Текст книги "Хребет Вервины"

– Что-то же он лично тебе рассказывал. Достоверные сведения?

– Я делилась с ним переживаниями… мне кажется, я давно предчувствовала что-то неладное, но он всегда успокаивал меня, говорил, что занимается важным делом, что делает все ради Вервины. Он говорил, что скоро настанет другое время.

– «Новый мир»?

– Что? Не понимаю.

– Забудь. Кто-то еще знает о том, куда отправился Марек?

– Возможно Драган.

– Он точно предатель… Значит, и Марек, чур его побери, может быть в этом замешан. Либо это только запутанный клубок, и мне нужно его распутать.

– Я знаю, что Марек встречался с рестонцами… Возможно, он мог воспользоваться тем, что отец занят другим вопросами и устроить переворот. Армия могла бы встать на его сторону. Но я не знаю…

– Что ж, пока сходится. Марек вместе с рестонцами организовывает убийство Мороков, армия Рестонии входит сюда, свергает Верзита и… Марек с этого что-то получает. Такое может быть. Только не вяжется это с постулатом «ради Вервины».

Больше узнать ничего не удалось. Вскоре Беляна вернулась в Крепость, а Хельмут отправился в Круг, чтобы собрать свои вещи для дороги.

Утром Правителю Верзиту был представлен полный доклад по итогам событий в Нырище. Вопреки опасениям Олонда, Правитель ни слова не сказал по поводу разгрома Круга, убийства всех членов и вероятных изменниках. Наоборот, внимательно выслушав и наконец приняв правду, он сказал, что давно подозревал Марека в измене и лжи, как и многих своих придворных. Верзит заявил, что все давно знал. Возможно, это была ложь, но выставить себя не просто обманутым, но самообманутым он явно не желал. Верзит выпустил два указа. Первый предписывал готовить дипломатическую миссию в Рестонию, чтобы обсуждать с ними любые условия, но только не войну. Второй указ предписывал запретить деятельность Кругов и приостановить все их полномочия, пока будет идти расследование. Основанием служило то, что Круги замешаны в заговоре. Всех боевых ворожеев приказано изолировать друг от друга и запереть по домам или казармам, что было поручено Волвару. Верзит был уверен, что те не многие, кто остался от ворожеев уже не смогу противиться численности регулярной армии и примут предложение о раннем уходе в отставку с сохранением жалования. Марека и Драгна объявили охоту и давали вознаграждение, но с условием доставить их живыми, по крайней мере сына правителя. Когда выяснилось, что Хельмут покинул Вирмы, он также попал в число возможных заговорщиков и теперь уже сам Верзит высказывал идею пригласить наёмников, чтобы изловить ворожея, впрочем это так и осталось идеей. Большая часть тайных заговорщиков так и не была раскрыта, они остались рядом и наблюдали за развитием событий. Жертвы Марека, Драган и Хельмута всех вполне устроили.

По случаю закрытия Кругов в Вирмы был объявлен очередной праздник, проведение которого утроил один из кланов, продавив это решение у Верзита и оплатив огромное количество бесплатной выпивки. Улицы города заполоняли толпы горожан, и все больше тех, кто прибывал из окрестностей. Круги ворожбы недолюбливали везде, но тем сильнее нарастала ненависть, чем темнее были люди. Среди городского населения существовали не только противники, но и сторонники Кругов, и более того, целый районы, где сосредотачивались единомышленники, поддерживающие ворожбу. Часть мастерских и вовсе обслуживала только Круги, не взаимодействуя больше ни с кем, ровно как и некоторые купцы. Таким образом любые противоречия всегда несли риски вылиться в противостояние внутри самой Вервины и чем сильнее они становись, тем больше зрел раскол внутри, но об этом в Крепости совсем не говорили и такого рода смуты не ожидали. Впрочем, и в этот раз как будто обошлось, объявленный праздник вышел куцым, увенчанный лишь большим числом мелких преступлений, но в целом без масштабных потрясений.

