Текст книги "За гранью"

У Грейс не нашлось слов, чтобы воздать должное такому безграничному доверию, какого она никогда не встречала в своем мире и никак не рассчитывала найти в чужом.

– Ну а теперь займемся подготовкой к вечеру, – заявила Эйрин, вновь переходя на менторский тон. – Забудем на сегодня, кто ты такая и откуда взялась, и будем помнить только о том, что для всех в Кейлавере ты – герцогиня Беккеттская и король на тебя рассчитывает. – Она открыла гардероб и вынула пару платьев. – Итак, ваша светлость, что вы предпочитаете: зеленое или фиолетовое?

Комната внезапно озарилась лучами выглянувшего из-за облаков солнышка, и Грейс рассмеялась – впервые с момента пробуждения.

49

После полудня главному распорядителю предстоящего празднества лорду Олрейну потребовалась помощь Эйрин, а оставшаяся в одиночестве Грейс принялась всерьез подумывать о бегстве. Она долго рассматривала брусчатку – футах в двадцати пяти под ее окном, – пока не пришла к выводу, что оказаться в одном зале с множеством незнакомых лордов и леди все же предпочтительней, хотя и ненамного, чем риск переломать руки и ноги. Обреченно вздохнув, она облачилась в выбранное Эйрин фиолетовое платье, прицепила к поясу кошелек с ожерельем и половинкой серебряной монеты и уселась с книгой в кресло у камина. На закате дня явился молоденький паж, стиль прически которого определенно был навеян горячечной фантазией пьяного куафера, и предложил следовать за ним. Молча кивнув, Грейс вышла из комнаты.

Они остановились перед массивными двойными дверьми, изукрашенными искусной резьбой, из-за которых доносился невнятный гул множества голосов.

«Только не теряй голову, Грейс. Герцогиням не подобает падать в обморок!»

Створки разом распахнулись, вызвав такой сильный сквозняк, что ее буквально внесло в большой пиршественный зал Кейлавера, прежде чем она успела сделать хотя бы шаг. Стоявшие по обе стороны от входа герольды поднесли к губам трубы и разом затрубили. Грейс в страхе присела: впечатление было такое, как будто у нее под ухом выстрелили из пушки.

– Ее светлость герцогиня Беккеттская! – громогласно объявил чей-то могучий голос.

Шум в зале моментально стих. Десятки пар глаз обратились к ней. Грейс замерла на пороге, как олень, выхваченный из мрака светом автомобильных фар, не имея ни малейшего представления, как вести себя дальше. Борясь с подступающей паникой, она обвела зал взглядом в поисках знакомого лица. Чьего угодно, лишь бы зацепиться, изобразить радость встречи и в процессе бурного проявления чувств уйти на второй план и ускользнуть от жадного внимания толпы.

Но никого из знакомых рядом не оказалось. Все в зале – от рыцарей до лакеев, от лордов до слуг – были чужими, и все смотрели на нее с откровенным любопытством. Никогда прежде не чувствовала она себя такой безнадежно беспомощной и одинокой.

– Идем со мной, – пророкотал ей прямо в ухо смутно знакомый бас.

Грейс так обрадовалась, что забыла испугаться. Сильная мужская рука, как перышко, подхватила ее под локоть и повлекла к ближайшему алькову. Не успела она и глазом моргнуть, как очутилась лицом к лицу с королем Бореасом.

– Ваше величество! – пролепетала Грейс, пытаясь одновременно присесть в реверансе. Король нахмурился:

– Разве я не приказывал вам забыть о формальностях?

– Не припомню, ваше величество.

– Тогда приказываю сейчас. Ненавижу, когда все вокруг только и делают, что приседают и кланяются. У меня от этого морская болезнь разыгрывается.

Грейс выпрямилась. Она уже успела забыть, как импозантно и величественно выглядит Бореас. На нем был строгий шитый серебром костюм из темного бархата; в густых и черных как смоль волосах и бороде отсвечивали блики горящих вдоль стен факелов.

– Как пожелает ваше величество.

Король шумно фыркнул, напоминая в этот момент рассерженного быка.

