Текст книги "Черное эхо"

Он поставил ногу на газ и прибавил оборотов, давая понять, что не шутит и впрямь собирается ехать напролом.

– Ты думаешь, у нас тут деревяшка? Давай жми! Труба снесет тебе ветровое стекло вместе с крышей, мистер. Поступай как хочешь, но он уже идет.

В зеркале заднего вида Кларк увидел охранника, тот спускался по пандусу. Лицо Кларка от ярости пошло красными пятнами. Он почувствовал на плече руку Льюиса.

– Остынь, напарник, – сказал Льюис. – Мы их не потеряем. Когда вышли из ресторана, они держались за руки. Они всего-навсего поехали к ней домой. Готов неделю отпахать за баранкой, если мы их там не подхватим.

Кларк стряхнул с себя его руку и испустил долгий выдох.

– Да плевать я хотел! – бросил он. – Мне дела нет до всего этого дерьма, блин!

На бульваре Оушн-парк Босх отыскал местечко для парковки на противоположной стороне от дома Элинор. Он въехал туда и заглушил мотор, но не сделал движения, чтобы выйти. Он смотрел на нее, до сих пор ощущая тот жар, согревавший и воодушевлявший его несколько минут назад, но не представляя, к чему все это может привести. Кажется, она понимала его чувства, быть может, даже разделяла их. Она накрыла его руку своей ладонью и, наклонившись к нему, поцеловала.

– Идем ко мне, – прошептала она.

Он вышел и, обойдя вокруг, подошел к машине с ее стороны. Элинор уже была снаружи, и он закрыл за ней дверцу. Они обогнули автомобиль спереди и остановились возле него, пережидая, когда проедет приближающаяся машина. У нее был включен дальний свет, и Босх повернулся к Элинор. Поэтому именно она первой заметила, что огни движутся прямо на них.

– Гарри?

– Что?

– Гарри!

Тогда и Босх обернулся навстречу приближающейся машине и увидел мчащиеся прямо на них огни – четыре луча от прямоугольных блок-фар. За оставшиеся несколько секунд Босх ясно понял, что машина не собирается сворачивать, а, напротив, летит прямо на них. Времени не оставалось, и вместе с тем время как будто зависло. Замедленным, точно в кино – как показалось Босху, – движением он повернулся к Элинор. Но ей не требовалась помощь. Дружно, в унисон, они бросились на капот его машины. Босх перекатился через Элинор, и оба кубарем скатились в сторону тротуара. Одновременно его машина накренилась, раздался пронзительный и скорбный звук раздираемого металла. Боковым зрением Гарри увидел рассыпавшийся каскад голубых искр в месте удара. В следующий момент он приземлился на Элинор, на узкую полоску дерна между бордюрным камнем и тротуаром. Насколько он мог судить, они оба были живы. Оглушены, перепуганы, но на данный момент целы и невредимы.

Он тут же вскочил, выхватив револьвер, сжимая его обеими руками. Машина и не думала останавливаться. Она была уже на расстоянии пятидесяти ярдов и стремительно удалялась к востоку, набирая скорость. Босх выпустил ей вслед целую обойму, которая, как ему показалось, срикошетила от заднего стекла, но на таком расстоянии силы выстрелов не хватало, чтобы пробить стекло. Он услышал, как сбоку от него дважды выстрелил «ругер» Элинор, но не увидел никакого повреждения в скрывшейся с места ДТП машине.

Не говоря ни слова, оба ввалились в машину Босха через дверцу со стороны пассажирского места. Босх с замиранием сердца поворачивал ключ в замке зажигания, но мотор завелся, и машина, протестующе вскрикнув, оторвалась от обочины. Босх яростно дергал и накручивал рулевое колесо, набирая скорость. Подвеска казалась немного расшатанной и плохо слушалась. Он не имел представления, насколько поврежден автомобиль. Когда он попытался заглянуть в боковое зеркало, то увидел, что оно отсутствует. Когда включил габаритные огни, то понял, что они действуют только со стороны пассажирского сиденья.

