Текст книги "Блог Бабы Яги – 2. Темная сторона"

Данное дело – последствие встречи с Настасьей. Она вмешалась в естественную линию, вторглась на чужую территорию. Ее праведный гнев может выйти компании боком. Пусть не сегодня, но в перспективе. Многие годы Соловей вел тихий образ жизни, а сейчас затронута его семья.

Глава 19
Названая сестра

Удивительная вещь – время. Оно управляет нами по своему разумению: то пролетает – не успеешь пару раз моргнуть, то тянется, как жвачка. Слух меня покинул, оставив только непрекращающийся писк, и со зрением творилось неведомо что. Действие в доме Соловья будто продиралось сквозь реальность – все двигались медленно, урывками.

Глядя на это немое кино, я испытывала не только злость на ситуацию, но и проблески радости: все живы остались, свист соловьеныша пока не убивает. «Пока» – ключевое слово в ситуации. Ко всему прочему примешивалось гаденькое чувство, что я всем должна: разбираться с проблемами у меня на пути, своими, чужими. А может, это я сама придумала, взвалила на плечи и несу? О, у вас проблемы? Положите поверх этой кучи, я разгребу!

Тихон предложил блокнот с записями, большое ему спасибо, восполнил некоторые пробелы. Последствия богатырского праведного гнева? Ну уж нет, хватит мне имеющихся задач. Не стану добавлять к ним еще и это. Настя наворотила дел в ответ на поступки Деяна, но разбираться с семьей Соловья-разбойника будет Илья. Нечего у человека работу отнимать. А вот учить юную богатыршу сначала думать, а потом бить – мое дело, тут уж ничего не попишешь, мы в ответе за тех, кого приручили. Это ж надо – целую семью в заложники взять. У детей будет травма.

Сквозь медленно утихающий звон в ушах прорывались обрывки диалога Каза и Насти, они явно не сходились во мнении. Девчонка злилась все сильнее, Казимир стоял с каменной физиономией, только знай себе играл в маятник: Настя влево – он влево, Настя вправо – ну вы поняли. Даже интересно стало, с чего он решил мальчишку защищать. Захотелось разрубить этот гордиев узел.

Начала я с того, что встала, это оказалось непросто, но выполнимо. Пока мелкими шажками шла к цели, чувствуя рядом большую голову Исчадия, боковым зрением увидела, как Тоха отступил подальше, отчаянно жестикулируя занятому склокой Казу.

– Ща рванет! – тихо-тихо сквозь звон пробился голос друга. Подозреваю, он кричал. Бес обратил наконец свое драгоценное внимание на меня, озадаченно моргнул, схватил богатыршу за руку, буквально вышвырнул за дверь и сам скрылся. За ним шустро попятились Тоха с Бастет. Я осталась с семьей Соловья. Дети испуганно жались друг к другу, даже зажмурились, Жихан встал между нами, вздрагивающий, но решительный.

– Дай развяжу, – проорала я.

Он опасливо протянул мне руки, но я не смогла справиться с хитрым крепким узлом, а пока оглядывалась в поисках, чем разрезать, на выручку пришел компаньон и его острые, как лезвия, когти.

– Баба Яга, ты слышишь?

– Немного, говори громче.

– Не тронь семью, прошу тебя! Дети не виноваты!

– И не собиралась, – немного удивилась я.

Кот подлез под мою руку, настырно толкаясь лбом в ладонь, – наши разумы поразительно легко слились – и отошел на пару шагов для обзора. Неудивительно, что все сбежали, сверкая пятками: чужими глазами я правда выглядела страшно. Дело даже не в оке мертвых, а скорее в выражении лица. С такой физиономией впору к маори податься – за свою сойду.

– Развяжи семью, окажи помощь сыну.

Компаньон вернулся, молча подставил бок, как собака-поводырь, очень кстати – еще пошатывало. Тоже мне, Баба Яга нашлась, воительница: парнишка свистнул – и меня свалило. Кстати, о нем – сидел тихо, вытирая кровь рукавом, и уже не дерзил. Настины методы воспитания не одобряю, но тут, похоже, иначе было никак. Сварю зелье от всех членов певчего семейства, против самого Соловья отлично сработало, а Ядвига говорила, что на какое-то время хватит. Мы обе не знали, на сколько. Да и сейчас не знаю – это был эксперимент. Среди общей тревоги перед битвой помню смешное выражение лица Жихана, когда у него попросили биоматериалы, а после в котел свистнуть. Забавно.

