Текст книги "Слово чести"

– Кому это нам?Если бы я знал, на кого вы работаете, я бы, пожалуй, прислушался к вам.Может быть, вас подослал Пентагон. Откуда я знаю? А может, вы из военной прокуратуры.

– Может быть. А может быть, я просто гражданское лицо. Это не имеет значения.

– Еще как имеет, – взбунтовался за решеткой Тайсон.

Браун потряс бумагами.

– Если вы черкнете здесь, президент в течение тридцати дней подпишет приказ о помиловании, независимо от вынесенного вам приговора. А пока вы посидите в Форт-Диксе.

– А где же ты был до вердикта, морда? Когда ты был нужен мне?

Браун хитро улыбнулся:

– Я никак не мог повлиять на вердикт, а на приговор тем более не смогу повлиять. Я не вхож в круг военных присяжных. Но я могу обратиться по команде и добиться, чтобы вас освободили... скажем, ко Дню Благодарения[28]28
  Праздник в память первых колонистов Массачутетса (последний четверг ноября).


[Закрыть]. Представляете, жареная индейка в столовой вашего дома в Гарден-Сити. Она гораздо вкуснее той, которую подадут в Ливенворте.

– Ты обыскивал мой дом, мерзавец, – не сдержался Тайсон.

– Служба чистки поработала в вашем доме.

– Ах ты дерьмо!

Браун просунул свернутые бумаги сквозь железные прутья, и они упали на середину камеры.

– Наряду с теми пунктами, о которых я говорил, здесь есть и другие, например, не давать интервью представителям прессы, не делать никаких публичных заявлений ни письменно, ни устно, и так далее. Я же, в свою очередь, восстанавливаю ваше доброе имя и возвращаю вас на хорошо оплачиваемую работу.

Тайсон покосился на бумаги, раскиданные по цементному полу.

– О'кей, Чет. Я прочту, если ты уберешься отсюда.

– Хорошо. Салют, амиго.Спокойной ночи. Да, а ты хорошо владеешь собой, я бы на твоем месте наложил в штаны. А в понедельник, когда тебе впаяют от десяти до двадцати строго режима, ты только посмеешься над ними, если согласишься сотрудничать.

– Хорошо.

– Сегодня вечером посетителей у тебя не будет, поэтому даже не думай отдавать это своему адвокату. Я вернусь к шести утра. Подписывай или не подписывай.

– А как насчет моего экземпляра?

Браун неслышно рассмеялся и покинул мрачные казематы.

Бен с тоской оглядел новое место своего обитания и повалился на койку. Он долго смотрел на белые пятна писчей бумаги, потом лениво стянул ботинки и закрыл глаза.

Сержант Ларсон подошел к двери камеры.

– Ужинать будете?

– Нет, спасибо.

– Звонил ваш адвокат, – Ларсон огляделся по сторонам, – и сказал, что приедет к вам к семи часам. Он хочет поговорить о вашем заявлении для смягчения приговора.

– Я подумаю об этом, – пообещал Тайсон, переворачиваясь на другой бок.

– Я что-нибудь могу для вас сделать?

– Дайте ключи.

Ларсон растерянно улыбнулся.

– В вечерних газетах только о процессе и пишут. Хотите почитать?

– Если вы, сержант, читали хотя бы об одном трибунале, считайте, что прочли о всех.

– Послушайте, на что похож бой, а? – спросил Ларсон, испытывая живой интерес к прошедшей войне.

– Трудно сказать. – Вопрос застал Тайсона врасплох.

– Вы участвовали в бою?

– Да. Но теперь-то я дома. Война кончилась.

Глава 50

В пять тридцать субботним утром Тайсона разбудил полицейский и отвел его в нижнем белье в отхожее место, а потом в душевую, предупредив о имеющихся в его распоряжении двадцати минутах.

Посещение гальюна разбавила компания еще из двух узников, которым при его виде ничего не оставалось, как восхищенно присвистнуть и сказать:

– Ну и кашу ты заварил. Ничего подобного не слышали.

Тайсон побрился, принял душ и сложил полотенце, как велели, на краю раковины. Не успел он вместе с другими заключенными почистить за собой туалет и вытереть насухо пол в душевой, как вернулся полицейский.

– По камерам! – скомандовал он.