– Если бы все шло в соответствии с моими желаниями, мне в первую очередь не пришлось бы созывать этот проклятый Совет! Ну как, удалось вам выяснить позицию посланников из других доминионов, миледи?

– Помилуйте, ваше величество, я же только вошла! Бореас недоверчиво хмыкнул, очевидно, находя последний аргумент малоубедительным.

– Вы сказали, «выяснить позицию», ваше величество, – торопливо продолжала Грейс. – Могу я узнать, позицию по отношению к чему?

Король непроизвольно сжал пальцы в увесистый кулак.

– К войне, чему же еще?! Я должен знать, какие из доминионов согласны поддержать меня в военных действиях и какие нет.

– В военных действиях против кого, ваше величество? Голубовато-стальные глаза Бореаса угрожающе сузились.

– Уж не издеваетесь ли вы надо мной, миледи? – осведомился он с ноткой раздражения в голосе. – Против тех, кто угрожает безопасности доминионов, разумеется!

Грейс инстинктивно отступила на шаг назад.

– Разумеется, ваше величество, – поспешно проговорила она, думая в то же время о словах Кайрен. Почему король Бореас так стремится к войне? Эйрин рассказывала ей о необычно ранней зиме, недороде, моровой язве и чрезмерно расплодившихся шайках разбойников на дорогах, но ни словом не упомянула о какой-либо внешней угрозе, требующей привлечения регулярной армии.

– Ладно, занимайтесь своим делом, миледи, – буркнул Бореас. – А я вынужден вас покинуть. Среди присутствующих полно гостей, которых я должен поприветствовать лично, иначе лорд Олрейн начнет кудахтать, как клушка над своим выводком.

Король удалился, и Грейс смогла наконец перевести дыхание и немного успокоиться. Тут подоспела Эйрин, которая уже несколько минут вертелась поблизости, наблюдая за ее беседой с монархом с безопасного расстояния. На ней было то же самое сапфировое, под цвет глаз, платье, что и в первый день их знакомства. Затейливую прическу на голове прикрывала тонкая шелковая сетка, изукрашенная мелкими драгоценными камнями.

– Ах, как здесь волнительно, Грейс! – воскликнула она, раскрасневшись от возбуждения.

Грейс иронически приподняла бровь.

– Очень точное определение, правда, не совсем для меня подходящее, ты не находишь? Баронесса вздохнула:

– Ах, как бы мне хотелось быть похожей на тебя, Грейс!

– Откуда у тебя взялось такое дурацкое желание?

– А как же иначе? – удивилась Эйрин. – Ты прекрасна, ты ослепительна, у тебя осанка и величие настоящей королевы. Даже одежда лакея, которая была на тебе в первый день, никого не ввела в заблуждение. Все – и король, и Кайрен, и лорд Олрейн – сразу распознали в тебе королевскую кровь. А сегодня… – Она подняла руку, предупреждая возражения Грейс. – Да-да, я помню, о чем ты рассказывала утром. Я знаю, что… в твоем мире, на Земле, ты была целительницей, но это не имеет никакого отношения к твоей внешности. Неужели ты не заметила, как все рты по-разинули, когда ты вошла?

Неприкрытое изумление на лице Грейс было достаточно красноречивым ответом на страстный монолог баронессы.

– Нет, не может быть! – прошептала пораженная Эйрин. – Ты и вправду не знаешь…

Не договорив, она схватила Грейс за руку и отвела в уголок, где на стене висело большое зеркало из полированного серебра – повешенное для удобства гостей и придворных. Грейс сначала не узнала себя. Из оправы зеркала на нее смотрела высокая стройная женщина потрясающей красоты. Роскошное платье цвета зимних сумерек облегало ее тонкий стан. На гибкой красивой шее покоилась изящная головка с высокими скулами. Коротко подстриженные волосы, элегантно зачесанные назад, открывали маленькие, безупречной формы ушки. На идеальном овале хрупкого матово-бледного лица выделялись сияющие, как солнце в листве, глаза.

«Осанка и величие настоящей королевы». «Господи, да это же я!» – запоздало сообразила Грейс.