– Соловей, кто-то еще из твоих детей так талантлив?

Он яростно затряс головой, аж щеки подпрыгивали:

– Клянусь, нет. Только первенец.

– Мне нужны его волосы, слюна и перья.

Соловей сразу понял мою задумку, даже как-то облегченно вздохнул:

– Не летает.

– Тогда и твои еще раз.

Он сделал, что я просила, и даже больше: завернул в тряпицу выбитый зуб Деяна вместе с прядью волос.

– Мои потом.

– Жду тебя снаружи.

Я отчего-то была уверена, что Жихан не сбежит с черного хода, потому преспокойно ожидала его появления, хотя оно и затянулось. Звон в ушах практически исчез. Настя молча сидела на ступенях Изольды и протирала меч, изредка бросая настороженные взгляды в мою сторону. Исчадие сидел поодаль с подругой, Каз и Тоха тоже не стремились в мою компанию, я только спросила, как они.

– Норм, – Тоха поелозил пальцем в ухе и криво улыбнулся.

– Порядок, не так уж громко он и свистит, – пожал плечами Трехрогий. – Может, дело в моей непохожести на остальных?

Тоха что-то пробурчал про две печени.

– Я тебе перья повыдеру, – мрачно посулил бес. – Раскурлыкался.

Хорошо, лечить и спасать никого не нужно. Две печени так две печени, с кем не бывает. Препирательство друзей немного подняло мне настроение. Казимир хоть и сыплет угрозами, но не станет их воплощать, а так, по привычке. Иначе зачем он столько для Тохи делает. Одному Супчику было чихать на происходящее, он традиционно прятался под волосами и что-то сонно попискивал. Я невольно улыбнулась – такой трогательный смертельно опасный малыш.

Соловей вышел из дома с узелком в руках. Друзья оживились, Настя поджала губы.

– Сам отправлюсь к Муромцу.

– Я поговорить хотела без детей, но ты предложил неплохой вариант развития событий.

– Не могу понять, как так вышло, что мы снова в одной компании. Признаться, я не хотел вас видеть вне налоговых дел.

– Стечение обстоятельств, – ответила я. Какой он все-таки странный, нелюдимый.

Тоха ободряюще хлопнул его по плечу, хотел что-то сказать, но передумал. И правильно: семь раз подумай, один раз промолчи. Влезли не в свое дело, так хоть бы хуже не сделать.

– Что скажешь Илье? – громыхнул Каз.

– Это правда ты? – уточнил Соловей.

– Правда.

– Не узнать.

Бес развел руками, подмигнул:

– Я такой разный.

– Буду просить за сына. Готов понести наказание, пусть только его не трогает.

– А свистеть он еще будет? – богатырша отложила меч, в голубых глазах насмешка. Захотелось ей подзатыльник отвесить.

– Деян усвоил урок, – отвел глаза Соловей.

Я сообщила, что наш путь лежит в деревню Косые Ложки, он молча кивнул и взлетел. Мы загрузились в избу, и перед тем, как за мной закрылась дверь, я услышала жалобное:

– Папа, папа!

Девчушки на крыльце тянули руки к улетающему отцу. Да, его семье предстоит нелегкое время. Богатырша вздрогнула от детского крика и опустила глаза.

* * *

Пока прыгали до места назначения, я все думала над поведением Насти и уникальной способностью стойко выносить Соловьиный свист. Вот Муромец удивится. А может, он знает больше или все богатыри такие выносливые? Не помню, пили ли зелье Добрыня с Алешей, не до того было.

Изольда встала неподалеку от деревни Кощея, так что мы наблюдали поистине вавилонское столпотворение: повозки, кони, люди, воины, крестьяне. Шумно, весело, азартно. Над воротами деревни развевался Веселый Роджер – чувство юмора у князя Андрея, оказывается, в наличии.

– Настя, видишь сумку под лавкой?

– Дивного цвета волн на закате?

– Да, ее. Я тебе одежду принесла.

– Зачем мне? Только портки постирать бы да умыться.

