Текст книги "Блог Бабы Яги – 2. Темная сторона"

– На-асть, ты влюбилась, что ли? – на всякий случай спросила я.

Ответ был очевиден. Она кивнула и потупилась. Час от часу не легче! Мы, конечно, пойдем, за Бессмертным стоит приглядывать. За влюбленной богатыршей – тоже.

– Морок прав: слабоумие и отвага, – подытожил Бальтазар, скинул доспехи и устроился возле печки.

Я не торопилась уходить в Лукоморье, хотелось выдохнуть, обдумать сложившуюся ситуацию. Настя хлопотала по хозяйству, задумчиво битый час протирая одну и ту же полку, Супчик сопел на любимой балке, кот раскинулся в тепле брюхом кверху, и вдруг…

Громкий стук прервал наш покой. Я сначала не поняла, откуда звук, за входной дверью никого не было. Стук повторился. Кто-то ломился в дверь между мирами, в ту, за которой туман.

Глава 13
Не ходи за порог

Кто-то очень настырный рвался к нам в гости.

– Хозяуйка, это что такое?

Бальтазар спрыгнул с печки, в полете меняя форму, шерсть на загривке дыбом, глазищами сверкает. Хотела бы я ему ответить. Настя без доспехов, в одной нижней рубашке и в нелепых розовых штанах встала рядом со мной, крепко сжимая меч.

– Кого ждем, Яга? – От мечтательного выражения не осталось и следа, образ хорошенького Кощея задвинут в темный угол до более спокойных времен. Мне нравится ее способность переключаться.

– Я никого не жду. Но там может быть только кто-то свой, Изольда бы не пустила чужих. Тоха, наверное, но что ему нужно?

– Так открой дверь и спроси, чего мнешься. Что за Тоха?

– Да, Насть, как это я сама не догадалась, – потянула ручку на себя, и, как в первый раз, ожгло холодом. – Друг мой, тебе понравится.

За открытой дверью никого не было. Только туман и тишина.

– Не понял, – пропищал Супчик, перебирая коготками по моей макушке.

Я медленно закрывала дверь, надеясь, что из тумана вдруг появится Тохина рука и придержит или Баст величаво перешагнет порог. Ничего не случилось. Петли противно скрипнули в конце, и дверь беспрепятственно закрылась.

Стук раздался снова.

– Дай я посмотрю, – Настя, не церемонясь, оттеснила меня от двери, и… за ней ничего не оказалось, кроме стены.

– Ягуся, а куда уходить-то будем? – Бальтазар от души поскреб бревна в дверном проеме, оставляя глубокие следы от когтей.

«Как пришла, так и уйти должна. Живая, ей ходу нет», – услужливо подсказал голос, а слайды-воспоминания из глубины моей множественной памяти дополнили картину.

Работа несложная: души провожай, живых умертвляй. Все, кто ко мне в избу ходит с целью попасть в Навь, должны отведать последнюю трапезу и умереть, только душа вне тела может пройти в дверь между мирами. Вот почему Ядвига когда-то давно говорила мне самой не есть: для живого мой хлеб и питье – яд. Поел – умер – прошел – вернулся – ожил. Не самая заковыристая схема. Рассказала друзьям о новых обстоятельствах.

– Ты не пройдешь, – тоном великого волшебника резюмировал Бальтазар и издевательски захихикал.

– Уймись, блохастый, – цыкнула богатырша.

– От оборванки слышу! – не остался в долгу кот.

– Тихо оба! – я захлопнула бесполезную дверь. – Что делать будем? Насть, ты знаешь, как выбраться отсюда?

– Ты совсем недавно Яга? – подозрительно и немного снисходительно покосилась на меня Настя.

– Человечина хороша под горчичной корочкой, – буркнула я вместо ответа. Сама не знаю, что на меня нашло, но пусть будет. Импровизация. А то дерзкая такая: и в избе у меня грязно, и некомпетентна.

– Яу что-то упустил? – повел ухом кот.

– Настя, ты знаешь, как уйти, или нет?

Не хочу ничего объяснять, хочу вернуться к Дубу и продумать новую стратегию. И девчонку бросить здесь не могу, и забрать, получается, тоже не могу.