Ничего этого Морок уже не увидел. Хельмут покинул Вирмы ещё до рассвета и взял путь в город Большак.

Большая прогулка

Хельмут мчался по хорошо знакомым просторам Вервины. Главные дороги он прекрасно знал и многие места помнил, но даже если путь уводил его в незнакомую местность, то ли опыт, то ли чутье всегда подсказывали верную дорогу и всякий раз ворожей словно бы оказывался в родном для себя месте, все ему было знакомо, все это он любил и ценил как свою землю. Он давно не испытывал такого чувства свободы, какое настигло его сейчас. Последние недели, а быть может месяцы или даже годы превратились в вереницу странных, рутинных и не всегда объяснимых событий. Он делал какую-то работу, в чем-то участвовал, что-то совершал, а в перерывах между суетой бесконечно медитировал, пытаясь достичь все новых высот, постичь новую силу, но в конце концов для чего? Точного ответа у него не нашлось и теперь, как и не находилось прежде. Он чувствовал, что это важно, что это единственное, чем он действительно отличается от других, даже сильных ворожеев, и ворожба – это вся его жизнь, смысл, утрата которого была бы равна утрате себя. Не существовало ответа на этот вопрос, как и не нашлось точного ответа и теперь, куда именно он едет. Да, он знает, что ему нужно в Большак, но что дальше, где искать Марека и что из этого выйдет? Внезапно он потерял контроль над всем, что казалось ранее подлежало контролю, но это лишь иллюзия, и теперь важно только одно: как же ему приятно вырваться из этого безумия заговоров, интриг и прочего на волю и просто мчаться вперед.

Хельмут и Марек не посторонние друг другу люди, хоть и друзьями их назвать нельзя. Марек – младший ребенок Правителя Верзита, пусть не так сильно устававший в возрасте Хельмуту, ворожей на его фоне выглядел довольно взрослым человеком. Наследник престола рос активным мальчиком, рано избравшим военную карьеру, что в целом было вполне традиционно для его рода, и из этой стези выбивался только сам Верзит, никогда не любивший службу, проводивший время совсем с другой публикой и имевший своеобразные представления о государственности, все больше уходящие в поле взаимоотношений со всем миром, но никак не потенциальной вражды и военного конфликта. Марек всегда считал, что войны казались отцу чем-то далеким и фантастическим, существующим только на страницах книг, поэтому его удивляло желание сына махать мечом и изучать военную тактику, равно как и беспокоили регулярные попытки дочери подвергнуть сомнению внешнюю и внутреннюю политику, проводимую отцом. Видимо, дети унаследовали характер и внешность по материнской линии, и Марек вырос высоким, сильным и смышлёным, отличался решимостью и некоторым авантюризмом. Вскоре после родов мать умерла, что вызвало массу слухов, шептались будто ее отравили или удушили, но лекари не подтвердили, но и не опровергли эти предложения, не рискуя взять на себя любую ответственность. Поговаривали, будто жена не соглашалась с тем, как правил муж, и ставила палки в колеса, будто претендуя на престол сама. Этот вполне могло послужить поводом для убийства, но Верзит принял смерть супруги стойко, коротко погоревав, он отказался проводить расследование, так как не желал мутить воду в своем приближении, показывая таким образом свое недоверие, на том дело само сошло на нет. Первые годы об этом время от времени вспоминал кто-то из придворных, но спустя время имя усопшей женщины прочно вымылось из памяти всех, по крайней мере так могло показаться.

