Текст книги "Хребет Вервины"

***

Делегация дипломатов пребыла в город-крепость Выжлец, расположенный на небольшой возвышенности и окруженный двумя рвами. Они собирались взять небольшую паузу, дать отдохнуть лошадям, пополнить запасы и на следующий день отправиться к границам с Рестонией. Делегация состояла из пяти человек и группы из двадцати охранников, среди которых был даже один ворожей-Эринт, служивший до того личным охранником Алатыря. Делегацию возглавляла Вейя. Они проехали селище и прибыли к воротам Выжлеца, куда их не сразу пропустили.

– В чем дело? – не понимала Вейя.

– Мы… никого не ждем, – растерялся офицер.

– Правитель Верзит направил нас в Рестонию с особым посланием. Нам нужно остановиться у вас и отдохнуть.

– Я понимаю, но… мы никого не ждем.

– Вы и не должны нас ждать. Мы – делегация от имени Правителя Верзита я и приказываю впустить нас.

Офицер растерялся и сообщил, что ему нужно доложит коменданту крепости, оставив всю делегацию ждать у ворот. Вейя оглядывалась вокруг и заметила, что солдаты Выжлеца как будто чем-то взволнованы. Они вели себя не так, как обычно ведут солдаты и очень подозрительно смотрели на делегацию, выглядевшую вполне естественно, со знаками отличия и в форменной одежде.

Комендант-посадник города-крепости Говен вышел к делегации и важно спросил, подавляя одышку:

– Из Вирмы что ли?

– Разве есть где-то еще служба дипломатов кроме Вирмы? – спросила в ответ Вейя.

– Так что пожаловали?

– Я же объяснила, нам нужно отдохнуть и полнить запасы, завтра мы уйдем в Рестонию. В чем проблема?

– Нет, нет, никаких проблем. В Рестонию говорите? Зачем вам в Рестонию?

– По официальному поручению Правителя Вервины Верзита Смелого, – отчеканила Вейя.

Комендант Говен покраснел, его пропитое лицо выдало всю сложность мыслительного процесса, происходившего внутри. Когда-то давно это был прекрасный солдат, командир, проводивший годы в борьбе с преступниками, но со временем что-то в нем начало меняться и его жизнь превратилась в сплошное пьянство и безобразие, однако здесь, так далеко от Вирмы этого было не видно. Вдруг выражение лица его прояснело, и он хитро улыбнулся, глядя на делегацию и сказал:

– Ну, конечно, проходите, проходите. Вы дипломаты, ступайте в покои крепости, а солдаты с лошадьми могут идти в казарму. Ну, все понятно?

– Спасибо, – ответила Вейя и спешилась с лошади. Так сделали и остальные

Солдаты взяли лошадей и их повели в дальнюю часть крепости, к казармам, а дипломаты пошли в покои. Вейя отпустила своего охранника вместе с солдатами, заверив, что все хорошо и он может отдыхать. Говен в это время хитро подмигнул своему офицеру стражи и злобно ухмыльнулся полу беззубым ртом.

Едва солдаты из сопровождения убрали оружие и начали умываться или разбирать вещи, как на них бросилась стража крепости. Конвойные солдаты едва успели сориентироваться, приняв бой, а ворожей успел спалить огнем двадцать два человека, не ожидавших, что им будет противостоять ворожей и подошедших слишком близко, прежде чем сам получил несколько стрел в спину и голову, к тому моменту оказавшийся без шлема, увы, не имея пока должных рефлексов, слуха и способностей напрочь защищать тело от попаданий. Всего в бою крепость Выжлец потеряла тридцать пять своих воинов.

Дипломатов скрутили уже внутри крепости силами двух десятков стражников.

– Что вы творите? Вы пожалеете об этом! – гневалась Вейя.

– Бросьте их пока в тюрьму, пусть поживут до завтра, пока не явятся рестонцы, а там и посмотрим, что с ними делать, ха-ха-ха, – веселился комендант Говен и мерил взглядом членов делегации. Ворожеи-дипломаты пытались воздействовать на стражей, но такую толпу усмирить не получалось, да и собраться с силами в напряженной ситуации оказалось не просто.

– Рестонцы? Что? – ужасалась Вейя.

– Завтра все узнаешь, куколка. Завтра я тебе все расскажу, – противно отвечал Говен, трясясь от собственного смеха, как старая собака.

