Текст книги "Расколотая радуга"

Глава 18

Не один год прошел с тех пор, как Майкл в последний раз посетил дом Эшбертонов, огромный, величественный, неприступный. Там ничего не изменилось. Разве что у Риггза, дворецкого, прибавилось седых волос. Однако выражение лица его оставалось по-прежнему надменным.

Майкл вручил ему шляпу.

– Полагаю, бдения у постели умирающего происходят в покоях герцога?

– Да, лорд Майкл.

Майкл повернулся, направившись к такой же, как все остальное, величественной лестнице, и, поднимаясь по отполированным мраморным ступеням, вспомнил, как когда-то съезжал вниз по скользким перилам. Каждый раз ему за это доставалось, однако он не бросал своего увлекательного занятия.

И все-таки что-то было не так, как обычно. Все словно притихли в ожидании таинства смерти.

Лакеи в напудренном парике и бриджах до колен сразу узнал Майкла и с поклоном распахнул перед ним двери покоев герцога.

Майкл набрал в легкие воздуха, вошел, пересек прихожую, которая вела в покои отца, и попытался вспомнить, бывал ли он когда-нибудь здесь. Кажется, нет. Отношения у них с отцом всегда были прохладные.

В спальне, где было пугающе темно, стоял тяжелый запах лекарств и тлена. Майкл был потрясен, увидев, как исхудал отец. На фоне тяжелых бархатных драпировок над кроватью и массивных резных деревянных стоек его тело казалось совсем крошечным. И Майклу вдруг представилось, что это смерть-старуха пришла за страшным великаном-людоедом, которого он так боялся в детстве. Как солдат, Майкл с почтением относился к могуществу и завершенности смерти и даже посочувствовал четвертому герцогу Эшбертонскому, который впервые встретил непобедимого врага.

В спальне теснилось человек десять: брат и сестра Майкла со своими супругами, камердинер и секретарь герцога, врачи.

Графиня Херрингтонская, сестра Майкла, завидев его, нахмурилась:

– Странно, что ты здесь. Он сжал губы.

– Если мое присутствие нежелательно, Клаудиа, это легко поправимо.

Брат Майкла, услышав его разговор с сестрой, мрачно заметил:

– Здесь не место для пререканий. Отец хочет видеть Майкла, поэтому я и пригласил его.

Все Кеньоны были высокого роста, шатены, с тонкими чертами лица, в маркизе Бенфилдском проглядывали надменность и уверенность в себе человека, которого растили герцогом. В детстве братья неплохо ладили, между ними было всего два года разницы, и мальчишкой Майкл звал брата Стивеном.

Но уже не один десяток лет Майкл не называл брата иначе, как Бенфилд.

– Там Майкл? – раздался хриплый шепот, и все посмотрели в сторону кровати.

– Да, сэр. Я приехал. Майкл подошел ближе.

Герцог стал похож на тень, кожа да кости, и только в глазах по-прежнему горел гнев.

– Уйдите все, пусть останутся Майкл и Бенфилд, – проскрипел старик.

– Но, отец… – запротестовала было Клаудиа. Отец не дал ей договорить:

– Вон!

Всех будто ветром сдуло. Лицо Клаудии перекосилось от злости.

Майкл вопросительно посмотрел на Бенфилда, но тот лишь покачал головой.

– Хотите знать, зачем я вас позвал, – все тем же скрипучим голосом проговорил герцог.

Это было скорее утверждение, чем вопрос. Майкл напрягся. А он, дурак, еще надеялся на примирение в последнюю минуту. Какое, к черту, примирение, если между ними никогда не было ничего общего. Гадая, какой еще сюрприз приготовил ему перед смертью родитель, Майкл осторожно сказал:

– Вполне естественно для отца желание увидеть перед смертью всех своих детей.

– Ты мне не сын, – с гримасой отвращения произнес старик.

Майкл был на пределе.

– Как вам угодно, сэр, – холодно сказал он. – Меня не удивляет лишение наследства, но будь я проклят, если знаю, какое преступление совершил. И никогда не знал.

Выцветшие голубые глаза герцога полыхнули злобой.

– Ты не мой сын! Я, кажется, ясно выражаюсь? Чего еще можно было ждать от этой шлюхи, твоей матери?!