– Ну, как знаешь, а то мы в гости к Кощею идем…

Я не успела договорить – девчонка схватила сумку и скрылась в бане. На нас повеяло теплом, как будто изба знала, что понадобится. Я не могу ходить в это помещение, там мертвые совершают ритуал, а Насте все равно, наверное. Деревенские не такие щепетильные, не изнеженные. Признаюсь, я городской баловень. Мне бы все попривычнее, воду отрегулировать да полежать в пене. В ответ на мысли о неге татуировка зачесалась, несильно, но раздражающе. Надо бы улучить момент, посмотреть хоть, что там такое.

– Уважаемые, какие планы? Отправимся в эту толпу Муромца искать или гонца пошлем за ним? – начала разговор Бастет, красноречиво поглядывая на Тоху. Судя по его виду, он снова где-то летал. – Вот Антон готов. Может привести богатыря, заодно расскажет, что там происходит.

– Ага, могу. Надо?

– Давай, – ответил за меня Каз и достал самобранку. – А мы пока стол накроем. Яга, ты не против, я похозяйничаю? Есть охота.

Я была не против.

Тоха распался на стаю и улетел в сторону деревни. В дверях печально мялся Соловей. Взгляд отрешенный, немного потерянный, узелок перекладывает из руки в руку.

– Жихан, зайди.

– Не боись, не съедим, мряу.

– Благодарствую, но я… – Он внимательно осмотрел всех нас и как-то гордо расправил плечи. – Лучше подожду снаружи.

И ушел. Я не настаивала. Очевидно, человеку некомфортно и тревожно. В такие моменты ты и хочешь быть в компании, и не можешь.

– Чего это с ним? – бес уплетал шоколад и заедал булочками. Надо же, какой сладкоежка.

– Думаю, он устал бояться, – ответила Бастет. – Вспомнил о гордости и хочет достойно встретить свою судьбу.

Чужая душа – потемки. Все может быть. Бес поглядывал на банную дверь и хрустел орехами.

– Что, Настя понравилась? – спросила я. – Не слишком молода для тебя?

– Рыжуля, мне нет дела до ее прелестей. Тут другое.

– Что же?

– Она всегда такая дерзкая?

– Похоже на то. Мы вообще-то плохо знаем друг друга.

– Я тут подумал, что задержусь в Лукоморье и могу тренировать твою подружку. Кажется, ей сильно недостает навыков и дисциплины. Зато рвения хоть отбавляй, на целый взвод хватит. На ней пахать и пахать, прет как бульдозер.

Настя легка на помине: быстро управилась, хлопнула дверью. Оказывается, если ее отмыть и приодеть, девка – загляденье. Влажные волосы слегка завиваются на кончиках, легкий румянец, сияющие глаза. Сарафан из реквизита в русском народном стиле я положила наугад в последний момент, и он пришелся почти впору – слегка тесноват в груди. Из-под подола виднелись босые ступни. Возможно, удастся купить ей лапти в Косых Ложках.

– Как я выгляжу? – смущенно улыбнулась она.

Посыпались комплименты, один Исчадие как всегда:

– В доспехах было лучше.

– Надеюсь, ты Яге такие комплименты не говоришь, – прищурилась Баст.

– Как же, не говорит! Помню, советовал крема побольше втирать, а то выгляжу намного старше.

– Кто старое помяунет, тому усы вон! – не смутился кот.

Богатырша шепнула мне на ухо:

– Думаешь, ему понравится?

– Ты красивая, но я не знаю.

Казимир сосредоточенно жевал. Сарафаны его не интересовали, в отличие от жареной курицы.

* * *

Тяжелый топот боевых коней не заставил себя долго ждать. Богатыри в полном составе.

– Муромец – как описывают, – восхитилась Настя. – Из уст в уста. Ой, и остальные. – И тут же опечалилась: – А я без меча, за кого они меня примут…

Богатырша скрылась в избе. Хвататься за оружие поздно – земля дрогнула последний раз, и кони встали как вкопанные. Рядом с ними собрался в единое целое Тоха.

– Баба Яга, – громыхнул Муромец. – Рад видеть в здравии.

Окладистая борода с проседью стала длиннее, как и волосы. Богатыри спешились, все поздоровались. Добрыня сдержанно кивнул, Алеша, как и прежде, бесцеремонно уставился и подмигнул. Бастет отсиделась в сторонке, Тоха составил ей компанию. Зато кот всем подавал лапу и довольно скалился. Попович похвалил его татуировки.