– Вроде бы… Нужно пройти по мосту, сказать все слова в обратную сторону и не сбиться.

– Да вы издеваетесь надо мной?! Кощей все обломал, Баюн по-прежнему угроза, и моста никакого нет. Сколько лет ты здесь, Настя?

– Я вчера пришла, – округлила глаза девица. – Как это моста нет?

– Проблемы, – пискнул мыш и улетел спать, справедливо полагая, что мы никуда не пойдем. Завидую ему, мне вот тоже хочется отдохнуть, да никак.

– Морок сказал, что мост разрушили в битве со старым Горынычем, еще Кощей предыдущий здесь властвовал. А он пропал восемьдесят лет назад. Так что не меньше этого срока.

– Не может быть… – охнула богатырша.

– В Лукоморье единого летоисчисления дляу местного населения нет, хотя времяу течет привычным нам образом, – дернул ухом Бальтазар. – Все сложно. За годами обычно следят главные герои – Яги, Кощеи и все, кто ходит между мирами. Тот же Ворлиан, Казимир. А местные… У них каждый день похож на другой: следи за хозяйством да урожай береги.

– Поясни. – У меня уже не было сил удивляться.

– В каждой части сказочного мира происходят свои цикличные события. – Неожиданно проявившийся Тихон приосанился и, довольный привлеченным к себе вниманием, важно продолжил: – Вот возьмем Соловья-разбойника. Он попал в Лукоморье со Второй мировой войны вашего мира, после смерти предыдущего Соловья. И сидит на своем месте уже посчитай сколько лет. То-то же.

Летописец продолжал важничать, и в этот момент даже его шепелявость не отвлекала, мы внимательно слушали. История цикличности сказочных сюжетов запутанная донельзя, попробую пересказать, но, если не поймете, не переживайте – вы не одиноки. В общем, за время жизни Соловья сменилось несколько Муромцев – те бездарно сгинули на каких-то подвигах совсем не по сценарию. Да, так бывает: единственное, на что вольны герои в корпорации «Лукоморье», это уникально самоубиться или прожить жизнь немного иначе, чем и занят этот сборщик налогов – выживает как может. Жизнь Соловья напрямую связана с богатырем, князем Владимиром и временем его правления. Так и идут по кругу года: князь правит, Илья со товарищи совершают подвиги, Соловей разбойничает, простой люд пашет, рождается, умирает и не задает вопросов, чего это жизнь на месте стоит. Так положено. На острове Буяне, где монетный двор, – свой календарь, в других частях сказочного мира также живут по привязанным событиям. Князь, кстати, из местных, не по контракту, но живет в своем временном отрезке вместе с городом и подданными уже очень, очень долго.

– Давным-давно в далекой-далекой галактике… Поди узнай, какой это год, – зевнул кот, подводя итог.

Настя сидела, хлопала глазищами:

– Так здесь, в Нави, время медленней идет?

– У Смородины оно течет иначе, – уточнил Тихон и слегка хрюкнул, довольный собой.

– Насколько велика вероятность того, что в Лукоморье друзья меня ждут гораздо дольше, чем мы ощущаем? – осторожно уточнила я, опасаясь услышать ответ. Уже представила, как родители безуспешно ищут меня долгие годы, пока мы здесь прохлаждаемся. Вздрогнула.

– Ну-у… – загадочно протянул Тихон.

– Так что же ты раньше не сказал? Мря-яу! – обозлился Бальтазар. Летописец на всякий случай исчез.

– Так вы не уточняли ничего по данному вопросу, – обиженно крикнул он откуда-то со второго этажа. – И вообще, я хотел донести до вашего сведения, что на сказочных существ это не влияет так сильно, иначе Кощей не жил бы припеваючи на два измерения! Нечего на меня бросаться, не дослушав!

– С этого надо было начинать, мелкий свинтус! Это же надо так волноваться заставить. На всякий случай стоит поспешить.

Настя смотрела на меня, в лице ни кровинки, подбородок дрожал.

– Мне некуда идти, получается. Отчего дома уж нет давно. Я подвигов искала, славы, а нашла – забвение. – Яркие глаза потускнели, она с трудом держалась, чтобы не зареветь. – Отец и сестры давно умерли, а я здесь даже не узнаю, что за жизнь они прожили.

