Текст книги "Сила магии"

– Иоська! – душераздирающе заорала в трубку Альвертина. – Йося!

– Держите меня! Тинка! – бесновался на другом конце провода одессит Иоська. – Как там в Америке?

– Хорошо, наверно, – легкомысленно сообщила Альвертина. – Дыши глубже, Фима дома?

Ефим, старший брат Иосифа, был большим человеком. Уж если не в Одессе, то на Фонтане точно. Если кто и мог помочь в приобретении необходимого спасательского снаряжения, так только он.

– Фима? Какого беса тебе сдался Фимка? – заголосил ломающимся баском Иоська. – У вас, что, своих бандюков недостаток? А меня тебе мало?

– Тебя мене много, – передразнила Альвертина. – Есть серьезные люди и разговор к Фиме, не пыли, суши весла.

– Мне уже смешно, – фыркнул Иоська, – в Чикаго стрелялки кончились, куда бежать. И все идут к Фиме, потому что Фима всегда имеет, что предложить господам бандитам для службы на большой дороге. Пардон, на биг стриту.

– Кончай трепаться, зови Фиму, потом посмеемся вместе, кто доживет! – раздраженно сказала Альвертина. – Ты что, меня плохо слышишь? Таки могу помочь в продувании ушей!

– Ой, только вот этого не надо, – фыркнул Иоська. – Фиму я тебе позову, но только из большого личного уважения, а по делу – это твои проблемы, и меня не озадачивай.

Альвертина передала трубку Наталье. Фима, по старой памяти, ну как не помочь соседке, оказался понятливым и сговорчивым. Всего за червонец зеленых он согласился вооружить экспедицию до зубов. Список необходимых приобретений был продиктован и записан. Некоторый спор возник, правда, по поводу снайперской винтовки «взломщик» (два километра действия с оптикой плюс простота использования), но потом высокие договаривающиеся стороны сошлись на более доступных моделях.

Уже через три часа после переговоров Альвертина, Лика, Наталья и Ронни летели рейсом Аэрофлота в сторону вольного города Одессы. Дракон и карикус летели багажом с липовыми документами, по которым хранитель значился аллигатором японским крылатым, а Боря – простой галкой. Глаза таможне отводила Анжелика, по всем правилам колдовского искусства.

Московскую команду в аэропорту города-героя встречала целая делегация: Иоська, Фима, Софка с мамашей, Верой Абрамовной, два бритоголовых Фиминых сослуживца и истеричная, как старая дева, Софкина доберманша Чарка. Альвертина, едва сойдя с трапа, попала в объятья: вся компания, за исключением Фимкиных приятелей, жаждала общения и поцелуев. Иося пытался выяснить, как жизнь в Америке, Фима – почем стоит убить в Чикаго. Софкина мама громко интересовалась здоровьем мадам Катарины и ценами на телятину на нью-йоркском привозе. Софка, немедленно положившая глаз на Ронни, театральным шепотом расспрашивала о личной жизни. Всеобщую суматоху довершала Чарка, кидавшаяся на всех с визгом, редкостно когтистыми лапами и слюнявым розовым языком. Лика с Натальей, стояли чуть в стороне, ошалевшими глазами глядя на этот праздник жизни. Ронни, инстинктивно почуявший исходящую от Софки опасность, беспринципно спрятался за их спины.

Суматоха усугубилась после получения багажа. Увидев дракона, Софка завизжала, доберманша ощерилась и залилась громким лаем.

Дракон переполошился и фыркнул огнем, Софка перепугалась и начала двумя руками оттаскивать доберманшу. Фимкины сослуживцы закрыли собой компаньона и стали оттеснять его от взрыва событий. Карикус бесновался в соседней клетке, крича и хлопая крыльями. Когда страсти поутихли, компания расселась по машинам и покатила в город. Софка, ее мама, Альвертина, Иоська и вся живность отправились на Лермонтовский, готовиться к праздничному обеду. Фимка со своими телохранителями, Наталья, Лика и Ронни рванули в центр города за оговоренными еще из Москвы покупками.

* * *

– Я пойду в долину, а ты – в пещеру, – сказала Мирна, когда мы выбрались из города и вышли к горам. – Постарайся не нарваться на патруль и не заблудиться.

– Пошли вместе, – я не боялась заблудиться, страшно было остаться наедине со своими мыслями. Дело приняло такой серьезный оборот, что даже думать обо всем происходящем было сплошной мукой.

