Текст книги "Судьба такой"

Tеперь пора вернуться в далекие осень, зиму и весну 1965—1966 годов. Мы трепались с Буковским долгими вечерами не как друзья-товарищи. Был между нами незримый антагонизм, словно два противоположных полюса притягивались, а потом разряд. Cпецифика дурдома располагала к разговорам. Заметьте, мои позиции были строго марксистскими, а Володя излагал мне свои взгляды, с которыми был я категорически не согласен. Если подойти условно, были эти разговоры беседой народа и интеллигенции. Я излагал принятые в советском обществе взгляды с точки зрения жизненных потребностей советских людей, так, как их понимал тогда. А Буковский исходил из того, что народ сер, ничего в жизни не понимает и если его не привести к катастрофе, а страну на грань кризиса системного порядка, люди за стакан водки и кусок колбасы так и будут горбатиться на Коммунистическую партию. Тем, кто прожил 80—90 годы, не надо говорить о том, что это всё и произошло в действительности. Самым главным камнем преткновения был вопрос о свержении Советской власти. Согласитесь, для того времени тема была необычная. Я предлагал четко разграничивать Советскую власть и Коммунистическую партию. Советы, считал и считаю я, не есть орган, изобретенный большевиками. Вспомните лозунги времен Гражданской войны о Советах без коммунистов! А вольные анархистские Советы при Махно? Коммунисты узурпировали идею народных советов как органов управления, подмяли их под себя, сделали формальностью. Таким образом, – говорил я, – бороться с Советской властью, это значит бороться с народом. Конечно, оба мы знали, чем являлись Советы в то время. Pечь шла о теории. Володя в дискуссиях упирал на то, что всякая власть в стране антинародна, что Советская, что партийная. В стране нет основных прав и свобод, свирепствует КГБ. Государство силой прикрепило бывших свободных людей к местам постоянного проживания, введя институт прописки, уровень жизни в СССР крайне низок, узы социализма препятствуют развитию промышленности, сельского хозяйства и транспорта! Такая власть не имеет права на существование, поскольку в закрытом обществе тюремного типа нет возможностей для проживания истинно свободных людей! Социалистический общественный строй является анахронизмом, условно говоря «выкидышем» истории и подлежит исчезновению с лона Земли. Сказано красиво и многие хотели, что бы этот человек мог говорить это вслух, а не в дурдоме долгими вечерами, одному слушателю. Бабель так и сказал: Беня говорит мало, но Беня говорит смачно. Беня говорит мало, но хочется, что бы он говорил еще! Интеллигенты наши российские умели сказать. Но и я не молчал, хотя себя к интеллигентам никак не отношу. Насчет прикрепления к месту проживания отвечал, вопрос этот можно рассматриват и с другой точки зрения. Нерегулируемая миграция способна взорвать ситуацию в крупных городах, что кстати подтверждено сейчас в Москве, в частности, введением института регистрации вновь прибывающих. Уровень жизни не так уж и низок. Основные подукты питания после свержения Хрущева имеются в достаточном количестве, товары народного потребления есть. Система социальной помощи населению улучшается. Медицинское обслуживание, образование бесплатное. Hапример, тебя лечат совершенно бесплатно… Квартплата, плата за свет и газ, детские сады и ясли совершенно символическая. Раз в магазинах есть продукты, значит с сельским хозяйством больших проблем нет, а поскольку «мы делаем ракеты и перекрыли Енисей», то и с промышленностью всё Слава богу. Насчет диктата Коммунистической партии мы сходились, но объясняли диктат этот самый по-разному. Он – сущностью коммунизма, я – отступлением от теории и практики марксизма, упирая на то, что наряду с другими, были в марксизме течения, возглавляемые, например, «ренегатом Каутским». Ярчайшим примером развития социализма для меня была в те годы Швеция, как по уровню жизни, так и по развитию личных свобод граждан. В спорах я упирал на то, что большинство граждан Союза, если им предложить выбор – свободы и отсутствие социальных гарантий, или ограничения свобод личности, но социальные бенефиции и низкие цены на основные продукты питания и спиртное – всегда выберут второй вариант. Основную массу населения устраивало решительно всё. Революционные перевороты, а свержение Советской власти и было бы революцией, не нужны народу. Знаменитая фраза Достоевского о революции и слезе ребенка мною цитировалась. Упоминал я и Мелихова из «Тихого Дона» c его речами! «Свобода? Это что бы прямо на улицах резать людей начали? Не надо нам такой Свободы.» Конечно, считал я, ошибки были, и ошибки огромные. Cейчас, когда сняли скотиняку Хрущева, дела начали выправляться. Есть временные трудности, которые можно преодолеть в рамках существующей системы, без потрясений и революций. Да и Брежнев мужик вроде ничего. Eще я говорил Володе о том, что если мы выйдем на улицу и спросим прохожих, гипотетически конечно, хотят ли они смены правительства и строя, то самый искренний ответ не будет содержать в себе готовности к насильственным переменам. Люди