Вот почему она ничего не знала про Битву… Что на это можно было сказать? Любые слова утешения покажутся фальшивыми, ведь сделать ничего нельзя, исправить ничего нельзя, время вспять не повернуть и не подобрать тех фраз, что волшебным образом смогли бы склеить вдребезги разбившуюся на наших глазах душу. Даже кот сменил язвительность на участие:

– Ягуся тебяу не оставит, не переживай.

– Насть, мы вытащим тебя отсюда, будешь жить с нами, глядишь, интересного много увидишь и славу все-таки найдешь.

Я не решилась ее обнять, мы едва знакомы, кто знает, как отреагирует. Но она сама справилась: вдохнула глубоко, смешно надула щеки – ну чисто хомяк, выдохнула и не заревела, только крепче стиснула рукоять меча. На всякий случай я еще раз открыла дверь – за ней привычно клубился туман. Все ясно: мы точно отсюда уйдем, как пришли, а вот богатырша – нет. Велела всем собираться и не мешкать, пойдем к реке.

Пока Настя отрешенно облачалась в свои побитые доспехи, я привычными движениями затягивала ремни на броне Бальтазара и думала. Моста нет, ступа – не вариант: ей нужно уйти как пришла. Мост – это не просто элемент удобства, это тропинка между миром живых и миром мертвых. Огненную реку не перепрыгнешь с шестом, не построишь мост своими руками, а если и перелетишь, то это не будет переходом – никуда не попадешь. У меня есть средство для создания переправы, по крайней мере, надеюсь, что это оно, – волшебное полотенце из наследства. Кот тогда сказал: или мост создает, или реку, – стоит проверить. Если нет, придется снова идти к Кощею, просить за Настю. И это самый худший сценарий для развития событий, даже хуже, чем ей здесь остаться. Я не смогу ее бросить, а Кощей будет просить непомерную цену, которую придется заплатить. Об этом я и сообщила друзьям.

– Так что, надеюсь, полотенце нас не подведет, – закончила я проговаривать свои мысли.

Настя коротко кивнула, что-то бормоча себе под нос.

– Может, и нам скажешь?

– Я заговор пытаюсь прочесть наоборот, – призналась богатырша. – На мосту медлить нельзя – жар сильный с ног валит. Собьюсь – и снова нужно начинать. Несложно в Навь попасть, да выйти не всяк горазд.

Так, с этим можно помочь. Я достала маркер и подала девушке:

– Пиши на руке, я так шпаргалки писала в школе на контрольные.

– Я не умею. И что это за перо такое странное?

– Что не умеешь?

– Писать не умею. Читать тоже. Меня грамоте не учили, ни к чему было, – сообщила Настя как само собой разумеющееся, пробуя на зуб маркер и недоуменно морщась. Для меня это было дико – не уметь читать и писать. Бальтазар фыркнул от удивления. Вот она – реальность Лукоморья.

– Да у меня память хорошая, все быстро схватываю, чуток потренируюсь и не собьюсь, – беспечно отмахнулась Настя и снова забубнила.

Похоже, дел у меня прибавится.

* * *

Приготовления заняли больше времени, чем я ожидала. Без часов не очень сориентируешься, но, по ощущениям, рассвет не за горами. Мелкие суетливые дела, словно зубастые монстры, отгрызали невосполнимый ресурс, заставляя меня нервничать. Настя сказала, что не знает названия местности, откуда она пришла в Навь. Вроде бы недалече от деревеньки Дедово, там еще речушка под названием Горемычка.

Я уткнулась в карту в поисках этих названий, насилу нашла такие далеко за теми местами, где я бывала до Битвы. На вопрос, там ли она выйдет, где зашла, Настя пожала плечами: мол, откуда ей знать, она ведь в первый раз. Тихон внятного ответа не дал, ссылаясь на отсутствие летописцев у всяких путников: не тратит ООО «Лукоморье» ресурсы на всех подряд, если и есть записи, так это в архив нужно, что сейчас невозможно. Я скрепя сердце обратилась к своим голосам.

«Выйдет в любую сторону, куда занесет – неизвестно», – ответил мне переговорщик, польщенный моим добровольным интересом.