Майкл стал задыхаться и, пытаясь совладать с собой, перевел взгляд с герцога на Бенфилда. Те же черты лица, тот же цвет волос, которые он видел каждое утро в зеркале.

– С вашего разрешения, я очень похож на Кеньона. Возможно, она солгала, чтобы вас позлить.

Бог свидетель, герцог и герцогиня жили, как пауки в банке. Старик побагровел от ярости.

– Она не лгала. Ты сын моего младшего брата Родерика. Я застал их вместе.

Бенфилд судорожно вдохнул, он, как и Майкл, был в шоке.

– Ей не нравились мои интрижки, и она отплатила мне тем же, – продолжал герцог. – Сказала, что Родерик ей всегда нравился, что он красивее и в постели лучше меня. Мало того. Заявила, что я должен быть ей благодарен, потому что, случись что-нибудь с Бенфилдом, наследником станешь ты, то есть герцогом по-прежнему будет Кеньон. Благодарен! Сука – вероломная, проклятая сука! Она знала, что у меня нет выбора, что я вынужден тебя принять, и торжествовала.

Он зашелся в кашле. Бенфилд протянул старику стакан воды, но тот отвел его руку.

– Я был старшим, и Родерик ненавидел меня. И конечно же, обрадовался возможности наставить мне рога, которую ему предоставила Джорджиана, навязавшая мне в наследники его сыночка. Нечего сказать, хорошая была парочка!

Майкл оцепенел и снова стал задыхаться. Какая нелепость! Появиться на свет для того лишь, чтобы стать игрушкой в руках ненавидящих друг друга родителей. Неудивительно, что ничего, кроме ненависти, он в детстве не видел.

– Почему вы решили рассказать мне об этом сейчас?

– Чтобы ты знал, кто твой отец. Герцог скривил губы.

– Бенфилд тоже должен быть в курсе дела, как будущий глава семьи. Может быть, теперь он постарается поскорее произвести на свет сына. Кроме того, человек он мягкий и мог относиться к тебе, как к родному брату.

– Об этом не беспокойтесь, – ответил Майкл с горечью. – Он никогда не питал ко мне особо горячих родственных чувств.

– Ты вылитый Родерик. – При воспоминании о брате лицо герцога исказила гримаса. – Те же проклятые зеленые глаза. Та же красота, сила, напористость, которых так не хватает моему собственному сыну. – И, проигнорировав протестующий возглас Бенфилда, он закончил: – Мне следовало отправить тебя в Индию, как Родерика.

Майклу хотелось ударить, изувечить этого человека, мучившего его всю жизнь, но зачем? Герцог умирал, снедаемый ненавистью, и это само по себе было пыткой.

– Благодарю вас за то, что хоть перед смертью были откровенны со мной. Прощайте, сэр! Желаю вам с миром уйти из жизни.

Герцог судорожно вцепился своими костлявыми пальцами в покрывало.

– Я презираю сам факт твоего существования, но… не могу не уважать тебя. Ты с честью служил в армии, а выделенную тебе, как младшему сыну, долю наследства сумел приумножить. Мне бы такого наследника.

Герцог бросил негодующий взгляд на Бенфилда и снова обратился к Майклу:

– Я мечтал еще об одном сыне, а получил тебя.

– Я мог бы стать вашим сыном, если бы вы захотели, – жестко произнес Майкл и, чувствуя, что сейчас сорвется, поспешил уйти.

Бенфилд с посеревшим лицом схватил его за руку:

– Майкл, подожди!

– Зачем? Герцог уже сказал все, что хотел. – Майкл выдернул руку. – Не беспокойся, ноги моей больше не будет в этом доме. Желаю полностью насладиться наследством.

Бенфилд хотел что-то сказать, но под ледяным взглядом Майкла осекся.

Майкл рывком открыл дверь, и, когда вышел в прихожую, все выжидающе на него посмотрели. Ни на кого не глядя, он пересек прихожую и направился в холл.

Он спускался по мраморной лестнице, держась за перила, поскольку чувствовал себя отвратительно, хотя всячески скрывал это, прошел мимо лакея и наконец, выйдя наружу, с жадностью вдохнул свежий прохладный воздух, сразу испытав облегчение.

