Текст книги "История войны 1813 года за независимость Германии"

Отступление союзной армии, начавшееся в 4 часа пополудни, было совершено тремя колоннами.

Правая колонна, генерала Барклая-де-Толли, получила приказание удерживать у Гредица неприятеля, наступавшего от Барута, до тех пор, пока прусские войска средней колонны не пройдут через Вуршен. С этой целью Барклай отступил за селение Присниц, на гредицкие высоты. Французские войска, против него наступавшие, были усилены 7‐м корпусом Рейнье, направленным, около 5 часов, в промежутке между 3‐м и 5‐м корпусами, на Прейтиц, к Бельгерну; в то же время одна из дивизий Лори-стона заняла Каневиц, а другая, выйдя из Барута, двинулась с фронта против позиции Барклая, прикрывавшего вместе с войсками Клейста отступление средней колонны. Исполнив данное поручение, Барклай отступил к Вейссенбергу, где вместе с Блюхером занял позицию за речкой Лебау.

Средняя колонна, состоявшая из всех прусских войск, под общим начальством генерала Блюхера, перешла через Блезауэр-Вассер по мостам, устроенным между Креквицем и Буршвицем, и двинулась к Вюршену. Впереди шли войска Блюхера, именно бригады Бранденбургская, Верхнесилезская и Нижнесилезская. Для прикрытия движения со стороны Прейтица были высланы к этому селению четыре прусских батальона, которые удерживали неприятеля до тех пор, пока не увезена была вся артиллерия, а потом отступили вслед за прочими войсками Блюхера. Прусский гвардейский егерский батальон занимал деревни – сперва Клейн-Бауцен, а потом

Буршвиц. Корпус Йорка примкнул на марше к блюхеровой колонне. От неприятеля же, наступавшего со стороны Креквица, отступление прусских войск было обеспечено сильным огнем трех батарей, устроенных левее Литтена, в прикрытии которых оставался отряд генерала Ермолова. Самое же селение Литтен, по приказанию генерала Йорка, было занято 1‐м батальоном 5‐го Сводного полка, долженствовавшим держаться до совершенного отступления войск Ермолова и артиллерии, стоявшей на батареях, а потом зажечь селение. Все эти распоряжения были исполнены в точности: артиллерия снялась с позиции не прежде, как когда войска Блюхера и Йорка успели выйти на высоты за Буршвицем, на вейссенбергской дороге; вслед за орудиями отошел отряд Ермолова, и за ним – батальон, занимавший Литтен. Неприятельская колонна, обходившая Ермолова с правого фланга, из деревни Башюца, была остановлена огнем 6‐й конной роты подполковника Захаржевского. Затем войска Ермолова отступили к Вюршену под прикрытием кирасирской бригады генерал-майора Леонтьева (Орденского и Псковского полков).

Корпус Клейста и резервная кавалерия корпуса Блюхера, под начальством полковника Дольфса, поступив в арьергард средней колонны, прикрыли отступление прусских войск по вюршенской дороге и по достижении Бельгерна заняли весьма выгодную позицию на высотах влево от этого селения, где присоединились к ним и войска Ермолова, между тем как Барклай-де-Толли расположился правее, по другую сторону речки Лебау. Маршал Ней, выведя свои передовые войска из Клейн-Бауцена и Буршвица, завязал сильную канонаду и перестрелку с союзными арьергардами для поддержки Клейста. Император Александр приказал выдвинуть несколько русских конных батарей, которые своим удачным действием задержали наступление французов. Пользуясь этим, Клейст оставался на позиции у Бельгерна, пока войска Блюхера и за ним корпус Барклая-де-Толли, миновав Вейссенберг, расположились за речкой Лебау; туда же отступил и корпус Клейста под прикрытием бригады Горна, занявшей Вюршен, и отряда Ермолова, встретившего неприятелей огнем батарей Нилуса и Захаржевского при выходе из этого селения и потом оставленного в арьергарде, у Кетица. Отступление союзных войск, несмотря на значительный урон, ими понесенный, было совершено в примерном порядке. Многочисленная их кавалерия, задерживая наступление преследовавших войск и заставляя французскую пехоту постоянно оставаться в каре, не позволяла неприятелю захватить какие-либо трофеи; ни одно орудие не было потеряно, и даже увезены почти все раненые. Сильная буря с проливным дождем затрудняла действия войск и способствовала отступлению союзников.

