Электронная библиотека » Наталья Солей » » онлайн чтение - страница 10


  • Текст добавлен: 4 ноября 2013, 16:48


Автор книги: Наталья Солей


Жанр: Современная русская литература, Современная проза


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Букет одуванчиков в ветреную погоду

В то время, как Самсонов собирался в аэропорт на встречу со своим счастьем, Марина самозабвенно занималась его проблемами. Она решила выяснить у Саши Алябьевой, какие записи оставила Лена Макеева. Интуиция подсказывала ей, что они имеют несомненное отношение к гибели Лены и, конечно же, связаны с Микисом. Не тратя время на телефонные разговоры, она поехала к Саше домой, чтобы почитать первоисточник и узнать все в первозданном виде.

Журналистка была дома и нисколько не удивилась, увидев Марину. Она не сомневалась, что та захочет выяснить, о чем же писала Елена, почему передала и доверила все это именно Алябьевой. К этому времени Саша уже все прочитала и находилась под впечатлением этого, как оказалось, предсмертного послания.

– Мариночка, думаю, вам интересно будет почитать это письмо, – начала она сразу же разговор, понимая цель визита своей гостьи.

– Письмо? Я думала это дневник или какие-то записи.

– Нет, просто письмо, которое многое объясняет. Эту неожиданную активизацию Лены после стольких лет молчания, ее приход, ее мотивы… Впрочем, прочтите сами, – сказала Саша, протягивая несколько тетрадных листов, исписанных довольно крупным почерком.

Марина была немного удивлена. Ей казалось, что Саша будет юлить, не захочет давать письмо, что-то придумывать.

В ресторане Плесова ни на секунду не поверила Саше, что письмо достаточно долго пролежало в издательстве и та не нашла времени забрать его. Считала, что в нем было нечто, чего Алябьева не хотела обсуждать при Самсонове, поэтому нашла способ уйти от этой темы. С первых же строк Марина убедилась в правильности своей догадки и в том, что Саша просто не знает, что делать с той информацией, которая невольно оказалась у нее в руках.

Письмо было без числа и обращения, в никуда. Саша получила его, потому что это письмо необходимо было передать хоть кому-то. Макеевой она показалась нейтральным человеком, а следовательно, самым подходящим для того, чтобы ознакомиться с написанным. Когда Лене необходимо было хоть с кем-то поговорить, именно Саша выслушала ее с участием, вниманием и пониманием. Это все, что нужно было несчастной женщине, которую жизнь не жалела, а под конец практически растоптала. Но лучше почитать само письмо.

Письмо Лены

Решила сесть и все написать, поскольку никогда не смогу на одном дыхании произнести длинную речь, обязательно где-то собьюсь, перейду на другую тему, а самого главного не скажу. Когда-то могла часами разговаривать, но я, нынешняя, давно потеряла уверенность в себе, жизненный кураж, а потому в письме изъясняться мне будет проще: не слышно как голос дрожит, срывается, как на полуслове я вдруг оборву себя и не решусь продолжить начатый монолог.

Пишу и думаю, а зачем? Что хочу доказать? Кому объяснить? Наверное, прежде всего себе самой. Приходят какие-то странные мысли, что необходимо завершить все важные дела… Боюсь не успеть, и многое останется недосказанным, а кроме меня, этого сделать никто не сможет. Может, это дурное предчувствие? Собственно, почему дурное? Как я живу? Зачем? Живу по чужому сценарию, причем начала жизнь по-своему, а потом однажды обнаружила, что шпарю какой-то бездарный текст очень бездарного сценариста. Ни роль, ни текст меня не устраивают, но продолжаю играть и говорить по инерции и не могу остановиться, хотя уже нет сил продолжать.

Такие люди, как я, не вызывают ни уважения, ни сочувствия. Не вписалась в поворот – сама виновата. А я и не спорю, конечно, сама. Все видела и понимала, но думала, что я ведь необыкновенная и у меня все будет не так как у всех. Судьба подарила мне любимого человека. Я ждала этого счастья, и оно пришло. Все было прекрасно: и бешеная страсть, и романтические отношения, и забота, и подарки.