– Нет! – отрезала Мирна. – Спрячься в пещере и сиди тихо. Сегодня плохой день, не стоит рисковать.

Я окончательно перепугалась. Если схватят еще и Мирну, что тогда? Идти сдаваться Тауру или умирать рядом с Инсилаем? Нет, одна я никуда не пойду!

– Я одна не останусь.

– Не глупи, – устало сказала Мирна. – Долина далеко, если по дороге. Я побегу через лес, так быстрее и безопаснее. Ты будешь тормозить мое движение, вместе мы не успеем вернуться к вечеру. Если случится что-то непредвиденное, и я не вернусь до заката, ты отнесешь Инсилаю маяк. Мы не можем остаться без надежды на помощь.

– Господи, да где ж я его найду? – я испугалась еще больше. – Откуда я знаю, где эта шкатулка? А уж читать по-вашему я точно не умею, мне что же, все склянки в твоем жилище расковырять?

– Надо будет – расковыряешь, – спокойно сказала Мирна. – Не такая уж большая жертва для спасения любимого человека, да и себя заодно. Шкатулка стоит под грудой тряпья. Надпись будет выглядеть так, – она присела на корточки и нарисовала пальцем в дорожной пыли две замысловатые завитушки, – запомнила?

– Ну, да, – без уверенности промямлила я.

– Откроешь синюю банку с такой надписью, вытрясешь содержимое, найдешь маяк.

– А если я не пойму, что это именно то, что нужно?

– А чего там понимать, что найдешь, то и неси.

– Что найду… нет, боюсь. Вдруг что-нибудь перепутаю? Я в ваших колдовских штучках не разбираюсь.

– Я не собираюсь попадаться, – разозлилась Мирна, – просто предупреждаю тебя на всякий случай. Ты должна быть готова к любым неожиданностям.

– Я не хочу неожиданностей, – прошептала я.

– А уж как я их не хочу, – проворчала она, – ты не поверишь. Ладно, иди в пещеру и жди меня. Если я не вернусь к вечеру, ищи маяк и бегом к Инсилаю. И ничего не бойся, помни: испугаешься – пропадешь. Все, пока. Я пошла.

Она махнула рукой на прощание и скрылась в лесу. А я начала карабкаться в пещеру по поросшей чахлой травой скале. Видела бы меня сейчас моя мама, пол-Ваурии бы оглохло от ее крика. А если бы папа… Сидеть мне все лето под домашним арестом, без телевизора, видака, компьютера и телефона. Нет, надо передохнуть немного, или я сейчас грохнусь отсюда. Присела на камень. Интересно, сколько я уже прошла? Посмотрела вниз и сразу голова закружилась: скала почти отвесная, пустота под ногами, и я на высоте птичьего полета.

Я зажмурилась и двумя руками вцепилась в камень. Мне это показалось, или он действительно подо мной качнулся? Ух, лететь отсюда буду, как мячик в аут. Такой полет наверняка кончится сломанной шеей. Я очень живо представила свое бесчувственное тело в луже крови на пыльных камнях Ваурии, и жалко мне себя стало до слез. Самое обидное, что умереть придется в гадких лохмотьях и со стрижкой под одуванчик. Стоило забираться так далеко, чтоб спикировать со скалы в таком жутком прикиде? Надо было идти по дороге, а не воображать себя мастером спорта по альпинизму. Боже мой, как слезть-то отсюда? Господи, помоги мне! Вместо безвременно погибшей себя я вдруг увидела на камнях Инсилая. Он лежал весь в крови, пронзенный множеством золотых стрел, а его огромные черные глаза смотрели на меня мертвым бесстрастным взглядом. Я вскочила с камня и рванула вперед, как заправский скалолаз. Дудки, не дождетесь! Не будет этого, даже если мне придется по бельевой веревке залезть на верхушку МГУ, а не на эту паршивую скалу.

Мирнино пристанище я нашла с третьей попытки, все эти гроты чертовски похожи друг на друга. Как профессиональный помоечник, я залезла в кучу тряпья и стала искать шкатулку Локи. Провались все пропадом, ничего похожего, только какой-то пластмассовый шар, вроде как для боулинга, только серебристый. Если это шкатулка, то я Шерон Стоун. Я потрясла шар. Внутри что-то загрохотало. Ну и как ее открыть? Два часа я крутила эту чертову головоломку, и когда стала уже всерьез задумываться о хорошем булыжнике, внутри шара что-то звякнуло, и он развалился на две части. Под ноги мне посыпались какие-то баночки, скляночки, коробочки, шарики, раскатившиеся по всей пещере. Ну, не хватало еще потерять драгоценную банку. Пришлось еще час ползать на четвереньках, пока кое-как собрала все обратно.