Машина-убийца ушла вперед по меньшей мере на пять кварталов: она маячила возле гребня подъема, на который взбегает, а потом исчезает из виду бульвар Оушн-парк. В следующий момент она нырнула вниз, под горку, и габаритные огни исчезли. Держит путь к Банди-драйв, подумал Босх. Оттуда только один короткий перегон до 10-й магистрали. А там он затеряется, и его уже не поймать. Босх схватил рацию и позвонил в службу содействия полиции. Но он не смог дать описание машины, только направление преследования.

– Гарри, он гонит к автостраде! – крикнула Элинор. – Ты в порядке?

– Да. А ты? Заметила марку?

– Я нормально. Испугалась – только и всего. Марку не заметила. Кажется, американская. Э-э… прямоугольные фары. Цвет не знаю, просто темная. Я не заметила цвета. Если он доберется до автострады, мы его упустим.

Они мчались по Оушн-парк к востоку, параллельно автостраде 10, которая пролегала примерно десятью кварталами севернее. Они приблизились к вершине гребня, откуда дорога шла вниз, и Босх отключил единственную действующую фару. Когда миновали гребень холма, он увидел силуэт машины-нарушителя, которая проезжала через освещенный перекресток у Линкольн-авеню. Да, водитель спешил на Банди-драйв. У Линкольн-авеню Босх взял влево и навалился на педаль газа. Он снова включил габаритные огни. И вместе с нарастанием скорости нарастал и тяжелый, глухой звук. Шина переднего колеса была повреждена и балансировка нарушена.

– Куда ты едешь? – спросила Элинор.

– Сначала на автостраду.

Не успел Босх проговорить это, как появились указатели съезда на автостраду и машина сделала широкую дугу, заворачивая вправо, на эстакаду. Взвизгнули шины. Превышая допустимую скорость, они с разгону пронеслись по пандусу и влились в поток машин на шоссе.

– Как мы ее узнаем? – крикнула Элинор.

Стук от колес сейчас был очень громким, почти непрерывная угрожающая вибрация.

– Не знаю. Ищу прямоугольные фары.

Уже через минуту они подъезжали к въезду на Банди-драйв, но Босх понятия не имел, нагнали они ту машину или же она по-прежнему была далеко впереди. Какая-то машина въезжала вверх по пандусу, затем влилась в крайний ряд автострады. Машина была белая, иностранной марки.

– Нет, вряд ли это она, – покачала головой Элинор.

Босх снова поддал газу и ринулся вперед. Сердце его стучало в таком же бешеном темпе, как и поврежденное колесо: наполовину охваченное азартом гонки, наполовину – возбуждением оттого, что он жив, а не лежит искалеченный перед домом Элинор. Он сжимал руль, вцепившись в его верхнюю половину, сжимал с такой силой, что побелели костяшки пальцев, и гнал машину, будто посылая лошадь в бешеный галоп. Они мчались в неплотном потоке машин со скоростью девяносто миль в час и оба вглядывались в передние части обгоняемых автомобилей, пытаясь отыскать прямоугольные фары или поврежденную правую сторону.

Через полминуты такой гонки они неожиданно нагнали темно-красный «форд», мчащийся по правой полосе со скоростью по меньшей мере миль семьдесят. Босх выскочил сзади и пристроился бок о бок, почти вплотную. В руках у Элинор был наготове пистолет, но она держала его ниже окна – так, чтобы нельзя было заметить снаружи. Водитель автомобиля, белый мужчина, даже не взглянул в их сторону и не подал виду, что их заметил. Когда они выехали вперед, Элинор крикнула:

– Прямоугольные блок-фары!

– Это та машина? – Босх сузил глаза.

– Я не могу… не знаю… Правую сторону не видно. Не пойму, есть ли повреждение. Может, и та. Водитель не реагирует.

Теперь они были на три четверти корпуса впереди. Босх вытащил портативную мигалку и через окно закинул ее на крышу машины. Включил вращающийся синий свет и медленно начал подрезать «форд», подталкивая его к обочине. Элинор высунула руку из окна и просигналила преследуемой машине. Водитель начал послушно сбавлять ход, подгоняя вправо. Резко нажав на тормоза, Босх позволил другой машине проскочить чуть вперед и первой въехать на обочину. Затем въехал вслед за ней. Когда оба автомобиля выстроились вдоль ограждающего автостраду звукоизоляционного барьера, Босх понял, что у него проблема. Он включил дальний свет, но, как и прежде, отреагировали фары только с правой стороны. Передняя же машина стояла слишком близко к барьеру, чтобы Босх и Уиш могли разглядеть, повреждена ли ее правая сторона. Между тем сидевший за рулем водитель был почти полностью погружен в тень.

– Черт! – ругнулся Босх. – Ладно, не подходи, пока я не дам знак, что все в порядке, ясно?

– Ясно, – сказала она.

Босху пришлось всем весом навалиться на поврежденную дверцу, чтобы открыть ее. Он вышел из машины, с револьвером в одной руке и фонариком в другой. Фонарь он держал на отлете, подальше от тела, направляя его на водителя стоящей впереди машины. В ушах стоял рев от проносящихся по трассе машин, поэтому Босх выкрикнул команду, но голос потонул в гудке дизельного трейлера, и порыв ветра от проезжавшего полуприцепа отнес его вперед. Босх попытался снова, веля водителю выставить обе руки в окно. Никакого эффекта. Он снова выкрикнул приказ. Спустя изрядное время, в течение которого Босх держался чуть в стороне от левого заднего буфера темно-красной машины, водитель наконец подчинился. Гарри посветил фонарем сквозь заднее окно и не обнаружил внутри пассажиров. Подбежал и, направив свет на водителя, приказал ему медленно выходить из машины.

– В чем дело? – запротестовал мужчина. Он был маленького роста, с бледной кожей, рыжеватыми волосами и бесцветными усами. Открыл дверцу машины и с поднятыми руками шагнул на землю. На нем были белая рубашка с пуговицами и бежевые брюки на подтяжках. Он взглянул на движущееся море машин, словно пытаясь подыскать свидетеля своего кошмарного ночного приключения на пригородной автостраде. – Могу я увидеть ваш значок? – запинаясь, проговорил он.

Босх налетел на него, развернул и с силой распластал по борту машины, так что голова и руки вжались в крышу. Одной рукой надавливая мужчине на затылок, он другой уткнул пистолет ему в ухо и крикнул Элинор, что все чисто.

– Проверь правую сторону.

Человек под тяжестью Босха издал жалобный звук, точно испуганное животное, и Гарри почувствовал, что он весь дрожит. Шея мужчины покрылась по́том. Босх ни на секунду не отрывал от него глаз и не имел возможности посмотреть, как там дела у Элинор. Внезапно ее голос раздался прямо у него за спиной:

– Отпусти его. Это не он. Повреждений нет. Мы задержали не ту машину.

Часть VI

Пятница, 25 мая

Их допрашивали полицейские из отделения Санта-Моники, из дорожной полиции штата Калифорния, из Управления полиции Лос-Анджелеса, а также агенты ФБР. Были вызваны эксперты из службы борьбы с вождением в состоянии алкогольного опьянения, и те проверили Босха на содержание алкоголя в крови. Он успешно выдержал проверку. К двум часам ночи он сидел в комнате для допросов в полицейском участке Западного Лос-Анджелеса, усталый как собака, и думал, кто следующий: береговая охрана или налоговая служба. Их с Элинор допрашивали порознь, и он не видел ее с тех пор, как они прибыли в полицию три часа назад. Его злило и мучило, что он не может быть рядом с ней, чтобы защитить от допрашивающих. Затем в комнату вошел лейтенант Харви Паундз и объявил Босху, что на данном этапе допрос окончен. Было видно, что «шеф-повар» зол – и не только потому, что его среди ночи вытащили из дому.

– Что это за коп, который не может рассмотреть марку машины, чуть его не переехавшей? – вопросил он.

Босх был привычен к предвзятому, полуобвинительному тону всех этих вопросов, когда допрашивающий уже заранее подозревает худшее.

– Как я уже объяснил по очереди каждому из тех, что были перед вами, я был в тот момент немного занят – старался спасти свою задницу.

