Текст книги "Путешествие в чудетство. Книга о детях, детской поэзии и детских поэтах"

Вот ещё одно поэтическое событие 2013 года – поэтическая книжка Татьяны Стамовой «Расклейщики афиш» (кстати, отменное название для сборника стихов!). Автор – поэтесса, переводчица, живёт в Москве, автор книг лирики для взрослых и переводов с английского и итальянского языков.

В предисловии к книжке Григорий Кружков раскрывает одну биографическую подробность из жизни Татьяны Стамовой: «В детстве она мечтала стать капитаном или лётчиком, но судьба сложилась так, что после школы ей пришлось работать расклейщиком афиш. И это оказалось очень увлекательным делом. Представляете, вы встаёте на рассвете, берёте рулон с афишами, ведёрко с клеем, кисть и выходите из подъезда. Во дворе ещё ни души. Покачавшись немножко на качелях, вы идёте на улицу, находите подходящую стену и – бац-бац! – приклеиваете к ней афишу, что в город приехал Цирк Новой Гвинеи с Дрессированным Драконом или состоится единственный концерт всемирного кошачьего хора КОТАНГЕНС!»

Это беглая биографическая канва, по которой вышивается детская лирика Т. Стамовой (за пределами книжки остались «дошкольные» стихи автора – надеюсь, и их публикация не за горами!). Вышивается – здесь вполне уместное слово: вы, надеюсь, обратите внимание, какие это лёгкие, точные стихи, будь то совсем короткие зарисовки, или стилизованные песенки, или маленькие притчи, чуть-чуть назидательные, но, на мой взгляд, очень симпатичные:

 
Мама-птица учила
птенца в гнезде:
«Надо быть храбрым!
Небо с тобой везде!
Встань на цыпочки –
попробуй его обнять!»
Мама-птица учила
птенца летать!
 

Художник Виктория Попова

Татьяна Стамова – поэт традиционный, и этим привлекает внимание. Для детей, наверное, и надо писать традиционно, то есть чисто по звучанию стиха и аккуратно по употреблению возможных образов. А всё остальное доделает фантазия читателей – её им не занимать! Тем более, что автор всё время задаёт необычные вопросы или бросает в воздух странноватые идеи. Например, как научиться летать? Как видите, очень просто – всего-навсего нужно обнять небо! Или – почему вымерли мамонты? А они и не вымерли вовсе, а от жары скинули шерсть и превратились в слонов. А знаете, на что похожа божья коровка? На красную пуговку, пришитую к воротнику травы. А кот? На герб семьи! А сапоги? На два корабля в океане лужи!

У Татьяны Стамовой особое поэтическое видение. Вот, например, как видится её герою (а вслед за ним – и нам) улитка:

 
Спросил воробей, робея:
– Улитка, улитка,
почему у тебя такая длинная шея?
Сказала улитка, вытянув рога:
– Это не шея! Это – НОГА!
 
 
– А если нога, то почему – рога?
Ведь ты – не коза?
 
 
– А потому
что это –
ГЛАЗА!
 

А ещё у автора особый поэтический слух – только с тонким музыкальным слухом можно писать «детские верлибры», без рифмы и почти без размера, зато какие занятные!

 
– А какие ты знаешь изделия хлебобулочные?
– Круглобулочная булка!
Длиннобулочный батон!
Тонкобулочные хлебцы!
Толстобулочный кулич!
А ещё кривобулочный крендель,
Чёрствобулочный очень сухарь,
И ещё хлебодырочный бублик,
И баранка, и пончик!
Ещё?
 

Это стихотворение не вошло в книжку – а жаль: некоторые стихи Стамовой написаны «на стыке» классических размеров и свободного стиха, что, на мой взгляд, вносит живую разговорную ноту в её «философскую» детскую лирику.

В сборнике можно обнаружить ещё один серьёзный вопрос: читают ли афиши расклейщики афиш? Ответить на него сможет тот, кто прочтёт эту книгу от корки до корки!

Везёт малышам Ярославля! Мало того что в Ярославле живёт Анастасия Орлова, чьи стихи для маленьких уже завоевали весьма большую аудиторию, – теперь к ней присоединилась её землячка Юлия Симбирская: стихи Юлии для детей кажутся мне примечательным событием в нашей детской поэтической жизни – по крайней мере, в поэтической жизни 2013 года, когда вышла первая Юлина книжка – «Разбегаюсь и лечу»: вместе с иллюстрациями стихи создают впечатление праздничности, солнца, тепла, воздуха.

Юлия Симбирская – филолог по образованию и поэт по призванию. Причём поэт новой школы детской поэзии: она не столько развлекает своего юного читателя, сколько ставит перед ним разного рода вопросы – не боясь вполне взрослых тем и сюжетов, но решая их средствами «детского видения». Одно из её первых стихотворений, что попалось мне на глаза, таким и оказалось – игровым и неожиданным:

 
– Какой чудесный попугай!
Ты сам слепил, сынок?
– Мам, здесь табличка, прочитай.
«Висёлый насарок».
 

Остроумие, как правило, требует краткости. И другие стихи Юлии не отличаются многословием, зато я обнаружил во многих из них то весёлую игру, то трогательный сюжет, то занятный разговор о предметах и явлениях, которые что ни день окружают маленького ребёнка.

Художник Наталия Кондратова

По гамбургскому счёту мне очень нравятся два стихотворении в книжке – «Ненужные» и «Папа приехал!» Поэтам редко удаётся ставить серьёзные – с детской точки зрения – вопросы о мироздании. Вопросы и проблемы – дело, в основном, прозы. Как дело поэзии – воспитывать вкус, чувство меры и представление о гармонии. Тем более ценно, когда именно поэту удаётся изящно и ненавязчиво привлечь юного читателя (и даже ещё слушателя!) к вполне философским проблемам бытия:

 
Ненужными стали игрушки:
Солдатиков горстка, две пушки,
Хромая лошадка, вагон без колёс.
Я сам их на дачу сегодня отвёз.
 
 
Сижу, ковыряю свой ужин.
А я им, наверное, нужен.
 

Мне кажется, в стихах для детей важна вот такая трогательность, опосредованность, своего рода тактильность, когда семейное тепло передаётся через вещь или предмет. Мир – соучастник детского счастья, и чем раньше ребёнок это поймёт, тем больше времени у него останется на собственные доказательства:

 
Папа вернулся
Из командировки.
Жмутся к сапожкам
Большие кроссовки.
 
 
Папина куртка
Мою обняла.
Тоже соскучились…
Ну и дела!
 

Теперь уже легко сделать шаг от ироничного к серьёзному. А вот это, возможно, главное: то, что новое поколение детских поэтов спокойно и естественно впускает в свой мир и в мир читателя взрослые темы и сюжеты. Может быть, это не совсем понравится тем родителям, которые хотят видеть в стихах, в основном, праздник и веселье. Значит, задачи детской поэзии расширяются: мы пишем не только для детей, но и для их мам и пап, которые тоже нередко нуждаются в добром, внимательном и чистом поэтическом слове:

 
Незаметный дом у сердца
Без окошка и без дверцы.
Сердце спряталось надёжно,
Но его услышать можно.
День и ночь оно топочет.
Вдруг совсем уйти захочет?
Приложу ладонь к груди,
Попрошу: «Не уходи!».
 

Отличные стихи и отличная получилась книжка! И поскольку она первая, хочу поздравить и автора, и всех нас с таким приметным дебютом.

Художник Маргарита Щетинская

Евгения Оскаровна Путилова в своей антологии, с которой мы начали разговор, мудрым и опытным взглядом вычленила из потока детских стихов конца прошлого века тогда не то что совсем молодого, но всё-таки ещё начинающего поэта Михаила Есеновского и нашла место для его небольшой, но своеобразной подборки в третьем томе этого издания.

Маленький герой Есеновского в этих стихах вёл себя странно, но трогательно и очень по-детски – как, например, в стихотворении «Раковина»:

 
Раковина в ванной, белая, покатая,
Ты пришла незваная и зовёшь куда-то.
Приложусь я ухом к дырочке на дне,
Ты протяжным звуком жалуешься мне.
И пока не вспомню, что пришёл умыться,
Буду слушать волны и не шевелиться.
 

Эта «перевёртышная» раковина, не морская, а «городская» словно задавала тон тому ироническому и одновременно тёплому миру, который стал достоянием детской прозы Есеновского, а затем и других его более поздних стихов.

Столь же иронично он написал о себе (в третьем лице!) в короткой автобиографии: «Первая публикация (“Огонёк”, 1993), – отмечал он в частности, – оставалась долгое время одной единственной, а время идёт и идёт. С 1997 года более успешно пошли дела – стал автором детских газет и журналов: “Жили-были”, “Пионерская правда”, “Куча мала”. Автор отдельных брошюр: “Лазарет”, “Людоеды” и “Бутерброды”. С 1999 года и до сих пор составляет серию книг в Доме детской книги в Москве, делая основной упор на авторов молодых и никому ещё неизвестных, а также продолжает писать стихи, рассказы и даже песни. И больше того, работает в альманахе “Колобок и Два жирафа” главным редактором (очень строгим), вот и вся его совсем недлинная биография, известная лишь немногим».

«До сих пор» закончилось, когда закрыли московский Дом детской книги, и «Колобок и Два жирафа» приказали долго жить (а какой бодрый – под стать незабвенному «Трамваю» – был альманах!), но ирония, слава Богу, осталась при Есеновском, и в традицию иронической поэзии (вспомним Олега Григорьева или Артура Гиваргизова) вполне вписалась его книга «Луна за диваном» – собрание парадоксальных, ёрнических да и просто весёлых и игровых стихов для «умных» детских читателей. Отталкиваясь от законов и формул физики, математики, астрономии поэт, как точно написано в аннотации к сборнику, из законов мироздания выводит свои собственные законы – «квантовую механику» нашей повседневной жизни, насыщенной невероятными событиями:

 
На день рождения подарили Солнечную систему,
модель в масштабе один к сорока трём.
Пришлось немного расширить дверной проём,
а также частично в гостиной разрушить стену,
сместить орбиты Венеры, Марса, Луны,
чтобы Луна в масштабе, когда появлялась из-за дивана,
казалось, касалась верхушки вон той сосны,
но за Луну настоящую боком не задевала.
 

Или такой замечательный эпизод под названием «Угодил, но не угадал» с пародийным эпиграфом-объяснением: «Чтобы в будущем стать светилом науки, следует с детства регулярно посещать школу. Это хорошо развивает зрительную память».

 
В кои-то веки зашёл на урок географии
и, представляете, не прогадал.
Ткнул наобум у доски в какие-то графики
и – не поверите – угадал!
 
 
Марьиванне, географичке,
что называется, угодил.
Просто мимо шёл с электрички
и зашёл,
а раньше не заходил.
 
 
Потом оказалось, что это не география, то,
куда я нечаянно угодил,
и вовсе не Марьиванна Кондратьева,
а Кварацхелия Автандил,
кажется, Луарсабович,
учитель по рисованию
(пацаны за глаза называли его «кацо»).
Очень похож на Кондратьеву Марьиванну.
Правда, я плохо помню её в лицо.
 

Сборник Есеновского, буквально напичканный высокомудрыми и блистательно обыгранными истинами, великолепными аллюзиями на классическую и современную культуру, вполне реальными фактами и отсылками к энциклопедиям, и одновременно тонкой поэтической издёвкой над нерадивыми учениками и игрой с банальными бытовыми истинами, – сборник этот, надеюсь, уже принёс, а кто впервые его прочитает – принесёт массу удовольствия всем «незакомплексованным» читателям поэзии, большим и маленьким. Уверен на сто процентов!

Волшебное слово, или Вместо послесловия

Приехал я однажды в Москву. Утром, в половине девятого, вышел на платформу в предвкушении длинного «литературного» дня. Морозец, солнце, градусов шестнадцать, шубейка ладная и греющая. Иду себе по платформе, дохожу до головного вагона и хочу свернуть в метро – благо вход в него тут же, почти с платформы. И тут меня останавливает очень симпатичный молодой человек.

– Извините, ради бога, – говорит, – вы, кажется, с этого поезда?

– С этого.

– А вы не скажете, как у вас там, в Питере, сейчас с билетами? А то я вот встречаю мою знакомую и не знаю, приехала или нет…

Только я собираюсь что-то ответить, как к нам подходит ещё один человек, не менее симпатичный, постарше, и спрашивает у моего визави:

– Вы случайно не такси предлагаете?

– Нет, – искренне удивляется тот. – А что случилось?

– Да вот, – вздыхает второй, – метро перекрыли… Нашли там какой-то чемодан, возможно, с бомбой… Всё закрыто.

Тут сердце у меня ёкает, поскольку дел невпроворот и всё наперёд расписано.

– Понятно, – говорит первый. – Вам куда надо? – обращается он ко мне.

– На Беговую!

– А вам?

– Мне подальше, но хоть до Беговой довезите! – отвечает второй.

– Ладно, мужики, по полтиннику скинетесь?

– Скинемся!

– Тогда подождите, я всё-таки посмотрю, не приехала ли моя дама, пять минут, и тут же поедем.

И он исчезает в толпе, а мы остаёмся и обмениваемся с моим товарищем по несчастью разными незначащими фразами: он меня про Питер, я его про Москву. Наконец, он спрашивает:

– А вы сюда, небось, в командировку приехали? – Да нет, – отвечаю, – так… – А чем вы занимаетесь?

И тут я говорю первое, что приходит в голову:

– Литературой.

При этом слове лицо его, буквально на моих глазах, меняется, глаза тускнеют, он мгновенно теряет ко мне интерес, быстро отворачивается и, вынимая из кармана мобильный телефон, бросает через плечо:

– Идите, метро уже открыли!

И в эту секунду я понимаю всё: я тут же вижу, что метро так и было открыто – вон ведь он, вход, тут же, и никакой толпы при дверях! Пожалуй, впервые в жизни слово «литература» спасло мне жизнь.

Я вспоминаю эту историю всякий раз, когда слышу о том, как размывается преподавание литературы в школе или изымается преподавание детской литературы в педагогических вузах. Будущие педагоги перестают изучать детскую книгу как таковую. Это значит, что через несколько лет само понятие детской художественной литературы в принципе может исчезнуть – сначала из сознания воспитателей, а затем постепенно и из круга непосредственно детского чтения. Мы в очередной раз готовы уничтожить то, что создавалось десятилетиями, то, что цементировало, объединяло в пристрастной любви все слои советского и постсоветского общества, то, что стало действительно всенародным достоянием: нашу детскую литературу.

Но ведь мы уже всё это проходили! В 20-е годы наших родителей спрашивали: нужна ли сказка пролетарскому ребёнку? Сегодня вас, дорогие родители, спрашивают: нужно ли знание детской литературы воспитателям ваших детей?

Я могу только догадываться, почему так происходит. Но опасаюсь, что мои догадки справедливы. У нас уже давно есть национальная идея, способная объединить всех от мала до велика, – это детская литература, детская поэзия. На одних и тех же произведениях воспитывались все, кто сегодня представляют нашу страну в политике и промышленности, бизнесе и культуре. Но игра в стихи – опасное дело: в такой игре юный человек учится думать. Неспроста же именно детской литературе оказалось по силам пробуждать объединяющие всех чувства – любви, гордости, сострадания, совершенствования, то есть чувства понимания и удовольствия, которые так необходимы детям в общении друг с другом и со взрослыми.

Вот, может быть, найдены ещё два важных слова: понимание и удовольствие – суть поэзия для детей.