Собрали богатырше узелок с провизией. Бальтазар решил ее удивить разносолами, так что обеды у нее будут из невиданных яств вроде шоколада и колбасы с сосисками.

– Насть, я не знаю, как скоро сумею тебя найти. Давай договоримся так: если Дуб будет недалеко, иди к нему, там обычно стоит изба, если разминемся, жди, выйдет на берег Черномор с морскими богатырями. Я с ним поговорю, чтобы о тебе позаботились. Если выйдешь к любому населенному пункту – повесь на самую высокую крышу красную тряпку, я пошлю птиц тебя искать.

Она покладисто кивнула, привязывая к узелку веревки.

Мы прыгнули к Смородине.

* * *

Наши лица защищали обильно смоченные водой платки, но не скажу, что дышалось совсем хорошо. Бальтазар поминутно чихал, и платок грозил вот-вот упасть с его морды. Влага быстро испарялась, и я торопилась. Пришло время чудес: впервые мне предстояло создать что-то еще, помимо молний.

Глаза слезились, в который раз пообещала себе купить летные очки. Противогаз тоже не помешает. В багровых отблесках огненной реки местность походила на ад с картинки. Остатки опор старого моста мы нашли недалеко от места стычки с Баюном. Я на всякий случай огляделась, хотела призвать местных воронов для осмотра местности, но птицы здесь слушались плохо, поэтому не стала тратить время, понадеялась, что Баюна и правда нет и не будет, пока мы не уйдем. Кощей кажется верным своему слову.

Небольшое белое полотенце с вышитым по краям красным орнаментом не походило на сильный артефакт: полотно как полотно, таким руки вытирают. Но я взмахнула им, изо всех сил надеясь и всей душой желая появления моста.

– Юху-у, а мы могем, Ягуся! – запрыгал на месте кот, а у меня сердце понеслось вскачь. Действительно могем. С берега на берег перекинулся высокой аркой каменный мост, узкий – на ширину плеч – и без перил.

– Пора прощаться. – Настин голос прозвучал глухо, глаза между платком и рваной светлой челкой в обманчивом свете реки выглядели черными.

– Не прощаться, – твердо ответила я. – Удачи тебе, не торопись, вспоминай слова. Встретимся в Лукоморье.

Богатырша кивнула, положила руку на меч и ступила на мост.

«Пройти сможет только праведник, под злым человеком он рухнет. Зло должно остаться в Нави», – проинформировал голос.

Река забурлила сильнее, огненные брызги взлетали высоко, но и мост достаточно высок, чтобы долетали лишь единичные капли. Настя почти дошла до середины, запнулась, расставила руки в стороны, удерживая равновесие. Я затаила дыхание.

Смородина злилась. Течение усилилось, багровые волны лавы напирали друг на друга, перекатывались, вздымались с шипением, плевались огненными каплями высоко в небо. Смрад давно преодолел барьер платка, мы кашляли и отступали от берега. Я держала взглядом фигурку богатырши на узеньком мосту, надеялась, что она не свалится. Дым застилал оба берега, обзор сильно ухудшился.

Настя шла медленно, балансируя, пересекла середину моста, то и дело полностью пропадая в завесе дыма, и я волновалась: если сорвется, даже не заметишь. Глаза нещадно щипало, но, кажется, Настя преодолела две трети пути. Видимость стала почти нулевая.

– Нужно… кхе-кхе… уходить, – прокашлял Бальтазар.

Я не стала спорить. Сделать ничего не могу. Хотя…

С высоты мост выглядел пустым. Вглядывалась очень старательно, но ни намека на живое среди бурлящего огня не было. Вызванные дымом слезы лились ручьями, в груди горело. Махнула другим концом полотенца – и мост исчез, остались лишь древние развалины.

* * *

Прийти в себя, отдышаться, смыть с лица копоть и выпить ведро воды. Бальтазар сквозь кашель рассказывал Супчику, что произошло, изба легкой трусцой бежала к своему застолбленому участку, горизонт светлел – кажется, занимался рассвет. Ключ-от-всех-миров напомнил о себе совершенно неожиданно: обжег холодом, и я подскочила.

– Яга, у нас гости. – Бальтазар весь подобрался, сверкая желтыми глазищами, опустил голову почти к полу, принюхался: – Нежить.

