Текст книги "Месть негодяя"

Коньяк с апельсинами

Прошло десять дней после моего возвращения. Выходных не было, так как мы сильно отстали от графика. И вот, наконец, завтра выходной.

Как и договаривались, она приехала с апельсинами к коньяку. И с хурмой. Порезала фрукты. Я поставил на журнальный стол бокалы и бутылку коньяка.

Пьем коньяк, едим апельсины и хурму. Рассказываю о творческих планах. У меня их, как у человека, что хотел бы жить вечно. Но я не вечный, поэтому тороплюсь. Она больше слушает, чем говорит сама. И курит мои сигары. Сигары немного пахнут луком – в холодильнике, где я, как и положено, их храню, всю неделю стояла тарелка с нарезанным кружочками луком. Лук я ем для иммунитета.

Мне кажется, не прошло и часа с момента, как мы выпили первую рюмку, но, когда смотрю на часы – пять утра. На исходе вторая бутылка коньяка.

– Мне холодно, – шепчет Лида.

Я обнимаю ее.

Просыпаюсь в двенадцать дня. Голова гудит. Слышно, как в гостиной все еще работает телевизор. Лида одевается.

– Ты чего так быстро убегаешь?

– У меня в телефоне 17 пропущенных звонков. Мама волнуется…

– Я тоже буду волноваться, если ты сейчас уедешь.

– Ну, и зря, я же не навсегда. Мне было очень хорошо с тобой, Мишаня…

– Я не Мишаня, я Алексей.

Ее лицо заливает легкий румянец.

После ее ухода целую вечность стою под горячим душем. Слава богу, выходной! В спортзал, конечно, не иду. Вместо этого валяюсь на диване, смотрю кино и читаю. Незаметно пролетает день.

Около семи звонит Лида.

– Как ты там? Я тебя не отвлекаю? А я катаюсь по городу. Завтра у меня съемка, но, во вторую смену, так что вечер свободен… Только утром надо не рассыпаться – возможно, придется ехать в Борисов.

– Зачем в Борисов?

– Есть одна неприятная проблема.

– У тебя проблема?

– У подруги.

– А я уже почти испугался.

– Чего ты испугался?

– Черт его знает… не могу понять сам себя.

– Это твое перерождение, о котором ты мне вчера полночи твердил, Леш. Помнишь?

Да, помню. Я фантазировал на тему болезни. Говорил, что любая болезнь – это не просто так, это значит, что накопилось слишком много старости и пришло время объявить ей войну.

– Верно, вчера я был красноречив, Лидочка! – говорю, смеясь. – А, кстати, кто такой Миша?

По тому, как накаляется телефонная трубка у меня в руке, понимаю – нелегко ей там, на другом конце вселенной, где некий Миша упорно встает между ней и мной.

– Миша – это один знакомый актер, – наконец находит объяснение. – Мы с ним так часто болтаем, что я иногда называю Мишами других мужчин.

– Это нормально! – смеюсь. – Можешь называть меня, как тебе удобно, только не пропадай…

Вечером она снова приехала. Без звонка и без фруктов. Но это нам уже и ни к чему…

Утром, до съемок мне позвонил Чернов и сообщил, что ночью от инфаркта умер один наш общий друг. В пять утра почувствовал себя не важно, встал, пошел на кухню выпить воды, потерял сознание и все… Приехала скорая, но спасти не смогли – обширный инфаркт. В 39. Он был здоровый и крепкий, следил за собой, ходил в сауну, играл по выходным в футбол.

…Сижу в вагончике в ожидании, когда позовут в кадр, смотрю на заснеженные елки, на уютные дома в лесу, и думаю, как хрупка человеческая жизнь! Мы строим из себя героев, но на самом деле мы стеклянные – ничего не стоит нас разбить… Значит, надо торопиться!

Финал

Сцена на шоссе оставила чувство недосказанности. Так бывает во сне, когда хочешь сказать что-то важное, открываешь рот, а слов нет. Или, когда пытаешься разговаривать под водой (Я заметил, во сне почему-то все самые главные слова приходится говорить под водой, и тот, кому ты это говоришь, обычно отворачивается, не дослушав).

Был 20-градусный мороз, конец светового дня, и мы опять не успевали. В который раз спас стедикам. Махнули одним кадром огромную сцену! Все! Зритель больше не увидит героев! Мне кажется, тут хорошо бы побольше подробностей. Как истекает кровью смертельно раненная Наталья. Как беззвучно кричит, склонившийся над ней, Родион. Как Филипп блуждает обезумевшим взглядом по свежим пятнам крови на снегу… Нет и реакции Славика. Вообще все происходит так быстро и скомкано, что даже я, находясь внутри сцены, не сразу соображаю, в кого попали пули – убийца в одно мгновение проносится мимо на джипе и лишь слегка притормаживает, чтобы дать автоматную очередь через опущенное стекло. Закончить так эту огромную историю все равно, что мне закончить мою историю здесь…

…

А может и надо так заканчивать? И так уходить? Чтобы никто не успел понять, что это все – ФИНАЛ. А когда понял, чтобы захотел тебя вернуть. И пересмотреть фильм. И прочитать книгу сначала. Или бросился писать письмо в правительство, в Совет Федерации, а то и самому Президенту, чтобы немедленно дали указание написать новую книгу с теми же героями и снять продолжение фильма…? Но я расстроился. Сцена снова и снова прокручивалась в воображении в самом медленном рапиде – почти покадрово. И все движущиеся было размазано, как будто пытались стереть. Наши голоса тонули в болезненно высоком гуле, похожем на гул в ушах, когда приходишь в себя после контузии…

На следующий день с утра проходы. Ничего сложного, но приходится сниматься без шапки, так как это для десятых серий, где по сценарию осень. К обеду снова кашляю и мир вокруг в рапиде, как во вчерашней сцене в моем воображении. Вызывают скорую. У меня опять температура и что-то в легких… Уверен – ничего страшного, но врач Скорой считает иначе. Отводит Володю в сторону и минут пять они беседуют. Володя возвращается, неловко улыбаясь.

– Давайте поздравим Алексея с завершением съемок на нашем проекте! – говорит взволнованно и, как мне кажется, немного виновато. – Я прикинул, завтра можно обойтись без тебя, Леш. Там подъезды и отъезды, опять на морозе и без шапки. Снимем со спины дублера. А ты лечись!

Хочется возразить – один-то день продержусь! Все равно я уже победил, а победители не должны бояться ходить по морозу без шапок! Но молчу и только кашляю. Силы кончились. Как будто на самом деле я уже под водой. Давно не испытывал такого. Реально, иссякли все силы.

Эпилог

– Родя, домой! – кричит кто-то за спиной. Вздрагиваю и оборачиваюсь. Старушка выгуливает заспанного спаниеля. Вот так, я теперь откликаюсь на кличку собаки. Возможно, когда через полгода сериал «Месть» покажут по телевизору, число спаниелей по имени Родион возрастет в разы. Но надеюсь, к тому времени я уже не буду откликаться на это редкое имя. А на какое имя я буду откликаться, ну, конечно, помимо своего? Это знает только мой актерский бог, но мы с ним не общаемся на эти темы.

Сегодня тридцать первое декабря. Через час за мной заедет Вадим, чтобы отвезти в аэропорт. Я давно собран и вышел, чтобы немного подышать. Съемки закончились десять дней назад. Нет, я не заболел – я же им говорил! Но улететь сразу не смог… Пару раз собирался и каждый раз в последний момент откладывал. Продюсеры удивлялись – почему не улетаю. Все, кто мог уехать, уже в Москве.

Что я тут делал в эти свободные дни? Хрен его знает… Валялся на диване. Читал книжки. Писал. Смотрел скаченные из интернета сериалы. Подходил к окну и наблюдал, как город заваливает снегом. Слонялся по окрестным дворам, осторожно вдыхал больными легкими морозный воздух, наблюдал за спаниелями, выгуливающими своих хозяев…

И думал, много думал…

Мои мысли были бессвязны, как выкрики зрителей, по ошибке собравшихся в одном зале, чтобы посмотреть разные фильмы.

