Текст книги "Сила магии"

– Ты говоришь это так, будто он заранее обречен на ошибку.

– От ошибок никто не застрахован, но не каждый имеет на них право.

– Мне кажется, что ты недолюбливаешь Инсилая, – произнес вдруг Ронни.

– Я – Отшельник. Я не могу любить или не любить Посланника, – Айка смотрела в костер.

– Делать что-то и иметь на это право – два не зависящих друг от друга понятия, – тихо сказал Ронни.

– Может быть, – ответила Айка и растаяла в воздухе.

* * *

Мирна упорно пыталась пересказать мне их встречу с Отшельником, упирая на то, что без этой информации мне просто не выжить. Когда она в пятый раз завела разговор об ошибках, которые я просто обязан совершить в ближайшем будущем, и о жизни, рожденной в смертных муках, мое терпение лопнуло.

– Мирна, почему ты априори считаешь меня клиническим идиотом? Мне достаточно одного прочтения. Если ты перескажешь мне вашу беседу еще раз, я выучу ее наизусть.

– Правильно сказала Айка, – обиделась Гаара. – Нельзя помочь тому, кто не хочет помощи.

– Кто сказал? – удивился я.

– Айка.

– Мне казалось, ты говорила об Отшельнике.

– Она и есть Отшельник.

– Странно, я почему-то представлял его дряхлым старцем.

– Мы тоже, – поддакнул Ронни, и, помедлив, спросил: – Слушай, а она не может тебя знать?

– Кто, Отшельница? – переспросил я и вдруг вспомнил единственную знакомую мне Айку. – Маленькая, черненькая, личико правильное, хорошенькая, как кукла Барби, не она?

– Кажется, я понимаю, почему она тебя не слишком жалует, – проворчала Мирна.

Только этого мне не хватало. Айка – Отшельница. Слава богу, что мы с ней разминулись сегодня. Та еще была бы встреча, учитывая, что расстались мы на уровне скандала. Давние времена. Я еще и Чародеем тогда не был, а уж о Волшебнике и не мечтал.

Мне от силы лет шестнадцать было, жил я в учении у Локи, а он и тогда умел испортить жизнь ученикам. Айка жила по соседству. Папаша ее, Корн, был Маг из крутых, и будущее девочке было обеспечено. Конечно, он не пришел в восторг, застукав нас с Айкой в своем золоченом бассейне. Помнится, он тогда не сказал ни слова, но нажаловался Локи. Вспоминать не хочется, чего мне эти пять минут удовольствия стоили, так что потом я шарахался от Айки как от чумы.

А подругу, как на грех, пробило на любовь. Я из дома не мог выйти, чтоб с ней не встретиться. Будто ждала меня у порога. Мне, после проведенной Локи воспитательной работы, было совсем не до любви и, тем более, не до бассейна, не светить же всему свету своими синяками. Я честно пытался объяснить Айке, что ничего у нас с ней не получится. Ух, и разозлилась она! А потом заявила, что мне моя глупость дорого обойдется, и на весь Мерлин-Лэнд начала звонить, что у нас с ней тайный роман, и она от меня почти беременна.

Корн примчался к Локи, требуя немедленного вмешательства и моей крови. Сперва они полчаса ругались в кабинете, а потом призвали меня. Не было смысла объяснять, что все эти обвинения существуют только в Айкиных фантазиях. Они хотели, чтобы виноват был я, и этого вполне хватило, чтобы так оно и оказалось. Для начала они превратили меня в мяч и полдня развлекались игрой в футбол. Когда им это надоело, а я получил годовую норму синяков, меня на месяц посадили под домашний арест с диетой из черствого хлеба и воды, обязательной ежедневной зарядкой на тысячу отжиманий и полным набором грязной работы по дому, от чистки бассейна до мытья кастрюль. К концу заключения я готов был убить Айку семьюдесятью семью тысячами способов, включая поминутное разложение на атомы, превращение в микроба, пожирание свиньями и сожжение на костре из мокрого торфа.