Вот дьявольщина, начисто забыла, как выглядят эти дурацкие закорючки, которые рисовала Мирна, хоть обратно спускайся. Может, здесь, по счастью, только одна синяя банка с железной крышкой? Да, день сегодня точно не лучший, банок, подходящих под описание, целых три. Две с серебристыми крышками, одна с золотистой. И какую прикажете вскрывать? Кто его знает, что может выпрыгнуть из склянки мага. Вдохну какую-нибудь гадость и превращусь в жабу, или того круче – в камень или пыль придорожную. А может, выпущу на свет какое-нибудь чудовище восьмирукое, трехголовое…

Я таращилась на банки, пытаясь вспомнить иероглифы у дороги. Бесполезно. Ладно, подожду еще часа два и взломаю все подряд, будь, что будет. Или просто отнесу все три Инсилаю, он-то, надеюсь, сможет прочитать, где тут «яд» написано. Я присела у входа в пещеру, рассовав склянки по карманам. Устала я сегодня, как после марафонского забега. Поспать бы часок. Нет, страшно, просплю закат и погублю Илая. Я просто посижу немного с закрытыми глазами, потому что глаза тоже устали и резь такая, будто в них песка швырнули. Я не засну, я только чуть-чуть отдохну и пойду в Альвар. Чуть-чуть…

Я открыла глаза, и сердце оборвалось. Было совсем темно. Ночь. Ужас, я проспала! Вскочила, бросилась к выходу. Как же спуститься с этой верхотуры в такой темноте? Ладно, терять все равно уже нечего, или я успею, или нет. А если нет, то уже не важно, разобьюсь я при этом или спущусь вниз без вреда для здоровья. Я поползла вниз. Страха не было, только одна мысль: «Не опоздать!». Камень выскользнул у меня из-под ноги и покатился вниз по скале. Я вцепилась в куст колючек, лихорадочно ища новую опору, покачиваясь над пропастью, как маятник Фуко. Колючки подозрительно потрескивали, было ясно, что долго они меня не выдержат. Господи, ну пожалуйста! Упс! Мы вместе с кустом полетели вниз, я заорала, но крика не было.

Я вдруг поняла, что лечу. Да-да, именно, не падаю, а лечу, легко и свободно. Неужели Локи? Но ведь он говорил, что в Ваурии колдовать невозможно. Возможно, все возможно, если очень нужно, если очень захотеть. Смогу, сделаю, спасу. Главное, не бояться. А я и не боюсь, совсем не боюсь, ничуточки не боюсь.

Я шлепнулась на землю у самых городских ворот и бегом бросилась на площадь. Склянки в карманах гремели на весь город. Улица какая-то бесконечная, бегу, бегу, а площади все нет. Может, я заблудилась в темноте? Почему Мирна не пришла? Неужели ее все-таки поймали? Нет, невозможно. Она просто задержалась в пути и теперь ждет меня на площади. Ну, где же эта проклятая ратуша? Сердце выпрыгивает из груди, еще немного, и я паду прямо на бегу, как загнанная лошадь. Я перешла на быстрый шаг, чтобы хоть чуть-чуть восстановить дыхание. Ни площади, ни рынка, ни ратуши. Я металась по лабиринту ночного города, но выхода не было. И тут взошло солнце, зеленым яблоком выскочило из-за горизонта.

Я увидела башню ратуши. Всю ночь я бегала вокруг нее, как секундная стрелка по циферблату. Рассвет… Это все, конец. Я опоздала.

Я рванула, не разбирая дороги, по незнакомым улицам, поставила личный рекорд в стайерском забеге и вылетела на площадь.

О, господи! Народу, как гремлинов в ужастике, не протолкнуться. Свистят, фьюкают, галдят, как вороны на городской свалке. Ненавижу! В центре площади высокий деревянный помост. Понятно, эшафот, сто раз в кино видела. Когда только успели, еще утром ничего не было. Где Инсилай? Где Мирна со своей живой водой? Может, все уже кончилось? Нет, это невозможно, я даже летать сегодня научилась, не для того ведь, чтоб прилететь к трупу Инсилая! Приподнялась на цыпочки, может, хоть что-нибудь увижу. Нет, далеко и народу пруд пруди. Протолкалась поближе, нашла какой-то огромный валун, вскарабкалась на него, как обезьяна и увидела площадь. Вот ужас-то, как же это могло случиться? В серебряной клетке Мирна. Худенькая, маленькая, сидит в углу, обхватив руками колени. Как ее угораздило попасться? Да, а где Инсилай? Обе золотых клетки пусты… Что они с ним сделали, господи?