Дипломатов посадили в одну камеру, расположенную на нижнем уровне крепости. Сквозь небольшое окно с решетками они могли видеть часть внутреннего двора и с тревогой они стали ждать что будет дальше. Они догадались, что Говен вступил в сговор с рестонцам и собирается сдать им крепость. Какая судьба ожидала их можно было только гадать. Для охраны пришлось предоставить целую группу стражи, расставив их на удалении, чтобы дипломаты-ворожеи, придя в себя, не смогли одурманить стражей хотя бы на мгновение.

Вейя села в угол грязной, холодной камеры и обхватив колени думала про себя: «Хельмут, пожалуйста, найди меня. Явись, Хельмут».

***

Группа армии во главе с Иганом приближалась к восточным границам. Пройдя Большак, они встретились с частями армии, направленными сюда еще Волваром, по подсказке Хельмута, как только стало известно о возможном вторжении. Достигнув разветвления реки Елицы, армия разделилась на две части. Главные силы войск и трое ворожеев отправились в сторону крепости Трубеч, чтобы принять бой там и отбросить противника, не дав взять в осаду город. Малая группа, но во главе с Хельмутом, направилась в сторону Выжлеца. Предполагалось, что вся мощь заклинаний, которыми владел Хельмут поможет даже небольшим силам подавить врага и посеять хаос в рядах противника, как только они столкнуться с явью того же заклинания, о котором в их народе ходят мрачные легенды. Чтобы вселить уверенность в Игана и тех двухсот человек, кого Хельмут позвал с собой в Выжлец, он показал им силу Огненного урагана, попустив его по пустому полю.

– Увидев это, рестонцы просто сбегут. Наших сил хватит, а ты, Иган, бери всех остальных и громи их в проходе у Засекских гор.

Зрелище действительно вдохновило воинов, и задумка Хельмута встретила одобрение со всех сторон. Так и было решено.

Перед тем, как части армии разделились, Хельмут собрал всех ворожеев и глядя на них произнес:

– Нас осталось мало. В прежние времена ворожеи были главной силой, опорой, хребтом Вервины, поддерживающим мир и порядок. Наши предки защищали землю сотни лет, им выпала великая часть хранить эти земли в мире и покое. Нам же досталась почти непосильная задача: мы должны малым числом отразить превосходящие силы противника, но мы должны доказать им, что наша ворожба сильна, как и прежде и даже несколько ворожеев могут нести угрозу забывшему заветы врагу. Так уничтожим его!

– Хвала Большому миру! – выкрикнули ворожеи в ответ.

– Сила Вервины с нами! Мы победим!

Войска разделились и направились на встречу битве, на встречу новому легендарному сражению, спустя сто сорок лет. Все жители Вервины, кто встречал организованную групп солдат, изумлялся и в разных поселениях только и было слышно: «ведь войны закончились…», «разве кто-то может на нас напасть», «куда делись эти проклятые ворожеи, почему они нас не защищают». Тревога в народе нарастала, но Хельмут ни с один человеком не обмолвился и словом. Ему не было жаль никого из них, и он считал, что если война все же придет к ним, то вполне заслуженно, поэтому на бой он настраивался как обычный солдат: сделаю все, что в моих силах, буду крушить врага без жалости и сотворю все, что умею, а погибну – значит погибну. Хельмут, в своем представлении, защищал не людей, он защищал какую-то абстрактную Вервину, защищал землю, историю, защищал Круги ворожбы, тех, кто ему близок и кого он, кажется, любит. Он защищал даже самого себя. Хельмут все повторял, что он всего лишь солдат и всего лишь делает свою работу, которой он обучен и кроме которой он ничего дать Вервине не может.

***

Группа армии Рестонии под командованием полководца Аколлуха входила на земли Выжлеца. Группа войск состояла из двадцати конных рыцарей, облаченных в тяжелые доспехи и защищенных длинными щитами с гербом семьи Рехт и всей Рестонии, двух сотен пеших, вооруженных особыми мечами Рестина, короткими и легкими для колющих ударов; пол сотни арбалетчиков; двух ворожеев и частей обоза и обслуги. Группа беспрепятственно прошла по землям, распугивая простолюдинов и торговцев и приблизилась к крепости Выжлец.

Защитники Выжлеца взволновались, увидев перед собой серьёзного и зловещего с виду противника. Их одеяния, доспехи и стяг выполнены в черно-синих цветах, на голове шлемы, полностью закрывающие лица рыцарей, и простые шлемы у остальных. Тяжелые рыцари придавали группе армии пугающий облик, отвлекая на себя все внимание. Пешие воины и арбалетчики были легко вооружены, но также носили одинаковую форму и издали выглядели пугающей черной массой проползающей по все еще подмерзшей земле.