Когда я, наконец, дорвался до свободы, я придумал семьдесят семь тысяч первый способ. Заявился в гости к Айке в компании миленькой блондинки Арики и на глазах у обалдевшего Корна сообщил, что встретил девушку своей мечты. Арика мне ловко подыграла, сказав, что выцарапает Айке глаза, если она еще раз полезет к ее парню…

Короче говоря, я совершенно не горел желанием общаться с Отшельницей.

Это я в двух словах объяснил Мирне и вежливо предложил оставить меня в покое. Ронни хихикнул. Мирна надулась.

Я вновь представил себе предстоящую Битву. Вспомнил потерю кристалла, кольца и, что было горше всего, потерю Алисы… В Альвар мне суждено было явиться лишь с грозным и ржавым Мечом да туманными пророчествами Айки. Разбирали, правда, некоторые сомнения по поводу работоспособности моего боевого оружия, но проверить его можно только на поле боя. Раз уж собрался драться, чего откладывать. Ну, как скажете, Битва, так Битва…

Книга третья
Третий вариант

Ни одно доброе дело не остается безнаказанным.

Часть шестая

Там, где трусы не играют в карты,

Я на карту выставляю жизнь…

– Выходи! – громыхнул Магистр, не успели мы войти в город.

Будет он мне еще приказывать что делать. Интересно, сколько предметов нашел Таур? У меня только меч. Правда, кольцо у Алисы, если, конечно, верна теория Мирны. Значит, Магистр вполне может располагать боекомплектом из трех штук. С таким арсеналом он меня точно прикончит, что автоматически отменяет клетку на площади. Годится, будем драться. Я на победу особо не рассчитываю, но нервы вам, Ваше Чернейшество, попорчу, это не сомневайтесь.

– Выходи, – повторил Таур.

Я вдруг почувствовал страшную злость. Она меня просто распирала. Ярость стучала в висках и плескалась в сердце. Каждая капля моей крови была ей отравлена. Я отбросил свою человеческую сущность и стал Волшебником. Вообще-то я исполнял такой трюк только пару раз в жизни, и то под чутким руководством Локи. Сегодня я был один, и предстоял мне не учебный бой, а обыкновенная городская драка, хоть и окрестили ее в Ваурии Великой Битвой.

Рискованное это дело – уходить от человеческой сущности, но выбора нет. С реакцией и уязвимостью человека с Тауром не повоюешь. Альвар оказался под ногами, ратуша стала по колено, Магистр уже не казался таким грозным, он был для меня сейчас просто противником в поединке.

– Звал? – я посмотрел на Таура. Он меня сразу грохнет или повоюем для приличия? Что это у него в руках, копье? На кой черт оно ему сдалось, или он приверженец совсем старой школы? Я поднял руку и увидел, что мой ржавый меч стал огненным клинком.

Магистр шарахнулся в сторону, завалив пару-тройку домов у себя под ногами. Неужто я его напугать исхитрился? Это вряд ли. Скорей всего, хитрый тактический ход, мне не понятный. Может, мне тоже куда подвигаться, а то выставился, как мишень в тире.

Пока я предавался размышлениям о стратегии и тактике боя, Таур запустил в меня ядром черной ярости. Это он зря. Не думаю, что моя злость на него и его поганое Запределье будет меньше. Я немедленно ответил ему той же монетой. Степень нашей нелюбви друг к другу, видимо, была примерно одинакова, огненные шары столкнулись в воздухе и засыпали Альвар кучей мелких проклятий, не причинив ни мне, ни Магистру ни малейшего вреда.

Чтобы не стоять столбом, сделал пару выпадов в сторону Таура, легонько поигрывая мечом. Магистр или поверил, или сделал вид, что поверил, но перешел в состояние мерцания. Высший пилотаж, мне не доступный. Пока он мигает здесь, как дискотечный прожектор, он скачет из мира в антимир, и поразить его можно, только если ударить в момент яркого мерцания. Если попадешь в момент провала, твой удар обернется против тебя же.

Я подумал и решил в таком раскладе с Тауром не связываться. Пусть себе мерцает, энергии такие фокусы жрут не меряно, он, конечно, Магистр, но не конденсатор же ходячий.