Я увидела его, и сердце забилось в горле.

Они вышли из ратуши. Впереди шел кто-то в черной длинной хламиде, то ли палач, то ли священник. В руках у него был свиток бумаги и какая-то книга. Следом двое громил в красных плащах с капюшонами поддерживали Инсилая. Лицо его было в крови, руки связаны за спиной, синяки, рубцы от плетей, золотистый ободок Эфы на шее…

Он шел очень медленно, опустив голову и чуть нагнувшись вперед. Чувствовалось, что каждый шаг давался ему с трудом, но он шел сам. Замыкал шествие Арси, маленький, коренастый с торжествующей улыбкой на тонких губах.

Процессия подошла к эшафоту. Тот, что в черном, поднялся наверх. Следом за ним – двое в красном. Потом поднимался Инсилай. Прямо на середине лестницы он чуть качнулся вперед, споткнулся на ступеньках и упал на колени. Арси, шедший следом, хлестнул его плетью. Я вздрогнула, будто ударили меня. Инсилай чуть помедлил, встал на ноги и пошел вперед. Он не сопротивлялся, мне показалось, ему совершенно безразлично, что с ним будет. Таур выполнил свое обещание, забил до полусмерти.

– Именем Властелина, – торжественно провозгласил тот, кого я приняла за священника, обращаясь к Инсилаю, – за преступления против народа Ваурии ты приговорен к смерти. В связи с новыми обстоятельствами, отягчающими твою вину, предыдущий приговор пересмотрен. Ты не умрешь от стрел, тебя забьют камнями.

Господи, это еще страшнее. Ну да, Таур ведь обещал изуродованный труп. Сумасшествие какое-то, первобытные дикие нравы. Что-то такое я по телеку видела в новостях, в той еще, не волшебной жизни. Так это варварство всем миром осуждали, а здесь все молчат. Хотя там, в той стране, тоже, кажется, молчали… Черно-красные ушли с помоста и в тот же миг из толпы в Волшебника полетели камни. Это все из-за кольца. Инсилай не выдал меня, хотя, я уверена, понял, что кольцо у меня. Кольцо…

– Илай! – заорала я во все горло и подняла руку с кольцом так, чтоб он мог его видеть. Инсилай поднял голову, несмотря на град камней. Я поняла, что он заметил меня. – Глаза в глаза, – торопливо забормотала я заклинание, – возьми всю мою силу и спасайся, слышишь, спасайся!

Я вдруг отчетливо вспомнила нарисованные Мирной закорючки. Не опуская руки с кольцом, второй я нашла в кармане склянки, выбрала нужную и из последних сил швырнула ее Инсилаю. Она пролетела через всю площадь, упала на помост к его ногам, и в ту же секунду среди площади взметнулся фонтан огня.

Тысячи искр обрушились на эшафот, и каждая превращалась в крылатого воина в алых одеждах. Живой огненной стеной они окружили Волшебника, их крылья и одежды реяли в воздухе, как языки пламени. Зрелище завораживало. Инсилай уже не был безучастным. Он разорвал веревку, связывающую его руки. Теперь он – один из них, сильный и могучий. Воины сломали клетки и освободили Мирну. Они взмыли в небо, и огненный дождь пролился на город. Инсилай взлетел выше всех. Я понимала, что он ищет меня, но сил не было даже на шепот. Я отдала ему все и не могла даже шевельнуться. Ничего, он все равно найдет меня.

– Алиса! – кричит Илай. – Алиса!

Народ заметался по площади. Я слетела с камня. Кажется, сейчас меня просто растопчут. Господи, сегодня ужасный день! Кто-то наступил мне на ногу. Пытаюсь спрятаться под камень, но там такая узкая щель. Чьи-то ноги у самого моего лица. От страха я вытянулась в нитку и все же ухитрилась проскользнуть… Мимо все бегут и бегут люди, а откуда-то с неба меня зовут голоса Мирны и Инсилая. Все меркнет, темнеет, я словно проваливаюсь в черную вату. А ведь они не найдут меня, понимаю я на пределе сознания, никогда не найдут под этим проклятым валуном…

Кто-то тряс меня за плечи, вырывая из вязкой трясины забытья. Я открыла глаза и увидела Мирну.

– Ты в порядке? – у нее испуганное лицо и усталые глаза.

Конечно, в порядке, если они нашли меня под этим проклятым камнем. Но почему Мирна одна, где Илай, что с ним?

– Да, все о кей. Что с Инсилаем?

– Все нормально, – чуть удивилась она, – я отнесла ему живую воду. Ты нашла шкатулку?

О чем она, ведь все уже кончилось… Я огляделась по сторонам. Пещера, груда тряпья, баночки, скляночки.… Зачем она меня сюда притащила? Какая вода? Где огненные воины? И где я возьму шкатулку, если она уже отработала свое? Я на всякий случай порылась в карманах и, к великому своему удивлению нашла все три склянки с металлическими крышками. Чем же я подмогу вызвала? Странно… Я протянула Мирне банку с заветными закорючками, ту, что вроде бы бросала под ноги Инсилаю.

– Смотри-ка, запомнила, – похвалила она меня. – Открывала уже?

– Нет. – Неужели только сон? Не могу поверить. Все было так реально. Помощь пришла, как и обещал Локи. И на тебе, все сначала. – Ты же сказала, на закате, – вздохнула я, чувствуя в груди странный холодок и опустошенность.

Мирна открыла склянку и высыпала на ладонь содержимое.

– Очень мило! – она с недоумением смотрела на грубоватую, старинной работы серьгу. Толстое золотое кольцо на короткой тонкой дужке. – Серьга. Пиратская. Ну, папаша дает. Чудненькая антенна.

Чувствовалось, что Гаара изрядно удивилась. Первый раз я слышу от нее столь вольное упоминание Локи. В одном она права, серьга и впрямь пиратская, как на картинках.

– Ну и что? – не поняла я ее удивления. Было бы удивительно найти здесь микропередатчик в шариковой ручке или булавке для галстука. Серьга куда больше гармонирует с местным колоритом. – Вполне подходящая штучка. Никто внимания не обратит.

– Н-да? – скривилась в усмешке Мирна. – Ну-ну. Хотелось бы видеть, как ты уговоришь Инсилая эту штучку надеть. Слышала я, что даже татуировку избранного он дал себе сделать с боем. Отбивался руками и ногами и утверждал, что это украшение для байкеров, уголовников и девиц определенной профессии. Только когда Локи пригрозил разрисовать его в мелкий цветочек с головы до пяток, сдался, но все равно еще долго ворчал, что татуировка на волшебнике все равно, что клеймо на золотой рыбке. А здесь серьга. Прикидываешь? Он с ума сойдет от злости. Не знаю чем ему угрожать, чтоб он на такое украшение согласился.

– Это не украшение, – возразила я, – это просто источник сигнала SOS.

– Ага, – хмыкнула Мирна, – у тебя будет возможность объяснить это Инсилаю. Я в этом не участвую, разве что в качестве зрителя. Не люблю, когда на меня орут.

– Не будет он орать, – вздохнула я, – не та ситуация. Он – Волшебник, он поймет.

– Твоими бы устами… – проворчала Мирна. – Собирайся, солнце садится. Пора. Ох, чуть не забыла. Подожди, возьму свои таблетки от аллергии. В этой чертовой стране какая-то гадость расцвела махровым цветом, я скоро собственными слезами захлебнусь.

* * *

Наталья оценила крутизну ступенек и сняла босоножки, не рискнув спускаться по темной лестнице на высоченных шпильках. Лика помедлила и последовала ее примеру. Ронни покосился на Фиму и его бритоголовых коллег по бизнесу и предпочел спускаться последним. «Стукнут камушком по темечку, – мелькнуло в голове подмастерья, – и, считай, сделка состоялась. И пушки целы, и денежки в кармане». Но ничего подобного не произошло. После пятиминутного спуска вся компания оказалась перед изрядно поржавевшей железной дверью. Фима достал из кармана пистолет и начал выстукивать им какой-то замысловатый ритм по двери, при этом с нее обильно сыпалась ржавая перхоть. Еще минут пять компания слушала грохот металла о металл, потом послышались чьи-то шаркающие шаги, и дверь приоткрылась.

– И что случилось? – спросили из темноты.

– Открывай, дед, ОМОН пришел, – хмыкнул Фима.

