Текст книги "Поцелованные Одессой"

«Все флаги в гости будут к нам…»

В отличие от Северной Пальмиры, Санкт-Петербурга – самим своим именем как бы воплощающего мужскую ипостась с её воинственностью и демонстрацией устрашающей мощи, Одесса, Южная Пальмира, олицетворяет умиротворяющее расслабляющее женское начало, символизирующее жизнь (имя праматери человечества Ева, на иврите Хава, переводится как жизнь).

Связываемый с женской ипостасью града культ жизни предполагает такие традиционно женственные черты, как приверженность семейному очагу, повышенная эмоциональность, любопытство, не останавливающееся перед запретом вкусить от запрещённого плода или открытия ящика Пандоры – перед готовностью «приоткрыть дверь», куда наряду с «гордым славянином» устремились бы «француз, испанец, армянин, и грек, и молдаван тяжёлый, и сын египетской земли, корсар в отставке Морали» и прочие незарифмованные народы, пассионарные представители которых питают созидательную энергетику города.

Экономические плоды этой энергетики не долго заставили себя ждать: уже в 1815 году (городу всего около двадцати лет) на Одессу приходилось свыше половины грузооборота всех черноморских и азовских портов, а в 1877 году по объёмам торговли одесский порт превзошёл петербургский.

К 1914 году по численности населения Одесса – четвёртый город Российской империи, после Петербурга, Москвы и Варшавы.

Бурному развитию Одессы в немалой степени способствовал изначально культивируемый пафос либерализма и свободного предпринимательства, под влиянием которых у её обитателей складывается мировосприятие, проникнутое духом гражданства, серьёзно контрастирующее с духом верноподданничества, господствующего в империи.

Открытость Одессы для всего, что способствует её процветанию, запечатлена в памятнике одному из её выдающихся основателей – Дюку – герцогу Эмманюэлю де Ришелье, ставшему олицетворением духа города, его символом и визитной карточкой.

Запечатлённый в бронзе облаченный в римскую тогу памятник Дюку лишён какой-либо устрашающей атрибутики – под ним нет вздыбленного куда-то рвущегося коня, готового кого-то раздавить копытами. Голова его увенчана античной атрибутикой – лавровым венком, уходящим к античным временам символом успеха и мира. Лицо его, вместо грозного лика, демонстрирует подобающие в подобных случаях спокойствие и величие.

Герцог обращён к морю с распахнутыми руками, гостеприимно встречая восходящих к городу по впечатляющей лестнице гостей. Монумент украшен тремя латунными барельефами, которые символизируют вклад Ришелье в становление и развитие Одессы – «торговлю», «правосудие» и «земледелие».

Характерная деталь – памятник сооружён не по указанию свыше, не на средства власть предержащих, но по воле благодарных граждан и их пожертвования.

На фасадной стороне монумента – латунная золочёная плита с надписью:

ГЕРЦОГУ ЕММАНУИЛУ ДЕ РИШЕЛЬЕ ПРАВЛЯВШЕМУ СЪ 1803 ПО 1814 ГОДЪ НОВОРОССIЙСКИМ КРАЕМЪ И ПОЛОЖИВШЕМУ ОСНОВАНIЕ БЛАГОСОСТОЯНИЮ ОДЕССЫ БЛАГОДАРНЫЕ КЪ НЕЗАБВЕННЫМЪ ЕГО ТРУДАМЪ ЖИТЕЛИ ВСЕХЪ СОСЛОВIЙ СЕГО ГОРОДА И ГУБЕРНИЙ ЕКАТЕРИНОСЛАВСКОЙ ХЕРСОНСКОЙ И ТАВРИЧЕСКОЙ ВОЗДВИГЛИ ПАМЯТНИКЪ СЕЙ ВЪ 1826 ГОДѣ ПРИ НОВОРОССIЙСКОМ ГЕНЕРАЛЪ ГУБЕРНАТОРѣ – ГРАФѣ ВОРОНЦОВѣ

P.S. Изначальная утопичность успешной реализации «одесского проекта» состояла в том, что он ориентировался на внедрение в жизнь духа коммерции и свободного предпринимательства, носителями которого выступает так называемое «третье сословие» (класс предпринимателей) в обществе, где преобладал феодально-патриархальный уклад, опирающийся преимущественно на «традиционные» ценности, носителями которых выступали строящее своё благополучие за счёт рабского труда крепостного крестьянства дворянство и пропитанное духом милитаризма сословие военных.

Отцы-основатели

Многие летописцы города полагают, что разгадка успешности проекта «Одесса» – прежде всего «в прозорливости первых её градостроителей и градоначальников. Именно они определили доброжелательное участие во всём, что происходило с нашими предками, происходит с нами, будет происходить с нашими потомками» (Андрей Добролюбский. У колыбели Одессы…).

Их деятельность заложила основы градообразующих принципов Одессы, определивших формирование её культурных и прочих скреп.

Отличаясь удивительной биографией и незаурядным видением мира, каждый из них принёс заряд культурного наследия своих отечеств, запечатлённого в их сознании, на берега залива, где располагалось ничем не примечательное турецкое поселение, которому, после «крещения» в пене морской, суждено было превратиться в Одессу.

Хосе (Жузеп) Паскуаль Доминго де Рибас-и-Бойонс (попросту – Иосиф де Рибас) – представитель старинного испанского дворянского рода, уроженец Неаполя.

Герцог Эмманюэль де Ришелье – последний представитель рода дю Плесси, 5-й герцог (дюк) де Ришелье (duc de Richelieu), праправнучатый племянник кардинала Ришелье.

Граф Ланжерон – потомок аристократического французского рода Андро (Andrault), известного с начала XIV века. До эмиграции из Франции носил титулы графа де Ланжерон, маркиза де ла Косс, барона де Куньи, де ла Ферте и де Сасси. Достойно реализовал наиболее важные начинания, направленные на развитие и процветание города его предшественниками де Рибасом и герцогом Ришелье.

Уроженец Неаполя

Хосе (Жузеп) Паскуаль Доминго де Рибас-и-Бойонс (попросту – Иосиф Михайлович де Рибас) привлечён на русскую военную службу графом Алексеем Орловым, отбившим у турок поселение Хаджибей, вскоре превращённое в Одессу. По указу императора Александра I назначается первым градоначальником будущего города. Свой вклад в строительство Одессы де Рибас выделяет как одно из наиболее важных свершений в своей жизни:

«Из содеянного мною в этой жизни и иных деяний почитаю важным основание порта и города, которому волею мудрой государыни дано чудное имя Одесса – торговый путь, соединяющий народы обменом произведений рук их и разумом».

Дерибас верил в морское будущее нового города и рьяно взялся за дело. Чтобы поскорее заселить Одессу, было объявлено, что тот, кто здесь поселится, будет освобожден на десять лет от уплаты налогов и получит ссуды от казны («подъёмные»).

С разных мест в Одессу потянулись поселенцы. Для желающих поселиться в окрестностях города на морском побережье выделяется около 15 тысяч десятин земли, годной для хлебопашества. В порядке поощрения массовой иммиграции прибывающих иностранцев до момента обретения ими собственных домов размещают во временные жилища и освобождают от уплаты налогов сроком на 10 лет.

Под покровительством Иосифа Дерибаса в Одессе развиваются ремесла, торговля, мореплавание. По его инициативе в 1795 году учреждается городской магистрат, затем открывается городская дума, в том же году – одесская биржа, ставшая центром торговых операций.

В 1795 году в Одессе была проведена первая перепись населения. Оказалось, что в городе проживает 2349 человек, что не так уж и плохо, учитывая, что ещё недавно здесь простирались необжитые бескрайние степи…

Де Рибас утверждает «Энциклопедию строительства города» и начинает выдавать «открытые листы» на пожизненное владение земельными участками. С тем чтобы продемонстрировать личный пример, он берёт себе два участка в Военном «форштадте» в районе улицы Польской и начинает их застройку.

С подачи де Рибаса в Одессу привлекаются греки и албанцы, принимавшие участие в последней войне с турками на стороне русских войск, из которых к 1795 году он формирует дивизион в составе трёхсот солдат.

Солидный вклад в развитие города вносит его верный помощник и соратник, автор выдающегося плана строительства порта и города уроженец Антверпена инженер-полковник Франц де Воллан, занимающий достойное место среди строителей Одессы.

P.S. Имя славного неаполитанца де Рибаса запечатлено в названии центральной улицы города – Дерибасовской, которая изначально именовалась Гимназской (Гимназической), поскольку здесь размещалась с 1804 года основанная – через десять лет после основания города – гимназия Вольсея. В 1811 году она становится де Рибасовской, со временем превратившись в Дерибасовскую.

Попытки стереть это имя из памяти города путём многократного переименования улицы предпринимаются с новым отсчётом истории, летоисчисление которой начинается с легендарного выстрела «Авроры».

Тем не менее одесситы с удивительным упорством игнорируют таблички с переименованными улицами, продолжая жить не на улице Воровского, а на Малой Арнаутской, не на Ленина, а на Ришельевской, не на Красной Армии, а на Преображенской, не на Карла Маркса, а на Екатерининской, не на Кирова, а на Базарной и т. п.

Вместе с названием улицы Дерибас запечатлел память о себе в камне, ставшем одним из исторических артефактов в строительстве города.

«На улицах моего детства… плиты из вулканической лавы Везувия по-старому несут службу… Плиты эти спасительны в дождь. Они чуть приподняты над землёй, потоками воды на них не наносится грязь. И они красивы в дождь. Асфальт оскорбительно сер и тосклив. Он неровной коростой покрывает сплошным панцирем тело земли. Земле трудно дышится под давящей корой асфальта. А плиты блестят под дождём, и это живой блеск. Солнечным утром или в вечерних сумерках они отливают синевой, а в дожде – серебром и свинцом. И земля жадно дышит мокрым воздухом через щели плиточного тротуара» (Из воспоминаний Александра Дорошенко).

Живой блеск камня, рождённого из вулканической лавы Везувия, которому сегодня приходится пробиваться из-под серой толщи безликого асфальта, – своеобразное надгробье тому, кто, возможно, в силу сентиментальных чувств, охвативших уроженца Неаполя, либо исходя из прагматических соображений, организовал завоз в утопающий в грязи возводимый им град Одессу спасительного «неаполитанского сувенира», – Иосифу Дерибасу.

Уже в 1801 году Одесскую гавань, город, не достигший ещё своего десятилетия, регулярно посещают суда со всего Средиземноморья и придунайских городов – Марселя и Галаца, Неаполя и Стамбула, Пирея и Генуи, наполняя местный базар экзотическими фруктами, кофе, табаком, халвой, увозя домой пшеницу, рыбу, мясо, шерсть, чугун и пряжу («Славные страницы истории Одессы»).

Потомок французского кардинала

Эмманюэль де Ришелье – добрый гений одесситов, которого благодарные горожане запанибрата величают просто Дюком (фр. duc – герцог).

Ришелье был глубоко убеждён – возводимый им град явится «лучшей жемчужиной в русской короне».

При покровительстве Александра I герцог Ришелье в звании генерал-лейтенанта 9 марта 1803 года прибывает на службу в находящийся всё ещё на ранней стадии своего возведения город со звучным названием Одесса.

Иосиф де Рибас приложил грандиозные усилия для закладки фундамента города. Возможность возводить его фасад и стены, социализировать его первых поселенцев он оставил своим преемникам.

Из описания облика города 1803 года – к моменту прибытия Ришелье:

«Повсюду в округе нет ни одного клочка обработанной земли. Почти полное отсутствие деревьев либо какой-либо зелени. Домики в городе имеют необычайно жалкий вид. Дома, которые простояли несколько лет, частично разрушены и утопают в грязи. А городские доходы никак не соответствуют расходам. Одесса более напоминает пиратскую колонию, нежели город, в котором проживало около восьми тысяч жителей».

Расположился герцог в небольшом неказистом домике из пяти комнат, который служил ему одновременно и жильём, и «офисом».

Вид города, который ему «более напоминает пиратскую колонию» (вероятно, нечто подобное можно было наблюдать при зарождении будущей Австралии), не смущает герцога, но скорее рождает в нём смутное чувство надежды.

Чуждый аристократического снобизма и высокомерия, которым зачастую отличаются чиновники высокого и не очень высокого ранга, он внимательно знакомится с теми, кто оказался под его властью, кого он воспринимает как своих сограждан, с кем предстоит превратить «пиратски» обжитое побережье в современный город.

Возможно, в этот момент таинственный внутренний голос прозрения подсказывает ему: «Hic Rhodus hic salta» (лат. Здесь Родос – здесь и прыгай), смысл чего сводится к следующему – «Здесь твоё место, твоё будущее детище, которое прославит тебя надолго, здесь и следует тебе начинать».

27 сентября 1814 года по истечении одиннадцати лет пребывания на службе градоначальника одесситы прощаются со своим Дюком. Со слезами на глазах и возгласами отчаяния его провожают около десяти тысяч – примерно треть населения Одессы – благодарных граждан.

Уезжал человек, заложивший основы процветания города, уезжал начальник, распоряжавшийся значительными средствами и обладавший большой властью, уезжал не уличённый ни в воровстве, ни во взятках, ни в незаконном приобретении каких-либо благ, уезжал без бриллиантов, не имея денежных счётов в каких-либо банках, уезжал, не скрывая баснословные богатства в «офшорах» либо в их подобии, уезжал, не попав в категорию тех, о ком Салтыков-Щедрин с горечью восклицал: «У нас в России воруют все». уезжал, увозя с собой небольшой чемоданчик, куда умещались его парадный мундир и два костюма, уезжал, оставляя своё сердце любимому детищу.

Итоги своей деятельности в удивительно скромной форме он излагает в докладе, адресованном императору:

«В настоящий момент её [Одессы] население доходит до 35 000 человек. В течение 10 лет оно увеличилось в 5 раз. Число домов в городе доходит теперь до 2600. Постоянно воздвигаются новые постройки, соперничающие между собой в прочности и красоте.

Около 25 млн [из общей суммы 45 млн рублей торгового оборота всех портов Черноморского и Азовского морей] приходятся на долю Одессы. Таможенные сборы, приносившие лет пятнадцать тому назад несколько тысяч рублей, дают теперь ежегодно казне 2 млн рублей.

Количество возделываемой земли, масса капиталов и доходов возрастает ежегодно в громадной пропорции. И всё это чудесное возрождение совершается само собой, не причиняя никаких издержек казне.

Когда я приехал в Одессу в 1803 году, я должен был употребить шесть недель, чтобы добыть себе дюжину простых стульев – и, в заключение, я вынужден был выписать их из Херсона. А в 1813 году из Одессы вывезено было в Константинополь мебели на 60 тысяч рублей, сделанной не хуже, чем в Москве и Петербурге…»

В Вене, куда герцог отправился из Одессы, его тепло встречает король Франции Людовик XVIII, который предлагает ему пост министра иностранных дел в формируемом правительстве во главе с Шарлем Морисом Талейраном.

В должности министра иностранных дел, а затем премьер-министра Франции герцог не забывает о главном детище свой жизни – городе, в котором он воплотил дух овладевшей им мечты.

Со слезами радости на глазах, в ранге премьер-министра Франции, он встречает известие об открытии в Одессе некогда замышленного им лицея. И тут же вместе с благодарственным письмом, адресованным жителям города, передаёт в дар открывшемуся лицею 13 тысяч франков.

В ответ на сообщение о том, что российский император пожелал все доходы, получаемые Дюком в России, сохранить за ним до конца жизни, Ришелье значительную долю из причитающейся суммы передаёт в дар теперь уже далёкой Одессе.

Через четыре года, прошедших после отъезда Ришелье во Францию, император Александр I посещает детище герцога и делится следующими впечатлениями:

«Мы были наслышаны об успехах нашего друга. Но то, что предстало перед Нашим взором, повергает в неописуемый восторг. Пусть же герцог там, в Париже, ощутит Нашу искреннюю благодарность за труды свои».

Вскоре Дюк получает из рук российского посланника высокую награду России – орден Андрея Первозванного.

В глубокой ностальгии, испытываемой по Одессе, в которую герцог мечтает обязательно вернуться, он признается своему другу-одесситу – негоцианту Шарлю Сикару:

«Ни время, ни бурные события не в силах были заставить меня даже на день забыть Одессу. Сей волшебный город манит меня постоянно, и я не могу уже более противиться этому чувству Да и зачем?»

Увы! осуществить мечту о возвращении помешала смерть. Герцог Арман-Эмманюэль дю Плесси де Ришелье и де Фронсак скоропостижно скончался в ночь на 3 мая 1822 года в возрасте 56 лет.

Похоронен он в Париже, в родовой усыпальнице на территории университета Сорбонны.

«Я оплакиваю своего герцога Ришелье как единственного друга, говорившего мне правду». – отреагировал Александр I, получив известие о кончине герцога.

«Цветущий в акациях город…»

Среди наследия, оставленного в дар городу Ришелье, нельзя не упомянуть об акации – дереве, ставшем символом города. Утверждают, что этим выбором дерево обязано своим ароматом, впечатлившим будущего градостроителя Одессы при посещении Италии и, по-видимому, не только…

Серьёзное влияние на состоявшийся выбор, возможно, в немалой степени оказало и знакомство герцога с таинственной аурой, которой это дерево окружено.

Акация – древнейший символ, наделённый многочисленными таинственными свойствами, одно из которых – магическая способность этого дерева притягивать деньги – не могло не привлечь внимание одного из отцов-основателей будущего успешного торгово-коммерческого центра на юге России.

Со временем акация превращается в визитную карточку Одессы с её специфическим укладом жизни и воистину заслуживает права красоваться на гербе города.

P.S. «Однажды утром неопытный северянин идёт по дорожке Ковалевского парка и вдруг останавливается, изумлённый диковинным, незнакомым, никогда доселе не слыханным ароматом. Какая-то щекочущая радость заключается в этом пряном благоухании, заставляющем ноздри широко раздуваться и губы невольно улыбаться. Так пахнет акация» (А.И. Куприн).

Запах акации, как кто-то заметил, – «подлинный запах» Одессы. Знаменитый парфюмер Брокар, сделавший брендом своей фирмы запах сирени, заглянул в Одессу и понял, как легкомысленно поступил в оценке престижных запахов. В результате он приходит к решению – запустить новую серию парфюма под названием «Белая акация».

Граф Ланжерон

После Ришелье должность генерал-губернатора Новороссии и Бессарабии наследует другой французский аристократ, покинувший свою страну из-за событий Французской революции, – граф Луи-Александр-Андро Ланжерон, потомок аристократического французского рода, известного с начала XIV века.

Луи родился в Париже. Юношей, в девятнадцатилетнем возрасте, он поступает во французский экспедиционный корпус, в составе которого отправляется в США борцом за независимость против Англии.

В 1799 году получает российское гражданство и титул графа. В звании генерал-лейтенанта участвует на стороне российских войск в военных действиях против турок в Бессарабии и на Балканах. В войне 1812 года проявляет себя опытным и мужественным военачальником. В 1816 году становится генерал-губернатором Новороссийского края и градоначальником Одессы.

Вверенный его руководству город находился в стадии бурного развития – и «графу Ланжерону, сменившему Ришелье, оставалось только во всём следовать своему предшественнику, что он и делал» (Доротея Атлас. Старая Одесса).

Луи (Людовик) де Ланжерон воплощает в жизнь ряд важных начинаний, замышленных его предшественником Ришелье, среди которых – открытие в го роде Ришельевского лицея, образованного согласно уставу, высочайше утверждённому 2 мая 1817 года, который стал вторым по времени создания лицеем в Российской империи после Царскосельского.

В 1820 году в жизни города происходит важное культурное событие – выходит первая газета «Messager de la Russie Meridionalle» (на французском языке), основателем которой стал француз Иван Деваллон. А через два года в Одессе издаётся первый номер журнала «Troubadour d’Odessa».

Продолжая настойчиво «пробивать» в верхах идеи Ришелье, Ланжерон добивается получения для Одессы режима порто-франко.

Существование в течение сорока лет «свободной экономической зоны» (порто-франко) сыграло важную роль в истории развития города:

«Огромное значение отпускной торговли в деле поднятия производительных сил края вряд ли нуждается в доказательстве, если вспомнить, что в счастливые годы из Одессы вывозилось хлебных продуктов больше, чем со всех портов США» (Д. Атлас. Старая Одесса, её друзья и недруги).

Параллельно со стремительным развитием экономической составляющей города меняется и его внешний облик. Динамику этого изменения можно продемонстрировать, в частности, на впечатлениях английской путешественницы Мэри Холдернесс, посетившей город дважды – в 1816 и 1820 годах:

«Город Одесса – морской порт процветает, и место по-настоящему впечатляюще, если вспомнить, что около 20 лет назад всё его население помещалось в нескольких рыбацких хижинах и что в 1812 году треть населения города забрала чума. Вновь посетив Одессу, – продолжает свои воспоминания англичанка, – я увидела, что прогресс просто ошеломляет…»

В 1831 году в Одессу из Санкт-Петербурга пришла скорбная весть – там в возрасте 68 лет от холеры скончался граф Александр Ланжерон. Согласно его завещанию и во исполнение воли родственников тело графа с почестью было перевезено в Одессу и похоронено в римско-католической церкви Успения Богоматери на улице Екатерининской.

P.S. Усилия герцога Ришелье и графа Ланжерона, направленные на превращение строящегося города не только в крупнейший порт и торгово-экономический центр империи, но и в привлекательное место для аристократии, оказались не напрасными.

Элегантные магазины Одессы, Итальянская опера и восхитительные места для гуляний и развлечений поражали гостей. Об Одессе стали говорить как о «русской Флоренции», либо как о «Петербурге в миниатюре», либо как о «Париже»:

«Свободный дух этого портового города привлекает к нему русских и польских дам. Одесса для них – Париж, который они все стремятся посетить, по крайней мере один раз в жизни» (H. Hommaire de Hell. Travels in Steppes of the Caspian Sea, the Crimea, the Caucasus… London, 1847).

Редактор первого тома «Одесского альманаха» (1831 год) начинает свою статью с риторического вопроса: «Приятно ли жить в Одессе?»

И тут же отвечает: «Без всякого сомнения: здесь представляется всё, что может занимать деятельного, образованного человека. Хотите ли с пользою употребить время и капиталы в Одессе – пред Вами открыто обширное поприще для разного рода предприятий. Любите ли чтение – вашу страсть к книгам и журналам вполне удовлетворят Одесская библиотека и здешние книгопродавцы. Приходят ли часы досуга – Вас призывают приятные балы зимою, гулянье по морю летом и, наконец, Итальянская опера…»