Итак, он незаконный сын. Это объясняло все: явную антипатию герцога, горячие ласки матери, когда она бывала в настроении, презрение Клаудии и Бенфилда, принявших сторону отца. Атмосфера в доме была накалена до предела.

Родерика Майкл не знал, он был еще ребенком, когда тот умер в Вест-Индии. Он только смутно помнил, как нянька говорила, что Майкл точная копия своего несчастного дяди. Об остальном она умалчивала.

К Люсьену Майкл не вернулся, а поехал совсем в другую сторону. Оправившись от шока, он, как ни странно, испытывал облегчение. Слава Богу, он ни в чем не виноват. Не совершил ничего, что дало бы повод отцу, точнее герцогу, без конца придираться к нему. И в Итон вместо Хэрроу, традиционной школы Кеньонов, Майкла отправили не по причине его ущербности.

Как ни старался Майкл доказать, что он лучше других, что чего-то стоит, отец знать его не желал. И все же его усилия не пропали даром. Они сформировали его характер, сделали его таким, каким он был. Чувствуя себя отверженным, он тянулся к таким же, как он, несчастным, что совершенно несвойственно отпрыску герцога. Так подружился он с Николасом, Кеннетом и остальными, в значительной мере обогатившими его жизнь.

Новость хоть и взбудоражила Майкла, не имела для него никакого значения. Он остался таким, как прежде, со всеми своими достоинствами и недостатками. И если бы даже он рассказал об этом друзьям, они не изменили бы к нему своего отношения. Он находил у них прибежище, когда рос, как в прямом, так и в переносном смысле, и вряд ли они отвернутся от него теперь. Благодаря шахтам и выгодным капиталовложениям он разбогател и давно не нуждался в помощи герцога, так что наследство его совершенно не интересовало.

Майкл попытался осмыслить прошлое в свете новой, сногсшибательной информации. Семьи он не потерял, нельзя потерять то, чего не имеешь. Что изменилось, так это его отношение к герцогу. Как ни странно, он больше не испытывал ненависти к старику. Будь герцог добрее, он относился бы к незаконному сыну жены более терпимо. Но герцог отличался жестокостью, ему ничего не стоило оскорбить Бенфилда, родного сына, при Майкле. Для него, движимого болезненным самолюбием и собственническими наклонностями, было настоящей пыткой постоянно видеть перед собой доказательство собственного унижения.

Окончательно успокоившись, Майкл вернулся в Страт-мор-Хаус. Лучше знать правду, чем оставаться в неведении. И все же он чувствовал себя совершенно измученным, как тогда, когда бесконечно долго валялся в постели после Ватерлоо. Слава Богу, что у него были Николас и Клер. Они приняли его в свой дом и выходили, как брата. С такими друзьями не нужна никакая семья.

Он все еще продолжал размышлять, когда лакей вручил ему визитную карточку.

– Вас ожидает какая-то леди, милорд.

Ее сердце бешено заколотилось, когда она услышала звук открывавшейся двери и знакомые шаги. Она приняла строгий вид, как и подобает Святой Катерине, и медленно отвернулась от окна.

Тогда, в парке, Майкл показался ей моложе и беззаботнее. Но сейчас она не могла не заметить, что морщинки в уголках глаз у него обозначились резче, а во всем облике чувствовалась напряженность. Однако голос, когда он к ней обратился, звучал так же тепло.

Боже мой, сможет ли она пройти через этот обман? У Кэтрин перехватило дыхание, когда она произнесла:

– Извините за беспокойство, лорд Майкл.

– Зачем такие церемонии, Кэтрин? – Он подошел к ней, взял за руки и дружески поцеловал. – Рад вас видеть. Вы, как всегда, прекрасны. Как Эми? И Колин?

– Эми прелесть. Вы не узнаете ее. Она выросла на целых три дюйма. А Колин… – она заколебалась, подыскивая слова, которые были бы правдой хотя бы отчасти. – Колин все еще во Франции.

Ничего не подозревая, Майкл сказал:

– Извините меня, ради Бога, я даже не предложил вам сесть. Сейчас распоряжусь насчет чая.

Надо выложить все немедленно, а то потом духу не хватит, подумала Кэтрин и начала:

– Мне хотелось бы сразу поговорить о деле, которое привело меня к вам. Возможно, вы укажете мне на дверь, когда узнаете, что мне нужно.