– Открыть ворота! – сквозь повисшую тишину раздался мерзкий голос Говена, и солдаты нехотя начали крутить механизм и ворота поднимались.

Когда Говен вступил в сговор с рестонцами, он тут же посвятил в дело всех офицеров, раздав им щедрое вознаграждение за услужливость и преданность новым хозяевам. Офицеры, накануне, спустили приказы солдатам не вмешиваться и не оказывать сопротивление, не оставляя тем возможностей сбежать и донести на них. Взамен их обещали отпустить на все четыре стороны, как только армия Рестонии займет Выжлец. Горожане, проживающие внутри крепости, быстро стали узнавать информацию из слухов и спешно покидали город, бросая мастерские и дома. К моменту прихода рестонцев город-крепость Выжлец почти полностью опустел, внутри удалось задержать лишь кузнецов и сапожников, но и те рестонцам были не нужны, ведь с собой они вели всех нужных им мастеров.

Армия Рестонии входила и занимала крепость. Говен стоял у входа и лакейским манером кланялся новым хозяевам, улыбаясь и дыша луком и перегаром. В силу каких-то необъяснимых причин Говен чувствовал себя ничтожно, по сравнению с рестонцами, будто жители Вервины были чем-то неописуемо хуже и ниже своих соседей, и потому он трепетал пред ними, словно к ним входили, хотя бы ниенны (которых вообще-то на континенте недолюбливали) и в этом случае трепет можно было понят за счет принципиального различия в расе. Он склонял голову сперва перед офицерами и рыцарями, после перед пехотой и арбалетчиками, а потом вообще перед всеми подряд, любезно одаривая поклонами даже обоз и рассказывая им что тут и как.

Солдатам Вервины был отдан приказ о разоружении. Нехотя, но воины стали сбрасывать оружие, щиты, и доспехи. Команды все еще отдавал Говен, нервничая и презренно обзывая своих солдат свиньями, уродами и блохами, призывая скорее торопиться, не задерживать почтенных рестонцев и скорее убираться. На выходе из крепости каждому солдату обещали по пять златников, но как оказалось, после разоружения бывших защитников Выжлеца перебили, вырезав всех до одного. Кровь лилась, заполоняя улицы; стоны и крики стояли почти час, прежде чем последний солдат был пойман и получил свой удар. Нагнанных с селища крестьян заставили выносить трупы за пределы крепости и сжигать. Говен и восемь его старших офицеров остались нетронуты, и все это время они с тупыми лицами смотрели на происходящее, иногда натянуто улыбаясь, в знак одобрения действия рестонцев, но в душе они больше всего боялись, что их коснется та же участь. Тем не менее, им сохранили жизни, позволив отныне служить Рестонии.

– Ваша милость, – обращался Говен к командующему Аколлуху, – у нас в тюрьме содержатся делегаты, то есть дипломаты из столицы. Верзит послал их к вам, договариваться о чем-то. Доставить их вам для допроса?

– Нам не о чем договариваться с Верзитом. Можешь казнить их. Делай что хочешь.

– Хорошо, – довольно произнес Говен.

***

Днем ранее к крепости Трубеч подходила группа армии во главе с командующим Шенкуром. Помимо рестонских солдат, численностью чуть меньше, чем группа вышедшая на Выжлец, он вел еще несколько сотен наемников из народа чадь, прибывших на континент со своего острова. Чадь должны были заниматься грязной работой по зачистке и грабежу людей в пользу Рестонии и в случае чего первыми встретить вражеские войска, тогда как основная армия также должна была занять город-крепость и ждать, когда подойдут новые части, для дальнейшего движения по землям Вервины.

Приближаясь к городу-крепости, Шенкур обращал внимание, что в поселениях и селище близ самого Трубеча не было людей. Они словно спрятались или сбежали. Он предположил, что их предупредили о приближении армии Рестонии, что нарушало уговор. Комендант-посадник крепости Новвиц, по прозвищу Хитрый, кажется и в этот раз немного схитрил, и решил спровадить со своих земель всех людей, сохраняя им жизни.

– За это его ждет смерть, – хладнокровно говорил Шенкуру один из офицеров, ехавший рядом на лошади.

– Чади будет некого пограбить – плохо.

– Пусть лазят по пустым домам.

– Им нравится, когда кто-то умирает при этом.

– Если чадь взбунтуется, мы их подавим.

– Решим вопрос, сперва нужно завладеть крепостью. Чадь в крепость не пускать до распоряжения.

Войско прибыло к городу-крепости. Трубеч – город на возвышенности, одно из самых древних поселений на землях Вервины, много раз сражавшийся с рестонцами в прошлом. Дважды рестонцы его захватывали, но оба раза быстро теряли, тем не менее это не помешало им укоренить миф о исконной принадлежности Трубеча именно Рестонии, что культивировалось и среди всего населения. Трубеч с одной стороны был защищен высоким обрывом, выходящим к реке Елице, другая часть города защищена толстыми стенами, с комплексом башен, позволяющих оборонять город долгое время. Перед входом тянулся широкий ров с водой, впрочем, не слишком глубокий. В город вели воротные башни с двойными воротами, друг за другом.

При приближении к Трубечу на башнях стали показываться редкие лучники, а первые ворота стали спешно подниматься. Рестонцы чувствовали засаду, но вдруг на одну из башен, рядом с воротами поднялся сам Новвиц в грубой одежде и кланяясь и извиняясь просил простить его за то, что не успел подобающим образом встретить доблестных рестонцев.

– Где люди с твоих земель? – спросил Шенкур с упреком.

– Они в крепости!

– Ты нарушил уговор.

– Прости меня! Просочился слух о вашем прибытии и началась паника. Мне пришлось успокоить всех и согнать внутрь, чтобы весть не пошла дальше. Я, наоборот, старался сделать все, чтобы ваш визит прошел гладко и без лишних глаз и ушей до поры до времени.

Шенкур испытующе смотрел на Новвица, стоявшего на башне и много жестикулировавшего. Прежде ему не доводились иметь дел с этим человеком, но из рекомендаций он знал, что выгоды своей Новвиц не упустит, потому в этой ситуации все звучало так, что он вполне хочет выслужиться перед будущими хозяевами. Эта мысль понравилась военачальнику, и он дал команду входит в крепость. Вторые ворота начали подниматься.

– Пусти сперва чадь, человек пятьдесят, – дал он приказ офицеру.

Когда первые пять десятков пеших воинов прошли первые ворота и двигались ко вторым, первые вдруг с грохотом упали вниз, отрезав путь назад, а следом рухнули и вторые. Наемники оказались в западне и тут же на них сверху стали оборачивать чаны с кипящей смолой и простым кипятков, вниз полетели камни. Группу воинов перебили мгновенно.

На башнях и стенах возникло под две сотни лучников, начавших вести стрельбу по скопившемся у крепости рестонцам. Здешние края богаты лесами, благодаря чему мужчины с юных лет начинали охотиться и к зрелому возрасту мастерски владели луком, и их стрелы часто достигали целей. Рестонцы получили прекрасную возможность оценить мастерство местных стрелков, да только радости им это не добавляло.

Рестонцы не успевали организоваться, как получали новые удары стрелами. Войско Шенкура прибыло налегке, без наступательных орудий, поэтому им ничего не оставалось, как спешно прятаться и разбегаться по сторонам. Народ чадь начал вести ответный огонь из луков по городу, забрасывая хаотичный град стрел внутрь крепости. Уцелевшие рестонцы отошли подальше и устроили совет что им делать. Под стрелами помимо воинов, погибло много лошадей, часть обоза и слуг. Некоторые рыцари оказались без помощников.

– Новвиц предал нас! – рычал один из командиров.

– Нужно отправить весть, иначе завтра сюда придут основные силы, а крепость не взята. Им придется делать переоснащение и тащить с собой наступательные орудия, без них приход армии не имеет смысла, – говорил второй.

– Что будем делать сейчас, Шенкур?

– Пока только готовьте гонца. Нам придется ждать.

Ждать пришлось не долго. К Трубечу прибывали основные силы армии Вервины под командованием самого Игана. Они значительно превосходили по численности малые силы рестонцев, и когда они достигла города, вервинцы принялись добивать остатки вражеской армии.