Каждый вечер я собирался с кем-нибудь встретиться. Но каждый раз, как наступало время, переносил встречи на другой день. Мне хотелось тишины.

В кармане вибрирует телефон. Определился незнакомый номер. Кто это может быть?

– Привет! Ты меня не помнишь? Это Катарина, я сменила номер. Ты все еще в городе? Съемки закончились?

Не могу вспомнить, что за Катарина. В моем ближайшем окружении нет Катарин. И не ближайшего окружения у меня сейчас нет тоже, я – один.

Она смеется.

– Так и думала, что не вспомнишь. Хотя обещал мне кое-что. Ну, ладно, даю подсказку. Паруса и дети!

И тут я вспоминаю – второй день съемок, берег водохранилища, дождь, актерский вагончик, загорелая девушка-инструктор… Счастливое время, когда в очередной раз все только начиналось. Как я люблю, когда все только начинается! Может, ради этого и стоит иногда немножко умирать. Не так, чтобы навсегда, но чтобы лишь немного испугаться… Хотя кто знает, может, играя в эти игры, хорошие актеры запускают внутри себя потайные механизмы смерти? Хотелось бы, чтоб все же было не так! Чтобы, честно приняв чужую трудную судьбу, пройдя через холодный липкий страх придуманного боя, мы обретали несгибаемую силу противостоять реальной Смерти, что караулит каждого где-то, за углом…

– Я рассталась с моим парнем, – сообщает Катарина совсем без грусти. – Еще летом. Мы с ним съездили в отпуск и я поняла, что это не мой человек. И я его отпустила. Ты мне тогда все правильно сказал. Надо торопиться и не тратить время на пустоту.

– Я так сказал?

– Не стала тебе звонить, чтобы ты не понял не правильно, – смеется. – Чтобы не подумал, что я звоню, чтобы напроситься… – господи, как это глупо! Как бы там ни было, все это время мне очень хотелось позвонить тебе. Только не было повода.

«Как часто ждешь каких-то дурацких поводов, чтобы сделать всего один решительный шаг, – думаю. – Иногда ждешь страстно, ночами не спишь, твердишь молитвы, пишешь что-то на клочке бумаги, бросаешь в бокал и выпиваешь с шампанским в новогоднюю ночь, чтобы сбылось. Но все остается, как есть, фортуна не оставляет шансов… Тогда впадаешь в депрессию, проклинаешь судьбу, считаешь себя неудачником… А возможно, надо лишь взять телефонную трубку, набрать нужный номер и шепнуть „Привет, это я!“ Если тебе не дают повода, попробуй сам дать кому-то повод…»

– Зря, надо было позвонить… – говорю вместо этого.

– И вот, наконец повод пришел, – продолжает, как будто не слыша. – Что у тебя с Новым годом? Не знаю, с кем справлять Новый год, представляешь! Поэтому и звоню… Собиралась с друзьями – мы планировали встретить новый год в городе, выспаться и махнуть в Египет. Но так случилось, что они уже там, а у меня билет только на третье и его не меняют… Не знаю, что придумать на эти дни… Кстати, ты не хочешь в Египет?

– Катарина, прости, я тебя перебью! Я должен сделать один маленький, но очень важный звонок. И я сразу тебе перезвоню!

Произношу эти три фразы спокойно, как удав. Но как только отключаюсь, стремглав набираю Вадиму:

– Вадюха, дружище, ты уже выехал за мной? Это хорошо, что выехал! Только, друг, мы не едем в аэропорт, потому что я не лечу в Москву… Да, опять не лечу, ты не ослышался. Где сегодня буду справлять Новый год? Если честно, пока не знаю. Ничего страшного, это нормально для меня не знать – я так живу и мне это нравится! Короче, приезжай и мы поедем по магазинам – купим еды, шампанского, цветов… А по дороге подумаем, где до третьего января можно раздобыть билет из вашего прекрасного города в этот солнечный и ветреный Египет… Ну, да, в Египет – я еще летом собирался заняться виндсерфингом, наполнить паруса неопалимым ветром перемен, разве я тебе не говорил? Вот и пришло время!..

Июнь 2009 – май 2010, Минск – Москва.