись скользкой водорослью. Рехи все гадал: а Телла знала, что на него нападут? Вот так легко исчезла, нашла себе какие-то дела. Она выглядела честной и наивной. Если ее подослал Ларт во время пира, то только ради одной цели. Казалось, что она не способна на злобные планы.

– Хватай его! То-то будет потеха! – рычали со всех сторон полукровки. – Как же! Ожег ручку – сразу герой!

Рехи поймал чье-то запястье, заломил и с наслаждением вмазал стражу по носу. Полукровка истошно захрипел и завыл, обругивая его последними словами.

– А сколько я врагов ваших порубил, вы не видели?! Не видели, твари?! Твари вонючие! Чтоб вас к трехногим, солнцем на голову небо придавило! – воскликнул Рехи, не переставая отбиваться.

Оружия он с собой по глупости не взял, да и никто не позволил бы использовать его против воинов деревни. Но вот сбылись худшие предостережения: двуличный Ларт сумел одной прославляющей речью настроить против Рехи всех парней деревни. И никто не пытался вмешаться. Все как обычно. К поддержке Рехи с детства не привык, только к пинкам.

Поэтому теперь приходилось работать кулаками, выдираться из захватов, терпеть удары под дых. Под конец короткой потасовки его повалили на землю и принялись с наслаждением усердно пинать носками сапог, но Рехи и не подумал закрываться: он сделал вид, будто убого сжимается в комок, а потом наоборот раскрылся, дернув руками и ногами в разные стороны. И так повалил двоих обидчиков навзничь, а затем оседлал одного и принялся мутузить его, превращая отвратительную рожу в кровяное месиво.

От этого зрелища даже снова взыграл голод, но тут кто-то саданул по спине древком копья, Рехи закашлялся, переваливаясь в пыли. Больше ему подняться не позволили бы, добили бы, а потом и съели. Но раздавшийся в ушах звон прорезал долгожданный голос. И от него непостижимым образом стало легче на душе.

– Отставить! Прочь, недоумки! – послышалось громогласное восклицание. – Почему не на посту? Отдать вас на корм ящерам? Если не хотите стать ужином, не смейте трогать эльфа.

Ларт… Истинная причина потасовки. Двуличный ящер. Но он каждый раз появлялся в самый нужный момент, когда не оставалось надежды. Не считая того, что последнее время все проблемы сыпались на Рехи исключительно по вине предводителя.

Он вышел из дымящей хибары с мечом наголо, в другой руке сжимал тяжелый молот. Доспехов на нем не было, как и туники, выглядел он разгоряченным от жара, что царил внутри загадочного строения. Ларт представлял собой крайне угрожающее, воинственное зрелище, словно воплощенный дух огненных гор.

– Больно он нам нужен, – прогундосил тип со сломанным носом. Он как раз пытался унять текущую из расплющенных ноздрей кровь.

– Забирай, твоя ж забава, предводитель, – нехорошо улыбнувшись, фыркнул один из стражников. Синие глаза гадко блеснули, Рехи сощурился, запоминая черты нового личного врага Ларта. Стоило быть настороже с ними всеми, но этот стражник особенно не понравился Рехи. Теперь они все ушли, подчинившись разгневанному предводителю. А он едва не шипел на ослушников. Но очень быстро переменился в лице, остыл и вновь заулыбался, скаля клыки. Кажется, он намеренно это делал, чтобы все видели, какой он страшный монстр, какие у него длинные зубы. Ведь для чего еще их показывают дикие звери? Да еще его не покидала ухмылка превосходства.

– Вставай, – приказал Ларт, кивнув Рехи. Тот поднялся, потирая ушибленные места, но недовольно молчал. Ощущение гадливости не покидало его, поэтому Рехи только хмуро насупился.

– Злишься, что я тебя представил героем на пиру? – рассмеялся предводитель. – Да брось, это ведь так и есть.

Рехи только шумно потянул воздух, сжимая зубы. Он встал, выпятил грудь и расставил ноги, словно показывая, что больше не сдвинется ни шаг, хоть бы все стражники на него кинулись с кулаками.

– Это была опасная игра, не спорю, – продолжал Ларт.