Изба очень кстати остановилась, я распахнула дверь. К нашему импровизированному ограждению с черепами приближалась горстка фигур, не толпа, но достаточно, чтобы насторожиться. Кто они такие, разглядеть было невозможно: солнце вставало за их спинами, делая гостей сплошными черными силуэтами, как в театре теней.

– Не ходи за порог, – прошипел Бальтазар.

И не собиралась, здесь мне провожать некого, это уже нежить. Ядвига предупреждала, что они могут прицепиться. Мое внимание привлек силуэт всадника на пригорке за ними и горынычи в небе.

– Кощей наблюдает. Уходим, пока Баюна не спустил, – захлопнула дверь, так и не рассмотрев толком гостей, да и не то чтобы очень хотела. В другой раз.

Супчик устроился на загривке кота, Тихон сопел где-то рядом, и мы шагнули за порог в холодный колючий туман, продираясь сквозь упругую завесу…

– Рыжуля, нехорошо заставлять друзей ждать.

В избе, закинув копыта на стол, сидел Казимир, а перед ним на блюде лежала человеческая голова.

Глава 14
Когда все дома

Пожалуй, никто и никогда так не радовался, увидев у себя дома рогатого краснокожего беса ростом два с половиной метра. Даже специально его призывающие скорее боятся, нежели счастливы лицезреть воочию предмет своих желаний.

Я знаю, я там была.

Военачальник, мастер по метлам и мой близкий друг в совершенно будничном, я бы даже сказала, домашнем виде восседал на прогнувшейся под его тяжестью скамье. Как будто никуда не уходил. Несколько секунд спустя я уже висела у него на шее, неконтролируемо взвизгивая от радости, и мне было совершенно не стыдно за такое поведение. Могу себе позволить.

Где-то под ногами довольно урчал Бальтазар, а вокруг летал Супчик и пищал: «Дома, дома».

– Ну, ну, подумаешь, сутки прошли. – Огромные ручищи стиснули меня до хруста в ребрах. – Знал бы, что так встретишь, ушел бы раньше.

– Разница в часовых поясах, Каз, – пробубнила я куда-то в пахнущую серой горячую шею. – У нас прошло почти три месяца.

– Дай-ка я взгляну на тебя, – он встал, обхватив меня за талию, и на вытянутых руках внимательно осмотрел, поворачивая то одним боком, то другим, как куклу. – Ты загорела, и веснушек прибавилось, – улыбнулся Трехрогий, а потом сдвинул брови: – И кое-что из отпуска привезла. Где была?

– В Доминикане.

Да, привезла: ерундовые сувениры и татуировку. Совсем нечему хмуриться.

– Я пропустил твой день рождения, но принес подарок, – Казимир кивнул словно сам себе, поставил меня на пол и указал на голову: – Знакомься, Янина, Кощей.

Знаете, я на секунду забыла о странном натюрморте на столе: подумаешь, отрубленная голова на блюде, экая невидаль! У нас двухкомнатный кот руки-ноги отрывает на раз-два, у меня кашпо из черепа бывшей пассии Каза и частокол с другими, такими же невезучими поганцами. Голова… Пф-ф.

Но такого не ожидала, признаюсь.

Бальтазар уже обнюхивал трофей из преисподней. Лысая голова с сероватой кожей, недовольно сморщенный длинный крючковатый нос, глубоко посаженные глаза с коричневыми кругами под ними казались черными провалами, редкие брови, рот запал, будто вынули вставную челюсть. Кощей еще жив? Ну да, конечно, Ключ-то не рассыпался.

– Паба Яха? – с трудом открыв рот, прошамкала голова, зубов у нее и правда не наблюдалось.

– Это… это… – я подбирала слова.

– Некультурно в людей пальцем тыкать, – притворно пожурил меня Казимир.

– Подарок из серии «нельзяу не принять и нельзяу выкинуть», – рыкнул Бальтазар. – Ведьмина перхоть, ты за каким чертом его притащил?

– Он много знает, и мозг цел, в отличие от всего остального, – мастер развел руками. Небольшая изба оказалась тесна для подобного маневра, так что на пол полетели склянки с полки.

– Извини, – Каз принялся собирать рассыпавшиеся змеиные кости.