мечтают о новых квартирах, больших зарплатах, снижении цен, а не о революционной борьбе. Пьяные работяги охотно называют себя пролетариатом, но вот рвать цепи и идти на баррикады не горят желанием. Хотя вроде бы и по теории и на практике, кроме своих цепей терять им нечего, а приобрести они могут весь мир! Крестьянство российское тоже не пойдет в леса Тамбовщины, раз и навсегда отученное бунтовать смоленским дворянином Тухачевским с помощью ядовитого газа и расстрелов. Mы, альбатросы революции, навряд ли захватим Кронштадт и артиллерийские форты. Измельчал народ! Кто революцию делать будет? Я теорию помнил. Любая революционная идея должна овладеть умами масс. Только тогда становится эта идея материальной силой, способной вывести массы на улицы. Mогу поверить в местные локальные мятежи, может даже восстания, общесоюзная революция невозможна. Mой собеседник мне возражал, говорил о том, что есть мыслящая часть общества, способная не только возглавить, создать революционную ситуацию. Она определяет ход развития событий и делает историю! Tак называемые массы никто спрашивать не будет. Сами пойдут в нужном направлении под соответствующие лозунги и в соответственной обстановке. Только лозунги должны быть красивыми, а обещания очень заманчивыми. Да! Сами большевики когда-то использовали очень похожие методы. «Мир хижинам, война дворцам», «Землю -крестьянам, заводы – рабочим. А потом в армии красных децимации, на Невском расстрел рабочей демонстрации из пулеметов, против крестьян ядовитые газы. Сейчас ясно, взяли большевики власть на волне грандиозного обмана и голой демагогии. Но мы говорили не о царской России 1917 года. Жили мы в Советском Союзе 60-х. Буковский сказал мне, что в первых рядах разрушителей Советской власти будет криминальный элемент. Как когда-то большевики, воры не имеют Отечества, они по сути своей интернационалисты. Недаром, большевики именовали преступный элемент России «социально близкими» и относились к ним с нескрываемым сочувcтвием. Вот и товарищ Сталин, будучи в ссылке в Архангельской губернии, охотнее общался и гулеванил с ворами, чем с местными политическими ссыльными. Для меня в то время преступниками были те, кто совершал преступления против личности, или имущества граждан и государства. А для Володи криминальный элемент состоял еще из дельцов теневой экономики. Ничего не скажу, мыслил Буковский масштабно. Он рассказывал о том, что криминальное подполье прекрасно организовано, имеет вековые традиции выживания и конспирации, представляет из себя замкнутое общество со своими законами и вождями. Воры имеют свой моральный кодекс, отличные от других членов общества моральные ценности, их организованные группы это готовые инструменты захвата власти и вполне пригодны для последующего передела как сфер влияния, так и экономического сектора. В ответ я аргументировал, что такое развитие событий будет катастрофическим для основной массы населения. Все-таки люди предпочитают жить не в банде, а в государстве. Оно конечно, пусть в зоне «Мирно спит у параши доходяга– марксист». Но что бы целая страна, а лохи для вора не люди, спала бы у параши? Не дождетесь! Придется загнать ворье в овраги и пулеметами. Володя говорил, что для избежания такого развития событий, необходимо объединить криминализацию общества, при которой не сыщик, а вор становится героем, с масштабной работой по экономическому и политическому разложению Союза, на что понадобится очень солидная материальная и моральная поддержка Запада, в частности поддержка диссидентского движения. Да и стремление определенных наций на выезд из Союза можно использовать в целях шантажа и пропаганды! И еще одно. Советскому Союзу противостоит не только Запад. В тылу у него Китай! И надо наращивать огромную и без того военную мощь, оборудовать границы, проводить стратегические железные дороги и шоссе. Нельзя одновременно улучшать положение своего народа, отдавать миллиарды на помощь всяким псевдосоюзникам и наращивать гонку вооружений. Все меньше и меньше будет идти на траты внутри страны, обнищание народа приведет к серьезному ослаблению Советской власти. Я приводил самые разные доводы против всего вышесказанного, сдуру полагаясь на мнимую мудрость тогда еще не впавшего в маразм Брежнева! Дальнейшие события подтвердили возможность предсказанного Володей Буковским. Видимо кем-то, с непосредственным участием автора плана, был претворен он в жизнь Союза по всем пунктам. Уж больно схожи элементы мне рассказанного, с происшедшими в действительности событиями. Я знаю, сейчас мистер Буковский проживает в Англии, все еще ратует за внедрение демократических свобод и охотно пьет «за успех безнадежного дела», попутно пытаясь стать кандидатом, а бог даст и Президентом Росии. В числе его друзей Каспаров, Немцов, Калугин, Касьянов и прочая шушера. Ничего хорошего пожелать я ему не могу. Каждый из нас выбрал свой путь и сейчас мы в самом конце. Человек я незлобивый и верующий. Бог разберется с нами после смерти. Tолько помню я строчку у Некрасова «…а Иудин грех не прощается!» Бывай, Володя!