На службе Марек и познакомился с Хельмутом, уже тогда сильным ворожеем, уважаемым среди простых солдат и армейских чинов, приверженцем старых взглядов, чем он и покорил впечатлительного наследника. Сперва их отношения строились в формате учителя и ученика, хоть официально Хельмут и не был наставником не только Мареку, но и вообще никому иному. В то же время ворожей никогда не отказывал помочь в тренировке по владению оружием, стойкости, выдержке, хладнокровию и всегда был не прочь открыть мудрости ворожеев, научил Марека правильно отдыхать и собираться с силами, а чуть позже отвадил наследника от обильного употребления выпивки, на короткое время ставшей проблемой, проучив целебными побоями, а потом травами. Подросший наследник часто оказывался в разъездах, выполняя служебные задания по конвоированию дорогих и важных грузов, поимке и передаче суду грабителей, много раз бывал на обучении в соседней Скаллаве, с которой вообще-то сложись не самые хорошие отношения лично у Верзита, он считал Скаллаву рассадником деспотизма и культистов. После того, как Хельмут стал Мороком, они почти не встречались, и как раз незадолго до этого в поведении Марека стали рельефно проявляться подозрительные черты и привычки, которые настораживали некоторых людей, кто близко знал его прежде. Да, ходили слухи, будто Марек готовит восстание против отца, чтобы занять его место на троне, но явных подтверждений тому не существовало, чтобы стало возможным обвинить его публично, а на предположения и намеки Верзит реагировал прохладно, ему нравились только неоспоримые факты, которые очевидны всем, не важно с каким контекстом. Такого рода домыслы вообще ходили во все времена на любой земле и антагонизм отца-Правителя и сына-наследника был чем-то вроде традиции, к которой относились скорее как к постановке и фольклору, нежели к реальной угрозе, хотя прецеденты возникали и не раз.

Найти хоть какие-то зацепки, связанные с поиском Марека, можно было через общих знакомых, в Большаке проживало как раз пара таких человек и еще парочка жила в мелких селениях, не доезжая города. Хельмут понимал, что даже если Правитель Верзит решить объявить его преступником, весть об этом так быстро не долетит до Большака из-за неповоротливости судебной системы, сильно погрязшей в волоките и лени, особенно в Вирмы; но даже если бы указ и долетел, в городах давно уже не спешили беспрекословно выполнять волю Вирмы, так что здесь Хельмут находился почти в неприкосновенности даже для тех, кто узнает его в лицо. Арестовать его, возможно, не смогли бы, но поднять шум, привлечь внимание и всячески создать суету – вполне могли, а этого ему совсем не нужно, дело и без того сложное.

Приближаясь к поселению Моливище, он издали заметил клубы черного дыма, вздымающиеся над горизонтом, видимо от горящего дома или пары домов, оттуда же отчетливо доносились крики. В деревне что-то происходило очевидно сражение или что-то в этом роде.

– Ну, Марек, если это ты чудишь…, – угрожающе прошептал Хельмут и лягнув лошадь рванул вперед.

Въехав в поселение, он наткнулся на группу людей, внешне похожих на солдат, но еще больше похожих на мародёров. Всего их было человек двадцать пять. Часть из них грузила вещи и мешки на телеги, другие жгли дома, бросая в них факелы, иные хватали женщин и волокли их, остальные либо гонялись за людьми и рубили местных жителей без оглядки на пол и возраст или просто развлекались и смеялись. Хельмут на лошади выехал в центр селения и выкрикнул:

– Немедленно прекратить! Это приказ!

Толпа вояк тут же отвлеклась от своих черных дел и с любопытством и насмешкой принялась смотреть на одинокого воина в офицерской форме. Эта пауза позволила некоторым жителям вырваться или начать прятаться и убегать, совсем не интересуясь той персоной, что нагрянула, ведь нынче ни от кого добра не жди.

– Это кто у нас тут нарисовался, а? Командир из Большака, а? – доносилось от солдат-мародёров.

– Вы кто такие? – спокойно спросил Хельмут, рассчитывая, что эти люди могут быть хоть как-то причастны к заговору, Мареку или Рестонии.

– А ты кто такой, ублюдок? Большак, да? Большак?

– Я тот, кто наводит порядок и убивает тех, кто его нарушает.

– Ну так чего замер тогда!? Наводчик порядка ты!