Я стала работать в его мастерской, любовная эйфория меня неимоверно вдохновляла, и я работала, писала картины одну за другой, просто так, для своего удовольствия. Мне не надо было их продавать, я же ни в чем не знала нужды.

Микис часто ездил заграницу. Всегда привозил оттуда кучу подарков, мечтал о детях, но как-то у нас не получалось, впрочем, сейчас я рада этому. Теперь-то знаю, что во время нашей запойной любви он женился на иностранке, у него родился ребенок.

В тот же период еще одна женщина в Москве родила ему сына. А многочисленные романы, подробности которых иной раз попадали в газеты? Правда, тогда я верила каждому его слову, искренне считала, что, для того чтобы продвинуться, надо обязательно пристегнуться к знаменитому имени и размахивать этим именем, как боевым красным знаменем. Тогда постепенно все привыкнут и к твоему имени, и оно в конце концов тоже станет известным. Я всегда считала, что Самсонов знает, как поступать в этой жизни, все делает правильно, что я именно та женщина, ради которой он себя создает, которая его вдохновляет и помогает в творчестве, очень помогает. Потихоньку он стал продавать мои работы, якобы после того, как немного их подправит, и я была этому очень рада. Да рада, потому что это подтверждало, что я ему необходима.

А он был необходим мне, и я готова была носом землю рыть ради него, а не только рисовать какие-то картинки, работа над которыми приносила мне огромное удовольствие. Что еще нужно для счастья?

Он с радостью принимал в своем доме моих друзей, в основном бывших сокурсников по институту. Сдружился с моим близким товарищем Викентием, который начал было карьеру карикатуриста, но что-то у него не пошло. Я считаю: характера не хватило. Викентий был типичным представителем фиговой богемы – любил выпить, погулять. Вот и прогулял тот момент, когда надо было сделать над собой усилие, набрав воздух, вытолкнуться на поверхность. В общем, упустил Викентий свою жизнь и свою удачу. А Мика его всячески поддерживал, помогал находить какие-то заказы, правда, за очень маленькие, но все-таки деньги, в которых Вика всегда жутко нуждался. Значительно позже выяснилось, что заказчиком был Микис, который потом сам же эти работы (в основном портреты, сделанные с фотографий) продавал очень дорого. Кроме того, он пристраивал Викины пейзажи, натюрморты, цветы.

Я жила, как в сказочном сне. Однако нельзя вечно витать в облаках, когда-то наступает и пробуждение. Этот день настал. Мика в очередной раз уехал в зарубежную поездку, говорил, что там есть заказчики, что какие-то галереи покупают у него ранние работы (ведь с момента нашего знакомства ему некогда было заниматься живописью). Самсонов говорил, что уже достаточно наработал, для того чтобы сделать имя, которое потом будет работать на него. Я гордилась своим любимым.

Я была дома одна. В дверь Микиной квартиры позвонили. Открыв, увидела на пороге незнакомого человека средних лет. Холеный, очень дорого и элегантно одетый господин, источающий сильный запах денег. Спросил Самсонова и, узнав, что сейчас тот уехал заграницу и будет только через неделю, очень расстроился.

– Что же делать? Что же делать? – причитал неожиданный гость.

– А в чем проблема? – неожиданно для самой себя спросила я. – Может быть, я смогу чем-нибудь помочь.

– К сожалению, нет. Мне нужен именно художник Самсонов. Я купил у него одну работу и хочу срочно заказать авторскую копию, но не знаю, возьмется он за это или нет. Заплачу как за оригинал. Просто моему партнеру из Австралии она очень понравилась, и я решил подарить ему эту картину, но хочу, чтобы у меня такая тоже была. Ведь авторские копии не менее ценны, чем оригиналы. Не так ли? – рассуждал посетитель.

– Да, конечно, а что за работа, – просто, чтобы поддержать беседу, спросила я.

