Текст книги "Искажения"

Кашалот с нескрываемым любопытством заглянул в рот Кровавого Карлика. «Блошиный цирк», – подумалось Кашалоту.

Кровавый Карлик смутился от внимания Кашалота и ухватился за челюсть заскорузлыми пальцами, успокаивая движение во рту.

Кашалот хмыкнул, вынул трубку из кармана: набил воронку, харкнул дымом.

– Перекури, дорога не близкая, – посоветовал Кровавый Карлик.

Он выпрыгнул из вагонетки, и вновь пустился в свой танец исполненный лихорадочных па. Одновременно Кровавый Карлик выжимал зеленую фетровую шляпу, отчего шляпа разбухала и разбухала. Уже через сто тридцать лет зелёная фетровая шляпа достигла такого размера, что накрыла собой Кровавого Карлика. Кровавый Карлик принялся танцевать внутри зеленой фетровой шляпы, выкрикивая невразумительные сочетания звуков.

– Веришь или не веришь, а это первый в мире моряк-гимнаст! Он печет корабли, балансируя на канате толщиной одна миллионная микрона. Он носит масляный макинтош и всасывает бром через глаз. Встречайте, первый в мире моряк-гимнаст, – патетично сказало ртутное не-небо.

И в этот же момент от Креветочной долины отделился участок грунта, напоминающий бутылку из-под портвейна. Участок, – этот симулякр бутылки портвейна, – медленно поднялся в ртуть не-неба.

На вольных просторах участка-симулякра, вполне возможно, пёк корабли моряк-гимнаст. Кашалот так и не увидел ни масляного макинтоша, ни пекущего корабли моряка-гимнаста.

Зелёная фетровая шляпа Кровавого Карлика вновь проявила чудеса метаморфоз и заняла положенное место на голове Кровавого Карлика. Усов у Кровавого Карлика больше не было. Вместо них на его подбородке топорщилась поросль рыжих волос в виде скрипичного ключа.

– Я так понимаю, о свойстве материалов тут, – Кашалот обвел окружающее его пространство плавниками, – ничего не известно. Хорошо, что там дальше в культурной программе?

– Собственно, ворота мы уже преодолели, – сказал Кровавый Карлик. – Сейчас начнем опускаться в воронку. Но вначале посетим мы тех, кого посетим.

– Заглянем, отчего же нет, – согласился Кашалот. – Вот только воронка – она наверху, как же нам в нее спускаться?

– Дурашка, – Кровавый Карлик забавно пошевелил скрипичным ключом рыжей поросли. – Верх, низ и другие определения трехмерных отношений на моих берегах вещь непостоянная. Скажу больше – здесь нет характеристик ни в каком понятном тебе смысле. И непонятном – тоже.

Кашалот и Кровавый Карлик двинулись к воронке. При их приближении-неприближении спичечные коробки угрожающе зашумели. Хребет Небесных гор на спичечных коробках покрылся иероглифами понятного значения. Иероглифы гласили: «И знал бы как бы, пшёл бы вон отсюда». Кашалот хмыкнул себе в нос: «Знал бы, пшёл бы».

Мерный шаг Кровавого Карлика и Кашалота вывел их на синетравое плато. По плато бегал голый мужчинка азиатской наружности. Мужчинка время от времени совершал кувырки. Поднимался, разглядывал свой зад и вновь принимался бегать.

– Сюрреализм, сюрреализм, – услышал Кашалот голос-сопрано мужчинки, – Бретон скрижаль «манифеста»4848
  Бретон скрижаль «манифеста» вывел… – Андре Бретон – основоположник сюрреализма, в 1924 году написал «Манифест сюрреализма», программное произведение движения сюрреалистов.


[Закрыть] вывел, а я, болван, купился.

Кашалот и Кровавый Карлик притормозили мужчинку под локоток. Мужчинка остановился, вытащил из филейной части кактусовую иголку. Поковырялся иглой между зубов и воткнул кактусовую иглу на место – в зад.

– Ты, гражданин, кто такой? – мягко поинтересовался Кашалот.

– Абэ. Кобо Абэ. Редкий случай японской литературы, настоящий эстет и ношу очки в роговой оправе.

– Замечательно, право – замечательно, – ощетинив рот с китовым усом, сказал Кашалот. – И скажи мне, Кобо, чего тебе не сидится?

– Понимаешь, Млекопитающее, вот уже миллиард лет меня возмущает один вопрос – была ли та действительность, которую я хотел? Вот реальность была. Свою реальность я помню, а была ли действительность, такая, какой я желал. Которая мне удовольствием быть должна. Ответь мне, Млекопитающее! – Кобо Абэ схватил Кашалота за его кашалотовые грудки.