Мародеры рассмеялись в десятку глоток. Это оказалась обычная орава грабителей из земель Нырищи. Между посадником Нырищи и Большака случился конфликт на почве земельных вопросов и время от времени группы солдат, но вообще уже опустившихся до уровня простых бандитов и мародеров вторгались в земли друг друга и грабил местных жителей. Между собой они встречаться не любили, предпочитая терзать тех, кто не мог защитить себя. Помимо всего прочего они активно жгли друг другу поля в летнее время, чем в целом вносили разлад в сельское хозяйство и сборы налогов всей Вервины. Хельмута они приняли за одинокого командира из Большака и с огромной радостью и себе на потеху хотели особо изощрённо убить. Сам Хельмут, полагаясь не только на чутье, но и она опыт, понял, что перед ним всего лишь жалкая шайка пропитых недотеп, набранных когда-то в рекруты из таких же крестьян, плохо обученных и экипированных, и толком не умеющих ничего. Допрашивать их не имело смысла. Он надел шлем, слез с коня и сам решил потренироваться, не используя для начала заклинания.

Бандиты бросились на него всей толпой, орудуя в основном топорами, палицами и один неумело махал секирой. Именно человеку с секирой первому Хельмут снес голову, что сразу деморализовало остальных, чем любезно и воспользовался Морок и в могучем вихре прикончил еще четверых. Мародёры замешкались, они не привыкли противостоять умелому воину, но тем не менее пробовали совершать выпады по паре человек, однако каждый выпад заканчивался для противника контратакой и смертью. Хельмут добивал последних, отрубил одному руку, после чего проткнул заполыхавшим вдруг мечом, тут же оглушил второго щитом и прорезал горло. Четверо последних бросились убегать, побросав лошадей и растратив смелось, но верный своему делу Хельмут не любил кого-то прощать, потому для завершения процесса издали запустил в противников ураган ледяных игл, который никто пережить не смог.

Местные жители тихо и осторожно выходили из укрытий, приходили из леса и благодарили Хельмута за спасение, и впервые за несколько лет он услышал заветные и забытые фразы:

– Спасибо тебе, ворожей.

– Долгих лет, ворожей.

– Хвала Большому Миру!

Они благодарили не просто человека, они благодарили и славили ворожея. Старики, женщины, дети и мужчины обнимали его и выражали глубокую признательность за защиту. Это был один из самых лучших моментов за последние годы. Это то, что преисполнило его сил и веры в то, что он делает и делал всегда.

Ему удалось узнать, что Марек с отрядом был здесь всего день назад, он заезжал к местному старосте и с ним отправился в сторону Большака. Что за дела у них никто ответить не мог, но и это было уже что-то. Дав лошади немного отдохнуть, и отдохнув сам, через пару часов Хельмут рванул вперед. Проехав еще пол дюжины поселений, он также узнавал, что в некоторых из них бывал отряд солдат и с кем-то встречался, а после они уехали. Все указывали один путь – к Большаку.

Большак – довольно крупный город, растянутый по равнине, окруженный стенами, а пространство рядом наполнено сторожевым вышками. Благодаря ландшафту просматривались они очень далеко, что в случае любых бед давало преимущество в скорости оповещения. В последние годы вышки применись все больше для уведомления о стычках с нырищенскими бандитами, приходившими с запада, но иногда сюда добирались налётчики из самой Рельяры. Пограничный Большак уже два десятка лет страдал от самых разных напастей с соседями, и только восточная крепость Трубеч стойко охраняла проход в Засекских горах, и оттуда угрозы давно не приходило, да и сами земли Трубеча были спокойными, и именно там сохранялся дух старой Вервины до сих пор. Однако именно южное направление, пусть и наполненное приходящими опасностями, оказывалось самым востребованным, так как через него шли торговые пути, что делало Большак одним из самых динамичных и богатых городов в новейшей истории Вервины. Здесь можно было все потерять, но и все приобрести. Многое зависело от человека и случая.

В Большаке Хельмута в лицо знало не мало людей, и чтобы избежать возможной встречи с кем-то из заговорщиков, тем же Ярецом, он решил использовать амулет Зрак, под его действием, в ночи он спокойно прошел в город и добрался до дома своего старого приятеля Хотена – редкостного хитреца, удачливого торговца, собирателя древностей и ловкача, способного почти любому запудрить голову, договориться, продать, купить, и достать вообще что угодно. Сейчас он довольно богатый и степенный человек, ведущий почти оседлый образ жизни, но, когда юный Хельмут только с ним познакомился, Хотен был тем еще искателем приключений и отчаянным человеком, любящий деньги, внимание и пускание пыли в глаза. Все у него в жизни было: женитьба на богатой женщине, с последующим проматыванием ее состояния, азартные игры и долги, бегство от законов и бандитов, политические интриги, любовные треугольники и даже пентаэдры, незаконная торговля артефактами и их подделками, дружба с наследниками престола и бездомными, тяжелая зависимость от ирия, потеря мизинца на ноге по глупости, путешествие по морям и океану, конфликты с ворожеями-наемниками, сражение с Лишеником (это вышедший из ума ворожей, который не смог совладать со своим разумом и утративший контроль над собой, поддаваясь только инстинктам и иногда случайно и хаотично используя ворожбу), в этом «сражении» он почти сутки просидел на дереве, пока Хельмут не убил чудище. И это только часть его биографии. Сегодня Хотен живет прекрасно: он по прежнему не женат, он богат, у него много детей, но все они далеко и ни одного его ребёнка нет в Большаке, а Хотен все еще проворачивает дела даже для Правителей, доставая то, чего, казалось не существует в Большом Мире.

Хельмут постучался в дверь, сняв с себя амулет. В темноте улицы он не сразу нашел нужный дом, а потому нарезал несколько кругов по городу, прежде чем вышел к дому Хотена. От ношения амулета у него кружилась голова, и когда дверь открыла прислуга, он резко зарыл лицо рукой от яркого света. Девушка испугалась и попыталась захлопнуть дверь, решив, что это какой-то бродяга, но Хельмут не дал ей этого сделать, прихватив дверь и шагнул в дом. Тут же на него бросились двое крупных мужчин, охранявших особняк. Не желая никого калечить, и не желая использовать ворожбу, Хельмут аккуратно отбился от них кулаками и едва закончил, как расслышал щелчок от взведенного арбалета.

– Хотен, я скорее всего успею увернуться, – любезно предупредил он.

– Хельмут? – удивился хозяин дома. – Да вы с Мареком сговорились что ли? То один под покровом ночи, то второй. Что за манеры у вас?

– Поговорим? – спросил Хельмут, жестом предлагая опустить арбалет.

Он помог подняться на ноги охране, извинившись за инцидент, а те, в свою очередь, ответили, что были даже рады показать хозяину, что не зря едят свой хлеб, а то он всегда их ругает за безделье, а тут вторая ночь подряд с дракой.

– Вчерашнего-то скрутили? – спросил Хельмут.

– А то! Еще и как скрутили! – в один голос ответили бугаи.

«Что ж, при случае будет повод над ним пошутить. Если не убью его раньше» подумал про себя Хельмут.

Хотен махнул рукой и пригласил Хельмута к себе на третий этаж дома. Несмотря на возраст и отсутствие пальца, Хотен ловко и быстро шагал по лестнице, прихрамывая как будто даже для солидности. Он все еще остался тем же сухим и крепким человеком, не поддаваясь годам. Лицо его украшала тонкая полоска строгих усов, голова уже почти облысела, однако он не терял шарм, и по дому ходил в дорогой одежде и курил какую-то дрянь, иногда глубоко прокашливаясь с утробной хрипотой. Его хитрые маленькие глаза все также внимательно бегали, точно охотник высматривает себе добычу полегче, а цвет глаз с возрастом стал как будто даже светлее, превратившись в небесно-голубой – чистый цвет, маскировавший серенькую душонку. Хотен не был однозначно плохим человеком, но и до конца хорошим не состоял, это был мужчина деловой, искавшими выгоду и готовый на все, но свои моральные нормы (ведомые только ему) все же имел и от них не отклонялся. Он любил помогать друзьям и имеющим власть людям, порой бесплатно, не безошибочно полагая, что все это может к нему вернуться, что обеспечивало его хорошими знакомствами по всему континенту. Об одном жалел, что он не ворожей, ведь как он верил, будь у него эта сила, весь мир бы ему покорился и всякий раз его удивляло почему Хельмут такой скучный и аскетичный с его-то способностями. Но говорил он это в шутку понимая, что способности даны не как дар, а тренировки длинною в жизнь с отказом от обычного, понятного людям счастья.

– Ну что, выпьешь со мной за встречу? Ах да, ты ж не пьешь! Все забываю. Скучный ты ворожей, печальный, скупой, в смысле эмоций. Давно уже ваш брат перестал быть таким, давно это не запрет. Все ваши и пьют и по женщинам без остановок бегают, используя силу по назначению, если ты понимаешь, о чем я. В общем, и делают все что им заблагорассудиться. А ты все нет. Вот за это я тебя и люблю, а их нет. Такие времена, друг! Ах, ужасный век, ужасные сердца! – вещал Хотен. – Кстати, а Марек выпил со мной. Да. Вот так.

– Это большая удача, что Марек был у тебя. Ради него я и пришёл.

– Чур с тобой, Хельмут, ты чего? Тебе поручили убить наследника? А как же суд? О нет, нет, тогда я тебе ничего не…

– Марек – предатель. Возможно, предатель.

– Постой, постой. Давай сначала, – оживился собеседник, любивший ценную информацию, особенно что касалось дискредитации важных людей.

– Времени мало, давай лучше ты.

– А что я? Я ничего не знаю об этом. Первый раз слышу.

– Зачем Марек встречался с тобой?

Хотен сел в кресло, налил себе здоровый стакан выпивки (пить он стал больше, чем прежде) и хитро глядя на Хельмута сказал:

– Эх, а помнишь наше с тобой приключение в Яругве и Рельяре? А в Тресках? А в Тирверии? Какие были времена… Как бы я хотел снова повторить что-то такое. Ах, впрочем, вернуть ли времена? Куда бы мы не поехали, так как «в тот раз» не будет. Не будет уже никогда. Но ты хоть помнишь?

– Помню, но давай насладимся этим воспоминанием позже, давай ближе к делу.

– Хельмут, Хельмут…

– Не вынуждай меня использовать заклинание.

– Так ты значит со старым другом. Т-а-а-к, прямо как в тот раз.

– Хотен!

– Ладно, ладно! Уговорил! Всегда ты был таким серьёзным, Хельмут. Даже предаться воспоминаниям с тобой не получается.

Хотен перекинул ногу на ногу, демонстративно прищурился, как будто передразнивая хмурый взгляд ворожея и спросил:

– Кратко или подробно?

– Не разменивайся на детали. Говори главное.

– Ладно. Слушай. Помнишь, несколько лет назад я приезжал в Вирмы? Кажется, с тех пор я там больше не был… а жаль. Ну да ладно. Тогда еще мы встречались все втроем: я, ты и Марек. Ты нас познакомил накануне еще. Кстати, больше мы так никогда не встречались. Я имею в виду втроем, так чтобы все сразу. Надо бы как-нибудь собраться. Но я отвлекся, извини. Извини! Помнишь, Марек тогда очень активно вещал свое недовольство политикой, которую проводит отец и вообще не одобрял многие решения, мы с тобой вроде как даже аккуратно с этим согласились. Может так, а может и нет, почем нам знать? А потом Марек, будем откровенны, стал нас вербовать в какую-то мутную историю с заговором, чтобы буквально занять место отца? Ну, мы тогда еще посмеялись, переглянулись с тобой так, помнишь?

– Я это помню. Давай дальше.

– Ну и молодец, я тоже помню. В общем, Марек тогда вроде бы как был еще юн и все такое, да и мы дали понять, что интриги с переворотами – это не наш профиль. Ну, не мой точно, за себя говорю. Да и ты вроде бы отказался.

– Едва ли тот разговор был серьёзный, – усомнился Хельмут, не понимая пока витиеватых речей Хотена, но понимая, что иначе он излагать все равно не умеет – терпел.

– И не был, ты прав. Но Марек прощупывал нас. Понимаешь? Особенно меня, ведь ты ему так славно меня отрекомендовал. Я это понял по тому, как события стали развивались дальше, – интриговал Хотен.

– Продолжай.

– Продолжаю. Значит, прошло уже сколько времени, в Вирмы я больше так и не приехал, и тут как-то является ко мне сюда лично сам Марек. Ну, не сюда, я тогда в другом месте жил, но это не важно. Явился он, вот так же точно явился как ты сейчас, ну и давай, значит, вещать. А молодец-то повзрослел, ну ты поминаешь, уже не тот мальчишка, толкует грамотнее, выглядит увереннее и все так осторожно. Видно, что ты приложил руку к воспитанию.

– Хотен, давай к сути.

– Я туда и иду, ты не даешь мне построить мыслью. Прямо как тогда в Тирверии…

– Хотен!

– Да, да, говорю же. Приехал Марек и говорит, что ему нужна помощь. А что за помощь, спросишь ты? Может быть ты помнишь, вернее помнить ты не можешь, но точно слышал, как и я, да и вообще многие (сейчас-то это уже как миф, но вроде как задокументированный), так вот помнишь истории про ворожеев Вервины, владевших заклинанием, не знаю как это правильно произнести, но вроде как камни с неба и огненный ураган или Виров ураган, но что-то такое. Слыхал о таком?

– Это два утраченных заклинания, если не ошибаюсь, это самое мощное и разрушительное, что смог пока познать Третий мир. Это не миф, записи отражены в хрониках.

– Ну, конечно, еще бы ты не знал. Я еще, дурак, спрашиваю у тебя.

– Давай дальше.

– Ах да. Да, все верно. Это не миф. Если я правильно помню, эти заклинания утратили как раз в период последней войны с Рестонией или что-то в тех пределах… вернее даже после нее. Во многом благодаря этой мощи их хваленые войска раздолбали залпами с воздуха, нарушая порядки в строю, снабжении и центрах управления группами армий. Причем хитрые рестонцы тогда придумали неплохую тактику, основав малые группы и воевали именно так. Они понимали, что одну большую армию разобьют на раз-два, вот и продумали толковую стратегию, сделав войну долгой и сложной для Вервины. Однако армия Вервины все равно победила, вернее те самые могучие ворожеи. Ну, и остальные ворожеи тоже так-то подсобили, ты не подумай. Но все знания с тех пор целы и вот и ты их применяешь, но что стало с теми двумя, самыми мощными?

– Носители заклинании не вели записей и не фиксировали знания. Двое из носителей погибли в той войне, осталось только трое, кто владел этой силой. Обычно они обучали самых могущественных и стойких ворожеев этому, но в тот период знания обрываются. Я не знаю почему.

– А что было дальше?

– Говорю же – не знаю.

– Ты правда не знаешь дальше?

– Нет. А ты?

Хотен улыбнулся и довольный облокотился на спинку кресла и сложив руки, приготовился делиться новой, добытой информацией.

– А было вот что. Один из трех выживший ворожеев, не помню точно его имени, он, скажем так, остался не совсем доволен теми почестями, которые достались ворожеям и захотел, даже нет, возжелал – ни много ни мало – стать одним из Правителей Вервины. Представляешь? Ты представляешь? Это вот то же самое, если ты бы захотел! Впрочем, ты бы точно не захотел, а вот я… Ну, в общем, времена тогда были не те, что теперь, и выскочке быстро указали на его место, причем свои же. Этот парень, недолго думая, решил мстить, и ровно в это же время на него вышли поверженные рестонцы, грезившие о реванше и, если бы им удалось заполучить знание о том, как создавать эти жуткие заклинания, их новое вторжение могло бы сильно осложнить житие Вервины. Иначе говоря, этот дружок решил стать предателем. Правда, осуществить задумку ему не удалось. Обман вскрылся им самим же, когда он однажды набрался (вопреки правилам) и хвастал, что скоро станет великим, но уже в другой месте, в другой армии. Двое других ворожеев разыскали его и между ними завязался страшный бой, каких свет не видывал. В итоге наш выскочка пал, но забрал с собой и еще одного ворожея.

– Откуда тебе это известно?

– Из рестонских архивов. Они скрупулёзно все записывали, в том числе вербовку нашего дорогого друга и все последующие события. Может они в чем-то и приврали, может детали напутали, но суть, не сомневаюсь, верна.

– Как ты получил к ним доступ?

– Ну, Хельмут, мир не так ограничен, как тебе кажется. На поверхности одно, но все внутри изрыто тоннелями и ходами, словно червями. Понимаешь? Я вращаюсь в кругах, в которых при должных деньгах и связях можно найти что угодно и это даже не будет незаконно. Марек оплатил все, вот я и достал ему информацию.

– Марек хочет найти эти заклинания?

– Именно! Имен-н-н-о! Приятно говорить с ворожеем, потому что вы умы и догадливы. А то знаешь, общаешься иной раз с кем-то, и ты ему и так и этак подводишь, а он все как дерево – ничего не понимает. Родился деревом и будет деревом пока не помрет.

– Хотен, не отвлекайся, – все еще терпеливо одергивал его Хельмут.

– Ах да. Ну так вот. Что я еще узнал алчно спросишь ты? А узнал я вот что, мой нетерпеливый друг, но уже из архивов в Вирмы. После инцидента с нашим изменником выживший ворожей пришел в Великий Круг с докладом. После была встреча с тогдашним правителем, его звали Рогануч, если ты забыл. Так вот Рогануч решил, что разрушительная сила заклинаний может однажды нанести вред Вервине и они приняли решение больше не обучать ворожеев этой силе, заменив качество на большее количество ворожеев, а единственный носитель пообещал до конца жизни держать знания об этих заклинаниях в тайне и унести с собой в могилу, как водится. Но как ты, наверное, догадался, он все-таки решил эти знания сохранить, но сделать довольно хитро, но в тоже время незатейливо. Я думаю, ты бы потупил также, как и он, что касаемо метода сохранения знания. Это знаешь, в твоем стиле, прямо….

– Только не говори, что вам удалось их найти.

– Ха, если бы! Ты бы первый узнал. Наверное. Но нет, удалось, точнее удалось найти лишь часть.

– Что именно?

– Ворожей, хранивший это знание, разделил его условно на шесть частей. В трех фрагментах он описал это заклинание, четвертым служит его дневник, рассказывающий как вообще всем этим пользоваться, пятое – это древний язык, то есть чтобы прочитать три фрагмента нужно знать язык древних, а ответов особо не сыщешь, потому что там какой-то совершенно дурной, как у нас говорят, диалект, и шестое – компонент, усиливающий разум. Проблема этих заклинаний в том, что их нельзя так просто изучить, нужно нечто, уводящее за грани. Я знаю, у вас есть какие-то зелья и камни, возможно, это оно и есть. Так вот, три части заклинания он, значит, спрятал в Кругах. Одну в Скаллаве, одну в Марре и одну здесь, в Вервине. В первых двух случаях никто об этом не знал, он это сделал тайно, не знаю как, но здесь, в Вервине, глава Круга знал подробности, он был посвящен в тайну и просил передать каждому новому главе, просто чтобы кто-то мог это знать.

– О каком Круге речь?

– Круг в Опанице.

– Да неужели? Мой основной Круг.

– Представь себе. И все это время, что ты пребывал там, глава Судиша все знал. Все это время. Вернее, он знал о том, что у него храниться один из фрагментов, все прочее было ему неизвестно. Наверное. Я так думаю. Может быть он даже не понимал фрагмент чего у него там храниться. Но вообще может быть все что угодно.