Текст книги "Блог Бабы Яги – 2. Темная сторона"

Настя едва не сбила меня, чиркнула хвостом метлы по щеке, упала и тут же вскочила. – Баюн! – крикнула она, да я уже и сама увидела: на границе с кладбищем огромный кот гонял Казимира, а тот прыгал по надгробиям и хохотал. Некоторые плиты рассыпались под его весом. – Праведница, где меч? – Марья приковыляла на своих коротеньких ножках, встала рядом со мной, безразличное лицо уставилось на богатыршу. – У беса, – чуть запнувшись, ответила она. – Ничего не могу понять, мы были в Нави, до выхода еще далече, и вдруг очутились в подземелье, где зашли, едва ноги унесли – кот прямо за нами гнался. Выскочили – и на метлы, но он рванул Казимира за ногу. Тот упал и стал орать, чтобы я уходила, зачем-то мать мою вспоминал. Коробочку со скоморохами потеряла. – Ничего. – Есть еще одна, последняя, моя. – Где Бастет? – Бальтазар отчаянно нюхал воздух. – Три-и-икс! – Здесь я, не голоси, – от крайних надгробий на трех лапах прыгала кошка. Передняя лапка явно не в порядке, но лечить всех будем после. – Кощей подсобил: чуть не убились. Хотел как лучше, мы бы застряли в Нави без его фокусов. – Не застряли бы, просто дольше возвращались, – парировала Настя.

Громогласный рык удалялся вглубь кладбища. – Какая своевольная тень, – обратила внимание на насущное куколка.

Благодаря огненному барьеру у нас было жарко и светло, теней хоть отбавляй. Какая ирония, одну мы и хотели убрать. Чужая тень-приживалка то приседала, то дыбила спину, яростно размахивала хвостом, рвалась из-под лап Бальтазара, казалось, еще миг – и убежит.

Меня разрывало на части: с одной стороны компаньон, с другой – Казимир сражается с Баюном в одиночку и я не могу ему помочь: на кладбище мои силы сожрут бессовестные мертвяки. – Я выманю его, – Бальтазар, не дожидаясь ответа, прыгнул и пропал. – Куда! Он же тебя изнутри убьет! – только и оставалось кричать вслед. – Что делать будете? – равнодушно поинтересовалась кукла. – Мое время идет. – Ты можешь лишить Баюна голоса, как показывала? – Никакого вуду, помнишь? – холодно ответила она. – Я не это имела в виду! – почти взвыла я. – Дьявол!

Куколка развела руками – Нет игрушки.

Проклятье. Я до крови прикусила язык, задавив все, что рвалось быть сказанным.

Светопреставление между могил набирало обороты, ничего особенно не видно, зато слышно – Каз ругался на чем свет стоит, и мне не нравился его голос. Я не видела беса сильно раненым, но готова была отдать последний плеер, что слышала нотки боли.

Супчик вылез на плечо. Говорить нам не обязательно, он мог помочь, и я благодарно принимала его помощь.

Черные крылья быстро унесли его в гущу столкновения.

Очень вовремя: Баюн завел новую сказку. Я кинулась к Насте, она сейчас как никогда важна – наушники в уши…

Примерцал Бальтазар с зажатым в пасти кладенцом и рухнул в нескольких шагах от нас. – Он в обмороке, – крикнула Бастет и упала рядом с ним.

Сон наваливался тяжелый, веки пришлось держать пальцами, но они все равно опускались, фигура с мечом, бегущая на кладбище, расплывалась. Мыш должен успеть…

– Вставай, – голос Марьи саморезом ввинтился в барабанные перепонки. Баюн затих, сон отступал, но вертикальное положение далось с трудом. Жар бил в спину, одежда под доспехом промокла насквозь, сосредоточиться в подобной обстановке было сложно. Бальтазар зашевелился, его подруга исчезла, наверное, спряталась. И правильно: в нашем кольце света появилась богатырша, тащившая за заднюю лапу Баюна.

