Текст книги "Тайна доктора Николя (сборник)"

Глава XXVII

Едва Ветерелль немного оправился, он обратился ко мне слабым, едва слышным голосом:

– Отвезите меня домой, мистер Гаттерас, отвезите меня домой. Там мы постараемся что-нибудь придумать, чтобы спасти мою несчастную дочь.

– Я думаю, что вы правы, мистер Ветерелль, – сказал губернатор, вставая и протягивая ему руку. – Вполне возможно, что вы застанете вашу дочь дома. В том случае, если ее там не окажется, я немедленно поставлю на ноги всю полицию. Мы не должны терять ни минуты, если хотим изловить этих негодяев. Затем, обратившись ко мне, он продолжал:

– Только благодаря вам, мистер Гаттерас, мы имеем сейчас возможность раскрыть это преступление, и я надеюсь, что в дальнейшем мы также сможем рассчитывать на вашу помощь.

Я поспешил выразить свою полную готовность, тем более что сам был слишком заинтересован в этом деле.

– Домой! И как можно скорее! – приказал Ветерелль, когда мы сели в экипаж.

– Дома ли мисс? – крикнул я слуге, едва он отворил нам дверь.

Удивление, отразившееся на его лице, сразу мне все сказало. Когда мы вошли в кабинет, я налил мистеру Ветереллю немного виски.

– Вы должны успокоиться и собраться с мыслями, – сказал я. – Давайте вспомним всю историю с самого начала. Готовы ли вы отвечать на мои вопросы?

– Спрашивайте что хотите.

– Во-первых, через сколько дней после прибытия сюда лже-Бекингема ваша дочь познакомилась с ним?

– Через три дня. Он, кажется, увидел ее на улице и был поражен ее красотой. Через адъютанта губернатора он вошел к нам в дом и начал за ней ухаживать.

– А теперь простите меня за несколько нескромный вопрос: как вы думаете, были ли его намерения по отношению к вашей дочери серьезными?

– Вполне, как он сам сказал мне. Он хотел жениться на Филлис в день своего совершеннолетия, через неделю.

– Дальнейшие события, – продолжал я, – по-видимому, развивались следующим образом: он узнал о нашем приезде в Сидней и, видя в этом прямую опасность для себя, поспешил бежать, захватив с собой вашу дочь.

С разрешения Ветерелля я позвонил и приказал позвать кучера, который отвозил Филлис на бал. Минут через пять слуга вернулся и доложил, что тот еще не приходил домой. В этот момент раздался звонок.

– Идите скорее и, если это окажется полицейский агент, проведите его сюда, – обратился Ветерелль к слуге.

Но это был сам инспектор полиции.

– Я прислан сюда их светлостью господином губернатором, сэр, – сказал он, входя и здороваясь с нами. – Он уже изложил мне суть дела.

– А что вы думаете предпринять? – спросил я.

– Мы уже начали розыски Бакстера и его сообщника, а также молодого Бекингема. Специальным агентам поручено также найти того кучера, который вез вашу дочь с бала. Я надеюсь, что вскоре мы узнаем результаты.

Едва он успел договорить, как снова раздался звонок. Вошел слуга.

– Два полицейских, сэр, привели нашего кучера Томсона, – сказал он, обращаясь к хозяину дома. – Он не совсем в приличном виде, сэр…

– Не важно, пусть введут его немедленно. Это может пролить некоторый свет на дело.

Слуга вышел. На лестнице раздались тяжелые шаги, и в комнату вошли два полицейских, поддерживая под руки жалкую фигуру в ливрее.

– Ну, Томсон, что вы можете нам сказать? – проговорил Ветерелль, взглянув с нескрываемым отвращением на этого человека.

Надо сказать, что выглядел кучер действительно ужасно: ливрея была разодрана, шляпы не было, а вся голова оказалась выпачкана в грязи; кроме того, громадный синяк украшал его левый глаз. В ответ на вопрос Ветерелля он скорее прохрипел, чем произнес нечто нечленораздельное. Способность говорить вернулась к нему только тогда, когда он выпил предложенный ему стакан грога.