Таур, видать, подумал о том же и взвился черным вихрем. Я на всякий случай рванул следом, не хватало еще, чтоб он спикировал мне на голову. Мы выскочили за облака и уставились друг на друга. Чего он ждет? Если у него три предмета, а кольцо вне игры, он должен знать, что я почти безоружен. Значит, он или развлекается, играя со мной в кошки-мышки, или нет у него трех предметов. Ну, я покажу тебе мышку, кот куцехвостый.

Я шарахнул по магистру грузом воспоминаний, благо, Таур мне их обеспечил в изобилии. Одна его Башня чего стоила. Магистр не ожидал от меня такой гадости и закрутился юлой в поднебесье, не сумев ответить. То ли память у него отшибло, то ли воспоминания были слишком радужные для подобного случая, но контратаки не последовало.

У него определенно нет трех предметов, слишком он меня опасается. Более того, у него нет и двух. Если бы он их имел, можно было бы рассчитывать, что силы примерно равны. Предметов-то пять: два на два плюс Алиса. Не испугался бы Магистр Таур обыкновенного Волшебника. Нет, он боится, что у меня три ключа к успеху, а это крепко уравнивает наши с ним шансы на победу. Похоже, наглость моя его ввела в заблуждение. По его логике, я не должен был принять бой, а раз принял, значит, есть причины. Таур просто не знает, что я – не вполне нормальный Волшебник, причины для риска мне ни к чему, я и без всякого повода могу влезть в авантюру для самоубийц. Логичность мышления Магистра подвела. Нашел, кого вычислять – меня! Да я сам себя предсказать не могу на час вперед.

Я обнаглел еще больше и, махнув в невидимость, подобрался к Тауру на расстояние удара. Одна беда, это только в кино невидимка может по затылку дать, а в жизни он безвреден, как привидение. Вернул себе видимость и от души дал Магистру кулаком в зубы. Повторить не рискнул, опять шарахнулся в невидимки и подался подальше от места разборки. Ну, хоть чуть-чуть рассчитался. Магистр взбесился от злости. От него тучами летела какая-то чернота: пауки, какая-то гадость неземная, на пчел с клешнями похожая, москиты, тарантулы и просто осы.

Все эти прелести посыпались на Альвар. Я покосился на них, но уничтожать не стал. Мне-то что, мне в этом городе не жить. Магистр, видимо, место жительства менять не собирался, спохватился и сжег всех своих насекомых у самой земли. В Альваре полыхнуло. Замешкался его чернейшество и в ходе борьбы с насекомыми ликвидировал еще и пару улиц. Так держать! Бей своих, чужие напугаются.

Что-то я расшалился. Шутки шутками, а Таур и без всяких предметов может меня запросто ухлопать. У меня ведь нет ничего, кроме Меча да нахальства. Что там я про слабости Магистров знаю, дай бог памяти? Поразить его я смогу, только когда он будет субстанцией одушевленной. Пока он вьется смерчами, рассыпается энергетическими слоями и горит молниями, я против него не боец. А вот он может придушить меня в любом виде, как-никак раз в пять сильнее будет энергетически. Вдобавок, подловив его в одушевленном превращении, я сам при этом тоже должен быть материален, а значит, вдвойне уязвим. Ох, надоест Тауру бояться, как жахнет он по мне и привет родителям. Еще варианты есть? Нет, если не считать панического бегства, сдачи на милость победителя и добровольного харакири. Раньше надо было думать, когда к Варваре в ученики подавался. Хотел порезвиться? Вот и резвись. Вольные просторы Ваурии к вашим услугам.

Магистр озаботился судьбой подпаленного им Альвара и бросил на город месячную норму дождя. Пожар и потоп одновременно. Решение проблемы в стиле Ронни, будто Великий и Могучий у него уроки брал. Если дальше так пойдет, он скоро весь город с землей сравняет.

Таур пошел на снижение. Я пристроился у него в хвосте и потащился следом. Догонять я его не собирался, так, нервы помотать малость. Приземлился он где-то на западной окраине. Пыль столбом, дюжина домов в минус.

Не успел я материализоваться, как тут же наступил босой ногой на какую-то колючку, хотя, принимая во внимание мои теперешние размеры, это уж точно было дерево или забор. Откуда-то снизу раздался еле слышный крик скорпиона, откуда? Со стороны скал. Ну, хоть у Мирны хватило ума переждать светопреставление в пещере, авось, и Ронни с ней. Таур перестал мерцать и завис на западе. Я отодрал кусок скалы и метнул в Магистра. Смешно, но я попал. Таур взвыл и сделал то, что мог совершить лишь Властелин Запределья.