Майкл посерьезнел и внимательно посмотрел на гостью.

– Никогда, – произнес он тихо. – Я обязан вам жизнью, Кэтрин, и вы вправе обратиться ко мне с любой просьбой.

– Вы слишком мне доверяете.

Она судорожно сглотнула и, словно в утешение себе, еще раз подумала о том, что это обстоятельства толкнули ее на ложь.

– Понимаете… Как бы это вам объяснить… Мне… нужен муж. Но только на время.

Глава 19

Майкл уставился на Кэтрин. Уж не ослышался ли он? То, что она сказала, просто невероятно. Он отказывался этому верить. Возможно, он не заметил, как свалился с лошади и приземлился не ногами, а головой, потому весь нынешний день ему просто пригрезился?

– Простите?

– Ах, извините, у меня все перепуталось в голове.

Она села и глубоко вздохнула.

– Я только что из адвокатской конторы, где мне сообщили, что я – единственная наследница владельца острова Скоал. И мой дед изъявил желание познакомиться со мной и моим мужем, чтобы решить, достойны ли мы стать его наследниками. Мистер Харуел, адвокат, говорит, что дед при смерти и действовать надо быстро. Но пока Колин получит мое письмо и приедет из Франции, пройдет не одна неделя. Дед умрет, и прощай наследство.

– От Лондона до Скоала всего два-три дня пути. Так что вы еще застанете деда в живых.

Кэтрин, улыбнувшись, взглянула на него.

– Одной мне там делать нечего. Только с мужем. Так хочет дед. Иначе он будет искать другого наследника. – Она отвела глаза. – Вот я и решила попросить вас поехать со мной вместо Колина в качестве мужа. Всего на несколько дней.

Майкл был ошарашен. Он просто не знал, что хуже: быть незаконным сыном или временным мужем.

– Вы шутите.

– Увы, не шучу. – Кэтрин прикусила губу. – Я понимаю, что это наглость, но другого выхода нет.

Ясно, что тут не обошлось без вмешательства свыше. Странную шутку сыграл с ними Бог.

– Итак, вы хотите, чтобы я помог вам обмануть деда?

– Это ужасно, да? Ничего не может быть отвратительнее лжи. Но мне так хочется получить наследство. До смерти хочется! К тому же уверена, вы больше понравитесь деду, чем Колин. Колин человек ненадежный, не то что вы. По крайней мере дед спокойно умрет, если его драгоценный остров попадет в надежные руки.

Тут Майкл понял, почему Кэтрин так нужно это наследство. Еще в Брюсселе она едва сводила концы с концами.

– Обман этот в общем-то вполне безобидный, – продолжила Кэтрин. – Женщина может справляться с делами не хуже мужчины. Я быстро все освою.

Интересно, понравится ли Мельбурну жить в такой глуши, подумал Майкл. Или Кэтрин устала от любовных похождений мужа и решила его оставить? Майкл терялся в догадках, но спросить не решался. Были и другие вопросы, требующие ответов.

– Вы сказали, что ничего не может быть отвратительнее лжи, а собираетесь притворяться моей женой. Хватит ли у вас на это актерских способностей?

Кэтрин на миг прикрыла глаза, прислушиваясь к биению сердца, потом открыла их и не задумываясь ответила:

– Актриса я отличная, Колин. Гожусь на любую роль.

Перед Майклом снова была Святая Катерина, спокойная, как обычно. Майкла дрожь пробрала, когда она назвала его Колином, так естественно у нее это получилось. Неужели все женщины – прирожденные лгуньи? Хорошо, что у нее нет ничего общего с Кэролайн, иначе она была бы опасна.

Допустим, она и в самом деле хорошая актриса. Ну, а он? Ведь им придется провести вместе не один день, изображая супругов, со всеми вытекающими отсюда последствиями, кроме интимной близости, разумеется. Но ведь не все время они будут на людях. А когда останутся наедине, Майклу придется сдерживать свои чувства, и это превратится в настоящую пытку.