– Мняу тоже нравится, – гордо муркнул в ответ Бальтазар.

Наконец первые охи-ахи сошли на нет и Муромец увидел Казимира. В темных глазах промелькнуло удивление. Я его понимаю: спрятавшийся за новой личиной бес оказался выше легендарных богатырей на несколько голов и решительно шел в их сторону.

– Это наш Трехрогий, – я снова познакомила их. – Вернулся и немного сменил внешность.

– Дружище! – гаркнули хором богатыри и давай по очереди с ним обниматься да руки жать.

– Не чаяли снова увидеть!

– Мы должны это дело отметить, не каждый день возвращаются герои!

Казимир сиял как начищенный самовар, хлопал их по плечам и обещал пир горой.

– Но сначала дело сделаем. Друг наш передал вести тревожные. – Илья пригладил бороду и огляделся: – Где же Соловей?

– Здесь я.

Жихан слетел с дерева. Глаза не прятал и в целом выглядел не так прибито, как раньше. Я ободряюще улыбнулась ему, он не ответил.

– Поговорим? – предложил Муромец.

Соловей кивнул, вдохнул полной грудью и, почти не сбиваясь, принялся рассказывать. Репетировал, наверное. Илья внимательно слушал историю, по мере повествования его кустистые брови сдвигались к переносице, придавая лицу сердитый вид. Странная парочка, конечно: толстяк Соловей в своем потрепанном ярком наряде – как мультяшный герой в черно-белом кино.

– Мы воевали бок о бок, хлеб преломили – одну краюху ели, считай, побратались, – сказал Муромец, выслушав речь. – Я заберу не твою жизнь, но сына в услужение. Буду с ним беседы проводить да учить уму-разуму. За его проступки ответишь копейкой – всем пострадавшим возместишь троекратно. А ежели отрок за старое примется, тут уж не обессудь, Соловушка, физически наказывать буду до тех пор, покуда не уразумеет, что есть честность в этом мире.

Прекрасное решение! Мне даже легче дышать стало. Никто не пострадает, и мальчик будет в надежных руках. Я верю, что богатырь просто так ему тумаков отвешивать не станет. Соловей робко улыбнулся, в лице читалась надежда на успешный исход дела для всей его семьи. Добрыня задумчиво поглаживал бороду. Ему, как мастеру дипломатии, подобное решение должно было понравиться. Алеша Попович саркастически хмыкнул – такие полюбовные договоры, видимо, не вызывали трепета у него в груди.

На крыльцо вышла Настя, вновь в боевом облачении, только штаны сменила на свежие серые из моей сумки. Меч-кладенец в ножнах, брови сурово сдвинуты – привлекла внимание.

– Кто эта дева? – улыбнулся Алеша, заинтересованно рассматривая богатыршу.

– Да это как раз Настасья наша ретивая, – ответил Бальтазар.

– Доброго дня вам, богатыри, – девушка слегка поклонилась, выражая почтение.

Муромец задумчиво окинул ее взглядом.

* * *

Беседа четырех богатырей в узком кругу больше походила на допрос с пристрастием. Добрыня не любезничал и, взяв на себя роль следователя, сыпал вопросами, не давая Насте обдумать ответы. Выспросили все, ничего нового я не услышала: тот же рассказ про батюшку-пастуха, калику и квас, пока Муромец не встрял со своим вопросом:

– А не болтали за твоей спиной? Может, дети обзывали как?

Богатырша непонимающе моргнула:

– К чему клонишь?

– К тому, что ты свист Соловья выдержала.

– Так ведь благословили меня силушкой, видать, перепало.

– Положим… – задумчиво протянул Добрыня. Богатыри переглянулись, как будто им одна мысль в голову пришла.

– И все же, краса-девица, ответь на вопрос мой, – настаивал Муромец.

Настасья шаркнула сапогом, потупила взгляд.

– Говаривали, прав ты. Болтали, что раньше срока родилась после свадебки. Отец очень сердился, помню, на такие разговоры. Любил он матушку, что с того, что свадьбы не дождались? – богатырша крепче сжала рукоять меча.

– Она точно не наша, ни по каким срокам не выходит, скорее всего… – Илья вздохнул и вдруг улыбнулся: – Настасья Милютовна, рады тебя сестрой назвать, поляницей. Показала ты силушку богатырскую, будем биться с ворогами, коли случится.

Она улыбнулась, но как-то неуверенно, хоть и польстило ей признание богатыря. К чему велись эти расспросы, я не поняла. Да мне и самой хотелось подробностей.

– А давайте чарки поднимем за знакомство, за дружбу и за встречу со старыми друзьями? – потер руки Попович.

– Скоро горынычей выпустят – дивная забава у Кощея! – Добрыня бросил взгляд на деревню.

– Яу не откажусь размять лапы, – от радости Бальтазар прыгал тушканчиком.

– Вот что, Соловей. Ты лети домой, готовь сына. Я приеду завтра, – сказал Илья. – И не трясись, уладим дело мирно.

Жихан торопливо распрощался, и только его и видели – мелькнула точка вдалеке и пропала. К моему удивлению, Тоха сослался на клиентов и вместе с Баст удалился. Снова не успела с ним поговорить, но после посещения деревни планирую заняться делами своими, не лукоморскими, так что наверстаю за чашкой чая.

Что ж, князь Андрей Бессмертный, встречай гостей!

Глава 20
Новый Колизей

Народу в Косые Ложки набилось как сельдей в бочку. Мы пробирались сквозь разношерстную толпу: Казимир и кони прокладывали путь, прорезая человеческую массу, богатыри горделиво посматривали на люд свысока, а я с котом и Настей шла следом, любуясь на лошадиный филей и обходя навозные кучи. Богатырские кони, знаете ли, ничем от других не отличаются. Кстати, за Мороком такого не наблюдала. Конский хвост пощекотал мне лицо, прерывая мысли о навьем собрате и его исключительности. Эх, сейчас бы взлететь и с комфортом приземлиться где нужно, но изба осталась на изрядном расстоянии от деревни, припрятанная в лесу, как и моя ступа, – я пришла инкогнито.

Бальтазар фыркал, иногда чихал, дергал ушами и в целом довольным не выглядел.

– Как ты?

– Ягуся, не хотел жаловатьсяу, но уши горят уже который день, блохи закусай!

Тату на его ушах выглядели как прежде, никакого намека на их причастность к происходящему. Супчик пискнул:

– Гордый, глупый.

Кот посулил пустить его на суп.

– Супь, – передразнил мыш и снова задремал.

– Это «ж-ж-ж» неспроста, у меня тоже зудит, – попыталась поскрести, не дотянулась. На помощь молча пришла Настя, так почесала, что чуть кожу не содрала.

– Спа… – начала было я.

– На здоровье, – буркнула богатырша, даже не глядя на меня. Она рассматривала толпу, как заправский телохранитель президента в боевике. Где только научилась?

Усилия, в целом, напрасные: никому до нас не было дела. Шла бойкая торговля всем на свете: бублики и сахарные кренделя, домашняя скотина, птица, предметы гончарного и ткаческого искусства. Тут же готовили мясо на углях, разливали квас из бочек, сновали босоногие дети, прохаживались дородные богато одетые люди, тощие, в противоположность им, нищие просили милостыню. Я кинула пару монеток, богатыри тоже раздавали.

Владения Кощея оказались настоящим раем для ремесленников: кузнецов, гончаров, ткачей, – которые понаехали из разных уголков Лукоморья, чтобы явить покупателям свою продукцию. Не знаю, в ходу ли здесь ярмарки, но Косые Ложки похожи на центр торговли всей сказочной страны. В разных уголках на улицах и площади сапожники чинили обувь, брадобреи брили бороды и стригли волосы, портные чинили одежду. По рынку ходили и смешили людей шуты и скоморохи.

– А как там Баюн? – вернулась я к насущному.

– Пока молчит, но никуда не делся. Яу чувствую его присутствие.

– Обещай подать хоть какой-то сигнал о помощи, если станет плохо, ладно? А я буду искать выход из проблемы.

– Дай пяуть, ведьма!

Мысли вернулись к Маркусу. Его слова о возможной помощи то и дело всплывают в памяти, хотя говорил он немного не об этом. Но, может, есть шанс…

Я ощутила присутствие егерей незадолго до столкновения с ними. Трое невысоких мужичков замаскировались под людей, спрятали под шапками отличительную черту – отсутствие правого уха, – только лапти как следует надеть забыли.