«Ты просто хочешь, чтобы я бродил за тобой. И только за тобой», – со злостью думал Рехи, понимая, что только в обществе Ларта ему ничего не грозит.

Остальные жители не меньше жаждали его крови, да еще теперь ими двигала зависть. При этом главную опасность все-таки представлял Ларт, который мог однажды не сдержаться и вновь попробовать крови эльфа. Впрочем, тут уж кто кого… Рехи тоже ждал удобного случая, чтобы сполна напиться теплой крови полуэльфа. Значит, они оказывались в равных условиях, а рядовые стражники не заслуживали внимания. Обида сама собой улеглась.

Ларт махнул в сторону дымящей хибары:

– Пир был вчера. Сегодня – работа. Пойдем, кое-что покажу. Держу пари, ты не видел такого.

Рехи облизнул пересохшие разбитые губы, недовольный жаром и запахом дыма, но повиновался и вошел следом за Лартом, который отодвинул шкуру.

– Это называется наковальня, а это – молот, – объяснял Ларт, показывая странные предметы. Молот Рехи еще узнал, но наковален никогда не видел. Он даже не мог точно описать форму предмета: что-то черное и неровное. Но хуже всего, что недалеко от нее пылал яркий огонь.

Духота заставила отступить к выходу, Рехи прижался спиной к шкуре, хватая ртом прохладный воздух снаружи. На пустошах было тепло, времена года почти не отличались один от другого, а эльфы их и подавно не чувствовали. Зато здесь, в этом раскаленном помещении, жара давила на легкие и перехватывала дыхание, заставляя нервно мотать головой.

Ларт при этом спокойно и споро работал: ударял молотом по раскаленному докрасна мечу, да не хаотично, а со знанием тайной очередности действий. Он переворачивал меч, чтобы рассмотреть лезвие с разных сторон. А когда закончил работу, сунул клинок в ведро с холодной водой. Сталь зашипела, поднимая клубы пара. Рехи захотелось засунуть голову в это ледяное ведро, в котором была, видимо, вода из того самого озера, где он недавно чуть не утонул.

– Надо починить добытые в сражении мечи, – продолжал объяснять Ларт. – Мы готовим план нападения на деревню людей. Уничтожим их!

Значит, обещалась новая битва, новое истребление врагов. Рехи поймал себя на мысли, что вовсе не желает сражаться за деревню проклятых полукровок, которые заживо съедали людей. Телла, может, ему и нравилась. А вот вновь попасть в гущу черных вооруженных теней он не желал ни под каким видом. Геройство – для безумных, особенно геройство во имя победы над чужими недругами.

– Но если вы их уничтожите подчистую, то чем будете питаться? – задумался Рехи.

– О, Рехи, а ты смышленый, – одобрительно рассмеялся Ларт, небрежно бросив: – Очень смышленый. Для эльфа. Но я все давно продумал.

– Да, ты любишь думать, я заметил, – негромко фыркнул Рехи. Ларт насмешливо махнул ему рукой, оценив колкий выпад. Рехи вспомнил, что никогда еще так много не болтал, как после встречи с Лартом. Тот продолжал:

– Мы уничтожим их, сначала съедим, конечно. А потом заживем наконец спокойно.

В голосе его звучала странная усталость, будто ему не нравилось носиться по пустоши верхом на ящере и так вершить судьбы тех, кто ему попадался.

– Ну, так есть что ты будешь?

– Ящеров, – объяснял Ларт. – Будем разводить их, как скотину в старину. На боевых продолжим ездить. А тех, что помельче и поглупее, пустим на мясо.

– А их чем кормить?

Рехи заинтересовался, не представляя, что полукровки откажутся от своих в высшей мере диких оргий с поеданием пленников. Ларт строил другие планы.

– Мелкими сцинками, а их – можно грибами, водорослями и колючками. Да, я все продумал.

Он говорил искренне и с явным воодушевлением, как будто уже рисуя перед мысленным взором картину своего идеального будущего.

– Ты собрался отказаться от людоедства? – недоверчиво спросил Рехи. Он и сам хотел бы не зависеть от человеческой крови, но ему диктовала условия жестокая природа.