Кот-людоед остался в черном цвете и пребывал в отключке – на его голове примостился Супчик, звуковая шоковая терапия против злости. Туша тяжело подскакивала на неровностях – скорость у Насти приличная. Она цела, и ей совсем не сложно приволочь котяру примерно в несколько центнеров весом. – А где Казимир? – насторожилась я. – Ранен. Когти разорвали ему ногу от колена до копыта, перевязывается. Сказал не ждать, он скоро.

Настя была спокойна, значит, и правда все не так страшно. – Супчик, отпусти. – Мыш послушался и пересел на Бальтазара, приговаривая что-то утешающее.

Настя вынула из сапога тонкую веревку, поднесла к лицу и зашептала. Синие искорки проскользнули в ладонях. Я такое уже видела, когда Леша горынычей арканил в Гниль-ноге. Тут и спрашивать нечего: научили ее морские витязи, наверняка подарок Черномора.

Веревкой она связала коту пасть, выглядело плохо – казалось, вот-вот соскользнет. Достала из второго сапога, пошептала, связала задние лапы с передними. – Готово. – Настя брезгливо осмотрела просыпающегося Баюна. – Убить нельзя, пытать нельзя. Заговаривайте ему зубы сами. Мое дело маленькое. – Спасибо, – кивнула я, она ударила мечом плашмя по ладони и, ухмыляясь, отступила.

Глаза очнувшегося зверя полыхнули ненавистью, настолько жгучей, будто кожи коснулись щупальца медузы. Он попытался встать, но веревки в ответ засияли и словно натянулись, мотнул головой – и тут не свезло. Бальтазар прижался к моей ноге – холодные доспехи на контрасте с бьющим в спину жаром. – Баюн, я хочу поговорить. – Хоть бы послушал, неохота драться.

Злое урчание в ответ. – Ты не просил объединения с моим котом, тебя не спросили, обидели и напугали. Да-да, если бы у меня внезапно отобрали части тела, я бы тоже испугалась и обиделась. – Котяра вновь попытался встать, но не смог, и яркие злые глаза превратились в щелки. – Я так понимаю, ты знаешь вкус людских сердец и тебе это нравится. В мире сказок баланс добра и зла и никто никому не должен объяснять, почему он таким уродился. А вот ходить друг к другу привязанными – это уже не сказочно. Я искала выход и, кажется, нашла. Никто не должен пострадать в процессе, я не хочу твоей крови. Ты готов говорить? Моргни два раза, если да.

Баюн моргнул раз и – очень неторопливо – второй. Строптивый нрав, похлеще Бальтазара.

Настя подцепила веревку острием меча, посулила – Только начни свои сказочки, вмиг по темечку получишь, так что имя свое не вспомнишь.

Речь осталась без внимания, он даже ухом не повел.

Веревка соскользнула с морды. – Говорить? Ну давай. – Тон не предвещал успешных переговоров. – Ты спросить забыла, хочу ли я теперь вернуть все вспять. – А тебе нравится ходить привязанным к другому? – Я видел и слышал разное, интересное. В моем доме все одно и то же: жрать воронье и всяких дурачков, – он покосился на Настасью. – Если повезет, то и несколько раз. – И что, хочешь сказать, не обидно больше? Не верю. Такой сильный, гордый зверь – и тобой помыкают. Может быть, насолить обидчикам? Пусть их планы рухнут. – Им насолишь, – саркастично рассмеялся кот. – Первородным все равно. – А кто они? – Ты до сих пор не знаешь? Глупая девица, даром что Яга. Себя не принимаешь, русским духом доколе будешь умыта? – Хочешь обмен? – В памяти всплыла старая идея, не пропадать же добру. – Ты мне скажешь, кто они, а я принесу тебе новых сказок. Могу даже сама почитать. Ты таких и не слышал никогда.