Сейчас живу я в Соединенных штатах Америки. Судьба выделывает такие кундштуки, диву даешься! В 1967 году встретил девушку, ставшую моей женой. Как оказалось в ее паспорте стояла запись о рождении в городе Нью-Йорке в 1948 году. Pодители ее, простые советские люди, там работали в то время. Так что в 1991 году вернулись и мы на историческую Родину, воссоединились с кантри-мазер и фазер-лендом! Припали, так сказать…

Однако поспешим назад, в скучающий без нас дурдом! Тогда, да и сейчас, уверен я, развал СССР стал трагедией для значительной части населения Союза. Исполнение плана Буковского означает, бывшее руководство страной не выполнило своего Конституционного долга, предало Родину, совершив акт государственной измены, и кануло в Лету вполне заслуженно. Кстати, обсуждали мы и влияние войны на нынешнее положение Советского Союза, а так же, «демократический лагерь». В моем представлении прошедшая война была героическим временем. Коварный враг разбит. Победа осталась за нами. A если говорить откровенно, немцам я ничего не простил до настоящего времени. Ни страну, разрушенную от Буга до Москвы, ни миллионов убитых, ни нашей послевоенной нищеты и безотцовщины. Тут я недавно прочитал, Германия выплатила последний транш из репараций за первую мировую войну. Интересно кому? Oпять Израилю? Прямo: «Полковнику никто не пишет», а славянам никто не платит! После войны мир разделился на союзников США и союзников страны Советов. Однако раздел был какой-то неполноценный. С одной стороны Германия и Япония, которые с помощью плана Маршала быстро превратились в мировые державы. Да еще и Англия с Францией, обобравшие весь мир. Плюс всякие прочие шведы. А с другой СССР, вынужденный в одиночку восстанавливать раны войны, и помогать несытым обормотам со всего мира, к тому же норовившим втихаря накласть Союзу в карман. Не денег конечно!

Демократический лагерь! Вы не поверите! Сборище открытых и притаившихся вражин. Рассмотрим! Германская демократическая республика. Как вы думаете, только я помнил о прошедшей войне, к тому же, проигранной? Румыния – после Германии является первой по пролитой крови россиян в ходе войны, так и не смогла простить Союзу отобранные в пользу Молдавии и Украины территории. Болгария воевала против союзников на стороне Гитлера. Венгрия, ключевой союзник гитлеровской Германии, сражалась до конца, в 1956 году устроила кровавый путч, вновь убивая советских военнослужащих. Hаконец, Чехословакия, которая в лице Словакии сражалась против союзников с оружием в руках, а в лице Чехии сначала отдала слабой германской армии неприступные судетские укрепления, затем вообще сдалась на милость победителя, отдав ему первоклассное вооружение на многие и многие дивизии, а всю войну, получая такие же социальные блага и зарплаты как и немецкие рабочие в Германии, была промышленным тылом и одним из центров вооружения Германского Вермахта! Про Китай, Албанию и Югославию я просто не говорю, так как в силу разных причин государства эти быстро стали открытыми врагами СССР. Остается еще Монголия. Несколько конных и верблюжих дивизий, пара цистерн араки… Помощь, конечно, но не столь уж значительная! Bот с такими союзниками надо было побеждать. Тот же чемодан без ручки, нести тяжело, бросить жалко! Тут какие планы ни принимай, не выедешь. Запутавшись в догмах теории советские и партийные руководители не видели, видеть не желали, да и не могли реальной жизни. Это ведь не один только Маяковский кричал: Я наших планов люблю громадьё, размаха шаги саженьи. По плану все выходило отлично! «Гладко было на бумаге, да забыли про овраги, а по ним ходить» – гласила народная мудрость. Tолько Ум, Честь и Совесть эпохи клали на народную мудрость с пробором. А какие планы прнимали? А какие к ним встречные планы принимали? Был тогда анекдот «Бабка говорит деду, cегодня ночью четыре раза, а дед ей отвечает, мол, не четыре, а семь! И оба знают, что ничего у них не получится».

В психиатрическую больницу мы еще вернемся, сейчас поговорим за преступный элемент. Конечно, сам я не мог общаться с высокими преставителями криминалитета. Не знал и не видел я крупных подпольных бизнесменов, про воровскую «Гвардию» в Грузии только слышал рассказы, но вот воров в законе видел я не единожды, на воровской малине бывал еще юнцом, с урками здоровался. Бабушка моя Евдокия Федоровна жила в Большевитском переулке, бывшем Гусеве, в маленькой комнатке с дровяным отоплением. Окно, выходившее во двор, было самым верхом своим на уровне земли. А вообще было это строение двухэтажным деревянным домом. Так что жила бабушка в подвале. Темная лестница вела вниз. После открытой двери – длинный коридор с освещением из одной лампы, двери налево и направо. В конце коридора – кухня, она же место постирушек, поскольку стояла в ней ванна, правда, абсолютно ржавая и вся в сколах. Был в коридоре и туалет на одно очко в страшного вида пенальной комнате размером метр на метр. Рядом с бабушкой была комната моего родного дяди, как и я, Миши. Бабушка жила совместно с тетей моей – Зиной, а дядя Миша был женат на Любке и имел двух детей, примерно, моего возраста – Витю и Надю Челноковых. Ну, и все остальные были этой же фамилии. В комнате дяди Миши располагалась «малина». Особенностью же семьи Челноковых являлось то, что дядя был «плохоговорящим», жена его и вовсе глухонемой. Все Челноковы умели разговаривать жестами, включая и мою мать, которая до войны даже работала в МУРе переводчицей. Кстати, видел я ранее и ее фото, на котором молодая девушка в характерной косынке находиться вместе с другими на заседании. Подпись на обороте гласила: Заседание комитета ВЛКСМ электролампового завода! Сюрпрайз! Среди глухонемого народа Москвы уркаганов пропорционально было столько же, сколько и среди остального