– Пожалуй, – торопливо зашептал Ларт, замирая над наковальней. – Когда-нибудь. Когда это станет необходимо. Штука в том, что это вряд ли возможно. Враги всегда найдутся. Так что мы еще поживимся человечиной и эльфятиной.

– Надеюсь, не моей.

«И не Лойэ! Только бы она не попалась им! Пусть идет в свой Бастион. Я придумаю план побега и догоню ее однажды. Однажды, когда-нибудь», – добавил про себя Рехи.

– Нет, не твоей, – почти по-дружески тепло отозвался Ларт.

Он выглядел спокойным и довольным, орудуя тяжелым молотом над наковальней. Рехи только слышал об этом искусстве, сохранившемся от прошлых времен. Все бы ничего, даже интересно, но от печи, которая все больше разгоралась, шел нестерпимый жар.

– Я пойду? – спросил почти умоляюще Рехи. Холодная кожа раскалилась, голова кружилась. Он прошел испытание водой, прошел испытание сталью, но теперь Ларт испытывал его жаром. Наверное, так же были раскалены жерла многочисленных вулканов, разбросанных по пустоши. Время от времени они напоминали о себе далеким рокотом извержений.

– Куда пойдешь?

– Куда-нибудь.

– У тебя ведь нет дел. А с настроем моих ребят тебе лучше либо быть рядом со мной, либо сидеть в моем шатре, – объяснил Ларт, показывая, что привязал к себе пленника.

– Вот именно: я сойду с ума от безделья! – тут же придумал ответ Рехи. – Найди мне какое-нибудь занятие.

– Повременим с этим. Останься. Будешь моим талисманом, который приносит удачу в кузнечном деле.

– Вот уж мне надо! А что такое талисман?

– Что-то оставшееся от недоверы, недорелигии. Безделушка, словом, – ответил вкрадчиво Ларт. Рехи сжал кулаки, поняв, что его снова унизили. Опять ему захотелось крепко ударить предводителя по лицу. Но нахлынувшую злость перебило удивление от очередного открытия:

– Эй, Ларт, я тут погулял по деревне… И не заметил, знаешь… Ну, святилищ каких-нибудь. Во что вы верите?

Обычно и у людоедов, и у людей прошлого из снов обнаруживались в том или ином виде изображения каких-то высших сил. Кто-то еще сохранял воспоминания о Двенадцатом, кто-то придумывал нечто новое.

– А ты во что-то верил? – поинтересовался Ларт.

– Не знаю. В призраков, в духов предков всяких, – пожал плечами Рехи. – А старики говорили, что раньше верили в Двенадцатого Проклятого.

– Да, мы тоже верили в него когда-то, – кивнул Ларт и с отвращением скривился: – Но потом поняли, что все ложь! Все обман! Каждый из нас, полукровок, молил о милости, но получал только удары судьбы. Ты видел их, эльф. Я собирал их со всей пустоши, здесь каждый расскажет тебе историю своей боли.

– Как Телла?

– Да, как Телла! Большинство были рабами, чьими-то игрушками. И девушки, и парни. Кого-то медленно ели заживо, отрубали руки и ноги или выпивали кровь, – упрямо кивнул Ларт, будто вел невидимую борьбу. – Поэтому мы поняли, что наши молитвы не доходят до цели. Если бы кто-то следил за нами, то не допустил бы такого. Так что… Вечный пир. Мы верим в вечный пир после смерти. Вот и все! Так легче. В предков мы не можем верить, у нас их нет. Мы – ошибки. Мы все, почти каждый – плод насилия, предмет для издевательств. Урод, выродок. Но вот мы здесь! И мы доказали свое право на существование. Вот моя вера. Я верю в свою деревню.

– Но ты не думал, что Двенадцатый может все еще быть там, в Разрушенной Цитадели?

Рехи пытался вывести разговор на тему, которая уже давно мучила его. Он все еще надеялся вымолить право идти дальше, потому что не представлял, как преодолеть барьер из бродящих за забором ящеров. Их он боялся с детства, наверное, больше всех людоедов и песчаных бурь. А с тех пор, как они сожрали всю его деревню, страх еще глубже въелся под кожу.

– Даже если так – это неважно, – пожал плечами Ларт.

– Но я шел проверить, – Рехи приблизился, заглядывая в глаза предводителя. – Ларт… Отпусти меня!