Кэтрин об этом понятия не имеет. Она чиста, как всякая женщина, которая хранит верность мужу, и за долгие годы супружества успела забыть, какой зверь дремлет в каждом мужчине, если даже когда-нибудь ей и довелось его разбудить. И все-таки Майкл не мог сказать «нет». Не потому, что в свое время обещал ей любую помощь. У него появился шанс провести какое-то время с Кэтрин, и он не хотел его упускать. В общем, собирался совершить очередной сумасбродный поступок.

– Прекрасно! Считайте, что временный муж у вас в кармане.

Она с облегчением вздохнула.

– О, благодарю! Только вам я могла довериться.

«Еще бы, – мрачно подумал Майкл. – Второго такого дурака не найти».

– Раз время поджимает, давайте завтра же и отправимся, – сказал он.

– Это было бы идеально. Но разве у вас нет никаких обязательств? – Кэтрин нахмурилась.

– Ничего особо важного. – Он пожал плечами.

– Благослови вас Господь, Майкл. Не знаю, что бы я без вас делала.

Кэтрин встала.

– Пойду к мистеру Харуелу, сообщу, что завтра мы отправляемся на Скоал. Наверняка он даст мне какие-то дельные советы. Кроме того, он обещал оплатить дорожные расходы.

– Расходы я беру на себя.

– Этого я не могу допустить.

– Но почему? В конце концов я ваш муж, – весело произнес Майкл. – К тому же не очень приятно брать деньги у такого своенравного человека, как ваш дед.

Выросший в доме герцога Эшбертонского, Майкл хорошо разбирался в политике власти и денег.

– Об этом я не подумала, – смутилась Кэтрин. – Уж лучше быть обязанной вам, чем какому-то дедушке. Но я верну долг, как только смогу.

– Вот и отлично.

– Я отвезу вас к адвокату. – Майкл распахнул перед ней дверь гостиной.

– Это не обязательно.

Майкл изогнул брови, как делал это, когда хотел нагнать страх на младших офицеров.

– Жене не пристало перечить мужу.

Кэтрин рассмеялась и сразу помолодела.

– Впредь постараюсь быть более послушной.

– Особенно не старайтесь. Вы мне нравитесь такой, какая вы есть.

Они долго смотрели друг другу в глаза. Понимает ли она, как опасен этот маскарад, мелькнуло в голове у Майкла. Он дал себе клятву сдерживать свои чувства, но ведь он всего лишь мужчина из плоти и крови.

Она доверяет ему. И он обязан об этом помнить.

Со смешанным чувством облегчения и вины Кэтрин села в экипаж. Стыдно, разумеется, лгать тому, кто сделал тебе добро, думала Кэтрин, но выбора не было, от этого зависела вся ее жизнь. Даже Энн, своей лучшей подруге, Кэтрин не смогла бы объяснить, почему так упорно не желает выходить замуж вторично. Тем более за Майкла, обязанного ей жизнью и потому, возможно, готового предложить ей руку и сердце. Зачем ему Кэтрин Мельбурн, которой он будет стыдиться? Он заслуживает лучшей жены. Хотя бы той девушки, с которой катался в экипаже по парку: темноволосой, хорошенькой, с ласковой теплой улыбкой. Она станет ему настоящей спутницей жизни.

Стараясь подавить в себе угрызения совести, Кэтрин без умолку болтала и, пока Майкл вел экипаж по переполненным в этот час улицам, рассказала ему все, что ей довелось узнать о родителях и об острове Скоал.

Когда наконец Кэтрин умолкла, Майкл помрачнел.

– Похоже, ваш дед – тиран. Хорошо, что вы поедете туда не одна.

Она согласилась. Разумеется, нелегко проводить столько времени с Майклом, но по крайней мере она будет чувствовать себя в безопасности.

– Поскольку ваш дед, а также адвокат знают о вас почти все, расскажите мне лучше о родителях Колина, чтобы я не перепутал чего-нибудь, – попросил Майкл.

Кэтрин с минуту подумала и ответила:

– Отец Колина был американцем. Сторонник английской королевы, он после революции[3]3
  Имеется в виду революция 1776 года, когда США провозгласили свою независимость от Англии.


[Закрыть] остался служить в британской армии. Его мать тоже была американкой, и Колин не имел родственников в Англии. Понятие «дом» для ребенка из военной семьи практически не существует, потому что родители кочуют с места на место. Прежде чем поступить в полк, Колин посещал школу Рагби. Его родителей уже не было в живых, когда мы познакомились.

Вспомнив о муже, Кэтрин загрустила, но, смахнув непрошеные слезинки, продолжила:

– Вы с Колином совсем не похожи, хотя оба высокого роста, темноволосые, у обоих военная выправка.

– История достаточно тривиальна, ее нетрудно запомнить, и вовсе не обязательно облачаться в форму кавалерийского драгуна – британские офицеры носят форму только на службе.

Майкл ловко провел экипаж между двумя телегами.

– Возьмете с собой Эми на Скоал? Дедушке наверняка было бы любопытно взглянуть на младшее поколение.

Кэтрин отрицательно покачала головой.

– Нет, эта ситуация не для Эми. Новоявленный дедушка может оказаться настоящим монстром. Да и зачем девочку вовлекать в обман?

– Согласен. Обман – для взрослых, – сухо заметил Майкл. – Есть кому за ней присмотреть? Если нет, в Стратмор-Хаусе с удовольствием примут ее как гостью. Уверен.

– Нет необходимости. Мы заехали к Моубри. Если помните, Энн и Чарльз живут с его овдовевшей матерью. Видели бы вы, как счастлива была Эми снова встретиться с Клэнси и Луи Ленивым!

Майкл невольно улыбнулся:

– Мне тоже их не хватает. Как Чарльз?

Кэтрин помолчала и, набравшись смелости, решила попросить еще об одной услуге. Чего не сделаешь ради друзей!

– От ран он оправился, но теперь у него проблемы с работой. Не может устроиться.

– Многие военные в таком положении. Майкл подумал с минутку и продолжил:

– Как раз вчера мой друг Раф, герцог Кэндоверский, владелец множества поместий и предприятий, спрашивал, не знаю ли я кого-нибудь, кто мог бы занять место его главного управляющего Уилсона, который собирается на покой. Нужен, разумеется, человек честный, работящий, умный и энергичный. Раф считает, что самым подходящим был бы офицер в отставке. Думаю, они с Чарльзом поладят. Старик Уилсон введет его в курс дела.

– Отлично! Вы такой добрый, Майкл!

Майкл пожал плечами.

– Я скажу Рафу, что Чарльз зайдет к нему в ближайшие дни. Чарльз с его способностями для Рафа просто находка.

Когда они подъехали к юридической конторе, Майкл бросил монету мальчишке, чтобы подержал лошадей, а сам вышел из экипажа и помог выйти Кэтрин. Она натянуто улыбнулась.

– Итак, начинается первый акт маскарада.

Его зеленые глаза заговорщически блеснули: теперь они с Кэтрин сообщники.

– Постараюсь больше молчать, – пообещал Майкл. – Это избавит меня от неприятностей.

Встреча прошла гладко. Мистеру Харуелу понравилась идея Кэтрин с подменой мужа, а еще больше сам «муж». Когда они с Майклом снова оказались в экипаже, Кэтрин облегченно вздохнула.

– По-моему, все идет хорошо, вам не кажется?

– Поживем – увидим. Отвезти вас домой?

Кэтрин заволновалась. Майкл не должен встречаться с Моубри. Они могут проговориться о смерти Колина, и тогда Майкл ей не простит обмана. Ведь только потому, что власти не предали огласке факт смерти Колина, Майкл оставался в неведении, а Кэтрин этим воспользовалась. Бог мой, да она ходит по лезвию ножа!

– Домой не надо. Высадите меня где-то поблизости.

– Вы не хотите, чтобы нас видели вместе? – Он искоса взглянул на Кэтрин. – Ну, тогда наш план непросто будет осуществить.

– Женщину, которая с армией проехала Испанию вдоль и поперек, не волнуют приличия, – беспечно произнесла Кэтрин. – Но чем меньше людей будет знать о нашей авантюре, тем лучше.

– Значит, нам придется обойтись без слуг. – Он покачал головой. – Это несложно, но представьте, сколько в будущем возникнет проблем.

Она все понимала, и от этого у нее ныло под ложечкой. Стараясь ничем не выдать своего волнения, Кэтрин сказала:

– Об этом я уже думала. Единственное, что я могу сделать, – решать проблемы по мере их возникновения, то есть жить сегодняшним днем, не беспокоясь о завтрашнем. Этому, среди прочего, я научилась еще в Испании. Сегодня все проблемы с вашей помощью решены, – она ласково улыбнулась Майклу.

– Вы мужественная женщина. – Майкл улыбкой ответил на улыбку и заглянул ей в глаза. – Наша затея – сумасшедшая авантюра, но я жду не дождусь, когда стану наконец вашим временным мужем.

В глубине души Кэтрин ждала того же. Еще как ждала!

Как только Майкл вошел в Стрэтмор-Хаус, дворецкий сообщил, что граф хотел его видеть. Гадая, что еще могло приключиться в этот безумный день, Майкл прошел прямо в кабинет друга.

Люсьен поднялся ему навстречу и, держа в руке конверт с траурной каймой, торжественно сообщил:

– Только что принесли.

Теперь ясно, зачем Люсьен хотел его видеть. Майкл пробежал глазами письмо и небрежно бросил:

– От Бенфилда. Герцог Эшбертонский почил вечным сном. Видимо, вскоре после того, как я оттуда уехал.

– Сожалею, – тихо произнес Люсьен. – Как бы ни сложились ваши отношения, потеря отца – всегда удар.

– Разумеется, конец целой эпохи, но не трать на меня свое сочувствие.

Майкл с трудом разбирал почерк Бенфилда. У брата развито чувство долга, и он наверняка станет хорошим герцогом. Не то что его отец, самодур и тиран, чей титул он унаследовал. У Бенфилда даже хватило вежливости попросить Майкла о встрече, поскольку, как он писал, им есть о чем поговорить.

Майкл недоумевал. Что могли они друг другу сказать? Он поджег свечой уголок письма. Листок почернел, потом вспыхнул.

«Я мог бы стать вашим сыном, если бы вы захотели». От боли и обиды у Майкла сжалось сердце. Пожелай старый герцог сыновней любви и преданности от Майкла, он без труда получил бы их. Майклу так хотелось любви! Не потому ли он любил потом столь безрассудно?

Пламя добралось до пальцев, и Майкл бросил листок в камин.

– Завтра уеду на неделю-другую.

– Полагаю, похороны состоятся в Эшбертоне.

– Вне всякого сомнения, но я еду в другое место. И по другому делу.

– Ты не будешь на похоронах собственного отца?

– Мое присутствие там было бы нежелательно.

Даже Люсьену Майкл пока не мог ничего объяснить и наблюдал за тем, как письмо превращается в пепел. Оборвалась последняя ниточка. Ничто больше не связывало его с семьей Кеньонов.

Он поднял глаза на Люсьена и увидел, что у того встревоженный вид. Последний раз Люсьен был таким два года назад. Майклу захотелось успокоить друга, но не хватало сил, до того он был измучен.

– Никаких неотложных дел у меня не предвидится, но если захочешь связаться со мной, я – на острове Скоал под именем Колин Мельбурн.

Люсьен поднял брови:

– Что ты задумал? Ведь всякие авантюры – это обычно по моей части.

– Так, пустяки, надо убить одного дракона.

Майкл поднялся. Он вдруг вспомнил свою няньку Фанни, простодушную деревенскую девушку, самого близкого после матери человека. Она рассказывала ему на сон грядущий сказки, где в одном герое соединились Святой Георгий и архангел Михаил, олицетворяя собой безрассудного озорного вояку под именем Святой Майкл. Может быть, побеждая драконов, спасая юных девушек и совершая другие великие подвиги, Майкл заслужит любовь отца и самой красивой в мире принцессы.

Но отец не был его отцом, а красивая принцесса вышла замуж за другого. Жаль, что Фанни была недостаточно образованна и не могла рассказать Майклу про Дон-Кихота, такого же мечтателя, как и Майкл.

С безучастным лицом Майкл принялся рассказывать Люсьену о компании по производству паровых двигателей, куда он собирался поместить капитал. Люсьен из вежливости внимательно слушал. О герцоге Эшбертонском он больше не обмолвился ни словом.

И только в постели Майкл вдруг осознал, что это Бог смилостивился над ним и в этот тяжелый момент его жизни снова послал ему Кэтрин.

«Я мечтал еще об одном сыне, а получил тебя».