Так вот почему они глазели на нее с таким нескрываемым любопытством! Не насмехаясь или осуждая, а… Да нет, чушь какая-то! Должно быть, зеркало врет. Как она была неприметной серой мышкой из отделения экстренной помощи захудалого муниципального госпиталя, так и осталась ею. Только в сказках гадкий утенок превращается в прекрасного лебедя. В жизни все происходит по-другому. И не о чем тут больше рассуждать! Она отвернулась от зеркала и хотела было поделиться своими соображениями с Эйрин, но в этот момент услышала мощный голос Бореаса, легко перекрывший царящий в зале шум:

– Баронесса Эльсандрийская! Эйрин вздрогнула, как от укола. Грейс криво усмехнулась.

– Похоже, его величество и минуты не может без тебя обойтись.

– Как ты догадалась? – в притворном испуге округлила глаза баронесса. Она уже двинулась в направлении короля, как вдруг задержалась и вновь повернулась к Грейс, вопросительно глядя на подругу.

– Ступай, – махнула рукой Грейс. – Как-нибудь справлюсь одна. Иди, не бойся, со мной все в порядке, – добавила она, втайне надеясь, что не очень грешит против истины.

Эйрин помахала рукой на прощание.

– Я найду тебя, как только освобожусь.

Теперь, когда Грейс осталась одна и перестала привлекать всеобщее внимание, у нее впервые появилась возможность осмотреться. Большой пиршественный зал был убран под зимний лес. С закопченных потолочных балок свисали ветви падуба и лапы хвойных деревьев. Ими же были декорированы стены от основания и выше. Исходящий от них аромат мешался с дымом многочисленных факелов. По углам зала стояли цельные стволы с голыми, обсыпанными чем-то белым сучьями. Общую картину, как бы символизирующую окруженную деревьями поляну, дополняли настенные гобелены с изображениями охотничьих сцен и лесных пейзажей. Краски немного потемнели от времени, но от этого эффект присутствия только усилился.

Лишь один предмет обстановки дисгармонировал с созданной придворными декораторами иллюзией, да и вообще казался здесь совершенно неуместным. У стены близ дверей меж двух деревянных опор параллельно полу было подвешено массивное кольцо из черного камня диаметром в человеческий рост. Заинтересовавшись, Грейс подошла поближе. Материал кольца с виду напоминал обсидиан, но с тем же успехом мог оказаться и метал-лом. Можно было только гадать, с какой целью установлено в «банкетном» зале это странное сооружение.

Пол устилала свежая солома. Около дюжины длинных столов на козлах тянулись через все помещение, соединяясь под прямым углом с королевским столом, установленным на возвышении в дальнем конце зала. Между столами сновали полчища слуг и лакеев с блюдами и подносами. Пир еще не начался, и приглашенные пока бродили по залу с кубками вина в руках, иногда останавливаясь и вступая в беседы между собой. Как ни странно, обстановка успокаивающе подействовала на Грейс. Если не брать в расчет нелепые средневековые наряды гостей и задрапированные гобеленами голые каменные стены, это сборище мало чем отличалось от ежегодных рождественских вечеринок для персонала в Денверском мемориальном. Да и собравшиеся здесь лорды вряд ли смогли бы переплюнуть в подсиживании и интригах больше некоторых сотрудников госпиталя, особенно из управленческого эшелона.

Первое впечатление не обмануло Грейс: присоединившись к толпе гуляющих по залу гостей, она быстро убедилась в том, что тот же Морти Андервуд, наряди его в средневековый костюм, ботфорты и шляпу с пером, отлично вписался бы в общую атмосферу. Однако Грейс в своих рассуждениях совершенно упустила из виду, что в больнице она занимала лишь одну из низших ступеней в иерархии, будучи скромным врачом отделения экстренной помощи, тогда как здесь, в Кейлавере, выступала в роли владетельной герцогини Беккеттской. Не прошло и минуты, как она почувствовала разницу на собственной шкуре.