– Я не виноват, сэр. Они провели меня. Все произошло так: неделю тому назад я познакомился через одного моего приятеля с очень симпатичным джентльменом, который сказал мне, что он недавно приехал из Англии и хочет купить здесь ферму. Он сказал также, что слышал обо мне как о человеке опытном и пригласил меня в компаньоны. В четверг вечером я должен был дать ему окончательный ответ. Когда я отвез мисс на бал, я отправился к нему в отель «Канарейка». Он ждал меня у дверей и пригласил войти, сказав, что один его знакомый посторожит лошадь, пока мы будем беседовать. Мы прошли в отдельный кабинет ресторана и заказали выпивку. Мы болтали о ферме, о хозяйстве, когда он попросил меня, чтобы я посмотрел, нет ли кого у дверей. Я пошел и посмотрел – там не оказалось ни единой живой души. Я вернулся, и мы выпили с ним за успех предприятия. Потом я не знаю, что со мной сделалось, сэр: я ужасно захотел спать и пришел в себя только на улице, причем в самом потрепанном виде. Рядом стоял полицейский – он и растормошил меня. Вот и все, сэр. Больше я ничего не знаю.

– Постарайтесь как следует все вспомнить и опишите возможно точнее наружность этого человека, Томсон, – обратился я к кучеру.

Я был почти уверен, что это окажется тот незнакомец, частые встречи с которым показались мне столь подозрительными.

– Насколько я помню, сэр, это был высокий, но худой человек. Волосы у него были черные, глаза тоже. Руки и ноги очень маленькие…

– А не заметили ли вы у него на мизинце золотого кольца в виде змеи? – продолжал я.

– Как же, как же, сэр, с двумя черными камешками вместо глаз.

– Значит, это был Николя! – воскликнул я в изумлении. – Значит, он последовал за нами в Австралию!

– Господин инспектор, – заговорил Ветерелль в сильнейшем волнении, – надо начать розыски этого человека немедленно. Я знаю его: он увертлив как угорь. Нельзя терять ни минуты.

– Еще один вопрос, – вмешался я. – Когда вы подъехали к отелю, где стоял ваш знакомый?

– На веранде, сэр.

– Затем вы прошли в кабинет, так как общая зала была слишком полна?

– Именно так, сэр!..

– Когда он говорил о ферме, то делал какие-нибудь выкладки или чертежи?

– Да, сэр. Он писал на письме или на конверте – точно не помню, сэр.

– Он вынул его из кармана?

– Да, сэр.

– Мне кажется, вы не знали этого человека.

– Нет, сэр, но я встречал его раньше.

– Значит, он сиднейский житель?

– О да, конечно, сэр.

– Немедленно отправляемся в эту гостиницу, – обратился я к инспектору.

С большим трудом мне удалось убедить Ветерелля остаться, так как он был слишком слаб.

– Вы должны пообещать, что немедленно известите меня, если узнаете еще что-нибудь важное, – сказал он мне.

Дав ему это обещание, я вышел в сопровождении инспектора. Подозвав проезжавший кеб, мы велели извозчику ехать как можно скорее в нужный нам отель. Когда мы двинулись в путь, часы на ратуше пробили двенадцать. Филлис находилась в руках Николя уже три часа.

Гостиница была погружена во тьму. Нам пришлось позвонить раза четыре, прежде чем появился заспанный и полуодетый коридорный и спросил, какого черта нам нужно. Услышав магические слова «именем закона», он сейчас же изменил тон и вызвал самого хозяина.

– Добрый вечер, – вежливо обратился к последнему инспектор, – разрешите нам войти на минутку по важному делу.

– Надеюсь, ничего плохого не случилось?

– Ничего особенного. Нам просто нужно навести справки относительно одного человека.

– В таком случае я сейчас позову портье – меня сегодня вечером не было дома.

Он ушел. Минут через десять, когда мое нетерпение достигло уже своего апогея, он снова появился в сопровождении заспанного швейцара.

– Вот эти джентльмены хотят навести справки относительно одного вечернего посетителя, – сказал он.

– Это был высокий стройный мужчина с очень черными волосами и глазами. Он был здесь с Томсоном, слугой Ветерелля, – объяснил я.

Портье задумался на минуту.