Вернувшись в камеру, Тайсон надел форму, ко мундир оставил висеть в металлическом стенном шкафу. Он причесал свои буйные вихры перед маленьким натертым до блеска металлическим зеркалом, висевшим настолько низко, что ему пришлось присесть. Как ни странно, но выражение досады отсутствовало, наоборот, лицо казалось просветленным.

Ровно в шесть прибыл Чет Браун с термосом.

Он огорченно взирал на разбросанные по полу бумаги.

– После приговора мое предложение потеряет силу, поэтому не стоит развлекаться таким образом. – Браун просунул сквозь решетку термос с кофе.

– Не надо, – отмахнулся Тайсон, гордо вскинув голову.

Браун, недоумевая, открутил крышку и налил кофе себе.

– Не думайте, Бен, что сможете отделаться двумя годами. Тюрьма засасывает. Люди, подобные вам, не процветают за решеткой. И они ведь могут приказать вас повесить, – с угрозой произнес Браун.

Тайсон зевнул.

– Не понимаю, что удерживает вас от соглашения, пункты которого вы и так соблюдаете? – возмутился Браун.

Тайсон закурил сигарету.

– Да пойми ты, куриная твоя голова, что если я захочу пойти у тебя на поводу, значит, так тому и быть, а если не захочу, то тоже поступлю правильно. Но если ты попытаешься заставить меня сделать что-то под страхом смерти, тогда я просто пошлю тебя. Понял?

Разозлившись, Чет Браун не мог удержаться от ядовитого замечания:

– Что-то тебя не очень мучили угрызения совести, когда на твоих глазах убивали младенцев и монахинь.

Тайсон глубоко вздохнул.

– Нет-нет. Не мучили, поэтому я и здесь. Но это не значит, что я стану пресмыкаться перед тобой. Уходи.

Браун хотел было сказать что-то, но передумал. Он посмотрел еще раз на разбросанные бумаги и вздохнул с досадой.

– Я заберу их.

Тайсон подбросил их ногой ближе к выходу. Собирая бумаги, Чет пролил кофе на брюки.

– Что-то ты сегодня нервный, Чет, – поддел его Тайсон.

Чертыхаясь, Браун вытер платком следы от кофе.

– Послушай, если тебе все сойдет с рук, тогда мы,может быть, потолкуем о возможностях работы на госслужбе. Найди меня.

– Это как же я тебя найду. Чет? – небрежно спросил Тайсон.

– Просто сделай публичное заявление, которое мне так не нравится, и услышишь обо мне.

– Не грози мне. Чет. Это выводит меня из себя, – процедил Бен.

– Я ведь только пытаюсь тебе помочь. Ты мне симпатичен.

Тайсон подошел поближе к решетке.

– Ты, конечно, ничего не узнал о Дэниэле Келли и сестре Терезе, я прав?

– Узнал.

Они встретились взглядами, и Браун пообещал:

– Очень может быть, они появятся в нашем поле зрения, а может быть, и нет. – Резко повернувшись к выходу, он зашагал прочь.

Четверть часа спустя в дверях появился полицейский с подносом и газетой. Открыв дверь камеры, он поставил поднос с завтраком на койку и вручил Тайсону газету.

– Ночной выпуск.

Тайсон раздраженно смерил взглядом полицейского и, не глядя на заголовок газеты «Нью-Йорк пост», бросил:

– Уберите!

После выдворения полицейского Тайсон, почувствовав сильный голод, набросился на яичницу с беконом. К завтраку также прилагалась пресловутая овсянка, в которой солдаты по обыкновению закапывали окурки. Тайсон со вздохом подумал о неизменных армейских традициях и хотел было попросить к яичнице еще чашку кофе, но передумал. В кабинете начальника военной полиции включенное на полную мощность радио выдавало забойную музыку. И Тайсон пришел к выводу, что тюремная жизнь ему не по вкусу. В семь часов появился, как и обещал, Корва. Войдя в камеру, он подождал, пока за ним закроется лязгающий замок, и, взяв складной стул, сел напротив Тайсона. Открыв папку с делами, он положил ее себе на колени.

– Вы здесь, как у себя дома, – заметил Тайсон, – наверное, часто навещаете бывших клиентов.

Корва проигнорировал укол, решив, что его клиент пребывает в дурном настроении, поэтому заговорил без преамбул:

– Наша задача теперь – спастись от тюрьмы.

– Я уже в тюрьме. Винс.

Корва извлек из кармана пальто бутылку виски и сунул се под матрац.

– Надо держать это подальше. Они не против того, что вы выпиваете, но только не на их глазах. – Потом добавил: – Может быть, вам что-нибудь еще нужно? Может, написать жене хотите?

– Писчую бумагу хотите мне предложить, трусишка? – насмешливо спросил Тайсон. – Боже, Винс, это я обычно предлагал своим парням из роты, над которыми висел трибунал.

– Ну, вы здесь долго не пробудете, – холодно ответил Корва.

– А вы приедете навестить меня в Канзас? Мы устроим пикник с вашими клиентами. – Накопившаяся в Тайсоне желчь наконец-то прорвалась наружу.

Реакция Корвы приятно поразила его. Тот смеялся, да так задорно, словно мальчишка, услышавший неприличный анекдот.

– Клиенты Корвы! Мне нравится. Случаи в судебной практике Корвы.

Тайсон минуту смотрел на адвоката, раздираемый противоречивыми чувствами, потом наклонился к нему и сказал медленно и отчетливо:

– Вытащите меня отсюда, черт бы вас побрал.

– Поиграли в правосудие, а? Уже надоело, – с укоризной заметил адвокат. – А кто совсем недавно говорил, что добивается этого процесса?

Тайсон некоторое время молчал, потом пробормотал:

– Никому не хочетсябыть осужденным. Может быть, я думал, что он мне нужен, этот чертов суд, а некто с мозгами мог бы и убедить своего клиента в том, что трибунал – это не очень умная затея, и заставить прекратить дело, пока оно не зашло слишком далеко.

Судя по вздувшейся жилке на шее, Корва сдерживал себя, считая до десяти.

– Еще не так давно иск можно было отклонить. Не думаю, чтобы это тоже можно было назвать умным решением. Учтите, что это новая армия.

– А я служил в старой армии, – попробовал огрызнуться Тайсон.

– Хороший довод. Я подниму вопрос об этом. Между прочим... – Взгляд Корвы устремился на нагрудный карман мундира Тайсона, который был виден за полуоткрытой дверцей шкафа. – Интересно, почему это вы не надели заслуженные награды?

– Я чувствую себя неловко с Серебряной звездой и вьетнамским Крестом, которые мне вручили за героизм 15 февраля 1968 года, – напыщенно, но не без издевки произнес Тайсон.

– Да, может быть, вы и правы, – почесал затылок Корва. – Давайте-ка обсудим некоторые вопросы. Ну так вот, если вы внимательно слушали вердикт, то, наверное, помните, что полковник Мур сказал: «Две трети присяжных сошлись во мнении». Сколько человек проголосовали «за», а сколько «против», неизвестно, зато Мур назвал приблизительное число. Даже если бы из шести присяжных пятеро проголосовали за осуждение, тогда бы Мур сказал: «Три четверти присяжных сошлись во мнении». Теперь я точно знаю, что двое членов жюри проголосовали за оправдание. Улавливаете?

Тайсон сидел, насупившись, с ногами на койке и молчал.

– Поэтому Пирс сейчас дергается, – продолжал Корва. – На заседании суда его попросят дать рекомендацию для вынесения приговора, и он теперь готовит сильнейшие аргументы. Чувствую, что он подойдет ко мне с предложением. Если учесть, что на заседании выступят Левин к ваша жена с положительной характеристикой, плюс ваш послужной список, то Пирс предложит суду дать вам приблизительно пять лет. Поймите, что заключительное заседание в трибунале играет очень важную роль. Я рассматривал серьезные преступления, где ввиду смягчающих вину обстоятельств присяжные давали... не больше года. Армейская жизнь отличается от гражданской, если вы успели заметить. Военнослужащего могут понизить в звании, оштрафовать, отправить на гауптвахту. Таким образом, присяжные будут смотреть при вынесении приговора не на то, что вы сделали, а на то, что вы собой представляете как человек и как офицер и даже как вы ведете себя в суде.

– А как насчет вашего поведения? – спросил Тайсон, устав от назиданий.

– И это тоже важно, – кивнул адвокат. – Это вам не шутки, Бен. Кстати, было одно нашумевшее дело, когда подсудимый капитан нанял гражданского защитника, который не только оскорблял присяжных, но и угрожал им гражданским иском или что-то в этом роде. Таким образом, капитан получил максимальный срок и загудел в Канзас. Теперь вы понимаете, почему я не похож на тех адвокатов, которых вы видите по телевизору. – Корва задумался. – Ну так что мне сказать Пирсу?

– Пусть идет куда подальше.

– Ладно, – улыбнулся Корва. – Я скажу как-нибудь по-другому. Теперь следующее. Присяжные изменили формулировку по двум пунктам статьи. Другими словами, они не поверили Брандту и Фарли, что вы приказали своим людям всех пустить в расход и что сами участвовали в актах, угрожавших жизни людей. Это было своего рода пощечиной Пирсу, дабы открыто не назвать Брандта и Фарли лжецами. Поэтому можете праздновать пиррову победу, а Брандту гарантированы проблемы с прессой.

– Посмотрим, какой вынесут приговор. К тому же я еще не покончил с доктором Брандтом, Мне есть что сказать присяжным по поводу смягчающих вину обстоятельств.

– Не надо глупостей, Бен. Когда вы Встанете для дачи показаний, говорите о себе,а не о Брандте. Мы должны воспользоваться единственным шансом поставить под сомнение показания Брандта. – Корва скрупулезно изучал лицо Тайсона. – Расскажите присяжным всю правду. Пусть они узнают, кто убивал людей, а кто нет. Расскажите им, что вы застрелили Лэрри Кейна и что взвод поднял мятеж, продолжал буянить, а когда вы попробовали остановить кровопролитие, вас чуть не убили. Кстати, кто целился в вас?

– Фарли, Симкокс и Белтран.

Корва брезгливо поморщился.

– Ну вот. Действуйте, как я вам говорю, да не забудьте рассказать, что панический страд парализовал вашу волю, вот почему вам не удалось Подать рапорт. Да, и несмотря на все противозаконные действия вашего взвода, вас тем не менее связывали с ними узы солдатского братства. Обязательно подчеркните это. Только не рассказывайте, что Брандт изнасиловал маленькую девочку. Capice?

– А может, о Кейне говорить необязательно? – засомневался Тайсон.

– Обязательно. – Корва пристально посмотрел на своего клиента. – Бен, присяжные понимают, что история, рассказанная Брандтом и Фарли, – история мятежа. А им не нравится слушать о том, как бунтуют войска. Это пугает офицеров. Но им становится вовсе не по себе, когда они слышат, что офицер, облеченный полномочиями, стоял и пальцем не пошевельнул, чтобы принять меры воздействия.

– Я понимаю, – вздохнул Тайсон, убедившись в правоте адвоката.

Корва привел различные примеры, накопленные военной историей, о том, как офицеры подавляли бунт, или умирали, пытаясь предотвратить мятежи, кровопролития, насилие, мародерство.

– Большая часть присяги офицера, – заметил Корва, – основывается на рыцарских законах. Разве вас этому не учили?

– Я пропустил это занятие, – съязвил Тайсон.

– Как бы там ни было, а вы встанете перед ними и скажете, что на карту была поставлена ваша жизнь и что после того, как вы выстрелили в американского солдата, на вас напали и сильно избили. Подчеркните, что вы выполнили свой долг. В добавление к этому скажите, что, добравшись до базы, вы не стали возбуждать дело о мятеже, массовом убийстве, поджоге, избиении офицера и так далее. На этоми погорели.

– А они поверят?

Корва подпер голову руками и задумчиво покачал головой.

– Если вы им об этом расскажете, они поверят. В этой истории слишком много пропусков. К тому же это чистейшая правда. А поскольку присяжные знают, что Брандт и Фарли лгут, они не усомнятся в том, что вы говорите правду.

Притихший Тайсон поделился своими сомнениями:

– Мне страшно неловко перед остальными. Перед теми, кто подписывал заявление под присягой, и перед мертвыми, чьи семьи считают их героями. Я так переживаю за семью Лэрри Кейна, которая думает, что он погиб в бою... – Тайсон посмотрел на Корву с печалью в глазах. – Но пора поставить точку, не правда ли?

– Да. Пришло время. Кстати, что сталось с людьми, которые никого не убивали? – Корве важны были любые подробности.

– Некоторые уже умерли, остались только Келли, я и Брандт.

– Откуда вам известно, что Келли и Брандт ни разу не нажали на курок?

– Это выяснилось позже. – Тайсон поднялся с койки и прошелся по камере, разминая затекшие конечности. – Но я знал с самого начала, что они на это не способны.

– Вот поэтому я и хочу, чтобы Келли рассказал обо всем.