– Доброго вечера вашей светлости, – приветствовала ее строгая дама средних лет в красном платье – не ниже графини рангом, судя по богатству наряда. Толстый слой пудры и румян не смог до конца скрыть следы оспин у нее на щеках. – Я вижу, вы предпочитаете являться последней, дабы обратить на себя внимание всех тех, кто пришел вовремя. Что ж, трюк не новый, но всегда действенный.

– Вовсе не трюк, миледи, – покачала головой Грейс. – Вероятно, посланный за мной паж где-то задержался, поэтому я и опоздала.

– В самом деле? – недоверчиво сверкнула глазами дама.

– Прошу прощения, ваша светлость, – прервал диалог молодой человек – эрл или простой рыцарь, исходя из его сравнительно скромного облачения, – не желаете ли чего-нибудь выпить? – Он щелкнул пальцами, подзывая разносящего напитки лакея, и продолжал, лукаво прищурившись: – Вам, наверное, пришлось очень долго добираться до Кейлавера? Или не очень? Если не ошибаюсь, дорога от Беккетта…

– Боюсь, я попала сюда не той дорогой, какую вы имеете в виду, милорд, – сухо сказала Грейс.

Юнец вздрогнул, как от пощечины, втянул голову в плечи и поспешно ретировался, забыв о предложении угостить ее выпивкой. А жаль: стаканчик прохладительного или даже горячительного ей бы сейчас не помешал.

Вместо любопытствующего молодого повесы подступы к Грейс оккупировали сразу несколько других знатных господ. Бореас был прав: одно ее присутствие привлекало людей и развязывало им языки. Задаваемые ими вопросы выглядели внешне невинными, но за каждым крылось жгучее желание узнать, кто она такая, откуда взялась и на что претендует.

К кучке окружающих Грейс лордов и леди приблизился тучный коротышка в несколько легкомысленном костюме золотисто-алых тонов. Должно быть, он был какой-то важной персоной, потому что остальные почтительно расступились, пропуская его. Остановившись перед ней, толстяк отвесил небрежный полупоклон, хотя подобное проявление невежливости объяснялось, вполне возможно, скорее чрезмерной объемистостью чрева, нежели недостатком галантности, и представился:

– Лорд Ольстин.

Он произнес это таким тоном, как будто не сомневался в том, что Грейс отлично известно, кто такой лорд Ольстин. Впрочем, порывшись в памяти, Грейс с удивлением обнаружила, что его имя ей и в самом деле знакомо. Пару дней назад Эйрин ознакомила ее со списком представителей приглашенных на Совет Королей владык Семи доминионов, в котором содержались краткие сведения о них, включая титулы и придворные должности. Лорд Ольстин значился там сенешалем Лизандира, монарха Брелегонда.

– Счастлива познакомиться с вами, милорд.

Унизанные перстнями пухлые пальцы Ольстина сомкнулись вокруг пустого кубка с такой силой, словно он намеревался его раздавить.

– Король Бореас ничего не говорил нам о том, что в Кейлавере во время заседаний Совета будут присутствовать и другие знатные особы, помимо приглашенных. – Ольстин намеренно повысил голос, очевидно, желая донести свое недовольство до всех присутствующих. – Хотел бы я знать, о чем еще «забыл» поставить нас в известность его величество!

На них начали оглядываться.

– К несчастью, ничем не могу вам помочь, милорд, – спокойно сказала Грейс.

Заплывшие жиром глаза-бусинки гневно блеснули. Ольстин задумчиво погладил коротко подстриженную бородку, прикрывающую тройной подбородок.

– Да, удобную вы изволили избрать себе позицию, миледи, ничего не скажешь, – недовольно проворчал он.

– Это отнюдь не позиция, а чистая правда, милорд!

Неодобрительный ропот, поднявшийся вокруг, свидетельствовал о том, что ответ ее – по неизвестной пока причине – пришелся не по вкусу многим из присутствующих. Грейс с трудом удержалась от стона. Да что ж это такое: слова нельзя вымолвить без того, чтобы кто-нибудь не посчитал себя оскорбленным!

Ольстин открыл было рот, порываясь сказать что-то еще, но Грейс опередила его.