– Вспомнил, – сказал он наконец, – они сидели в пятом номере и заказали ром и виски.

– Да, это именно тот человек, который нам нужен, – кивнул инспектор. – Скажите, не видели ли вы его раньше?

– Ни разу. Я уверен в этом, его лицо забыть трудно.

– К ним никто не входил, пока они были в отдельном кабинете?

– Насколько я помню, нет. Хотя постойте: приблизительно через полчаса после того, как я подал им напитки, по коридору, где находится кабинет номер пять, прошел высокий, хорошо одетый джентльмен.

– Вы не видели, когда он вышел?

– Нет. Я знаю только, что кучер напился и этим двум джентльменам пришлось его вынести.

Инспектор повернулся ко мне:

– Результаты не слишком блестящие.

– Действительно. Но не следует ли нам осмотреть кабинет номер пять?

Мы последовали за портье и, пройдя коридор, вошли в небольшую, плохо обставленную комнату. На столе валялись окурок и обрывок «Вечернего Меркурия», но это было не то, что я искал. Исследовав внимательно пол, я нашел около каминной решетки обрывок бумаги. К моему разочарованию, это оказался лишь клочок конверта с несколькими ничего не значащими буквами.

– Нам остается только отправиться на станцию. Может быть, мы там узнаем что-нибудь. Здесь нет ничего интересного. Идемте, – сказал инспектор полиции.

Захватив обрывок газеты, я вышел вслед за ним. Когда мы ехали по направлению к вокзалу, я взглянул на газету. Мне бросился в глаза штемпель, стоявший в углу газеты: «У Максвелл. Телеграфное агентство, осведомительное бюро. Инсуэл-стрит, 23. Улхара».

– Назад. Скорее назад! – крикнул я кучеру.

– Что такое? – спросил удивленный инспектор.

– Я, кажется, нашел ключ к этой загадке, – воскликнул я.

Через пять минут мы снова были у отеля.

– Прошу прощения, что беспокою вас во второй раз, но речь идет о жизни и смерти. Немедленно проведите меня в пятый кабинет, – обратился я к хозяину.

Клочок конверта, который я бросил, все еще валялся на полу. Я поднял его и осмотрел внимательнее. В углу стояли полустертые слова: «…суэл-стрит. Улхара». Было ясно, что Николя получил газету – поскольку она, по-видимому, принадлежала ему, – из этого агентства, и возможно, что в нем знали его адрес. Мы снова уселись в кеб, и через несколько минут инспектор уже звонил в двери агентства.

– Мистер Максвелл живет здесь? – спросил инспектор.

– Нет, сэр, его квартира на Помсон-стрит, третий дом на левой стороне.

Не теряя времени, мы отправились по новому адресу. При слове «полиция» дверь нам немедленно открыли. Перед нами предстал маленький толстый человек во фланелевой пижаме.

– Что-нибудь случилось, джентльмены? – спросил он встревоженно.

– Ничего, ничего, мистер Максвелл. Мы только хотели навести у вас маленькую справку. Вот, видите, этот конверт и газета были, по-видимому, куплены у вас, судя по штемпелю. Не знаете ли вы субъекта… – И я дал ему описание доктора Николя.

Лицо маленького человека просветлело:

– Я знаю этого господина, он заходил вчера после полудня.

– А его адрес?

– К сожалению, я не могу быть вам полезен в этом отношении. Он только зашел, купил газету и пачку бумаги. Я был так поражен его внешностью, что даже вышел за дверь поглядеть ему вслед.

– А в каком направлении он шел?

– Он направился к аптеке Поджерса на той стороне улицы.

– Жаль, что вы не можете больше ничего нам сообщить, мистер Максвелл, – сказал я, – тем не менее мы вам очень благодарны. Всего хорошего.

Выйдя от мистера Максвела, мы, не теряя времени, направились в аптеку.

– Я хорошо помню этого господина, – ответил нам аптекарь, – он заходил к нам вечером и купил флакон хлороформа.

– Вы заставили его расписаться в получении?

– Конечно, господин инспектор. Хотите взглянуть на его подпись?

– Да, и очень.

Поджерс порылся в книге и наконец нашел нужную страницу: «Хлороформ. Ж. Венидж. Каллион-стрит, 22. Улхара».

– Венидж! – воскликнул я. – Это не его имя.

– Возможно, – ответил Поджерс, – но он так расписался.

– Ничего, попробуем обратиться по адресу Каллион-стрит, номер двадцать два, быть может, там нам повезет больше, – заявил инспектор.

Через пятнадцать минут мы оказались на указанной улице. Это было уже предместье, сплошь застроенное маленькими домиками. Инспектор подозвал стоявшего на посту полицейского.

– Вам что-нибудь известно относительно дома номер двадцать два?

– Почти ничего, сэр. Я только вчера узнал, что там есть жильцы.

– Видели ли вы кого-нибудь из них?

– Когда сегодня я заступал на пост, туда вошли три человека, сэр.

– Как они выглядели?

– Не помню, сэр. Кажется, они все были высокого роста.

– Мы должны зайти в этот дом. Вы пойдете с нами.

Подойдя к дому номер 22, мы вошли в калитку и поднялись по ступеням на крыльцо. На сильный звонок инспектора не последовало никакого ответа.

– Или никого нет дома, или они не хотят открывать, – сказал он. – Мы с вами, мистер Гаттерас, попробуем проникнуть в дом с задней стороны, а констебль останется здесь, чтобы задержать всякого, кто выйдет из дома.

Обойдя вокруг, мы скоро нашли в доме одно окно, задвижка которого оказалась сломанной. Без особого труда мы проникли внутрь. Дом казался пустым. Вдруг до меня донесся какой-то звук. Я сделал инспектору знак прислушаться. По-видимому, это были голоса людей…

– Разговаривают в одной из комнат, выходящих окнами на улицу, – сказал инспектор. – Я вернусь обратно, захвачу полицейского, и тогда мы попробуем их накрыть…

Он так и сделал. Когда констебль присоединился к нам, мы двинулись в том направлении, откуда доносились голоса. Дверь в комнату была заперта. Мы высадили ее и ворвались внутрь. На первый взгляд она казалась пустой. В этот момент послышался сдавленный возглас. Бросившись в угол, откуда он исходил, я увидел Бекингема, связанного, с заткнутым ртом, лежащего на полу.

Когда он был освобожден и поставлен на ноги, я засыпал его вопросами.

– Наконец-то я вас нашел! Что все это значит? Долго ли вы находились в таком положении? Где Николя?

– Не знаю, ничего не знаю.

– Что-нибудь вы должны знать! Ваши слова могут спасти жизнь, которая мне дороже своей собственной!

Я дал Бекингему глотнуть виски из фляжки, которая, на счастье, оказалась у меня в кармане. Немного придя в себя, молодой человек приступил к рассказу.

Глава XXVIII

– Когда вы отправились с визитом к Ветереллю, мистер Гаттерас, я еще приблизительно с полчаса оставался в гостинице. Затем я вышел, чтобы совершить небольшую прогулку. Это было около половины двенадцатого. Покинув гостиницу, я направился за город. Погуляв немного, я вернулся в город с целью посетить ботанический сад. Когда я до него добрался, то присел на скамейку, чтобы немного отдохнуть. Спустя некоторое время у меня возникло ощущение, что кто-то пристально на меня смотрит. Оглянувшись, я увидел человека, который направлялся в мою сторону и, поравнявшись, сел на скамейку рядом со мной. Это был джентльмен небольшого роста с бритой физиономией, несколько похожий на моего бывшего воспитателя Бакстера.

«Не правда ли, отсюда открывается удивительно красивый вид на гавань?» – произнес он. «О да, вы совершенно правы», – подтвердил я.

