Текст книги "Черное эхо"

Бинь пожал плечами, давая понять, что для него нет разницы и что они причиняют ему неудобство, где бы ни сидели. Это был, несомненно, американский жест, и Босх был уверен, что кажущиеся трудности Биня с английским были тоже для внешнего употребления, чтобы не пускать в свой мир посторонних.

– Славный кабинет, – сказал Босх, оглядывая комнату. Никакого другого телефона он в ней не заметил.

Бинь кивнул. Он не предложил им ни чая, ни кофе, не завел и учтивой светской беседы. Он просто сказал:

– Что вам угодно?

Босх посмотрел на Элинор.

– Мистер Бинь, – начала она, – мы просто заново проходим по старым следам, еще раз уточняем картину событий. Вы заявили, что не понесли финансового ущерба при ограблении хранилища. Мы…

– Именно так. Никакого ущерба.

– Все верно. Что у вас хранилось в сейфе?

– Ничего.

– Ничего?

– Бумаги и все в таком роде, не представляющее ценности. Я уже всем это рассказывал.

– Да, мы знаем. Простите, что снова приходится вас беспокоить. Но дело остается открытым, и мы вынуждены возвратиться к тем событиям, проверить, не было ли что-то упущено. Не могли бы вы рассказать мне в мельчайших подробностях, какие бумаги были вами утрачены? Это могло бы очень помочь, если пропавшая собственность обнаружится, – мы бы сразу установили ее источник.

Элинор достала из сумочки маленькую записную книжку и ручку. Бинь взирал на двух своих визитеров так, словно не мог взять в толк, каким образом его информация может помочь делу. Босх добавил:

– Вы бы удивились, если бы узнали, как порой самые незначительные вещи…

Заверещал его пейджер, и Босх, отстегнув аппарат, посмотрел на дисплей. Потом встал и огляделся, будто видел комнату впервые. «Интересно, не перебарщиваю ли я», – подумал он.

– Мистер Бинь, не мог бы я от вас позвонить? Это местный звонок, не междугородный.

Бинь кивнул, и детектив подошел к письменному столу с лицевой стороны, наклонился над ним и снял трубку. Изобразил, что снова сверяется с пейджером, затем набрал номер Джерри Эдгара. Он продолжал стоять к Элинор и Биню спиной. Устремил взгляд вверх, на стену, как если бы разглядывал висевший там шелковый гобелен. Он услышал, как Бинь начал описывать Элинор иммиграционные документы и документы, касавшиеся оформления гражданства, украденные из его депозитной ячейки. Гарри положил пейджер в карман пиджака, а когда вытащил руку обратно, в ней были маленький перочинный ножик, а также телефонный жучок Т-9 и маленькая батарейка, которые он ранее извлек из собственного телефона.

– Это Босх, кто звонил мне на пейджер? – спросил он в трубку, услышав на том конце голос Эдгара. После того как Эдгар отложил трубку в сторону, прибавил: – Я подожду несколько минут, но скажи ему, что у меня сейчас в самом разгаре допрос свидетеля. Там что-то срочное?

Стоя по-прежнему спиной к кушетке и слыша голос отвечающего на вопросы Биня, Босх чуть развернулся вправо и склонил голову набок, одновременно будто прижимая трубку к левому уху, где Бинь не мог ее видеть. На самом же деле он опустил трубку на уровень живота, затем с помощью перочинного ножа поддел крышку наушника – при этом пару раз кашлянув для маскировки – и вытащил из трубки устройство приема звука. Одной рукой он присоединил жучок к батарейке – в исполнении этого трюка он потренировался заранее, пока ждал получения новой машины в гараже. Пропихнул жучок с батарейкой вглубь телефонной трубки, затем вернул туда же звукоприемное устройство и щелкнул крышкой, снова громко кашлянув, чтобы заглушить звук.

– Ладно, – произнес Босх в трубку. – Тогда скажи ему, что я перезвоню, когда здесь закончу. Спасибо, дружище.

Он положил трубку, одновременно опуская в карман перочинный нож, и вернулся к дивану, где Элинор что-то заносила в записную книжку. Закончив, она посмотрела на Босха, и тот без всякого знака с ее стороны понял, что с этой минуты беседа потечет по другому руслу.

– Мистер Бинь, – сказала Элинор, – вы уверены, что в вашей ячейке содержалось только это?

– Да, конечно, почему вы так много раз меня спрашиваете?

– Мистер Бинь, нам известно, кто вы, а также обстоятельства вашего прибытия в нашу страну. Мы знаем, что вы были офицером полиции.

– Да, ну и что? Что вы хотите сказать?

– Нам известны также и другие вещи…

– Мы знаем, – вмешался Босх, – что в Сайгоне вы были высокооплачиваемым полицейским чином, мистер Бинь. Мы знаем, что кое за какую вашу работу вам платили бриллиантами.

– Что это означает? Что он говорит? – произнес Бинь, вопросительно глядя на Элинор и указывая в сторону Босха.

Он изменил прежней тактике и опустился до того, что стал укрываться за языковым барьером. По мере того как продвигался допрос, возникало ощущение, что он забывает английский язык на ходу.

– Это означает то, что он сказал, – ответила она. – Мы знаем о бриллиантах, которые вы привезли сюда из Вьетнама, капитан Бинь. Мы знаем, что бриллианты и были движущим мотивом взлома банковского депозитария.

Новость не потрясла его. Скорее всего, он уже рассматривал возможность такого поворота. Он остался совершенно спокоен и неподвижен.

– Это неправда, – сказал он.

– Мистер Бинь, у нас полный комплект ваших биографических данных, – продолжал Босх. – Нам все о вас известно. Мы знаем, кем вы были в Сайгоне и чем занимались. Знаем, что́ вы привезли с собой, когда приехали сюда. Я не знаю, чем вы занимаетесь сейчас – эта ваша деятельность представляется вполне законной, – но нас это, в сущности, и не интересует. А интересует нас, кто вскрыл тот банк. А вскрыли его из-за вас. Ради маскировки злоумышленники прихватили много сопутствующих ценностей, а также все остальное из вашего сейфа. Знаете, я уверен, что не сообщаю вам ничего такого, о чем бы вы сами не догадались или над чем не задумывались. Вполне возможно, вы даже решили, что за всем этим стоит ваш старинный партнер Нгуен Тран. Поскольку он знал, чем вы обладаете и где это спрятано. Неглупая, в сущности, мысль, но мы ее не разделяем. На самом деле мы считаем, что он следующий на очереди.

Все так же ни один мускул не дрогнул на неподвижном, словно каменном, лице Биня.

– Мистер Бинь, – сказал Босх, – мы хотим поговорить с Траном. Где его найти?

Сквозь стоящий перед ним стеклянный кофейный столик Бинь уперся взглядом в трехглавого дракона на ковре. Потом сложил ладони вместе на коленях, покачал головой и сказал:

– Кто такой этот Тран?

Элинор стрельнула в Босха глазами и попыталась вновь наладить то взаимопонимание, что царило между ней и допрашиваемым ранее, пока не вмешался ее партнер.

– Капитан Бинь, мы не заинтересованы в каких-либо действиях против вас. Мы просто хотим предотвратить взлом и ограбление еще одного банковского хранилища. Не могли бы вы нам помочь?

Бинь не ответил. Он смотрел вниз, на свои руки.

– Послушайте, Бинь, – снова вступил Босх, – я не знаю, что вы сами собираетесь предпринять по этому поводу. Возможно, у вас есть свои люди, которые пытаются отыскать тех самых злоумышленников, что ищем мы. Но заявляю вам прямо: вы не фигурируете в этом деле как подозреваемый. Поэтому скажите нам, где Тран.

– Я не знаю этого человека.

– Мы ваша единственная надежда. Мы все равно будем искать Трана. Те люди, которые ограбили вас, опять под землей: они роют новый подкоп. Прямо сейчас. Если в этот уик-энд мы не выйдем на Трана, ни вам, ни ему уже ничего не вернуть.

Но, как и ожидал Босх, Бинь оставался живой моделью каменного изваяния.

Элинор поднялась.

– Спасибо за беседу, мистер Бинь, – сказала она.