Он задумчиво оглядел меня и не стал отвечать. – Что, мелкий, трясешься? – Баюн перевел взгляд на Бальтазара. – Не по нутру тебе происходящее, воришка? – Яу ничего не крал, яу даже не знаю, что со мной делали, и никакой вины не признаю. Можешь сколько угодно отыгрываться на мне, но ведь правда в том, что ты не можешь достать своих настоящих обидчиков, – зашипел компаньон. – Ты тоже, – лязгнул зубищами Баюн.

Ситуация никак не разрешалась. Он из вредности не хотел уступать: нанесли ущерб, но на этом все, зато его жизнь заиграла новыми красками. Оставался последний козырь, который нельзя озвучить прилюдно. В моем окружении не все знают про голову Кощея. – Настя, стой где стоишь, мне нужно шепнуть нашему гостю несколько слов. – Дождалась кивка и подошла к Баюну, игнорируя желание кричать издалека. Большое лохматое ухо навострилось в мою сторону.

Сказала я немного: напомнила коту про Кощея, который щелчком пальцев сделал из него занятную статую, и посулила продолжение музейной карьеры. Во-первых, потому, что у меня есть ключ другого Кощея. Во-вторых, у нас припрятана голова вышеупомянутого Кощея. Живая противная головешка. За это нынешний Кощей Андрей что угодно для меня сделает, даже скульптуру кота для заднего двора.

Баюн рассмеялся хрипло, зло.

И связанный, он не терял даже толики своей гордыни, мощи, не казался слабым и уязвимым. Опаснейший противник, не стоит об этом забывать, как не стоит пытаться дружить. Человек, казалось, приручил огонь, но стоит только зазеваться – и он спалит жилье дотла. Так и Баюн – сила первобытная, несгибаемая, как и река, на чьем берегу он нашел себе приют. – А ты достойна их, – фыркнул он наконец. – Вижу, не так слаба ты, как кажешься, и изворотлива не по годам. Вон, подмогу какую нашла, додумалась же. – Это ты подсказал. – А ты сообразила. Давайте свое колдовство, я согласен на условия. И развяжи, жрать вас не буду.

Порой с одним существом справиться сложнее, чем с армией бесов.

Настя перерезала путы, куколка велела котам встать друг напротив друга, а мне – отойти. Я быстро обняла компаньона и шагнула в сторону. Сердце колотилось где-то в горле: хоть бы получилось! Казимир все пропустит, похоже. – Видишь тень, праведница? – спросила Марья. – Вижу. – Я трижды прочитаю заговор, пока слова звучат, веди острием меча у лап Бальтазара, отрезай тень от него и не останавливайся, что бы ни случилось. В самом конце руби между ними, чтобы меч землю прорезал. – Сделаю.

Куколка встала между котами и без долгой подводки начала читать:

Ноченька-полуноченька,

Тенью моей не играй.

Пеплом и углем,

Костью и зубом

Оковы свои снимай,

Забирай.

Отворяй ворота костяные, мясные,

С кого пришла, повертись,

Воротись.

В ретивое сердце, черную печень

Алой кровью вернись,

Соединись.

Денно, нощно, полунощно

Моим словам ключ и замок.

Меч-кладенец засиял алым в руках богатырши, острие оставило сияющую дорожку возле лап застывшего Бальтазара. Тень оторвалась от одной лапы, второй… Куколка пошла на третий круг, Настя делала свое дело, а я стояла не дыша, сцепив зубы до боли, до скрежета. Как же сложно оставаться в стороне!

Тень рванула из-под ног Бальтазара, оторвав последнюю лапу, Настя занесла пылающий меч и с силой разрубила воздух, а затем и землю возле лап кота.

Земля зашипела, задымилась, Бальтазар мявкнул и покачнулся, тень, черная, как глубины космоса, текла прочь, стелилась к Баюну. Взгляд будто приклеился к ней: вот тень соединилась с тенью Баюна и растворилась в ней без дополнительных выкрутасов. – Все, а вы переживали. – Куколка отошла к нам, взобралась на сумку и добавила: – К утру верни меня, где взяла, Яга.

И отключилась.