– Ты, гражданин Кобо, спокойнее, – Кашалот отнял худосочные ручонки Кобо Абэ со своих грудков. – Сами с усами. И вот он с усами, – Кашалот указал на Кровавого Карлика, – только сейчас он их скинул. Линька, знаешь ли. Что касается твоего вопроса: ничего не могу сказать. Похоже, все именно так, как ты выдумал. А так как ты ничего не выдумал, чтобы объяснить то, что ты выдумал, тогда, гражданин Кобо, кувыркаться тебе неперекувыркаться.

– Печаль, – понурился Кобо Абэ. – Я всю свою дорогу придумывал-придумывал, а оказалось что это придуманное недоступно мне. Верно, тут Нежный Критик необходим.

– Даже Нежный Критик, милый гражданин Кобо, не в состоянии перелететь, пусть и на аэростате, возведенную тобою стену4949
  возведенную обою стену… – аллюзия на сюрреалистическое произведение Кобо Абе «Стена», написанное в 1951 году.


[Закрыть]. Наслаждайся своим плато синетравым, – посоветовал Кашалот.

Кобо Абэ лег на живот, закинул ноги за голову. Сквозь выпуклые диоптрии очков в роговой оправе уставился в рыбьи глаза Кашалота.

– Ты, приятный-во-всех-отношениях-гражданин Кобо Абэ, тут как: или суд отвернулся от тебя, или милость отвергла все твое существо? – спросил Кровавый Карлик.

Кобо Абэ не уделил Кровавому Карлику долю секунды внимания. Кобо Абэ неизменно пристально продолжал всматриваться в рыбьи глаза Кашалота. Затем отвел. Снова глянул. Испустил мерзкий звук, как придавленная ботинком пиявка-пискунья.

Где-то раздалась трель будильника. И от ртутного не-неба откололся кусок стиральной машины. Кусок стиральной машины рухнул на синетравое плато, подняв облачко поющих тараканов.

– Вот в горе зарыт алмаз,

Добрее он,

Чем серенький фугас!

А водовоз —

Чистит коз,

И со шнурками пляшет твист!

Машинист!

Спели поющие тараканы, пока находились в свободном планировании.

Их нежные голоса-контральто.

Кашалот, Кровавый Карлик и Кобо Абэ наблюдали сцену до конца. И удрученно вздохнули, когда поющие тараканы опустились в синетраву.

– Слушай, Кобо, тут чайной нигде поблизости нет? – спросил Кашалот. – Мы бы тебя угостили.

– Что-что-что, – затараторил Кобо Абе и побежал. – Я упеку тебя. Я напишу письмо твоему начальнику, – кричал Кобо Абе, бегая и кувыркаясь. – Я тебя упеку. От имени анонимного анонима доложу твоему начальнику.

И лишь смех Кобо Абэ можно было различить: смех Кобо Абэ висел на леске у входа в воронку. Сам же Кобо Абэ не останавливался. Да и некому было его остановить.

Кашалот опустил свою внушительную плоскость нижнего плавника в синетраву. Поющий таракан пискнул голосом-контральто и стих.

Ко всей пространственной неуютности и эфемерности будущего, к горлу Кашалота подступила грусть. Грусть была грустная. Она пускала громадные слезы. Слезы падали. На месте падения слез вырастали киоски с газировкой. К киоскам с газировкой подходили львы и ягнята. Львы и ягнята пили газировку, и не было места конфронтации. Кашалот что-то помнил о таком вот времяпрепровождении львов и ягнят. Кто-то-Здесь возмущал Вселенную высказываниями о ванильном сосуществовании львов и ягнят. Всё было впустую. И вот тут смирением смиренным оказались киоски с газировкой. Или грусть. «А, что вполне-вполне, – подумалось Кашалоту, – киоски с газировкой и грусть грустная стали тем необходимым, о чём толковал Кто-то-Здесь».

Кровавый Карлик закончил играть грустную мелодию на пальцах. Грустная мелодия сопровождала грусть Кашалота. Кончина грустной мелодии привела к кончине и грусти грустной Кашалота.

– Продолжим путь, так как к тебе вернулся ясный разум5050
  … ясный разум – реминисценция к первой строке шестой песни Ада «Божественной комедии» Данте Алигьери: «Едва ко мне вернулся ясный разум».


[Закрыть], – подмигнул бровями Кровавый Карлик.

Кашалот и Кровавый Карлик продолжили путь в очаровательной ясности разума Кашалота.

Вокруг Кашалота витали карамельные кентавры на палочке. Шаг Кашалота устилался фотографиями одичалого леса. Взгляд Кашалота упирался в каменный край воронки и пар ручьев.

Вокруг Кровавого Карлика кружили одинокие буквы. Шаг Кровавого Карлика устилался кефирными этикетками. Взгляд Кровавого Карлика упирался в каменный край воронки и пар ручьев.

Кашалот, наблюдая за ясностью своего разума, и не заметил, как ступил на первый уступ воронки. Впереди – темная крутизна. Над темной крутизной – зелёная фетровая шляпа Кровавого Карлика. Под зелёной фетровой шляпой – Кровавый Карлик жующий лацкан своего бирюзового пиджака.

– Вот мы и добрались, – констатировал Кровавый Карлик. – Обширные угодья тревоги и томлений5151
  … угодья тревоги и томлений – отсылка к первому круг Ада «Божественной комедии» Данте Алигьери.


[Закрыть].

– Избегаю я встревоженных и, тем паче, утомленных. Они неуравновешенные совсем, кидаются асимметрией из слов.

– Не стоит быть таким боягузом, Кашалот, – по-отечески пожурил Кровавый Карлик.

– Бояться Их причины не имею. Я вовсе не об этом. Они утомительны в своих артикуляциях, – попытался объясниться Кашалот. Кровавый Карлик лишь подбоченился в ответ.

Из-за уступа понесло гарью и пылью.

Пыль строем поднималась навстречу Кашалоту и Кровавому Карлику. Среди стройности пыли виднелся плакат. На плакате старательно выведенная оранжевой гуашью вязь: «Боцман Денисыч. Служащий буксира „Мокрица“. Черноморский флот. До востребования». Вслед за плакатом появился человек в тельняшке. Человек в тельняшке шёл на руках. Между ступней ног человек держал плакат со старательно выведенной вязью. Стало быть, под плакатом был сам Боцман Денисыч.

– Пароходным гудком вам в сопло, – отчеканил Боцман Денисыч Кашалоту и Кровавому Карлику в приветствие. – Вы по нужде? Нужда нужде рознь, не так ли? Так ли или не так ли, падали пакли? Пакли – это вам не просто нити, нити – составляющее пакли.

– Успокойтесь, Боцман Денисыч.

– Что значит «успокойтесь»? Известно ли вам, господа, что в местах тревоги и томленья нет места ускоренью, – Боцман Денисыч перевернулся на ноги, укрепил себя в вертикальном положении, взял свой плакат на манер лопаты и взялся снимать слой пыли с дороги.

– Прелестно-то как, – умилился Кашалот. – Скажи-ка нам, Боцман Денисыч, вами, может статься, заправляет Великий Китайский Асимметричный Разум?

– Он несется навстречу самому себе, – кинул Боцман Денисыч морской своей клешней себе за спину.

Оттуда, из-за спины Боцмана Денисыча, катился навстречу самому себе Великий Китайский Асимметричный Разум. Ухали басом контрабасы, брали слух в тиски переливы меди, жевал мозг гнусавостью гобой.

Великий Китайский Асимметричный Разум прикатился. После покатался возле Кашалота и Кровавого Карлика. Разразился мерзким смехом. Затих.

– ВКАР, – представился Великий Китайский Асимметричный Разум.

Внутри ВКАРа что клацнуло, будто невидимым механическим переключателем.

– Алопеция, – сказал ВКАР.

– Что? – переспросил Кашалот.

– И тотальная аплазия, – добавил ВКАР.

Кашалот тонкими пальцами вспоминания стал углубляться в чертоги своей памяти. Однако тонкопальцее вспоминание увязло в темноте чертога вскрываемой памяти.

– Лысый я, да нет всех частей тела у меня, – обиженно разъяснил ВКАР. – Хотя, и вероятнее всего, все дело в артикуляциях. Высказывая утверждения относительно алопеции и аплазии, я настаиваю на своем несовершенстве. А почему это я несовершенен, спросите вы? – спросил ВКАР, и тут же выпалил ответ. – Ведь это не так. Я – круг и шар. Совершенная, замкнутая система познания и, как следствие, отражения всей идеальности существующего5252
  … отражения всей идеальности существующего… – отсылка к философской идее Древнегреческого философа и политического деятеля Парменида из Элеи (520 до н. э. – 450 гг. до н. э.) , у которого одним из основных тезисов было: «Бытие сплошно (едино) , то есть не имеет частей», «Бытие законченно и совершенно».


[Закрыть]. Я – максимально Нежный Критик, если угодно. И, так вышло, что я несусь навстречу самому себе, потому как – я круг и шар.

– Вас заключал в объятия Парменид, – предположил Кашалот.

– Стихосложение5353
  Стихосложение… – произведения Парменида изложены в стихотворной форме, в размере гекзаметра.


[Закрыть]? Увольте. В стихах нет замечания, лишь глупость эмоции, – ВКАР подернулся рябью, как прозрачноводное озеро Байкал.

– Я изменил угол апперцепции. Теперь я открыт для вопроса. In medias res5454
  In medias res (лат.) – буквально «к сути дела». Термин традиционной поэтики, обозначающий начало действия или повествования.


[Закрыть]. К сути, к вопросу! А что лучше вопроса, спросите вы? – спросил ВКАР, и по установленному порядку сам ответил. – Поиск ответа. А вот когда ответ найден – это мерзко и, ох-ох, отвратительно. Тогда я погружаюсь в пучину собственного совершенства, и причин его – алопеции и аплазии.

– Замкнутый круг, – процедил Кашалот.

– И шар, – добавил ВКАР. – Боцман Денисыч, что тебе известно обо всём?

ВКАР подкатился к Боцману Денисычу. Боцман Денисыч жонглировал собственными ушами.

– Всё! Всё и обо всём мне известно, – ответил Боцман Денисыч, ловко управляясь с собственными ушами.

– Надзиратель, – отпустил замечание Кашалот в сторону Боцмана Денисыча.

Из-под крайней плоти ртутного не-неба дыхнуло дрожжевым тестом. Первый в мире моряк-гимнаст спускал на гладь пространства свежеиспеченный дредноут. На борту дредноута спелыми вишенками выложено название «Бесстрашный»5555
  «Бесстрашный» – собственно, dreadnought (дредноут) – буквальный перевод названия военных кораблей класса «линкор».


[Закрыть]. Дредноут, исходя паром собственной важности, прошел круг почета и нырнул за крайнюю плоть ртутного не-неба.

Самого моряка-гимнаста Кашалот снова не увидел.

– И бесконечность во взгляде тех, кто смотрит вперед, вперед, вперед… – мелодично прогудел левым носовым отверстием Боцман Денисыч. И как-то сразу потупился, вспомнив, по-видимому, свой буксир.

По плотной однородной поверхности ВКАРа пробежала крупная маслянистая рябь. Очевидно, что поэтические выступления Боцмана Денисыча были ВКАРу в тягость.

– Он находится под действием не отступающей волны, – недовольно заметил ВКАР относительно Боцмана Денисыча. – Вернемся туда, откуда начали. Если быть точнее – закончили. Ищем ответ.

Кашалот заломил глубокую и крутую складку на пологом кашалотовом лбу. Кашалоту совсем не нравились философские упражнения ВКАРа.

Надуманная заумность и витиеватость артикуляций отзывались у Кашалота изжогой.

– Что можно видеть, слышать, узнать, то я предпочитаю5656
  Что можно видеть, слышать, узнать, то я предпочитаю… – изречение, принадлежащее древнегреческому мыслителю Гераклиту Эффескому (520 до н. э. – 450 гг. до н. э.) , учение которого было противоположно идеям Парменида из Элеи, высказанных выше. Здесь имеет место пример релятивизма, – условности, – любого философского высказывания, его относительности содержания познания.


[Закрыть], – сказал Кашалот. Расслабив глубокую крутую складку на пологом лбу, добавил: – Невозможно подвинуть то, что движется само по себе. Так и запиши.

ВКАР натужно затрещал невидимым механическим переключателем. Громкость щелчков нарастала, периодичность становилась чаще – Великий Китайский Асимметричный Разум негодовал.

Кровавый Карлик из чудесного кармана своих желтых галифе вытащил жестяную банку. В банке оказалась фиолетовая краска. Кровавый Карлик обмакнул заскорузлые пальцы в краску, и размашистыми мазками принялся наносить краску на собственную фетровую шляпу. Шляпа фривольно хихикала и крутилась из стороны в сторону, подставляя поля и бока пальцам Кровавого Карлика.

Пока Кашалот наблюдал за любовной игрой Кровавого Карлика и шляпы, ВКАР изменился в размерах – он превратился в теннисный мячик.

ВКАР запрыгнул на макушку Боцмана Денисыча. Перед Боцманом Денисычем поднялась пыль строем и зашагала вперед. Вслед строю пыли двинулся Боцман Денисыч, гордо неся себя на руках. Между ступней он крепко держал плакат с оранжевой вязью: «Боцман Денисыч. Служащий буксира „Мокрица“. Черноморский флот. До востребования».

Кашалот проводил друзей рыбьим взглядом, совершенно не сожалея о расставании.

Кровавый Карлик водрузил обновленную шляпу на темя. Размашистым движением выровнял поля, нескромно дернул Кашалота за маленький верхний плавник.

– Держись крепче, Кашалот.

С этими словами Кровавый Карлик отпустил невиданной длины усы. Левый ус обмотался вокруг живота Кашалота. Правый ус Кровавый Карлик приклеил к ртутной плоскости не-неба. И шагнул в воронку.

Кашалот потерял гравитацию. Сколько Кашалот ни искал гравитацию, найти её так и не удалось. Кашалот позвал гравитацию, запустив вереницу эхолокационных волн в чернильную пустоту воронки. Эхолокационные волны так же потерялись. Видимо там же, где и гравитация.

Неопределенное и монотонное движение становилось в тягость Кашалоту. Серый камень, простирающийся всюду, утомил его взгляд. Поэтому Кашалот решил вести путевые заметки. Из внутреннего кармана клетчатого жилета он вынул блокнот и чернильное перо. На лицевой части блокнота каллиграфическим почерком вывел: «Путевые заметки».

Затем Кашалот достал трубку, набил воронку, харкнул дымом. И принялся замечать о своем путешествии.

Один миллиард лет.

Камень, камень и камень. Казалось, что мироздание создано из камня. Ничто не нарушало этот каменный вакуум. И только скрип разматываемых усов Кровавого Карлика сопровождал наше движение.

Спустя миллиард лет мы достигли широкого уступа5757
  … достигли уступа – воронка «Ада» Данте представляет собой пропасть, внутри опоясанной концентрическими уступами, то есть – кругами Ада. «Путевые заметки» Кашалота начинаются со второго круга, так как первый он уже прошел.


[Закрыть], где остановились. Я испытывал неприятную дрожь в нижнем плавнике от этого места. Но Кровавый Карлик настоял на передышке, так как ему необходимо было смазать усы раствором из воска и виноградного уксуса.

Пока Кровавый Карлик смазывал усы, в поле моего зрения возник худосочный старец. В руках старец держал медный скипетр и кольцо кожаного хлыста. Из широких парусиновых брюк старца ползли змеи, скорпионы и сколопендры5858
  Тот старец;… ползли змеи, скорпионы и сколопендры… – здесь мифический Царь Крита Минос. По одному из мифов, за частые измены был заколдован супругой Пасифаей, чтобы при совокуплении с другими женщинами Минос извергал змей, сколопендр, скорпионов. В «Божественной комедии» Данте Минос страж второго круга Ада, где содержатся души сладострастников.


[Закрыть]. Из копчика старца струился чешуйчатый хвост. Хвостом он тащил за собой неисчислимое количество обнаженных мужчин и женщин, закованных в металлические обручи вокруг гениталий.

Старец размотал кожаный хлыст и страшными ударами принялся избивать голых мужчин и женщин.

– Портовые шлюхи! Развратные потаскухи! Поклонницы сифилиса! – Кричал старец, видимо, на женщин.

Затем старец сменил руку. С новой силой посыпались удары.

– Возьми всех вас фимоз! Гонорею на ваши чресла! Адепты триппера! – Ревел старец, скорее всего, уже на мужчин.

Кровавый Карлик закончил смазывать усы, и мы продолжили наше движение.

Два миллиарда лет.

Следующий уступ показался в самом начале второго миллиарда лет. На уступе бегали лоснящиеся от жира узбеки. Повсюду стояли огромные чугунные котлы с булькающим в них пловом. От котлов по всему уступу разбегались прозрачные трубы, по которым плов подавался непосредственно во рты населявших уступ людей5959
  … прямо во рты населявших уступ людей – в третьем круге дантового Ада содержат чревоугодников.


[Закрыть].

Между котлов и людей метались псы. Псы гниющими иглами зубов вгрызались во чрева людей, выедая из животов весь плов. Отчего людям приходилось снова и снова набивать свои животы.

Три миллиарда лет.

Выплывший из сизого тумана уступ походил на живой ковер. Кода мы приблизились, я обнаружил, что живой ковер – это мириады жаб. На изумрудных головах жаб между выпуклыми глазами чернело отверстие.

Неожиданно изнутри клубов сизого тумана выскочил молочнощёкий мужчина. Он схватил первую попавшуюся жабу, зажал ей пальцами изумрудную голову и принялся давить изо всех сил. Молочнощекий мужчина давил жабью голову до тех пор, пока из отверстия между глазами не вывалился медяк. Мужчина схватил медяк6060
  Мужчина схватил медяк… – в четвертом круге дантового Ада наказывают скупцов и расточителей.


[Закрыть], молочные щеки мужчины разошлись в широкой улыбке радости.

Неожиданно из сизого тумана вышел усыпанный стразами рог6161
  … усыпанный стразами рог – страж четвертого круга дантового Ада – Плутос, бог богатства, часто изображался с рогом изобилия в руках.


[Закрыть]. Рог семенил на маленьких тоненьких ножках. В маленьких тоненьких ручках рог держал вишневую веточку. Рог взмахнул веточкой, тем самым превратив молочнощёкого мужчину в жабу.

Новая жаба выпучила глаза, подпрыгнула, будто вспоминая как это делать, и шмыгнула в живой жабий ковер.

Четыре миллиарда лет.

Скрип усов Кровавого Карлика привел нас к высеченному из камня трактиру, неуверенно балансировавшего на краю уступа. На входе в трактир толклись люди. Неразборчиво, но многословно и истерично, люди6262
  Неразборчиво, но многословно и истерично… – в пятом круге дантового Ада содержатся гневливые.


[Закрыть] кричали оскорбления друг другу в лицо. Общий градус оскорблений нарастал, ладони сжимались в кулаки.

Когда кулаки пошли в ход, головы дерущихся людей стали разбухать. И достигнув размера тела, черепные коробки разрывало на мелкие части.

Пять миллиардов лет.

Нашему движению не было завершения. Я успел выкурить сотни тысяч трубок. Разгадать кроссворд-палиндром из одного слова. Завести беседу со скрипом усов Кровавого Карлика. Приютить резиновую уточку по имени Аркадий. Вернуться к путевым заметкам.

Мы плавно ступили на уступ, где совершили еще одну паузу по техническим причинам.

Кровавый Карлик с очевидным раздражением взялся смазывать усы раствором из уксуса и воска.

По камню уступа неспешно барражировали двое пешеходов.

Заметив раздраженного Кровавого Карлика и интересующегося меня, пешеходы остановились. На их белых хлопчатобумажных рубахах я прочитал вышитые красной нитью имена. Один носил имя Зиндик6363
  Зиндик – в Исламе так называют еретика.


[Закрыть]. Другой – Кафир6464
  Кафир – в Исламе так называют неверного, еретика.


[Закрыть].

– Осматриваетесь? – спросил Зиндик.

– Я бы сказал – движемся, – уклончиво ответил я.

– Уверенно? – спросил Кафир.

– Неуклонно.

– Слишком туманно, – сказал Зиндик, – не находите? – обратился он к Кафиру.

– В данном случае – нахожу, – подтвердил Кафир.

– А в других случаях не находили? – надул щеки Зиндик.

– Другие случаи на то и другие, чтобы находить в них то, что нужно найти или не найти в их случае! – в ответ надул губы Кафир.

– Приведите мне пример другого случая!

– Полагаю, что вы первый выказали недовольство «другими случаями». Поэтому пример других случаев за вами!

– Я так понимаю, что вы против других случаев?

– Я не понимаю, почему вы против других случаев!

– Вы категорично за другие случаи

– Я ригористичен6565
  Ригоризм – неуклонное следование принципу в поведении и мысли, исключает компромиссы и не учитывает другие принципы.


[Закрыть] в этом случае!

– Могу сделать вывод, что вы – воинствующий еретик6666
  … воинствующий еретик – в шестом круге дантового Ада находятся еретики.


[Закрыть]!

– Могу ответить вам тем же самым: от еретика слышу!

Зиндик и Кафир схватили булыжники в руки. Закружились в боевом танце, каждый прицеливаясь булыжником так, чтобы удар был фатальным.

Моё решение вмешаться в перепалку отменил Кровавый Карлик, продолжив наше движение.

Шесть миллиардов лет.

Мы медленно двигались мимо очередного уступа. Я рассматривал скучный каменный ландшафт в беспокойных наростах парейдолии6767
  Парейдолия – зрительная иллюзия. Заключается в формировании зрительных образов, в основе которых лежат реальные объекты. Наиболее известный пример парейдолии – «Лицо Марса».


[Закрыть]. Чаще всех скучный ландшафт беспокоили появления грызущих самих себя душ. Беззвучные крики этих душ захлебывались в собственном беззвучном плаче.

Всё же меня расстраивал не вид терзающихся душ. Мой кисет для табака почти опустел. Что терзало меня вопросом: выкурить последнюю трубку или не выкурить?

Муки сомнения прервал бредущий по уступу горящеглазый Бык6868
  … горящеглазый Бык – страж седьмого круга дантового Ада – Минотавр, мифическое существо с головой быка и телом человека.


[Закрыть]. Бык распевал бархатным басом незамысловатую мелодию, в самой низкой ее точке высекая рогами искры.

Бык тащил через плечо громадный мешок, внутренности которого жили собственной жизнью. Не прекращая гудеть басом, Бык погрузил руку в уступ и вынул грызущую саму себя душу. Прижал душу медным сапожищем, свернул ее узлом, закрепил получившийся узел в колодках. Душа замерла под тяжестью колодок, оставила беззвучный плач в тягостном ожидании участи6969
  в тягостном ожидании участи – в седьмом кругу дантового Ада держат насильников.


[Закрыть].

Бык сменил незамысловатую мелодию на замысловатую. И погрузился в живой мешок, откуда вытащил пригоршню громадных червей. Бык внимательно рассмотрел червей, подмигнул им, и с силой бросил в узел души.

Черви единой массой бросились на душу, проникли во все её отверстия. Душа заметалась, но тяжесть колодок придавила её к камню, не отпускала.

Мы двигались дальше, прочь от бархатного баса. Я видел удаляющуюся в скучный каменный ландшафт бычью фигуру. Бык периодически замирал, наклонялся и проделывал заведенный здесь ритуал с терзаемыми душами так же бесстрастно, как и напевал свои мелодии.

Но меня, наконец, покинули терзания: трубку я решил выкурить прямо сейчас.

Семь миллиардов лет.

Трубка истлела. Я со щемящим в груди чувством рассматривал умирающий в трубке уголёк. Выкуренный табак был подарком моей драгоценной Беавичче. Поэтому бессрочная кончина табака усугублялась печалью. Печаль же формировалась тем, что вместе с кончиной табака я потерял последнюю физическую связь со своей невестой.

Скрип усов Кровавого Карлика прекратился; боковым зрением я уловил, как он втянул усы под нос.

Мы двинулись по уступу. Не успев сделать двух шагов, я и Кровавый Карлик оказались в полукруге балкона, с которого открывалась чудесная панорама на трибуну. На трибуне высились двое гигантов7070
  Гиганты – стражи девятого круга дантового Ада – Гиганты. В древнегреческой мифологии – великаны.


[Закрыть]. Гиганты были облачены в судейские мантии, головы гигантов покрывали парики с завитушками.

У исполинских ног гигантов плечом к плечу ютились маленькие человечки7171
  Маленькие человечки – в девятом круге дантового Ада наказывают предателей.


[Закрыть] в черных костюмчиках. Маленькие человечки забавно потирали глаза кулачками, поджимали плечики и теребили пиджачки. Словом, их вид постулировал в них мелких чиновников.

– Начнется суд! – объявил гигант с желтыми глазами.

– Зачитывается обвинение, – сказал гигант с гигантской родинкой на щеке. – Каждому из обвиняемых инкриминируется следующее: измена. Каждый из обвиняемых насыщал посредством измены свою сгнившую душу предателя. Каждый из обвиняемых сознательно взращивал в себе изменщика, упиваясь в своём предательстве. Что обвиняемые могут сказать в свою защиту?

Маленькие человечки мяли пиджачки, поджимали плечики.

– Мы делали это во благо, – раздался неуверенный голос изнутри скопления маленьких человечков.

– Зачитывается обвинение, – не обращая внимания на замечание, продолжил гигант с гигантской родинкой на щеке. – Обвиняемые совершали предательство при отягчающих обстоятельствах, где ложь стала именоваться «благо».

– Суд выносит вердикт, – объявил гигант с желтыми глазами. – Предатели приговариваются к народному гневу. Привести приговор в вечное исполнение. – И Гигант с желтыми глазами обрушил гигантский молот на трибуну.

Кровавый Карлик потянул меня за верхний плавник к высеченной в камнях лестнице. Лестница была узкой. Ступени лестницы покрывали человеческие кости, которые шептались между собой. Я прислушался. Кости бубнили предвыборные агитации, обещавшие лучшую жизнь. Вероятно, на лестнице хранились кости мелких чиновников растерзанных народным гневом.

Лестница закончилась ровно там, где начинался ледяной каток7272
  … ледяной каток – в середине девятого круга дантового Ада расположено ледяное озеро Коцит, в котором по грудь погружен Люцифер.


[Закрыть]. Над ледяным катком витала Непринужденная атмосфера, облаченная в цветастые одежды. На ледяном катке раскованно скользил на коньках человек.

Витающая Непринужденная атмосфера замерла. Натужно прокашлялась, и блеклым девичьим голосом сказала:

– Эл Дуранте, Эл Дуранте! Ваше время заканчивается. Продлевать будете? В противном случае – сдайте коньки.

Эл Дуранте решительно подкатил к нам. Проскрипел зубами в приветствие.

– Понимаете, драгоценные, так же всегда: войдешь во вкус, а Они со своим «продлевать будете», – несколько обреченно сказал он.

Эл Дуранте поскреб лезвиями коньков по льду. Получилась небольшая кучка тусклых кристалликов. Эл Дуранте придумал зеленую купюру, скатал её трубочкой. Присвистывая носом, опустился на колено и втянул правой ноздрей кристаллы.

Зажурчав внутри себя звуком горного ручейка, Эл Дуранте стянул через голову белую рубашку. Подвинул меня локтем, чтобы пройти к стоявшему за моей спиной флагштоку. Затем прикрепил рубашку к флагштоку и, аккомпанируя себе присвистом носа, Эл Дуранте вознес рубашку над ледяным катком.

– Продлеваю, – выкрикнул Эл Дуранте Непринужденной атмосфере. Непринужденная атмосфера вернулась к непринужденному витанию.

Эл Дуранте снял коньки, тяжело опустился на ледяную поверхность катка. Его обнаженный торс медленно обрастал новой рубашкой. На этот раз черного цвета.

– Чтобы познать добро и зло, чтобы обрести спасение – какой путь нужно преодолеть? – спросил Дуранте.

Я устало посмотрел на Дуранте. Мне стало невыносимо противно всё его существо. Мне хотелось как можно скорее покинуть Дуранте и это место.

– Любой путь есть тотальная ошибка, – раздраженно процедил я.

– Весьма необычное утверждение, – сказал Дуранте, натягивая коньки обратно. – Могу поспорить, но хочу услышать ваши аргументы.

– Любой путь есть ошибка, потому как любой путь не есть спасение, а есть самоубеждение. Вы, насколько понимаю, настаиваете, что «путь» – это поиск истины. Но истина недостижима, поэтому путь и есть ошибка. Ошибка потому, что в пути надеются найти спасение, а по пути познать извечные «добро» и «зло». Тем не менее, путь и поиски – исключительно эскапизм тех, кто боится жить и быть живым. Тот, кто пытается нащупать свой путь, – а еще хуже идти чужим, – запирается в ограниченной системе координат. «Путь» – только красивое слово для нищих духом.

– Намекаете на выход по ту сторону человека?

– Нет. Я просто хочу сказать, что вы очередной философ.

– Вы хотите сделать мне комплимент?

– Комплимент!? Я хочу вас оскорбить.

– Это вы зря! Философы помогают найти ответы.

– Все философы первостатейные лжецы. Все их ответы – пустота.

– И снова требую аргументов.

– Философы делают вид, что знают обо всем на свете. Не стесняются своей лжи, выманивают наглым обманом свой кусок хлеба. Притворяются в своих размышлениях, чтобы игнорировать главное – поиск нужного и точного вопроса. И такая ложь, такое притворство – сознательное. Если философы зададут верный вопрос, найдут ответ, они лишат себя куска хлеба собственными руками.

И наступил апрель7373
  И наступил апрель – реминисценция на конец путешествия Данте по загробному миру в «Божественной комедии», которое завершилось на Пасхальной неделе его вознесением в небесные сферы Эмпирея.


[Закрыть]. Поверхность катка покрылась сеткой трещин. Лед вздыбился, между трещинами хлынула алая вода.

Эл Дуранте не придал этому никакого значения. Он лишь крепче утвердил себя на ногах, уперев их в края вздыбившейся льдины. Из страшных глаз Дуранте засочился яд, собрался могучим облаком и двинулся на Кашалота. Яд дьявольски хохотал, предвкушая отравление и смерть Кашалота.

Сам Кашалот приготовился встретить отравление и смерть.

Эл Дуранте вдруг подернулся рябью, поплыл и стал похожим на испорченный телевизионный сигнал. Ядовитое облако застыло, усохло, грязным порошком опало в прибывавшую алую воду. Полупрозрачный сигнал Дуранте отчаянно держался за края льдины, бесполезно таращил страшные глаза. Но тут легким ветерком налетела Непринужденная атмосфера, подхватила и понесла сигнал Дуранте прочь.

Лед тронулся и пошел, между трещинами с губными звуками плескалась алая вода. Кровавый Карлик перескочил от Кашалота на большую льдину. Он махнул Кашалоту зеленой фетровой шляпой. Зеленая фетровая шляпа махнула Кашалоту фетровыми полями.

Льдина с Кровавым Карликом стремительно удалялась. Кашалот махал Кровавому Карлику и его шляпе верхним плавником. Чем интенсивнее Кашалот махал плавником, тем гуще становилось пространство. Кашалоту требовалось прилагать неимоверные усилия, чтобы взмахивать плавником. Когда его плавник замер на взлете так, что Кашалот не мог им пошевелить, появилась Беавичче. Невеста из Ялты. Волшебная как сказка.

Кашалот посмотрел на Беавичче. И решил ждать её. Ждать, когда она заключит его в объятия, в которых хотел умереть. Умереть в волшебных объятиях.

Ждать осталось недолго, потому что время почти умерло. Так как время почти умерло, не нужно будет ждать, потому что времени больше не будет никогда.

Хлесткий удар по лицу я скорее услышал, чем почувствовал: звонкий хлопок медленно пролетел мимо уха и растворился за моим затылком. Второй удар отозвался режущей болью.

Я бесконечно долго разжимаю веки. Мутные пятна. Пятна бесконечно долго превращаются в фигуру человека. Человек одет в военно-морскую форму. Я поднимаю взгляд выше. На меня сосредоточенно смотрит мой брат. Мой брат молчит; как всегда мой брат предпочитает молчать.

Я осматриваюсь по сторонам. Неестественно скрученные, поэтому пугающие тела Вольбека и бен Кандибобера. Битое стекло и аппаратура. Воздух в лаборатории дрожит маревом, как над раскаленной плитой.

Я неуклюже поднимаюсь из кресла. Мой брат, не нарушая молчания, взъерошивает остатки волос на моём затылке. Убирает руку и ныряет за тяжелую белую занавесь. Говорить «прощай» он никогда не умел.

Сил у меня хватает всего на два неуверенных шага. Я теряю равновесие, неуклюже оседаю на холодный бетонный пол. Лежа ничком, принимая щекой холод бетона, вся моя сущность в непостижимый микрон времени становится свободной. Я физически, как холод бетона под щекой, принимаю свободу: больше Они меня не потревожат. Они ушли вслед за моим братом.