– Прошу прощения, милорд, но я вынуждена вас покинуть. Не смею долее препятствовать вашему свиданию с очередным кубком вина.

У Ольстина отвисла челюсть, а все остальные разинули рты и выпучили глаза. Грейс не стала дожидаться, чем закончится эта немая сцена, и просто убежала, изобразив крайнюю озабоченность и спешку. Лишь очутившись в противоположном конце зала, она заметила, что вся дрожит.

– Не хотите ли глоток вина, миледи?

Грейс оглянулась. К ней обращался высокий элегантный мужчина лет сорока в жемчужно-сером камзоле. Ранняя седина посеребрила ему виски, от уголков рта пролегли две глубокие складки. Длинный тонкий шрам, пересекающий правую скулу, ничуть не портил лицо незнакомца, а, напротив, придавал ему отпечаток мужественности. Поддержав Грейс одной рукой под локоток, другой он подал ей наполненный кубок, в котором оказалось терпкое красное вино, щедро сдобренное специями. Первый контакт с собравшимися при дворе короля Бореаса иностранными вельможами вымотал ее сильнее, чем она ожидала, поэтому Грейс с жадностью осушила его в несколько глотков.

– Благодарю вас, милорд, – сказала она, возвращая опустевший кубок.

– Мне ужасно понравилось, как вы отбрили этого надутого индюка Ольстина, миледи, – с улыбкой произнес незнакомец. —

Как вы догадались, что он неисправимый пьяница? Об этом знают очень немногие, а сам лорд-сенешаль не останавливается ни перед какими затратами, чтобы скрыть пагубное пристрастие к вину от всех, в первую очередь от своего сюзерена.

– Его выдают глаза, – объяснила Грейс. – Белки с желтизной свидетельствуют о больной печени. А полопавшиеся кровеносные сосуды на носу – верный признак хронического алкоголизма. Мне хватило бы и этих двух симптомов, но у него, ко всему прочему, еще и плохие зубы. Вино, как известно, содержит уксусную кислоту, разрушающую зубную эмаль.

– У вас исключительно глубокие познания, миледи, – с уважением отметил собеседник.

– Ну что вы, просто я постоянно сталкиваюсь с такими случаями в… – Она вовремя спохватилась и прикусила язык. – Я хотела сказать, что и раньше встречала похожих на него людей.

Вино оказалось крепче, чем она думала. Оно ударило в голову Грейс и окрасило легким румянцем ее бледные щеки, так что, когда незнакомец с поклоном предложил ей руку, она оперлась на нее с благодарностью. Они вместе неторопливо прошлись по залу, продолжая разговор.

– Лорд Ольстин – самодовольный болван, – заметил кавалер Грейс. – Правда, он брелегондец, а для брелегондцев глупость является неотъемлемым качеством, но, с другой стороны, кое-какие из его высказываний вызваны серьезной озабоченностью, которую многие, и ваш покорный слуга в том числе, разделяют.

– Озабоченностью? – переспросила Грейс, изо всех сил стараясь не выказать вспыхнувшего интереса.

– Мне бы не хотелось ставить вас в неловкое положение, критикуя хозяина дома, чьим гостеприимством вы изволите пользоваться, миледи.

– Насколько я понимаю, в настоящий момент вы также пользуетесь его гостеприимством, не так ли, милорд? – не без ехидства указала Грейс.

– Верно подмечено, миледи! – со смехом воскликнул незнакомец. – Что ж, готов поделиться с вами, если пожелаете. Собственно говоря, всех нас тревожит одно: никто не ведает истинных причин, заставивших короля Бореаса созвать Совет Королей. Во всяком случае, из тех посланий-приглашений, разосланных от его имени правителям других доминионов, было довольно трудно уяснить что-либо конкретное. Моя королева, к примеру, была изрядно… огорчена этим обстоятельством.

Грейс показалось, что ее собеседник собирался вначале употребить более сильное выражение.

– А разве она не могла – ваша королева, я имею в виду, – просто отказаться от приглашения?