Рестонцам не оставалось ничего, кроме как принять неравный бой. Конница Вервины сметала на своем пути чадь и пеших воинов, лучники из Трубчева сыпали стелы в тыл врагу, а пешие воины и ворожеи расправлялись с остальными. Лишь конные рыцари Рестонии, один из которых был ворожеем, навязали настоящий бой солдатам Вервина и прежде, чем сами пали, унесли с собой под две сотни воинов. Дольше всех держался ворожей, обладая приличной силой, он смог вызвать ураган, а после пришел дождь и молнии, жалившие солдат Вервины. Ворожеи, отправленные на бой Хельмутом, в итоге смогли сломить силу врага, и стойкий рыцарь был выбит ударом воздуха из седла и заживо сожжен в своих железных латах. Без их помощи ворожей, закованный в броню, мог держаться еще долго, забирая с собой множество бойцов. Полководец Шенкур получил ранение в битве и был взят в плен.

Ворожеи Вервины праздновали победу. Сегодня сбылось их предназначение, сбылась миссия всей их жизни, их судьба. Столько лет они верили, что созданы для защиты совей родины и вот они смогли доказать это на деле. Жаль, но в пылу радости они совсем забыли, что их истинное предназначение было не в том, чтобы побеждать врага на поле боя, но одним своим существованием не допустить его появления, чтобы даже не возникло крамольной мысли у мятежного соседа. Однажды настанет время донести эту мудрость до новых ворожеев, а то, что происходит сейчас совсем не их вина, поэтому никто не осудит их за празднование успеха, пусть и ценой жизни сотен солдат.

Один ворожей так увлекся силой огня в бою, что немного изувечил самого себя, и теперь пришлось откашливаться от дыма и затягивать ожоги. Переусердствование довело его до известного эффекта, когда даже на языке остался привкус пепла и дыма, а кровь словно горела, разогретая до ненормальной температуры.

– Ты как? – спросил его другой ворожей.

– Терпимо. Я уже и забыл, как сильно обожаю запах Вира по утру.

– А я бы лучше и вовсе никогда его не знал, – произнес другой, глядя на павших с двух сторон воинов.

У Трубеча рестонцы потерпели сокрушительный разгром. Однако Шенкур успел отправить гонца, когда армия Вервины подходила, и скоро в Мистере узнают о провале под Трубечем. Останется лишь гадать, что произойдет дальше.

Ворота крепости отворились перед Иганом и собственной армией Вервины. Трубеч праздновал победу над рестонскими войсками, умудрившись обойтись без потерь. Никто из этих людей ранее не сражался против Рестонии, хотя много раз слышал легенду про последнюю войну, и вот эта война, звонким эхом через годы настигла их и снова они защищают свои рубежи от ненасытного, неуемного врага.

Новвиц единственный умудрился получить ранение так как бегал по башне в домашней одежде, и одна из стрел прилетела ему в тело легко ранив. К этому времени рану уже обработали, и он веселый, но перемотанный, вышел встречать Игана.

– Как я рад вас видеть! Из Вирмы? Я ждал, я ждал!

– Ты ранен?

– Да, мелочь. Стрела, говорят попала. Хорошо хоть вытащили, а то я бы ее уже успел переварить, ха-ха-ха-ха!

Иган похлопал Новвица по плечу и рассказал, что им было известно о грядущем вторжении и они спешили, как только могли.

– Ну мы их и сами почти хлопнули уже.

– Вы заманили их в ловушку? – спросил Иган у Новвица Хитрого.

– Да, мне пришлось применить экономическую хитрость.

– Экономическую? На войне?

– Ну конечно!

– Поделишься секретом?

– А что тут скрывать, – махнул рукой Новвиц и продолжил, – вышли на меня рестонцы пару месяцев назад и предложили выгодную сделку: они мне гору златников – я им сдаю крепость. Все вроде бы просто. Ну я и согласился без промедления.

– Согласился? – удивился Иган.

– Ну, конечно! Прислали они сюда пару человек, знать как военных наблюдателей за мной. Они мне золотишко мое привезли, все по чести. Ну, у меня же детей пятеро, шестой на подходе, как их всех прокормить? Я деньги и взял, но и этих скотов у себя оставил до поры. Наблюдателей этих. Они вроде как должны были следить, чтобы я исполнил обещанное. А вчера вечером мы их на нож всех посадили, людей в город собрали, а сегодня бой дали.

– Ну ты даешь. И деньги взял и врага разбил.

– А кого мне стесняться? Деньги не лишние, тем более если дают просто так, – со смехом отвечал Новвиц, и тут же начал картинно корчиться от ранения.

Иган вновь похлопал его и отправил, чтобы тот лег отдохнуть. Сам глава армии пошел на разговор с плененным Шенкуром.