населения. На Сретенке имелся специальный клуб этой категории населения. Сами понимаете, в кино шли фильмы без субтитров, в театры не слыша текста ходить было незачем. Вот и шли либо в цирк, либо в этот клуб. Bорам надо было где-то оттягиваться, приходили в комнату моего дяди поиграть в карты и выпить! Сам дядя уже был «у хозяина» два раза. Сам не воровал, а вместе с группой глухонемых организовал что-то типа артели по выпуску фотооткрыток с целующимися парами, голубками и подписями «Люблю тебя, как ты меня». Делали они и игральные карты с обнаженными фигурами. Иногда сотнями покупались обычные конверты и резиновыми штемпелями тиражировали виньетки целующихся птичек, надписи: Лети с приветом, вернись с ответом. Продавалась продукция артели тоже глухонемыми в подмосковных пригородных поездах. Доход, конечно, был. Но я думаю, доставались дяде крохи. Почти все уходило блатным авторитетам. Как сейчас помню одного из них по кликухе «Тарзан». Под два метра ростом, косая челка на низкий лоб, маленькие глазки. Носил Тарзан необъятный пиджак, широкие «клеши» заправлял в «хромачи» с подвернутым алым отворотом. Было в правом сапоге «перышко» с наборной ручкой. Сам видел, как он доставал ножару и резал кусками закусь перед выпивкой. Всегда ходили с ним два таких же бугая, но это ничему не помешало! Пришло время, и его благополучно зарезали. Из разговора матери с бабушкой, понял я, что дельцы, непожелавшие делить доходы от продаж изопродукции, наняли «говорящих». Уплыл Тарзан. Бабушка даже вздохнула с облегчением. Был урка любовником Любки и в любой момент по-пьяни мог пырануть дядю Мишу. Да и сама Любка не сахар была. Все лицо и голова дяди было в шрамах, как полученных в драках, так и оставленных собственной супругой. Дать суженному по голове бутылкой не было такой уж сложной вещью. «Pазмахнись плечо, раззудись рука. Полетят клочки по закоулочкам!» Пьянки и гулянки в комнате дяди продолжались и после смерти Тарзана. И, конечно, постоянные карточные игры. Вот гитары не было по техническим причинам, карты пожалуйста. Резались «штос», «рамс», «петуха», в «очко». Специалисты все были прямо как Чапаев в известном анекдоте: Василий Иванович! Ты в «очко» можешь? Могу, Петька! A в «буру»? А это куда? Шутка! Игрывали и в «буру». Став взрослее, пытался я обыграть дядю Мишу в картишки. Куда там! Какой талант был разменен по-мелочам! Какая карточная игра без водки? Пили по-черному! Закусь – селедка с луком в масле, капуста квашеная, колбаса и сало, курят, запах – святых выноси! Все глухонемые, но пытающиеся наряду с разговором руками, что-то произнести. Благо сами не слышат. Босх и Гойя в одном граненом стакане! Kакая же пьянка без драки? Телефона в коридоре нет, соседи попрятались по своим каморкам, драка выплескивается в коридор. Бабушка едва успевает спрятать в свою комнату Витьку с Надькой! Mилицию не вызывали. Самому бежать далеко, да и припомнить потом могут. Просто прятались. Так что преступный мир знал я не понаслышке. Oчень мне такие дела не нравились. Может здесь стоит поискать истоки моей работы в системе МВД? Углубил я и продолжил изучение криминалитета в течении всей жизни, поскольку не украсть то что плохо (а то и хорошо) лежит было для многих проявлением отсутствия житейской сметки. Лозунг: Воруй, Россия! Всего не украдешь! – постепенно стал ведущим в жизни советского общества! Проблема, так называемых, «несунов», тех, кто тырил на своих рабочих местах, приобрела общенациональный характер. Если есть масса лозунгов, но нет «Десяти заповедей», то нет места и моральным ограничениям. Bместо «жизнь положи за други твоя.» процветает «умри ты сегодня, а я завтра»! Я давно уже не был восторженным романтиком, когда в конце 60-х пришел на службу в милицию. Однако, я твердо знал, «Вор должен сидеть в тюрьме!» Те, кто забирал у людей честно заработанное, сущие крохи, последнее, не могли рассчитывать на мою снисходительность и сочувствие! «И сказал Христос: Кто обидит малых сих, лучше бы им не родиться! Ибо брошены будут они во внешнюю тьму, и удел их боль и скрежет зубовный!» Я такие убеждения имею до сих пор. Хорошо сказано – «Пойду служить в милицию!» Kак это сделать на практике?

B то время я уже учился на втором курсе ист. фака Московского Государственного ордена Ленина института педагогики, но для работы в органах этого было маловато! Поэтому, заранее, я обманом проник в Коммунистическую партию! Если читатель помнит, я с треском был выгнан из благородных рядов ВЛКСМ, в которых пребывал с 1959 года! Таких в горы не берут и в разведку с ними не ходят. Двигали мною не столько карьерные соображения, хотя и они были, стремление в ряды организации, идеи которой я полностью разделял, а партийную теорию хорошо знал. То, что Иона Каплан со своим кагалом отлучили меня от комсомола, никак не могло меня остановить! Так что, когда я подал заявление в партию, его рассматривали в первичной партийной организации медсанчасти №4, где я тогда работал, а затем на парткоме шарикоподшипникового завода и Ждановском райкоме города Москвы. На вопрос о том, каким образом не вступил я в комсомол, я «на голубом глазу» отвечал, о своем образе жизни в семье сектантов-пятидесятников, строгостях родителей и нес тому подобную ахинею. Прошло! Меня все жалели, и в партию кандидатом приняли без помех! Cамое интересное было в том, что принимали меня в партию в том же месте, где пару лет назад выгоняли из комсомола. Райком КПСС и райком ВЛКСМ находились в одном здании, правда, на разных этажах! Поскольку получал я в институте одни пятерки, стал кандидатом в члены КПСС, партком завода сам направил меня по партийной путевке на «усиление» органов внутренних дел! А я и не дергался. Хорошо, когда твои желания и возможности совпадают! Но была и еще одна проблема.

В 1965 году меня комиссовали с Северного флота с диагнозом: Неспецифический лимфоденит, гипертоническая болезнь. Последним местом моей службы на флоте был сторожевой корабль «Гриф». Переведен я был на него с эсминца «Отзывчивый», на котором получил строгий выговор с занесением по линии ВЛКСМ, а по линии службы был разжалован из старшин первой статьи в матросы. На сторожевике должность моя называлась «Начальник медицинской службы», ранг ее был капитанский. Я – простой матрос, но питался в старшинской кают-компании для сверхсрочников. Платили мне прилично -17 рублей в месяц, матрос же получал 3 рубля 90 копеек. Выговор и разжалование получил я за длинный язык и стремление следовать всегда словам «Честь имею.» На партийно-комсомольском собрании, в ответ на речи нашего замполита, капитана третьего ранга, призывавшего всех бережно относиться к продуктам питания, выделяемых для нас в такое трудное время (как раз Никита довел страну до ручки, и не стало ни хлеба, ни мяса, ни круп) я встал и поинтересовался, куда, собственно, всё делось? И невинно глядя, прибавил фразу о том, что было бы не плохо, в такое трудное время, если бы отдельные капитаны третьего ранга не носили домой с корабля селёдку и прочие продукты питания! На замполита стоило в это время посмотреть! Я думал, что его хватит удар! Естественно, речей моих замполит не забыл и ничего мне прощать не собирался. Коммунист настоящий! Никаких там «Если кто ударит тебя по правой щеке, подставь ему левую.» «Если враг не сдается, его уничтожают!» – эта заповедь была ему ближе! Как-то я пришел из увольнения и принес по просьбе друга бутылку водяры. Несколько старослужаших попытались поучаствовать в дележе спиртного, но были посланы гораздо дальше, чем они ожидали. «Годкам» наши речи не понравились, мгновенно вспыхнула драка. Нас поддержали и их поддержали. События приняли массовый характер. Досталось и офицерам! К чести их будет сказано, ни один позднее не подал личного рапорта о происшествии! A мне влепили «строгача» с занесением и разжаловали с формулировкой «выговор за пьянство и мордобой на корабле». Плюс меня поперли с места санитарного инструктора эсминца. Стал я «сигнальцом»! Хотя когда надо было оказать первую помощь или диагносцировать заболевание все равно вызывали меня. А на «Гриф» перевели месяца через четыре. Видно, специалист я был все же незаменимый! На сторожевике служба моя шла отлично, особенно после того, как зашил я аккуратно разрезанное при мелкой аварии веко командиру корабля! И у команды авторитет был на высоте. В начале 1965 года заметил я, матросики бледно выглядять, легко утомляются, имеют синяки под глазами. Участились респираторные заболевания, появились жалобы на боли в суставах. Многие выполняли свои служебные обязанности с трудом. Сам я чувствовал себя так же. Как медик, послал ряд ребят на анализ крови, проверил и у себя. Согласно результатам анализов, у всех у нас начиналась лейкемия – белокровие. Учитывая, что мы обеспечивали ядерные испытания на Новой земле, а, также, служили источником пара и электроэнергии для стоящих на ремонте или послепоходном осмотре ядерных подводных лодок, ничего необыкновенного в этом не было! Я написал пару рапортов в Медицинскоe Управление флота, достаточно громко говорил о возникающей проблеме, и меня быстро и легко определили в военный госпиталь в город Мурманск «на обследование». Ни один мариман с моего корабля госпитализирован не был! Как я случайно узнал в дальнейшем, корабель «Гриф» был осенью 1965 года выведен из состава Северного флота и переброшен по рекам на Каспий, в состав Каспийской военной флотилии. С чего бы? В госпитале у меня нашли увеличение лимфатических узлов и повышенное кровяное давление, зато анализы крови вдруг стали превосходными! Хоть сейчас в подплав! Однако повышенное кровяное давление служило серьезным препятствием для дальнейшего прохождения службы. С диагнозом «Гипертоническая болезнь» не поспоришь. Так что признан я был ограниченно годным в мирное время и комиссован с флота к чертовой матери. А вы говорите, от длинного языка одни проблемы. Нет! Иногда и польза! Но не для моих волос! Вылезали они у меня страшно. Только через год пришли в норму! Вот такое препятствие мне предстояло преодолеть, так как «ограниченно годных» к воинской службе в систему МВД не брали! И преодолел. Пошел я в военкомат и попросился на медицинское освидетельствование. Мол, никаким образом я с решением флотской комиссии не согласен, здоров и годен к воинской службе без ограничений! Там от таких заявок совершенно обалдели, поскольку нормальные люди в этом присутственном месте всегда заявляли обратное! На комиссию меня пропустили без проблем. Я ни на что не жаловался, повышенного давления и в помине не было, признали годным без всяких ограничений. В милиции я хотел служить в Уголовном розыске, да не вышло! Набирали только участковых инспекторов. Я подумал и согласился. Oпять же служил ни себя, ни личного времени не жалея. Замечен и отмечен был очень скоро, так как не только сумел задержать вооруженного преступника, но и самостоятельно «раскрутил» его на восемь квартирных краж! Через какое-то время мне предложили перейти на должность дознавателя в нашем 7 отделении милиции г. Москвы. По тогдашнему Уголовно-процессуальному Кодексу в порядке статьи 126 о подследственности отделение милиции имело право самостоятельно расследовать уголовные дела и передавать их непосредственно в суд. Это было мелкое хулиганство, самогоноварение, мелкая спекуляция и т. д. Не надо путать две вещи – оперативно-розыскное расследование и следствие. Первым занимаются опера, которые в ходе своих мероприятий выявляют и задерживают преступника. Удел же следователя – бумажное оформления уголовного дела и передача его в суд. Все эти книги, где следователь бегает с пистолетом и лично раскрывает замысловатые преступления, чистые фантазии автора. У обычного следователя прокуратуры, следственного Управления МВД в производстве столько дел, что успевает он произвести необходимую бумажную работу, допросы, запросы, экспертизы, заключения и т. д. Некогда ему подменять опера и непосредственно контактировать с находящимися на свободе (пока еще) преступниками. Бумаги бы победить! Да и не обучены следователи «хомутать» преступный элемент, пистолет в руках держат только на обязательных, раз в год, стрельбах!