Но собеседник опять усмехнулся и принялся бить молотом по мечу:

– Нет, эльф. Моя вера – эта деревня, я ее создал, я установил здесь свои порядки. И нам нужна твоя загадочная сила. Ты останешься.

– Значит, я пленник?

– Нет, – мягко отозвался Ларт. – Разве похоже? Ты присоединился к нам, вот и все. Ты мне нравишься, эльф. Ты смышленый. Тебе незачем пропадать у Разрушенной Цитадели. Что там можно найти, кроме смерти? Ну… что еще заставит тебя остаться с нами? Вот тебе нравится Телла?

– Вроде да.

– Твоя навсегда будет, если я прикажу, – вкрадчиво бросил Ларт.

– Я бы лучше узнал, что она скажет, – недовольно встрепенулся Рехи, вновь отходя подальше от жара, будто теряясь в сумерках шатра.

– Она будет не против, – отмахнулся Ларт. – Многого натерпелась. Если станет твоей навсегда, то вернее ее не найдешь. Останешься в деревне, родит тебе сына, воина. Уже человека лишь на треть! Полуполуэльфа. Я б посмотрел на такого.

Он по-настоящему радел за свое поселение. Каждое слово, касающееся будущего деревни, рисовало на лице предводителя мечтательное выражение.

– Не хочу разочаровывать ее. И тебя. Но я все-таки скоро уйду. Если я не пленник.

Но Ларт развеял робкую надежду:

– Из деревни уходят только в страну мертвых.

– Я почти туда и иду, – с мрачным торжеством отозвался Рехи, гордо вскинув голову, а потом устало вздохнул: – К тому же у меня есть… девушка. Которая сбежала.

Он не желал ни о чем рассказывать поначалу, но теперь отчего-то верил, что сумеет договориться с Лартом, растолковать, что его непонятная сила требует объяснения ее природы. Да и возлюбленная где-то затерялась на пути в никуда.

– Плохо же ты ее держал! – небрежно возразил Ларт. Конечно, от него-то никому не удавалось уйти. Чуть нарушали приказ – становились едой ящера.

– Ее не удержишь! – воодушевленно воскликнул Рехи. – Она как ураган. Пошла искать Последний Бастион.

Тут Ларт резко переменился в лице, гримаса улыбки покинула его, уступив место болезненной сосредоточенности. Синие глаза забегали по углам, будто из темноты наползали враждебные тени.

– Она точно у тебя не сумасшедшая? – бросил предводитель.

– Наверное, сумасшедшая, раз ищет миф, – посетовал Рехи.

– Нет-нет! Последний Бастион – это не миф! – воскликнул Ларт, приближаясь к Рехи, и лихорадочной скороговоркой продолжил: – Он находится прямо за этими горами. На нас оттуда однажды напали. Кровопролитная битва была.

– Что? И кто там? – подивился Рехи. Он-то всю жизнь считал, будто россказни о Бастионе – миф воспаленного сознания стариков. Выходит, неудачливые соседи могли дойти, если бы не наткнулись на стаю ящеров. Хотелось бы узнать подробнее о загадочном месте, но Ларт снова ухмыльнулся и отошел с небрежными словами:

– Много вопросов задаешь!

– Ты знаешь, как добраться до Бастиона? – настаивал Рехи. По телу пробежала дрожь, а сердце зашлось от новой надежды. Лживое гадкое чувство. Но что еще оставалось, когда Лойэ растворилась среди пустоши? Казалось, что чем дальше она уходила, тем отчетливее называло себя чувство к ней. Любовь, говорило свое имя это чувство, настоящая любовь – сначала шепотом, едва уловимо, но чем больше нарастала тревога, тем громче делался внутренний голос. Рехи уже не был уверен, что шел к Цитадели, а не в Бастион. Ларт же при разговоре о загадочной твердыне вновь насторожился, не повернув головы.

– Через перевал, но его никто не пройдет, – сдавленно отозвался он. – Даже я с воинами на ящерах не рискнул бы.

«Все, Ларт, ты будешь моим проводником! Не знаю как, не знаю когда. Но будешь. Уж если я что-то решил, я добьюсь», – пообещал себе Рехи. При этом он не отказался от первоначальных намерений. Перед ним стояла четкая цель. Мотив не так важен, он нередко меняется во время пути. Важнее – цель.

– Так что в Бастионе? Ты ведь знаешь! – наседал Рехи, чувствуя странную власть, волю говорить. Ларт прятал лицо, от него волнами исходило напряжение. Руки сжимались в кулаки, но вскоре предводитель обернулся и мрачно ответил:

– Ну ладно, что скрывать. Культ Стража Мира. Страшное дело. Все ждут возвращения какой-то силы. Говорят, Страж Мира возрождается раз в несколько поколений, когда предыдущий умирает. Говорят: «Какой мир, такой будет и Страж». Но все равно ждут его. Фанатики и безумцы. Говорят, он управляет линиями мира и так спасает от Двенадцатого Проклятого. По мне, так это все бред и выдумки. Хотя… Те линии… впрочем, неважно.

Казалось, он знал о Бастионе вовсе не из досужих слухов, слишком уж упрямо нажимал на слово «говорят», а выдавал при этом такие вещи, которые из молвы не почерпнешь.

«Страж Мира… – связывал разрозненные факты Рехи. – Страж Мира… Да, мне нужно в Последний Бастион! Там мне скажут, что в Разрушенной Цитадели! И там, возможно, окажется Лойэ. А тебе, Ларт, слишком уютно быть мелким царьком изгоев».

Весть о мрачном культе не давала покоя, не хотелось, чтобы Лойэ попала в опасную историю.

– Эй, эльф, ты изменился в лице, – не упустил случая поддеть Ларт. – Не умеешь скрывать эмоции. Как культ Стража Мира связан с тобой?

Теперь он пытливо и выжидающе буравил Рехи взглядом, блики от огня делали прозрачные синие глаза пугающе оранжевыми.

– Не знаю. И хочу узнать, – спокойно ответил Рехи, уверенно выпрямился, вскидывая голову и как будто невзначай напоминая: – Но тебе же важнее, чтобы я был воином деревни.

– Хм, «воином»… ладно, иди.

Ларт приказал почистить доспехи, которые были собраны возле шатра-кузницы. Рехи знал, как лучше всего приводить в порядок добытые в бою и в курганах трофеи. Теперь он добровольно держался поближе к кузнице: так его не сводил с ума нестерпимый для эльфа жар и при этом он мог в любой миг окликнуть Ларта в случае нападения стражей деревни.

Быть зависимым совсем не нравилось, но здравый смысл подсказывал, что так лучше и проще. К чему ложная гордость, если все равно пока не существовало плана побега? Ему не претила монотонная работа, помогавшая забыть о бедственном положении. Караульные деревни бродили поблизости, недовольно поглядывали. Но того, который бросил колкость в сторону предводителя, Рехи больше не видел. И это настораживало…

Тем временем руки ощупывали многочисленные кольчуги и панцири. Естественно, старинные, поношенные, кое-где помятые или дырявые. И все же поражало мастерство управления металлом. Да еще будоражило воображение количество настоящих стальных мечей, до которых удалось дотронуться в тот день. Рехи столько не видел за всю жизнь, а полукровки вот так запросто ими пользовались.

«Отчего так? Неужели мы в деревне были такими дикими? Но почему? Почему мы все забыли?» – терялся Рехи, вспоминая свое поселение, которое утратило всякую связь с людьми из прошлых времен, не считая памяти стариков.

Но что важнее: какая-то там память или вполне реальные мечи? Рехи думал, что оружие явно полезнее, хотя без памяти полукровки дожили до поедания людей заживо.

Работа помогала не думать. Тревожили только слова одного стражника. «Твоя ж забава, предводитель», – крутилось в голове его небрежное замечание. А чувствовать опасность Рехи умел с детства и никому не доверял, даже тем, с кем вырос в одном шатре. Неужели Ларт по-настоящему доверял своим? Вера в эту отринутую высшими силами деревню, кажется, туманила его мысли, он видел только внешних врагов. Но не притаились ли они среди знакомых лиц?

«Отпустил бы ты меня. Я ведь принесу тебе только беды», – вздохнул Рехи, невольно признавая свою пагубную способность.