– О, работа замечательная. Она мне дорого обошлась. Но стоит того, – сказал мужчина, доставая из бокового кармана пиджака конверт со слайдом. – Вот, можете полюбопытствовать. Даже с собой прихватил на всякий случай.

Когда я посмотрела слайд на свет, меня как будто ударило молнией. Это была одна из лучших работ Вики. Букетик одуванчиков. Еще в студенческие годы мы на курсе любили петь а капелла, разложив на голоса, очень красивую песню. Сейчас почти не помню слов, но что-то вроде:

 
Ветер гонит стаи листьев по небу,
Нагие ветки клонит вниз…
Даришь мне букетик одуванчиков
И говоришь, храни его
Иначе я умру.
Как же донесу домой подарок твой?
Я на таком ветру…
 

Вроде незатейливая мелодия, но грустная до жути и красивая. Вика обожал ее слушать и петь. Даже нарисовал такой сюрреалистический букетик одуванчиков, от которого уже начинают отрываться стайки парашютиков, а на них спускаются грустные люди, которые вроде и спасаются, но летят неизвестно куда. Работа действительно дивная. И делать с такой работы авторскую копию практически невозможно: уйдет неповторимость момента, точно угаданное состояние. Кстати, я знала, что Вика не раз пытался повторить свой букетик, но тщетно, ничего не получалось. Все вроде бы то же, но впечатление, эффект, которые производил оригинал, исчезали.

Немного придя в себя, приблизительно это я и сказала неожиданному посетителю, ни в коем случае не ставя под сомнение авторство Микиса. На все мои сомнения элегантный господин, которого звали Леонид Михайлович, сказал, что именно эти возражения он и опасался услышать от творческого человека, но, возможно, сумма гонорара компенсирует недостающие звенья ушедшего настроения и поможет его реконструировать.

– И какой же должна быть эта сумма? – спросила я, мысленно представив себе просто немыслимую – 500 долларов. Леонид Михайлович спокойно ответил:

– Я готов удвоить сумму гонорара, который заплатил за подлинник. Думаю 10 тысяч долларов в состоянии вдохновить хоть и входящего в моду, но все же молодого художника.

Честно говоря, в тот момент на некоторое время я потеряла дар речи. Понимала, что Микис дорого продает работы, но что суммы исчисляются тысячами долларов, и подумать не могла. Это было начало 90-х годов. Тогда у многих зарплата была 10–15 долларов, а за десять тысяч, если очень постараться, можно было квартиру купить. К тому же знала, что максимальный заработок Вики при посредстве Микиса максимально составлял долларов 50 за работу, но, чаще всего – намного меньше.

Немного придя в себя, я пообещала передать наш разговор Самсонову, как только он приедет. Сама же, едва закрыв за дорогим гостем дверь, кинулась звонить Вике.

Я еще по наивности всем хотела сделать хорошо: уговорить Вику сделать копию, рассказав какой потрясающий гонорар он получит, сделать сюрприз Мике к его приезду, чтобы копия уже была, и он смог хорошо выглядеть перед своим клиентом. Я до конца еще не понимала всей двусмысленности и странности ситуации.

Вика страшно обрадовался моему рассказу, решив, что Самсонов просто не успел расплатиться с ним за оригинал, а тут еще и копию заказали. С такими деньгами сразу можно решить массу бытовых проблем, которые совсем заели его, и с головой уйти в работу, ведь у него столько планов, так много надо сделать. Всю оставшуюся неделю Вика круглыми сутками выписывал копию, которая на этот раз получилась не хуже оригинала, а в чем-то даже и лучше, поскольку в ней был какой-то огонек задора. Она была, несомненно, грустной, но это была грусть, которую надо пережить, чтобы понять всю полноту радости.

Вернулся Самсонов, и эйфория, в которой мы пребывали всю неделю, разлетелась в дребезги. Это был наш первый скандал. Мика орал, швырял все, что попадалось под руку, возмущался, какое я имела право разговаривать с его клиентом, постоянно выкрикивая фразу, которая рефреном шла через весь монолог:

– Да кто ты такая?