Между нами завязался ничего не значащий разговор двух не знакомых друг с другом людей. «Вы, по-видимому, приезжий?» – сказал он наконец. «Да, я всего несколько дней назад приехал в Австралию». – «О, в таком случае вы найдете у нас много интересного. Должно быть, вы совершаете кругосветное путешествие? Вы не побывали еще на южно-океанских островах?» – «Нет еще, – ответил я, – но мне очень хотелось бы попасть туда». – «Это одно из лучших мест на земном шаре, – продолжал он. – Я долгое время занимался там торговлей. Если вы не сочтете это за навязчивость с моей стороны, то я хотел бы пригласить вас к себе: мне удалось в свое время собрать довольно интересную коллекцию различных предметов – образцов туземного быта». – «Очень вам благодарен и с удовольствием принимаю ваше любезное предложение». – «Позвольте мне представиться: Мэтью Дренер. Мой дом находится неподалеку отсюда, и мы могли бы отправиться туда сейчас же».

Я тоже назвал свои имя и фамилию. Спустя пятнадцать минут неспешной ходьбы мы оказались у небольшого особняка. Не теряя времени, хозяин показал мне свои коллекции, которые действительно оказались чрезвычайно интересными. Когда мы перешли в комнату с оружием племен Тихого океана, дверь в противоположном ее конце отворилась, и, к моему удивлению, почти ужасу, я оказался лицом к лицу с доктором Николя. Он, по-видимому, знал, что я приду, так как без малейшей тени удивления протянул мне руку и вежливо поздоровался.

«Рад, очень рад вас видеть, хотя и не думал, что встречу вас так скоро, – сказал он. – Вы, кажется, несколько удивлены нашей встрече? Вы не должны обижаться на моего старого друга Дренера – это был единственный способ заставить вас прийти к нам. Вы можете не беспокоиться – никакого вреда вам не причинят, и через двадцать четыре часа вы вновь окажетесь в обществе вашего энергичного друга Гаттераса». – «Какой вам смысл задерживать меня? Вы можете быть уверены, что мистер Гаттерас перевернет весь город и найдет меня во что бы то ни стало!» – «Не сомневаюсь в этом, – спокойно ответил Николя, – но к тому времени дело будет уже сделано». – «Если вы думаете, что обо всех ваших темных делах никому в Сиднее не известно, – воскликнул я, – то вы сильно ошибаетесь! Как только мистер Гаттерас обнаружит, что я исчез, он немедленно сообщит властям о вашем преступлении». – «Ничего не могу возразить вам на это, – проговорил Николя все тем же невозмутимым тоном, – но пока он будет вас разыскивать, обращаться к властям и так далее – повторяю еще раз, мы окажемся уже вне досягаемости».

Мысль о бегстве мелькнула у меня в голове, но между мной и дверью стояли коварный злоумышленник и его сообщник. В этот момент мой взгляд упал на большой каменный топор, висевший на стене. В то же время я с радостью заметил, что дверь приоткрыта и ключ торчит в замке с внешней стороны. Следовательно, можно было, проложив себе дорогу топором, запереть обоих врагов в комнате. Больше не раздумывая и схватив оружие, я бросился к двери.

«Прочь с моей дороги!» – крикнул я Николя, но тот продолжал спокойно стоять на прежнем месте и только вытянул по направлению ко мне руку, глядя на меня своим пылающим взглядом. «Положите топор на место», – сказал он каким-то особенным голосом. Меня охватил тот же страх перед ним, какой я уже испытал в Каире. Его глаза будто пронзили меня насквозь. Я почувствовал, что не могу сопротивляться, опустил топор, и тот упал на пол. «Вы не смеете ослушаться меня, – продолжал доктор. – Подойдите сюда и сядьте в кресло».

Я повиновался, как автомат. Он продолжал стоять передо мной, проделывая гипнотические пассы. Я не смог бы пошевелиться под действием его ужасного взгляда, даже если бы от этого зависела моя жизнь. Тут раздался настойчивый стук в дверь, и в комнате появился тот самый человек, которого мы встретили в поезде во время поездки из Мельбурна в Сидней и относительно которого вы меня предупреждали. Он пересек комнату и почтительно остановился перед доктором Николя.

«Что нового, мистер Истовер? – спросил последний. – Вы сделали то, о чем я вам говорил?» – «Да. Вот то письмо, которое вам было нужно». Прочитав письмо, Николя сказал что-то шепотом Дренеру, который вышел и спустя минуту вернулся со стаканом воды. Вынув из кармана жилета какой-то пузырек, злодей влил в воду несколько капель какой-то темной жидкости.

«Выпейте, – почти дружелюбно сказал он мне, протягивая стакан. – Вы можете сделать это безбоязненно – это не причинит вам вреда».

Я, конечно, наотрез отказался, но его ужасный пронизывающий взгляд снова остановился на мне, и я вновь почувствовал, что теряю волю и совершенно подчиняюсь ему. Так что, когда он сказал мне: «Пейте», я послушно взял из его рук стакан и выпил все его содержимое.

Как сквозь сон вспоминаю, что Николя, Дренер и вновь пришедший субъект, которого первые двое называли Истовером, беседовали в противоположном конце комнаты. Потом Николя направился ко мне и заглянул в лицо. Это было последнее, что я видел. Не знаю, спустя какое время я пришел в себя и обнаружил, что нахожусь здесь, в этой комнате, связанный и с заткнутым ртом. Остальное вы знаете.

После того как Бекингем закончил свой рассказ, мы все молчали, занятые каждый своими мыслями. Первым заговорил инспектор:

– Ваш рассказ, молодой человек, мало что может нам дать. И я, право, не знаю, что нам сейчас предпринять. Лучше всего, мне кажется, будет сделать так. Вы отправитесь к Ветереллю, а я к себе в бюро – узнать, не поступили ли какие-нибудь новые известия, и потом присоединюсь к вам.

Захватив с собой веревку, которой был связан Бекингем, и платок, которым ему заткнули рот, мы вышли на террасу и занялись осмотром этих предметов.

– Мне кажется, что они едва ли могут нам хоть как-то помочь, – сказал он, покачав головой.

– Как? – воскликнул я. – Мне они говорят гораздо больше, чем вся информация, которую мы получили до сих пор. Во-первых, посмотрите на концы: они закреплены таким образом, чтобы веревка не раскручивалась. Так может сделать только моряк. Ясно, что веревку принесли сюда с корабля. А потом – смотрите на середину этого куска: не так давно эту веревку протягивали через не совсем обычный блок.

– Каким образом вы это узнали? – воскликнул инспектор.

– Очень просто. Видите зеленую полоску по всей длине куска? Блок был только что выкрашен. Но нам, однако, пора действовать!

Взяв Бекингема под руку, поскольку молодой человек еще нетвердо стоял на ногах, я двинулся в сопровождении инспектора на улицу.

– Вспомним слова Дренера – он говорил, что жил некоторое время на южно-океанских островах и у него богатая коллекция образцов туземного быта. Вполне возможно, что у него есть собственное судно. В таком случае веревку могли взять именно оттуда.

– Теперь я понимаю, – проговорил инспектор, – эти детали действительно заслуживают внимания. Я сейчас же командирую агентов на розыски этого таинственного Дренера. Надеюсь, вы сможете его узнать, ваша светлость?

– Еще бы! – воскликнул с чувством Бекингем. – Я узнаю его среди тысячи.

– Вы помните тот дом, в который привел вас Дренер? – продолжал расспросы инспектор.

– Нет, где он находится, не могу вам сказать. Помню только, что он был расположен в центре улицы, на которой все здания, за исключением углового, были одноэтажными. Хотя нет, постойте: помню еще, что напротив дома Дренера, через дорогу, стоял нежилой дом с выбитыми стеклами. По обеим сторонам лестницы, ведущей к парадному, были два каменных орла с распростертыми крыльями.

Инспектор тщательно записал все эти сведения в свою записную книжку, пообещав известить нас немедленно обо всем, что ему удастся выяснить, и отправился к себе в бюро, тогда как мы, наняв первый попавшийся кеб, поехали к Ветереллю.

Когда мы вошли, старый джентльмен поднялся нам навстречу.

– Наконец-то вы появились, – воскликнул он. – Я ждал вас с таким нетерпением! Удалось ли вам что-нибудь узнать?

– Боюсь, что не очень много, – последовал ответ Гаттераса. – Но прежде позвольте представить вам настоящего лорда Бекингема, которого мы сумели найти и освободить.

Ветерелль поклонился и протянул ему руку:

– Очень рад, что вам удалось спастись. Надеюсь, что вы и мистер Гаттерас остановитесь у меня на все время пребывания в колониях? Но вы, мой друг, очень плохо выглядите. Я полагаю, что вам не мешало бы лечь в постель.

Он тотчас позвонил и приказал пришедшему лакею приготовить для нас комнаты. Когда Бекингем ушел и мы остались вдвоем, я в нескольких словах передал Ветереллю историю этого молодого человека. Едва я успел закончить, как раздался звонок, и слуга доложил о приходе инспектора полиции. Ветерелль нетерпеливо спросил его:

– Есть ли у вас какие-нибудь новости о моей дочери?

– Пока мы смогли выяснить очень мало. Единственное, что я могу вам сообщить, – это то, что ваши лошади с экипажем были обнаружены во дворе заброшенного дома на Питт-стрит.

– А вы не установили, как они туда попали?

– Это пока еще остается тайной. Лошади оказались распряжены и привязаны к стене, вокруг не было ни души.

Ветерелль без сил опустился в кресло и закрыл лицо руками. Зазвонил телефон. Я взял трубку.

– Это дом мистера Ветерелля? – спросили на другом конце провода. – Говорят из бюро сыскной полиции. Будьте любезны передать мистеру Ветереллю, что дом мистера Дренера найден. Он находится на улице Карла Великого, номер восемьдесят три.

К телефону подошел инспектор и распорядился, чтобы агенты тайно перекрыли улицу с обоих концов.

– Если вы не очень устали, мистер Гаттерас, то предлагаю вам поехать вместе со мной, – проговорил он, обращаясь ко мне.

– Конечно, – немедленно согласился я, – едемте сейчас же.

Быстро спустившись по лестнице, мы сели в кеб и через полчаса были уже на улице Карла Великого. Описание местности, данное Бекингемом, оказалось абсолютно точным. Дом Дренера, по-видимому, не пустовал, поскольку в саду мы обнаружили служанку.

– Доброе утро, – обратился к ней инспектор, – будьте любезны, скажите, пожалуйста, ваш хозяин дома?

– Да, сэр. Он сейчас завтракает, – последовал ответ.

– Передайте, пожалуйста, ему, что его желают видеть двое джентльменов.

Попросив нас подождать, она ушла. Через минуту к нам вышел высокий господин плотного телосложения, с румяным лицом, на котором было написано, что этот человек совершенно доволен собой, да и вообще всей вселенной.

– Что привело вас ко мне, господа? – проговорил он вместо приветствия, обращаясь к нам.

– Я инспектор полиции. Мы ищем одного человека по фамилии Дренер. Мы имеем сведения, что этот дом принадлежит ему, – ответил мой спутник.

– Должно быть, вы ошиблись. Я уже несколько месяцев снимаю этот дом, и ни о каком мистере Дренере даже не слышал.

На лице полицейского отразилось полное изумление. Действительно, вид дома, стоявшего напротив, в деталях совпадал с описанием, данным Бекингемом. И улица была, по-видимому, та же самая. Но вышедший к нам мужчина никак не мог быть Дренером. Оказавшись в доме, мы убедились, что внутри ничто не напоминает ту обстановку, которую описал молодой лорд Бекингем.

– Да, мы действительно напрасно вас побеспокоили, – извиняющимся тоном проговорил инспектор. – Но не могли бы вы рассказать нам о своих соседях?

– О да, конечно, – с готовностью ответил хозяин. – Справа от меня живет очень почтенная вдова, а слева управляющий банкирской конторой. Оба уважаемые члены общества, и мне кажется, что их совершенно невозможно заподозрить в каком-нибудь нарушении закона.

Извинившись еще раз за причиненное беспокойство, мы с инспектором вышли на улицу. Когда мы проходили через калитку, сыщик остановился и внимательно осмотрел клеймо на правом столбике решетки. Затем он нагнулся и поднял какой-то предмет, похожий на камень.

– Неужели Бекингем ошибался? – воскликнул я.

– Нет, нас просто ловко провели. Я это подозревал, а теперь окончательно убедился в этом, – ответил мой спутник.