– Получилось, – Бальтазар едва сдерживал радость. – И хвост на месте, и зуб, кажется. – А у меня нет, ты все равно носишь мою кость в себе, пусть и молча, – язвительно сказал Баюн. – Проводи на выход, Баба Яга, погулять ведь мне здесь не дадут, а мы еще не все друг другу сказали. – Не могу, – призналась я. – Хочешь ответов – сможешь, – Баюн развернулся, презрительно махнул хвостом и прыгнул на землю кладбища. – Ягуся, я вытащу. – И я рядом, – богатырша хмурилась, не нравилась ей идея. – Пойду за тобой поодаль. Ежели что, за шкварник и прочь. – Спасибо, друзья.

Но где же Казимир? Я быстрым шагом отправилась следом за Баюном. Почти догнала его и услышала какой-то звук, как будто когти шкрябали по камню. И тихие шаги друзей за спиной. – Казимир? – позвала я. Нет ответа.

Странно, но по ощущениям было нормально, никто не обращал внимания на мое присутствие. Склеп – вход-выход в Навь – оказался не так далеко. Баюн развернулся у входа – Подойди.

Я не стала испытывать его терпение.

Он негромко произнес несколько слов, от которых у меня не то что в зобу дыханье сперло, а просто высосало воздух напрочь, даже голова закружилась. – И сделай одолжение, сдохни уже, Яга, смердишь ужасно, – добавил людоед. – Бывайте. Провожать не надо. Ах да. Рогатый ваш много крови потерял. На кладбище. Боюсь, у вас проблемы похлеще меня.

Хрипло смеясь, Баюн скрылся в склепе, его голос удалялся и быстро затих. Похоже, он и правда ушел домой. – Я постерегу, – внезапно нарисовался Ворлиан с факелами. – Где Казимир? – Не знаю. Ка-а-аз! – закричала я. – Я слышу, – Бальтазар пригнул голову к земле, понюхал. – Это его кровь, я помню этот запах еще с битвы.

Он прыгнул вперед, а мы за ним, Настя с факелом позади чуть подсвечивала путь.

Казимир сидел на чьей-то могиле и раскапывал ее руками. Земля летела в стороны, а он неестественно тяжело дышал. – Казимир? – тревожно окликнула Настя.

Бес повернулся к нам.

Глаза его горели красным огнем.

Спустя мгновение он отвернулся и тут же забыл о нашем существовании, будто мы не более чем старые надгробия на этом кладбище, такие же непримечательные и никому не нужные.

Я не успела порадоваться освобождению Бальтазара, честно говоря, эмоции преобладали тревожные, а сейчас осталось только ощущение неотвратимости. То, от чего я так долго бежала, трусливо не оборачиваясь, чтобы не видеть оскаленные рожи прошлого, искаженные черты себя-воительницы, догнало меня в миг триумфа. Хорошо грохотать и сверкать молниями, очень эффектно, но у этой мишуры есть тяжеленный довесок, без него никак.

Казимир продолжал рыть могилу, комья земли разлетались, один попал коту в морду, но тот так и стоял с отпавшей челюстью.

Когти натыкались на камни и так громко скрежетали в ночной тишине… – Что с ним? – раздался едва слышный шепот Насти. – Ничего хорошего. Уходите, – так же тихо ответила я. – Но, Яга… – Дай мне меч и ступай к Ворлиану. Скажи, чтобы готовился к самому худшему, что на ум придет, и немедленно принимал меры.

Кладенец лег мне в руку, теплая рукоятка ластилась, как живая. – Ягуся… – Дружочек, мы только тебя спасли, я могу потерять жизнь, а ты – нет. Больше тебя не вернут. Иди и помоги держать… – Земля упала мне на ботинки, сбив с мысли. – Что держать? – Оборону. Если я не выйду с кладбища, с Казом придется драться вам. И Супчика не пускай, здесь опасно. – Удачи, – Бальтазар лизнул мне ладонь и прыгнул в темноту, Настя попятилась и тоже исчезла, воткнув неподалеку факел, – спасибо ей большое, сообразительная. Молодцы, знают, когда отступить.

Мы остались вдвоем.

Кладбище, кровь демона, ночь, неспокойные древние маги. Вариантов немного: кто-то его захомутал, и вряд ли это прекрасная юная ведьмочка – око мертвых уловило движение, некую серую массу между рогов. Кто-то лез к нему в голову, а возможно, и управлял телом. – Казимир Трехрогий!

Ноль эмоций. Могилка интереснее. Непонятно, кому-то из нас ее роет или просто выкапывает кого-то на свет лунный.

«Тебе придется одолеть его, чтобы хоть как-то помочь», – ожили давно молчавшие голоса.

Я тоскливо смотрела на Каза, слушая его надрывное дыхание. Он все копал и копал, как будто ничего важнее этого не было. Ялия говорила, что мои потери еще не все случились, но фигушки, друзей не отдам. Выгрызла свободу Бальтазару и здесь что-нибудь придумаю.

«Впусти нас. Нельзя быть воином и не запачкать одежд кровью, – напомнили голоса уже сказанную ранее фразу. – Это единственный шанс для него. Мы – воители – поможем, иначе ты просто убьешь его молнией. Твой близкий друг заслуживает смерти?»

Не заслуживает.

Я присела, не сводя с него глаз, нащупала камень, швырнула – попала по рогу. Каз тряхнул головой, рыкнул и вскочил, наконец обратив на меня внимание.

В пляшущем неверном свете факела я видела его перевязанную футболкой ногу. Черная ткань впитывала черную кровь, но не полностью – разводы на синих джинсах походили на корни, уходящие прямиком в землю, будто соединяя его с проклятым кладбищем, привязывая к нему. Куда-то делась остальная одежда; сцена как из любовного романа – юная дева и полуголый демон.

Демон, да. Мы зовем его бесом, это не так страшно, как-то лубочно и более безопасно, но то, что стояло передо мной, не было бесом. Оно не было ни Казимиром, ни другом, ни защитником. Красные глаза переливаются свежими углями, красно-черная кожа обтягивает рельефные мышцы, ручищи с черными когтями чуть расставлены в стороны, хвост раздраженно стучит по копыту. Это существо с легкостью переломает мне кости и вытащит хребет через рот.

Демон из адова пекла под действием древнего чужеродного колдовства. Убийственное сочетание.

Вот уж не думала, что придется драться с другом, в самые темные времена силком тащившим меня к свету. А я не умею сражаться мечом.

«Давайте, помогайте, надеюсь, вы не только языками чесать умеете», – подумала я и распахнула закрытые двери.

Картинка раздвоилась в сознании, как будто я смотрела одновременно на два монитора. На одном в замедленной съемке показывали, как демон делает шаг в мою сторону, на другом посреди зала без пола и потолка стояла я, а вокруг – девять сияющих безликих фигур. – Вас так мало, думала – легион.

Они слегка покачивались и не спешили с ответом. Где-то за другими приоткрытыми дверями и сорванными замками я видела другой легион – красно-черный, рогатый, пытающийся захватить Дуб. Там же летала я в ступе и разила молниями, не жалея, наслаждаясь, от ярости сходя с ума. Там я, не чуя рук и ног, готовила последнюю трапезу и накрывала на стол снова и снова, пока не проводила несколько сотен наших павших. В памяти каждое лицо, теперь не закрыть обратно под замок, не забыть.

Я вспомнила, как стоящие сейчас передо мной отголоски – даже не души – окружили нас с Супчиком в роковой миг потери Бальтазара, как занимали отмершие клетки доброты, замещая необходимой для выживания силой, и определили мою гибридную суть.

Пора распрощаться с незваными гостями и принять их дары. – Возьми мою силу, – первая фигура прошла сквозь меня и испарилась, оставив в воспоминании отрубленные головы Чуда-юда поганого и усталость от меча в правой руке.

Каз занес ногу для следующего шага. Вторая фигура растворилась, оставив память о древней битве, где нельзя было остановиться, только рубить и рубить, чтобы выбраться прочь. Ладонь гудела, мышцы знали, как повернуть рукоять для точного удара.

Третий воин – женщина – оставила умение наездницы.

Каз уже стоял вплотную, глаза пылали, рот кривился, но мое тело не могло двинуться с места. Мне не было страшно – очередной дух воина растворялся, даруя частичку опыта.

Я не боялась, даже когда пятый оставлял мышечную память и подвиг во славу Руси, а в это время мое тело падало наземь.

Шестой прошел, шепнув – Не забывай себя и семью.

И затылок обожгло болью.

Седьмая промчалась, размахивая палицей и сокрушая врагов, доблестная поляница, чье имя утеряно.

Рогатая голова заслонила обзор, на ноги навалилась тяжесть – Каз сидел на мне.

Восьмой с залихватской песней бился с древним Горынычем и победил.

В моей груди уже были когти, медленно проникали в плоть.

Девятый оставил память о ядах – незнамо кто, мужчина или женщина.

Желудок сжался от куска льда в груди – то рука демона в поисках моей души раздвинула ребра и органы.

Пора вставать. – Пора, девочка, – отозвалось эхом, из-за приоткрытой дверцы выглянула девушка с косами, та, что была когда-то Ядвигой. – Все ушли, а я еще побуду здесь. Всякий раз, как воспоминания нахлынут, среди этого ада и орды мертвых лиц ищи меня.

Проекция внутри головы погасла, осталась только реальность, в которой тяжеленный демон придавил меня к земле и пытался вынуть душу.

Вдох не получался, казалось, грудную клетку разбило пушечным ядром или гирей. Каз дышал тяжело, со свистом, губа вздернута в оскале, в чужих глазах ни одного проблеска сознания.

Будет не смешно исполнить требование Баюна и сдохнуть от руки друга. Кто знает, во что я превращусь без души… или без позвоночника. – Ка… з. Меж… ви… до… вые… я… зи – не м… е. – На это ушел последний воздух. Рука уверенным движением сжала рукоять кладенца, чудом не потерянного при падении, запястье вывернулось под непривычным углом, и кончик меча воткнулся в раненую ногу демона. Он взвыл, отпрянул, ослабив давление на грудь, я чуть вдохнула и нанесла удар по касательной в самое уязвимое место – рога. Кладенец высек искры и сам вновь запылал красным по граням лезвия.

От рева демона заложило уши, он отпрыгнул, забыв про душу. Лишь бы не отрубить ему еще один рог. Поднялась, ощупала грудь – доспех не поврежден, он как-то проходит сквозь вещи и плоть. Я видела раньше, но не думала испытать на себе. – Каз, сопротивляйся, это я – рыжуля!

В ответ он скакнул вперед, рыкнув что-то непонятное, звериное. Тело гибко увернулось от загребущих рук, я чувствовала мышцы, которыми раньше вряд ли активно пользовалась. Руки-ноги действовали сами по себе, оставалось довериться полученной телесной памяти. Кладенец чиркнул по плечу демона, самую малость, только кровь пустить, но порез задымился, а раненый взвыл.

Трехрогий не был похож на себя прежнего, я знаю, как он умеет драться. Это же красноглазое тело вздрагивало и оступалось – кто-то плохо им управлял, мышцы напрягались, будто в судороге, рот застыл в оскале, а серое нечто пульсировало между рогов. Понятно, что он еще и ослаб от потери крови, это мне на руку. Мозг соображал иначе, холодно, взвешенно. Я выхватывала в окружении все, что могло мне помочь подцепить и сбросить паразита с головы Каза. Несколько надгробий, на которые можно забраться или хотя бы оттолкнуться, способы поставить демона на колени. Их я отбросила – негуманно. Сейчас из него противник никакой, одно подобие, справлюсь.

Вновь выпад тупой ярости и танец с мечом, новый порез, рык.

Тело Казимира все явственнее слабело, он попятился к разрытой могиле, прихрамывая на раненную Баюном ногу, припал на здоровую и, не спуская с меня глаз, снова принялся рыть.

Так-так, кто-то очень хочет выкопаться, отбрасывая прочь всякую логику. Кто-то очень устал лежать в могилке, но мне совсем не хотелось знакомиться. Вызвать молнии показалось самым здравым решением за последнее время.

Пока над нами сгущались тучи, я лилипутскими шажками приближалась к Казу и увещевала самым сладким голосом – Казимир, подай знак, что ты там, я тебе лягушек насолю.

Он снова вскочил. Передернул плечами, мотнул головой, качнулся. Это мой шанс.

Удар молнии, следом еще один – демон потерял бдительность и, возможно, ненадолго ослеп от вспышек. Прыжок, надгробие, чуть оттолкнуться, взмахнуть мечом снизу вверх…

Кладенец рассек воздух, оставляя за собой сияющий след, прошел точно промеж рогов и зацепил паразита. Чужая ипостась – душа, по всей видимости, хоть и не похожая на провожаемые мною, – соскользнула на землю. Казимир отступил и упал лицом вниз чуть поодаль от могилы. Нечто копошилось на разрытой земле, стремилось уйти…

Таких мощных молний я не создавала со времен битвы, пришлось даже самой отпрыгнуть. В раскоп ударили вся моя злость, отчаяние, обида на руководство, шок от того, кем оказались руководители, непонимание, как действовать дальше. Все это, помноженное на беспокойство о близких.

Земля кладбища вздрогнула, застонала, сквозь этот стон прорвались чужеродные, вопящие в ужасе и шипящие голоса. Ключ вновь покрылся инеем, потянул вниз. – Как вам неправильная, а? – мой крик эхом отскакивал от надгробий и склепов. Стало тихо – оглушающе, неестественно.

Так-то лучше.

Никаких голосов больше, ни в моей голове, ни вокруг.

Меч потух, факел догорал.

Я посмотрела на могилу, где больше ничто не шевелилось и никогда не возродится, и на неподвижного Казимира. Боевой дух уступил место заботливому. Сперва прислонила руку к голой спине – дышит, но еле-еле, даже не уверена, дыхание это или так, руки дрожат. С трудом перевернула, отряхнула землю с лица, проверила, целы ли рога. Хвост едва дернулся, слегка приподнялся. – Каз! – Не… кричи… – веки открылись, и никаких красных демонических глаз. – Все болит.

Он помолчал, со свистом втягивая воздух. Кисточка его хвоста коснулась щеки. – Не плачь, рыжуля, ты справилась. Прости меня, я не мог остановиться, хотел, но… – Заткнись.

Ничего я не плачу.

Достала флакончик мертвой воды. Понятия не имею, поможет ли это ему. Капнула. Села рядом, а потом вдруг, сама того не ожидая, начала звать друзей. Не подниму я его сама, богатырской силы не отсыпали. – Потише, – снова начал капризничать рогатый.

Похоже, мертвая вода не действовала.

Первым прилетел Супчик, упал на плечо и давай ластиться. Примерцал Бальтазар, пропахал лапищами землю – Ягуся, все целы? – Относительно. – Яга, Каз! – появилась Настя со свежим факелом, за ней Ворлиан.

И загалдели все наперебой. Казимир морщился, но не пытался встать. – Чего лежишь, мы с Баюном разобрались! – радостным пони скакал кот. – Давай пособлю, – Настя аккуратно водрузила Казимира на копыта и, буквально повесив на себя, повела с кладбища. – Яга, давайте все обсудим вне этого опасного места, – добавил Ворлиан.

Что ж, давайте.

* * *

Обмен подробностями прошел удачно. Ситуация с неадекватным поведением прояснилась, но приятнее не стала. – Баюн достал меня у самого выхода из склепа, – рассказал Каз. – Цапнул за ногу, до кости пропорол. Насте удалось уйти, я отвлекал, сколько мог. Из-за связи котов мечом его нельзя было, а голыми руками не получилось… Потом все так быстро: Исчадие уволок меч, пока мы с Баюном гонялись, мыш прилетел, свалил кошака с ног, потом Настя прибежала, утащила его. Я ногу перевязывал, крови много потерял, думал, сейчас вот дойду до вас, а потом что-то вылезло из земли, через рану проникло в тело. Душа колдуна, но больно активная, не привык я к таким. Поначалу искала себе гнездышко, но у меня нет своей души и нет для нее места. Я не мог пошевелиться. В итоге дохлый колдун атаковал разум. Дальше не все помню. Помню – копал. Не знаю зачем. Помню, как ты пришла, а я…

Казимир замолчал. – И что потом? – тихо спросила Бастет, баюкая лапку. Я запоздало вспомнила о ней и молча предложила капли, она отказалась, мол, еще понадобятся, а ей просто нужен врач. – Потом я чуть не вынул из Янины душу, – покаялся он. – Не слушалось тело. Мне жаль. – Все в порядке, – я ободряюще хлопнула его по плечу. – Как ты победила? – спросил Бальтазар. – Приняла другую себя. Голоса ушли, оставив опыт. Теперь умею готовить яды, скакать на лошади, рубить головы горынычам, орудовать мечом.

Настасья Милютовна хлопала ресницами с совершенно непередаваемым выражением лица: удивление, обида, непонимание. – Не волнуйся, Насть, спину мне прикрывать все равно нужно, – ободрила я. – Обалдеть, Ягуся, – впечатлился кот. – Его нужно лечить срочно, – Бастет с тревогой посмотрела на лежащего Казимира. Кажется, у него уже не было сил держать голову. – Я позабочусь. У вас ведь еще не все дела доделаны? – засуетился Ворлиан. – Да, нужно закончить кое-что. Вы привели Обжору? – Я здесь, – мурчащий котел на ножках вышел из темноты, смешно переваливаясь с боку на бок. – Ну и представление вы устроили, уж я страху натерпелся! – Здравствуй, Обжора, – улыбнулась я и почесала его за ушком.

Еще немного суеты перед уходом: директор милостиво согласился вы́ходить раненого в стенах Академии, что огромная неожиданность. Казимир заверил, что будет в порядке и не чувствует скорой кончины, но от помощи не откажется. Настю я оставила присмотреть за ним, вернула ей кладенец. Ворлиан предложил помощь и Бастет, но она поблагодарила и отказалась таким тоном, что я бы на месте директора поостереглась впредь ей что-либо предлагать. И даже дышать в ее сторону. – Обжора, проводи нас до двери, пожалуйста, – я подхватила сумку и куколку, Супчик полетел вперед. Огромные челюсти Бальтазара аккуратно сомкнулись на тельце подруги – понес домой.

За нашими спинами послышался характерный шум: один из великанов-леших шел на кладбище, потом раздался грохот. Сломать склеп и завалить вход-выход в Навь – отличное решение, недаром Ворлиан управленец, я бы не додумалась.

Возле двери коты попрощались, мои ушли, и мы с Обжорой остались одни. – Ты за Ключом пришла, Яга? – Да. – Я сохранил тайну, никто не знает. – Спасибо.

Он засипел, закашлял и выплюнул Ключ, как комок шерсти. Сглотнул, вздохнул – Приятно быть частью вашей команды, хоть и в запасе. – Ты сделал очень важное дело, огромное. Как мне тебя отблагодарить? – Да ничего не нужно, все есть: кров, еда, постель. Ты только знаешь что… ты не останавливайся, ладно? Ты меняешь Лукоморье, может, получится сделать так, чтобы студентов не выкидывали назад? Это ужасно.

Я задумалась. Давать обещания, которые не в моей власти, не стану. – Если будет зависеть от меня, обязательно. До свидания. – Почеши за ухом, – застенчиво попросил кот.

Очаровательная просьба, нельзя отказывать.

А впереди еще несколько дел и очень важный разговор с друзьями: Баюн сообщил мне, кто владеет Лукоморьем, и я обязана рассказать.