– Бююрчи, Нимгир, Джурык! – обрадовалась я.

– Кто это? – Настя тут же положила руку на меч.

– Лешие это. Наши, не геройствуй, – Бальтазар, коварно ухмыляясь, наступил ей на ногу своей лапищей. Девчонка зашипела и слегка пихнула кота в бок.

– Яга, не чаяли тебя встретить, – Бююрчи слегка поклонился, вся троица сгрудилась вокруг. В это время Казимир и богатыри уже скрылись в толпе, и стало тесно: без мощного прикрытия нас толкали и пихали.

– Хозяйка, какие вести с Навьей стороны? – Джурык совсем зарос бородой, один нос торчит да глаза из-под шапки иногда загораются нечеловеческим фиолетовым светом.

– Да так себе. Проблему не решили, кажется, только хуже сделали, зато вот… – я похлопала телохранительницу по плечу. – Это Настасья, мы ее вытащили, и теперь она с нами живет. Богатырша.

Лешие подозрительно оглядели спасенную из Кощеева царства. Она в долгу не осталась, тяжелым взглядом пригвоздила каждого к месту.

– Да уж, хозяйка, надобно расширяться. Для избы много народу, – подал голос Нимгир. – Может, домик для гостей поставить недалече, за частоколом? Мы могем.

– Это было бы здорово! – Отличная идея, мне и в голову не пришло. – А вы давно здесь? Что происходит вообще?

Бююрчи вдруг схватил за воротник наткнувшегося на меня деревенского мальчонку и тряхнул хорошенько, тот ойкнул и виновато протянул руку. На раскрытой ладони лежало несколько новеньких монеток. Моих монеток, судя по приоткрытой сумке. Босой, лохматый, в латаной рубашонке, чумазый воришка от роду лет семи.

– Пусти, – пискнул он, силясь вырваться из хватки лешего.

Я посмотрела на его улов – несколько медных лебедей – и добавила сверху четыре серебряных. Мальчик округлил глаза, как, в общем-то, и все остальные.

– Воровать нехорошо, – выдала я банальность и, нагнувшись к нему, откинула прядь, закрывающую око мертвых. – Как тебя зовут?

Бедняга вытаращился на меня:

– Пошел-вон меня кличут. Не ешь меня, Яга, я костлявый.

– Если будешь так себя вести, придется. Где твои родители?

– Нету, – мальчик шмыгнул носом.

Я велела лешему его отпустить, и Пошел-вон скрылся в толпе.

– Сирота, у него выбора нет, – сказала Настя.

– Истинное имяу известно только отцу да матери, – включился кот. – Могло так получиться, что он его даже не знает. Настя-то, наверное, и не Настя, да, кошконенавистница?

– Для всех я Настя, а кем дома была, то уже никому не скажу. Дурных людей в мире много. Имя – это власть, порчу навести можно.

Да, точно, я и не подумала, вернее, еще не научилась жить со своими голосами, а ведь они готовы рассказывать. В глубине моего «я» обитают полученные в агонии, насильно врученные навыки и древние знания, а я захлопнула дверь на этот огромный склад и повесила амбарный замок. Не могу пока что, просто не могу…

Мы живем в мире, где о силе имени уже мало кто беспокоится. Открытые и беззаботные современные люди, а Настя, как и все здесь, с молоком матери впитала совсем другие обычаи и устои, тайны и домашнее колдовство. Вон как лихо в Навь ушла, одними словами путь проложила да так же и вернулась. Загадочная коренная жительница. Прошлое вроде бы правдивое, но какая-то закавыка есть, и богатырям, похоже, что-то о ней известно. Постоянно не хватает времени сесть и поговорить с ними. Будь у меня способность выпускать пар из ушей, как у Трехрогого, так он бы не прекращая парил во все стороны.

– Так как здесь, весело? – вернулась я к теме.

– Князь Андрей Бессмертный доволен, наблюдает за всем. Гляди вон, хозяйка, самый высокий терем, там и засел.