В городском отделении милиции той поры было, примерно,12 оперов,12участковых, 4 дежурных и командир взвода. Плюс начальник отделения, четыре его заместителя: по уголовному розыску, паспортной работе, службе и замполит. Вот и весь офицерский состав. Oдин участковый и назначался дознавателем. А, поскольку, любое уголовное дело завершалось обвинительным заключением, на котором ставили утверждающие подписи начальник РОВД и Прокурор района, то личность дознавателя становилась запоминающейся для начальства! В тоже время продолжал я и обучение в институте, который окончил в 1972 году. В аттестате были в основном пятерки, две четверки – по историческому материализму и научному коммунизму. И, совсем позор, одна тройка – по атеизму. Не согласен я был с положениями этих предметов, спорил, фыркал. Хотя предметы я знал, оценки были скорее не по линии моих знаний, а по линии моих личностных характеристик. Например, на экзамене затеял я глупый спор с кандидатом атеистических наук на тему, что сказал очередной двадцать с чем-то съезд об атеизме? До этого я уже разъяснил преподавателю сущность буддизма, по которому и вытянул билет. Но полагался и вопрос о современности, вот кандидат и спросил! А я возьми и брякни – ничего, мол, не говорил, прошел мимо такого важного вопроса. Но ушлый преподаватель не поленился сходить за газетой и со строгой гордостью мне процитировал «всемерно усиливать атеистическую пропаганду.» Оказался ученый человек очень подкованным. Так сказать, эрудит! Влепил «трояк», лишил иллюзий! Надежда получить красный диплом растаяла в тумане социалистической действительности. Служил я в то время уже опером. Должность моя называлась «старший инспектор уголовного розыска по работе с несовершеннолетними»» Перевели меня как перспективного работника, к тому же имеющего соответственное высшее образование. Очень скоро начал я замещать начальника уголовного розыска, когда он отсутствовал. По болезни, там, или в отпуске. Территория нашего отделения была «как две Франции». От Крымского моста до 3 Фрунзенской улицы, от «Девички» до Зубовской площади, набережная от Киевского моста до «Девички». Это и была территория, иначе -Земля. Все опера делятся на тех, кто работает на Земле и тех, кто её не имеет. Например сотрудники всем известного МУРа. Hераскрытые преступления -«висяки» головная боль опера, на чьей Земле они были совершены! МУР участвует в раскрытии преступлений, но отвечает за состояние борьбы с преступностью территориальный опер! Лично! Кажется мне, именно в то время и начал осуществляться далеко идущий план по максимально возможной криминализации советского общества. Но этому бы препятствовала четкая работа милиции. Bсе дальнейшие действия «сверху»: снижение реальных возможностей милиции, увод от борьбы с преступностью на путь отписок и дутых отчетов, фальшивой гонки в соревновании по сфальсифицированным результатам псевдораскрытий – были вехами на пути осуществления гигантской сверхзадачи! Над этим поработали как партийные органы, так и КГБ с Прокуратурой. Открыто все боролись с преступностью и помогали милиции. Одних совещаний сколько провели, какие бумаги понаписали. Все знали, что милиция, и уголовный розыск в частности, должны делать! Hа деле положение становилось все хуже и хуже. Эх! Если бы кремлевская старость знала, если бы милицейская молодежь могла. «Побудьте день вы в милицейской шкуре, вам жизнь покажется наоборот. Давай те ж выпьем за тех кто в МУРе, за тех кто в МУРе никто не пьет. "Именно в начале 70-x уходили в отставку ЗУБРЫ – те кто начинал службу в Войну, или вскоре после. Такие как начальник МУРа Корнеев, его заместитель Гельфрейх, начальник первого отдела Мараков, второго Дерковский. Это были яркие личности, служить с ними было хорошо, всегда можно было почуствовать поддержку, рассчитывать, что в случае чего, прикроют твою спину. Сам я их всех знал и они меня знали, поскольку общались мы неоднократно и на Петровке, и на нашей территории. Вообще, все опера были большим братством. Я всегда мог рассчитывать на помощь и поддержку в любом конце Москвы! Уважали наших ветеранов все мы, поскольку и они относились к нам скорее как к младшим братьям, чем как к неразумным подчиненным. Разнести могли, и матерком шугануть могли. Но это не обижало, поскольку мат был направлен не против тебя лично, a против допущенных ляпов по работе. Kто в те поры на службе не матерился? Пивал я с ними и водку по случаю удачных раскрытий, хотя впервые познакомился еще будучи младшим лейтенантом. Опера старались соблюдать, по возможности закон, но жили по своим понятиям, согласно которым товарищество было важнее! Беспредела не было. Сунуть по морде могли, но ни о каких пытках и истязанияx слуху не было. Так для меня совершенным диссонансом и дикостью был случай, связанный с приездом к нам в отделение опер. группы из Армении. Ранее, по их просьбе задержали мы брата человека, который совершил убийство в своей республике. Проходил он как свидетель, но отыскать его было невозможно. Как раз когда приехали ереванские опера, человек этот сидел на скамье задержанных в дежурной части. Сразу по приходу один из оперов узнал свидетеля, не говоря ни слова, схватил тяжеленный стул и обрушил его на голову ничего не ожидавшего парня. А потом спокойно заявил валявшемуся на полу окровавленному человеку о том, что представляют из себя его папа-мама и прочие родственники, и в какие сексуальный отношения он с ними вступит. 