Наполеон, по отступлении правого крыла и центра союзной армии, направил кавалерию Латур-Мобура на Кубшюц, чтобы отрезать левое крыло, подавшееся вперед к Денквицу; с этой целью 6‐й корпус Мармона, наступавший по герлицской дороге, получил приказание сделать перемену фронта левым флангом вперед; 11‐й корпус Макдональда двинулся прямо на Гросс-Енквиц; Удино, с 12‐м корпусом, перешел в наступательное положение⁵². Обходное движение Латур-Мобура подвергало большой опасности войска Милорадовича, которые, получив приказание отступать несколько позже центра и правого крыла, успели сняться с позиции не прежде половины 5‐го часа. Но французская кавалерия была удержана полковником князем Оболенским, с 1‐м Украинским полком, поддержанным сумскими и лубенскими гусарами, несколькими батальонами 2‐го пехотного корпуса и двумя конными ротами. Пользуясь этим, русские резервы, расположенные за центром, и войска Милорадовича, стоявшие по левую сторону Блезауэр-Вассер и перешедшие на правый берег у Блезау и Сорица, выйдя на дорогу, ведущую в местечко Лебау, продолжали отступать под прикрытием арьергарда графа Сен-При⁵³, занявшего весьма выгодную позицию на высотах Вадица. К вечеру резервы и войска Милорадовича отошли за речку Лебау, оставив в арьергарде у Стейндорфеля отряд Сен-При. Отступление этих войск также отличалось порядком и стройностью. Дым и пламя пылавших селений, вместе с дымом пальбы, и раскаты канонады в горах придавали грозное величие окончанию двухдневного боя при Бауцене.

Около 5 часов пополудни союзные монархи оставили поле сражения и отправились через Лауске в Рейхенбах. Долго они ехали рядом без всякой свиты, сохраняя безмолвие. Наконец король прервал его словами: «Я ожидал иное! Мы надеялись идти на запад, а идем на восток!» Император Александр отвечал, что ни один из союзных батальонов не был расстроен и что, хотя отступление сделалось неизбежным, однако же еще ничего не было потеряно и с помощью Божьей дела пойдут лучше. «Ежели Бог благословит наши общие усилия, – сказал король, – то мы должны будем сознаться перед лицом всего света, что Ему Одному принадлежит слава успеха». Государь, пожав руку своему верному союзнику, изъявил ему, что он совершенно разделяет эти чувства. По прибытии в Рейхенбах король занял квартиру в местечке, а император Александр на близлежащей мызе Неммерсдорфе.

Наполеон ввечеру перенес свою главную квартиру в Клейн-Буршвиц; гвардия его расположилась на биваках у этого селения; корпуса Нея (Сугама) и Лористона – у Вюршена; корпуса Бертрана, Мармона и Макдональда – у Гохкирхена; корпус Удино остался на месте сражения; корпус Рейнье и резервная кавалерия, пройдя через Вюр-шен, стали в авангарде прочих войск, у селения Негерна⁵⁴.

Урон союзников в сражении 9 (21) мая простирался, по самым умеренным показаниям, до 8000 человек, но, по всей вероятности, был несколько более, так что, вместе с потерями в сражении 8 (20) мая, почти безошибочно можно принять его в 12 000 человек, в числе которых 6400 русских и 5600 пруссаков, не считая легко раненых⁵⁵. Ранены тяжело: граф Остерман-Толстой, участвовавший в действиях левого крыла, и генерал-майор князь Сибирский; легко: генералы Ермолов и Чоглоков. Со стороны французов урон в оба дня Бауценского сражения был не менее 18 000 человек⁵⁶; отбито у них два орудия и захвачено в плен до 600 человек⁵⁷. В числе раненых были: дивизионный генерал Лорансе (корпуса Удино), генерал-лейтенант Франкемон и генерал-майор Нейфер (Neuffer); последние два – вюртембергской дивизии⁵⁸.

После сражения при Бауцене у союзников оставалось до 80 000, а у Наполеона – от 120 000 до 130 000 человек: следовательно, взаимное отношение сил обеих сторон не изменилось: по-прежнему Наполеон имел гораздо более пехоты и менее кавалерии и артиллерии, что не позволяло ему пользоваться одержанными победами. Союзники опасались, что второе проигранное ими сражение окажет невыгодное влияние на дух прусского народа, и потому известие о последствиях битвы при Бауцене было сообщено во всеобщую известность вместе с воззванием короля Фридриха-Вильгельма к своим подданным (Aufruf an die Preussen), в котором он, восхваляя храбрость союзных войск, объявлял, что они уклонились от дальнейшего продолжение боя единственно для того, чтобы, сблизившись с источниками своих средств и с подкреплениями, возобновить борьбу с большей вероятностью успеха. Вспоминая твердость духа Великого Фридриха, король заключил свое воззвание словами: «Да каждый исполнит охотно то, что требуют от него закон и долг. Да возложит каждый упование на Господа, на храброе войско и на собственные свои силы».

Доверие прусского народа к своему государю, надежда на храбрость союзных войск, ожидание неотлагательного содействия Австрии, наконец, неведение многих об опасности, угрожавшей государству, – все это ослабило силу удара, нанесенного российско-прусской армии в сражении при Бауцене.

Глава XI
Дела при Рейхенбахе и Гайнау

При отступлении союзных войск с бауценской позиции была разослана диспозиция, на основании которой следовало: 1) прусским корпусам Блюхера, Клейста и Йорка и войскам Барклая-де-Толли отступать на Вюршен к Рейхенбаху, под прикрытием арьергарда генерала Ермолова, составленного из его отряда, усиленного 2‐й кирасирской дивизией и гвардейскими конными батареями; 2) русской гвардии (за исключением войск, состоявших в отряде Ермолова), с резервной артиллерией и гвардейской легкой кавалерией, отступать на Гохкирхен к Рейхенбаху; 3) войскам генерала Милорадовича, со всей находящейся при них артиллерией и кавалерией, и обозам всей армии отойти по удобнейшей дороге на Лебау к Рейхенбаху, отрядив по дороге, ведущей из Гохкирхена на Китлиц, только часть кавалерии¹.

Нетрудно было предвидеть, что Наполеон будет настойчиво преследовать отступающую армию, между тем как ей надлежало переправляться через многие реки: Лебау, Лузацскую Нейссе, Квейсу, Бобер, Дейхсель и Кацбах. Но – к счастью союзников – превосходство их в кавалерии и конной артиллерии давало им большие выгоды над несравненно сильнейшим противником.

10 (22) мая, в половине 3‐го часа утра, войска генерала Ермолова, усиленные прусской легкой кавалерийской бригадой подполковника Кацлера, были атакованы на позиции впереди селения Кетица двумя кавалерийскими бригадами корпуса Латур-Мобура и 7‐м корпусом генерала Рейнье. За этими войсками следовали все прочие корпуса французской армии, кроме Удино, оставленного у Бауцена для действий по направлению к Берлину, против прусского корпуса Бюлова. Сам Наполеон, прибыв к сражающимся войскам в 5 часов, развернул на равнине свою конницу, в числе которой были красные голландские уланы и два полка саксонских кирасир, и двинул вперед весь корпус Рейнье. Но русская артиллерия встретила неприятеля сильнейшим огнем; французы были принуждены направить часть сил в обход, а между тем союзная армия, со всеми при ней находившимися обозами, успела миновать теснину у Рейхенбаха. Тогда арьергард медленно снялся с позиции и отошел, шаг за шагом, за реку Лебау, искусно пользуясь для задержки неприятеля всеми лежавшими на пути отступления местными предметами. Переправа через Лебау и атака высоты у Вейссенберга стоили дорого французам. Еще упорнее была оборона позиции у Роткречама, за одним из притоков реки Лебау. Наполеон противопоставил русской артиллерии сильные батареи и поддержал Рейнье значительной частью неева корпуса. Но напрасно он устремлял в бой свои многочисленные колонны; все нападения французов были отражены с большой потерей. Наконец Ермолов, атакованный огромными силами и обойденный с левого фланга, отступил в новую позицию у селения Шепса. Здесь в четвертый раз он остановил неприятеля. Загремела снова смертоносная канонада, Наполеон, выведенный из терпения упорным сопротивлением русского арьергарда, не пощадил своей кавалерии: корпус генерала Латур-Мобура получил приказание двинуться рысью вправо от шепских высот и вброд через ручей для обхода позиции русских с левого фланга. В то же время генерал Лористон, с двумя дивизиями своего корпуса, направленными в Бауценском сражении по правую сторону реки Лебау на Гредиц, двинулся левее Вейссенберга в обход правого фланга русской позиции. Угрожаемый совершенным отрезанием пути отступления, генерал Ермолов отвел вверенные ему войска к Рейхенбаху², где сменил его граф Милорадович, с арьергардом, состоявшим из гренадерского корпуса, под начальством генерала Раевского, корпусов принца Евгения Вюртембергского, князя Горчакова, Маркова, и отряда графа Сен-При³.

Город Рейхенбах лежит в довольно глубокой долине одного из притоков речки Шепс5757
  См. вклейку: План дела при Рейхенбахе 10 (22) мая 1813 г.


[Закрыть]. К востоку от города, на правой стороне этого притока, возвышается плато с довольно крутыми скатами (от 8 до 10 градусов). Через это плато пролегает дорога в Герлиц. На южной стороне плато высится гора Тепферберг, а на северной – Виндмюленберг, господствующая над первой. Здесь у Рейхенбаха был оставлен, для прикрытия отступления арьергарда Милорадовича, 2‐й пехотный корпус принца Евгения Вюртембергского⁴. Так как артиллерия, тогда состоявшая при войсках Милорадовича, принадлежала к гренадерскому корпусу, а все прочие орудия, без ведома главного начальника и корпусных командиров, были отправлены назад, то при 2‐м корпусе вовсе не было артиллерии⁵. Принц Евгений, сделавшись неожиданно начальником арьергарда, послал к Милорадовичу офицера с просьбой о подкреплении его войсками, и в особенности артиллерией, а в ожидании этого расположил свой корпус на позиции за Рейхенбахом. 21‐й и 34‐й егерские полки заняли часть города, прочая же вся пехота построилась на плато, в две линии, в колоннах к атаке.

Неприятель, приблизившись к Рейхенбаху, около 10 часов утра развернул войска по другой стороне ручья, выдвинул сильную батарею и открыл огонь по русским войскам, которые, не имея артиллерии, не могли отвечать на его канонаду. К счастью, выстрелы, направленные через город против позиции принца Евгения, не причинили ни малейшего вреда его войскам. Вслед за тем неприятель наводнил стрелками рейхенбахскую долину. Егеря, занимавшие город, получив приказание отступать, стали отходить на позицию, причем часть 21‐го полка была настигнута неприятельской кавалерией и изрублена. Несколько французских кавалерийских полков, перейдя вброд через речку, появились против левого крыла позиции. В этот самый момент подоспела в помощь русским войскам 6‐я конная батарея подполковника Захаржевского, и несколько спустя прибыли еще 6 конных орудий. Тогда же граф Милорадович дал знать принцу об отступлении своих войск, мимо Рейхенбаха, на герлицскую дорогу, и отдал в его распоряжение всю кавалерию, проходившую вблизи рейхенбахской позиции; кроме того, 5‐я дивизия 1‐го пехотного корпуса была оставлена для поддержки принца Евгения между Рейхенбахом и Маркерсдорфом.

Как только прибыла артиллерия, принц расположил ее на левом крыле позиции, для действия по собиравшейся против него кавалерии. Еще левее, в лесу, стали 4‐й и 20‐й егерские полки. На правом крыле позиции Тобольский и Ряжский полки подались вперед для подкрепления егерей, которые все еще продолжали занимать город, перестреливаясь с неприятельской цепью. Между тем, по другую сторону речки можно было заметить движение сильных пехотных колонн, наступавших к Рейхенбаху, а против левого крыла кавалерия постепенно усиливалась. Принц Евгений, предвидя решительную атаку на сей пункт, потребовал к себе в помощь кавалерию Милорадовича. Но еще прежде, нежели она могла прибыть, вся первая линия французской кавалерии пошла в атаку и, встреченная огнем 18 орудий, потянулась вправо, чтобы ударить во фланг батарее. В это время стала постепенно подходить русская кавалерия; атаки ее, под начальством генералов Корфа, Кнорринга и Мелиссино, отвлекли неприятеля от батареи. Наполеон принужден был ввести в дело, кроме корпуса Латур-Мобура, гвардейскую кавалерию под начальством генерала Вальтера. По распоряжению начальника штаба 2‐го пехотного корпуса полковника Гофмана, русская батарея подалась правым флангом вперед, чтобы анфилировать неприятельскую колонну. Почти ни один из русских снарядов не был потерян даром; урон Наполеоновой кавалерии был ужасен. Голландский уланский полк, расстроенный канонадой, опустошившей ряды его, был атакован конницей генерал-адъютанта Корфа и потерял одними пленными 5 офицеров и 176 нижних чинов. Одному из лучших французских кавалеристов, дивизионному генералу Брюй-еру, оторвало ядром обе ноги. Прибытие князя Трубецкого и генерала Палена 1-го, с остальной кавалерией Милорадовича, уравновесило силы обеих сторон. Но, между тем, неприятель выдвинул огромные батареи против города и открыл сильнейший огонь по русским войскам. Под покровительством этой артиллерии саксонская пехота вытеснила из города егерей 21‐го и 34‐го полков. В то же время корпус Лори-стона угрожал обходом правому флангу позиции. Все эти обстоятельства заставили принца Евгения отступать по дороге к Герлицу⁶.

Наполеон, овладев позицией при Рейхенбахе, приостановил наступление на полчаса, чтобы устроить собранные на этом пункте корпуса Рейнье, Нея, Лористона и кавалерию, всего в числе до 50 000 человек. Уже было 4 часа пополудни: войска с 5 часов утра постоянно находились в движении и в огне; урон французских войск был значителен, а последствия ограничились отступлением русских из одной позиции в другую. Наполеон, желая одержать более решительный успех, приказал своим корпусам наступать далее. Генерал Рейнье обратил его внимание на чрезвычайное утомление солдат, но получил в ответ приказание атаковать отступавшие войска. Между тем арьергард Милорадовича занял высоты и лес у селения Маркерсдорфа. Сам Наполеон повел атаку на эту позицию; загремела артиллерия и завязалась живая перестрелка. Император французов подвергался опасности наравне со своими воинами; гранаты и ядра ложились кругом его, но он не видел их, заботясь единственно о поражении противника. Наконец русский арьергард принужден сняться с позиции, но войска Милорадовича снова отступают в примерном порядке на высоты

Герлица. Канонада умолкает ; настает тишина перед новой грозой. Французские войска, в трех сильных колоннах, идут далее в сопровождении нескольких огромных батарей. Наполеон, миновав селение Маркерсдорф, поворачивает несколько влево, по большой герлицской дороге; войска его по обе стороны селения переходят вброд через речку и выстраиваются к бою. В этот самый момент опять раздается канонада. Одно из ядер, пущенных с новой позиции русских, пролетев весьма близко от Наполеона, попадает в дерево и, сделав рикошет, поражает инженерного генерала Киргенера и обер-гофмаршала Дюрока: первый убит наповал; другой смертельно ранен. Император французов был глубоко огорчен потерей Дюрока, одного из пре-даннейших ему людей, удостоенного его дружбой. Отъехав влево с дороги, он слез с лошади, в продолжение нескольких минут смотрел бессознательно на батарею, поразившую его любимца, и возвратился назад к своей гвардии, построенной в каре за Маркерсдорфом. А между тем канонада и перестрелка не умолкали до самой ночи.

Таким образом – победа во втором генеральном сражении и 14-часовое преследование не доставили Наполеону никакого решительного результата. Ни значительное превосходство в числе войск, ни гениальность и настойчивость великого полководца, ни самоотвержение его в пылу боя не могли заменить недостатка в кавалерии. Потери Наполеона были весьма велики; в особенности же поразила его потеря Дюрока⁷.

Обер-гофмаршал (grand maréchal du palais) герцог Фриульский (Дюрок) уже был адъютантом Наполеона в итальянских походах, 1796 и 1797 годов, последовал за ним в Египет и постоянно находился при нем в походе 1800 года и во всех войнах, веденных императором французов. Ни Бертье, ни Коленкур не осмеливались выражать пред ним свое мнение так свободно, как Дюрок. Он один мог говорить правду своему повелителю, и, быть может, потеря такого друга имела влияние на последующую судьбу Наполеона.

Вечером Наполеон в сопровождении Бертье, Сульта и Коленкура навестил своего любимца. Несчастный Дюрок, раненый в низ живота, страдал жестоко 14 часов, призывая смерть каждую минуту. Наполеон старался его утешить надеждой свидания в будущей жизни; Дюрок напомнил ему о своей дочери и сам просил его удалиться. Возвратившись к своей ставке, Наполеон долго ходил взад и вперед, погруженный в смутную думу; никто не осмеливался нарушить его безмолвие. Наконец генерал Друо приказал спросить у него: где надлежало расположить гвардейские батареи? А demain tout5858
  «До завтра – все» (фр.).


[Закрыть], – отвечал Наполеон⁸.

На следующий день утром было получено с аванпостов известие об отступлении союзников с позиции, ими занятой у Герлица. Наполеон немедленно перенес в сей город главную квартиру и оставался там около двух суток, поручив своим маршалам дальнейшее преследование союзной армии и занимаясь с прибывшим незадолго перед тем из Парижа министром иностранных дел, герцогом Бассано (Маре), дипломатической перепиской.

Еще до сражения при Бауцене Наполеон, раздосадованный двусмысленной политикой венского кабинета, решился сблизиться с императором Александром, в надежде заключить отдельный мир с Россией. Такое намерение выказывалось в депешах Наполеона к французскому послу при австрийском дворе, графу Нар-бонну, отправленных во время пребывания императора французов в Дрездене. «Венские интриги могут быть расстроены сближением Александра с Наполеоном», – писал он. Первым шагом к тому было предложение принять в главной квартире российско-прусской армии герцога Виченцского (Коленкура) для переговоров о перемирии. Выбор парламентера, удостоенного, во время пребывания его послом в Петербурге, особенной благосклонности российского монарха, обнаруживал виды Наполеона. «Ежели я должен сделать какие-либо пожертвования, – сказал он Коленкуру, – то охотнее их сделаю в пользу императора Александра, который ведет со мной открыто войну, либо в пользу короля Прусского, в коем принимает участие Россия, нежели в угождение Австрии, разорвавшей союз со мной и присваивающей себе, под предлогом посредничества, право распоряжаться делами Европы… Император Александр должен охотно воспользоваться этим случаем, чтобы отомстить блистательно за глупую диверсию австрийцев в Россию»⁹. 6 (18) мая, в день выезда Наполеона из Дрездена в Бауцен, Бертье послал на русские аванпосты записку, в которой спрашивал: может ли прибыть герцог Виченцский в главную квартиру российско-прусской армии?

Наполеон весьма основательно полагал, что в это лишь время он мог войти в прямые сношения с императором Александром и что после сражения, какие бы ни были последствия, нельзя было избежать посредничества Австрии, которого он опасался почти столько же, сколько явного разрыва с этой державой. Вечером 6 (18) мая он посылал несколько раз к Бертье, спрашивая, не получено ли было ответа с передовых постов. Нетерпение его явно обнаруживалось. Но ответа не было. Самая потеря сражения при Бауцене не изменила намерений российского монарха. Граф Нес-сельроде, по повелению государя, дал знать Коленкуру, что поручение, данное ему императором Наполеоном, не иначе может быть исполнено, как через посредство австрийского кабинета¹⁰. Совершенно иное влияние оказали на политику Австрии битва при Бауцене и отступление союзников в Силезию. Под влиянием страха, внушенного прежними успехами Наполеона, граф Стадион, отъявленный враг французского правительства (тогда находившийся в главной квартире союзной армии), писал начальнику штаба Бертье, что император Александр и король Прусский, обсудив мнение императора Наполеона насчет прекращения военных действий, могущего послужить к открытию переговоров о мире, изъявили согласие на все распоряжения по сему предмету и готовность послать на аванпосты офицеров, уполномоченных на заключение перемирия¹¹.

От Герлица союзные войска выступили 11 (23) мая к реке Нейссе двумя колоннами: правая, составленная из корпуса Барклая-де-Толли и прусских корпусов Блюхера, Йорка и Клейста, под общим начальством Барклая, направилась к Бунцлау, а левая, из войск Милорадовича и русских резервов, под непосредственным начальством графа Витгенштейна, – к Левенбергу. Арьергард первой колонны состоял под начальством Чаплица и Клейста, а второй – генерал-лейтенанта графа Палена 1-го¹². Главная квартира союзных монархов была переведена 11 (23) мая в Лаубан и 12 (24) мая в Левен-берг, откуда король Прусский на следующий день уехал в Бреславль.

Войска Наполеона 11 (23) мая двинулись от Герлица вслед за союзниками тремя колоннами: 4‐й и 11‐й корпуса – по направлению к Лаубану; 7‐й и 5‐й корпуса и кавалерия Латур-Мобура – по дороге к Бунцлау; 2‐й корпус Виктора, в составе одной дивизии, числом до 5000 человек, прибывший к армии от Магдебурга, и кавалерия Себастиани двигались в левой колонне на Ротенбург, направляясь к Глогау; 3‐й и 6‐й корпуса и гвардия, после растага5959
  Rasttag – днёвка, суточный отдых на марше (нем.). – Примеч. ред.


[Закрыть] в Герлице, следовали за правой и средней колоннами к Левенбергу и Бунцлау. 12‐й корпус Удино оставался в Бауцене до 14 (26) мая, а потом выступил к Гойерсверде¹³.

Положение графа Витгенштейна в звании главнокомандующего союзной армией было весьма затруднительно. Под начальством его находились генералы, старшие в чине, – Барклай-де-Толли, Милорадович и Блюхер. Граф Витгенштейн принужден был сообщать им свои приказания в форме предложений; кроме того, присутствие главной квартиры монархов при армии лишало самостоятельности Витгенштейна и нередко заставляло его быть бессознательным исполнителем действий, противоречивших его собственным соображениям. Прусские генералы неохотно подчинялись ему: в письме генерала Гнейзенау к англо-ганноверскому министру графу Мюнстеру находим: «Высшее руководство армией сосредоточено в русской главной квартире. Мы в нем абсолютно не участвуем. Нас почти вовсе не слушают. Мы служим только орудиями»¹⁴. В особенности же положение графа Витгенштейна сделалось трудным со времени прибытия к армии Барклая-де-Толли, обладавшего совершенной доверенностью императора Александра. На другой день после сражения при Бауцене граф Витгенштейн просил увольнения от должности главнокомандующего¹⁵ и получил его. Главнокомандующим союзными армиями назначили Барклая-де-Толли, который был несравненно самостоятельнее своего предшественника, превосходя его сведениями и опытностью, военной и административной. Но упрекают Барклая, и не без основания, в том, что он отдалил от себя Толя как личного друга, воспитанника князя Кутузова. Начальником своего главного штаба он избрал генерал-лейтенанта Сабанеева, человека, не отличавшегося высшими военными способностями, а генерал-квартирмейстером – Дибича¹⁶_{. Блюхер, постоянно не сходившийся} в видах и распоряжениях с графом Витгенштейном, был очень доволен его сменой. Вообще в это время, как бывает всегда при неудаче, союзники не ладили между собой. Пруссаки, ведя войну в собственной стране и потому долженствуя заботиться о продовольствии обеих союзных армий, жаловались на нерадение русского интендантства о снабжении войск жизненными припасами, побуждавшее, по словам их, наших солдат к мародерству и опустошению страны¹⁷. Подобные жалобы, поселяя раздор между войсками двух наций, ополчившихся против общего врага, нисколько не поправляли дела. Грабежи и беспорядки продолжались по-прежнему, и для прекращения их было необходимо прервать на время военные действия.

Так как между тем в главной квартире императора Александра обсуждался вопрос о дальнейшем направлении отступавших армий, то для совещания о сем предмете был вызван в город Яуэр Барклай-де-Толли, 13 (25) мая. Таким образом, Блюхер неожиданно сделался самостоятельным начальником над правой колонной союзных войск. Прусские генералы были недовольны постоянным отступлением, приписывая его равнодушию русских к делу Германии, и полагали, что после двух проигранных генеральных сражений надлежало приостановиться и возбудить самоуверенность войск удачным боем. Кавалерия, в числе и качестве коей союзники имели решительное превосходство над неприятелем, доселе ограничивалась прикрытием отступления прочих войск. Французы наступали дерзко, не соблюдая обычных мер предосторожности; надлежало воспользоваться их опрометчивостью. В то время уже было решено, что союзная армия, достигнув Гайнау, уклонится от прямого направления к Одеру и двинется на юго-восток к Швейдницу; для скрытия от неприятеля этого движения казалось весьма полезным атаковать и оттеснить его. Окрестности Гайнау способствовали нечаянному нападению. Дорога от Бунцлау до Лигница пролегает вдоль крайних горных скатов, окаймляющих широкую равнину Нижней Силезии. Местность на этом пространстве покрыта отдельными лесистыми холмами и пересечена множеством речек, по берегам которых беспрестанно встречаются небольшие рощи, препятствующие обозрению на значительное расстояние. Наступление по сей равнине представляло большую опасность для французов, потому что они, терпя недостаток в кавалерии, не могли по-надлежащему рекогносцировать пространство, по которому им предстояло двигаться. Прусского Генерального штаба майор Рюле фон Лилиенштерн, посланный 13 (25) мая в тыл союзной армии, для разузнания пути отступления, нашел, что местность в соседстве Гайнау особенно способствовала кавалерийской засаде. Генерал Гнейзенау, одобрив предположение майора Рюле, составил план засады и сделал втайне все предварительные распоряжения к нечаянному нападению на неприятеля, 14 (26) мая. В согласии Блюхера не было сомнения; опасались только, чтобы не помешал задуманному предприятию осторожный Барклай. Но, едва лишь он уехал в Яуэр, где находилась главная квартира императора Александра, то Гнейзенау тотчас изложил свое предположение Блюхеру, который с радостью согласился на действие, удовлетворявшее его жажду померяться с французами. Войска, назначенные к нападению, состояли из арьергарда полковника

^{Муциуса18}, Верхнесилезской бригады генерала Цитена¹⁹ и резервной кавалерии полковника Дольфса²⁰, всего в числе около 6000 пехоты и 4000 кавалерии, с 8 пешими и 48 конными орудиями. Расположение войск в засаде и управление ходом боя были поручены генералу Цитену. Начальник арьергарда Барклаевых войск, отступавших правее прусской колонны, генерал Чаплиц, был извещен обо всех принятых мерах, с тем, чтобы он участвовал в предположенном нападении, на что со стороны его была изъявлена совершенная готовность6060
  См. вклейку: План дела при Гайнау 14 (26) мая 1813 г.


[Закрыть].