Видимо, наконец ему представился удобный случай, объяснить мне, кто я такая есть на самом деле, и он, не стесняясь в выражениях, сообщил все, что у него наболело. Оказывается, я неудачница, и друзья мои неудачники, которые паразитируют на нем, завидуют и не могут ничего сами сделать, чтобы вести достойный образ жизни. Что он связался с помойкой и благодаря этому сам оказался на помойке. Как я вообще посмела разговаривать с таким человеком, как Леонид Михайлович? Ведь я двух слов не могу связать. О третьем никто и не говорит. Единственное, что хорошо у меня получается, только постричь его (Мику). Даже то, что я создала ему узнаваемый имидж, обернулось против меня.

В тот день я собрала свои вещи и ушла. Вскоре Самсонов приехал за мной, извинился, я вернулась, но с тех пор у нас начались бесконечные ссоры. Я стала его раздражать. Скандалы случались все чаще и чаще. Он опять цеплялся к чему-нибудь, я отвечала. Крик, ор, битье посуды. Своим друзьям он говорил, что я истеричка и замучила его своей ревностью. По правде говоря, это тоже было. По телефону бесконечно звонили какие-то женщины, приезжали клиентки с подарками, он мог не прийти домой ночевать, и всегда был ответ, что это его жизнь, он не собирается существовать как какой-то банальный обыватель. Если я хочу затянуть его в бытовую трясину, то могу быть свободна. Так продолжалось год, и наконец мы расстались.

Историю с одуванчиками я старалась не вспоминать. Мика сделал вид, что произошла какая-то ошибка. Викентий, который продолжал, как я теперь понимаю, почти даром работать на Самсонова, тоже не вспоминал эту историю.

Именно Вика и послужил спусковым крючком, именно он подтолкнул меня к бунту и стремлению через многие годы восстановить справедливость и вернуть, хотя бы частично, утраченное. Самсонов, по обыкновению, использовал Викентия: заказал иллюстрации к своей книге, никак не упомянув его и заплатив дежурные 100 долларов.

Когда Вика прочитал книгу, чаша терпения его переполнилась. Он буквально влетел в мою квартиру, выкрикивая какие-то нечленораздельные фразы, из которых можно было понять, что если я смолчу и на этот раз, то он просто перестанет со мной общаться. Что нельзя разрешать делать из себя половую тряпку перед входом в успешную жизнь, тряпку, об которую ежедневно вытирают ноги абсолютные ничтожества.

Постепенно он успокоился, рассказал про книгу, о том, что Самсонов избегает его, всем говорит, что Вика его преследует, требует каких-то денег за свои работы. На самом деле он, Вика, убогий неудачник, который безумно завидует Микису и оттого оговаривает.

Потом он завел новую пластинку о том, что именно я имею возможность разоблачить этого афериста, который просто забыл, как кисти в руках держать.

– Ты посмотри, ты только посмотри, – кричал он, нервно перелистывая все ту же злосчастную книгу. – Даже здесь есть твои работы, которые он выдает за свои. Ты только полюбуйся на это!

Он дал мне все новые телефоны Самсонова, но поговорить с ним не представлялось никакой возможности. Секретарь ни под каким предлогом этого не допускала, хотя подробно расспросила кто я, откуда и по какому вопросу. Узнав, что по личному, попросила позвонить завтра. На следующий день она спросила меня, не та ли я Елена, которая живет на улице Ивана Сусанина, и полностью назвала мой адрес.

Я сказала, что именно та, что давно знакома с Самсоновым и у меня очень важный к нему разговор. Однако она опять попросила перезвонить на следующий день.

Так продолжалось неделю. Вика мне сказал, что секретарь Ира, на самом деле этакий «серый кардинал» Самсонова. Именно она регулирует, с кем он будет разговаривать, а с кем нет, именно она устроила так, что Викентий даже не знал местонахождение дома Микиса. Все их встречи проходили теперь где-нибудь по дороге, возле станции метро, куда Самсонов подъезжал на машине, забирал работу и расплачивался. Вика и посоветовал мне позвонить в издательство, чтобы разыскать журналистку, с которой Микис писал книгу. Вот так я вас разыскала. Возможно, когда-нибудь мой рассказ пригодится вам. Даже если нет, все равно – выплеснула накопившуюся обиду, и мне стало немного легче….


