Текст книги "История войны 1813 года за независимость Германии"

Войска арьергарда, по переходе на правую сторону Эльбы, были расположены следующим образом: граф Сен-При с небольшим отрядом в Нейштадте, занимая стрелками дома по берегу Эльбы и ближайшую часть каменного моста; правее города – 4‐й пехотный корпус генерал-лейтенанта Маркова и 2‐й кавалерийский корпус, за болезнью генерал-лейтенанта Корфа состоявший под начальством генерала Мелиссино; с левой же стороны стоял князь Горчаков 2-й, со своим отрядом и с 8‐й пехотной дивизией корпуса князя Волконского, и генерал-майор Эмануэль, с частью кавалерии. Казачья цепь была протянута влево до Велена, а вправо к Мейссену, для связи с постами Блюхеровых войск, которые, также уничтожив мост у Мейссена, заняли правый берег Эльбы²⁷.

Французская армия шла по пятам союзников. 25 апреля (7 мая), ввечеру, вице-король с корпусом Макдональда подошел к Дрездену. Главная квартира Наполеона с гвардией и корпуса Бертрана и Удино передвинулись на дорогу, ведущую от Хемница в Дрезден; корпус Лористона прибыл по вурценской дороге к Мейссену; таким образом, главные силы Наполеона, кроме одного корпуса, были собраны против русских²⁸.

На следующий день, 26 апреля (8 мая), около полудня, вице-король с 11‐м корпусом, заняв Старый город (Altstadt), отправился с кавалерийским разъездом через Пильницскую заставу вверх по Эльбе на рекогносцировку моста, который в это время уже был зажжен казаками. Наполеон предполагал переночевать в Вильсдруфе; но, получив сведения о прибытии утром в Дрезден французского авангарда, подозвал к себе одного из офицеров своей свиты и отправил его в город с приказанием выслать депутацию. «Я назначил генерала Дюронеля дрезденским комендантом. Ступайте в галоп», – сказал он.

Жители Дрездена, погруженные в уныние, с трепетом ожидали решения своей участи. Главные силы русской армии отступили по бауценской дороге. Император Александр выехал из города еще на рассвете, а король Прусский утром; но в Ней-штадте и по правому берегу Эльбы стояли войска Милорадовича, а на высотах левого берега постепенно скоплялись, как грозные тучи, французские войска. Мосты, сооруженные союзниками, и деревянная арка, заменявшая разрушенную маршалом Даву часть каменного моста, горели, покрывая густым дымом все окрестности. В городе господствовала тишина, изредка прерываемая пушечными выстрелами с правого берега. Дрезденская депутация встретила Наполеона в двух верстах от Фрейбергской заставы. «Кто вы такие?» – спросил он. «Члены муниципального управления», – отвечали депутаты. «Есть ли у вас хлеб? – И, не дав времени дать какой-либо ответ, Наполеон сказал: – Вы должны дать войскам хлеба, мяса и вина». Затем, возвысив голос, он продолжал: «С вами следовало бы мне поступить как с завоеванной страной. Мне известно все, что вы делали во время занятия союзниками вашего города: у меня есть ведомость волонтерам, которых вы одели и вооружили против меня с готовностью, изумившей моих неприятелей. Я знаю, как вы поносили меня и сколько гнусных пасквилей вам теперь нужно сжечь либо спрятать. Не укрылось от меня, какому враждебному мне восторгу предавались вы при въезде в ваш город императора Александра и короля Прусского. Еще на ваших домах заметны остатки вывешенных вами гирлянд, еще не исчезли цветы, рассыпанные вашими юными девицами под ногами союзных монархов. Несмотря на то, я прощаю все. Благословляйте вашего Государя; он спасает вас! Отправьте к нему депутацию и просите его возвратиться к вам. Прощаю вас единственно из дружбы к нему. Вы и так уже довольно наказаны! Вами управлял барон Штейн, именем Кутузова, и вы теперь знаете, можно ли верить благонамеренным видам союзников. Требую от вас для моих войск только то, в чем вы не отказывали русским и пруссакам. Я даже буду наблюдать, чтобы вы потерпели от войны как можно менее, и в залог моего снисхождения назначаю вашим губернатором генерала Дюронеля, моего адъютанта. Сам король выбрал бы его для вас. Ступайте!»

Затем Наполеон, объехав Альтштадт, прибыл на пильницскую дорогу, слез с лошади и в сопровождении вице-короля спустился к реке и осмотрел место, где прежде находился мост на судах, устроенный союзниками. Оттуда он отправился верхом через Альтштадт к селению Присницу, где прежде был устроен русскими плавучий мост. Этот пункт представлял большие выгоды для переправы французов на правую сторону Эльбы: у Присница левый берег господствует над правым и течение реки образует входящую дугу. К тому же, хотя русские зажгли плавучий мост, однако же успели уничтожить только часть его; прочие же плоты горели слабо. Сам Милорадович, утомленный тяжкими обязанностями арьергардной службы, сложил с себя начальство над корпусом, а генерал-майор Урусов, стоявший с одной из бригад 4‐го корпуса против Присница, расположил свои войска между Кадицем и Пишеном, откуда они не могли по надлежащему наблюдать изгиб реки²⁹.

Наполеон воспользовался благоприятными обстоятельствами. Один из плотов бывшего плавучего моста, случайно приплывший к левому берегу, послужил к переправе на другую сторону реки нескольких солдат, которые захватили и увезли два плота и большую барку, причаленную к правому берегу. Эти плоты и барка послужили к немедленной переправе ста охотников, занявших вслед за тем замок Убигау. В продолжение ночи успели переправиться два батальона, которые, выслав вперед стрелковую цепь, расположились во входящем изгибе течения реки. Другие войска, на рассвете 27 апреля (9 мая), приступили к возобновлению моста под руководством директора понтонеров полковника Ласаля. Вице-король, с дивизией Фрессине, прибыв к Присницу, расположил на высотах часть своей артиллерии, усиленной гвардейскими батареями: 18 орудий стали по левую сторону селения, а 16 – по правую, для обороны впереди лежащего пространства перекрестными выстрелами. В то же время Наполеон, желая принудить русских к очищению Нейштадта, приказал взвезти несколько орудий на Брюлевскую террасу и открыть огонь по батарее, стоявшей на противоположном берегу. Здесь завязалась довольно сильная канонада и перестрелка. Несколько дрезденских жителей было убито и ранено; наконец, обе стороны, щадя город, мало-помалу прекратили стрельбу. Гораздо решительнее были действия у Присница. Милорадович, услышав гром выстрелов, поспешил из Ней-штадта к войскам Маркова, повел их сам к Убигау и выдвинул к месту неприятельской переправы четыре батареи (батарейные полковников Нилуса и Малеева, легкую подполковника Башмакова и конную подполковника Захаржевского). Русские войска, громимые картечью, подошли к неприятельским батальонам, прикрывавшим постройку моста, и открыли по ним сильный огонь. Архангелогородский пехотный полк, под начальством полковника Шеншина, два раза врывался в занятое неприятелем селение Пишин³⁰. Наполеон, выведенный из терпения постепенным усилением русской артиллерии, обратившись к генералу Друо, вскричал: «Сто орудий!» Одна из французских батарей, поставленная у выхода из аллеи Остра (Ostra-Allee), анфи-лировала русские войска с левого фланга, но была принуждена замолчать. Наконец, когда со стороны французов было введено в дело 80 орудий, войска Милорадовича, потерпев значительный урон, получили приказание отступить, а равно очистить и Нейштадт, что и было исполнено уже в сумерки. Урон русских войск в сей день состоял: убитыми в 9 офицерах и 119 нижних чинах; ранеными в 14 офицерах и 274 нижних чинах; вообще же выбыло из фронта 416 человек. Со стороны же французов убито и ранено около 600 человек³¹.

Быстрота течения Эльбы у Присница и затруднения в сборе канатов, якорей и других материалов заставили Наполеона отказаться от переправы на этом пункте и приступить к возобновлению деревянной арки постоянного каменного моста в городе. Еще до окончания этой работы дивизия Шарпантье (корпуса Макдональда) перебралась посредством длинных пожарных лестниц через разрушенную часть моста и заняла Нейштадт. Сам Наполеон, со всем своим штабом, принял участие в этой эскаладе. Одновременно с этим 28 апреля (10 мая) было переправлено несколько орудий на старых плотах; а на следующее утро городской мост, исправленный в продолжение 20 часов под руководством полковника Бернара, послужил к переправе остальных войск Макдональда, и за ними вслед корпусов Бертрана и Мармона. Наполеон, совершенно довольный быстротой работы своих понтонеров, просидел почти весь день на каменной скамейке у моста, между тем как проходили мимо него войска, оглашая окрестности громкими восклицаниями: Vive l’empereur! По свидетельству Астера, тогда перешло через мост 109 батальонов (58 французских и 51 иностранный), 28 эскадронов (16 французских и 12 иностранных) и 18 батарей (12 французских и 6 иностранных), в числе от 60 000 до 70 000 человек с 140 орудиями³².

По занятии неприятелем Нейштадта арьергард Милорадовича отступил 28 апреля (10 мая) к Вейссен-Гиршу. Главные силы русской армии отошли еще накануне, 27 апреля (9 мая), к Радебергу, а прусские корпуса Блюхера и Йорка – к Гроссенгайну. Такое расположение союзных войск выказывало намерение отступать в различные стороны, и если бы в действительности прусская армия направилась к Берлину для непосредственного прикрытия своей столицы, а русские отошли бы по своей операционной линии к Одеру, то Наполеон воспользовался бы этой ошибкой с таким же успехом, с каким удалось ему действовать в итальянском походе 1796 года. К счастью, союзники успели вовремя рассчитать, что из всех способов действий не было хуже ничего, как, добровольно разобщив армии, принять бой с сильнейшим неприятелем, а потому и было решено сосредоточить силы, хотя бы довелось пожертвовать столицей Пруссии. С этой целью корпуса Блюхера и Йорка 28 апреля (10 мая), сделав переход в 30 верст, ввечеру расположились у Кенигсбрука; отряд Клейста, по сожжении моста у Мюльберга, отошел к Гроссенгайну; войска Витгенштейна – к Бишофсверде; арьергард Милорадовича – к Вейссигу³³.

Первой заботой Наполеона по занятии Дрездена было возвращение туда короля Фридриха-Августа. Казалось, для завоевателя, простиравшего виды на покорение своему произволу всей Европы, не было никакой важности в дружественном расположении короля саксонского; но отложение его от Франции могло подать пример к восстанию прочих князей Рейнского союза. Поэтому Наполеон после сражения при Люцене, двинувшись к Дрездену, пригласил весьма настойчиво короля возвратиться в его столицу. Король выехал из Праги; но путешествие его было медленно: он как будто бы предчувствовал последствия этого шага, столь невыгодные и для него самого, и для его государства. Наконец – он приехал 30 апреля (12 мая). Наполеон, не упускавший случаев действовать блеском зрелищ на общественное мнение, желал явиться в глазах саксонцев восстановителем государя, ими любимого, и с этой целью приготовил ему самую торжественную встречу. Войска в парадной форме были расставлены от дворца до Пирнской заставы и оттуда до Груны. Сам Наполеон, встретив короля близ Гросс-Гартена, въехал вместе с ним в город верхом, при громе пушек, восклицаниях войск и колокольном звоне. У заставы их встретила городская депутация. Король обратился к Наполеону, который сказал депутатам: «Слушайте, я хочу говорить с вами. Вы обязаны королю своим спасением. Знаю, что в числе вас нашлись дурные люди, державшие сторону русских и пруссаков; но в угождение королю прощаю вас. Войска мои пройдут через Саксонию, и вы вскоре избавитесь от лежащих на вас повинностей. Я буду защищать вас от всех ваших неприятелей»³⁴. Вслед за королем прибыли из Праги два саксонских кавалерийских полка, которые поступили в корпус Латур-Мобура, что, по малочисленности французской кавалерии, было весьма важно³⁵.

Несравненно большие затруднения встретились французам в присоединении саксонской пехоты, находившейся в Торгау.

Наполеон, преследуя главными силами союзную армию через Дрезден, направил, как уже сказано, на Торгау к Берлину Нея, с корпусами его и Виктора, к которым должны были присоединиться саксонские войска, занимавшие Торгау, и, смотря по обстоятельствам, корпус Лористона. 24 апреля (6 мая) генерал Тилеман получил из Эйленбурга депешу, в которой генерал Рейнье, предваряя его о прибытии своем с дивизией Дюрютта на следующий день к Торгау, требовал, чтобы приняты были меры для продовольствия его войск в Торгау и окрестностях сей крепости. Но Тиле-ман, в отзыве на эту депешу, а равно при свидании своем с генералом Рейнье объявил ему, что, получив приказание короля не впускать никаких войск в крепость без его разрешения, он не позволит никому приблизиться к Торгау³⁶. Отказ Тилемана в сдаче крепости заставил Рейнье, с дивизией Дюрютта и с принадлежавшей к корпусу Нея дивизией Рикара, расположиться на биваках у Сиптица. 27 апреля (9 мая) Рейнье повторил свое требование, сознавая, что движение французских войск через Торгау весьма облегчило бы им преследовать союзную армию, но Тилеман снова отказал в пропуске и, сообщив о том в главную квартиру русской армии, писал, что не может также впустить в крепость и союзные войска³⁷. В тот же день присланный Наполеоном к Тилеману член правительственной дрезденской комиссии, обер-камергер барон Фризен, потребовал сдать Торгау французским войскам. Генерал Тилеман показал ему повеление короля от 23 апреля (5 мая), в котором было определительно выражено: «Не впускать французов даже и в таком случае, когда союзники будут принуждены возвратиться за Эльбу». Барон Фризен принужден был сознаться в невозможности сдачи Торгау; однако же приезд его поколебал окончательно доверие к Тилеману его подчиненных. Находясь в таком сомнительном положении, он обратился к генералу Клейсту, предлагая ему занять крепость прусскими войсками; но уже было поздно. Войска Клейста в это время отошли от Мюльберга к Гроссен-гайну; другие союзные войска находились еще далее; а Рейнье стоял в соседстве крепости. Между тем 28 апреля (10 мая), около полудня, Тилеман получил повеление короля от 8 мая: «Сдать крепость Торгау генералу Рейнье и присоединить войска гарнизона к французской армии». Такой крутой оборот политики Фридриха-Августа заставил Тилемана опасаться последствий своего поступка, который ничем не мог быть оправдан в глазах Наполеона, и потому, передав начальство над вверенными ему войсками генералу Стейнделю, он уехал в главную квартиру императора Александра и был принят в русскую службу генерал-лейтенантом³⁸. На следующий день, 29 апреля (11 мая), Рейнье принял командование саксонскими войсками. Дивизия Дюрютта и корпус Нея прошли через Торгау на правую сторону Эльбы. Но четыре дня, в продолжение которых Тилеман задержал французов под стенами Торгау, были невозвратно потеряны, и Наполеон, узнав о сосредоточении союзных армий, был принужден отказаться от покушения на Берлин и присоединить войска Нея к своим главным силам. Если бы французы успели занять Берлин так быстро, как предполагал Наполеон, то это повело бы, по всей вероятности, к разъединению союзных армий, и, во всяком случае, овладение столицей Пруссии вслед за победой при Люцене имело бы огромное влияние на всю Германию.

Наполеон, по занятии Дрездена, оставался там несколько дней до 6 (18) мая. Подобно тому, как и в Париже, он неутомимо занимался делами войны и политики. Король Фридрих-Август не скрыл от своего могущественного союзника все извороты венского кабинета, а перехваченные письма русского резидента в Вене графа Штакельберга к графу Нессельроде удостоверили Наполеона в сближении Австрии с Россией и Пруссией. Желая обеспечить себя со стороны Италии, он послал туда, для принятия начальства над войсками, вице-короля, которому, со времени его командования армией, собранной на Эльбе, оказывал неограниченную доверенность.

Между тем, пришли в Вену известия о победе, одержанной французскими войсками при Люцене. Австрийское правительство, опасаясь, чтобы союзники не вошли в соглашение с Наполеоном, что совершенно устранило бы влияние венского кабинета на дела Европы, поспешило, как уже сказано, отправить графа Бубну к Наполеону и графа Стадиона в главную квартиру союзных монархов: первый из сих дипломатов пользовался особенной благосклонностью императора французов, а второй был известен своей ненавистью к нему и Франции.

4 (16) мая, ввечеру, граф Бубна приехал в Дрезден и немедленно был принят Наполеоном, а на следующий день имел совещание с герцогом Виченцским. Повторив обычные уверения своего двора в неизменной преданности к Наполеону и миролюбивых видах, он объявил, что ему не дано никаких инструкций насчет переговоров о продолжении союза между Францией и Австрией, однако же дал понять, что австрийское правительство желало: со стороны Италии – Иллирию, со стороны Польши и Баварии – расширения своих пределов, а в Германии – уничтожение Рейнского союза. Герцог Виченцский не дал никакого решительного ответа на эти намеки, ограничившись замечанием, что «Австрия может отказаться от союза с Францией; но что всего вреднее прибегать к полумерам – обычному средству нерешительности и бессилия». Затем граф Бубна завел речь о конгрессе, который мог собраться в Праге, либо в другом месте. Герцог Виченцский, изъявив согласие на созвание конгресса, предложил, со своей стороны, заключить перемирие. Граф Бубна вызвался написать о том прямо к графу Стадиону, и Наполеон не только согласился на то, но исправил сам черновую депешу. Письмо это было отправлено в главную квартиру союзников 6 (18) мая, в день выступления Наполеона с гвардией из Дрездена по бауценской дороге.

Казалось – уже было суждено военным громам умолкнуть. Завоеватель, одержав победу, изъявлял готовность к миру, а монархи, подъявшие меч на защиту Германии, не могли желать войны. Но для достижения прочного мира надлежало продолжать борьбу. Союзники, уступавшие в силах Наполеону, но уверенные в правоте своего дела и в сочувствии Германии, не дали никакого ответа на предложение перемирия.

Глава IX
Дела при Кенигсварте и Вейссиге

Превосходство неприятеля в числе войск и занятие им всех крепостей на Эльбе, способствуя его переходу через реку на любом пункте, заставили союзников отказаться от обороны окрестностей Дрездена. 28 апреля (10 мая) главные силы русской армии отступили от Радеберга к Бишофсверде, в 5 милях (35 верстах) от Дрездена; прусская армия перешла от Гроссенгайна к Кенигсбрюке; арьергард Милорадовича, оставив аванпосты в виду Нейштата и передовой отряд у Вейссен-Гирша, расположился у Вейссига; арьергард прусской армии охранял пути, ведущие от Мейссена и Дрездена к Кенигсбрюке; казачий отряд Платова и отряд генерала Ланского стояли у Мориц-бурга; отряд Клейста отошел от Мюльберга к Гроссенгайну. Главная квартира союзных монархов была расположена в Бауцене. На следующий день прусская армия передвинулась к Каменцу, а Клейстов отряд – к Кенигсбрюке; русская же армия оставалась в прежнем расположении у Бишофсверды. Тогда же было поручено инженер-генерал-майору графу Сиверсу укрепить позицию у города Бауцена за рекой Шпрее и для этого дано ему несколько тысяч рабочих¹.

В тот же день, 29 апреля (11 мая), французская армия двинулась вперед с реки Эльбы; корпуса Макдональда и Латур-Мобура, и за ними корпус Мармона, к Вейссен-гиршу; корпус Бертрана по направлению к Кенигсбрюке. Главная квартира Наполеона с гвардией и корпусом Удино оставалась в Дрездене; корпуса Нея и Рейнье прибыли в Торгау; корпус Лористона пришел туда же из Мейссена; корпуса Виктора и Себа-стиани двигались к Виттенбергу².

В 2 часа пополудни французы показались у Вейссенгирша и оттеснили стоявший там русский отряд к Вейссигу, где Милорадович остановил неприятеля действием батарей и стрелков, а генерал Мелиссино, с лубенскими гусарами, кинулся на одну из французских пехотных колонн и взял в плен 76 человек; русская кавалерия захватила в сей день, кроме того, еще около ста пленных. Затем – Милорадович, убедившись в превосходстве неприятельских сил, оставил свой передовой отряд у Вейссига, а сам со вверенным ему арьергардом отошел к Шмидефельду. Урон русских войск в сей день простирался до 200 человек; неприятель, принужденный наступать на пересеченной местности, занятой стрелками Милорадовича, потерял несравненно более³.

30 апреля (12 мая) обе союзные армии отступили к Бауцену. Корпус Клейста перешел к Каменцу; отряд генерала Ланского расположился напротив корпуса Бертрана, у Кенигсбрюке; казачий отряд Платова – по-прежнему у Морицбурга. Между тем, генерал Милорадович, получив от графа Витгенштейна извещение, что для расположения главных сил на указанной им позиции было необходимо, чтобы арьергард оставался у Бишофсверды до полудня, отвечал, что он надеется, пользуясь лесистой местностью, удержать неприятеля до 5 часов пополудни.

В 8 часов утра маршал Макдональд атаковал передовые войска Милорадовича у Вейссига и преследовал их до Шмидефельда. Генерал Милорадович, готовясь остановить неприятеля, расположил позади Шмидефельда, на высотах Капелльнберга, сильную батарею под прикрытием отряда графа Сен-При⁴, в резерве которого находился 2‐й пехотный корпус принца Вюртембергского, состоявший, по болезни его, под начальством князя Шаховского. Остальные войска арьергарда стояли у Гартау. Корпус Макдональда в 11 часов утра занял селение Шмидефельд и повел атаку на батарею. Чтобы остановить неприятеля угрозой ему с фланга, был послан Тобольский пехотный полк, который овладел Шмидефельдом. Тогда Макдональд направил большую часть своих войск через Фишбахский лес, в обход правого фланга позиции Сен-При, а потом покушался обойти ее с левого фланга; но генерал Эмануэль, с полками Киевским драгунским и одним казачьим, удержал неприятеля, а конная батарея № 4 остановила его с фронта. Пользуясь упорным сопротивлением войск графа Сен-При, Милорадович отвел главные силы арьергарда на позицию за местечко Бишофсверду; туда же отступил и Сен-При под прикрытием стрелков Архангелогородского, Шлиссельбургского, 6‐го и 11‐го полков. Полки сии, под начальством генерал-майора Карпенка, с чрезвычайной твердостью удерживали неприятеля на каждом шагу до Бишофсверды; для обеспечения же их отступления приказано было занять местечко одним из егерских полков. Но когда Чугуевский уланский полк по ошибке, вместо того чтобы обойти Бишоф-сверду, очутился в местечке, куда вслед за ним ворвались неприятельские стрелки, тогда егеря были принуждены очистить занятые ими дома и отступить на позицию. Неприятель, быстро преследовавший их, был задержан стрелками, наскоро собранными поручиком квартирмейстерской части (генерального штаба) Бергенштралем, а между тем Милорадович приказал генерал-майору Никитину открыть со всех батарей огонь по французам, наступавшим через местечко. Несколько гранат, зажегших строение, произвели сильный пожар, который распространился весьма быстро и остановил неприятеля. Между тем, французские войска, перешедшие через ручей левее Бишофсверды, были опрокинуты Харьковскими драгунами, под начальством генерал-майора Юзефовича, и потеряли одними пленными до 100 человек. К вечеру Милорадович отвел свой арьергард к Рот-Науслицу (в 7 верстах от Бишофсверды), и потом к Гедау, оставив отряд в селении Велькау, а неприятель остановился у Бишофсверды, где и простоял следующие два дня. В деле при Бишофсверде урон русских войск состоял: убитыми в 7 офицерах и 227 нижних чинах; ранеными в 9 офицерах и 350 нижних чинах. Урон неприятеля нигде не показан, кроме донесения Милорадовича, в котором он пишет, что, по словам пленных, французы потеряли до 4000 человек⁵.

Позиция за рекой Шпрее, на которой предполагалось удерживать неприятеля главными силами союзной армии, оказалась невыгодной, и потому была избрана другая, в четырех верстах от Шпрее. Войска перешли на эту позицию утром 1 (13) мая, а союзные монархи перевели свою главную квартиру в селение Вуршен еще накануне⁶.

В продолжение отступления союзной армии от Люцена до Бауцена генерал Милорадович оказал незабвенные услуги. Благодаря его деятельности, неустрашимости и хладнокровию главные силы двигались, не торопясь, по маршрутам, как в мирное время. Отступление самого арьергарда отличалось порядком. Вопреки ложным объявлениям «Монитёра», не было потеряно ни орудий, ни обозов. Войска не терпели ни в чем недостатка: каждый день, отразив неприятеля, солдаты готовили себе горячую пищу; ежедневно два раза раздавалась винная порция. Заботливость о войсках имела благодетельные последствия: из 18 000 человек, состоявших в арьергарде, отправлено было в госпитали, не считая раненых, только 93 человека. Для перевозки больных и раненых находились при каждой дивизии повозки в достаточном количестве. Ни один больной, почти никто из раненых не достался в руки неприятелю.

Император Александр I, воздавая должное Милорадовичу, питомцу Суворова, герою Отечественной войны, пожаловал ему 1 (13) мая графское достоинство⁷.

В продолжение 2 (14) мая войска обеих сторон оставались спокойно в занятом ими расположении. Только генерал-майор Иловайский 12‐й сделал нечаянное нападение на часть Бертранова корпуса у Кенигсбрюке и захватил в плен 8 офицеров и 114 нижних чинов⁸.

Третьего (15) мая корпус Макдональда двинулся к Велькау и заставил отряд графа Сен-При отступить к Рот-Науслицу, между тем как арьергард Милорадовича занял позицию у селения Гедау. В час пополудни Макдональд подошел к Рот-Науслицу, откуда Сен-При отступил сперва к Семигау, а потом на правый фланг арьергарда, расположенного следующим образом: подполковник Вольф с Муромским полком занимал селение Буркау; правее его селение Гедау было занято 4‐м и 20‐м егерскими полками; а левее, в лесу, стали 21‐й и 34‐й полки, в резерве за коими, у селения Преска, находились: генерал-майор Юзефович, с Харьковскими и Каргопольскими драгунами, и генерал-майор Пышницкий, с Волынским и Кременчугским пехотными полками; остальные полки 2‐го пехотного корпуса⁹, под начальством князя Шаховского, и отряд графа Сен-При стояли в резерве, за центром и правым крылом. Часть кавалерии, под командой князя Трубецкого, с несколькими батареями была выслана на высоты впереди Гедау; генерал-адъютант Уваров, с другой частью кавалерии, находился позади войск графа Сен-При для поддержки правого крыла. Граф Милорадович, поручив оборону позиции у Гедау принцу Евгению Вюртембергскому, отступил, с корпусами князя Горчакова и Маркова, за реку Шпрее, к Бауцену.

Неприятель, около полудня, подойдя к позиции, атаковал своей конницей князя Трубецкого, который, сделав несколько удачных атак, отошел через Гедау за правое крыло и присоединился к кавалерии Уварова. Затем французская пехота, в нескольких колоннах, направилась против левого крыла позиции, где стоявшие полки (21‐й и 34‐й егерские) потерпели значительный урон. В час пополудни первая линия отошла за вторую, которая, открыв сильную канонаду, остановила неприятеля. И здесь главные усилия наступавших колонн были обращены на левое крыло русских войск. Генерал Юзефович, пользуясь пересеченной местностью, расположил скрытно в овраге казачий полк, и как только неприятель миновал засаду, атаковал его с фронта Харьковскими и Каргопольскими драгунами, а с тыла казаками, и обратил в бегство, взяв в плен 2 офицеров и 176 нижних чинов. Кавалерия генерал-адъютанта Уварова захватила также более 100 человек. Но появление сильных колонн корпуса Бертрана, по дороге из Каменца, заставило принца Вюртембергского последовать за движением

Милорадовича к Бауцену. Это отступление было совершено в примерном порядке, под прикрытием кавалерии Уварова. Урон с нашей стороны простирался до 600 человек; в числе раненых находился генерал-майор Пышницкий. Неприятель потерял более 1000 человек¹⁰.

По отступлении к Бауцену, за реку Шпрее, арьергард Милорадовича расположился на передовой позиции следующим образом: 2‐й пехотный корпус принца Евгения Вюртембергского, правее города, заняв его бригадой подполковника Вольфа; 4‐й пехотный корпус Маркова, а потом – графа Остермана, вместе с отрядом графа Сен-При, левее города. Корпус Клейста, с русским отрядом Рота, находился у Бурка. Передовые посты были оставлены по левую сторону Шпрее; для надежнейшего же обеспечения арьергарда от обходов оставались впереди легкие кавалерийские отряды: на правом фланге – генерал-майора Ланского, у Виттихе-нау, а на левом – генерал-майора Эмануэля, у Боблица. Город Бауцен был приведен в оборонительное состояние¹¹.

В продолжение отступления союзных войск Наполеон постепенно подвигал к Бау-цену главные силы своей армии, именно корпуса Макдональда, Бертрана, Мармона, Удино и Латур-Мобура. Гвардия выступила из Дрездена 3 (15) мая, а сам Наполеон, с многочисленной свитой, выехал оттуда 6 (18) мая, переночевал в Гартау и прибыл 7 (19) мая на мызу Клейн-Ферстген, в четырех верстах от Бауцена. Проезжая через пожарище Бишофсверды, где уцелело всего-навсего три дома, он был тронут бедствиями тамошних жителей, скитавшихся на развалинах жилищ своих. Узнав от Коленкура, что местечко было сожжено французскими войсками, Наполеон дал слово выстроить его вновь и приказал, чтобы почетнейшие из граждан явились к нему с ведомостью о понесенных ими убытках. Последующие события не позволили ему принять эту депутацию; а на возвратном пути из Силезии он, проезжая через Бишофсверду, хотя и вспомнил о данном им обещании, однако же ограничился выдачей жителям 100 000 франков. По прибытии к Ферстгену, где назначена была главная квартира французской армии, Наполеон тотчас отправился на рекогносцировку союзной позиции и возвратился на мызу уже в 7 часов вечера; между тем, канонада, раздававшаяся со стороны Кенигсварты, более и более усиливалась; в 8 часов Наполеон, внезапно приказав подать лошадь, поехал версты за 4, к селению Клейн-Вельке, и возвратился домой около полуночи¹².

Таким образом, Наполеон, употребив для передвижения армии в числе около 100 000 человек от Дрездена к Бауцену на протяжении около 60 верст 5 суток, оставил войска в бездействии целые три дня, с 3 (15) по 7 (19) мая. Причинами столь необычайной для Наполеона медленности были: сперва неизвестность насчет направления прусской армии¹³, а потом, когда он уже убедился в сосредоточении союзников на силезской дороге, – желание узнать результаты действий Нея и приблизить к себе по крайней мере часть войск, отряженных к Берлину¹⁴. К тому же Наполеон имел надобность выждать несколько дней для присоединения к своей армии части гвардии и резервной кавалерии¹⁵.

Одновременно с наступлением главных сил французской армии от Дрездена к Бауцену маршал Ней, с тремя корпусами, двинулся 1 (13) мая из Торгау по направлению к Берлину; Рейнье шел на Аннабург; Ней, с собственным своим корпусом, – на