– А этот человек, которого вы остановили! – перебил его Паундз. – Боже правый, Босх, вы схватили его прямо на обочине автострады! Любой осел с телефоном в машине, увидев такое, может позвонить в службу девять-один-один, чтобы сообщить о похищении, убийстве, черт знает о чем! Неужели вы не могли постараться рассмотреть правую сторону его машины прежде, чем его останавливать?

– Это было невозможно. Все это отражено в отчете в отпечатанном виде, лейтенант. Я объяснял это сегодня уже раз десять.

Паундз продолжал – словно бы и не слышал:

– А он, к вашему сведению, ни больше ни меньше как адвокат.

– Ну и что теперь? – спросил Босх, уже теряя терпение. – Перед ним извинились. Произошла ошибка. Машина выглядела точно так же. А если он вздумает привлечь кого-нибудь к суду, так это все равно будет ФБР. У них карманы глубже. Так что не переживайте об этом.

– Нет, ради всего святого! Он подаст на оба наших ведомства! Он уже толкует об этом. И сейчас совсем не время острить по этому поводу.

– Сейчас также не время дергаться по поводу того, что мы сделали верно, а что – нет. Похоже, никого из этих разодетых молодцев, которые съехались меня допрашивать, не заботит, что кто-то пытался нас убить. Единственное, что их интересует, – это на каком расстоянии я был, когда выстрелил, и почему и представлял ли опасность для очевидцев. Я задержал ту машину без достаточных оснований! Да, черт подери! Кто-то специально мчался, чтобы убить меня и моего партнера! Простите, что не испытываю большой жалости к этому адвокату, у которого перекрутились подтяжки.

Паундз был готов к этому аргументу.

– Босх, судя по всем признакам, то мог быть просто какой-то пьяница. И что вы подразумеваете под словом «партнер»? Вы просто на подхвате в этом расследовании. Вы просто откомандированы на время им в помощь. И после событий сегодняшней ночи, думаю, эта командировка будет отменена. Вы сидите на этом деле битых пять дней, а из того, что рассказал мне Рурк, я понял, что вы пока ничего не добились.

– Это был не пьяница, Паундз. Он охотился именно за нами. И мне наплевать, что говорит о нашей работе Рурк, я намерен раскрыть это дело. И если бы вы хоть раз поверили в собственных людей и перестали вставлять нам палки в колеса – например, сняли бы у меня с хвоста этих придурков из СВР, – то могли бы записать и на свой счет часть славы, когда оно будет раскрыто.

Брови Паундза полезли вверх, округлившись, словно морские буруны.

– Да, я знаю о Льюисе и Кларке, – сказал Босх. – И знаю, что вам поступали копии их отчетов. Они, конечно, не рассказали вам о той маленькой беседе, которую я с ними провел. Я застукал их, когда они решили малость вздремнуть возле моего дома.

По выражению лица Паундза было ясно, что он об этом ничего не знает. Льюис и Кларк занимали весьма скромное место в иерархии, и Босху не грозило быть взятым в оборот за то, что он круто с ними обошелся. Он поинтересовался, где были эти два детектива СВР, когда их с Элинор едва не угробили.

Слушая его, Паундз долгое время молчал. Он, как рыба, кругами ходил вокруг заброшенной Босхом наживки – похоже, понимая, что внутри скрывается крючок, но надеясь найти способ схватить приманку, не напоровшись. Наконец он велел Босху дать ему краткую сводку результатов недельного расследования. Теперь лейтенант был на крючке. Босх кратко изложил ему положение вещей, и хотя на протяжении следующих двадцати минут Паундз не проронил ни слова, по его вздымающимся, как девятые валы, бровям Босх смог точно определить, в каких местах его начальник слышит то, о чем Рурк не счел нужным ему сообщить.

Когда рассказ был окончен, Паундз уже больше не заикался об отстранении Босха от расследования. Однако Гарри чувствовал от всего этого смертельную усталость. Он хотел спать, а у Паундза все еще оставались вопросы.

– Если ФБР не собирается посылать своих людей в подземные сети, не следует ли нам это сделать? – спросил он.

Босх понял подспудное желание шефа: оказаться главным в операции по захвату преступников, если таковая будет иметь место. Если Паундз отправит своих людей в подземные каналы, то ФБР не сможет потом в обход полицейского управления приписать все заслуги себе. Сумев разрушить дьявольские планы грабителей, Паундз заработает от начальства поощрительное похлопывание по спине. Но Босх еще раньше признал доводы Рурка разумными и правильными. Отряд, отправленный в подземелье вслепую и наудачу, подвергся бы серьезному риску случайно наткнуться на бандитов и, возможно, погибнуть.

– Нет, – ответил детектив. – Давайте сначала посмотрим, нельзя ли установить местонахождение Трана и его тайника. Из того, что нам известно, это вовсе не обязательно должен быть банк.

Паундз встал, сочтя, очевидно, что узнал достаточно. Он сказал, что Босх может идти. Уже направившись к дверям комнаты, лейтенант добавил:

– Босх, думаю, у вас не будет проблем с нынешним ночным инцидентом. Мне кажется, вы сделали все, что было в ваших силах. Адвокату, конечно, пощипали перышки, но он угомонится. Или уже угомонился.

Босх ничего не ответил и не улыбнулся этой худосочной шутке.

– Только вот еще что, – продолжил Паундз. – Тот факт, что это произошло перед домом агента Уиш, несколько неприятен, поскольку производит впечатление некоторой неуместности. Легкий оттенок, согласитесь. Вы ведь просто подвозили ее до дому, не так ли?

– Мне безразлично, какое это производит впечатление, лейтенант, – ответил Босх. – Это было во внеслужебное время.

Паундз несколько секунд смотрел на Босха, потом покачал головой, как если бы Босх отверг его дружески протянутую руку, и вышел из маленькой комнаты.

Босх нашел Элинор сидящей в одиночестве в соседнем помещении для допросов. Глаза ее были закрыты, она подпирала голову руками, поставив локти на исцарапанный деревянный стол. При его появлении она открыла глаза и улыбнулась, и Босх вмиг почувствовал себя исцеленным от смертельной усталости, злости и разочарования. Это была улыбка, которой обмениваются дети, когда им удается легко отделаться после какой-нибудь каверзы.

– Все закончилось? – спросила она.

– Да. А у тебя?

– Уже больше часа. Это они тебя хотели поджарить.

– Как обычно. Рурк ушел?

– Да, в ярости, мы вдрызг разругались. Сказал, что хочет, чтобы я завтра расписала ему каждый свой час накануне. После случившегося он чувствует, что не все нити у него в руках и он уже не так твердо рулит этим делом.

– Или тобой.

– Да. Похоже, этот фактор тоже присутствовал. Он хотел знать, что мы делали возле моего дома. Я сказала, что ты просто подвез меня.

Босх устало опустился на стул по другую сторону стола и запустил руку в пачку в поисках последней сигареты. Сунул ее в рот, но зажигать не стал.

– Если отвлечься от того, что Рурк заинтригован или ревнует, что он думает об этом происшествии? – спросил он. – Тоже сваливает на пьяного водителя? Как и мое начальство?

– Да, он тоже упоминал версию с нетрезвым водителем. Еще он спросил, нет ли у меня отвергнутого ревнивого бойфренда. В остальном не сказать чтобы кто-то озаботился этим происшествием или счел, что оно может иметь отношение к нашему делу.

– Я не подумал насчет отвергнутого дружка. И что ты ему ответила?

– Ты такой же продувной дипломат, как и он, – ослепительно улыбнулась она. – Я ответила, что это не его дело.

– Отлично сказано. А мне ты что бы ответила?

– Нет. – Он смешался, и она, подержав его в таком состоянии несколько секунд, добавила: – Я имею в виду: нет ревнивых поклонников. Так что не пора ли уйти отсюда и вернуться к тому, на чем мы остановились… – она взглянула на часы, – примерно четыре часа назад?

Босх проснулся в постели Элинор Уиш задолго до того, как первые рассветные лучи проникли сквозь занавеску на стеклянной раздвижной двери. Не в силах побороть бессонницу, он в конце концов встал и принял душ в нижней ванной комнате, на первом этаже. Произведя ревизию кухонных шкафов и холодильника, начал сооружать завтрак – из кофе, яичницы и рогаликов с изюмом и корицей. Бекона он так и не смог найти.

Услышав, как наверху выключился душ, он понес туда стакан апельсинового сока и застал ее перед зеркалом ванной. Она стояла нагишом и заплетала волосы, поделив их на три толстые пряди. Завороженный, он наблюдал, как Элинор ловко укладывает волосы во французскую косу. Затем она приняла от него сок вместе с долгим поцелуем. Потом накинула свой коротенький халат, и они спустились завтракать.

Чуть позже Гарри, оставив кухонную дверь открытой, стоял снаружи и курил.

– Ты знаешь, – сказал он, – я просто счастлив, что все обошлось.

– Ты имеешь в виду, вчера вечером, на улице?

– Да. Что с тобой ничего не случилось. Не знаю, как бы я с этим справился. Я понимаю, мы совсем мало знакомы и все такое, но… мм… ты мне небезразлична. Понимаешь?

– И ты мне.

Хотя Босх и принял душ, однако одежда на нем была не свежее пепельницы в подержанной машине. Через некоторое время он сказал, что ему надо уйти – съездить домой и переодеться. Элинор решила, что поедет в Бюро – проверить последствия вчерашних ночных событий и получить все, что еще поступило относительно Биня. Они договорились встретиться в Голливудском участке, на Уилкокс-авеню, потому что это было ближе всего к офису Биня, а Босху требовалось сдать свою поврежденную машину. Элинор проводила его до двери, и они поцеловались – так, словно она провожала его на службу в какую-нибудь бухгалтерскую контору, где ему предстояло пробыть до вечера.

Добравшись до дому, Босх не обнаружил никаких сообщений на автоответчике и никаких признаков проникновения в дом. Он побрился и сменил одежду, а затем спустился с холма, держа путь через Николс-каньон на Уилкокс. Он сидел за рабочим столом, заполняя отчетные формы свежими данными, когда в десять часов появилась Элинор. Помещение с утра было битком набито, и большинство мужчин-детективов прервали свои занятия, чтобы проводить ее взглядом. Она опустилась на железный стул рядом с его рабочим местом, и на лице ее играла немного смущенная улыбка.

– Мне показалось, что я прошлась по «Бискайлусу», – обронила она в ответ на его вопросительный взгляд, имея в виду шерифскую тюрьму в центре города.

– Да, эти ребята умеют поедать женщину глазами почище любых вуайеристов. Хочешь воды?

– Нет, все в порядке. Ты готов?

– Поехали.

Они взяли новую машину для Босха, которой на самом деле было по меньшей мере года три и которая имела пробег в семьдесят семь тысяч миль. Заведовавший автопарком офицер, навечно приговоренный к канцелярскому столу с тех пор, как ему оторвало четыре пальца самодельной бомбой (он имел глупость поднять ее как-то на празднике Хеллоуин), сказал, что эта машина лучшее, что у него есть. Бюджетные ограничения сдерживали обновление автопарка, хотя фактически ремонт старых машин обходился департаменту дороже. Заводя машину, Босх обнаружил, что, во всяком случае, кондиционер работает прилично. Начинал потихоньку дуть ветер с Санта-Аны, и прогноз предрекал не по сезону теплый праздничный уик-энд.

Изыскания Элинор относительно Биня показали, что у него имеется свое дело и офис на Вермонт-авеню, в районе Уилшира. В этом месте было больше корейских лавок, чем вьетнамских, но те и другие сосуществовали. Насколько Уиш смогла выяснить, Бинь заправлял рядом предприятий, которые импортировали дешевую одежду, а также электронику и видеоаппаратуру из восточных стран, а затем сбывали их в Южной Калифорнии и Мексике. Многие из тех изделий, которые туристы задешево приобретали в Мексике и привозили в Штаты, уже однажды здесь побывали. На бумаге этот мелкий бизнес выглядел вполне успешным, и Босх задался вопросом, нуждался ли Бинь в своих бриллиантах. Или имел ли их когда-нибудь вообще.

Бинь владел зданием, в котором размещался его офис и дисконтный магазин продажи видеооборудования. В 1930-х годах это был демонстрационный зал автомобилей, который был преобразован за многие годы до того, как Бинь его снял. Бетонный куб, украшенный с фасада широкими витринами и гарантированно обещавший обрушиться при скромном землетрясении. Но для того, кто, подобно Биню, сумел выбраться из Вьетнама, землетрясения, пожалуй, представляли собой лишь мелкое неудобство, а отнюдь не риск.

Детективы отыскали свободное местечко для парковки – как раз через дорогу от магазина «Бенз электроникс», – и Босх попросил Элинор повести эту беседу, хотя бы на первых порах. Гарри пояснил, что Бинь может оказаться более разговорчив с федеральными органами, чем с местными. Они договорились усыпить его бдительность разговорами о том о сем, а уже затем спросить о Тране. Босх не сказал партнерше, что держит в голове и другой план.

– Что-то не тянет этот магазин на заведение, которым заправляет человек, имеющий кучу бриллиантов, – заметил Босх, когда они вышли из машины.

– Имевший, – поправила его Элинор. – И не забывай, ему нельзя было выставлять этот факт напоказ. Он всегда должен был выглядеть как обычный средний иммигрант, который живет день ото дня, едва сводя концы с концами. Бриллианты, если они были, играли вспомогательную роль по отношению к истории его американского успеха. Все должно было выглядеть так, будто он купил их на заработанные деньги.

– Подожди секунду, – сказал Босх, когда они перешли улицу.

Он сказал Элинор, что забыл попросить Джерри Эдгара появиться вместо него в суде сегодня во второй половине дня. Он указал в сторону телефона-автомата на заправочной станции рядом с заведением Биня и быстрым шагом двинулся туда. Элинор осталась на месте и принялась разглядывать магазинную витрину.

Босх позвонил Эдгару, но не стал ничего говорить ему насчет присутствия в суде.

– Джед, окажи мне маленькую услугу. Тебе даже не придется подниматься из-за стола.

Эдгар замялся, чего Босх вполне ожидал:

– Какую услугу?

– Ты не должен так отвечать. Тебе положено сказать: «Конечно, Гарри, что я должен сделать?»

– Да ладно, Гарри, мы же оба знаем, что находимся под колпаком. Нам надо быть осторожными. Скажи, что тебе требуется, и я отвечу, смогу ли это сделать.

– Все, что мне от тебя нужно, – это чтобы ты через десять минут позвонил мне на пейджер. Я хочу иметь повод на время покинуть одно сборище. Просто дай сигнал перезвонить, а когда я перезвоню, положи трубку рядом с телефоном на пару минут. Если я не перезвоню, через пять минут прожужжи снова. Вот и все.

– Это все, что тебе требуется? Просто позвонить на пейджер?

– Точно. Через десять минут, считая от этой.

– Хорошо, Гарри, – облегченно выдохнул Эдгар. – Эй, я слышал о твоем приключении вчера вечером. Эта информация держится здесь в секрете. А слухи ходят, что это был вовсе не пьяный водитель. Ты береги там свою задницу.

– Всегда так и делаю. Что там с делом Шарки?

– Ничего. Я разыскал его команду, как ты мне велел. Двое сказали, что были с ним в тот вечер. Думаю, они занимаются тем, что обирают голубых. Сказали, что потеряли его из виду, когда он сел в машину. Это было всего за пару часов до того, как в участок позвонили и сказали, что он в туннеле у стадиона. Я думаю, тот, кто сидел в машине, его и порешил.

– Описание?

– Машины? Не слишком внятное. Американский седан темного цвета. Вроде бы новая. Вот и все.

– Какие фары?

– Ну, я показал им каталог автомобилей, и задние габариты они выбрали разные. Один парень указал на круглые, другой говорит – прямоугольные. Но вот что касается передних фар, оба утверждают…

– Прямоугольные блок-фары.

– Точно. Эй, Гарри, ты что, думаешь, это та самая машина, которая покушалась на тебя и женщину из ФБР? Мать честная! Нам надо это обсудить.

– Позже. Может быть. А пока – позвони мне через десять минут.

– Десять минут, хорошо.

Босх повесил трубку и вернулся к Элинор, которая разглядывала выставленные в витрине переносные стереопроигрыватели. Они вошли в магазин, отогнали двоих продавцов, обогнули штабель коробок с портативными видеокамерами, по пятьсот долларов штука, и сказали женщине, стоящей за кассовым аппаратом в дальней части зала, что хотели бы видеть Биня. Женщина уставилась на них бессмысленным взором и так пялилась, пока Элинор не показала ей значок и удостоверение сотрудника ФБР.

– Вы ждать здесь, – сказала кассирша и скрылась за дверью, которая находилась за кассой.

На двери было маленькое зеркальное окошко, напомнившее Босху о комнате для допросов на Уилкокс-авеню. Он взглянул на часы. У него оставалось в запасе еще восемь минут.

Человек, появившийся из-за двери позади кассы, выглядел лет на шестьдесят. Он был с совершенно седыми волосами и невысокого роста, но Босх заключил, что когда-то он был физически силен для своих габаритов. Приземистый и крепко сбитый, он сейчас внешне размягчился и облагородился благодаря более легкой жизни, чем на родине. На нем были очки розоватого оттенка в серебряной оправе, рубашка с открытым воротом и свободные брюки для гольфа. Нагрудный карман провисал под тяжестью десятка ручек и карманного фонарика на прищепке. Нго Ван Бинь производил впечатление самого заурядного человека.

– Мистер Бинь? Меня зовут Элинор Уиш. Я из ФБР. А это детектив Босх из полиции Лос-Анджелеса. Мы бы хотели задать вам несколько вопросов.

– Да, – ответил он, причем строгое и сдержанное выражение его лица не изменилось.

– Это по поводу ограбления банковского хранилища, где вы арендовали сейф.

– Я уже заявлял, что у меня не пропало ничего ценного, в моей сейфовой ячейке хранились только предметы сентиментального характера.

Бриллианты занимают высокое место в сентиментальной иерархии, подумал Босх.

– Мистер Бинь, не могли бы мы пройти к вам в кабинет и поговорить конфиденциально? – произнес он вместо этого.

– Да, но я не понес никакого ущерба. Посмотрите в отчетах. Там это указано.

Элинор вытянула вперед руку, побуждая Биня показать им дорогу. Вслед за хозяином через дверь с зеркальным окошком они вошли в подсобное помещение, напоминающее пакгауз. Здесь на доходящих до потолка стальных полках стояли сотни коробок с электроникой. Миновав склад, они попали в комнату поменьше, являвшуюся то ли ремонтной, то ли сборочной мастерской. На подставке для инструментов сидела женщина, держа у самого рта миску с супом. Когда они вошли, она даже не подняла глаз. В задней части мастерской было две двери, и через одну из них процессия попала наконец в кабинет Биня. Именно здесь он отбрасывал свою показную скромность. Кабинет был большим и роскошным. Справа стояли письменный стол и два стула, слева – обитый темной кожей угловой диван, впритык к которому расстилался восточный ковер – на нем был изображен трехглавый дракон, изготовившийся к нападению. Напротив дивана стояли два стеллажа с книгами, стерео– и видеоаппаратурой – гораздо более изысканной, чем та, что продавалась в магазине. Надо было прижать его дома, подумал Босх. Посмотреть, в каких условиях он живет.

Он быстро обвел глазами комнату и увидел на столе белый телефон. Телефон был антикварный, из тех, где рычажки для телефонной трубки возвышаются над старомодным вращающимся диском. Бинь двинулся было к столу, но Босх поспешно произнес:

– Мистер Бинь! Не возражаете, если мы присядем вот здесь, на диване? Нам бы хотелось, чтобы наша беседа носила как можно более непринужденный характер. Сказать по правде, мы и без того целыми днями сидим за столом.