Текст книги "NOTHING: Почти детективная история одного знаменитого художника"

Послесловие

С момента описанных событий прошло три года. Самсонов поменял бизнес, уехал в Новую Зеландию, где под влиянием матери одного из своих сыновей стал проповедовать буддистское учение. Языка он не знал, но Мадлен, благодаря тому что все сбережения Самсонов передал в фонд организации, в которую вступил, убедила Главного Учителя и Наставника, что в проповедях на русском есть особый смысл. Микис не искажает своим переводом то, что нисходит свыше. К тому же она всегда рядом с ним и может перевести на любой язык все Самсоновские откровения, привлекая все новых и новых людей, ждущих нового мессию. Им должен стать их общий сын Генрхард.

Из России Самсонова выпустили без проблем, поскольку дело об убийстве Елены Макеевой закрыли за недоказанностью состава преступления. Алиби Самсонова подтвердили охранники поселка, где он жил, сообщившие, что в день убийства художник выехал из поселка только к вечеру. Круг подозреваемых в ходе следствия сузился до одного человека.

Как и предполагал Власов, это была женщина, секретарь Самсонова Ирина Куропятникова. Впрочем, вначале убивать Елену она не собиралась. Приехала поговорить, объединить силы, чтобы отомстить единому врагу. Неожиданно, словно вспышкой, высветился очень четкий план мести. Пистолет, так доступно висевший в кобуре на спинке стула в квартире Макеевой, сыграл свою роковую роль. Сначала он неудачно выстрелил в Самсонова, потом попался на глаза ослепленной жаждой мести женщине, которая хладнокровно выстрелила в саму Лену. В считанные секунды Ирина сообразила, что это самый лучший способ уничтожить Микиса: мотивы у него есть, начнется расследование, а уж там…

Она попросила воды. Лена вышла из комнаты. Ирина достала пистолет из кобуры. Секретарша вынесла свой приговор, медленно выпила стакан воды и нажала на курок. Выстрела никто не слышал из-за грома отбойного молотка за окном. Невзрачную Ирину никто не видел, а если видели, так внимания не обратили. Она же, быстро придя в себя и осознав содеянное, не бросилась бежать сломя голову. Уничтожив отпечатки пальцев, вложила пистолет в руку убитой, на всякий случай носовым платком вытерла несуществующие (на улице было сухо) следы от туфель и выскользнула за дверь.

Приехав на работу с небольшим опозданием, она подбросила пулю в гостиную, где нашла ее почти месяц назад. Секретарша рассчитала верно: такая улика должна была вызвать подозрение в том, что у Самсонова есть мотив для убийства.

Когда эту версию Власов рассказывал Ирине Куропятниковой, она очень внимательно выслушала ее, а потом спокойно сказала:

– Вы это не докажете.

И тысячу раз была права. Доказательств не было. Власов это понимал с самого начала, но все же, как мог, защитил погибшую Лену. Ее смерть не была напрасной. Мыльный пузырь незаслуженной славы лопнул, и это было справедливо. Такое чувство восстановленной справедливости после завершения дел возникало очень редко. Как правило, с помощью адвокатов виновные легко уходили от уголовной ответственности. Здесь же обошлось без стереотипов.

Марина Плесова, будучи великой идеалисткой, тяжело пережила крушение Самсонова, но судьба быстро нашла ей утешение, подарив встречу с действительно интересным творческим человеком, за которого она вышла замуж.

Викентий Масленников стал сотрудничать с книжными издательствами и выбился в довольно известные, а главное, востребованные книжные графики.

Саша Алябьева ушла с «рабской» работы и стала писать сценарии для кино, а секретарь Ирина нашла работу у Святослава Гладьева. Говорят, служит ему верой и правдой.