Он свернул время в спираль. Я успел пырнуть его огненным клинком бессилия, но он закрутил время в черный кокон и отшвырнул меня обратно. Пострадал я серьезно, хоть и успел перейти в состояние энергии. Ледяное копье, которое метнул в меня Таур, достигло цели. Я взвился вихрем, когда мой меч настиг Магистра, но он вернул секунды, и его оружие поразило меня. Выходит, я не успел превратиться, но этого не могло быть. Я сделал выпад мечом на границе материального и духовного. Значит, время чуть-чуть скривилось. Представляю, что происходило при этом в головах жителей Альвара. В бок ударило резкой болью. Таур испарился. А я, держась за пробитый бок, стал отступать к скалам, так как там были Мирна и Ронни. Земля уходила из-под ног, и мне пришлось из последних сил цепляться за реальность. Сознание меркло, а уцелевшие крыши Альвара стремительно приближались.

Я очнулся и увидел серое небо с зеленым солнцем. Господи, куда ж меня занесло? Лежу на спине в какой-то черно-синей траве. Рядом совершенно незнакомый парень. Черноглазый и черноволосый, смотрит на меня испуганными глазами и так длиннющими своими ресницами лупит, что меня вот-вот сквозняком сдует. И еще девушка, смешная, вихрастая, с глазами дикой кошки. Тоже рядом и тоже боится. Ничего не понимаю. Кто я, где, почему… Приподнялся на локтях, закашлялся и тут же заныло под ребрами. Опустил глаза и обалдел: прямо в боку у меня торчит кусок льда. Ну ни фига себе заноза! Я потянулся избавиться от этого осколка, но девица схватила меня за руку.

– Подожди, это стрела забвения и равнодушия. Если выдернуть ее, будет страшная рана.

Что за девица и откуда такая осведомленность?

– Что ж мне так и ходить с ледышкой в боку? – Потом разберемся, что за люди, сначала – с ледяной стрелой.

– Если она растает сама, раны не будет.

Что-то в ее тоне мне не понравилось.

– А что будет? – насторожился я.

– Ты все забудешь, – она посмотрела на меня очень внимательно. – Знаешь, кто я?

– Нет, – честно признался я.

– А я? – паренек откровенно расстроился.

– Нет. А должен?

– Инсилай, – обиженно протянул паренек, гипнотизируя меня испуганными черными глазами.

Кто такой Инсилай, и почему они так суетятся вокруг меня? И небо какое-то неправильное. Может, я уже умер, а это – ангелы?

– Что происходит? – спросил я, потеряв надежду разобраться в ситуации самостоятельно.

– Ты подбил Таура, но сам не успел увернуться, – поведала девица.

– Кто такой Таур? – уточнил я.

– Как все запущено, – расстроился черноглазый парень.

– Ты волшебник, – сообщила разбитная девица. – Если сосредоточишься, ты сможешь вспомнить.

Ага, а еще я добрая фея, тридцать три богатыря, мальчик с пальчик и Дюймовочка. Причем, все в одном флаконе… Бред какой-то. Но небо-то серое, а солнце зеленое…. Я уселся на траве и коснулся рукой ледяного осколка у себя под ребрами. Холод пробежал по пальцам и тонкими щупальцами перекинулся на позвоночник. Я вдруг вспомнил, что девицу зовут Мирна, а парня – Ронни. Инсилай – это я, а Таур – негодяй, которого надо убить по определению. Что он сделал лично мне, я хоть убей, не помню, но наверняка знаю, что не прощу этого никогда.

Нет, так жить нельзя. Голова, как швейцарский сыр, сплошные дырки в памяти. Ну уж нет, лучше с дырой в боку, чем с пожизненным склерозом. Я двумя руками выдернул из себя ледяной осколок. Вопреки ожиданиям, ничего не произошло, даже крови не было, только навалилась на плечи страшная усталость, будто весь день таскал на себе ваурский плуг. Я вдруг разом все вспомнил. И про Альвар, и про Таура, и про Мирну с Ронни. Растянулся на траве, уставился в серое небо… силы небесные, счастье-то какое! Никуда не бежать, никого не искать, ничего не бояться.