Дочитав до конца, Марина долго сидела задумавшись. Затем, помолчав, неуверенно сказала:

– Так, может, этот Викентий и убил Елену?

Саша аж взвыла:

– Мариночка, вы и сейчас готовы защищать этого человека?! Впрочем, я ничего не хочу сказать. Несомненно, Самсонов Елену не убивал, он просто на такие страсти не способен, слишком любит себя и самоуверен. Ему убивать незачем. Он сделал это десять лет назад. Теперь Лена ему не интересна. Просто не хотел ее видеть и мечтал задвинуть ее подальше, но не убивать же для этого. А Викентию зачем ее смерть?

– Ну она же отказалась претворять в жизнь его план…

– Можно подумать, что он надеялся, будто бы Лена это сможет сделать. Скорее, вялое желание загрести жар чужими руками – а вдруг получится? Чтобы убить человека, нужен хладнокровный расчет и все-таки мотив. Допустим, убил, ну и что он с этого имеет? Ровным счетом ничего. Только один одинокий человек потеряет другого одинокого человека. Они скрашивали одиночество друг друга общими воспоминаниями, пусть неприятными, но все же связанными с какими-то событиями их жизни, которых теперь попросту нет. Никаких событий нет.

– Может быть, он хотел таким образом привлечь внимание газет, чтобы разразился скандал? – совсем неуверенно спросила Марина.

– И кто же этот скандал будет раздувать? Самсонов? Он, конечно, любит внимание прессы и обожает сочинять всякие байки о себе, но боюсь, это не тот случай. А кроме него самого у газетчиков нет других информаторов, чтобы узнавать подробности самсоновской жизни. Все это прекрасно понимают, не думаю, что этот Вика дурнее нас с вами. Здесь все очевидно. Я удивляюсь только одному. Почему вы его опять защищаете? Все понимаете, и опять он для вас «ранимый художник». Это же просто фантастика. Ведь вы пришли не только для того, чтобы прочитать все это. Можно было, и не читая, предположить, что здесь написано. Вы опять пытаетесь его оправдать и не хотите, чтобы я отдала эти записи в милицию. Да я и не собираюсь этого делать. Хотя меня немного мучает совесть, что не помогаю следствию. Но это письмо все равно никак не поможет найти настоящего убийцу. Обо всем остальном мы уже договорились. То есть о том, что Самсонов – «голый король», кричать не буду. Смешно это будет, особенно после того, как я сама же и создала «дракона». Новый имидж удался. Читатели даже письма пишут. Причем, не какие-то влюбленные девицы, присылающие ему в приложении к письму бирочки от собственных бюстгальтеров в доказательство космических размеров, берущих отсчет от 7-го номера.

Нет, пишут умницы, думающие люди.

Я не знала, куда мне деваться от стыда, когда читала письмо, присланное из Калининграда. Даже ему не отдала, поскольку это было написано человеку, которого на самом деле не существует, человеку, которого придумала я. Да вот послушайте сами.

С этими словами Саша схватила со стола конверт, лежавший отдельно от целой пачки писем, и стала читать, выхватывая из текста наиболее показательные на ее взгляд фразы:

«Прочитала вашу книгу и если коротко:

Спасибо, что Вы есть».

– Это только начало, – как бы про себя комментировала Саша.

«Я не знаю, сколь уместны сантименты в данном случае, но Ваша книга для меня почти откровение. Я не припомню, чтобы за последнее время кто-то из наших современников, тем более столь обласканных славой, мог меня так удивить. Для меня БОГЕМА и СНОБИЗМ – почти синонимы, но к Вам это, оказывается, вовсе не относится».

