Текст книги "Мастер своего дела (сборник)"

– Они заблокировали все двери и люки, – сообщил пилот. – Вывели из строя маневровые двигатели. Отрубили антенны и внешние сканеры. Спеленали, короче, как грудничка, и пустышку в рот сунули.

– Маршевые двигатели? Система жизнеобеспечения? Энергетическая сеть? Генератор гравитации?

– Эти в норме. До них оттуда не добраться.

– В таком случае можем организовать невесомость, – предложил Роман. – Особо она их не задержит, но пусть хотя бы помучаются.

* * *

Грицко вырубил генератор и прислушался к доносящимся из грузового отсека звукам, пытаясь представить по ним, что там происходит. Пока бандиты возились с контейнерами, сцепленные, точно рыбины в брачной игре, корабли одолели половину пути до планеты. Будь запоры на грузе покрепче, у них появился бы шанс дотянуть до атмосферы. Но кто же станет перевозить плюшевых медвежат в бронированном сейфе?

– Что?! – раздался вопль. – И это наш приз?!

– Вот видите, они пришли не за мной, – шепнула Йота, проплывая мимо капитана.

– Пока я понял только, что они пришли не за медвежатами, – ответил тот. – И это вселяет в меня печаль. Если бы мы везли что-то более ценное, они, возможно, и удовлетворились бы добычей, а там, глядишь, и отпустили бы нас восвояси. Но теперь мерзавцы непременно захотят поболтать с нами, а дверь в рубку продержится недолго.

Он вновь ошибся. Бандиты не стали попусту рисковать и, прежде чем вскрыть дверь, оглушили экипаж пси-генератором.

* * *

Грицко очнулся привязанным к креслу. Рядом брыкался Роман. Йоту не связали, но один из налетчиков с огромным тесаком присматривал за ней. Его приятель возился с компьютером, а лысый толстяк, по-видимому главарь шайки, мрачно разглядывал пленников и помахивал в такт мыслям разорванным медвежонком.

– Где груз? – спросил он, вычислив наконец капитана.

– Кажется, вы уже нашли его, – ответил Роман. – Во всяком случае, я недавно слышал ваш вопль.

– Неужели? – толстяк отбросил игрушку в сторону и, приблизив обрюзгшее лицо к лицу капитана, прошипел: – Хочешь, чтобы я поверил, будто вы перевозите простых медвежат?

– Они не простые. Классическая модель. Экологически чистые материалы. По шестнадцать кредитов за штуку.

– Слышь, ты, дальнобой! – вмешался парень с ножом. – Нам проще и быстрее выпотрошить экипаж, чем всех этих зверушек. Но прежде, чем порезать вас на куски, мы позабавимся с девчонкой. А ты пока посиди и подумай над правильным ответом.

Сообщники восприняли его идею с энтузиазмом.

* * *

Через минуту на полу лежало три трупа, а Йота рубила путы экипажа трофейным ножом.

– Ловко у вас получилось, – сказал капитан, разминая затекший локоть. – Я даже не заметил ударов.

– Ударов и не было, – буркнул Грицко. – Она лишь прикоснулась к уродам и – хлоп! Они попа́дали, как спелые сливы. Где вас такому научили, сударыня?

Йота промолчала. Она вообще пребывала в какой-то прострации. Подобрала медвежонка, села в кресло и прижала игрушку к себе. Ни трупы бандитов, ни экипаж ее как будто не волновали.

А между тем ситуация вовсе не рассосалась сама собой, и на расспросы времени не было. Стоило воспользоваться свободой, пока на буксире не догадались о драматических переменах на захваченном судне. Грицко потянулся к пульту и активировал вычислитель.

– Мы на низкой орбите, – доложил он. – Если врубить маршевые движки в реверсном режиме, то нырнем вниз. Пока они спохватятся, зацепимся за атмосферу, а там как повезет.

– Ну так врубай! – сказал капитан и, поскольку Йота по-прежнему не реагировала, перегнулся через спинку и сам пристегнул ее к креслу.

Аэродинамика взяла верх над баллистикой и заявила права сильной встряской. Иллюминаторы осветились первыми отблесками плазмы. Атмосфера выцарапывала добычу у голодного космоса. Оставшиеся на буксире пираты слишком поздно осознали опасность. Отстрелив фиксаторы, они попытались уйти, но мощности уже не хватило, их лишь протянуло немного вперед. И теперь бывшие жертвы, словно в первом ряду кинозала, наблюдали, как буксир начинает гореть и разваливаться на куски.

* * *

С окраины космодрома ветерок донес запах жареных колбасок и кофе. Прошедший накануне дождь добавил к знойному букету толику свежести.

На рампе лежали трупы.

– Резак, – произнес шериф, рассматривая толстяка. – Вы очень помогли нам, разгромив его банду. Так что с нас угощение, джентльмены. Как только пройдете таможню, загляните в бар. Он здесь один, не ошибетесь.

Из-за спин полицейских шагнул пожилой мужчина в очках. На его плечи было наброшено нечто напоминавшее форменный китель. Во всем остальном он мало отличался от обывателя.

– Прошу предъявить груз к осмотру.

Полицейские уволокли трупы, а таможенник, поставив на рампе раскладное кресло и столик, вытащил шило, ножницы, какие-то щипцы, моток ниток с набором иголок и разложил все это, словно знающий и любящий свое дело палач. Взяв медвежонка, он аккуратно вспорол шов и принялся шарить в его внутренностях. Роман с Грицко терпеливо ждали. Спустилась готовая к прогулке Йота, но, увидев, что тут происходит, резко повернулась и ушла обратно в каюту. А таможенник, напевая какую-то песенку, принялся зашивать игрушку.

– Можно выгружать? – спросил его Роман.

– Ни в коем случае, – улыбнулся тот. – Я должен проверить весь груз.

– Весь? – озадачился капитан. – Здесь тридцать тысяч медвежат, если что.

– Вот именно. – Мужчина посмотрел на Романа поверх очков. – Не намекнете, какому идиоту понадобилось везти их в такую даль?

– Самому любопытно. Но ведь груз проверили на Земле. Никакой контрабанды.

– А Резак просто решил поиграть со скуки? – ехидно спросил таможенник.

– Но вы ведь один! – вмешался Грицко. – А мы не можем торчать здесь столько времени.

– Еще как можете. В противном случае я просто арестую корабль.

– Офицер, это ваша работа, я понимаю, – попытался договориться Роман. – Коллегам с Земли вы не доверяете, и это я понимаю тоже. Так перегрузите контейнеры в таможенный терминал, черт возьми, и ковыряйтесь там хоть целую вечность. Наше дело – доставить груз.

– У нас нет таможенного терминала, – ответил тот, спокойно продолжая работу. – У нас вообще ничего нет. Де́серту не прокормить профессиональную бюрократию. Я держу бар, а таможня – это в некотором роде общественный долг. Поллак вытащил из шапки одну бумажку и стал шерифом. Ну а мне выпало ворошить грязное белье в чемоданах приезжих. Так что успокойтесь и ждите. Вам все равно не нальют, пока я тут вожусь с грузом.

Тем временем к кораблю подошел еще один человек. Средних лет, в черном плаще и шляпе. Разговор экипажа с таможенником почему-то вызвал у него улыбку.

– Прошу прощения, – сказал он.

– А вы еще кто такой? – бросил раздраженно Роман. – Санитарный инспектор?

– Меня зовут Дерек. – Человек приподнял шляпу. – И я тот идиот, который сделал заказ.

– Отлично! – Роман присел на шпангоут. – Тогда объясните офицеру, в чем тут фишка, – да и я с удовольствием послушаю.

– К сожалению, у меня нет внятного объяснения. – Человек в плаще виновато развел руками. – По крайней мере, здесь и сейчас. Зато есть предложение. Вы ведь летите на Сакраменто?

– Да, и уже начинаем опаздывать.

– Берите меня с собой. Груз оформим транзитом. В этом случае не будет нужды его проверять.

– Такое возможно? – спросил Роман трактирщика-мытаря.

– Да ради бога! – воскликнул тот. – Неужели вы думаете, что мне доставляет удовольствие потрошить игрушки? Оформляйте транзит и проваливайте.

– Визы, надеюсь, в порядке? – спросил капитан нового пассажира.

– Мне они не нужны. У меня дипломатический паспорт.

– Вот как? Мы, видать, пропустили что-то важное, пока болтались в пространстве. С кем же это Федерация успела установить дипотношения? И почему вы выглядите как человек? Что у вас под кожей? Чешуя? Хитиновый панцирь?

– Я с Утопии. И мы распрощались с Федерацией лет триста назад.

– С Утопии? – удивился Роман. – Хотите сказать, она существует? Я думал – сказка.

– И в этой сказке, похоже, закончились медвежата, – заметил Грицко.

* * *

Сокрушаясь о сорвавшейся выпивке, пилот освобождал от подносов с едой очередную каюту. Он кое-как рассовал припасы в шлюзе и коридорах и, поскольку Йота от ужина отказалась, притащил в салон три комплекта бортового питания. Работать стюардом Грицко совершенно не нравилось. Но что поделаешь – сам ведь взвалил на себя это бремя.

– Что предпочитаете, рыбу или мясо? – спросил он пассажира.

– Ем, что дают.

– Тогда держите тунца, – Грицко протянул лоток.

Вместо рыбы под фольгой оказалась грудинка, но пассажир и ухом не повел, а Грицко мысленно проклял путаную маркировку. Ему самому свинина не попадалась ни разу. В лучшем случае телятина. И как только управляются стюарды на лайнерах, с их до тошноты капризными пассажирами?

Некоторое время все трое молчали, поглощая пищу. Затем Грицко разлил по чашкам кофе и, решив, что на сегодня с него довольно, оставил кофейник на столике.

– Итак? – стараясь выглядеть строго, спросил капитан.

– Даже не знаю, с чего начать, – улыбнулся Дерек. – Загадок много, правда? Мой груз, ваш пассажир, планета, на которую мы летим.

– Хотите сказать, все это взаимосвязано?

– Да.

– Что ж, валяйте. Время-то есть.

– Я впервые услышал о Сакраменто от пилотов, возящих оттуда платину, – начал рассказ Дерек. – Планета – дрянь. Кислорода в ее атмосфере даже больше, чем нужно, но образовался он не в результате фотосинтеза, а под воздействием жесткого излучения звезды. От близости светила на поверхности адово пекло и радиация. Из-за медленного вращения – ураганные ветры. Лишь несколько глубоких каньонов пригодны для сносного существования. На самом их дне встречаются небольшие водоемы и примитивные формы органической жизни.

В одном из каньонов автоматическая геологоразведочная станция обнаружила месторождение металлов платиновой группы. Добыча особой прибыли не сулила из-за больших накладных расходов – самоподдерживающуюся колонию там не создать, требовалось завозить все: оборудование, крепеж, продовольствие, – а шахтерам платить двойную ставку и к тому же часто менять их, ведь долго жить в подобных условиях мало кто согласится. Так что планета оставалась необитаемой, пока за дело не взялась одна малоизвестная религиозная организация. Эти ребята выкупили лицензию, вырубили в скале посадочную площадку, заложили шахты. Минимум оборудования, минимум потребностей, минимум техники безопасности, зато максимум ручного труда, к тому же почти дармового. Вот и весь рецепт их рентабельности.

Я, знаете ли, вообще не в восторге от сект, но эта превратила последователей в тупое стадо. Люди работают по шестнадцать часов в стандартные сутки без праздников и выходных. Никакой собственности, никаких развлечений, почти никакой личной жизни. Короткие молитвы и рабский унылый труд.

Сперва я заподозрил аферу. Мало ли каким ушлым ребятам пришло в голову заполучить дешевые трудовые ресурсы. Заинтересовался, покопался в архивах и обнаружил два похожих случая. Названиями секты различались, а суть не менялась. Индустриальная эксплуатация под религиозным соусом. Общины там были поменьше этой. Потому, наверное, и шума лишнего не пошло.

– Шума? – насторожился Роман.

– Обе закончили массовой гибелью адептов, – пояснил Дерек.

– Самоубийство? – угадал капитан.

– Скорее всего, – кивнул утопянин. – На первый взгляд ничего странного. История полна эпизодов, когда отчаявшиеся последователи веры сжигали себя в срубах, хоронили заживо в пещерах, затапливали целые деревни или устраивали побоища на ранчо. Но то под давлением власти. А тут никакого преследования, никаких ограничений, контроля. Живи, как считаешь нужным, молись любым богам. Зачем прежде времени уходить?

– А как это соотносится с верой? – уточнил Роман. – К тому же секты, исповедующие самоубийство, насколько я знаю, запрещены.

– Там не все так просто. Формально самоубийство не декларировалось в их догматах. Адепты якобы просто ожидали Воссоединения, как они его называли. И вот ведь – долго ждать не пришлось. В одном случае разразилась эпидемия, в другом – техногенная катастрофа.

– Жуть! – Грицко поморщился.

– На Сакраменто мне попасть не удалось, – продолжил Дерек. – Они не пускают никого дальше посадочной зоны, и на дипломатический паспорт им наплевать. Только инспектору колоний позволено спускаться к поселку. Но он бывает там редко, мимоходом и, в общем-то, не особо усердствует. Небольшого ума человек.

Тогда я осел на Де́серте и стал собирать слухи от тех, кто забрасывал колонистам продовольствие и вывозил платину. Так что картина понемногу сложилась. А потом прозвенел и тревожный звоночек. Своего гиперпространственного передатчика у сектантов нет, и все депеши они отправляют с Де́серта, а тамошний телеграфист охотно торгует чужими секретами.

– И какой способ избрали на Сакраменто? – холодея от догадки, спросил Грицко.

– Они наняли вашу пассажирку. Вернее, заключили контракт с «Полюсом», а уж те отправили девушку в командировку. Вы знаете, что такое спецификация «одиннадцать-двести»?

– Что-то медицинское, – сказал Роман.

– Специалист по эвтаназии.

– Ангел смерти! – выдохнул Грицко. – То-то она играючи расправилась с бандитами! Профи, чтоб ее!

– Но эвтаназия предполагает неизлечимую и причиняющую страдания болезнь? – уточнил Роман. – Или я ошибаюсь?

– Нет, не ошибаетесь, – произнесла от двери Йота.

Она прошла к столику и, налив в стакан сока, уселась в свободное кресло.

– Святоши на Сакраменто нашли лазейку, – пояснила девушка. – Закон дает колониям право самим кодифицировать заболевания и способы лечения. На разных планетах разные условия жизни, знаете ли, разное воздействие окружающей среды на организм. К одному знаменателю все не привести, каждый мир сам ищет решения. Вот они и добавили психическое расстройство в нужный перечень.

– А то, что все они психи, ни у кого возражений не вызывает, – подытожил Роман.

– Но это фашизм! – воскликнул Грицко.

– Нет, добровольный уход из жизни.

– При такой-то жизни легко внушить веру в смерть как избавление от страданий, – заметил Роман.

– Знаете, мне давно уже плевать на причуды взрослых людей, – сказал Дерек. – У них, в конце концов, собственные мозги имеются. Не желают думать – пусть. Проблема, однако, в том, что на Сакраменто довольно много детей. Пять или шесть сотен, по моим прикидкам.

– Детей? – Йота едва заметно поежилась.

– Вам не сообщили? – усмехнулся Дерек. – Но это так. Можно сказать, что секс остался единственным доступным развлечением паствы. Даже изнурительный труд не смог остановить естественный ход вещей. И вот детей мне по-настоящему жалко. Им-то незачем страдать из-за тупости родителей.

Дерек подлил себе кофе и, поскольку остальные молчали, продолжил рассказ:

– Итак, я узнал о сделке. Но перехватить вас мне было не по силам. Компания могла нанять кого угодно. С Де́ подробностей не узнаешь. Тогда я отправил заказ на медвежат. Планеты-то рядышком. Стоимость контракта небольшая. Специально никто не поперся бы в такую глушь. Только ради попутного груза. Вот вы и цапнули наживку.

– Значит, вы сидели в сторонке и дергали за ниточки. А мы попались в ловушку. – Роман прищурился. – Вам сразу пришла в голову хитрая мысль избавиться от нас с помощью местных бандитов или это импровизация?

– Все объясняется куда проще. Резак платил тому же телеграфисту, что и я. И, услышав про груз медвежат, заподозрил контрабанду.

– Не он один, – проворчал Грицко. – Почему медвежата, кстати?

– Ну, я все время думал о бедных детишках, и мне пришли в голову медвежата. Прошу прощения, если мой трюк причинил вам неудобство.

– Неудобство?! – вскричал капитан. – Да нас чуть на куски не порезали!

– Чтобы спасти детей, я уничтожил бы вас без малейших терзаний, – отбросив ироничный тон, заверил Дерек. – Но в данном случае это не решало проблемы. Во-первых, сектанты могли нанять кого-то еще или потребовать от компании выполнить контракт и прислать нового специалиста. А во-вторых, я подозреваю, что у них есть план «Б», так сказать.

– Вот как?

– Часть прибыли община потратила на закупку азотных удобрений.

– И что с того? – удивился Грицко.

– Но ведь на Сакраменто нет сельского хозяйства! Там даже репей не растет.

– Зато удобрения легко превратить во взрывчатку, – догадался Роман.

– Верно, – кивнул утопянин. – Да и в шахтах наверняка остались кое-какие запасы. Если контракт с «Полюсом» почему-либо сорвется, боюсь, они просто разнесут поселок.

– И что вы собираетесь делать? – спросила Йота.

– Убедить вас помочь мне, – тихо произнес Дерек. – Другого-то выхода нет. Как вы понимаете, даже убивать вас бессмысленно. Нитрат аммония я тем более не уговорю сотрудничать.

– Я собираюсь выполнить контракт, – твердо заявила Йота.

– И вы вот так вот запросто, без содрогания умертвите детей? – возмутился Грицко. – И кто-то еще удивляется, что я недолюбливаю геноптов!

– Да, меня такой сделали!

– Ерунда! – возразил Дерек. – Генетическая оптимизация не способна лишить сострадания. Млекопитающим вообще свойственна забота о детях. Вы же не превратились в медузу, судя хотя бы по взорам нашего капитана.

* * *

На посадочной площадке их встретил парень. Худой, грязный и запакованный в мешковину, точно труп каторжанина. В определенном смысле он таковым и являлся. Каторжанином то есть. А вскоре собирался стать и трупом.

– Прошу, госпожа, для вас приготовлен шатер, – сказал он Йоте. – Остальные не должны покидать территорию посадочной зоны.

– Но ведь она крохотная, – возразил Грицко. – Тут и ступить некуда.

– Вот и не надо ступать.

– Мы хотели бы выпить, перекусить.

– Трактиров не держим, а съестного у нас осталось на пару стандартных суток. Придется потерпеть.

– Что-то не заладилось с выпивкой в этом рейсе, – огорчился Грицко.

* * *

Йота вышла на связь через час.

– Все плохо, – сказала она. – Аферой не пахнет. Они действительно решили расстаться с жизнью. Дайте мне хоть какую-нибудь зацепку.

– Боюсь, вам придется самой ее поискать, – ответил Дерек. – А мне нужно как-то проникнуть в шахту и обезвредить взрывчатку. Но нас тут стерегут.

– Я подумаю, – пообещала Йота.

– Не выключайте трансляцию, – посоветовал ей Роман. – Если что, мы постараемся помочь.

– Занятно. – Дерек задумался. – На протяжении всей истории человек пытался подавить звериные инстинкты посредством культуры. Ей же предстоит совершить нечто противоположное.

– Не нахожу в этом ничего занятного, – холодно заметил Роман.

* * *

Спустя еще час или два они увидели на экране шатер и седого старика в хламиде.

– Мне никогда не приходилось работать с толпой, – послышался голос Йоты. – Каков сценарий?

– Вечером люди соберутся здесь на лужайке и начнут петь молитвы.

Йота огляделась вокруг, и они увидели то, что жрец называл «лужайкой». Ничего похожего на траву здесь не росло. Все пространство сплошь покрывали плоские камни, лежащие так плотно, будто кто-то нарочно замостил ими площадь. Скорее всего, это было пересохшее русло древней реки.

– В полночь вы покинете шатер и выполните оговоренную работу, – продолжил старик. – Ночи у нас длинные, времени хватит.

– Слишком много людей, – сказала она. – Без инструментов не обойтись.

– Инструментов?

– Не беспокойтесь, я все привезла с собой. Каждый ребенок получит игрушечного медвежонка и явится на церемонию с ним.

– У нас запрещена собственность, – возразил старик. – Игрушки тоже запрещены.

– Это необходимо для работы. В контракте оговорено, что я имею право использовать стимуляторы.

– Но игрушки…

– Это и есть стимуляторы, – отрезала Йота. – Так что будьте любезны, распорядитесь доставить груз с корабля.

Старик ушел.

– Забирайтесь в контейнер, Дерек, – сообщила девушка. – Вас доставят до места с комфортом.

* * *

Йота укрепила камеру с передатчиком на одной из опор шатра, так, чтобы мониторы корабля давали панораму лужайки. Затем она шагнула к толпе. Отблески ритуальных костров словно сорвали и без того жалкие лоскуты ее прозрачной церемониальной накидки.

– Ты мечтал увидеть ее в комбинезоне? – сказал командиру Грицко. – Этот наряд куда откровенней.

Роману сейчас было не до прелестей пассажирки.

– Дерек, что у вас? – вызвал он. – Йота уже начинает.

– Ничего, – отозвался тот сквозь треск помех. – Штольни забиты взрывчаткой, но никаких проводов или детонаторов я не нашел.

– Наши сканеры обнаружили датчики давления под посадочной лыжей. Это то, что вы ищете? Если так, то, едва мы взлетим, здесь все превратится в вулкан.

– А корабль?

– Скорость при отрыве невелика. Нас захлестнет ударной волной и обломками.

* * *

Площадка была заполнена людьми до краев. Утомленные, но улыбающиеся мужчины и женщины сидели и пели, слегка покачиваясь в такт молитве. Дети прижимали к груди медвежат.

– Что она делает?! – воскликнул Грицко.

– Выполняет контракт.

– Проклятье! Мы должны помешать!

– Как? – капитан активировал связь. – Девочка! Слушай! Они собираются нас уничтожить. Это явное нарушение контракта. Так что ты имеешь полное право его разорвать.

Но Йота уже не могла его слышать – она отошла далеко от шатра и к тому же погрузилась в транс.

– Чертова генопта! Дура синтетическая! – ругался Грицко, наблюдая, как от ее легких прикосновений люди валились набок с блаженными улыбками на лицах.

* * *

Последним умер старик.

– Я чувствую, что вы не зовете смерть, – обратилась к нему Йота. – И не вправе вас убивать. Но вы указали неверный путь людям. И потому ваша смерть будет на моей совести.

Дождавшись понимания в глазах старика, она воткнула в него нож. Чуть ниже солнечного сплетения.

* * *

Рассвет явил подлинные масштабы трагедии. Тысячи тел покрывали площадку. Мертвые лица улыбались вожделенному небу, на котором только-только разгоралась заря. Грицко исцарапал ногтями пластик панели, но заставил себя досмотреть представление до конца. И в финале был вознагражден за терпение. Он увидел чудо.

Йота вновь прошлась по лужайке. Она касалась людей, и люди пробуждались. Не все, главным образом дети. Они теребили, толкали безмолвных родителей, но те не реагировали. И тогда над лужайкой взметнулся и быстро набрал мощь сокрушающий нервы плач.

* * *

Оставив корабль, Роман и Грицко спустились в каньон и разыскали Йоту. Из какой-то расщелины в скале явился перепачканный грязью Дерек. Вчетвером они стояли среди вселенского плача, не зная, что делать, с чего начать.

– Если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в царствие небесное, – всплыло вдруг из глубин памяти Грицко.

– Тут, похоже, обратный случай, – заметил Роман.

– Почему же? – возразил Дерек. – После пережитого им теперь и жаркий Де́серт покажется небесами.

– У меня ведь тоже в детстве не было игрушек, – заговорила вдруг Йота. – И когда пираты бросили мишку, а я подобрала… во мне что-то словно проснулось. Млекопитающее, вы говорили? Возможно. Какие-то инстинкты. Не знаю.

Видите ли, я чувствую, действительно ли человек хочет уйти из жизни. И если нет, то обязана прервать процедуру. Детям промыли мозги, верно. Но они все же остались детьми и, получив медвежат, оттаяли. Совсем чуть-чуть. Поэтому и смогли остановиться на пороге. Будь у меня больше времени… Мне жаль. Столько смертей…

Она уткнулась в плечо утопянина, но не заплакала, а словно укрылась там от жестокой реальности.

– Ты молодец, девочка. – Дерек потрепал ее волосы. – Ты сама нашла выход. Это очень важно, что именно сама.

– Что вы собираетесь делать дальше? – спросил его капитан.

– Найти того паучка, который сплел эту сеть.

– Все же подозреваете аферу?

– Разыскивая взрывчатку, я осмотрел шахты. Я не специалист, но по некоторым признакам месторождение было близко к истощению. Кто-то все же подбрасывает людям дурные идеи и дает нужный сигнал, когда дело перестает приносить прибыль. Я найду его. Даю слово. Но прежде нам надо как-то отсюда выбраться.

– Вызвать помощь нечем, гиперпередатчика здесь нет, – обрисовал ситуацию Роман. – И взлететь мы не можем, пока не разминируем шахты. А там, как я понимаю, мешков таскать не перетаскать, да и детонаторы нужно как-то обезвредить.

– Инспектор колоний прибудет с облетом не раньше чем через неделю, – припомнил Дерек. – Пока он войдет в курс дела, пока сгоняет на Де́серт, вызовет патруль и спасателей, пока те сюда доберутся и начнут эвакуацию… Недели три нам точно предстоит продержаться.

– А у нас на руках несколько сотен детей, – добавил Роман. – И пустые амбары.

– К счастью, у вас есть я, – проворчал Грицко и, бормоча под нос, что-де предчувствие его никогда еще не обманывало, отправился на корабль освобождать кладовые.