Как же я устал, оказывается, от этой бешеной гонки, только сейчас понял. Никогда б не подумал, что соседство вреднющего Ронни и занудно-правильной Мирны может принести столько радости. А вижу сейчас их физиономии и, честное слово, именины сердца. За ближайшим поворотом обязательно будет что-то новое, интересное и сказочно прекрасное, иначе зачем нам этот поворот? «Все будет хорошо!» Мне хотелось орать во весь голос. Я набрал полные легкие воздуха и краем глаза увидел летящую прямо на нас тонкую металлическую сеть. Только и успел свистнуть. Ронни с Мирной, превращаясь на лету во что-то пестро-шелковое, отлетели за пределы человеческой видимости. Хочется верить, что приземлятся они по возможности мягко. Сам я убраться не успел. Слишком поздно заметил опасность, чтобы колдовать, а взглядом сам себя перемещать не умею. Невесомая, как паутина, и прочная, как титан, сеть свалилась на меня и накрыла с головой. В ту же секунду что-то легонько кольнуло в локоть, и я быстро и безболезненно выключился из реальности.

* * *

– Локи, я говорю по магистральной связи, у нас очень мало времени…

Трудно было назвать это связью. Взволнованный женский голос звучал в голове у Мага.

– Я слышу тебя, – мысленно ответил Локи.

– Он вышел на битву с двумя предметами и почти выиграл.

– Почти не считается.

– Не знаю, может, и зачтется. Отшельником была Айка. Она не встретилась с Посланником. Она запутала Мирну и парня, который с ней. Инсилай не нашел Кристалл из-за Отшельника, Айка о нем просто не сказала. Таур ушел. Арси, кажется, захватил Илая.

– Кажется, или захватил? – не выдержал Локи.

– Маяк в Черной Башне. Не думаю, что Илай мог его потерять.

– Он все может.

– Вряд ли. Локи, Айка нарушила клятву Посвященных. Чтобы скрыть это, Корн заплатит любые деньги. Действуй, я подожду с докладом. Дня три у тебя есть.

– Деньги за кровь Инсилая?

– Так они ему и достанутся. Кровь все равно уже пролилась и еще прольется. Кто-то должен заплатить…

– Я понял. Что-то еще?

– Пока не знаю, мне надо проверить. Если подтвердится, тебе придется вернуться. Я еще свяжусь с тобой.

Пробуждение было не из приятных. Руки-ноги как ватные, голова пустая и чугунно-тяжелая одновременно, в глазах чернота великой ночи. Это я ко всем своим бедам ослеп, или просто в темноте валяюсь? Сознание расслаивается, как слоеный пирог в Катарининой духовке, ни черта не соображаю, только ощущение жуткой слабости и могильного холода. Может, я уже умер? Попытался шевельнуться. Получилось плохо, но убедился, что живой. Какое-то дежавю, опять связанные за спиной руки, повязка на глазах и кляп во рту. Сейчас забормочут над головой по старо-эйрски, сопрут последнюю рубашку, выдадут кандалы с ошейником и отправят на принудительные сельхозработы. Нет, тогда ноги были тоже связаны, а сейчас, слава богу, свободны. Только встать все равно не могу: тело, тяжелое и непослушное, существует совершенно отдельно от сознания, игнорируя приказы разума. Что за черт, как меня угораздило снова попасться в лапы этих сумасшедших аграриев, мне, что, одного раза не хватило? Последнее, что помню, ошалевшие глаза Ронни и крик Мирны, вот и вся информация. Не густо. «Он колдует словом, взглядом и жестом, – всплыло вдруг откуда-то из глубин памяти, – не жалейте парализующих стрел…» Все ясно, подстраховались от всего и сразу, хотя, кажется, про колдовство было не сейчас, а где-то в прошлой жизни… Или в этой, но вроде раньше… Впрочем, без разницы, все равно это тщетные предосторожности, на данный момент бессмысленные. Я не только колдовать, я «мяу» сказать не в состоянии. Что ж такое произошло, что у меня с головой полная беда приключилась? Таур-то, вроде, отбыть изволил в вечное измерение, Варвара со своими проклятьями в отсутствии, Алисы с кольцом тоже не наблюдается… Странно, кто ж в таком случае со мной так лихо управился? Я бы сказал, профессионально обезвредил, до полного беспамятства… Что-то у меня с местом и временем действия сплошная путаница. Нереальность какая-то вперемешку с действительностью. Что было, что будет, что на самом деле происходит, черт ногу сломит,… Может, про битву мне только приснилось, и никуда Таур не отбывал вовсе? А что, очень даже возможно. Чего ему, собственно, отбывать-то? Посадил меня в свой колодец-убийцу на недельку, пока я окончательно не свихнулся, и порядок, уже никто никуда не идет. Вариант, между прочим. Запросто допускаю, что именно на почве пребывания в колодце я с головой и раздружился. Вот сейчас явится ко мне Магистр собственной персоной и – извольте на площадь, господин Посланник, к барьеру, будем битву делать. Я вдруг явственно увидел Таура. Ухмыляется, зараза, а глаза злые и хитрющие, как у кошки, что за мышью охотится. Ну, кто в нашей истории мышкой будет, это я догадываюсь, хоть с головой и не в ладах.