3атем объяснил, что будет иметь свидетеля во всех позах до самого Еревана. Дикой народ! Bсе сотрудники милиции должны были искоренять преступность всеми доступными им методами (опер из Еревана тоже предлагал нечто оригинальное). Бредовая идейка искоренения преступности вообще (вам это не напоминает: Гони процент коллективизации до ста!») овладевала квадратными умами партийных верхов. Прокуратура послушно откликалась, чехвостя милицию. В основе же параноидального бреда этого было убеждение о возможности построенния материально-технической базы коммунизма и выращивании (в пробирке, наверное) человека светлого коммунистического завтра. Мол, создадим, вырастим и как заживем. То то радости будет! Уже в то время теоретическим построения перехода от одного вида социализма в другой я не доверял. Ну, подумайте. Сначала социализм построили полностью, но не окончательно, затем, окончательно, а после создали развитой зрелый социализм! Оранжерея! Kорни моего несогласия были не в спорах о разновидностях социализма. Черт с ними со всеми! Но я плохо понимал, что надо проделать с человеком, что бы он стал всем друг, товарищ и брат? Лоботомию? В обществе образовались два направления движения – бумажное (теория и практика Коммунистической партии) и конкретное (реальная жизнь). Они неслись параллельно, абсолютно не пересекаясь! Надо было отходить от гнилых догм, менять систему экономических отношений. Но этого не понимало руководство страны (а вот в Китае поняли, хотя тоже марксисты). Экономика страны шла враздрай, летела в тартарары. Преступность росла! Так на дрожжах, брошенных в летний сортир, растет объем и запах содержимого, безудержно распространяясь. Народ компенсировал то, что ему не додавали и отбирали, воруя всё, что плохо или хорошо лежит. Категория – народ – переходила в категорию – население! Росли уличные преступления, квартирные кражи и кражи государственного имущества, убийства и другие тяжкие преступления. Kоммунистическая партия желала видеть совсем другую картину, которая бы соответствовала ее теоретическим изыскам. Социальный заказ по лакировке действительности охотно выполняли Исполкомы Советов, а орудием проведения этого разврата в жизнь стала Прокуратура! В развитых капиталистических странах раскрываемость преступлений составлляла, примерно, 25—28 процентов. И это в условиях существования развитой криминалистической техники, высоких окладов жалованья и низкого, по сравнению с нами, уровня преступности. Мы же давали 96—98% раскрываемости, имея на вооружении пистолет Макарова, авторучку и кулаки! Бред полнейший, о котором все знали. Но эти цифры вполне устраивали «верхи». Старая гвардия была убрана, а на ее место пришли молодые, вроде меня. Но! Вот вам пример! Я пришел участковым, за хорошую работу был переведен в опера (случай неслыханный) и работал на Земле. А вот сын полковника Абрамова -Толя– сразу начал со службы в МУРе, также начинал службу сын полковника Дерковского! Да и еще примеры были! Я никак не мог поступить в Академию МВД, хотя бы на вечерний факультет, а вот Толю через два года службы уже ставшего старшим опером сразу приняли на дневное отделение с сохранением бывшей зарплаты. Лично его и таких как он все устраивало. Толя был неплохой человек и отношения между нами были ровные. Однажды кто-то позвонил мне по телефону и Толин голос произнес «Почему не докладываете?» Я, естественно, с присущей мне кротостью, послал его к такой-то матери! Oказалось, звонит мне его папа, ставший к тому времени генералом! Пришлось извиняться и объясняться! Формально, мы с Толей были равны, но, как прозорливо заметил Оруэл, на нашем скотном дворе отдельные особи всегда были ровнее! Шквал преступлений просто захлёстывал отделение, тонуть мы не собирались и крутились как могли. В день совершалось преступлений по 10—12, мы же фиксировали только преступления особоопасные, или же те, которые могли легко и быстро раскрыть. Абсолютно не регистрировались карманные кражи, поскольку раскрыть их, кроме как взяв вора «на кармане» не представлялось возможным, a это уже 5—6 преступлений в день! Не регистрировалось мошенничество, кражи личных вещей на предприятиях и в учреждениях, хулиганство. Да и много чего еще. Например кражи автодеталей, угоны и тому подобное. Xодили мы все под дамокловым мечом прокурорского возмездия. Любой опер знал, за сокрытие преступлений от учета существует 173 статья УК РСФР! С другой стороны все знали, если всё регистрировать, вылетишь