Текст книги "Путешествие в чудетство. Книга о детях, детской поэзии и детских поэтах"

Я любуюсь человеком
Галина Дядина

Галина Дядина – молодой поэт, но при всей молодости она уже пользуется широкой известностью не только в профессиональных кругах, но и в детской аудитории. Дядина живёт в Нижегородской области, в городе Арзамасе. Она землячка ещё одной героини нашей книжки – Елены Липатовой, поэта, прозаика, переводчика английских стихов. Так что, получается, город Арзамас богат на детских писателей.

Когда мы с ней познакомились, Галя в одном из писем написала:

«Живу я в Арзамасе. Название города звучит как-то странновато и не по-русски. Говорят, что оно происходит от имён двух мордовских монахов, одного из которых звали Арза, другого – Мас. Арзамас считает себя городом Гайдара. Здесь есть Центральная детская библиотека имени Аркадия Петровича, улица Гайдара, Гайдаровские пруды, памятник писателю и школа, названная в его честь. Да и сам автор “Голубой чашки”, судя по всему, считал наш город своим. Ведь существует версия, что псевдоним “Гайдар” (Г. А-й д’Ар) расшифровывается как “Голиков Аркадий из Арзамаса”. Арзамас описывается в повести “Школа”, в “Тимуре и его команде” и некоторых рассказах. Так что можно гордиться тем, что в наших краях водился настоящий детский писатель!

А ещё водилось много гусей. Арзамас славился гусями! А ещё славился церквями. До революции их было 36. Потом многие взорвали, а теперь восстанавливают, чтобы город попал в “Золотое кольцо России”. Здесь много одноэтажных старых домов. Как-то мы с дочкой увидели один такой. “Мам, смотри, какой дом!” – говорит дочка. “Да, старый дом…” – отвечаю. “Значит, с привидениями”, – дочка говорит. Но в то же время идёт бурное строительство. Я даже считаю, что в Арзамасе наступил золотой век. Никогда при мне он так не строился и не рос…». Вот и Галя в нём выросла – вровень с городом.

Редкий случай для молодого автора – Галина искусно, без какой-либо натуги обыгрывает похоже звучащие слова и даёт маленькому слушателю возможность самому догадаться, как «строится» стихотворение. Например, из созвучий «туча» и «тучный» (то есть, хорошо откормленный, толстый) может получиться такая «звуковая» зарисовка:

 
У тучной коровы бока в облаках.
У тучной коровы гроза на боках.
Гроза настоящая: молнии, гром,
И дождь выливает ведро за ведром.
Хоть сухо на улице, ни ветерка,
Но в лужах у тучной коровы Бока.
 

Галине Дядиной не занимать фантазии, она очень многое умеет – умеет поэтически думать, умеет обращать внимание на незаметные, но важные детали, умеет изобретать маленькие лирические сюжеты (а это ох как трудно!), но в её стихах ярко проявилось ещё одно необходимое качество детского поэта: она переполнена детским всеобъемлющим счастьем, и оно так здорово транслируется, так мощно передаётся читателям, что, мне кажется, мы все оказываемся буквально в плену у этой радости и трогательности, у этого удивления и восторга:

 
Я любуюсь человеком.
Всё гляжу, гляжу, гляжу.
Человек ушёл куда-то.
Ну, а я не ухожу.
Я сижу на прежнем месте
И любуюсь всё равно
Симпатичным человеком,
Что ушёл давным-давно.
Пролетает год за годом
И ещё за годом год.
Только я на том же месте
Всё сижу, разинув рот.
Человек уже, быть может,
Отрастил себе усы,
Растолстел сперва от плюшек,
А потом от колбасы.
Не узнать его, наверно,
Через много лет и зим,
Но на том же самом месте
Я сижу, любуясь им.
 

Галина Дядина исповедует наиболее продуктивный путь в детской поэзии, когда формальные приёмы стихосложения используются не просто сами по себе, существуют не ради демонстрации умения и мастерства, а являются следствием внимательного отношения к читателю, понимания его интересов. Этому пути можно только позавидовать.

