Текст книги "Слон Килиманджаро"

– Так мы и сделаем! Хорошо, что я доверилась вам, Амброз. Теперь осталось решить, как переправить бивни из Правительственного комплекса на мой корабль.

– И заменить их дубликатами, – добавил Ситон.

– Есть у вас какие-нибудь предложения?

– Вечером я об этом подумаю и, полагаю, найду приемлемое решение.

Ситон проинструктировал компьютер, и в воздухе возникли чертежи какого-то сооружения.

– Это схема этажа Правительственного комплекса, на котором находятся бивни.

– Как вам удалось ее достать? – спросила Таити, хотя тот же чертеж хранился в памяти ее компьютера.

– У меня есть источники информации, – гордо ответил он. – Итак, бивни находятся здесь, а вот тут, – он указал на одну из комнат, – ближайший выход.

– Сколько охранников?

– На выходе – двое. В зале с бивнями – ни одного, во всяком случае, если не происходит ничего чрезвычайного. В коридорах – от пятнадцати до тридцати пяти.

– Люди в Правительственном комплексе не работают?

– Совершенно верно.

Она словно впервые изучала схему.

– Ситуация не из простых. Я уверена, что не смогу их поднять. Если же воспользоваться гравитационным подъемником, меня наверняка услышат или увидят.

– Быть может, очистить здание от охраны? – предложил Ситон.

Таити с трудом подавила вздох облегчения, радуясь тому, что ей нет нужды подсказывать Ситону каждый шаг. Если план будет вроде бы принадлежать ему, он будет выполнять его с куда большим рвением.

– Разумеется, это упростит дело, – согласилась она. – Но как убедить их покинуть посты?

– Воздушный рейд? Нет, не пойдет. Они же ни с кем не воюют. – Он помолчал. – А может, внушить им, что здание сейсмически неустойчиво и вот-вот рухнет?

Она покачала головой.

– Пока оно не рухнуло. Если они вам и поверят, то сначала вынесут из здания все самое ценное.

– Скорее всего, – согласился Ситон.

– Нам нужно не только убедить их покинуть Правительственный комплекс, но и обосновать мое присутствие в здании.

– Вам же понадобится помощь.

– На этом этапе – нет. Мне нужно лишь ваше разрешение на вывоз бивней с планеты.

– Дорогая моя, вы сами признали, что не сможете поднять бивни. Думаю, вам придется взять моих людей, хотя бы в качестве грузчиков.

– А как мы объясним присутствие в здании солдат Олигархии? – спросила она в надежде, что он сам найдет ответ и ей не придется подводить его к нему.

И тут Ситон торжествующе улыбнулся:

– Очень просто!

– Как же? – взволнованно спросила она.

– Для Летящих-в-ночи вы – специалист по хлорным атмосферам?

– Именно так меня зарегистрировала таможенная служба.

– Вот и ответ на ваш вопрос! – воскликнул он. – Мы объясним, что произошла утечка хлора и им надо покинуть здание, пока мы не найдем причину утечки и не устраним последствия.

– Великолепная идея, Амброз! – воскликнула Таити, и он аж просиял от удовольствия. – Просто великолепная. Тут уж не останется ничего иного, как покинуть здание!

– Хорошее предложение, не так ли? – гордо спросил он.

– Наилучшее. Если вы решите оставить дипломатию, вас ждет блестящая карьера в Разведывательном управлении. А теперь обговорим детали. Я приехала сюда не для того, чтобы очищать от хлора Правительственный комплекс, поэтому нам не удастся заявить, что утечка только там и больше нигде. – Она замолчала, словно погрузившись в раздумья. – Наверное, идеальный вариант – подпустить хлора в канализационную систему, чтобы он проник в соседние дома. Мы приедем в спецмашинах и скажем, что проводили эксперимент, который вышел из-под контроля. В итоге они не смогут сосредоточить внимание только на Правительственном корпусе. Мы скажем, что потенциально опасность велика, но мы сумели нейтрализовать большую часть хлора и теперь должны проверить основные канализационные коллекторы на предмет скопления смертоносного газа.

– Мне это нравится! – воскликнул Ситон. – К тому же мы сможем объяснить ваше присутствие в Правительственном комплексе. Решение прежде всего обезопасить самый важный объект, а уж потом заниматься остальными выглядит вполне логичным. В пять минут мы очистим Правительственный комплекс, заменим бивни и ретируемся оттуда.

– А где мы возьмем хлор? – спросила Таити.

– Хлора у нас больше чем достаточно, – заверил ее Ситон. – На территории посольства имеются две переговорные комнаты для хлордышащих инопланетян. Мы возьмем столько хлора, сколько нам потребуется, а после завершения операции восполним расход.

– Вы уверены, что я не поставлю вас в неловкое положение? – спросила Таити. – Вы понимаете, солдаты будут красть бивни по вашему прямому приказу.

– Какие пустяки, – отмахнулся Ситон. – Честно говоря, вы оказываете мне большую услугу. Как только в Олигархии узнают, что я помогал вам, меня тут же переведут на более приятную планету.

– Это я могу гарантировать, – нежно улыбнулась ему Таити.

ЧЕТВЕРТАЯ ИНТЕРЛЮДИЯ (6303 г. Г.Э.)

– Значит, она заставила посла украсть для нее эти бивни! – промурлыкала Хильда, и только тут я заметил ее голограмму, висящую над сияющим кристаллом. Она сидела за столом, ела печенье и запивала его чаем.

– Совершенно верно, – ответил компьютер.

– Компьютер, – приказал я, – освежи воздух и дай мне полюбоваться солнечным светом, – Приступаю… исполнено.

Восточная стена моего кабинета стала прозрачной, и утреннее солнце приветствовало меня своими лучами, в воздухе запахло морем.

– Что ж, – продолжил я, – теперь мне по крайней мере известно, что пятьсот семьдесят три года тому назад бивни попали к Лийо Нельону.

– Неверно.

– Не понял.

– Нельон умер от эплазии, редкого заболевания, вызываемого мутацией вируса, когда Таити Бено находилась на Виноксе IV.

– А что случилось с бивнями?

– В данный момент не располагаю информацией для ответа на этот вопрос.

– Зайдем с другой стороны. Как пошли дела у Таити Бено после того, как она увезла бивни с Винокса?

– В последующие два года она совершила еще три крупные кражи. Следов ее дальнейшей деятельности найти не удалось.

– Бивни не представляли для нее никакой ценности, – заметил я. – Она могла продать их в любой момент.

– Скорее всего, но на данный момент я не располагаю никакой информацией.

– По крайней мере мы можем продолжить поиск по архивам человечества, – вздохнул я. – Это лучше, чем копаться в архивах Летящих-в-ночи.

– Ты не будешь возражать, если я задам вопрос? – вмешалась Хильда.

– Нет, конечно.

– Компьютер, зачем Лийо Нельону понадобились бивни?

– В данный момент не имею достаточной информации для ответа на этот вопрос.

– Есть у Лийо Нельон что-то общее с теми людьми, кто владел или разыскивал эти бивни?

– Приступаю… Исполнено. Лийо и Нельон – имена, распространенные среди масаи.

По лицу Хильды чувствовалось, что она очень довольна собой.

– Значит, Нельон – масаи? – Меня, надо сказать, это открытие не удивило.

– Я не могу ответить утвердительно. Мне лишь известно, что его имя и фамилия – обычные имена масаи.

– Проверь по банку данных того времени, – приказал я.

– Приступаю… Исполнено. Теперь могу подтвердить, что Лийо Нельон был масаи.

– Почему в поиске бивней мы все время наталкиваемся на масаи? – задал я риторический вопрос.

Солнце поднималось все выше, и я приказал компьютеру затенить восточную стену.