– Вы, Илай, драться со мной не желаете? – Черт побери, да из его голоса сахар можно тоннами добывать. – Жаль, конечно, но это как скажете. Не хотите – не надо, у нас все по закону. Битва – дело государственное и сугубо добровольное, так что никакого принуждения. Вы мне только отказик свой подмахните для истории, чтоб слухов лишних не было, любят у нас болтать не по делу… Вот здесь подпишите, и здесь… Я – Ваш должник. Документик мне, а Вам наверх. На ступеньках поосторожней, лесенка у нас не очень. Да не спешите, успеете. На эшафот, говорите, смахивает? Почему смахивает, он и есть. А Вы чего ждали, голубчик, кубок мира? Да не волнуйтесь Вы, какие там проблемы, у Вас теперь вообще никаких проблем! За Вас все государство сделает в лучшем виде. Вы только штаны спускайте и на лавочке устраивайтесь… Поторопились бы Вы, что ли, со своими штанами, это Вам не к спеху, а народ-то ждет. Ему, народу, зрелище еще Таррой было обещано, а народ в его ожидании события обманывать грешно… вон, сколько зевак собралось, площади на всех не хватает, и все зрелища желают… Ты, может, и обманул бы общественность, но я такого не допущу, в Альваре все по закону… Э, милый, это только драка бывает с бранью и кулаками, а порка у нас с голым, простите, задом, по лежке смирно. Так что руками махать не надо, орать тоже, а надо мордой вниз на лавку, руки по швам и полная неподвижность, чтоб всем желающим видно было, как государственная семихвостка твою трусливую задницу, от Великой битвы увильнувшую, будет приводить в полное соответствие с законом посредством высекания. Народу-то все равно, что порка, что драка, главное, чтоб всем видно,…Что копаешься, раздевайся, герой, не видишь, что ли, семихвостка моя волнуется уже, на твоем месте я б ее не нервировал. Ты не стесняйся, у нас в стране никаких предрассудков, полная гласность и диктатура права. А теперь попрошу задом к народу, чтоб в толпе никаких сомнений, что задница голая, плетка настоящая, а порка качественная. Ведь по закону народ имеет право на зрелище, семихвостка – право на работу, а ты – право по первому моему требованию заголить свой зад для показательной экзекуции. Так что живо снимай штаны и благодари небеса, что живешь в правовом государстве!

Совсем рядом загромыхало, послышались быстрые шаги, и Таур пропал вместе с эшафотом. О, господи, привидится же такое, еще чуть-чуть – и я полный псих.

Кто-то потоптался у самой моей головы и снял повязку с моих глаз. Я увидел перед собой чьи-то ноги в серых сафьяновых сапогах, посмотрел вверх и выяснил, что ноги принадлежат советнику Арси. Не было печали. Осторожно огляделся. Камера маленькая, но с окном. Решетка толстенная, пол, стены, потолок, доски какие-то в углу пылятся, вот и все убранство. Валяюсь на каменном полу, как дрова в сарае, могли бы хоть соломки бросить. Похоже, сон в руку. Не знаю, как насчет Таура и эшафота, а порку советник мне сейчас наверняка обеспечит. Это я своим обработанным семихвосткой объектом воспитания очень даже конкретно ощущаю. Ну, совсем спятил, высекли во сне, а припекает наяву. Фантомные боли.

– Вставай, – Арси нагнулся и вытащил кляп у меня изо рта. – Есть разговор.

Советник прошелся по камере и снова подошел ко мне. Он стоял так близко, что его узконосые щегольские сапоги были на расстоянии ладони от моего лица. Зная Арсиков подлый нрав, я кое-как поднялся, дабы не искушать его легкостью удара. Хоть бы руки развязал, подлец, ведь еле шевелюсь, только советнику такое и в голову не пришло; конечно, кого клюет чужое горе.

– Как Ваше драгоценное? – осведомился советник, отступив на шаг от меня.

– Не дождешься, – буркнул я. После кляпа я еле говорил: в горле пересохло, а губы онемели.

— Клевещешь ты на меня, Посланник, – укоризненно сказал Арси, – и в мыслях не держал. Кстати, ты на коленях от великого уважения ко мне ползаешь, или просто встать не можешь?

Я покосился на советника, засомневался в том, что визит Магистра мне приснился, но промолчал. Немедленно получил удар сапога под ребра, и запоздало сообразил, что стоило либо подняться на ноги, либо отвечать на вопросы, тут уж одно из двух. Так, Арси собрался беседовать, придется вставать, не думаю, что он ограничится одним вопросом и уж, тем более, одним ударом. Не люблю я, когда долбают мою печень, в титаны не рвусь, лавры Прометея не привлекают. Как же неудобно со связанными руками двигаться, еле встал. Уставился на советника. И чего привязался ко мне, ну что ему от меня надо? А еще интереснее, как я сюда попал, не должно это было произойти, ведь Таура я, если это мне, конечно, не приснилось, из Ваурии вышвырнул. Значит, победа моя, хоть бы и по очкам. Или битвы и впрямь не было, и Магистр жив-здоров, вот-вот явится? Да что ж у меня с головой-то, просто катастрофа! Такая мешанина из снов и реальности, что до психушки рукой подать.

– Я вижу, тебе полегчало, – заметил советник. – Говорить будем?

Руки связаны, энергия на нуле, даже стакан воды не могу наколдовать. А в дверях, за спиной советника два крепыша с плетками и еще трое в резерве пасутся рядышком… Куда деваться, будем говорить.

– Как скажешь, советник.

– Я хочу знать, куда ты дел мальчишку и дочь Локи.

– Я? – искренне удивился я. – Да я их вообще сто лет не видел.

– Ну-ну, – скорчил недоверчивую гримасу советник. – Напрягись-ка и вспомни, в кого или во что ты превратил своих приятелей напоследок.

– Не могу я вспомнить то, чего не знаю.

Слава богу, хоть они не попались, раз Арси их разыскивает, одним горем меньше. И про Таура, похоже, я ничего не путаю. Удалился Магистр от дел, раз Арсик в одиночку командует. Хотя, может, у Таура есть дела поважнее, чем меня пугать.

– Где они? – повторил Арси. – Надеюсь, у тебя хватит ума ответить добровольно. Я ведь все равно узнаю.

Бить будет, в Черной Башне подвесит или угрозами ограничится? Черт возьми, как уверенно он говорит-то… Вид у меня такой жалкий или у них какой-то суперхитрый способ развязывания языков бестолковым Волшебникам обнаружился?

– Раздевайся, – вздохнул советник и кивнул страже. – Развяжите его.

Значит, бить. Плохо. На почве близкого знакомства с семихвосткой у меня такой стойкий страх перед любым физическим наказанием развился, что от одного вида плети в дрожь бросает. С другой стороны, не уверен, что в Башне лучше будет. К тому же, я и вправду не помню, что случилось с этой парочкой. Я вообще мало что помню! Ну, оно и неплохо, наверняка не проболтаюсь.