– Ну, здравствуйте, – я села напротив, не очень понимая, что делать с Кощеем и о чем с ним говорить можно. – Смотрю, жизнь вас изрядно потрепала.

Голова скривилась. Казимир расхохотался, отчего в избе задрожали стекла.

– А хде старая карха Ядвиха? – вопросил Кощей.

– Погибла, твоими старанияуми, тощий.

На секунду стало тихо. Мой «подарок», судя по мимике, подобного ответа не ожидал. Удивился.

– Пить, – попросил он.

Пить? Куда пить-то, у него одна голова, туловища нет.

– Не давай, – зашипел Бальтазар. – А ну как отрастит себе все утерянные части, и огребем мы по полной. Подар-рочек, котья мать!

– Да, рыжуля, не давай воды, этот прохвост горазд нудеть. Не забывай, кто перед тобой. Он виноват в нападении моих сородичей.

– Я поплатился, смофи, фто они со мной селали. Пыло польно, – Кощей состроил печальные глазки.

– То, что ты называешь болью, для меня предварительные ласки, – ухмыльнулся Каз и по-хозяйски закинул дров в печь, захлопотал с чайником. Как будто все хорошо и он не вернулся только что из преисподней. Так уютно, по-домашнему.

– А почему зубов нет? – уточнила я.

– Вырвали, чтобы заклинания не мог читать, – ответил Каз. – Все колдовские штучки требуют точности. Шамкая губами, можно вместо грозы козу сделать.

Кощей закатил глаза и сказал очень неприличное слово.

– Не переживай, головешка, зато у тебя дыхание всегда свежее, – не унимался весельчак Каз и завязал бессмертному рот полотенцем.

Бальтазар не выдержал и захихикал.

* * *

– Как ты его нашел и вынес? – спросила я, когда мы скинули доспехи и привели себя в порядок. Трехрогий прихлебывал кофе и рассказывать презанятную историю не спешил. Меня распирало от любопытства.

– Рыжуля, меньше знаешь – крепче спишь.

– Ладно, но ты же, наверное, мог его уничтожить?

– Мог, но не стал. Это можно и здесь сделать, – Каз почесал когтем за ухом у Кощея, тот скривился.

Он не хотел рассказывать. Я видела какую-то отрешенность в его взгляде, даже грусть. Он не был дома тысячу лет, заглянул на пару часов и снова ушел.

– В Нави довольно уныло и дурно пахнет, – сменила я тему.

– Это ты там дурно пахнешь, – вставил свои пять копеек кот. – И блондинка с мечом.

– Какая блондинка? – оживился Трехрогий. – С этого места можно подробнее?

– Настасья, богатырша. – Судя по вопросу, он ее здесь не видел, иначе бы не спрашивал. Настя – девушка незабываемая.

– Котоненавистница и совсем дитя, – фыркнул Бальтазар. – Лишь бы мечом махать да о Кощее вздыхать, дуреха.

Надо птиц разослать, посмотреть, где она. Мне бы Тоха не помешал, но его не было, наверное, работает.

Прежде чем начать рассказ, я унесла голову в баню и заперла там, чтобы не подслушивала. Толстая дверь надежно защищает от звуков. Кажется, бессмертный был против, но не скажу, что меня это заботило. Достала скатерть-самобранку и позвала Тихона за стол. Казимир удивился, но промолчал. Рассказала, как подружилась с летописцем и что теперь он на нашей стороне, рассказала про наследство Ядвиги, включая строптивого Изумруда, и о проблемах Исчадия с Баюном. Про хитрого Кощея, не давшего нам справиться с котом-убийцей и желающего заполучить Ключ-от-всех-миров. Снова про князя Андрея, купившего деревню и построившего там арену для боев с горынычами. Над эпизодами с Настей бес откровенно хохотал.

– Вообще я хотела решить вопрос связи двух котов и пойти за кладкой Горыныча, но теперь не знаю, как быть. Бальтазару туда возвращаться нельзя, неизвестно, чем дело кончится.

Каз задумчиво поскреб подбородок.

– А татуировки у тебя какие-то особенные? – спросил он кота, рассматривая метлу и молнию.

– Нет, просто украшение, а что такое? Это имеет какое-то отношение к делу?

– Да пока ничего, – бес снова осмотрел нас цепким взглядом. – Я понял, что у вас ничего не вышло из задуманного, это провал. Девка еще и с мечом-кладенцом ушла, если сгинула, то вместе с ним. Разбрасываешься артефактным оружием ты, конечно, лихо.

Про меч он прав, но я в тот момент не думала о вещах, не до того было. У нас все случилось впервые: оживление, мост из полотенца, выкрутасы времени между мирами и даже между персонажами в этих мирах. Многое пока не осмыслить, только если на пальцах объяснят и наглядно продемонстрируют. Желательно не на мне и не на моих друзьях.

Вообще слишком странно Каз себя вел: все смотрел, будто хотел что-то сказать.

– Понял, ты в своем репертуаре: спасаешь сирых да убогих, – хмыкнул он. – Теперь жду знакомства с этой вашей Настасьей Милютовной. Она твоя охранница, но, судя по рассказу, машет мечом наугад, никто ее не обучал. Придется с ней поработать.

– Она даже читать не умеет, – зевнул кот. – По хозяуйству только.

– Чтобы оружием владеть, грамота не нужна, – мрачно отозвался бес.

С таким настроением нужно что-то делать. Шепнула скатерти название одного из напитков, подсмотренных у него дома, и не прогадала: Каз сцапал бутылку, только когти по ней звякнули, буркнул «спасибо» и налил нам обоим.

– Давай за встречу, Яга. Мы не попрощались толком после битвы, я торопился. Помянем павших, поговорим о будущем.

– Единоличники! – возмутился кот и заказал себе валерьянки на блюдце.

Я не стала ругаться.

Мы помолчали немного, медленно смакуя напиток. Для меня крепко, я такое не пью, но в этой ситуации лучше составить компанию. Казимир был рядом, когда рухнул мой мир, боролся за меня и рядом со мной. Меньшее, что я могу сделать, – побыть собутыльником. Очевидно, что ему тяжело, но жаловаться он не привык, не та личность.

Он начал рассказ не спеша, тщательно подбирая слова, и все равно мне придется менять для удобства имена действующих лиц, названия животных и мест, потому что воспроизвести родную речь беса я не могу даже в печатном виде.

– У меня не было четкого плана, когда я спускался на третий уровень. Летел вниз и все думал: вот я такой красивый в доспехах Валафара…

Он произнес имя поверженного военачальника, но я не смогу его правильно написать. Потому пусть он будет Валафар, это хоть звучит похоже.

– …Мог бы даже сойти за него, но у меня три рога, а это проблема. Считай, я ходячая мишень.

Каз добрался до своего уровня и почти нос к носу столкнулся с одиночным верховым патрулем. Воспользовавшись эффектом неожиданности и физическим преимуществом, он стащил патрульного вниз, свернул ему шею, затащил в укрытие за валуном и…

– Подожди, у вас лошади? Вы же сами копытные.

– Узко мыслишь, веснушка.

Никакие не лошади, там имеются свои верховые животные – загралы: шестилапые, плюющиеся огненными шарами и донельзя ленивые, хоть и очень быстрые. У них по всему телу бронепластины – такие костяные наросты в виде чешуек, пальцы на лапах похожи на страусиные с длинными когтями, а головы напоминают птичьи.

– Вообще силуэтом и размерами загралы похожи на верблюдов, – добавил мазок в картину Каз. – Заставить их слушаться очень тяжело, как ты понимаешь, кнут в этом случае не поможет, им удаляют одну чешуйку на шее, оголяя чувствительный участок, и всадник туда тычет острым. Обычно собственным когтем…

Но речь не об этом. Не буду расписывать, как он разорвал тело патрульного, выложил из него нечто наподобие рисунка и украсил внутренностями. Из кишечника сложил послание. Исчадие, слегка осоловевший от валерьянки, впечатлился содеянным и, кажется, намотал на ус.

– Я ведь уходил с целью обезвредить сородичей, занять их чем-то более насущным, чем захват Лукоморья, – пояснил бес. – Потому подделал почерк воинов с четвертого уровня – они нападали на нас раньше – и надеюсь на результат. Рассчитываю, что никто разбираться не будет и они просто займутся войной, как бывало обычно.

Долго ли, коротко ли, а добрался наш военачальник до города. Смены дня и ночи в преисподней нет, поскольку привычных солнца и луны там не предусмотрено. Но к местной ночи багряное небо становится темно-бордовым, почти черным, и видимость падает. Пнул Трехрогий заграла хорошенько, чтобы помчался без всадника к воротам, а сам притаился. Дозорные увидели животное, всполошились, ворота настежь, затем отряд пробежал, а он прошел в город. Темнота сыграла на руку.

– Солдатня как видит высшие чины рядом – сразу изображает бурную деятельность и обычно глаз не поднимает, чтобы не получить лишних заданий. Так что на меня никто не хотел смотреть и я беспрепятственно угнал нового заграла.

На самом деле, «угнал» – громко сказано. Оказалось, Казимир не любитель верховой езды, тем паче что массу набрал и животина далеко его не увезла бы. Он им прикрылся. Вот как щитом, чтобы голову никто не рассматривал, слился, так сказать, с загралом.

– Я просто шел, сам не зная куда. – Каз задумчиво покачивал в руках стакан, наблюдая за янтарной жидкостью, его острые уши с кисточками слегка подергивались в такт. – Столько земных лет, столетий мои копыта не касались родной земли…

Он шел по извилистым улицам, где каменные блоки стоптаны бесчисленными солдатами, марширующими в бесконечной подготовке к войне, между выточенных в красных скалах домов горожан в богатую часть города. Редкие прохожие жались к стенам и притворялись невидимками, огни факелов освещали путь, но делали его фигуру еще больше, а тень стелилась за ним поистине огромная, словно шлейф чистой тьмы.

– Заграл попался на удивление покладистый, не пришлось его понукать, и я довольно быстро дошел до дворцов. Мой дом… – он замолчал на секунду, наливая новую порцию. – Мой дом лежит в руинах.

Дворец Казимира снесли согласно законам, как акт унижения для проигравшего. На руинах росли черные цветы, пробиваясь между обломков камня и разбитых черепов, некогда украшавших фасад. Он не стал задерживаться, чтобы не привлекать внимания, и отправился дальше, мимо дворцов других знатных военных чинов, в сторону здания штаба.

– Если и искать Кощея, то только там, – пояснил Трехрогий. – Под штабом – казематы, для удобства, чтобы далеко не ходить за пленниками и пытать по настроению.

– Больно легко все у тебяу сложилось, – подозрительно прищурился кот.

– Это не везение. Город почти пуст. Мы уничтожили около двух тысяч единиц армии, это много. И никто не знает, что третий уровень проиграл Лукоморью, ведь ни один солдат не вернулся домой. Пока заподозрят неладное… – пожал плечами бес. – На обратном пути прошел мимо инкубаторов: там тихо и пусто, новое поколение еще не родилось, возможно, даже не зачато, а для полноценной армии необходимо время. Они бросили на нас все свои силы и теперь – легкая добыча.

Каз вернулся к рассказу о подземелье.

Привязав заграла где положено, он отправился к входу для прислуги, оттуда – в пустующую до утра кухню, а через нее – по ступеням вниз в камеры. Обычно пленников долго не держали, чтобы не кормить драгоценными душами, и избавлялись от них, получив нужную информацию, потому казематы пустовали. Учитывая, что армия и офицерский состав ушли в другой мир, здесь можно было не таиться.

– И нашел его в самой дальней камере? – деловито спросил Тихон. Его перо порхало над блокнотом.

– Напомни, почему я не должен спускать с него шкуру? – нахмурился Каз.

– Мы теперь дружим.

– А, ну это в корне меняет дело.

Нашел он Кощея не в дальнем углу, как полагал летописец. Никто не прятал пленника, он висел в пыточной, где посередине находится колодец, только не вода у него на дне, а вечный огонь. Туда сбрасывают трупы, части тел и еще живых, но более не нужных пленников.

– Тела у него уже не было, одна голова болталась. Я даже не вырывал ему зубы – все сделали за меня, – посетовал Каз.

Веселее он не стал, но напряжение как будто постепенно отпускало. И у меня в закромах Изольды хранится еще одно средство для поднятия настроения.