– У меня есть еще вопрос. Из чистого любопытства. Что стало с Амброзом Ситоном?

– Его сняли с работы, судили, признали виновным в воровстве и шпионаже, дали условный срок, после чего он канул в небытие.

– Бедняжка, – прошептала Хильда.

– Круглый идиот, – охарактеризовал я его.

– И что из этого? – возразила она. – Или ты симпатизируешь только гениям?

– Он позволил абсолютно незнакомому человеку втянуть себя в преступное деяние.

– А я, между прочим, знакома с одним типом, который ради абсолютного незнакомца лжет своим работодателям да еще уговаривает начальника департамента безопасности сыграть с ним в одной команде. Он тоже круглый идиот?

– Мандака ни на что меня не уговаривал, – возразил я. – Он меня нанял. Как я выполняю его задание – это мое дело.

– Как ты его выполняешь – это наше дело, – поправила она меня. – Или ты забыл о нашем уговоре? Внезапно я вспомнил, что мы не одни.

– Почему ты это говоришь при включенном компьютере? Он же все записывает!

– Он не будет делать никаких выводов, если только мы не прикажем ему перейти в личностный режим, – спокойно ответила она. – И только шеф департамента безопасности знает, где искать эту запись. При желании я могу ее стереть.

– Понятно, – кивнул я. – И когда у тебя может возникнуть такое желание?

– Думаю, несколько дней я трогать ее не буду. Надеюсь, она не понадобится мне, чтобы приводить тебя в чувство.

– Пока я не сделал ничего предосудительного, – стоял я на своем. – Я лишь выполняю работу, за которую мне заплатили.

– Тебе заплатил человек, который не существует.

– Существуют его деньги, существуют бивни, – ответил я. – Остальное меня не касается.

– А вот меня касается. У тебя три дня без двух часов, чтобы найти решение.

– У меня три дня, а если я не найду бивни, ты обещала вновь обсудить со мной ситуацию, которая сложится на тот момент, – напомнил я.

– Только обсудить, не более того, – согласилась она. Голограмма Хильды исчезла, и следующий час я сертифицировал Серебряного червя с Внутренних миров. Перерыв на ленч я использовал утром, поэтому быстро перекусил в кабинете и занялся изучением жалобы одного проводника, недовольного тем, что я не внес в книгу рекордов Дьявольскую сову, подстреленную его клиентом.

– Дункан Роджас, вам звонят из города, – объявил компьютер.

– Пусть ответит кто-нибудь из сотрудников. Я занят.

– Это невозможно.

– Почему?

– Потому что звонит Букоба Мандака, который имеет дело непосредственно с вами, а не с фирмой «Уилфорд Брэкстон». Моя программа требует…

– Можешь не продолжать, – оборвал его я. – Соединяй.

– Контакт звуковой или визуальный?

– Визуальный.

Мгновение спустя над кристаллом появилось лицо Букобы Мандаки.

– Мистер Роджас? Я звоню, чтобы выяснить, каковы ваши успехи.

– Мне удалось отследить бивни до пять тысяч семьсот тридцатого года Галактической эры, – ответил я. – Где они только не побывали, доложу я вам!

– Когда я смогу узнать об их теперешнем местонахождении? – Моя последняя фраза не произвела на него впечатления.

– Вероятнее всего, через два-три дня, но не позже чем через стандартную неделю. Он согласно кивнул:

– Меня это устраивает.

– А пока, мистер Мандака, я бы очень хотел с вами поговорить.

– Мы и так говорим.

– Но сейчас мое время мне не принадлежит, – сказал я. – Не могли бы мы встретиться за обедом?

– Это необходимо?

– Для меня – да.

Он задумался, вновь кивнул.

Внезапно над головой Мандаки возникла голограмма Хильды, знаками показывающей, что она хочет составить мне компанию.

– Вы бывали в «Древних временах»?

– Слышал об этом заведении, но бывать там не приходилось.

Жесты Хильды становились все более энергичными.

– Этот ресторан есть в справочнике. Я буду там в восемь вечера.

– Могу я привести подругу?

– Я бы предпочел, чтобы вы пришли один.

– Она работает в «Брэкстоне» и в курсе проводимого мною расследования.

– Я плачу только вам. И говорить буду только с вами.

– Вы на этом настаиваете?

– Таковы мои условия.

– Хорошо, мистер Мандака. – Я стрельнул взглядом в Хильду. – Я приду один.

– В восемь часов, мистер Роджас, – повторил он и исчез.

– Дункан! – Хильда хмурилась. – По-моему, у нас был уговор.

– А что я мог поделать? Ты его слышала.

– Ты не очень и настаивал.

– Я боялся, что он вообще откажется встречаться со мной.

– Я тебе это припомню, если ты не найдешь бивни за три дня.

– В этом я нисколько не сомневаюсь, – вздохнул я.

– Я также жду от тебя полного отчета, когда вечером вернусь из театра.

– Вечером? – вскинулся я. – А может, завтра утром?

– Я сказала, вечером. – И ее голограмма растаяла в воздухе.

Я прибыл на десять минут раньше, опасаясь, что Мандака уйдет, если я задержусь хоть на минуту. Адрес, который я нашел в справочнике, привел меня в район, где жили самые богатые, но, сойдя с движущейся дорожки, я оказался перед большим административным зданием, стеклянные стены которого отражали лучи заходящего солнца.

Я направился к элегантно одетому швейцару и сказал, что ищу «Древние времена». Он улыбнулся и подвел меня к маленькой двери слева от парадного входа, подождал, пока я дам ему на чай, после чего нажал какие-то кнопки на приборчике, что заменял ему часы. Дверь ушла в сторону. Я встал на воздушную подушку и за несколько мгновений опустился на пятьдесят футов, где меня приветствовал старший официант. Полюбопытствовав, как меня зовут, он сообщил, что столик на мое имя заказан, и уже хотел отвести меня туда, но тут я застыл как вкопанный.

У меня создалось ощущение, что я действительно попал в древние времена. Вместо стен ресторана я видел бесконечные ухоженные поля, раскинувшиеся по берегам огромной реки. Надо мной возвышался каменный сфинкс, вдали я видел рабов, подтаскивающих каменные блоки к наполовину построенной пирамиде.

– Вы у нас впервые? – вежливо осведомился официант, дождавшись, когда я перестану озираться по сторонам.

– Да.

– На этой неделе у нас панорамы Египта. Мы работаем в тесном контакте с историческими и археологическими обществами, поэтому в том, что мы показываем, нет ни малейшего вымысла.

– Вы сказали, на этой неделе? – переспросил я. Он кивнул.

– Тематика показа меняется каждые десять дней. Перед этим мы демонстрировали доисторическую жизнь позднего мелового периода. Через восемь дней в нашей программе открытие Американского запада.

– Потрясающе, – говорил я совершенно искренне, завороженный происходящим перед моими глазами действом. – Сколько топографических проекторов позволяют создать такой эффект?

– Более трехсот.

– И сколько исторических периодов вы показываете в течение года?

– В нашей библиотеке уже тридцать семь программ, и число их постоянно растет. А вообще мы надеемся охватить весь период пребывания человечества на Земле.

– Если и еда у вас так же хороша, я стану вашим постоянным клиентом.

– Мы гордимся нашим шеф-поваром, мистер Роджас, – ответил старший официант. – Если еда не отвечает самым высоким стандартам, в серьезном ресторанном бизнесе делать нечего. Разумеется, о нас знают на многих мирах, так что туристов и любителей новых ощущений у нас хватает, но основной наш контингент – постоянные посетители.

– Мистер Мандака – один из них?

– О да. Он обожает африканские панорамы. Мы наконец добрались до столика, где меня ждали меню в кожаном переплете, написанное каллиграфически выведенными синими светящимися буквами, и буклет с объяснениями всего того, что я видел вокруг. Печатные меню встречались очень редко, буклеты – еще реже. Я тут же раскрыл меню, чтобы понять, во что обойдется визуальное и гастрономическое великолепие. Цены отсутствовали. Сие означало, что великолепие стоило не дорого, а очень дорого.

Усевшись, я смог оглядеть и сам ресторан. Большой зал, в котором могли без труда разместиться триста человек. Бар вдоль одной из стен, где хватало места еще для сорока. В низкопробном заведении официантов обрядили бы в набедренные повязки древних египтян, но в «Древних временах» предпочтение отдавалось строгой одежде. Невозможно было определить, где кончалась реальность и начиналась голограмма. Похоже, здесь использовались компьютеры помощнее моего. Сидя за столиком, я буквально чувствовал обжигающие лучи яркого египетского солнца, вдыхал запахи сандалового дерева и благовоний, которые деревянные дау перевозили по Нилу.

Когда пирамиды и сфинкса сменила панорама строительства храма в Карнаке, за мой столик неожиданно сел крупный мужчина в деловом сером костюме – Букоба Мандака. Я даже не заметил, как он подошел.

– Добрый вечер, мистер Роджас.

– Добрый вечер, – ответил я.

– Вы выяснили что-нибудь новенькое после нашего последнего разговора? Я покачал головой.

– Компьютером я могу пользоваться лишь после работы, мистер Мандака.

– Так что побудило вас потребовать нашей встречи? – Он пристально смотрел на меня, и только сейчас я понял, что он еще шире в плечах и более мощный, чем показалось мне после беседы в моем кабинете.

– У меня есть несколько вопросов.

– Так задавайте их. Я должен заполучить бивни Слона Килиманджаро и готов предоставить вам всю информацию, которая поможет в розысках.

– Мой первый вопрос: зачем вам нужны бивни? Вы выразили готовность заплатить за них гораздо больше их рыночной стоимости.

Он помолчал, словно обдумывая свои слова.

– Я не понимаю, каким образом мой ответ может помочь вам в поиске бивней.

– Вы отказываетесь отвечать?

– На текущий момент – да.

К столику подошел официант узнать, что мы будем пить. Мандака заказал стакан молока.

– Молока? – в изумлении повторил я.

– Это традиционный напиток моего народа, – пояснил он. – В древности мы смешивали молоко с кровью коров.

Я заказал алфардское бренди, и официант отошел, бросая опасливые взгляды на Мандаку, словно ожидая, что тот сорвет с себя цивильную одежду и начнет танцевать на столе.

– Ваш следующий вопрос, мистер Роджас, – нарушил затянувшуюся паузу Мандака.

– Почему масаи проявляют такой интерес к этим бивням?

– С чего вы так решили?

– Прослеживая путь бивней по галактике, я постоянно натыкаюсь на масаи – Масаи Лайбон, Тембо Лай-бон, Лийо Нельон, вы.

– Лийо Нельон не владел бивнями, – уверенно заявил Мандака.

– Но практически заполучил их.

– Правда? – Мандака наклонился ко мне. Я кивнул.

– Он нанял некую воровку, которую звали Таити Бено, чтобы украсть их у инопланетян, известных как Летящие-в-ночи. Она справилась с заданием, но Лийо Нельон умер до того, как она смогла передать ему бивни. Случилось это пятьсот семьдесят три года тому назад.

– Что произошло с ними потом?

– Компьютер как раз это выясняет. – Я пристально посмотрел на него. – Откуда вам известно, что бивни не попали к Нельону?

– У меня есть источники информации.

– Вы могли бы облегчить задачу, поделившись ими со мной.

Он покачал головой.

– Моя информация исключительно негативная, мистер Роджас. Мне лишь известно, какие масаи владели бивнями и когда мы их потеряли.

– Вы имеете в виду Тембо Лайбона?

– Совершенно верно.

– Вы не станете отрицать, что последние три тысячи лет масаи пытались вернуть бивни? Его лицо осталось бесстрастным.

– Следующий вопрос.

– Вы осложняете мне поиски, мистер Мандака.

– Зато я щедро оплачиваю ваши услуги, мистер Роджас. И по моему разумению, вам не надо знать ответ на этот вопрос.

– Я найду его и без вашей помощи. Он долго смотрел на меня, не произнося ни слова, и мне даже стало не по себе.

– Вам он не принесет пользы, мистер Роджас. – Голос его звучал менее угрожающе, чем я предполагал. – Даже если вы услышите от меня ответ, вы мне не поверите.

– Если он будет соответствовать имеющимся у меня фактам, поверю, – заверил его я. Он сухо улыбнулся:

– Зачастую факты – враг истины.

Вернулся официант с молоком для Мандаки и бренди для меня. Мы заказали обед. Я остановился на рыбе, Мандака предпочел мясо.

– У вас есть еще вопросы, мистер Роджас?

– Да. Но вы не ответили на уже заданные, так что скорее всего та же судьба ждет и остальные.

– Возможно, – согласился он. – Но, раз уж вы здесь, почему бы их не задать.

– Хорошо. Кто вы?

Наши взгляды встретились.

– Вы знаете, кто я.

– Я знаю, а вот Олигархия – нет.

– Я Букоба Мандака, последний из масаи.

– Тогда почему о вас нет никаких сведений в архивах? Он ответил не сразу.

– Может, я обожаю секретность.

– Многие обожают секретность. Но вы – единственный, о существовании которого никому не известно.

– Известно. Надо только знать, куда смотреть.

– И куда же?

– Мы уклоняемся в сторону, мистер Роджас. – Он выпил молоко. – Эти сведения не имеют никакого отношения к бивням. – Он помолчал. – Вы вдруг занервничали, мистер Роджас.

– Да, – признал я. – У меня такое ощущение, что я задал очень опасный вопрос.

– Тогда зачем вы его задали?

– Потому что хочу знать ответ.

– И вы хотите знать, почему масаи с маниакальным упорством гоняются за бивнями Слона Килиманджаро?

– Да.

Внезапно он широко улыбнулся.

– Я поступил правильно, выбрав вас, мистер Роджас. Вы не успокоитесь, пока не найдете бивни.

– А как же мои вопросы?

– Когда вы отыщете бивни, я, возможно, что-то вам расскажу.

– А может, я вам не открою, где бивни, пока вы не сообщите мне то, что я хочу знать.

Глаза его сузились, он наклонился вперед, заговорил обманчиво вкрадчивым голосом.

– Вот сейчас вы ступили на очень опасный путь, мистер Роджас. Убийство – меньшее из преступлений, на которые я могу пойти ради бивней.

– Но почему? – Мною по-прежнему владело любопытство.

– Они мне необходимы.

– Для чего? Что вы будете с ними делать? Есть же другие бивни. В музеях, в частных коллекциях. Зачем вам нужны бивни именно Слона Килиманджаро? Если ради них вы готовы на убийство, почему бы вам не убить ради скульптур Мориты или Блазингемского бриллианта?

– Это всего лишь безделушки. А мне нужны бивни.

– Повторяю, почему?

Вновь он долго смотрел на меня.

– Так предопределено тысячелетия тому назад.

– Предопределено? – повторил я. – Кем? Когда?

– Мне кажется, вы уже перебрали с вопросами, мистер Роджас.

– Дайте мне хоть какие-то ответы, – настаивал я. – Если масаи так дорожат бивнями, почему Тембо Лай-бон проиграл их в карты?

– Потому что он был дураком! – Глаза Мандаки яростно блеснули. – Он знал, что надо делать, но не мог заставить себя пойти на это.

– А что от него требовалось? Мандака так пристально смотрел на свои сжатые кулаки, что, наверное, и не услышал моего вопроса. Я ждал, пока он расслабится, чтобы повторить вопрос, но внезапно прогремел гонг, и в зале появился старик с длинной седой бородой, в многоцветных одеждах, с посохом в руке.

– Моисей. – Мандака повернулся к старику. Посох в его руках превратился в змею и вновь стал посохом.

– Молодец, – прокомментировал я, когда Моисей стал вершить чудеса своего библейского тезки. – Мне всегда нравились маги*.55
  В английском языке слова «маг» и «фокусник» пишутся одинаково (magician). Роджас, разумеется, имел в виду фокусника, но ниже речь пойдет о магах.


[Закрыть]

– Вам всегда нравились иллюзионисты, – поправил меня Мандака.

– А в чем разница?

Он опять посмотрел на меня:

– Маги вам бы не понравились, мистер Роджас.

– А вы с ними встречались?

– Нет, – ответил он.

Как раз в этот момент Моисей произнес какое-то заклинание, и вода на ближайших к нему столиках превратилась в кровь, а потом вновь стала водой.

– Тогда почему вы полагаете, что они бы мне не понравились? – спросил я под аплодисменты сидящих за столиками.

– В моем народе были маги, скорее колдуны, когда мы еще не оторвались от Земли.

– Вы хотите сказать, волшебники? – с сомнением спросил я.

Он покачал головой:

– Нет. Эти маги придавали нам силы в бою, проливали дождь над нашими посевами, способствовали размножению скота.

– Какой прагматизм!

– Согласен с вами, – кивнул он. – Но вот что я вам скажу, мистер Роджас. Мундумугу, колдун, мог наложить заклятие на человека или животное, находящихся за сотни миль от него, и этот человек или животное умирали.

– Я очень в этом сомневаюсь, мистер Мандака.

– Меня это не удивляет, мистер Роджас. – Мандака смотрел на Моисея, над головой которого теперь кружила стая саранчи.

Представление продолжалось еще пять или шесть минут, каждый фокус в точности соответствовал библейскому эпизоду. Наконец старик воздел руки, и голограмма Красного моря разделилась надвое. Он прошел несколько шагов по сухому дну, повернулся, поклонился и тут же исчез под миллионами тонн воды. Это послужило сигналом для смены декораций, и мы увидели юную Клеопатру, объезжающую свои владения на золотой колеснице.

– Потрясающе! – воскликнул я, как и все присутствующие, захлопав в ладоши.

– Для иллюзии – да, – согласился Мандака. – Мы закончили, мистер Роджас?

– Вы вроде бы уже собрались сказать мне, чего не смог сделать Тембо Лайбон, но нас прервало появление фокусника.

– Нет, говорить этого я не собирался, мистер Роджас.

– Тогда должен признать, что разговор окончен, по крайней мере на сегодня. Мне бы хотелось знать, где я могу вас найти.

– В этом нет необходимости, – ответил он. – Я буду связываться с вами ежедневно, пока вы не найдете бивни. Я отпил бренди, посмотрел на Мандаку.

– Не знаю, как потактичнее задать этот вопрос…

– Весь вечер вы обходились без подобных уловок, мистер Роджас. – По его голосу я не понял, то ли он раздражен, то ли ему смешно. – Что изменилось?

– Я бы хотел получить ваши заверения в том, что я не делаю ничего противозаконного.

– Все абсолютно законно.

– И вы не преступник?

– Нет, я не преступник. – Мандака посмотрел мне в глаза. – Теперь у меня есть вопрос.

– Слушаю.

– Если бы я ответил иначе, вы бы прекратили поиски бивней?

– Нет, – честно ответил я. – Не прекратил. Мой ответ его полностью устроил.

– Я так и думал.

– Но вы сказали мне правду?

– Да, мистер Роджас. Я не преступник, и вы не делаете ничего противозаконного.

– Тогда я найду вам эти бивни.

– Я знаю, что найдете.

– Наверное, мне следует указать, что они не приносили счастья прежним владельцам.

– Меня это не удивляет.

– Тогда я надеюсь, что вы станете исключением из правила и они принесут вам славу и богатство. Он печально улыбнулся.

– Они принесут мне только смерть, мистер Роджас, – заявил он с абсолютной уверенностью. – А теперь, если позволите…

Он поднялся и ушел, прежде чем я успел произнести хоть слово, оставив меня размышлять над его фатализмом.

Час спустя я вошел в свой кабинет и плюхнулся в кресло.

– Компьютер, ты выяснил, к кому попали бивни после Таити Бено?

– Нет.

– Переведи две трети располагаемой мощности на наш разговор, а остальное используй на поиски бивней.

– Исполнено, – сообщил мне компьютер. – Что вы хотите обсудить, Дункан Роджас?

– Расскажи мне о масаи.

Кристалл ярко засветился, собирая информацию.

– Масаи – очень агрессивное племя кочевников-скотоводов, обитавшее в южной Кении и северной Танзании.

– Откуда же у скотоводов агрессивность?

– Они не проповедовали войну, как зулусы, – объяснил компьютер, – но совершали набеги на соседние племена, захватывая их женщин и скот, и немало в этом преуспели. Хотя их число никогда не превышало триста тысяч, одно время они контролировали треть пастбищ Кении и Танзании.

– На какие племена они нападали?

– Главным образом на кикуйю и вакамба, хотя воевали и с луо, нанди и кизи.

– Масаи правили в Кении или Танзании?

– Нет. До колонизации в Восточной Африке границ не было. Потом Кению захватили англичане. После обретения независимости там правили главным образом кикуйю, реже луо и вакамба.

– Но не масаи?

– Нет.

– Это любопытно. Если они брали верх над остальными племенами, почему же они не заняли первые посты в государстве?

– Самым харизматическим лидером борьбы за независимость был Джомо Кениата, кикуйю, и его племя получило все руководящие должности.

– А масаи не возражали?

– Масаи еще столетие продолжали пасти скот, не обращая внимания на социальные и политические изменения. Политика коснулась их лишь в тот момент, когда из-за кризиса перенаселения государству пришлось выкупать их родовые земли.

– А танзанийские масаи? Почему они не пришли к власти?

– Танзания сначала была германской колонией, потом британским протекторатом. Масаи всегда составляли в этой стране меньшинство, не проявлявшее интереса ни к освободительному движению, ни к формированию независимого государства.

– Все это более чем странно. Получается, что, взяв верх над соседними племенами, масаи добровольно отдали все, чего добились за многие столетия.

– Возможно, отдали не добровольно, – поправил меня компьютер. – Англичане запретили им носить оружие и воевать с соседями.

– Когда это случилось?

– Приблизительно в тысяча девятисотом году Нашей эры.

– После тысяча восемьсот девяносто восьмого года?

– Возможно, и после. Система связи в те времена была очень примитивной, особенно в Африке, и приказы очень долго доходили до исполнителей.

– В тысяча восемьсот девяносто восьмом году убили Слона Килиманджаро, – напомнил я.

– Мы этого не знаем, – возразил компьютер. – Нам известно, что в этом году бивни Слона Килиманджаро впервые продали на аукционе.

– Интересно, нет ли здесь связи?

– Между чем и чем? Я нахмурился:

– Пока не знаю. Масаи выставили бивни на аукцион?

– Архивные материалы неполны и противоречивы, но упоминаний о том, что масаи имели какое-то отношение к тому аукциону, нет.

Я глубоко задумался, уверенный, что нащупал ниточку, которая может вывести меня к причинам, объясняющим связь между масаи и бивнями, но еще не зная, где и что искать.

– В Британский музей национальной истории бивни попали в тысяча девятьсот тридцать втором году Нашей эры. Так?

– Да.

– Сколь долго пробыли бивни в музее?

– Сто двадцать пять лет.

– Выясни, что случилось с ними потом.

– Приступаю…