Тайсон резко остановился и, не веря услышанному, потер виски.

Корва разъяснил:

– Полковник Фарнли Гилмер сообщил мне, что Дэниэл Келли подал признаки жизни. Его отыскала одна частная контора, поэтому скоро он предстанет пред вашими очами, – высокопарным слогом закончил адвокат.

– Если бы это произошло чуть раньше, он обязательно бы настоял на даче показаний, – воодушевился Бен.

Корва, не желая противоречить, осторожно заметил:

– Но, безусловно, не в ходе процесса. Тогда бы это поставило его в положение человека, вынужденного врать, если бы он был свидетелем защиты. Теперь, когда дым рассеялся, он явится в качестве свидетеля только по смягчающим вину обстоятельствам. Он согласится на перекрестный допрос, хотя я надеюсь, что у Пирса хватит ума не делать этого.

Тайсон говорил сам с собой:

– Дэниэл Келли... Боже мой! Он бы вывел всех на чистую воду. Его показания не совпали бы ни с нашими, ни с тем, что говорили Брандт и Фарли. Он бы ничего не скрыл.

– Ветераны из присяжных быстрее поверят Келли, – поддакнул Корва, – чем кому-нибудь другому, ведь он был вашим радистом и ни на шаг не отступал во время боевых действий. – Он перебил что-то бормотавшего себе под нос Тайсона. – Я мог бы вновь возбудить дело с его появлением, но вряд ли это приведет к вашему оправданию. Ведь суть остается неизменной: вы скрывали массовое убийство, поэтому слова «послужило причиной для расстрела» и «по своей сути опасные действия» могут быть истолкованы превратно, поскольку вы ударили доктора Монто. – Он виновато поглядел на Тайсона. – И это действительно так и есть, вы знаете.

– Да, я знаю, – с готовностью согласился Тайсон. – И потом... я не хочу, чтобы вновь начинался суд надо мной. Все уже сыты по горло. Я просто хочу спастись от тюрьмы. Я смогу прожить с вердиктом о своей виновности.

– Понимаю. И вы спокойно проживете с показаниями Келли о том, что он видел, как Брандт насиловал маленькую девочку. Между прочим, где это произошло? Харпер считает, что Брандт не вытаскивал вас раненного под огнем противника. Что он не старался вылечить вас.

Тайсон тяжело вздохнул.

– То, что я увидел в Стробери-Пэтч, выбило меня из колеи. Но Брандт обработал мою рану и начинил меня морфием.

Пучеглазый Корва таращился от ужаса, не веря словам Тайсона.

– Но, к сожалению, – произнес Тайсон упавшим голосом, – ни Келли, ни кто другой не могут подтвердить этого. Да я и сам в этом не совсем уверен. Это хорошо подготовленное преступление.

Корва, ошеломленный новостью, с трудом пришел в себя.

– Но вы не должны говорить об этом на суде, Бен. Присяжные могут поверить, а могут... если это будет исходить только от вас... забыть. Вы от своих подозрений не выиграете. – Корва похлопал Тайсона по плечу. – Ну и команду вы себе набрали, лейтенант... то насилуют, то убивают, то бунтуют, то мстят... Что там еще? Ворованные цыплята тоже на вашем счету?

– Между прочим, они поначалу были очень неплохими ребятами, – взорвался Тайсон. – И только протопав много миль, человек от усталости, физического истощения теряет над собой контроль. И вы знаете это. Разве вы можете их осуждать?

– Извините.

– Я не сужу о них слишком сурово. Я даже Брандта не осуждаю за то, что он хотел убить меня. – Тайсон снова прилег на койку.

– Потому что вы замышляли убить его, -догадался адвокат.

– Вот именно поэтому. – Тайсон улыбнулся, восхищаясь прозорливостью Корвы. – В военных условиях это сделать, кстати, было нетрудно. Заряжай М-16, короткая очередь, и все. Ну а если вы медик, тогда остается прощальная доза чистого морфия.

Корва захлопнул папку и поднялся.

– Я вернусь завтра утром. Схожу на мессу к десяти, потом к вам. Мы продолжим.

– Может быть, мы поговорим сегодня днем? Я свободен.

Корва отмахнулся.

– Сегодня у меня серьезный разговор с Дэниэлом Келли в конторе его адвоката.

– Вот и отлично. Он вам понравится, – заверил его Тайсон.

– Восемнадцать лет назад, может быть, и понравился бы. Люди меняются, – рассудительно ответил защитник.

– Неужели? Вот никогда бы не подумал.

Корва подошел к решетке и огляделся. Помешкав немного, он сказал:

– Есть еще одна новость. Сведения не совсем точные, но полковник Гилмер сообщил мне, что слышал от Интерпола...

Тайсон подошел к Корве вплотную.

– Они нашли ее?

– Вероятнее всего. Но не во Франции, где искали все остальные, а в Италии. Они считают, что это она, ваша монахиня. Сегодня я узнаю точно.

– Не вижу смысла вызывать ее на суд. – Смущение, написанное на лице Тайсона, передалось и Корве. – Дело почти закончено. Для показаний мы возьмем Келли, да и я расскажу немало.

Корва, озадаченный реакцией Тайсона, потер кончик носа.

– Она может рассказать суду, что вы спасли ей жизнь в госпитале. – Тайсон молчал. – Бен, если эта женщина в Италии и есть сестра Тереза, я бы хотел с ней поговорить. И если она приходится вам другом, она поможет вам. Вы же помогли ей. – Корва взглянул на отрешенное лицо своего клиента. – Если же ваши отношения зашли дальше дружеских и что-то не сложилось... тогда, наверное, лучше оставить ее...

Тайсон уткнулся лицом в подушку и глухо произнес:

– Эта женщина была монахиней, Винс. – Закусив губу, он отпрянул назад. – И без фокусов, ладно?

– Хорошо. Вот письмо от вашей жены. Она любит вас безумно, глубоко, страстно.

– Вы что это? Мою корреспонденцию читаете?

– Нет. Это моя жена сказала. Этот уик-энд она проводит с Марси.

– А вы с кем?

– С Келли и его неправоверными адвокатами. А сестре Терезе дозвониться просто не представляется возможным. – Корва мельком взглянул на часы. – Ну, мне пора. Меня ждет завтрак. Вы испортили мне все выходные дни. Если мне не удастся организовать в понедельник к десяти часам мое шоу, тогда я попрошу отложить заседание на день-другой.

– У меня тоже все планы нарушились. Сегодня пропали билеты на вечерний спектакль. Я не могу здесь больше. Винс. В понедельник вечером я хочу посмотреть футбольный матч у себя дома в Гарден-Сити, – взмолился Тайсон.

– Я сделаю все от меня зависящее. Вы же знаете, что в армии не практикуется залог. Но я попробую нажать на рычаг так называемой отсрочки. Это все равно что домашний арест, действующий до полного разрешения дела.

– Попробуйте. Я вас очень прошу. – Немного погодя Тайсон подумал о Чете Брауне. – Можем ли мы обсудить условия приговора? Я имею в виду, законно ли это?

Корва подозрительно посмотрел на Тайсона.

– В военном законе не существует никаких обсуждений или сделок относительно приговора. А почему вы спрашиваете? Кто-нибудь подходил к вам?

– Нет. Я просто интересуюсь, – солгал Тайсон.

– Между прочим, – вставил Корва, – вас может навещать не только адвокат.

– Я не хочу никого видеть, – отрезал Тайсон.

Корва нажал на кнопку звонка. Через минуту, гремя ключами, подошел полицейский и открыл дверь камеры.

– Я хочу, чтобы вы мне рассказали, как получили Бронзовую звезду за тоннель, – сказал на прощание Тайсон.

Корва засмеялся.

– На днях побалую вас этой байкой. – Он ступил через порог камеры, и полицейский захлопнул за ним дверь. Корва сказал сквозь решетку: – Первый взвод роты «Альфа» почти закончил изгнание нечистой силы. – И ушел вместе с полицейским.

Тайсон постоял еще немного и вскрыл конверт с письмом от Марси.

"Дорогой Бен!

Я понимаю, почему ты не хотел видеть меня, пока ждал вынесения вердикта. Я пойму тебя, если ты не захочешь увидеть меня сегодня. Но я не пойму тебя, если ты не напишешь мне письмо с объяснением в любви.

Дэвид шлет тебе большой привет.

Марси.

P.S. У тебя был очень храбрый вид. Твоя мама сказала, что тебе следовало Пирсу дать в глаз".

Тайсон вновь перечитал короткую записку и позвонил дежурному. Пришедшего полицейского он озадачил насчет писчей бумаги и ручки.