– У нас уже почти не остается времени – как и у вашего бывшего партнера, – бросил Босх, когда оба уже шагали к двери.

Выйдя из дверей бывшего демонстрационного зала на улицу, Босх, быстро оглянувшись по сторонам, перешел Вермонт-стрит. Элинор пересекла улицу шагом. От кипевшего в ней гнева она двигалась резкой, напряженной походкой, точно на деревянных ногах. Босх сел в машину и потянулся за сиденье, где на полу лежала «Награ». Он включил ее и поставил на самую высокую скорость записи. Гарри знал, что ждать придется недолго. Он только молил Бога, чтобы вся находящаяся в магазине электроаппаратура не повлияла на прием. Элинор негодующе плюхнулась рядом.

– Великолепно! – воскликнула она. – Теперь мы уже никогда ничего не выжмем из этого типа. Он сейчас позвонит Трану и… Что это еще за чертовщина?

– Кое-что оставшееся от шпиков и подобранное мной. Они запустили жучок в мой телефон. Древнейший фокус в арсенале СВР.

– И ты что же… поставил его в… – Она показала пальцем через улицу, и Босх утвердительно кивнул.

– Босх, ты понимаешь, что это означает? Что нам может за это быть? Я сейчас же иду обратно и достаю…

Она открыла дверцу машины, но он потянулся и захлопнул ее.

– Ты не станешь этого делать. Это наш единственный шанс добраться до Трана. Бинь не собирался нам ничего говорить – как бы мы ни повели допрос. И несмотря на эти сердитые глаза, ты и сама это прекрасно понимаешь. Так что либо так – либо никак. Бинь предупредит Трана, а мы либо вообще не узнаем, где тот находится, либо сумеем использовать их разговор. Скоро все будет ясно.

Элинор смотрела прямо перед собой, возмущенно тряся головой.

– Босх, это может стоить нам работы. Как ты мог пойти на это, не посоветовавшись со мной?

– Именно по этой причине. Потому что сейчас это может стоить работы только мне одному. Ты ничего об этом не знала.

– Я никогда не смогу это доказать. Все выглядит как подстава. Я отвлекала его внимание, пока ты разыгрывал свой маленький фокус.

– Это и была подстава, только ты не знала. Кроме того, Бинь и Тран не являются объектами нашего расследования. Мы собираем сведения не против них, а от них. Это ни в коем случае не пойдет в отчет. А если он и обнаружит жучок, то никак не сможет доказать, что его поставил я. Регистрационного номера на нем нет, я проверил. Эти начальники не дураки, чтобы такую аппаратуру можно было идентифицировать. Мы чисты. Ты чиста. Не волнуйся.

– Гарри, едва ли это убеди…

На «Нагре» мигнула красная лампочка. Кто-то набирал номер на телефонном аппарате вьетнамца. Босх удостоверился, что пленка на магнитофоне вращается.

– Элинор, принимай решение, – сказал Босх, держа записывающее устройство на ладони. – Выключи его, если хочешь. Твой выбор.

Элинор повернулась и посмотрела на магнитофон, затем – на Босха. Как раз в этот момент набор номера кончился, и в машине воцарилась тишина. На другом конце линии раздались длинные гудки. Она отвернулась. Кто-то снял трубку. Говорящие обменялись несколькими словами по-вьетнамски, затем вновь наступило молчание. Потом послышался еще один, новый голос, и опять пошел разговор по-вьетнамски. Босх смог определить, что один из голосов принадлежит Биню. Другой, судя по тембру, – мужчине примерно одного с ним возраста. Бинь и Тран, снова вместе. Элинор качнула головой и выдавила короткий смешок:

– Блестяще, Гарри! И где ты теперь возьмешь переводчика? Нам нельзя никого привлекать. Мы не можем пойти на такой риск.

– Я и не собираюсь ничего переводить. – Он выключил звукозаписывающее устройство и перемотал пленку. – Доставай свою книжечку и ручку.

Босх переключил магнитофон на минимальную скорость воспроизведения и нажал кнопку «Play». Когда послышался набор номера, то он был таким медленным, что можно было сосчитать щелчки. Босх стал называть цифры, Элинор их записывала. Теперь у них был телефонный номер, который набирал Бинь.

Номер начинался с цифр 714. Округ Ориндж. Босх снова включил устройство на прием: телефонный разговор между Бинем и неизвестным человеком продолжался. Босх выключил аппарат и взял в руки рацию. Дал диспетчеру телефонный номер и попросил узнать имя и адрес. Прошло несколько минут, прежде чем кто-то отыскал номер в обратной директории компьютера. Тем временем Босх завел машину и двинулся в южном направлении, к соединяющей штаты автостраде 10. Он уже съехал на шоссе 5 и двигался в направлении округа Ориндж, когда снова услышал по рации голос диспетчера.

Телефонный номер принадлежал заведению под названием «Пагода Тан Пху» в Вестминстере. Босх бросил взгляд на Элинор, которая отвернулась.

– «Маленький Сайгон», – сказал он.

Босх и Уиш добрались от магазина Биня до «Пагоды Тан Пху» за час. «Пагода» представляла собой торгово-развлекательную зону на Боулс-авеню, и здесь не имелось ни одной вывески, написанной по-английски. Комплекс представлял собой светлое оштукатуренное здание с фасадом, составленным из полудюжины застекленных магазинчиков, перед которым вытянулась парковочная площадка. В каждой из этих лавочек продавалось главным образом разное малоценное барахло вроде дешевой электроаппаратуры или футболок. С противоположных концов здания располагались конкурирующие вьетнамские ресторанчики. Около одного из ресторанчиков была стеклянная дверь, ведущая в какой-то офис или магазин, не имеющий витрины. Хотя ни Босх, ни Уиш не могли расшифровать на этой двери ни слова, они тотчас вычислили, что это вход в контору торгового центра.

– Нам нужно войти туда и получить подтверждение, что бизнес принадлежит именно Трану, узнать, там ли он и есть ли отсюда другие выходы.

– Мы даже не знаем, как он выглядит, – напомнила Элинор.

Босх задумался. Если Тран не пользуется своим настоящим именем, то его сразу насторожит, если кто-то станет его называть.

– У меня идея, – сказала Уиш. – Найди платный таксофон. Затем я войду в контору. Ты наберешь номер, который считал с пленки, а я, когда буду внутри, посмотрю, звонит ли телефон. Если услышу телефонный звонок, значит мы попали по адресу. Я также попытаюсь приметить Трана и проверить, есть ли дополнительные выходы.

– Телефоны там могут звонить каждые десять секунд, – возразил Босх. – Там может оказаться бойлерное помещение или мастерская. Как ты узнаешь, что это я звоню?

Она некоторое время молчала.

– Есть шанс, что они не говорят по-английски или, по крайней мере, говорят не очень хорошо, – сказала она. – Поэтому ты попросишь того, кто ответит, говорить по-английски или позвать кого-то, кто говорит. Когда тот подойдет, скажи что-нибудь необычное, чтобы я смогла заметить реакцию.

– Если телефон зазвонит в таком месте, где ты сможешь его увидеть, – уточнил он.

Она пожала плечами, показывая: ей надоело, что он разбивает в пух и прах каждое ее предложение.

– Послушай, это единственное, что мы можем сделать. Давай. Вон там телефон, у нас мало времени.

Он выехал с парковки и проехал с четверть квартала, до телефонной будки перед винным магазином. Уиш пешком отправилась обратно к «Пагоде Тан Пху», и детектив подождал, пока она не достигла двери в контору. Затем бросил в автомат двадцатипятицентовик и набрал номер, который занес в блокнот перед магазином Биня. Линия была занята. Элинор уже скрылась из виду. Он набрал снова. Опять занято. Босх торопливо проделал так еще два раза и лишь тогда услышал длинные гудки. Сначала он даже решил, что случайно набрал не тот номер, но в этот момент на том конце сняли трубку.

– «Тан Пху», – произнес мужской голос.

Азиат, молодой, может, чуть за двадцать, подумал Босх.

– «Тан Пху»? – переспросил Босх.

– Да, пожалуйста.

Босх не мог придумать, что бы такое сказать. Он свистнул. Ответом ему была быстрая, отрывистая шквалообразная словесная отповедь, из которой Босх не разобрал ни слова и даже ни звука. Затем на том конце с грохотом швырнули трубку. Босх вернулся к машине и поехал обратно, на узкую стоянку перед торговой зоной. Он медленно пересекал ее, когда из стеклянных дверей появилась Уиш вместе с каким-то мужчиной. Тоже азиатом. Как и у Биня, у него были седые волосы, а еще определенная аура властности – скрытая внутренняя сила в дополнение к крепким мышцам. Он придержал дверь, пропуская Элинор, и кивнул, когда она поблагодарила. Некоторое время мужчина наблюдал, как она удаляется, затем опять скрылся внутри.

– Гарри, – произнесла она, садясь в машину, – что ты сказал по телефону?

– Ни слова. Значит, это была их контора?

– Да. Думаю, тот человек, что придержал мне дверь, и был наш мистер Тран. Приятный мужчина.

– И чем же ты заслужила такое его расположение?

– Я сказала, что я из фирмы по операциям с недвижимостью. Когда я вошла, то спросила, как можно увидеть босса. Тогда из офиса в глубине вышел мистер Седовласый. Он сказал, что его зовут Джимми Бок. Я сказала, что представляю японских инвесторов, и спросила, не заинтересован ли он принять предложение по размещению здесь торгового центра. Он сказал, что нет. Он произнес на прекрасном английском: «Я не продаю, я покупаю». Потом проводил меня до выхода. Но мне кажется, это был Тран. Что-то в нем есть такое.

– Да, я видел, – кивнул Босх. Потом взял рацию и попросил диспетчера пропустить имя Джимми Бока через компьютерную базу данных Национальной службы криминальной разведки и Управления автотранспорта.

Элинор описала внутренность офиса. Центральная зона, где располагается приемная, за ней коридор с четырьмя дверьми, одна из них – в самом дальнем конце, и, судя по двойному замку, там находится выход. Никаких женщин, но по крайней мере еще четверо мужчин, помимо Бока. Двое из них крепкие парни, похожи на охранников или вышибал. Сидели в приемной на диване и, когда Бок вышел из средней двери, вскочили.

Гарри выехал со стоянки и двинулся в объезд квартала. Он въехал на дорожку, которая пролегала позади торгового центра. Проехал некоторое расстояние и остановился, увидев удлиненный золотистый «мерседес», припаркованный перед задней дверью комплекса. В двери стоял двойной замок.

– Очевидно, это его авто, – сказала Уиш.

Они решили, что будут наблюдать за машиной. Босх проехал мимо, до конца аллейки, и остановил машину за мусорным ящиком. Потом сообразил, что ящик полон отходов из ресторана. Он подал назад и припарковался в боковой улочке, так что из пассажирского окна им был виден бампер «мерседеса». Босх при этом имел возможность одновременно смотреть на Элинор.

– Итак, мы ждем, как я понимаю, – сказала она.

– Получается, да. Нет никакой возможности определить, будет ли он предпринимать что-нибудь после предостережения Биня. Может, он уже куда-то дел свои бриллианты после того, как Биня выпотрошили в прошлом году, и мы просто зря теряем время.

Вскоре Босх получил от диспетчера ответ на свой запрос: Джимми Бок не имел нарушений по линии автоинспекции; он проживает в Беверли-Хиллз и не имел также никаких неприятностей с законом. Больше на него ничего не было.

– Я иду обратно, звонить, – объявила Элинор; Босх вопросительно посмотрел на нее. – Мне нужно отметиться. Я скажу Рурку, что мы установили наблюдение за этим человеком и стоим здесь лагерем. И нельзя ли подрядить кого-то, кто свободен, обзвонить банки и прогнать его имя через банковскую поисковую систему. Узнать, нет ли его в списке клиентов. Мне бы также хотелось, чтобы его имя прогнали через реестр крупных владельцев собственности. Он сказал: «Я не продаю, я покупаю». Мне бы хотелось узнать, что именно.

– Выстрели в воздух, если я тебе понадоблюсь, – сказал Босх, и она, открывая дверь, улыбнулась.

– Хочешь чего-нибудь поесть? – спросила она. – Я подумываю взять ланч навынос в одном из тех ресторанов при входе.

– Только кофе, – ответил он.

Вьетнамской пищи он не ел уже лет двадцать. Он смотрел, как она удаляется и заворачивает к фасаду торгово-развлекательного центра.

Минут через десять после ее ухода наблюдавший за «мерседесом» Босх заметил другую машину, которая проехала мимо дальнего конца дорожки. Он тотчас определил ее как полицейский седан. Белый «форд» без декоративных крышек на колесах, просто с дешевыми колпаками, демонстрирующими такие же белые колеса. Автомобиль был слишком далеко, чтобы разобрать, кто в нем сидит. Босх поочередно смотрел на «мерседес» и в зеркало заднего вида – заворачивает ли «форд» за торговый комплекс. Но вскоре машина совсем пропала из виду и больше не появлялась.

Уиш вернулась через десять минут после этого. Она несла в руках коричневый бумажный пакет в пятнах жира, из которого вынула один стаканчик кофе и две картонные упаковки. Паровой рис и крабовый салат, сказала она. Он отказался от ее предложения и опустил стекло. Пригубил принесенный кофе и скривился.

– У него такой вкус, будто он был сварен в Сайгоне и доставлен сюда по морю. Дозвонилась до Рурка?

– Да. Он обещал поручить кому-нибудь проверить Бока и позвонить мне на пейджер, если что-нибудь обнаружится. Он хочет, чтобы ему передали по рации точное, до минуты, время, когда «мерседес» тронется.

За приятной, легкой болтовней и обозреванием шикарного «мерседеса» незаметно пролетело два часа. В конце концов Босх объявил, что собирается для разнообразия сняться с места и объехать вокруг комплекса – просто чтобы размяться. Чего он не упомянул, так это что у него затекло тело, его клонит в сон и ему хочется поискать белый «форд».

– Тебе не кажется, что нам следует позвонить еще раз, чтобы выяснить, там ли он, а если отзовется – повесить трубку? – спросила она.

– Если Бинь его предупредил, то такой звонок может его насторожить. Он может догадаться, что вокруг него что-то происходит, тогда нам будет труднее.

Босх завернул за угол и повел машину вдоль фасадной стороны торгового центра. Ничто необычное не привлекло его внимания. Он объехал комплекс и припарковался на старом месте. «Форда» он так и не увидел.

Как только они опять заняли прежнюю позицию, у Элинор зазвенел пейджер, и она снова пошла звонить. Босх сосредоточился на золотистом «мерседесе» и на некоторое время забыл о «форде». Однако, после того как прошло двадцать минут, а Элинор все не возвращалась, он начал нервничать. Шел уже четвертый час дня, а Бок, он же Тран, не выходил, как они рассчитывали. Что-то, очевидно, было не так. Но что? Босх опять устремил внимательный взгляд на передний угол торгового центра, высматривая Элинор, чтобы вместе с ней еще раз объехать вокруг оштукатуренных стен. Тут он услышал звук, похожий на приглушенный хлопок. И даже не один… Два или три… Выстрелы? Он подумал об Элинор, и сердце подскочило к горлу. Или же этот звук означал, что где-то захлопнулась дверь? Он взглянул на «мерседес», но ему был виден только багажник и задние габаритные огни. Около машины он никого не заметил. Босх снова бросил взгляд на передний угол комплекса – Элинор не было. Затем – опять на «мерседес», и на сей раз увидел, что включились тормозные сигналы. Бок отъезжал. Гарри завел мотор и ринулся к углу – из-под задних шин вылетели брызги гравия, когда он на полном газу бросил машину вперед. На углу он увидел Элинор, идущую к нему по дорожке. Он сделал ей знак поторопиться. Элинор поспешила к машине и уже садилась в нее, когда в зеркале заднего вида появился выезжающий из-за угла «мерседес».

– Пригнись! – скомандовал он и потянул ее вниз, на сиденье.

«Мерседес» проплыл мимо и свернул на Боулс-авеню. Босх снял руку с ее шеи.

– Какого черта? – сердито вопросила она, выпрямляясь.

Босх указал на удаляющийся «мерседес»:

– Они ехали мимо. Он бы тебя узнал, ты же сегодня туда заходила. Почему так долго?

– Рурка не было на месте. Ходили его разыскивать.

Гарри тронулся с места и пристроился за «мерседесом» на расстоянии примерно двух кварталов. Элинор потребовалось довольно продолжительное время, чтобы прийти в себя.

– Он был один? – спросила она наконец.

– Не знаю. Я не заметил, как он садился. Я высматривал тебя на углу. Мне кажется, захлопнулось больше одной двери. Уверен, что так.

– Но ты не знаешь, садился ли в машину Тран?

– Верно, не знаю. Но уже становится поздно. По моему разумению, это должен быть он.

Однако Босх тут же осознал, что вполне мог поддаться на старейшую уловку из учебника по ведению слежки. Бок, или Тран, мог запросто отправить одного из своих подручных, какую-нибудь мелкую сошку, вместо себя в стотысячедолларовой машине, чтобы увести хвост.

– Что предлагаешь? Может, вернуться?

Уиш не отвечала, пока он вопросительно не посмотрел на нее.

– Нет, – сказала она. – Действуй, как наметил. Не сбивай себя с толку запоздалыми сомнениями. Ты прав насчет времени. Многие банки перед праздничным уик-эндом закрываются в пять. Если он хочет туда успеть, ему необходимо было выехать сейчас… Ведь Бинь его предупредил… Я думаю, что это он.

Босх почувствовал себя несколько лучше. «Мерседес» повернул на запад, затем опять на восток – на автостраду Голден-Стейт, к Лос-Анджелесу. Поток машин медленно полз в сторону центра; но затем золотистое авто свернуло к западу, на магистраль Санта-Моника, без двадцати пять съехав на Робертсон-стрит. Теперь они держали путь в Беверли-Хиллз. Бульвар Уилшир был буквально уставлен банками от центра города до самого океана. Как только «мерседес» повернул на запад, Босх почувствовал, что им надо нагнать его и держать ухо востро. Скорее всего, Тран хранит свое сокровище в банке, который поближе к дому. Значит, они поступили правильно. Гарри немного расслабился и даже стал расспрашивать Элинор, что сказал ей по телефону Рурк.

– Он получил подтверждение от администрации округа Ориндж, что Джимми Бок – это Нгуен Тран. У них в архивах зафиксирована смена имени. Он сменил его девять лет назад. Нам следовало бы сразу проверить округ Ориндж. Я позабыла о «Маленьком Сайгоне». А кроме того, – продолжала она, – если этот человек, Тран, имел бриллианты, он мог уже все их пустить в оборот. Регистрационные данные по недвижимости показывают, что он владеет еще двумя торговыми центрами вроде этого. В Монтерей-Парке и Даймонд-Баре.

Босх подумал, что наличие у Трана драгоценных камней все-таки нельзя исключить. Бриллианты, как и в случае с Бинем, могли занимать лишь подсобное положение по отношению к основному бизнесу, к этой империи недвижимости. Детектив не спускал глаз с «мерседеса», от которого отставал сейчас только на один квартал, потому что час пик был в полном разгаре и не хотелось его потерять. Босх смотрел, как движутся по шикарной улице черные окна машины, и сказал себе, что она едет за бриллиантами.

– А самое лучшее я приберегла на закуску, – объявила Уиш. – Мистер Бок, известный также как мистер Тран, управляет своими многочисленными холдингами через корпорацию. Название указанной корпорации, согласно регистрационным записям, которые в ходе поиска выявил спецагент Рурк, звучит не иначе как «Бриллиантовые холдинги, инкорпорейтед».

Они миновали Родео-драйв и находились сейчас в самом сердце финансового района. Здания, выстроившиеся вдоль бульвара Уилшир, демонстрировали блеск и горделивое достоинство, словно понимая, что заключают в себе больше денег, шика и качества, чем прочие. Транспортный поток замедлился, на некоторых участках он двигался почти ползком, и Босх подтянулся к «мерседесу» уже на расстояние не более двух корпусов, не желая упустить его на светофоре. Они почти достигли бульвара Санта-Моника, и Босх начал подозревать, что они держат путь в Сенчури-Сити. Он посмотрел на часы. Было четыре пятьдесят.

– Если этот парень хочет попасть в банк Сенчури-Сити, не думаю, что он успеет.

Как раз в этот момент «мерседес» сделал правый поворот к парковочному гаражу. Босх притормозил у обочины, и, не говоря ни слова, Уиш выпрыгнула и зашагала в сторону гаража. Босх взял следующий поворот направо и стал объезжать квартал вокруг. Машины выезжали со стоянок и из гаражей близлежащих офисов, вновь и вновь подсекая его на пути. Когда же он наконец завершил круг, Элинор стояла на тротуаре на том же самом месте, где спрыгнула. Он подъехал, и она наклонилась к окну.

– Паркуйся, – сказала она и указала на другую сторону улицы, чуть дальше по ходу.

Там высилось многоэтажное офисное здание, первый этаж которого полукругом выдавался на улицу. Стены этой полукруглой конструкции были сплошь стеклянные. И внутри этой громадной стеклянной комнаты Босх увидел отполированную и блестящую стальную дверь депозитария. Вывеска снаружи здания гласила: «Беверли-Хиллз сейф энд лок». Он взглянул на Элинор, та улыбалась.

– В машине был Тран? – спросил он.

– Конечно. Ты не допускаешь подобных грубых ляпов.

Он улыбнулся ей в ответ. Затем увидел освободившееся местечко в метре перед собой. Босх подъехал туда и заглушил мотор.

– С тех пор как мы стали подозревать, что готовится ограбление еще одного хранилища, у меня в голове рисовались только банки, – говорила Элинор Уиш. – Ты понимаешь, Гарри? Ну, может, ссудные и сберегательные кассы. А ведь я проезжаю мимо этого места по два раза в неделю. И тем не менее даже не принимала его в расчет.

Они уже прошли вниз по бульвару Уилшир и стояли через дорогу от депозитария «Беверли-Хиллз сейф энд лок». Или, точнее, Элинор стояла за спиной Босха и смотрела на хранилище, выглядывая у него из-за плеча. Тран, или Бок, как его теперь называли, видел Уиш ранее, и нельзя было допустить, чтобы он заметил ее здесь. Улица была запружена окончившими работу конторскими служащими, которых выплевывала наружу стеклянная дверь-вертушка офисного здания. Они спешили в парковочные гаражи, стремясь в эту предпраздничную пятницу хоть на пять минут пораньше влиться в поток машин.

– А ведь это вполне укладывается в схему, – сказал Босх. – Человек обращается в это учреждение, потому что не доверяет банкам, о чем и толковал твой приятель из Госдепартамента. Именно поэтому он находит хранилище без банка. Вот оно. Но такой вариант даже удобнее. Пока у тебя есть деньги, чтобы платить, этим заведениям не важно, кто ты такой. Никаких общефедеральных банковских правил и уставов, потому что это не банк. Ты можешь арендовать сейфовую ячейку и вместо имени проставить только букву или цифровой код.

«Беверли-Хиллз сейф энд лок» имел все внешние признаки банка, но по сути сильно от такового отличался. Тут не было сберегательных счетов или счетов до востребования, когда деньги вносятся и снимаются по чекам клиента. Ни ссудных отделов, ни кассиров. Все, что предлагали владельцы этого учреждения, они демонстрировали в витрине. А именно – свое сияющее хранилище из нержавеющей стали. Это было заведение, охраняющее ценности, а не деньги. В таком городе, как Беверли-Хиллз, это был бесценный сервис. Богатые и знаменитые хранили здесь свои ювелирные украшения, свои меха, свои брачные имущественные контракты.

И все это размещалось прямо здесь, на виду, можно сказать, снаружи. За стеклом. Фирма располагалась на нижнем этаже четырнадцатиэтажного Джей-Си-Сток-билдинг – здания, которое было бы ничем не примечательно, если бы не выдающийся вперед застекленный полукруг депозитария на первом этаже. Вход в «Беверли-Хиллз сейф энд лок» находился с той стороны здания, которая выходила на Рикон-стрит, где в коротких желтых пиджаках стояли мексиканцы, готовые по первому знаку обслужить и присмотреть за автомобилем клиента.