– Ни в коем случае, миледи. Совет Королей уходит корнями в седую древность, и созыв его связан со многими старинными традициями. Даже Бореас, при всей его вспыльчивости и скоропалительности суждений, не рискнул бы собрать Совет без действительно веских на то оснований. Кроме того, отказ от участия в Совете одного из властителей Семи доминионов расценивается как откровенно враждебный акт и приравнивается по закону к открытому объявлению войны остальным.

Сообщенные кавалером сведения заставили Грейс задуматься. Она интуитивно чувствовала скрытую в них важность, но пока затруднялась определить, в чем именно она состоит. Незнакомец между тем с ловкостью и грацией прирожденного придворного высвободил руку и отступил на шаг от дамы.

– Сожалею, но я должен покинуть ваше общество, миледи, – произнес он. – Мне необходимо еще кое с кем переговорить сегодня вечером, хотя сильно сомневаюсь, что кто-либо из них окажется таким же очаровательным и приятным собеседником, как вы. Надеюсь, мы с вами еще не раз встретимся, миледи.

Грейс открыла рот, но не смогла выдавить ни звука. Кавалер отвесил изящный поклон и повернулся уходить.

– Постойте! – в панике воскликнула она, опять обретя дар речи. – Постойте, не уходите! Я ведь даже не спросила, как вас зовут, милорд?

– Логрен из Эридана, к вашим услугам, миледи, – снова поклонился тот, блеснув белозубой улыбкой, и мгновение спустя безнадежно затерялся в толпе.

То ли вино так на нее подействовало, то ли маленькая победа, одержанная над лордом Ольстином, но после встречи с Логреном Грейс ощутила прилив безудержной храбрости. Она знала, кто он такой. Его имя тоже стояло в списке Эйрин. Логрен служил главным советником при дворе королевы Эридана Эминды, и Грейс крупно повезло в первый же день завязать знакомство со столь высокопоставленной особой. С другой стороны, оно могло оказаться не таким уж случайным, как представлялось с первого взгляда. Продолжая странствовать по залу, она вскоре познакомилась почти со всеми остальными представителями доминионов, причем ей не пришлось прилагать к этому никаких усилий: те сами выискивали ее в толпе и заводили беседу. И каждый в том или ином варианте повторял высказанное Ольстином и Логреном недоумение по поводу причин, побудивших Бореаса к созыву Совета Королей.

Грейс успела перезнакомиться с великим множеством присутствующих в зале людей, но так и не встретила того, с кем очень хотела повидаться, хотя с самого начала высматривала среди гостей именно его.

Прозвучали фанфары, оповещая, что пора садиться за столы. Гости ринулись занимать места. Плохо представляя, как вести себя дальше, Грейс тоже присела на ближайшую скамью, но очень скоро выяснилось, что она совершила большую ошибку.

– Такой красотке я готов доверить подмаслить краюху в любое время, – заявил усевшийся слева от нее лорд, плотоядно подмигнув при этом. – Надеюсь, вы понимаете, о чем я толкую, миледи?

Это был сухопарый морщинистый старикашка с жидкими прилизанными волосами на голове. Зубов у него во рту насчитывалось существенно меньше, чем пальцев на руках, которых, кстати, тоже недоставало до положенных десяти штук. От него и от его запачканной жиром туники исходил неприятный запах.

Утром Эйрин прочла краткую лекцию о правилах поведения за столом, из которой Грейс кое-что усвоила. На двоих сидящих рядом гостей ставился один кубок, из которого полагалось пить по очереди. Сморкаться в скатерти и салфетки категорически возбранялось. Для леди считалось хорошим тоном подсаливать пищу в тарелке сидящего слева джентльмена. Однако в пройденном материале ни словом не упоминалось о том, что означает выражение «подмаслить краюху» и как реагировать на непристойные предложения соседа.

Потянувшись за кубком, Грейс обнаружила, что ее опередили. Это вынудило ее выступить с предложением:

– Если не возражаете, милорд, я предпочла бы пить из кубка одна. Делать это вдвоем одновременно не слишком удобно, вы не находите?

– Зато гораздо приятнее, – осклабился тот и прижал своей трехпалой лапой ее пальцы к кубку, прежде чем Грейс успела отдернуть руку.