– Ну совсем не относится – проворчала Саша, пробегая глазами строчки, в поисках главного. – Это ладно, а вот еще:

«Вы настолько приятно удивили. Я сто раз у себя спросила: „Неужели могут быть такие приятные собеседники?“ Не хочу обижать ваше окружение, там столько блестящих имен, но, убей, не припомню, чтобы я прочитала кого-то с таким удовольствием».

– Так, тут все про гениальный дар….

А, вот оно. Вы только послушайте:

«Но потрясло меня Ваше доброе сердце, надеюсь, слава не покроет его позолотой, не той, благодаря которой говорят золотое сердце, а холодной фольгой, которая от усталости души. К сожалению, многие в Вашей среде этим страдают, что очень заметно со стороны. Оговорюсь, что никого не осуждаю, мне не дано на это право, но когда, купаясь в роскоши, не чувствуешь чужой боли, это уже тупик».

– А вот еще…

«Очень надеюсь, что эта книга – не последняя. Не хочу ее убирать со стола. Сейчас она будет для меня настольной. У меня теперь есть пища для ума.

Тяга к чистым, добрым людям – это Ваша душа. Московская богема ее, Слава Богу, если и замутнила, то слегка. Простите, что позволила себе это замечание. Я так не хочу, чтобы Вас кто-то мог задеть даже словом.

Живите, творите, будьте счастливы во всем, ибо счастье нам редко дается извне. Это состояние души, когда она спокойна, тогда и счастлива.

С глубоким почитанием и молитвами за Вас…»

– И подпись Надежда, – завершила чтение письма Алябьева. – Люди поверили. Как искренне человек пишет. Мне в этом письме очень понравилась такая простая, казалось бы, мысль о счастье! Просто и как точно: «Счастье – это состояние души».

Когда она спокойна, когда в ней есть гармония, когда ты не предаешь себя – ты счастлив. Счастье внутри человека, и не надо ему дополнительных подпорок извне. Это потрясающе! Прав Иван Сергеевич Тургенев: действительно лучшие девушки и женщины живут в провинции. Сердечные, умные, добрые, начитанные. И таких, думаю, ведь много по всей стране. А я этим людям так наврала. Они же с открытой душой все приняли и поверили, что есть такой человек, который чувствует чужую боль, тянется к чистым людям. В действительности – с точностью до наоборот.

С ума можно сойти. Правда, приятно, что кто-то оценил вещи, которые сам Самсонов оценить не в состоянии.

Марина понимала, почему Сашу так расстроило это письмо. Она получила подтверждение того, чего боялась, – создала легенду, не вызывающую сомнений. В нее поверили даже тонкие, умные, явно не всеядные люди. Она отчетливо вспомнила ситуацию, когда Алябьева после очередной бурной ссоры хотела забрать рукопись из издательства, но было уже поздно. По договору пришлось бы платить неустойку, да и вообще шума бы много получилось. А ведь тогда ее главным аргументом было нежелание «создавать дракона», как она часто говорила, и что она написала книгу о человеке, которого не существует.

– Саша, но ведь это прекрасное письмо. Действительно, получилось все так, как мы задумывали. Слово – оно материально, и Микис станет таким, каким запрограммирован в книге. Он ведь сам понимает, что так дальше продолжаться не может и он должен абсолютно поменять свою жизнь. То, что произошло, – предупреждение.

– Я бы сказала, наказание. Вы, Мариночка, просто неисправимая идеалистка и не хотите принимать мир таким, каков он есть, со всем его цинизмом, враньем и непорядочностью. Вы верите, что можно спасти заблудшие души, и они поверят, что совершали неблаговидные поступки, что в состоянии измениться и жить по Божьим законам. Вы всегда жили и живете в избранном окружении, среди прекрасных людей, а потому когда на вашем пути попадаются не очень нормальные, то вы и к ним подходите с привычными для вас критериями. Само по себе это замечательно, но, к сожалению, люди не всегда достойны такого отношения.

– В вас говорит обида на Самсонова, Саша. Я думаю, что на самом деле он совсем не такой, каким вы себе его представляете. Кроме того, если человеку постоянно говорить, что он свинья, то он захрюкает, но и наоборот, если верить в хорошее, которое есть в любом из нас, то и проявляться будет это хорошее.

– Возможно, вы и правы, – примирительно сказала Саша. – Наверное, у меня просто не хватает фантазии увидеть это хорошее в Самсонове. Сейчас все же речь о другом. Мне, конечно, очень жаль эту Лену Макееву. Жуткая судьба. Ведь она, определенно, талантливый, неординарный человек, а в жизни ничего не состоялось, и такая странная смерть, возможно, случайная.

– Случайно все же не убивают, – засомневалась Марина.

– А мне кажется, что когда человек теряет себя, плывет по течению, беспорядочен в общении – возможно все, можно пасть и жертвой случайности, которая, как известно, проявление закономерности.

– Ну, это как-то очень надуманно. Впрочем, возможно, вы и правы. Все-таки хотелось бы избежать скандала, который может разразиться в связи с этой историей.

– Да с чего вы взяли, что возможен скандал? Не будет милиция особенно копаться в этой истории. Потыркаются туда-сюда и поймут, что это очередной, как у них называется, «глухарь». По телевизору слышала, что даже деньги не пропали. Абсолютный тупик.

– Меня допрашивали и как-то так странно, между прочим, сообщили, что у нее был любовник-милиционер, но он не убивал, поскольку у него алиби.

– Ясное дело, у всех есть алиби и ни у кого нет мотива. Да если подумать, ну кому Макеева могла помешать? Уму непостижимо. В общем, это письмо в милицию я не понесу, так что Самсонов пусть не переживает.

– Да он, в общем-то, и не переживает, – задумчиво сказала Марина.

– И то правда, переживания это не его стихия. Да и вы, Марина, не принимайте происходящие с ним события близко к сердцу. Случается то, что должно случиться, пусть будет так, как будет. Не сопротивляйтесь этому. Хватит его спасать, – завела было Саша свою любимую пластинку, но быстро осеклась, сообразив, что сказано уже больше чем достаточно и Марине уже просто невмоготу бороться со всеми противоречиями, обступившими ее со всех сторон.

– Да такой характер. Вечно мне надо кого-то спасать, оберегать, заботиться, вне зависимости от того, заслуживает человек того или нет. Я это делаю, скорее всего, для себя, – с грустной улыбкой сказала Марина и, посмотрев на часы, заторопилась. – Уже за полночь, а мне рано вставать завтра. Вернее, уже сегодня.

Они дружески распрощались, и Марина поехала домой, стараясь хоть немного разобраться в себе. Ну зачем ей надо отстаивать интересы человека, о котором все такого плохого мнения? А нужно это только ради того, чтобы все наконец поняли, что он вовсе не такой плохой, как вокруг думают, и что именно она, Марина, сумела изменить его. В глубине души она прекрасно понимала, что усилия ее тщетны, просто боялась в этом сознаться. Скандал, который она сейчас пытается предотвратить, на самом деле уже случился, и давно. Просто сейчас он на грани огласки, и та тоненькая ниточка, которая удерживает его на этой грани, рано или поздно, все равно оборвется. Пусть Саша не будет распространяться на эту тему, так ведь есть Викентий, которого непременно вызовут на допрос, где он обязательно все расскажет. К тому же если уж начнет, то говорить будет не только в милиции. Поехать к нему? Бессмысленно, да и не нужно.

«Действительно, – подумала Марина, – пусть все будет, как будет. Я как могла, поддержала человека, во всяком случае морально, а дальше, как Бог управит».


Самсонов, надо отдать ему должное, действительно был не в состоянии долго переживать по какому-либо поводу. Встреча с Яной произошла всего через несколько дней после возвращения в его жизнь Лены Макеевой, тщетно попытавшейся до него докричаться. Однако он даже не обернулся на этот крик и, как с лодки на лодку, спокойно перешел в другую историю своей жизни, которая в настоящий момент стала занимать его больше всего на свете. Близкие люди к таким переходам привыкли, но каждый раз реагировали на них болезненно.

В тот же вечер знакомства, точнее поздно ночью, Микис привез Яну к себе домой. В машине они всю дорогу смеялись. Самсонов чувствовал себя как мальчишка. Эта девочка совершенно умиляла его своей простотой и прямолинейностью. В ней было что-то, удивительно напоминавшее его самого в молодости. Никаких подтекстов, подколок, все, как слышится, так и пишется. Самсонову было с ней легко. Он чувствовал свою значительность, умудренность жизненным опытом. Яна восхищенно смотрела на него, такого известного, и он понимал, что это восхищение искреннее, настоящее, и полностью растворялся в блаженстве.

Спать легли уже под утро. Когда пришла секретарь Ира, они еще были в постели. Обычно, Микис старался, чтобы она не видела ночных посетительниц, но на этот раз изменил своему правилу. Проснувшись в приподнятом настроении духа и увидев рядом по-детски пухлое лицо Яны, почему-то подумал: «Ой, женюсь».

Поймал себя на том, что такая мысль никогда раньше даже не приходила в голову. Нет, он, конечно, был женат, но тот брак был серьезно продуманной акцией. И хотя по-своему Микис любил жену, было еще множество слагаемых в пользу того, почему он на ней женился. Она была иностранкой, а это открывало дорогу на Запад. Да и вообще, в России испокон веков к иностранцам особое отношение, подобострастное, очевидно, от очень низкой самооценки. А потому иметь жену-иностранку очень престижно, даже если она кривая или косая. Его же супруга была достаточно привлекательной.

В случае с Яной престижа и в помине нет. Обычная история: девчонка из провинции, попала в Москву, профессии нет, жить негде и куда идти? Только на панель. Это раньше считалось, что провинциальные девушки наивные, чистые, непорочные, а нынешние, с детства насмотревшиеся по телевизору красивой жизни, которая доступна только бандитам и проституткам, именно эти профессии искренне считают достойными для жизни в столице.

Однако Самсонову было совершенно наплевать, чем она занималась до встречи с ним. Он вдруг понял, что впервые в жизни встретил своего человека, свою единственную женщину и расставаться с ней не намерен.

Вставать с постели до жути не хотелось. Но Микис слышал, что пришла Ирина, и для нее надо придумать какое-то объяснение, хотя ему этого совершенно не хотелось делать. Предприняв над собой неимоверное усилие, он поднялся и отправился в душ. Включив воду, Самсонов физически ощутил, как мощные струи воды смывают с него напряжение последних дней. Крепко зажмурив глаза, он представил себя золотой статуей. Поначалу она вся была покрыта чернотой, но постепенно чернота стала сходить, и фигура засияла золотом. Очень довольный своим внутренним состоянием, он нехотя выключил воду, вышел из душевой кабины, накинул на плечи махровый халат и, предварительно заглянув в спальню, дабы убедиться, что Яна по-прежнему спит, спустился в кабинет пообщаться с Ирой.

Она очень сдержанно ответила на его приветствие, всем своим видом показывая, что ей, конечно, абсолютно все равно с кем и как он проводит свои дни и ночи где-то на стороне, но приводить в дом всяких там… Посторонних….

Приблизительно этот текст она озвучила, когда Самсонов спросил о причине такого недовольства.

– А она не посторонняя. Кажется, я на ней женюсь, – ничего лучшего не нашелся сказать Микис.

– Кажется? Или женитесь? – несколько шокированная таким поворотом, растерянно спросила Ира.

– Женюсь, – на ходу утвердительно сообщил Микис и, развернувшись, беззаботной походкой направился в спальню.

На какое-то время Ира просто потеряла дар речи. Было такое ощущение, что пол уходит у нее из-под ног. Никогда она не видела Самсонова в таком состоянии, и никогда он с ней так не разговаривал. Что с ним произошло? На ком он решил так скоропалительно жениться? И ведь женится. Очень похоже на то.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации