Текст книги "Советские вожди шутят. От Ленина до Горбачева"

Могильщик капитализма

На приеме 18 ноября 1956 года по случаю прибытия в Москву польской партийно-правительственной делегации во главе с Циранкевичем и Гомулкой Хрущев заявил: «Когда представители буржуазного мира говорят о венгерских событиях, они употребляют различные страшные слова о „советской агрессии“, о „вмешательстве во внутренние дела других стран“ и тому подобное. Но когда речь заходит об агрессии колонизаторов против Египта, то это, по их утверждению, оказывается не война, а всего лишь невинные „полицейские мероприятия“ с целью наведения порядка в этой стране». Вспомнив, что пролетариат станет могильщиком капитализма, послам Великобритании и Франции, присутствовавшим на приеме, он бросил свою знаменитую фразу: «Да, мы вас похороним!»

Отставка маршала Жукова

Г. К. Жуков 26 октября 1957 года, в день своего возвращения в Москву из Югославии, постановлением Президиума ЦК КПСС был освобожден от обязанностей министра обороны СССР, и на эту должность был назначен Р. Я. Малиновский.

Айно Куусинен вспоминала: «От старых партийцев я узнала, как происходило снятие Жукова. Маршал как раз вернулся из поездки в Югославию и Албанию. Хрущев встретил его во Внуково и отвез в ЦК. Присутствовало всего несколько партийных руководителей, в том числе секретарь ЦК Екатерина Фурцева. Хрущев произнес речь об антипартийных действиях Жукова. Потом Фурцева обвинила Жукова в самолюбовании: Жуков считает себя чуть ли не Георгием Победоносцем, заказал даже портрет – на белом коне. Подпись гласила: „Георгий Жуков, Георгий-победитель, освободивший немецкий народ“. По его же инициативе портрет повесили в музее Красной армии. Но кто на самом деле освободил народ Германии от фашистов? Не Жуков, а бойцы Советской армии! Так закончила Фурцева. Жуков спокойно ответил, что Никита Сергеевич не имеет ни малейшего понятия о военных делах. На Фурцеву он лишь взглянул презрительно».

Офицер охраны Кремля С. П. Красиков рассказывал о встрече маршала в Москве несколько иначе: «Когда Жуков прилетит в Москву, не зная еще, что уже снят с должности министра обороны, на аэродроме его встретил лишь порученец, который и доложит маршалу о происшедшем.

– А кого назначили? – спросил Жуков.

– Малиновского, товарищ маршал.

– Ну, это еще ничего, – улыбнется командующий. – А то я подумал – Фурцеву».

В этот же день Жукова пригласили на заседание Президиума ЦК КПСС, обвинили во всех смертных грехах и отстранили от руководства Министерством обороны СССР.

На двух креслах

Первый секретарь ЦК КПСС Хрущев 27 марта 1958 года занял второй пост – председателя Совета министров СССР, объединив в своем лице высшую партийную и исполнительную власть. Вспоминая об этом событии, уже находясь на пенсии, он лукаво писал: «Мы вынуждены были освободить Булганина от поста председателя Совета министров. Меня уговаривали занять этот пост. Я искренне говорю, именно уговаривали. Я очень не хотел, сопротивляясь против совмещения в одном лице постов председателя Совета министров и первого секретаря ЦК партии».

Вскоре появился анекдот:

– Почему Хрущев захватил должности первого секретаря и председателя Совета министров СССР?

– Понял, что на одну зарплату не проживешь.

Хрущев занял в Кремле кабинет на втором этаже здания бывшего Сената. Раньше он принадлежал Сталину, потом в нем работал Маленков, после него – Булганин. Сохранил Никита Сергеевич за собой кабинет и в здании ЦК КПСС на Старой площади. В обеих приемных работали помощники, дежурные, машинистки и стенографистки.

Новогодний прием

Вечером 31 декабря 1958 года начался правительственный прием, посвященный встрече Нового года, в Георгиевском зале Большого Кремлевского дворца. Концерт, который вели популярные молодые киноактеры Михаил Козаков и Руфина Нифонтова, затянулся до 2 часов ночи следующего 1959 года. Михаил Козаков вспоминал: «Мы стояли на сцене Георгиевского зала, а внизу параллельно эстраде был расположен накрытый стол, за которым – спиной к нам – восседало правительство во главе с Н. С. Хрущевым. Дальше – бесчисленные столы для знатных гостей, послов иностранных держав, военачальников, министров и т. д. Концерт транслировался по радио и в другие залы, где за столами сидела знать рангом пониже, чтобы и она могла насладиться скрипичным дуэтом отца и сына Ойстрахов. А когда танцевали адажио молодые Катя Максимова и Володя Васильев, то не вместившиеся в Георгиевский слышали только музыкальное сопровождение да стук пуантов Кати и эхо прыжков Володи по помосту сцены… Концерт шел с перерывами. Они возникали в зависимости от здравниц и речей, которые произносил Никита Сергеевич. Он нажимал на кнопку звонка, собирая внимание зала, и разражался очередной здравницей. С каждой выпитой рюмкой звонок все чаще и речи становились дольше. Концерт тащился и шел как немазаная телега».

Построение коммунизма

На внеочередном XXI съезде КПСС, проходившем с 27 января по 5 февраля 1959 года, было объявлено о полной и окончательной победе социализма в СССР и начале строительства коммунизма. Принят семилетний план развития народного хозяйства (1959–1965). В своем докладе Хрущев отметил: «Ныне задача состоит в том, чтобы добиться перевеса социалистической системы над капиталистической системой в мировом производстве, превзойти наиболее развитые капиталистические страны по производительности общественного труда, по производству продукции на душу населения и обеспечить самый высокий в мире жизненный уровень».

Появились анекдоты о «светлом будущем».

* * *

Деревенский дед говорит Хрущеву:

– Догнать Америку было бы неплохо, а вот перегонять не надо.

– Почему?

– Да чтобы они нашу голую задницу не увидели.

* * *

После лекции в клубе на тему «Догоним и перегоним Америку» лектору задает вопрос из зала еврей:

– Скажите, а когда мы догоним Америку, можно будет там остаться?

* * *

Лектор из обкома партии говорит в своем выступлении:

– При коммунизме всего у нас будет вдоволь!

Голос из зала:

– А у нас?

Кухонная ссора

В парке культуры и отдыха «Сокольники» 24 июля 1959 года вице-президент США Ричард Никсон и Никита Хрущев открыли американскую национальную выставку. Историк Ю. В. Емельянов пишет: «Острая дискуссия между Никсоном и Хрущевым состоялась в той части выставки, где экспонировалась „современная американская кухня“, и поэтому она была окрещена журналистами „кухонной ссорой“. Хрущев назвал резолюцию[26]26
  Президент США 17 июля 1959 года утвердил резолюцию «О порабощенных народах», в которой говорилось: «С 1918 года империалистическая и агрессивная политика русского коммунизма привела к созданию обширной империи, которая представляет собой зловещую угрозу для безопасности Соединенных Штатов и всех свободных народов мира».


[Закрыть] „конским дерьмом“, добавив, что нет ничего, что бы пахло гаже. На это Никсон заметил, что свиное дерьмо пахнет еще хуже. Однако Никсону не удалось увести спор в животноводческую сферу, так как Хрущев стал высмеивать экспонаты, выставленные на американской выставке. Он увидел в них попытку удивить советских людей, которые якобы не знали таких вещей, как газовая плита, водопровод и электрические приборы. Попытки Никсона защитить систему „свободного предпринимательства“ лишь вызвали ответную речь Хрущева о преимуществах советской системы, перспективах выполнения семилетки и многом другом».

Никсон долго готовился к этой поездке, изучал личность Хрущева, встретился с прибывшими в Вашингтон на открытие советской выставки двумя его заместителями в правительстве – Анастасом Микояном и Флором Козловым. Он вспоминал: «В ходе длительных бесед со мной каждый из них подал несколько довольно быстрых и крученых мячей. Но встреча с Хрущевым после бесед с ними – это все равно что игра с командой высшего класса после игры со слабаками. Он пускает в ход умопомрачительный набор различных приемов: сногсшибательную скорость, крученые мячи, слабые и сильные подачи, весь арсенал трюков, и все это в сбивающем с толку темпе. Я нанес сотни протокольных визитов руководителям правительств многих стран, но никогда раньше глава правительства не встречал меня тирадой нецензурных слов, переводя которые на английский, переводчик краснел».

Американская выставка работала до 4 сентября, и за это время ее посетило 2 миллиона 100 тысяч человек. Партийным организациям Москвы была послана разнарядка о выделении «специальных людей из числа членов партии, комсомольцев и беспартийного актива для организации критических записей в книгу отзывов посетителей, имея в виду критику американского образа жизни».

Бомбы наготове

На новогоднем приема в Кремле в ночь накануне 1 января 1960 года Хрущев долго беседовал с послом США и его женой, а также с французским послом и его женой. Говоря об ужасах ядерной войны, он сообщил, что 30 советских бомб нацелено на Францию и 50 – на Англию. Заверив, что он в восторге от своего визита в США, Хрущев сказал, что, если соглашения на встрече четырех великих держав не будет достигнуто, то он подпишет договор с ГДР, который покончит с пребыванием западных стран в Берлине. Накануне Хрущев подготовил записку, в которой утверждалось, что у СССР имеется «широкий набор ракет и в таком количестве, что мы буквально можем потрясти мир».

Вилли Брандт писал о Хрущеве: «На приеме по случаю нового 1960 года он после обильного потребления водки сообщил „по секрету“ западным послам: для Франции и Англии готово по 50 ракет, а для Федеративной Республики[27]27
  ФРГ.


[Закрыть] – 30 пронумерованных экземпляров. Но когда жена французского посла спросила, сколько ракет предназначено для США, жизнерадостный Никита ответил, что это военная тайна».

В Париже

Хрущев 14 мая 1960 года отбыл в Париж на совещание глав правительств четырех держав – СССР, США, Англии и Франции – по вопросам европейской безопасности и по берлинскому вопросу. Переговоры потерпели провал из-за выдвинутого советской делегацией к американской делегации требования принести официальные извинения за разведывательную акцию 1 мая летчика Пауэрса и прекратить разведывательные полеты над территорией СССР.

Хрущев провел заключительную пресс-конференцию, где сделал традиционное заявление о неудавшихся итогах совещания. В ответ на недоброжелательный шум журналистов он вдруг разразился экспромтом:

– Господа, и прошу извинить меня, но хочу сразу ответить той группе, которая здесь «укает». Меня информировали, что канцлер Аденауэр прислал своих агентов, не добитых нами под Сталинградом, которые шли в Советский Союз с «уканием». А мы так им «укнули», что сразу на три метра в землю вогнали. Так что вы «укайте», да оглядывайтесь. Мы вас били под Сталинградом, на Украине, в Белоруссии – и добили. Если же остатки будут «укать» против нас и будут опять готовить нападение, то мы так «укнем»…

Далее посыпалась площадная брань…

Спрятался

Хрущев любил устраивать своеобразные спектакли, как бы чуть-чуть превращаясь в обыкновенного человека. Журналист Юрий Зерчанинов вспоминал: «Летом 1960 года, как репортер „Комсомольской правды“, я приехал в Сокольники на открытие Чехословацкой выставки. Церемония задерживалась, ждали Хрущева. Я стоял в толпе чуть в стороне от центральной аллеи, вдоль которой были выстроены неизменные пионеры с цветами. И вдруг кто-то толкнул меня в бок, я повернулся и увидел рядом с собой Хрущева. Как потом выяснилось, он решил разыграть устроителей выставки и, где-то оставив свою машину, смешался с толпой ожидающих. Внушительный телохранитель едва поспевал за ним. Поймав мой недоуменный взгляд, Хрущев заговорщицки приложил к губам палец, но тут какой-то пружинистый малый вскочил на ближайший пень и деревянно выкрикнул: „Да здравствует Никита Хрущев!“ Ясно, он имел задание – приветствовать Хрущева из толпы. И по-заграничному, без отчества, хотя еще так привычно было неразделимо сиятельное: „Иосиф Виссарионович…“ „Не кричи“, – сказал раздосадованный Хрущев, и пружинистый онемел на своем пне. А к Хрущеву уже вели пионеров…»

В Финляндии

С 3-го по 5 сентября 1960 года проходил визит Хрущева в Финляндию. И. Е. Синицын вспоминал: «По случаю его прибытия спецпоездом на перроне вокзала были выстроены, согласно дипломатическому протоколу, сотрудники совпосольства, торгпредства и остальных советских учреждений в Хельсинки. Мое место, как редактора представительства Совинформбюро, было где-то в середине шеренги. Вначале Хрущев взасос целовался с Кекконеном[28]28
  Президент Финляндии, на празднование 60-летия которого прибыл Н. С. Хрущев.


[Закрыть], хотя тот все пытался подставить слюнявым губам Никиты гладко выбритую щеку. Затем посол СССР Захаров, надутый человечек маленького роста, пошел впереди низкорослого Хрущева вдоль шеренги представлять верхушку советской колонии. Каждому демократичный первый секретарь ЦК КПСС пожал руку, следуя лучшим традициям российских монархов. Далее высокий гость отправился на переговоры с президентом и экскурсии. Из всех комментариев к увиденному в Финляндии „великим кукурузником Советского Союза“ больше всего мне запомнилось его высказывание в советском посольстве на приеме в честь Урхо Кекконена. Изрядно подвыпив, Никита Хрущев стал бахвалиться, что „коммуньизьм“, как он произносил это слово с двумя мягкими знаками, через два-три десятилетия распространится на весь мир. Кекконен, который умел пить значительно лучше, чем его московский гость, и сохранять трезвую голову до конца, довольно резко заметил Хрущеву, что Финляндия не собирается коммунизироваться. Благодушно-пьяненький советский лидер за словом в карман не полез. Хохотнув, он пообещал:

– Ну, тогда мы оставим вас капиталистическим заповедником в Европе! К вам будут приезжать туристы и вспоминать историю!»

На сессии ООН

В сентябре-октябре 1960 года Хрущев во второй раз посетил США в качестве главы советской делегации на XV сессии Генеральной ассамблеи ООН. В ходе ассамблеи ему удалось провести переговоры с главами правительств целого ряда стран. С американским президентом Хрущев принципиально не встречался из-за инцидента со сбитым американским шпионским самолетом. В его докладе на ассамблее 23 сентября содержались призывы к всеобщему и полному разоружению, немедленной ликвидации колониализма и принятию в ООН Китая. По поводу разоружения была принята бессодержательная резолюция, рекомендующая рассмотреть данную проблему на следующей сессии.

За время работы сессии он восемь раз поднимался на трибуну ООН. Скандалил, из-за чего приходилось прерывать совещание. О самом легендарном его поступке вспоминал переводчик Суходрев: «Выступления продолжались. Время от времени в них звучали заявления, которые Хрущев воспринимал как выпады против коммунизма, Советского Союза и социалистической системы в целом. Протестуя, он продолжал стучать кулаками по столу. А потом, в какой-то момент, я вдруг вижу, что он снял с ноги ботинок, хоть так его потом назвали во всех газетах мира, а скорее башмак, что-то вроде сандалии, с несколькими ремешками на носке… Когда он начал колотить башмаком по столу, мне стало дурно. Думаю, не только мне».

Были и другие эксцессы с лидером советской делегации. Например, сидя напротив кресел испанской делегации, он показал им кулак, из-за чего чуть не возникла потасовка.

Хрущев, почти ни в чем на сессии не получивший поддержки, остался недовольным деятельностью Организации Объединенных Наций, даже через своего заместителя предложил перенести ее штаб-квартиру из США в Австрию. Но и в этом его никто не поддержал. Возвратился из Нью-Йорка в Москву Никита Сергеевич 14 октября.

Оптимистический оппортунист

В 1960 году Хрущев провел необходимую, хотя и непопулярную реформу – на треть сократил численный состав вооруженных сил. В газете «Известия» появился дружеский шарж. Никита Сергеевич добродушно командует войскам: «Каждый третий – выходи!» Из строя выходят военные с чемоданами, остаются – с автоматами.

Кроме того, загоревшись идеей управляемого ракетного оружия, на все остальные виды вооружения он махнул рукой. Было остановлено проектирование многих видов военной техники, бомбардировщиков, крупных надводных кораблей.

В связи с возрастающей возможностью Советского Союза запускать ракеты с ядерными боеголовками у американских спецслужб появилось новое трудное занятие – постичь психологию Никиты Сергеевича. В 1960 году ЦРУ собрало около двадцати экспертов – терапевтов, психиатров и психологов, – которые на основе видеозаписей, фотографий и речей составили психологический портрет Хрущева. Группа экспертов даже изучала снимки артерий Хрущева, чтобы оценить, насколько справедливы слухи об артериосклерозе и высоком кровяном давлении у советского лидера. В секретном отчете, который предназначался для американского президента, эксперты сделали вывод, что, несмотря на колебания настроения, депрессии и запои, советский лидер показал себя «хроническим оптимистичным оппортунистом». Они пришли к выводу, что Хрущев скорее активист, полный энтузиазма, чем, как до этого считали многие, коммунист сталинского склада.

Партийные новации

На территории Московского Кремля 8 октября 1961 года завершилось возведение огромной современной коробки из стекла и бетона, построенной по проекту архитекторов и инженеров под руководством М. В. Посохина, изуродовавших старинный архитектурный ансамбль Боровицкого холма. В этом новом Кремлевском Дворце съездов с 17-го по 31 октября 1961 года проходил XXII съезд КПСС. В связи с обширными помещениями нового дворца на съезд было избрано небывалое по числу количество депутатов – 4408 с решающим голосом и 405 – с совещательным. Хрущев выступил с несколькими обширными докладами, продолжавшимися по три-четыре часа, и безапелляционно объявил, что коммунизм будет построен к 1980 году. Что получилось из этой мечты, советские люди вскоре испытали на себе. Хрущев на съезде самонадеянно заявил:

– Многие западные политические деятели иной раз говорят: «В достижения вашей промышленности мы верим, но не понимаем, как вы выправите положение с сельским хозяйством». Беседуя с ними, я говорил: «Обождите, мы вам еще покажем кузькину мать и в производстве сельскохозяйственной продукции»…

«Кузькина мать», которую обещал показать миру Хрущев, не заставила себя долго ждать. Генерал Н. П. Каманин 9 февраля 1962 года записывает: «В столовых ввели постные четверги. В Москве, и особенно на периферии, ощущается недостаток мяса и других продуктов. Усиленно ползут слухи, что на Хрущева в Минске было совершено покушение. Удивляют не сами слухи, а то, что люди не возмущаются ими. Народ Хрущева не любит, его бесконечная болтовня и обещания всем надоели».

Следом в газетах 1 июня 1962 года появилось постановление ЦК КПСС и Совета министров СССР о повышении цен на мясо и мясные продукты (до 34 %) и сливочное масло (на 25 %).

Кукурузовод

Во Дворце спорта в Лужниках 12 декабря 1961 года открылось совещание работников сельского хозяйства нечерноземной зоны. На нем Хрущев, в частности, эмоционально воскликнул: «Кукуруза – это колбаса на стебле! Это масло! Это бифштекс! Это сало!»

Посевы кукурузы появились повсеместно, вытесняя привычные зерновые культуры.

Появился анекдот:

Сын председателя колхоза спрашивает отца:

– Папа, что такое кукуруза? Ты только о ней и говоришь…

– Ой, сынок, кукуруза – страшное дело. Ее не уберешь – тебя уберут.

Климатические условия

В Большом Кремлевском дворце с 19-го по 23 ноября 1962 года проходил Пленум ЦК КПСС. Хрущев выступил с докладом «Развитие экономики СССР и партийное руководство народным хозяйством». Он начал с жалоб на «исключительно неблагоприятные климатические условия»: «Суровая зима, а затем жесткая засуха нанесли ущерб важнейшим сельскохозяйственным районам страны. Урожай получен ниже, чем в прошлом году, а озимые на миллионах гектаров погибли».

Над подобными жалобами полуголодный советский народ смеялся:

– У сельского хозяйства четыре врага – весна, лето, осень и зима.

В Манеже

Хрущев 1 декабря 1962 года посетил в Манеже (Центральный выставочный зал на Манежной площади в Москве) выставку, посвященную 30-летию Московского отделения Союза художников СССР, и дал резко негативную оценку картинам художников-авангардистов. Его сопровождали Суслов, Полянский, Косыгин, Шелепин и руководители Союза художников СССР.

Ребекка Мэтлок, жена будущего посла США в СССР, вспоминала: «Мы были на выставке в Манеже. Мы были потрясены, увидев современное абстрактное искусство, впервые выставленное в Советском Союзе. Особенно интересны были картины, а также скульптура Эрнста Неизвестного. Джек[29]29
  Ее муж Джек Мэтлок.


[Закрыть] заснял женщин, разглядывавших его скульптуру. Я услышала, как одна толстуха сказала своей приятельнице, стоя у большой обнаженной зеленой женщины на картине Роберта Фалька: „Я же так не выгляжу, когда снимаю одежду“. В тот же день, позже, выставку посетил Хрущев. Он пришел в ярость от увиденного и самым грубым образом охарактеризовал ее. Он приказал немедленно закрыть выставку. Так начался идеологический разгром свободы выражения в искусстве, распространившийся и на литературу».

Писатель Корней Чуковский записывает: «Н. С. Хрущев пришел на выставку в Манеж и матерно изругал скульптора Неизвестного и группу молодых мастеров. Метал громы и молнии против Фалька».

Литературовед Владимир Лакшин записывает: «Подстрекаемый В. А. Серовым и другими руководителями Союза художников, а быть может, не только ими, он[30]30
  Хрущев.


[Закрыть] набросился на „абстракционистов“ и прочих формалистов, как на главную опасность в искусстве».

Б. И. Жутовский вспоминал: «Одна команда живописцев, находившаяся у власти, решила, что пора сводить счеты с другой командой, которая подошла к этой власти слишком близко, и, чтобы убивать наверняка, придумала, как воспользоваться обстоятельствами и сделать это руками первого человека в государстве».

Ю. Соболев вспоминал: «Наш „разгром“ Хрущевым и его свитой на выставке в Манеже стал для меня серьезным уроком. Я вдруг почувствовал, насколько я беззащитен. И это мое чувство было прямо противоположно тому ощущению острого переживания от столкновения с властью, которое испытал полностью защищенный Эрнст Неизвестный. С ним скандала не получилось, потому что его перепалка с Хрущевым была диалогом двух равносильных людей. В отличие от Белютина, который выглядел сильно растерянным, Неизвестный заставил себя слушать, и чувствовалось, что то, как он говорит, вызывает у Хрущева известное уважение. Для остальных же эта выставка стала первым выходом из камерной „цеховой“ ситуации к зрителю, который смотрит явно предвзято и недоброжелательно. И никто не поможет. Вещь должна защищать себя сама. Мощное ощущение собственной беззащитности, которое мы испытали, было полезным, но именно оно заставило нас время от времени подходить друг к другу и держаться за руки. А впоследствии и выстраивать стены, без которых вполне можно было бы жить. Оно повлияло и на все “неофициальное искусство” в стране, которое и по сей день не может избавиться от неестественного комплекса неполноценности».

Первый секретарь МГК КПСС Н. Г. Егорычев вспоминал: «Хрущева – неожиданно для меня – повели на второй этаж. Я недоуменно спрашиваю: „Куда всех ведет?“ Как потом выяснилось, „отсутствующий“ Ильичев[31]31
  Л. Ф. Ильичев – секретарь ЦК КПСС по идеологии.


[Закрыть] за ночь (!) до посещения выставки руководителями ЦК распорядился собрать по квартирам работы молодых абстракционистов и следил за их размещением на втором этаже вне выставки МОСХ[32]32
  МОСХ – Московское отделение Союза художников РСФСР.


[Закрыть]. Он и авторов пригласил. Те вначале были очень довольны, что их работы хотят показать. Но оказалось, что кому-то очень хотелось столкнуть их с Н. С. Хрущевым. Провокация удалась. Хрущев, как только увидел эти работы, побледнел и стал кричать: „А это что такое? Разве это искусство? Это написано не рукой человека, а намалевано хвостом осла!.. А вы кто такие?! – причал он, обращаясь к молодежи. – Это не искусство, и вы не художники! Вы педерасты!“ И пошел, и пошел…»

О посещении Хрущевым выставки в Манеже вскоре появился анекдот:

– Зачем здесь это говно намалевано?

– Это, Никита Сергеевич, «Рассвет на Волге».

– А что это за мазня?

– Это, Никита Сергеевич, «Симфония света».

– А это что за жопа с ушами?

– Это, Никита Сергеевич, зеркало.