Где-то в голове зазвенел тревожный звоночек. Впервые за этот вечер она почувствовала реальную угрозу. Сосед тем временем оторвал кубок от стола и поднес к ее губам.

– Ну же, красотка, давай выпьем вместе, а потом…

Фраза осталась незаконченной. Глаза престарелого ловеласа внезапно выкатились из орбит и сделались абсолютно бессмысленными. В следующее мгновение он обмяк и беззвучно соскользнул под стол.

– Наверное, что-нибудь уронил, – сумрачно констатировал кто-то у нее за спиной.

– Дарж! – вспыхнув от радости, обернулась к рыцарю Грейс. Эмбарский эрл по случаю пиршества сменил кольчугу и доспехи на дымчато-серую тунику, но она все равно сразу узнала его по голосу, обвислым черным усам и меланхолическому взгляду больших карих глаз.

– Насколько мне известно, ваше место за королевским столом, миледи, – сказал он, почтительно склонившись перед ней. – Я провожу вас, если позволите.

Дарж предложил ей руку и помог подняться. Грейс не очень поняла, каким образом тот обезвредил докучливого грязного старикашку, но была счастлива расстаться с ним, справедливо рассудив, что лорд Восьмипалый благополучно проспится под столом и даже, может быть, успеет очнуться до подачи десерта.

– Вы уже во второй раз спасаете меня, милорд. Даже не знаю, как вас благодарить, – с чувством сказала она.

– Какие могут быть счеты, миледи, – отмахнулся рыцарь. – Всегда к вашим услугам.

Они прошли через весь зал к возвышению, на котором был установлен длинный королевский стол. Среди сидящих за ним гостей Грейс заметила Логрена, Ольстина и других высокопоставленных лордов из числа посланцев владык шести прочих доминионов. Здесь же находились Эйрин и лорд Олрейн. Грейс предпочла бы сидеть рядом с баронессой, но места по обе стороны от нее были уже заняты. Раскрасневшийся от выпитого толстяк Ольстин активно нашептывал ей на ухо – должно быть, что-то скабрезное, судя по болезненной гримаске, исказившей точеное личико Эйрин. Сама испытавшая нечто подобное всего несколько минут назад, Грейс от души сочувствовала подруге, но помочь, увы, ничем не могла.

Дарж привел ее к двум незанятым креслам с краю стола и усадил в одно из них.

– Сожалею, миледи, что вам придется скучать в моем обществе, – извинился он, занимая второе, – но других мест нам не оставили.

– Напротив, – возразила Грейс, – я не поменялась бы сегодня местами ни с кем за этим столом! Вы даже не представляете, как я рада вас видеть!

Рыцарь скептически приподнял бровь, но от комментариев воздержался. Королевский стол обслуживали не простые лакеи, а юные пажи. От разносимых ими яств исходило такое аппетитное благоухание, что у Грейс потекли слюнки, а в животе угрожающе забурчало. Она вспомнила инструктаж Эйрин и разломила пополам продолговатую булку жесткого серого хлеба, лежащую на салфетке между ее и Даржа тарелками. Затем положила на свою половинку несколько ломтиков копченого мяса с большого блюда с холодными закусками и такой же бутерброд, только побольше, сделала для рыцаря.

– Надеюсь, вы получаете удовольствие от пребывания в Кейлавере, миледи? – кивнув в знак благодарности, осведомился тот.

– Еще какое! – ответила она, не задумываясь, и лишь запоздало отметила про себя, что нисколечко не погрешила против истины. Несмотря на непривычность окружающей ее обстановки, естественный страх перед множеством новых лиц и довольно смутное представление о собственной роли во всем этом, Грейс Беккетт никогда прежде не ощущала такого эмоционального подъема и бурлящей энергии. Отпив глоток вина, она протерла салфеткой край кубка, которого касались ее губы, и передала его Даржу. Когда он утолил жажду, Грейс вернулась к прежней теме.

– Я так хотела встретиться с вами и поблагодарить за то, что вы нашли меня в лесу и привезли сюда, а вы даже ни разу не зашли меня навестить, – сказала она с легким упреком.

– Я каждый день справлялся о вашем здоровье у лорда Олрейна, миледи, – поспешил оправдаться Дарж. – А не заходил, потому что не хотел понапрасну беспокоить. К тому же я уверен, что с леди Эйрин вам несравненно интереснее, чем со мной.

Отлично! Значит, Дарж о ней все-таки не забыл. Хорошая новость заметно подняла настроение Грейс.

– Ваше общество, милорд, никогда не будет обременительным для меня, уверяю вас, – сказала она с улыбкой.

Рыцарь опять воспринял ее слова с изрядной долей скептицизма, но был слишком хорошо воспитан, чтобы возражать.

У стола снова засуетились пажи, подоспевшие с очередной переменой. Мимо Грейс и Даржа проплывали огромные блюда с жареными лебедями в перьях и с клювами, выглядевшие как живые, целиком тушенные в соусе миноги, дымящиеся пудинги с изюмом и многое другое, чего она прежде не только не пробовала, но и назвать бы затруднилась.

Когда все блюда были расставлены, пажи удалились, а на их место явились двое мужчин: один высокий, худой и мрачный, другой – низенький и плотный, с широкой улыбчивой физиономией. Они прошли вдоль стола, останавливаясь перед каждым из сидящих, вздымая над головой руки и произнося при этом единственное слово: «Крит».

– Кто они, – спросила Грейс, как только странные личности покинули зал.

– Придворные толкователи рун, – ответил Дарж. – Я слышал, король Бореас приютил в Кейлавере несколько человек из Серой башни. Отрадно видеть, что его величество с уважением относится к старинным обычаям.

– А что они сделали?

– Насколько я понимаю, они благословили пищу на столе, произнеся руну, предотвращающую ее от порчи. Магия слабенькая, но полезная. От несвежего мяса люди умирают гораздо чаще, чем от мечей разбойников или кинжалов грабителей.

Руны! Адриан Фарр, помнится, тоже говорил о рунах во время их встречи в полицейском участке. При этом он вроде бы сказал и о том, что монстры с куском железа вместо сердца очень интересуются именно рунами. Но ведь они остались в другом мире, не так ли? Или все же не так? Грейс коснулась рукой кошелька с рунным ожерельем и невольно поежилась.

Пир начался, а вместе с ним началась и развлекательная программа. Жонглеры, шуты, акробаты, сменяя друг друга, демонстрировали свое искусство сперва перед королевским столом, а затем расходились по залу и – повторяли номера для других гостей. Вслед за горячими блюдами подали десерт, в том числе сладкую выпечку, оформленную в виде всевозможных фантастических существ, которых Дарж называл эфемеридами. Начинкой эфемерид служили взбитые с сахаром сливки и масло, как у воздушных пирожных или эклеров. Грейс с удовольствием слопала парочку единорогов и половинку замка.

Немного осоловев от съеденного и выпитого, она блаженно откинулась на спинку кресла, рассеянно блуждая взглядом по залу, и вдруг вздрогнула, как от удара током, встретившись глазами с двумя блеснувшими льдистым огнем изумрудами. Кайрен! Графиня сидела за ближним к ней столом. Она лучезарно улыбнулась, подмигнула Грейс и поднесла к губам кубок с вином. Грейс отвернулась, но успела заметить, что король Бореас, хмуро сдвинув брови, тоже смотрит на Кайрен. Но той все было нипочем. Улыбнувшись королю еще шире, она переключила внимание на соседа по столу – красивого молодого лорда в богатом наряде Строгий королевский взор обратился и на Грейс, но она сделала вид, что не замечает недовольства его величества. Очевидно, между королем и Кайрен существовало некое скрытое соперничество, и она, Грейс Беккетт, сама того не ведая, оказалась в центре этого конфликта. Удачный дебют придал ей излишней самонадеянности, и только сейчас она начала сознавать, как ничтожно мало, по сути, известно ей о подводных камнях и течениях в море всех плетущихся в этом зале интриг. Настроение сразу упало, и Грейс тоскливо вздохнула.