Я послушно задрала голову, рассматривая свежевыстроенный «небоскреб». Больше похоже на сторожевую башню, а не на дом. Просто, без изысков, резьбы и прочих украшательств. На самом верху балкон по периметру – вся деревня как на ладони. Да и назвать Косые Ложки деревней уже язык не поворачивается, такими темпами она совсем скоро станет крупным городом. Кощей ресурсов не жалеет, у него денег – хоть салюты устраивай из монет.

– Конь евоный, Морок, бродит тут, жрет всякое железо, – продолжил Нимгир. – Подковы как калачи уминает, только за щеками трещит. Благо все оплачено людям, а то убыток какой.

– Морок! – обрадовался кот. – Яу скучал.

Настя нервно пригладила волосы, глядя на терем. Лешие рассказали, что бои проходят дважды в день – утром и вечером, почти ночью. Всякий желающий за небольшие деньги может попытать счастья с горынычем. Победит человек – ему в сто раз больше платят. Проиграет – уходит ни с чем.

– Мы таких горынычей отродясь не видывали, – Джурык развел руками, еще секунда – и скажет: «Вот такенная рыбина, клянусь мхом и болотом!» Но нет, обошлось. – Костяные, поганцы. Их не пробить, не разрубить. Еще никто не победил. Богатыри тута были, но на арену не лезли, морды сапогом держат.

– Мы с открытия здесь, пора и честь знать, леса без присмотра стоят, – Бююрчи снова наклонил голову. – Повеселитесь, а мы домик покуда поставим, хозяйка.

Лешие откланялись и растворились в толпе. Надо быстрее догонять остальных, становится совсем неуютно, слишком много людей впритирку. Я путалась в своей длинной юбке и норовила упасть на кого-нибудь. Настя позади и кот сбоку немного освобождали пространство, но мне все равно начало не хватать конских задниц. Тьфу. Нет, лучше ступа. Хотя я не афиширую свое присутствие… святые суслики, что ж так сложно-то все!

– Рыжуля, куда вы провалились?

Казимир возвышался над толпой в нескольких метрах от нас. Народ опасливо огибал образовавшееся препятствие.

– Смотрите, кого я встретил.

Из-за широкой спины беса выглянула конская морда. И как только спрятался, сам же огромный, как танк!

– О, троица немертвых, как делишки? – приветливо заржал Морок. – Настюха, где твои штанишки? Яга, как работенка? Исчадие, просто рад встрече! Суету навести охота, ты в деле?

– Профессор суетологии к вашим услугам, – расшаркался кот.

Эти двое проказников такого шороху навести могут, вовек не забудешь. Каз махнул нам рукой, приглашая пройти за ним:

– Кощей на свою трибуну звал, нехорошо хозяину отказывать.

Снова в гости. Мы еще от прошлого визита не отошли. Гостеприимный хозяин, даже слишком.

– И-ига, – конь с непонятным выражением пристально оглядел Настю. – Звал, да. Пройдемте, Его Бессмертность будет рад.

Богатырша за моей спиной нервно вздохнула. Бедная девочка, это ж угораздило втрескаться в не самого лучшего обитателя Лукоморья! Любовь… Говорят, она дарит чудесные розовые очки для потери связи с реальностью, нежно пристраивает тебе крылья для взлета на седьмое небо… и может эти крылья забрать прямо в полете. Ты рухнешь на землю, словно падший ангел, стеная и собирая себя по кусочкам сломанными руками. В процессе непременно потеряешь что-то важное и не сразу заметишь. Впрочем, я не испытывала настолько сильных чувств. Может, врут.

* * *

Арена для боев оказалась небольшая – прямоугольная, с несколько дворовых хоккейных коробок. Крепкие металлические створки у одного края лежат прямо на утоптанной земле с клочками увядшей травы, будто вход в погреб, к ним подъемные цепи приделаны. Похоже, горынычей под землей держат. Разумно. По кругу стоят скамьи на разных уровнях, частично заполненные зрителями. Кощея пока не видно, я на его трибуне в первом ряду, конь с котом резвятся на арене, шуты гороховые.

Бальтазар мерцал туда-сюда, Морок пытался схватить его за хвост. Не могу сказать, что зрители пребывали в шоке или как-то по-особенному удивлялись огромному коту со способностью исчезать, а к коню правителя, видимо, уже привыкли. Кого нынче поразишь пламенем из ноздрей и поеданием подков? В сказке живут, здесь всякое похлеще случается.

– Смурная ты, Яга. Случилось что? – Добрыня опустился на лавку рядом, отчего мой край слегка приподнялся, как на качелях. Он рассматривал людей, на меня едва взглянул.

– Да так, – я запнулась, раздумывая, говорить или нет. Непонятно, праздный это вопрос для завязки беседы или правда хочет знать. – Проблем вагон и маленькая тележка по имени Настя.

Маневр удался, Добрыня обернулся ко мне. Серые глаза с затаенной смешинкой, улыбка спряталась под усами.

– Что смешного?

– Не серчай, Яга, но это еще цветочки.

– Вы трое что-то знаете о ней, но молчите.

– Так ты не спрашивала, – Добрыня огляделся, не подслушивает ли кто, но богатырша сидела на два ряда дальше, рядом никого. – Не просто так калики к ней приходили. Думаем, она дочь Муромца.

– Да ну?

– Не этого, конечно, предыдущего.

По версии Добрыни выходило, что Илья Муромец проезжал теми местами, где родители ее жили, и мать Настина с ним согрешила. У местных с этим строго, но… Остальная часть истории, известная богатырше, правдива: отец знал, но любил Настину мать, женился и ребенка как своего растил, да и других потом народили.

– Отправили калику к ней, так и получилась твоя тележка с проблемами.

– Интересная версия.

– Проверить, увы, нельзя. Сердце подсказывает, что сестра она нам, не отвернемся. Казимир хочет ее тренировать, это хорошо, ей нужен учитель. А уж кто лучше военачальника справится?

– Как думаешь, для каких целей корпорация создала девчонку-богатыршу?

– Кто знает, что у них на уме. Таких детей, может, по Лукоморью множество. Богатыри живут вольготно и долго. Для чего она? Тут я не помощник, знать не знаю, ведать не ведаю.

Он задумчиво потеребил свою тяжелую серьгу и обронил:

– Хорошо ты тогда Поповича охолонила, бабник редкий, все вокруг юбок вьется. Мало ему в нашем мире, он и тут умудряется. Не станет дивом, коли и у него здесь чада босоногие бегают.

Я обдумывала слова Добрыни, смотрела на неутомимых «суетологов», от чьих игрищ трещали невысокие стены арены, и на прибывающий народ. Темнело, Кощей еще не появился, хотелось поскорее убраться из Лукоморья, решать вопрос с головой другого правителя Нави. Да и темнота моя на пороге ждет. И я ее жду, скоро встретимся, поговорим.

Раздался зычный голос и раскат смеха: веселая мужская компания в лице Ильи, Алеши, Казимира и Кощея шла по рядам в нашу сторону.

– Надо бы ей сказать, – шепнула я.

– Не надо, не разбивай любящее сердце. У нее никого не осталось, лишь воспоминания о семье, пусть останутся как есть. Это всего лишь домыслы, никому не нужные, а если все-таки правда, то и она никому не сдалась. Молчи, – богатырь сурово посмотрел на меня и добавил уже мягче: – Вижу, груз на тебе лежит непомерный, захочешь поговорить – позвони. Из одного мы города, встретиться недолго.

Пошурудил в поясной сумке и протянул мне визитку. Простой кусочек черного картона, золотыми буквами надпись «Павел Григорьев, стоматолог». И телефон.

– Мое настоящее имя.

Позвоню, познакомимся по-человечески. Герои Лукоморья: пара студентов и стоматолог, обхохочешься. Интересно, кто остальные богатыри по профессии?

Тем временем Новый Колизей ожидал зрелища.

* * *

Князь Андрей Бессмертный в своем репертуаре: костюм с иголочки, туфли блестят, в руках трость-Эва, волосы – словно только из салона, худое лицо: скулы острые, даже нос как-то заострился, аристократическая бледность. Сдержанно поприветствовал нас, и все расселись, одна Настя так и осталась позади. Я ей махнула, но она испуганно замотала головой, а потом внимательно осмотрела Казимира, вернее, его трофейное оружие в ножнах на боку. Как будто только сейчас заметила. Видимо, сильно волновалась с момента встречи с богатырями. Честно говоря, Трехрогий выглядел странно без доспехов, но с мечом. Зачем он его только взял с собой?