из Уголовного розыска быстро и качественно! С последствиями в виде невозможности устроится на приличную работу в обозримом будущем. Лечили опера этот шизофренический дуализм потреблением алкоголя в умеренных или не умеренных дозах! Вот не пьющего опера я никогда не видел. «Ноблес оближ!» – так сказать. Крутиться приходилось, как истребителю в бою. Внешне, полное благополучие. По бумагам у нас тишь и благодать. А на деле… Хоть и работали мы на износ, прав был Козьма: «Плюнь в глаза тому, кто сказал тебе, можно объять необъятное!» Не родятся от осины апельсины, хоть каким ты будь Мичуриным! Не могла бюрократическая власть, управлявшая тогда страной, революционно изменить ситуацию, произвести необходимые и совсем не опасные для её существования коренные изменения! Не было в СССР своего Ден-Сяопина! А так, ловить, сажать… Всех не пересажаешь! Bешать лапшу на уши народа было бессмысленно. Тем более, вранье всё более становилось примитивным. И на окружающих переставало действовать. Кого могли увлечь лозунги типа «Наша цель – коммунизм»? Разве что выпускников артиллерийской академии имени товарища Дзержинского? (так он еще и артиллеристом был?) Bыход из бессмысленности оперского бытия был. Изменить отчетность! Все регистрировать и сделать раскрываемость реальным показателем работы. И вот только тогда карать нерадивых оперов за «пряталки», а их начальников, приказывающи прятать, за принуждение к совершению преступления! Думаю, этот путь был бы самым приемлимым и устраивающим и сотрудников и граждан. Вот тогда можно было бы на научной основе рассчитать по районам Москвы, какое количествo оперативных сотрудников должно быть в том или ином отделении милиции, создать мобильный резерв, специальные группы усиления, закупить необходимые технические средства и оборудование! И, конечно, выделить достаточное количество автотранспорта и средств связи. Однако, путь этот был не реален. Я гоню туфту в отделении, начальство в районе и городе. Все эти полноводные источники анализируются в ЦК КПСС, и Генеральный секретарь видит картину блистательных успехов деле борьбы с преступностью. Круговорот дерьма в природе! Зато масса всяческих поощрений, а то и правительственных наград! Не только сам Генсек под грузом орденов и медалей аж прогибался. Посмотрите на нашего министра внутренних дел товарища Щёлокова! Орел! В войну редко какой маршал имел столько наград. А его Первый заместитель товарищ Чурбанов? Сокол! Вот только не летает, да такое гавно как Галя Брежнева клюет! A нас в это время реально гоняла прокуратура. Так в году 1970 был осужден на три года лишения свободы начальник уголовного розыска 60 отделения, правда с заменой зоны на «Химию», то-есть, отправкой на трудовые принудительные работы. А вы думаете у кого Китай научился? Сторожить не надо, кормить не надо, всё сам, что заработаешь, то и потратишь. Зато тебя можно использовать с минимальной оплатой там, куда нормальных людей палкой не загонишь! Бывали, к сожалению, и другие случаи. Прокурором Ленинского района города Москвы был советник первого класса товарищ Пархоменко. Судя по фамилии был он помесью еврея с хохлом и перенял, соответственно, лучшие черты той и другой нации! Внешне, это был хорошо раскормленный боров, не говорил, а хрюкал. Каким он был руководителем для своих подчиненных – помощников и следователей – я могу сказать точно. В начале 1971 года меня вызвали к начальнику РОВД полковнику Дубову, который предложил мне обеспечить личную охрану районного прокурора! Якобы, тот получил послание, его приговаривают к смерти неизвестные «мстители мира». А учитывая, что незадолго до этого, на территории соседнего района, в помещении Академии наук, прямо в приемной кто-то отрезал голову ученому секретарю, прокурор наш наклал в штаны и отказался выходить куда-либо без охраны. В охране я ничего не понимал, но выход был. Я и до этого пользовался книгами с грифами «секретно» и «для служебного пользования». Вот и подчитал литературку, ну, и начал сопровождать «тело» от дома до работы и обратно, с 9 утра и до 7 вечера я осуществлял его охрану, сопровождал по городу на различные заседания, да еще должен был успевать исполнять свои основные обязанности! Жена была на сносях и работала, дома дел невпроворот, в институт мы должны были ходить – это был наш 4 курс, предпоследний, а я таскался с этим прекраснейшим из хрюкающих, который, к тому же, вечно был всем недоволен и постоянно брюзжал. Общаться со мной он не желал, снисходя лишь до устных распоряжений, хотя если сказать по правде, в дальнейшем, при докладывании ему дел, был ко мне снисходительнее, да, пожалуй, и благосклоннее. Как-то после работы мы гудели со следователями прокуратуры Черниченко и Прошиным, так вот один из них, по-пьяни, проговорился, что никаких мстителей вообще не было, угроза в адрес прокурора была шуткой, не любил его никто! Ну, пошутили с товарищем прокурором, а он все принял слишком близко к сердцу.