– Прости мне мое любопытство, Арси, – я размял онемевшие от веревок руки и посмотрел в глаза советнику, – откуда у вас в Ваурии такая дикая тяга избить собеседника?

– Избить? – он поднял брови, и посмотрел на меня, как на идиота. – Ты бредишь, Инсилай. Закон запрещает избивать даже рабов, что уж говорить о пленниках?

– Значит, ты хочешь предложить мне массаж, солярий и водные процедуры?

– Можно и так считать, – усмехнулся Арси, – за воду и массаж я тебе ручаюсь. Дело в том, что закон запрещает побои, но приветствует воспитательные наказания. Видишь ли, по законам Ваурии, порка не относится к физическим наказаниям. Это комплексная воспитательная работа, проводимая по обнаженным ягодицам воспитуемого объекта ремнем, розгами или плетью. – Он явно цитировал какую-то местную инструкцию. Не зря мне с утра пораньше Магистр привиделся. Так и знал, добром не кончится.

– Комплекс-то в чем? – без энтузиазма поинтересовался я. – В ассортименте орудий избиения? – В том, что весь этот воспитательный набор я в самое ближайшее время испробую на собственной шкуре, особых сомнений у меня не было. В последнее время все шишки мои.

– Ты ничего не понял, Илай, – терпеливо ответил Арси. – Я же объяснил, порка – это не просто ремнем или плетью по голой заднице, а сознание неотвратимости наказания, страх ожидания удара, унижение наготой и только потом – боль. Заметь, боль – последняя составляющая и не главная. Будь моя воля, я бы предписал вам, поганым волшебникам, каждый день по часу лежать со спущенными штанами посреди рыночной площади и ждать порки. При этом совершенно не важно, состоится она или нет. Надеюсь, я удовлетворил твое любопытство?

– На площадь пойдем? – Вне ратуши я смогу хотя бы частично защититься от ударов, а то и вовсе сбежать. Колдовать-то я, вроде, не разучился, просто Башня энергию экранирует. А на площади мы еще посмотрим, кто есть кто.

– Я бы с удовольствием, – ухмыльнулся Арси. – Да только господин Магистр пожалел тебя, мерзавца, и категорически запретил подвергать публичной порке. Так что, извини, придется в ограниченной аудитории. Но ты не волнуйся, в моем лице ты зрителя всегда имеешь. Так что раздевайся и на сцену. Лавку! – скомандовал он крепышам.

Да, Арсик, слабо тебе против Таура. Магистр-то лавочки одним щелчком материализует, под плеть взглядом укладывает, а с плетью свистом управляется…

Двое солдат принесли лавку и поставили ее посреди камеры в шаге от меня. Сколько же можно это терпеть?! Да плевать я хотел на их воспитательные меры, лавки и душераздирающие перспективы, с меня хватит. Две порки в черном провале за неделю мой нежный организм не переживет. Я уселся на предложенную мне скамью. Баста, ребята. Поищите себе другого мальчика для битья. Это с Тауром вашим у меня силенок не было тягаться в Черной Башне, а с вами нам есть о чем побеседовать. Я уж лучше свои положенные синяки в драке огребу от солдатских кулаков в процессе самозащиты, чем на лавке вашей чертовой от плетки в воспитательных целях.

– Поторопись, – посоветовал Арси, не обращая никакого внимания на мой бунт, – будь любезен на эту превосходную скамью лицом вниз. А еще лучше, расскажи, куда спрятал своих приятелей, тогда мы вполне сможем обойтись без экстремальных переговоров. Это будет самым разумным решением.

– Я, советник, существо неразумное …

Краем глаза я увидел подтянувшуюся ко мне стражу и приготовился защищать свой измученный организм от садистских посягательств кровожадного Арси. Плетки в руках охранников мгновенно придали мне сил и решимости.

Первый раунд моих переговоров с тюремщиками закончился вничью. Мы по-быстрому обменялись любезностями и разошлись по углам: я, малость задавленный их численным превосходством, стража – слегка потрепанная моими любимыми боевыми приемами. Арси в потасовке не участвовал, сохраняя авторитет и спокойствие. Когда у нас с солдатами сложился тайм-аут, советник криво усмехнулся и сообщил, ни к кому не обращаясь: