Текст книги "Путешествие в чудетство. Книга о детях, детской поэзии и детских поэтах"

2011

К первой книге стихов Анны Игнатовой «О слонах, троллейбусах и принцах» мне посчастливилось написать предисловие:

«О чём эта книжка?

Вы сразу же ответите:

– Понятно о чём! О слонах, троллейбусах и принцах! Так написано в заглавии.

Это правда. Но ещё и о воронах, рыбах, драконах, о снежном человеке – йети, о деде Морозе, Снегурочке, гномах и о совершенно невероятных животных, которые на самом деле существуют на свете.

Даже трудно себе представить, что такое количество героев умещается на страницах небольшой книги. Наверное потому, что стихи – а вы сразу же убедитесь, что это книжка в стихах, – предполагают краткость, точность высказывания и то, что мы называем красотой слова или гармонией. Если оказывается, что стихи веселы, занятны, полезны и красивы, то чтение становится увлекательным, то есть увлекает вас в небольшие путешествия, а там – чем больше героев, тем интереснее с ними общаться.

Очевидно, такая необычная книжка получается тогда, когда её автор не просто поэт, а есть в его жизни ещё какое-то, тоже не совсем обычное дело. Автор этой книги Анна Игнатова по образованию педагог. Это обычно. Занимается рекламой. Тоже сегодня вполне обычное дело. У неё есть любимая семья. Хорошо, но обычно. А потом начинаются необычности. Вот что говорит сама Анна:

– Я обожаю путешествия. Путешествовать люблю настолько, что даже выучилась водить машину, лишь бы поехать во Владивосток, а потом оттуда через всю страну на машине назад… В прошлые выходные мы с семьёй были в Финляндии на велосипедах, в позапрошлые – на байдарке на Вуоксе. В эту субботу будем с мужем участвовать в соревновании по ориентированию, а через неделю уедем на Ууксунскую гряду опять на велосипедах. Летом надо пользоваться летом. Придёт зима – на велосипедах далеко не уедешь. Зимой больше на лыжах катаемся, на горных и беговых. Леплю из пластилина. Это увлечение с детства, и оно не прошло с годами. Представляю, как буду я бабушкой в кресле-качалке не носки вязать, а лепить миниатюрные сценки… Никакой пользы внукам!

Не знаю, как будущим внукам Анны Игнатовой, а нам всем, по-моему очень полезно и интересно пообщаться с таким необычным человеком. Так и хочется воскликнуть:

– Дорогая Аня! Возьмите с собой и нас! Мы тоже хотим поучаствовать, например, в соревнованиях по ориентированию. Будем ориентироваться в ваших стихах – чудное дело! Так что в следующую субботу мы все, ваши читатели, собираемся у вашего дома. Вы нас сразу узнаете – у каждого будет в руках компас и ваша книжка. Идёт?»

Своего рода девизом для Анны Игнатовой может стать название одного из её стихотворений – «Мечта и Фантазия».

 
Спешила Мечта по тропинке,
Котёнка несла для Маринки.
 
 
Навстречу Фантазия Вовки
Акулу вела на верёвке:
 
 
– Куда ты, с котёнком в корзинке?
– Спешу, понимаешь, к Маринке.
Не вечно ж Мечтой оставаться,
Когда-нибудь надо сбываться!
 
 
Фантазия Вовки кивнула,
Погладила нежно акулу,
Дала ей с орехами булку…
– А мы просто так, на прогулку!
 

Несколько лет назад стихи Анны Игнатовой стали открытием фестиваля молодых детских писателей «Вокруг Детгиза» – стихи оказались остроумными, точными, подхватывающими психологию того возраста, с оглядкой на который они писались.

За прошедшее совсем недолгое время у Игнатовой вышла и та поэтическая книжка, о которой мы начали говорить, а потом – книжка прозы, и ещё другая, и ещё третья, и вообще Аня оказалась в центре того нового писательского движения, которым сейчас определяется детская и подростковая литература: мне уже не раз приходилось высказывать своё мнение на тот счёт, что сегодня мы переживаем явный подъём всего «литературно-детского», и всё, что пишет Анна Игнатова (а она ещё выступает и как критик и ценитель детской литературы), сочетает её творчество со многими нынешними голосами её сверстников.

И если термин «научно-популярная литература» применим к стихам, то многое из того, что пишет Анна Игнатова, пойдёт по этому разряду. Например, стихи «из жизни» букв и звуков, о частях нашей речи, о редких рыбах или о животных, занесённых в Красную книгу. Есть у неё стихи на стыке детской и взрослой поэзии – «Ускользнувшие сказки»; в эту книжку они не вошли, но, надеюсь, войдут в следующую: остроумно и поэтически-точно придуманные вариации на тему классических сказок, однако с такой концовкой, которая юмористически обыгрывает или даже разрушает всем знакомые сюжеты. «По какой-то причине, – пишет автор, – сказка не состоялась, пошла по новому пути… В жизни полно таких поворотных точек, только у нас нет возможности их заметить. Мы же не можем вернуться в утро прожитого дня и посмотреть, чем бы завершился вечер, если бы мы сели не на автобус, а на трамвай… Не можем в жизни. А в сказке можем».

Художник Елена Кузнецова

Мне кажется, Анна Игнатова нащупывает – пока ещё осторожно, но вполне настойчиво и обдуманно – подходы к современному детскому сознанию, более даже подростковому, нежели малышовому, которое нередко ставит в тупик педагогов. Тут-то и приходит на помощь поэзия, которая благодаря «рифменному мышлению» и иронии объединяет «классику» и современность:

 
Здравствуй, поле, здравствуй, речка!
Здравствуй, дача дедова!
Принимайте человечка,
Городского, бледного!
 
 
Здравствуй, пыльная дорога
От села до хутора!
Поживу-ка я немного
В доме без компьютера!
 
 
Буду трескать чебуреки
Свежие, горячие!
Буду слушать саундтреки
Птичье-лягушачие!
 
 
Ждать Катюшу у сосны,
Где ручей сужается,
И смотреть, как диск луны
В небо загружается.
 
 
Буду нежиться на пляже –
Золотом песочке!
Не узнает мама даже
Своего сыночка!
 
 
Стану цвета шоколада,
Круче принца Персии!
Сохраниться только надо
В деревенской версии.
 

И мимо этой книги я не мог пройти равнодушно: «Ребятишкина книжка» Ивана Демьянова переиздана в том самом виде, как она впервые появилась в 1973 году! Это в лучших традициях малышовая книга, то есть книга для семейного чтения. А незабвенные иллюстрации Бориса Матвеевича Калаушина воскрешают дух времени для родителей в той же степени, в какой обогащают сегодняшнего ребёнка его собственными открытиями и ассоциациями. Помимо примечательных, но уже подзабытых стихов, такие книги хороши тем, что заставляют вновь вспомнить об их авторе, вновь ввести его «в обиход» – по крайней мере, Демьянов этого заслуживает! Стихотворные сказки, дразнилки, считалки, скороговорки, загадки, шутки – в каждом из этих поэтических жанров он был на высоте:

 
Синей струйкой из колодца,
Чуть дрожа, водичка льётся…
По лужку она течёт,
И холодная –
     как лёд!
Пусть бежит-торопится:
Ей согреться хочется!
 

Иван Иванович Демьянов (1914–1991) был человеком разносторонним – «взрослым» поэтом и прозаиком, историком, краеведом, художником и даже композитором – но, пожалуй, ярче всего его поэтическая душа проявила себя в стихах для самых маленьких.

Иван Демьянов принадлежал к военному поколению. Многим его сверстникам-поэтам свойственно было писать стихи одновременно нравственные и дидактичные. Жизнь устраивалась таким образом, что с боем добытые идеалы хотелось, видимо, столь же воинственно и безапелляционно «насадить» в окружающем. А уж тем более в книжках для детей. Но я уже давно заметил, что в стихах талантливых детских поэтов, особенно обращённых к малышам, этика уходит в язык, и самые разные уроки нравственности оказываются тем более ценными, что читатель впитывает их с материнским молоком родной речи.

Художник Борис Калаушин

Так случилось со многими стихами Демьянова. Его «дошкольная лирика» – разнообразная по жанрам, от считалок и загадок до стихов, специально посвящённых разнообразным проблемам воспитания, становится тонкой и умной, как только за дело принимается непосредственно поэтический язык. Из детства, проведённого в деревне, из рабочей юности, из долгих фронтовых дорог Демьянов вынес главное, что может вынести поэт: пристрастие к фольклору, чувство «народного» языка, той меры, с которой фольклор входит в повседневную речь:

 
По небесной высоте
Туча, посмотрите,
Носит воду в решете,
В решете и в сите.
Донести надеется
Да дождинки сеются!
И бранится туча –
Целый день гремуча!
 

Детские стихи Демьянова всегда были востребованы – не случайно из сорока опубликованных книг более тридцати он написал для детей. Это стихи весёлые и остроумные, когда дело касается точно подмеченных деталей и словечек. «Однажды зимой, – вспоминал поэт, – выхожу на крыльцо, вижу, соседский мальчишка еле волочит за собой лыжи: мал ещё, а кататься хочется. И тут же возникли такие строчки:

 
«Ты куда?» – кричу соседу.
Отвечает: «Падать еду».
 

Или стихи лирические, когда в дело вступает приметливая память – и образы собственного детства возникают как живые:

 
Тёплый снег летит в ладошки!
Тёплый и не тает!..
– Ой, смотрите: тёплый снег
С тополей слетает!
 

Когда-то в короткой автобиографии Демьянов написал: «На войне не печатался, а на гауптвахте за стихи сидел…» Любовь к поэзии бывает наказуема. Перечитывая сегодня стихи Ивана Демьянова, будем помнить, что даже за самыми короткими и лёгкими строчками стоит долгая и непростая жизнь, долгий и непростой труд. И тем более радостно, что этот труд не пропадает даром.

Даже если бы Сергей Белорусец не писал стихов, ему всё равно следовало бы поставить прижизненный поэтический памятник: вот уже который год Белорусец проводит Всероссийский фестиваль детской литературы имени Корнея Чуковского, и, вопреки всем трудностям, невидимые миру слёзы организатора отливаются в многочисленных встречах поэтов с детьми, в знаменитых переделкинских «кострах» и престижных премиях.

Однако и помимо этого произошли в последнее время незаурядные детские поэтические события – выход книг Белорусца «Парикмахеры Травы» (2011) и «Пальцем в небо» (2013). Причём «Парикмахеры Травы» оказались детищем не только поэта, но и художника, Ивана Александрова, превратившего книгу в воспоминание о русском авангарде и конструктивистской книге (для взрослого читателя) и в игру, где люди и звери «собраны, – по наблюдению автора послесловия Юрия Герчука, – из различных типографских значков» (для детского).

Вот ещё одно достоинство книги: она снабжена не только послесловием о художнике, но и предисловием – об авторе. В этом предисловии критик Павел Крючков вспоминает слова Эдуарда Успенского о Белорусце как о «придумщике и выдумщике – одной приставки тут было бы мало». И вправду:

 
Хвастался хвостом
Своим павлин:
– В целом свете
Он такой – один!
Нет хвоста
Прекрасней моего.
Я в большом
ХВОСТОРГЕ
От него!..
 

Сергей Белорусец – один из тех редких поэтов, чья душа полностью погружена в море нашего языка: он, как исследователь глубин, может нырнуть на самое дно и найти какую-нибудь старинную фразу, или выловить не ведомое науке словосочетание, или разыскать настоящий подводный клад занятных рифм и выражений.

Для многих стихов, которые пишет С. Белорусец, существуют специальные научные определения: омофоны, омонимы, палиндромы, анаграммы, графоны, силлепсы и т. п., есть у него немало самого разного рода «в рифму сочинённых» задач и стихотворных «обманок». Надо признаться, самому поэту с таким материалом работать очень трудно, словесная эквилибристика – поистине цирковое искусство: стихи должны быть краткими, точными, выверенными и очень чисто написанными. Как правило, Белорусцу это удаётся. Неспроста его «обучающие» стихотворения включены в хрестоматии, азбуки и разного рода учебные пособия. Многие из его поэтических заданий стали бесценным материалом для воспитателей и педагогов, стремящихся обогатить речь своих воспитанников.

Я могу долго перечислять поэтические находки Сергея: друзья рассорились, потому что между ними пробежала не кошка, а мышка; дети (наверное, насмотревшись ужастиков) болеют страхеитом; белка шлёт соседке прыглашение в гости; ну а наездник на драконе, ясное дело, – драконьер!.. Или такой пассаж:

 
Рыцарь
Даме
Как-то
Раз
Угодил
Букетом
В глаз.
Не всегда
Мужчина
Даме
Может
Угодить
Цветами…
 

Сергей Белорусец придумал для своих стихотворений особое название – Смехотворения, а в одном из интервью назвал себя «профессором Шарадоксфордского (можно – Шарадоксвордского) университета». Я просто завидую маленьким любителям стихов, которые пройдут обучение в таком Поэтическом учебном заведении (воспользуемся игровым полем Белорусца – в таком ПУЗе).

Художник Иван Александров

Но дело не только в этом. Сергею свойственно находить очень важное – в принципе важное! – в стихах, так формулировать свою поэтическую мысль, что она запоминается, становится маленьким афоризмом:

 
Плакать погодим:
Боли – переборем,
Горе – объегорим,
Беды – победим,
Прочь поворотим
Прочие печали…
Начали!
Вначале –
Плакать погодим…
 

Тот же Павел Крючков назвал автора этих стихов «играющим тренером нашей детской литературы». Но, выходя на поэтическое поле, «тренер» Белорусец превращается в одного из участников общего процесса, и каждая его новая книга свидетельствует о том уровне игровой практики, который завоёван индивидуальным талантом поэта.

А в новой книге зазвучала и лирика Белорусца:

 
Бег луча по хвое
Лёгок, неколюч…
Всё своё плохое
До поры – На ключ
Заперла природа
В ближнем сундуке,
Выйдя за ворота
В рыжем парике…
 

Игровая поэзия и детская лирика под одной обложкой – на мой взгляд, это признак серьёзной поэзии.

Поэт Виктор Лунин, друживший с Ириной Пивоваровой, однажды написал: «Когда читаешь стихи Ирины Пивоваровой, понимаешь, что это стихи Друга. Друга с большой буквы. Ирина Пивоварова дружит не только с людьми. Она дружит и с сорокой, и с ёжиком, и с крысой Анфисой, и с крошкой пони. Она готова для каждого из них и кисель сварить, и шубку сшить. И отправляет им посылки со всякими вкусностями вроде сушек, ватрушек, сардинок и ботинок. И эта Дружба делает её счастливой. А так как Ирина Пивоварова – поэт, то в своих стихах она с удовольствием делится своим счастьем со всеми вами».

Ирина Михайловна Пивоварова (1939–1986) – поэт, прозаик, автор чудесной книги воспоминаний о детстве – прожила недолгую жизнь, но книги её и не думают стареть. Переиздание её избранного – «Потерялась птица в небе» (1984) – тому свидетельство.

У Пивоваровой есть несколько поэтических зарисовок, их можно было бы назвать стихами в прозе, – вот одна из них:

«Жила-была Стрекоза. Очень красивая. У неё были большие-большие глаза и длинные прозрачные крылышки. И поэтому она целыми днями сидела на ветке и смотрела на себя в зеркальце.

Но однажды Стрекоза потеряла своё зеркальце.

Стала летать она над полями и лугами – нигде не может зеркальце найти.

Пролетала она как-то и над речкой. Посмотрела вниз и вдруг увидела в реке своё отражение.

– Ой, – обрадовалась Стрекоза, – теперь мне и зеркальца не надо!

И она спустилась к самой воде, чтобы получше себя рассмотреть.

Так до сих пор и летает Стрекоза над водой. То поднимется, то опустится…

И всё смотрит и смотрит на своё отражение. Никак не насмотрится».

Большинство стихов Пивоваровой – вот такие маленькие притчи, нередко весёлые, всегда с подтекстом. Гостеприимный крот удивляется, почему к нему не идут гости, ведь у него такой отличный дом – в нём и темно, и сыро, и с потолка течёт вода! А вежливый ослик, поздоровавшись, отходит на шаг и тут же начинает злословить про своих друзей. Читателю и слушателю, как бы он ни был мал, достанет опыта и чувства, чтобы догадаться, в чём тут дело, и понять, чем кротовья «душа нараспашку» отличается от настоящего гостеприимства, а ослиное поведение – от подлинной вежливости…

И. Пивоварова любила сталкивать в стихах противоположности, объяснять посредством поэтической речи очень важную для малышей разницу между большим и маленьким, тихим и звонким, светлым и тёмным, своим и чужим. «Очень люблю, когда дети смеются! – говорила поэтесса. – Если мне приходится их учить, стараюсь, чтобы это было не слишком заметно».

 
Звёзды в небе светят –
Золотой песок.
Я считал песчинки,
Сосчитать не мог.
 
 
Рано-рано утром
Вышел я в лесок,
Стал считать я листья,
Сосчитать не мог.
 
 
Дождь в лесу закапал.
Сел я на пенёк,
Стал считать дождинки…
И насквозь промок.
 

Кстати, переиздание возвращает не только стихи, но и замечательные иллюстрации Лидии Шульгиной. Лидия Михайловна Шульгина (1957–2000), художник, скульптор, книжный график, прожила недолгую жизнь, но оставила яркий след, прежде всего, в детской иллюстрации. Несколько десятков книг, ею оформленных, стали уже библиографической редкостью – это книги Л. Кэрролла и А. Милна, Б. Заходера и С. Козлова… Помню, как в середине 80-х я с огромным воодушевлением и трудом раздобыл первое издание пивоваровской «Птицы в небе» с удивительными иллюстрациями Шульгиной, в которых фантазия, теплота и мастерство художника слились в одно необыкновенное целое, – с тех пор рисунки Шульгиной, ни на что не похожие, сразу узнаваемые, стали для меня определённым символом детства в его книжной ипостаси. Художник Виктор Пивоваров писал о том, что рисунки Шульгиной экспрессивны и очень ранимы. Ранимы своей открытостью, «страхом и трепетом», её страхом и её трепетом, которыми она с такой трогательной беззащитностью делилась со зрителем. А ещё, добавим, удивительной теплотой и добротой, отчего её книги обретают душевность и наполняются духовностью.

Признаться, я очень надеюсь, что эта книга принесла и принесёт читателям много радости и удовольствия, как уже долгие годы приносит их мне.

Ещё одно своевременное переиздание – книга Олега Тарутина «Что я видел в Эрмитаже» – впервые появилась в 1989 году и ждала второго рождения целых двадцать два года. В те, уже неблизкие, годы у ленинградского поэта Олега Аркадьевича Тарутина (1935–2000), геолога по специальности, участника трёх антарктических экспедиций, издавались не только книги лирики, но и книги стихов для детей – могу напомнить некоторые (с удовольствием и доброй памятью об авторе храню их у себя в домашней библиотеке): «Что лежало в рюкзаке» (1973), «Это было в Антарктиде» (1975), «Для чего нам светофор» (1976), «33 богатыря» (1978), «Про человечка пятью-шесть» (1982)… Это, в основ ном, образцы уже почти забытого ныне жанра сказок в стихах или даже научно-популярных поэтических историй.

Тогдашний редактор ленинградского отделения издательства «Детская литература» Дора Борисовна Колпакова взяла на себя нелёгкую, но, как со временем выяснилось, замечательную миссию привлечь к работе детского издательства серьёзных взрослых поэтов. В какой-то степени повторялась история маршаковского Детгиза. Так в 70-е – 80-е годы прошлого века стали появляться поэтические книжки Майи Борисовой, Глеба Горбовского, Александра Кушнера… Отдадим должное и Олегу Тарутину: всё, что писал он для детей, было интересно и живо.

Вот и первое издание книги «Что я видел в Эрмитаже» оказалось поэтически достоверным. Это сегодня мы можем говорить, что жанр «стихотворной прогулки» по музею или картинной галерее «замылен» и «затоптан»; тогда же он был внове, а то, что книга была оформлена работами детей, посещавших изостудию при Эрмитаже, придавало ей особый колорит и познавательность.

По сравнению с первым изданием, книга вышла в несколько сокращённом варианте, но всё живое, остроумное и точное в ней осталось:

 
Древние греки, античные греки,
многим прославились греки навеки.
даже порой удивленье берёт:
ну до чего знаменитый народ!
……….
Ну, а всего поразительней, братцы,
то,
что мы с ними могли б изъясняться:
«физика», «космос», «медуза», «стратег» –
понял бы мигом слова эти грек!
Скажешь:
«асфальт», «стадион» и «динамо» –
скажешь ты это по-гречески прямо!
«Библиотека», «театр», «берилл» –
так, между прочим, и грек говорил!
 

Художник Александр Аземша

Вслед за поэтом переходим из одного эрмитажного зала в другой, останавливаемся в тех, что наиболее интересны детскому восприятию: в Рыцарском зале, или в Военной галерее 1812 года, или в залах античного искусства, и, конечно же, в зале Древнего Египта:

 
…Мы видели бога по имени Тот,
а также богиню по имени Нут…
Мы помнили точно,
кто – этот,
кто – тот,
наверное, целых пятнадцать минут.
 

Весёлая получилась книжка и, действительно, разжигающая «музейный аппетит». Этому способствуют превосходные иллюстрации Александра Аземши. Вот уж кто рисует, без промаха попадая в эпоху, в быт, во все мелкие этнографические детали, – так что хождение с авторами книги по Эрмитажу удерживается в памяти куда дольше этих «пятнадцати минут».