– Я тебя умоляю, – дверь открылась нараспашку, явив гостям благообразного старичка лет семидесяти в тренировочных штанах с надписью «Пума», белой майке и замшевом клубном пиджаке от кутюр. – Фимочка, в тот день, когда ты пойдешь в ОМОН, я отдам всем, кому должен. Проходите. – Дед увидел Наташку с Ликой и глазки его плотоядно сверкнули. – Что ж ты не сказал, паршивец, что с вами, вахлаками, барышни будут. Даже угостить нечем, позор на мою голову. Мальчики, быстро за шампанским! – он покопался в кармане засаленного пиджака и извлек оттуда горсть смятых гривен. – Пирожных возьмите, фрукту.

– Не положено, – насупились бритоголовые.

– Это не твоя забота, что у меня здесь положено! – цыкнул дед. – Фима, объясни своим бандитам .

Ефим что-то сказал приятелям, и они потопали назад в город. Дедок застегнул пиджак на все пуговицы и галантно предложил дамам пройти «в его хижину». Хижина оказалась размером с небольшой аэродром, хоть и подземный. На металлических стеллажах лежали груды самого разного оружия, от суперсовременных винтовок с лазерным прицелом до штыков времен первой мировой войны. Ронни уставился на этот разномастный арсенал, и глаза его загорелись.

– Молодой человек понимает, – одобрительно прошуршал дед. – Ты, милый, пока погуляй, посмотри, а мы с Фимой и с барышнями поболтаем. Фимочка, девочки, у нас ужасно воспитан, просто безобразно, – дедок приподнявшись на цыпочки, приобнял за плечи Лику с Натальей. – Он выше того, чтоб представить дамам хозяина. Ну, что возьмешь, новая Одесса, а проблемы старые… Меня зовут Аркадий Леонардович, для вас, милые дамы, просто Аркаша.

– Наталья, – ошарашенная красноречием хозяина, пробормотала Наташка и после паузы добавила, указывая на подругу, – Анжелика.

– Очень приятно, очень приятно, – зашуршал шустрый Аркадий Леонардович .

В углу комнаты стояло огромное продавленное кожаное кресло с высокой спинкой и драными подлокотниками. Рядом – тяжеленный дубовый стол-бюро и красный плюшевый, изрядно потертый диван для гостей. На столе мирно соседствовали бронзовый письменный прибор с позеленевшими ангелами и пластмассовой шариковой ручкой в пузатой чернильнице, жидкокристаллический монитор, початая бутылка минеральной воды «Куяльник» и почему-то кассовый аппарат. Освещение обеспечивал модернистский светильник в форме большого матово-голубого шара на серебристом треножнике.

– Проходите, девочки, присаживайтесь, – Аркадий забурился в кресло и широким жестом указал гостям на диван. – Будьте, как дома. Старый Аркаша готов вас послушать и решить проблемы за небольшую комиссию, за очень небольшую…

– Утомил, Леопольдович, – проворчал Фима, – девочки спешат. Хвались товаром.

– По-моему, никто никуда не спешит, кроме отдельных назойливых личностей. Даже твои мальчики не торопятся, до ближайшего лотка – два шага, а их тю-тю. Может, они у тебя вежливые, в очереди стоят, или старушек через дорогу переводят? Таки у нас здесь давно ни очередей, ни старушек. На твоем месте я бы спросил у них, где они гуляют, такие шустрые.

Тут где-то вдали загрохотали в дверь.

– О, – обрадовался Аркадий Леонардович, – орлы твои прилетели, не прошло и года. За смертью посылать таких марафонцев, до мирового коммунизма доживешь .

– Торговать будем? – лениво спросил Фима.

– А как же, – немедленно согласился дед. – Вот выпьем шипучечки за знакомство и начнем, благословясь.

– Леопольдович, – хихикнул Фима, – ты ж вроде шампанским хвалился, и вдруг шипучка.

– Это я, Фимочка, мечтал, а пить мы будем суровую действительность. Шампанское за нас в Париже попьют. – Аркадий обернулся к девушкам. – Барышни! Присаживаемся, кушаем… не все так плохо. – Тут он вспомнил о Ронни. – А кавалер ваш к нам не присоединится? Счастливый возраст, он еще может выбирать между стреляющим хламом и юными прелестницами. А у меня, увы, остались только мои ржавые ружья.

– Аркадий, – возмутился Фима, – не пугай мне клиента! Нормальные у него ружья, девочки, это он кокетничает.