У Дядиной вышли три полновесные книжки – «Книжка в тельняшке» (2010), «Пуговичный городок» (2011) и «Уважаемые мишки!» (2013). А вместе с Андреем Усачёвым она написала «Поэтическую астрономию для людей любого возраста» – «Звёздную книгу» (2012). Получается в год по книге – отличный результат!

Книжка про мишек мне особенно дорога: она долго редактировалась, долго рисовалась, долго печаталась – словно в спячку впала в своей книжной берлоге, – но всё-таки вышла! Книжка эта – на вырост. И для маленьких, и для детей постарше. Лохматые и добродушные герои Дядиной на редкость симпатичны, и это только кажется на первый взгляд, что именно с ними происходят те забавные и поучительные истории, о которых рассказывает автор. На самом деле, они происходят с нами, совсем большими и совсем небольшими её читателями.

Медведи – любимые герои нашего детства, а у многих они были любимыми детскими игрушками. Помню, с подачи моего маленького сына я написал стихи с такими последними строчками: «В моего медведика / Уткнусь я головой – / Он хотя и плюшевый, / Но зато – живой!..» Вот и медведики Галины Дядиной, вроде бы, и игрушечные, но в них столько жизни, лукавства, юмора, находчивости и всяких других талантов, что так и хочется забраться в их шкурку и посмотреть на мир их глазами.

 
Родился у мишек
Малюсенький кроха,
Хотя и в животике
Было неплохо!
 
 
И рад бы Мишутка
Вернуться назад,
Но надо сперва
Походить в детский сад,
 
 
Потом поучиться
Немножечко в школе,
Профессию выбрать,
Родился уж коли…
 
 
И, если возьмут,
То пойти моряком –
Распугивать рыб
Пароходным гудком!
 
 
А также жениться
Ещё не забыть бы, –
Ну, как же прожить
Без любви и женитьбы?
 
 
Негоже ходить
Холостым моряком!
Поэтому надо
Подумать – на ком.
 
 
А после сынков перенянчить
И дочек,
И внуков, и правнуков
Тоже чуточек…
 
 
Ну, в общем, так много
Не сделано дел!
А так бы у мамы
Ещё посидел.
 

Я искренне рад тому, что сегодня мы с полной уверенностью можем произносить имя Галины Дядиной в ряду самых интересных наших поэтов, пишущих для детей.

Отступление восьмое,
или маленькие заметки о стихах для маленьких

Я сам, или кто такие космонавты

Мой знакомый, трёхлетний Макс, однажды внимательно изучал радугу, возникшую в небе после ливня. Когда радуга исчезла, он спросил: «Мама, а почему кончилась радуга?» – «Не знаю, – ответила мама, – наверное, потому, что всё красивое кончается». – «А почему всё красивое кончается?» – «Ой, Макс, всё некрасивое тоже кончается!» – «А почему?» – «Ну, вообще всё кончается». – «А почему вообще всё кончается? – «Я не знаю». – «Наверное, – сказал умудрённый Макс, – это только дядя-мастер по радугам знает…»

Хотелось бы думать, что детский поэт может быть хоть в чём-то сродни «дяде-мастеру по радугам», чтобы отвечать на замечательные вопросы наших юных читателей, а если говорить про таких маленьких, как Макс, – то пока ещё слушателей.

Меня уже давно преследует идея сложить свои стихи по возрастной лестнице: начать с самых малышовых, с тетёшканья, с того, что когда-то называлось поэзией пестования, и незаметно, месяц за месяцем, год за годом «подниматься» к школе. Отдаю себе отчёт в том, что в идеале это вряд ли выполнимо: слишком зыбки психологические границы в дошкольном возрасте, слишком различны дети, слишком они ещё – и слава богу! – сопротивляются унификации.

И всё-таки есть нечто, что их, трёхлеток, объединяет. Назовём это весёлым возгласом «Я сам!». Маленький слушатель сам открывает для себя то, что впоследствии становится для него самым важным в жизни: мир взрослых, свою семью, природу, первые, основные понятия, и – речь, язык. На главном месте здесь нередко оказываются фантазия и звук, которые и хочется подхватить.

Тот же Макс однажды так ответил на вопрос, кто такие космонавты. «Это, – сказал он, – такие люди, которые делают пупок бабочки». Попробуйте его оспорить!

Я расту, или Право на добавку

А что в четыре года? Мир невероятно расширился, и наш читатель (во многом уже именно читатель!) теперь вовсю к нему приглядывается. Появляются детали, которые раньше он не замечал. Приходят поступки (и проступки), на которые он теперь отваживается. Но главное внимание – мелочам: травинкам, насекомым, винтикам, ниточкам, буковкам. Буковкам – особый почёт: их рисуют, их обводят пальцами, их на разные лады произносят, из них составляются слова и первые, самостоятельно придуманные песенки:

 
Луна пропала,
Нету луны.
Похоже, что она
За небом,
За домом,
За окошком,
За краном…
Луна поёт
И не плачет никогда…
– На-на-на! –
Поёт луна.
 

Я очень обрадовался, узнав это творение одного из моих самых маленьких друзей, – обрадовался, потому что оно оказалось похожим на моё собственное стихотворение, которое я написал далеко не в четырёхлетнем возрасте… «Значит, – подумал я, – сидит во мне и такой малыш и надиктовывает свои правила игры, очевидно, общие для многих…»

Четырёхлетний ребёнок уже вовсю пользуется своими правилами и своими правами – в частности, правом озвучивать окружающее, правом слушать и читать чистые, ритмические, гармонизирующие его внутренний мир строчки. Но не только!

 
Есть у взрослых много прав –
Рассуждая здраво,
И ребёнок тоже прав,
Защищая право
Разорвать о гвоздь рукав,
Сунуть в рот козявку,
И одно из главных прав –
Право на добавку!
 

Вот таким «правом на добавку» я бы назвал и право на стихи. С них на самом деле начинается в жизни куда больше серьёзного, чем мы порой думаем.

Я со всеми, или Что такое любовь

Как-то раз юная пятилетняя особа сидела рядышком со взрослыми и внимательно прислушивалась к их беседе. В какой-то момент она вмешалась в разговор и философски заметила: «Жизнь – это любовь…» Фраза пришлась весьма кстати, все рассмеялись, и я решил удержать внимание девочки: «Скажи, а что такое любовь?» Она тут же нашлась: «Любовь – это жизнь…» Мне не оставалось ничего другого, как спросить у неё: «А что же тогда смерть?» – «Знаешь что, – ответила она, – пойдём залезем под стол…»

Порой мы не без оснований поражаемся уму и проницательности наших маленьких собеседников. Есть предположение, что дети с трудом уживаются с метафорой, – психолингвисты, например, давно пришли к выводу, что маленькие дети достаточно плохо её понимают и, как правило, не умеют её объяснить. Однако наблюдения тех же специалистов и родителей доказывают, что в самой детской речи полным-полно метафор, и это – закономерность и одно из главных свойств формирования речи ребёнка. На этом психологическом противоречии может, а мне кажется, и должен «играть» поэт, пишущий для детей: показывая мир «изнутри» детского сознания, он подталкивает малыша к активному освоению родного языка, а через него – и всего окружающего.

Недавно ещё одна пятилетняя зрительница на премьере кукольного спектакля по «Волшебной флейте» Моцарта, когда принц Тамино уставился на медальон с изображением принцессы Памины и надолго замолчал, закричала на весь зал: «Влюбился!.. Влюбился!..» Закричала отнюдь не с детской издёвкой, а с восхищением и плохо скрытой завистью.

В пять лет ко многим приходят эти первые взрослые чувства – любовь и ревность, отчаяние и понимание, что такое дружба. И уже глубоко осознанное представление о семье, домашнем уюте, – когда он есть и особенно когда его нет. Не будем также забывать о том, что свойственно всем детям, – о чувстве юмора, которое теперь начинает приносить свои плоды. Над чем смеётся ребёнок – над приятелем, упавшим в песочнице, или над остроумной и тонкой шуткой?

Я иду в школу, или Что такое счастье?

 
Вот я уже
Дорос до лета,
Я прожил дней –
Не сосчитать.
Теперь я знаю:
Счастье – Это
Приткнуться к маме
И читать!
 

В шесть лет наш юный герой действительно уже может сказать, что счастье – это «приткнуться к маме и читать». Жизнь во многом приобретает смысл, когда заглядываешь в недалёкое будущее и видишь первый ранец или рюкзачок с книгами, вспоминаешь уже знакомый запах свежеотточенного карандаша, слышишь шелест тетрадки и скрип ручки…

Запахи и звуки определяют это будущее. Это запах и звук мечты, и, на мой взгляд, поэзия должна прийти на помощь там, где их следуют закрепить, внедрить в сознание. Шесть лет – это уже тот возраст, когда всерьёз задумываются о том, кем стать, когда начинают мучить вопросы, как устроен мир и каково твоё место в этом мире. Вообще-то, примерять на себя мир мы начинаем куда раньше рассчитанного на это подросткового возраста.

В шесть лет уже вовсю закрепляется словесно-игровое отношение к окружающему. Один будущий первоклассник, посмотрев мультфильм о путешествии Нильса с дикими гусями, объявил: «Хочу гуся Мартина!» И стал приставать к родителям: «Заведём гуся Мартина!» – «Хорошо, – наконец сказали ему, – заведём!» Понимая абсурдность своей просьбы, ребёнок нашёлся: «Конечно, заведём, – откликнулся он. – Ключом!»

Словесная игра – это особый способ открытия мира, а воспитание «филологического» юмора – большое подспорье для души. Очень важно, чтобы всё это было в тех стихах, которые попадаются на глаза маленькому читателю.

Я читаю, или Домашние радости

Вот так, пробежав несколько возрастных ступенек, мы, я надеюсь, придём к выводу, что поэтическая книга – по крайней мере, в традициях нашего отечественного семейного воспитания – непременное условие гармонического взросления и «окультуривания» ребёнка.

Поэтическая, да, впрочем, и любая другая книжка хороша ещё и тем, что чтение – это домашнее занятие: оно проходит в знакомой обстановке, в «ближнем кругу», а если представить себе, что всё прочитанное становится предметом непременного обсуждения со взрослыми, а затем и с ровесниками, а затем – что было бы уже совсем здорово! – и с самим собой, то итог понятен и внятен. Что бы мы сами и что бы нам ни говорили о сегодняшнем «нечитающем» ребёнке, лекарство от этого расхожего явления имеется, и весьма действенное.

Однажды Валентин Дмитриевич Берестов написал стихотворение, которое мы вспоминаем всякий раз, когда разговор заходит о детском чтении, о детской книге, о том счастье, которое малыш получает, когда, наконец, может сам, без помощи взрослых, что-то прочитать:

 
Как хорошо уметь читать!
Не надо к маме приставать,
Не надо к бабушке идти:
«Прочти, пожалуйста! Прочти!»
Не надо умолять сестрицу:
«Ну, почитай ещё страницу!»
Не надо звать.
Не надо ждать.
А можно взять
И почитать!
 

В этом «А можно взять…» есть ещё одно драгоценное сегодня качество: неспешность. В ней есть своя особая прелесть: неспешность – это дом, уют, тепло, именно то, что порою так необходимо нашему читателю. Можно неспешно забраться к папе на колени, неспешно открыть книгу и неспешно, внимательно её прочитать. Поспешить мы ещё успеем!

Я думаю, или Давайте спрашивать

Однажды я выступал в одном детском творческом клубе – ребята были умненькие, как на подбор, и я с удовольствием читал им стихи из только что вышедшей моей книжки «Месье, месье, который час?» с переводами из современных французских поэтов, пишущих для детей. В частности, прочитал и одно любимое стихотворение – «Антилопу» Робера Винё:

 
За копытце антилопы
Я отдам Лион.
А за хвостик антилопы
Я отдам Дижон.
А за ушко антилопы
Я отдам Лаваль.
А за щёчку антилопы
Я отдам Версаль.
А за глазки антилопы
Я тебе отдам
Весь Париж – мосты и Сену,
Лувр и Нотр-Дам!
 

Тут же поднялась третьеклассница и провозгласила:

– А ваш французский поэт знает, что продавать животных на органы – это подсудное дело?

Я теперь вспоминаю эту историю всегда, когда речь заходит о нынешней юной аудитории – при всей, казалось бы, незыблемости и неизменчивости детской возрастной психологии, меняется атрибутика детства и взгляд ребёнка на окружающий мир оказывается в сильнейшей зависимости от современных, куда более агрессивных взрослых стереотипов.

Вместе с этим взглядом меняется и восприятие традиционной детской поэзии. Ко всеобщей радости, вовсю продолжают печатать наших детских поэтов-классиков, но многое уже становится не данью детству, а данью памяти о детстве. Поэтому кому-то сам факт существования детской литературы может показаться всего лишь фоном, на котором развёртываются основные – взрослые – события. Что ж, как известно, многие классические полотна показывают нам не столько то, что происходит на первом плане, сколько притягивают наш взгляд к фону и пейзажу. Этот обетованный пейзаж дорогого стоит.

Из книг

Тридцать книг, тридцать поэтических событий последнего десятилетия – это много? мало? Не знаю. Наверняка что-то интересное, а может, и значительное упустил, кого-то не прочитал. Но даже по этой мозаике, где переиздания переплелись с первыми книгами авторов (а за рамками остались и вторые, и третьи!), кажется, видно, что новый век начался с маленькой победы большой детской поэзии.

2004

Художник Вячеслав Григоренко

Когда-то я прочитал стихотворение, сразу же мне запомнившееся, – оно называлось «Испуганная песенка слонёнка», и звучала эта песенка так:

 
Мы с мамой
В Африке живём,
А в джунглях жизнь – не шутка:
Там страшно ночью,
Страшно днём,
А в промежутках
Жутко.
 

Под стихотворением стояли два имени: Вадим Левин и Рената Муха. Два эти поэта часто писали вместе, и я понимаю, что их объединяло: тонкий слух и удивительное чутьё на заложенный в самом языке поэтический «перевёртыш».

Рената Григорьевна Муха (1933–2009) писала и для детей, и для взрослых, а зачастую одновременно для тех и других. Стихи у неё получались смешными, афористичными и, безусловно, заставляли «работать» воображение.

Для маленьких читателей и слушателей эти стихи хороши вот ещё чем: почти каждое из них можно использовать для развития навыков чистой речи и правильных произносительных норм языка. А в стихах всегда дорого, когда сочетается приятное с полезным:

 
Бывают в жизни чудеса –
Ужа ужалила Оса.
Ужалила его в живот.
Ужу ужасно больно.
Вот.
А доктор Ёж сказал Ужу:
«Я ничего не нахожу,
Но всё же, думается мне,
Вам лучше ползать
На спине,
Пока живот не заживёт.
Вот».
 

Если не ошибаюсь, книга «Немного про осьминога» – первая авторская книга Ренаты Мухи в России; до этого её книжки выходили разве что в Израиле, где она жила последние годы. А впервые, по воспоминаниям Вадима Левина, имя Ренаты Мухи появилось на обложке детской поэтической книги в 1968 году – в совместном с Н. Воронель сборнике «Переполох». С «Осьминога» началось триумфальное шествие детских стихов Мухи по нашим городам и весям – тем более, что она ввела в обиход особые лапидарные поэтические жанры, которым теперь подражают многие, например, «трудноговорки»:

 
Стоит Собака у столба
И утирает пот со лба.
 

Или «быстроговорки»:

 
«По-моему, уже не та я», –
Сосулька прошептала, тая.
 

Или «недоговорки»:

 
Как-то раз в одной Стране
Все решили больше не…
 

Или «разноговорки»:

 
Жил Человек полнеющий.
А так вообще вполне ещё.
 

Среди многочисленных воспоминаний о Ренате Григорьевне я нашёл краткую, но ёмкую характеристику её стихописания, которую дала дорогая моему сердцу писательница Дина Рубина: «…Основной приём творчества Ренаты Мухи – касается ли дело “полномасштабного” стихотворения или какого-нибудь двустишия (от которого невозможно месяцами отделаться!), – заключается, условно говоря, в трюке.

В неожиданном повороте темы, эмоциональном сдвиге, словом, таком “повороте сюжета”, – когда в конце второй строки на вас словно нахлобучивают шутовской колпак по самые уши, – и обескураженный читатель долго осматривается по сторонам, пытаясь понять – что с ним сотворили…»

А по воспоминаниям В. Левина, Р. Муха, больше всего любившая выступать с устными рассказами и всевозможными байками, утверждала: «Внутри историй стихи воспринимаются ещё лучше».

Устное – прежде всего авторское – бытование стихов Ренаты Григорьевны подтверждает её «детскость»: ребёнка хлебом не корми, но дай вслух почитать полюбившееся да ещё при этом что-нибудь рассказать своё. Тем более, если это полюбившееся – такое мудрое, как стихи Ренаты Мухи. Недаром сейчас существует большой международный литературный конкурс её памяти под названием «Самая умная Муха на свете!».

2005

Художник Лев Токмаков

В 2005 году редакционно-издательская группа журнала «Наша школа» (издававшая среди прочих и один из наиболее интересных сегодня детских журналов «Кукумбер») сделала замечательный подарок самым маленьким читателям: в серии «Библиотека детского сада» была выпущена книжка – а на самом деле, просто великолепный альбом! – под названием «Весёлый мамонт». Два полноправных автора этого альбома – поэт и переводчик Дина Крупская и художник Лев Токмаков. Дина Крупская радостно и остроумно пересказала стихи английских поэтов для детей, а Лев Токмаков нарисовал к этим стихам удивительной красоты картинки.

Везёт же этим английским поэтам! Сколько их у нас ни издавали, сколько ни иллюстрировали, а всё не иссякает ни талант переводчиков, ни энергия художников! На этот раз Дина Крупская перевела, а вернее, «сыграла», как любит повторять наш друг Григорий Кружков, в стихи как известных поэтов (а среди них – наши любимые Эдвард Лир, Уолтер де ла Мэр, Льюис Кэрролл), так и малознакомых, а то и анонимов. А Лев Токмаков со свойственным ему проникновением в суть стихов «доиграл» и «разыграл» всё то, что осталось в подтексте, отчего и получилось такое творческое единение поэта и художника.

«Иллюстрации к этой книге Лев Алексеевич рисовал больше года, – представляет переводчик художника. – Подолгу он вживался в героев, додумывая даже то, что осталось за строками текста. Вот небольшой пример. В стихотворении про мистера Воробья и миссис Воробьиху встревоженный здоровьем супруги Воробей печалится: “И перо твоё упало, и в траве навек пропало”. Так вот, Лев Алексеевич понял, куда могло пропасть это перо, и нарисовал муравья, который тащит его на спине! В стихотворении “Ночная пора” три невинные на первый взгляд букашки – улитка, слизняк и червяк превращаются под изобретательной кистью мастера в трёх рыцарей тьмы, идущих “на дело” под покровом ночи!».

Вообще, если мы продолжим внимательно рассматривать книгу, то увидим смешную и трогательную галерею оживших героев стихов, очеловеченных художником и превращённых в симпатичных городских и деревенских обывателей, чудаков, рассеянных джентльменов, то с хвостиком, то с крылышками.

А если почитаем переводы Дины Крупской, то попробуем разгадать секрет, почему сами эти стихи так привлекательны. Поэтесса Ирина Токмакова даёт свою разгадку: «Вот, к примеру, стихотворение Эдварда Лира “Про кошечку Молли и филина Филли”. У Лира читаем: “Филин и Кошка”. Как прелестно в своей раскованной манере переводчик даёт стихотворению своё название. Оно сразу же настраивает на добрый и поэтичный лад.

У Лира “в горохово-зелёной лодке они уплыли в море, взяв с собой мёду и кучу денег”. У Крупской: “Мёда купили и в море уплыли, зелёное, как горох”. Получилось свободно, раскованно и весело. А вместе с тем переводчик сохраняет ритм оригинала, частую внутреннюю рифму, и тем самым остаётся верным автору – духу его поэзии и форме его стихов».

Можно добавить, что вся книжка насыщена, по воле переводчика, смешными, англизированными на наш слух именами, превращающими чтение в рифмованную считалку и забавную перепутанницу: тут Минни, и Винни, и Крошка Питукл, и птица Дидол, и Мигли, и Жмурли, и Дэдди Длинноног, и Хлоп Мухач, и некто Донг со светящимся носом… В общем, герои на все вкусы, а то, что с ними происходит, больше «происходит» в самом языке, нежели в реальном мире:

 
Случалось ли тебе встречать
     фламинго длинноногого?
Видал, как он к воде идёт
     вдоль берега пологого?
А есть ли в мире кто-нибудь
     забавней этой птицы, а?
Когда на берег из воды
     идёт она сушиться, а?
Нет, я не знаю никого
     забавней этой птицы-цы,
Когда на берег из воды
     идёт она сушица-ца.
Его длиннющим-щим ногам
     нет ни конца, ни края, сэр.
Когда стоит он на одной,
     то сложена вторая, сэр…
 

Не знаю, как кому, а мне всё это нравица-ца и читаеца-ца с большущим-щим удовольствием!

Надо сказать, что Дина Крупская на протяжении почти всех двенадцати лет, когда выходила бумажная версия журнала «Кукумбер», была не только составителем и литературным редактором, но и душой журнала. Он превратился в одно из тех редких ныне изданий, про которые можно с уверенностью сказать: это журнал современного детского чтения. На страницах «Кукумбера» из номера в номер встречались друг с другом современные детские писатели и художники, а всю эту команду как раз и собирала, и сплачивала Дина Крупская.

Работать и переписываться с Диной – одно удовольствие. Она писала (и продолжает писать) весёлые, а в то же время внимательные и заинтересованные письма. Требовала чего-нибудь новенького. И сама была не прочь поделиться с авторами журнала своими произведениями. Дина сочиняет стихи, переводит с английского (ещё и фотографирует – да как профессионально!), а главное – вот какая редкость: она пишет для самых маленьких!

На мой взгляд, в своих оригинальных стихах Дина каким-то непостижимым образом сочетает интонации и мотивы двух фольклоров – русского и английского. В результате получаются своеобразные песенки, потешки, поэтические игры – они относятся к тем жанрам малышовой поэзии, которых подчас так не хватает в нашем семейном воспитании. Например, вот это стихотворение – «Гуси гагагуси» – оно так и просится в какую-нибудь логопедическую азбуку: с такими стихами легко и весело выговорятся самые трудные буквы!

 
– Гуси гагагуси,
Куда вы побегуси?
– Гагусят весёлых нянчить,
Рогагалика поклянчить,
С гагусыней погулять,
Ногагами повилять!
 

Если внимательно вчитаться и вслушаться в стихи Дины Крупской, вы убедитесь, что она действительно пишет песенки, подхватывая интонации и темы у своих маленьких читателей, которые так любят распевать, выпевая, превращая в звуковые картинки то, что происходит вокруг них. И обратите, пожалуйста, внимание, как деликатно, ненавязчиво, но и заразительно играет Дина с поэтическим ритмом, какие придумывает смешные рифмы, – в общем, делает всё возможное и необходимое, чтобы её стихи тут же запоминались.

 
У меня волшебный есть
Барабан –   БАМ! БАМ!
Даже палочек не нужно –
Он играет сам.
Вот он в кресле сидит,
Только тронь – загудит,
А как дашь кулаком –
Так пойдёт: «БУМ! БОМ!»
С переливами,
Перекатами,
С прибаутками Плутоватыми.
Он пропах табаком,
Барабан усатый,
Он тельняшку надел,
Боцман полосатый,
Добрый папа мой Иван Барабанов…
И не надо мне других барабанов!