Мы пересекли улицу и остановились перед маленьким домиком. На дверях его висела дощечка, гласившая, что дом принадлежит мисс Тиффинз. Я совершенно не мог понять, зачем инспектор привел меня сюда. Когда о нас доложили и, вернувшись, служанка пригласила нас войти, я увидел даму неопределенного возраста, сильно завитую, с жеманными манерами.

– Прежде всего, мадам, я должен сообщить вам, что являюсь агентом полиции, – обратился к ней инспектор. – Здесь было совершено серьезное преступление, и я имею основания предполагать, что вы можете дать нам некоторые сведения относительно лиц, его совершивших.

– Вы меня пугаете, сэр. Я веду очень замкнутый образ жизни и почти никого не знаю, а людей, способных совершить преступление, уж тем более!

– Охотно верю вам. Но попрошу вас всего лишь припомнить события, происходившие вчера, и ответить мне на несколько вопросов. Во-первых, не помните ли вы, чтобы к противоположному дому подъезжал парный экипаж вчера около полудня?

– Нет, не припоминаю, – ответила дама после минутного размышления.

– Не помните ли вы также, чтобы из указанного дома выходили одновременно несколько человек? – продолжал инспектор.

– Не помню, но, вероятно, я их и не заметила.

– Теперь не можете ли вы сказать, какие вообще повозки останавливались около дома в продолжение вчерашнего дня?

– Могу вам точно их перечислить: повозка булочника – около трех часов, молочник – около пяти и, наконец, мебельная фура – около половины седьмого.

– Вот это именно то, что мне нужно. А не помните ли вы, какой фирме принадлежала фура?

– Как же, помню очень хорошо. На повозке было написано: «Годдард и Джеймс. Улица Георга». Я еще удивилась тому, что жильцы этого дома собрались переезжать.

Инспектор поднялся. Я последовал его примеру.

– Очень вам благодарен, мисс Тиффинз, – с чувством сказал он, – вы оказали нам существенную услугу.

– О, я рада, что смогла быть вам полезной. Но, надеюсь, мне не придется выступать свидетельницей в суде?

– О нет, на этот счет вы можете быть совершенно спокойны. До свидания.

Когда мы вышли, инспектор сказал:

– Теперь мы отправимся в контору Годдарда и Джеймса и наведем справки там. А вы, – обратился он к констеблю, – наблюдайте за домом номер восемьдесят три и, если его хозяин выйдет, проследите за ним. О результатах своих наблюдений доложите мне.

– Слушаюсь, сэр, – ответил констебль.

Наняв первого попавшегося извозчика, мы велели ему ехать на улицу Георга. Было уже около полудня, и мы чувствовали себя утомленными до предела. Но я пребывал в таком возбужденном состоянии, что не мог пожертвовать несколько часов на отдых. Филлис находилась в руках Николя уже в продолжение четырнадцати часов, и за все это время мы не получили никакой определенной информации, которая могла бы нам помочь в ее розысках.

Добравшись до конторы Годдарда и Джеймса, мы приказали служащему немедленно доложить о нашем визите хозяевам фирмы. Через несколько минут нас пригласили пройти в кабинет хозяина.

– Три дня назад, – начал инспектор, – вы перевозили для одного джентльмена его коллекции оружия с южно-океанских островов?

– Да, действительно, я помню такого клиента, – ответил глава фирмы. – Но что из этого следует?

– Только то, что я был бы очень вам признателен, если бы вы дали мне максимально подробное описание наружности этого человека или показали его обращение, если таковое у вас имеется.

– Он заходил ко мне лично, – последовал ответ.

– Тем лучше. Будьте любезны описать нам его.

– Хорошо. Во-первых, он был высок и довольно красив; насколько я помню, это был шатен с длинными усами. Кроме того, мне бросилось в глаза, что он был безукоризненно одет.

– Ну, это мало о чем нам говорит. Он был один?

– Нет, с ним был другой джентльмен. Лицо последнего поразило меня настолько, что, кажется, оно до сих пор стоит у меня перед глазами.

– Как же он выглядел? – продолжал свой допрос инспектор.

– Постараюсь дать вам точное описание… Это был высокий брюнет, очень стройный и одетый так же изысканно, как и его спутник. Самое примечательное в его лице – это глаза. Я в жизни своей не видел таких черных пронизывающих глаз.