Текст книги "Сладкий грех"

Глава 15

Августовская ночь выдалась на удивление душной, жаркой и темной. Надвигалась гроза. Лотта никак не могла заснуть. Ее ум метался, как зверек, попавшийся в силки. Мысли переходили от Эвана, запертого в его маленькой, лишенной воздуха комнатке под крышей гостиницы, к его сыну, одинокому беглецу, на которого объявлена охота по всей территории королевства. Она все ворочалась, то взбивая подушки, то отбрасывая со вздохом. Это все от жары, в которой невозможно заснуть. А может, от мыслей, которые никак не давали ей покоя. Мощный порыв, соединивший ее с Эваном, подхлестнул ее желание делать что-то, предпринимать, помогать.

Она провела полдня на рынке и в магазинах, переходя с места на место, прислушиваясь к сплетням, стараясь подхватить малейший намек, где может скрываться Арланд Райдер. Она послала Марджери осторожно расспросить служанок и работников с мельницы, подбросив мысль об обещанной за информацию награде. Но ничего не было слышно. Большинство сплетен было о ней самой. Казалось, каждому интересно обсудить подробности ее лондонской прогулки. У всех на слуху история про то, как она застрелила своего бывшего мужа из старинного пистолета, после чего бежала, ускакав на одной из неоседланных лошадей из упряжки кареты. Ободряющим, однако, было то, что публика с одобрением восприняла все ее воображаемые приключения. Грегори Каминз был банкиром, а большинство не доверяло тем, кто наживает свои баснословные богатства во время разорительной войны.

Занавески в спальне внезапно взметнулись у открытого окна. Послышался скребущий звук, и какой-то человек перевалился через подоконник в комнату, обессиленно растянувшись на полу. Лотта схватила ночную вазу и угрожающе замахнулась. Может быть, это просто неумелый грабитель, но она и ему не оставит шансов.

– Умоляю, не кричите! – Человек поднялся и протянул к ней руку в красноречивом жесте. Он двинулся к Лотте и схватил ее за руку. Он весь дрожал, рукава тюремной рубахи висели лохмотьями, лицо в сочившихся кровью порезах.

Лотта всмотрелась и выронила свое оружие из рук.

– Арланд, – выдохнула она.

Арланд был точной копией своего отца. Смотреть на него – все равно что видеть зеркальное отражение Эвана. И все же при повторном взгляде это оказалось не совсем так. Юношеское лицо отражало молодость и неиспорченность, в сочетании с силой и настороженностью мужчины. Арланд был высок и широк в кости, но по-юношески долговяз и неуклюж, будто еще не совсем дорос до собственного тела. Он выглядел истощенным, больным и обессиленным.

Лотта почувствовала, как ее сердце дернулось и тяжело застучало.

– Им приказано идти сюда, – задыхаясь, сказал Арланд. Он говорил по-английски правильно, но с сильным французским акцентом, очень заметным. Он поймал руку Лотты, переводя дыхание. – Спрячьте меня, пожалуйста…

– Кто… – начала было Лотта, но Арланд только покачал головой:

– Пожалуйста, они уже рядом. Все объяснения потом…

Словно в подтверждении его слов, снаружи раздались тяжелый топот сапог, выкрики команд, нетерпеливый стук в переднюю дверь.

– Они обязательно найдут вас, если станут обыскивать дом.

Ее ум лихорадочно перебирал идею за идеей, чтобы найти подходящий выход. Невозможно допустить, чтобы он попал в руки властей. В прошлом она не раз готова была предать Эвана, но сейчас совсем другое дело. Эван может сам о себе позаботиться. Арланд – юноша, который играет по чужим правилам в такой страшной игре, как война. Он уже так много повидал и выстрадал. Кроме того, Лотта совершенно точно знала, что теперь уже никогда не сможет предать Эвана. И меньше всего – его сына. Что-то произошло между ними в тот день, когда он окончательно доверился ей, что-то глубокое и важное, сблизившее ее с Эваном гораздо надежнее, чем желание соблюсти собственные интересы, жадность или стремление к безопасности. Она не была уверена, что хотела этого. Самоотверженная любовь – это не по ее части. Но она не чувствовала в себе силы отказаться от нее.

– Раздевайтесь, – коротко скомандовала она. Арланд отшатнулся от нее:

– Прошу прощения, мадам?

– Снимайте одежду и спрячьте ее куда-нибудь. Ложитесь ко мне в постель.

Грохот в дверь повторился с новой силой. Лотта расслышала голос Марджери и звук отпираемых засовов.

– Делайте, что я вам говорю, – прикрикнула Лотта. – Ну же!

Она увидела отсвет понимания в глазах Арланда и подтолкнула его к кровати. Схватив свой отделанный лебяжьим пухом халатик, она подбежала к шкафу и, выхватив оттуда какую-то одежду Эвана, разбросала ее по полу вперемешку с собственной, как будто ее срывали в приступе страсти, не терпящей промедления. После этого Лотта поспешила к двери. Хорошо, что волосы в беспорядке – появление Арланда подняло ее с постели. Быстрый взгляд в зеркало убедил, что она выглядит достаточно растрепанно, то, что надо, чтобы сбить с толку преследователей. Лотта вновь окинула оценивающим взглядом шелковый халат и прозрачную ночную рубашку под ним. О да, есть чему сбить с толку кого угодно.

Внизу уже толпились солдаты. Марджери стояла со свечой в руке и выглядела маленькой и испуганной.

Лотта подошла к перилам лестницы и остановилась.

– Что здесь происходит? – властно, как и полагается представителям герцогской фамилии Пализеров, произнесла она.

Группа вооруженных людей внизу остановилась, замерев. Все подняли головы вверх и уставились на нее. Лотта демонстрировала свое негодование. В доме без ее ведома вооруженные люди. Прелестный маленький столик с цветами, стоявший внизу возле двери, оказался перевернут, гобелен сорван со стены. Громкие голоса доносились из гостиной, по дому раздавался грохот сапог.

– Солдаты, мадам! – с дрожью в голосе произнесла Марджери. – Они говорят, что в нашем доме укрывается сбежавший заключенный, – доложила она, бросив на Лотту извиняющийся взгляд. – Нас всех могли убить прямо в наших кроватях, мадам?

– Что за ерунда! – беззаботно ответила Лотта, спускаясь вниз по лестнице. – Как тебе в голову пришла такая чепуха?

Лотта повернулась к солдатам, которые смотрели на нее во все глаза с выражением похоти или удивления, но никто не остался равнодушен.

– Или ты считаешь, что нас насмерть затопчет толпа головорезов? Что же, очень может быть.

Ее взгляд упал на офицера, видимо возглавлявшего операцию, худенького и светловолосого, совсем еще юного.

– Лейтенант, объясните, что это за вторжение?

– Извините за беспокойство, мадам, – ответил покрасневший лейтенант. – Ваша горничная права – мы ищем беглого заключенного. Его видели неподалеку от вашего дома. У меня приказ схватить его.

– Ах, как драматично, – произнесла она. – А мне казалось, что в Вонтедже никогда не происходит ничего интересного. Тем не менее не стоит искать его за моими гобеленами. Это ручная работа и стоит кучу денег. Вы были бы очень добры, приказав своим людям проявлять большее уважение к моей собственности.

– Конечно, мадам, – сказал лейтенант, краснея еще гуще. – Поосторожнее там, – рявкнул он на одного из своих людей, который чуть было не упал, запнувшись, увлекая за собой книжную полку. Лейтенант вновь повернулся к Лотте: – Разрешите осмотреть верхний этаж, мадам?

– Ну, если вы считаете, что это необходимо, – с выражением скуки, ответила Лотта. – Но у меня будет к вам маленькая просьба, лейтенант. Может быть, вы не станете устраивать обыск в моей комнате? Я была бы крайне благодарна вам за это. Уверяю, никто не входил туда без моего разрешения.

Лейтенант остался непреклонен.

– Мадам, у меня приказ обыскать весь дом, не делая исключений. Любой может забраться через окно и спрятаться где-нибудь, пока вы спите. Это необходимо для вашей же собственной безопасности.

Лотта слегка коснулась его руки, и лейтенант послушно умолк.

– Едва ли можно говорить о том, что я спала, лейтенант, – очень искренне произнесла Лотта. – Стоит пояснить?

Прошло некоторое время, пока лейтенант сумел переварить сказанное. Наконец, в его глазах блеснуло понимание. Лотта подивилась, так ли давно он и впрямь покинул стены школы. Так или иначе, но просветление наступило, и он густо покраснел. Лотта испугалась, как бы его не хватил удар.

– О! – выдохнул он, окинув взглядом ее фигуру в полупрозрачной ночной рубашке и теряя самообладание, срочно перевел его на картину в дальнем конце комнаты. – Насколько мне известно, – сказал он, – лорд Сен-Северин вместе с остальными пленными находится под стражей в «Медведе», мадам.

– Так и есть, – согласилась Лотта. Она простодушно взглянула ему в глаза. – У меня сегодня другой гость. Знаете ли, мне так одиноко, – сказала она с каким-то неопределенным жестом. – А знаете, как это говорится… Мужчина, который пренебрегает своей любовницей, открывает вакансию…

– Мадам! – воскликнул лейтенант, сделав огромные глаза.

Лотта не могла понять, что потрясло его больше: мысль о том, что она с такой легкостью изменяет своему покровителю, или ужас от того, что человек, подобный Эвану Райдеру, известному дуэлянту, мог сделать со своим соперником.

– Кто мог решиться… – пробормотал он.

– Никаких вопросов, лейтенант, – попросила Лотта, коснувшись пальцем его губ и поманив его за собой наверх. – Несомненно, я провожу вас наверх, но умоляю вас, не побеспокойте моего… друга. Он еще очень молод, принадлежит к хорошей фамилии, что живет по соседству и… – немного поколебавшись, продолжала она, – может произойти грандиозный скандал, если его инкогнито будет открыто. Я думаю, вам не захочется быть замешанным в этом.

– Разумеется, нет, – пылко согласился лейтенант.

Лотта видела, что его мысль заработала, лихорадочно перебирая все возможные кандидатуры по соседству.

Лотта отступила назад и стала подниматься вверх по лестнице, приглашая следовать за ней. Скоро он уже стоял перед дверью в комнату Лотты с выражением человека, на долю которого выпала миссия, совершенно лишенная смысла.

Лотта тихонько постучала в дверь спальни.

– Вы уже проснулись, мой дорогой? – шепотом спросила она, в то время как лейтенант мялся и краснел рядом с ней.

Ответа не последовало.

– Боюсь, он слишком изнурен, – созналась Лотта.

Казалось, лейтенант совершенно ослабел от тех образов, которые воображение услужливо подсовывало ему.

Лотта толкнула дверь спальни, чувствуя, как сердце уходит в пятки, и пропустила лейтенанта в комнату.

Арланд сделал все так, как надо. Лотта с облегчением перевела дыхание. Он спрятал свою тюремную одежду, а сам растянулся на большой кровати. Смятые покрывала оставляли открытыми лишь одно на удивление широкое плечо, часть руки и большую ступню, торчащую из-под простыней. Он лежал на животе с повернутым в сторону лицом, будто глубоко и крепко спал, тихонько похрапывая. Когда Лотта вошла в сопровождении лейтенанта в комнату, он сонно задвигался и вздохнул.

– Бедный мальчик, – посочувствовала она, обращаясь к лейтенанту и поднимая свечу повыше, чтобы лучше осветить комнату. – Он так устал. Сами видите, здесь больше никого нет, сэр.

– Но окно открыто, – возразил тот, с трудом отводя взгляд от мужчины на кровати. – Вполне возможно, что беглец взобрался по плющу и проник в комнату…

– Это я сама открыла окно совсем недавно, – продолжала улыбаться Лотта. – Горячая ночь…

– Представляю себе, – пробормотал лейтенант. Он даже сглотнул, снова представив себе, что могло здесь происходить, потом поспешно осмотрел два больших шкафа, стоящих в комнате. Стало ясно, что никто не прячется даже за шторами.

– Может, стоило бы проверить под кроватью? – с готовностью предложила Лотта.

Лейтенант отрицательно покачал головой:

– Думаю, в этом нет смысла, мадам.

– В таком случае можно считать, что ваше любопытство полностью удовлетворено, лейтенант, – проворковала Лотта.

– Так и есть. Благодарю вас, мадам, – запинаясь, произнес он, пятясь спиной к двери. При этом лейтенант имел вид человека, которого срочно вызывают по совершенно неотложному делу на другой край света. – Весьма любезно с вашей стороны.

Он скомандовал своим людям, и Лотта увидела, как они выходят из дверей дома.

– Они ушли, – сообщила Лотта Марджери, которая переминалась с ноги на ногу в наброшенном на плечи одеяле, охваченная нервной дрожью. – Отправляйся спать. Теперь ты в полной безопасности.

Она быстро и крепко обняла девушку и отослала ее наверх. Потом вернулась к двери и закрыла ее, чуть не подпрыгнув от страха и неожиданности, когда из тени выступил Эван.

– Я думала, что вы находитесь под замком. Как вам удалось выбраться оттуда? – воскликнула она.

– Через крышу, – ответил он, рассмеявшись. – Он здесь? – порывистым жестом схватив ее руку, спросил Эван.

– Наверху, – ответила Лотта.

Эван потянул ее в дом и запер за собой дверь. Потом повернулся к ней, обнял и поцеловал. Она почувствовала такое облегчение, благодарность и ласку, что душа ее буквально растаяла. Никогда прежде Эван не целовал ее, если только не хотел заняться любовью. Теперь Лотте трудно было скрыть улыбку, глядя в его забавно смущенное лицо, когда он отпустил ее. Сердце Лотты затрепетало.

– Вы все время находились там, снаружи? – спросила она.

– Достаточно долго, чтобы убедиться, что вы способны на бесстыдное кокетство с офицером британской армии, – ответил Эван. – Надеюсь, вы осознаете, что решились на предательство? Их взгляды встретились.

– Я знала, на что шла, – сказала Лотта.

Она увидела улыбку в его глазах, словно солнце отразилось в воде.

– Спасибо, – тихо произнес он.

Эван не задавал вопросов о том, может ли доверять ей, не требовал обещаний не предавать Арланда. Он просто стоял, глядя на нее. А она чувствовала, как ее сердце сжалось. Слезы теснились у нее в горле, не давая выхода словам.

– Вы доверяете мне…

Эван одарил ее сияющей улыбкой.

– Где он?

– В моей постели, – пожала плечами Лотта. – Где же еще можно спрятать мужчину в этом доме?

– Тот, о ком вы сейчас говорите, – мой сын, – засмеявшись, напомнил Эван.

Он бросился вверх по лестнице, перескакивая через две ступеньки. Лотта чувствовала в нем восторг, яркое пламя счастья, светившееся изнутри.

– Только не разбудите Марджери, – взмолилась она. – Бедняжка сегодня перепугалась до полусмерти.

Арланд сидел, устроившись на краю кровати. Он уже почти оделся и выглядел еще моложе, чем показался вначале. Отсветы пламени подчеркивали бледность его лица и черноту кровоподтеков на коже. Когда дверь открылась, он бросил тревожный взгляд и, увидев Эвана, на мгновение остолбенел, тяжело сглотнул и открыл рот, но не смог произнести ни слова.

В комнате повисла абсолютная тишина. Отец и сын не могли оторвать взгляд друг от друга.

– Мы не ожидали, что ты сделаешь это сам, – проговорил Эван охрипшим от волнения голосом.

Потом он протянул руку в странном нерешительном жесте. Арланд поднялся с кровати, двинулся через комнату и вдруг невероятно быстрым движением бросился в объятия отца. Лотта вышла и тихонько закрыла за собой дверь, оставив их наедине.

Страшная гроза разразилась часом позже, молния разрезала небо, дом сотрясали страшные порывы ветра. Лотта зарылась в одеяла и думала об Эване, который в эту минуту провожал Арланда в безопасное место под покровом кромешной тьмы и ливня. Ей не хотелось их отпускать, несмотря на то что оставаться в Монастырском приюте долго было небезопасно. Лотте пришлось привстать на цыпочки, чтобы поцеловать его в губы. Ее душа разрывалась от страха за него, острого чувства тоски, она знала – Эван никогда больше не захочет оставить Арланда одного без защиты. Все ближе то время, когда он уйдет от нее навсегда. Пока об этом разговор не заходил, но Лотта знала, что бегство сына изменило все планы, каковы бы они ни были. Он должен только удостовериться, что Арланду удалось благополучно покинуть берега Британии, а потом отправится он сам. Это случится не завтра и не через несколько дней, но очень скоро. Тогда она останется одна. Эван соединится с любящим сыном, они нужны друг другу. Она, как ребенок, когда-то оставшийся без отца, прекрасно понимала их чувства, хотя отчаянно желала сохранить Эвана для себя.

Лотта плотнее закуталась в одеяла, пытаясь выкинуть все эти мысли из головы, раз уж от них невозможно избавиться совсем. Воздух стал прохладнее, из окна веяло свежим запахом дождя и листьев. Прохлада коснулась ее лица, заставив вздрогнуть. Она чувствовала холод, который шел откуда-то изнутри. Никакие одеяла не могли помочь. Немногим меньше двух месяцев тому назад, стоя под яблонями в саду, она поняла, что отношения с Эваном не вечны и ей всегда будет одиноко. Отцы, мужья, любовники приходят и уходят. Мужчины – это существа, которые не достойны доверия.

Она не станет писать Тео о том, что произошло той ночью. Это решение было принято уже тогда, когда она укрыла у себя Арланда, совершив предательство, которое совершать не собиралась даже для собственного будущего.

Лотта лежала с открытыми глазами, глядя на занавески, которые поднимал ветер из окна. Гроза закончилась, наступила тихая ночь. Она не представляла себе, как сложится ее будущее без Эвана. Он заплатит ей достаточно денег, а в том, что будет дальше, не было никакой определенности. Словом, свое будущее она создала сама.

Глава 16

– Вы уже в курсе последних новостей, мисс Пализер? – шепнула на ухо Лотте миссис Омонд, когда они встретились в магазине мистера Винквофа перед рулонами модных тканей двумя днями позже. – Мисс Батлер, дочь викария, пыталась сбежать с капитаном Ле Грандом! Их схватили на эбингдонской дороге. Его бросили в тюрьму, а она сейчас дома, полностью обесчещена! Такой скандал! Ко всему прочему он раза в три ее старше, да и не слишком завидная партия. А ведь до этого скандала она обручилась с вполне приличным человеком, который, как говорят, получил патент на какой-то там двигатель. – Она так энергично потрясла головой, что ленты ее шляпки заколебались в такт. – Только представьте, мисс Пализер, в наше нелегкое время разбрасываться людьми, получившими патент! – Миссис Омонд закончила свою тираду и уставилась испытующим взглядом на Лотту. – А вы были в курсе?

– Естественно, я в курсе всего интересного, что происходит в городе, миссис Омонд. Я приложила все усилия, чтобы отговорить мисс Батлер от опрометчивого поступка, но… – доверительно сообщила Лотта, пожав плечами, приглашая собеседницу посочувствовать не признающей авторитетов юности. – Порой молодежь не склонна прислушиваться к нашим советам.

– Я думала, вы в курсе всех подробностей этого дела, мисс Пализер, – разочаровалась миссис Омонд. – Я ведь знаю, что очень многие обращаются к вам письменно, не имея возможности обратиться публично. Ну а теперь расскажите мне, что вам известно об этом таинственным побеге сына лорда Сен-Северина. Получили ли события какое-то дальнейшее развитие?

– Совершенно никаких новостей, – с ноткой сожаления ответила Лотта, покачав головой. – Похоже, ему удалось ускользнуть из рук властей.

– Не может такого быть! – не терпящим возражения тоном заявила миссис Омонд. – Да и где бы он мог укрыться?

– Это остается тайной, – с огорчением произнесла Лотта и улыбнулась собеседнице.

– О, эти французы! – воскликнула миссис Омонд. – От них одни неприятности!

Жизнь в Вонтедже тем временем уже входила в свою обычную колею после безуспешной охоты за беглым Арландом Райдером. Пленные офицеры снова получили разрешение покидать свои квартиры, войска вышли из города, а в магазинах было полно публики, готовой поделиться последними сплетнями.

– Боже правый, мисс Пализер, что происходит? – вдруг воскликнула миссис Омонд.

Лотта оглянулась, и до нее донесся гул удивленных голосов. Сам мистер Винквоф покинул свое место за прилавком, чтобы присоединиться к нескольким дамам у окна витрины. Они во все глаза смотрели на черную карету, запряженную четверкой прекрасных гнедых лошадей, которая притормозила на площади, пока возница что-то выяснял. Солнце играло на полированных боках экипажа с ярко блестевшим на дверцах гербом.

– О! – только и смогла выдохнуть пораженная в самое сердце миссис Омонд. – Чья же это карета? Ведь это же герб… Нет, такого просто не может быть! Неужели это…

– Герцог Фарн, – подсказала Лотта.

Дамы засуетились и заговорили все разом, что ужасно напоминало переполох в курятнике при появлении лисицы.

– Герцог Фарн здесь, в Вонтедже, почему здесь? Что могло его сюда привести?

– Разумеется, Фарн прибыл не для того, чтобы повидаться с лордом Сен-Северином, – обличительным тоном произнесла миссис Омонд, круто развернувшись и пронизав Лотту подозрительным взглядом. – Я слышала, они не поддерживают отношений.

– Мне ничего об этом не известно, – покачала головой Лотта, невольно засмотревшись на возницу, который уже вернулся на свое место и тронул лошадей. – Совершенно искренне говорю вам, я нахожусь в таком же недоумении, как и вы. Могу лишь предположить, что это как-то связано с побегом Арланда Райдера. Он ведь приходится дедом этому мальчику, – добавила Лотта.

На площади тем временем собралась толпа народу, магазины сразу опустели. Все собравшиеся провожали взглядами карету, пытаясь определить, куда она направляется.

– Она свернула на Прайори-Лейн, – трубным голосом городского глашатая объявила собравшимся миссис Омонд. – Мисс Пализер, не может же быть, чтобы герцог разыскивал вас?

– Очевидно, может, – предположила Лотта. – Прошу извинить меня.

Она подхватила свою корзинку, благодарно улыбнулась мистеру Винквофу и быстро двинулась в том же направлении, что и поразившая воображение зевак карета. Не пройдет и десяти минут, как вся округа будет в курсе прибытия Фарна.

На полпути к Монастырскому приюту ее встретила Марджери.

– Мэм, мадам! – Девушка задыхалась, как будто за ней гонятся. Она схватила Лотту за руки, пытаясь объяснить. – Герцог! Он здесь! Он хочет вас видеть! – Марджери в волнении прижала руку к груди.

– Отдышись, – велела Лотта, провожая девушку к тротуару. – Ни один герцог не стоит того, чтобы ты задохнулась. А уж герцог Фарн тем более!

Его сиятельство нетерпеливо ожидал Лотту в гостиной Монастырского приюта. Он смотрел на все с тем высокомерным пренебрежением, которое не оставляло сомнений в его истинном взгляде на происходящее.

Лотте никогда прежде не доводилось встречаться с герцогом Фарном. Они вращались в разных кругах общества в те времена, когда она блистала в лондонском свете. Лотта допускала, что Грегори мог быть знаком с герцогом, поскольку ссуживал огромные деньги политическим кругам, а герцог Фарн занимал высокий правительственный пост. С первого взгляда поражало несомненное фамильное сходство, которое ярко проявилось как в Эване, так и Нортеске. Правда, лицо у Фарна более сухое и удлиненное, волосы совершенно белые, глаза очень темные и живые и узкий рот с тонкими губами. Выражение лица свидетельствовало о постоянных приступах подагры. «Хотя, возможно, это всего лишь неодобрение», – подумала Лотта. Он не мог испытывать восторга от перспективы опускаться до переговоров с любовницей своего незаконнорожденного сына.

Естественно, это было первое, о чем он не преминул напомнить Лотте.

– Так вы и есть та самая любовница, которую завел мой сын? – отрывисто спросил он.

– Меня зовут Шарлотта Пализер, ваше сиятельство, – вежливо ответила Лотта. – Отношения с лордом Сен-Северином не являются моей единственной характеристикой.

Брови Фарна хмуро сошлись у переносицы, темные глаза оценивающе прошлись по ее лицу.

– Слышал, что бывший муж разошелся с вами, узнав об адюльтере, – сообщил он.

– Бессмысленно отрицать, – сдерживая себя, ответила Лотта. – Кстати, об адюльтере. Ваша светлость, смею предположить, что ваш визит как-то связан с вашим внебрачным сыном?

В глазах Фарна промелькнуло нечто вроде искры мрачного юмора.

– Ну надо же! Вы мне дерзите!

– Ваше сиятельство, вы пробыли в моем обществе всего две минуты, а уже не раз сумели глубоко задеть меня. Я не ожидала такого от благородного человека. У вас есть ко мне какое-то дело? Или вы уже откланиваетесь?

На этот раз Фарн едва смог сдержать улыбку.

– Я бы не отказался от бокала вина, мисс Пализер.

Спасибо за любезность, – добавил он.

Позвонив в колокольчик, Лотта вызвала Марджери, которая бросилась, не чуя под собой ног от страха, выполнять приказ, и вскоре два бокала вина уже стояли перед ними на низком столике. Фарн устроился в кресле у окна, устремив взгляд в яблоневый сад.

– Должен признать, вы здесь неплохо устроились, – процедил он. – Но ни за что не поверю, что Вонтедж может предоставить вам те развлечения, к которым вы привыкли. Не находите ли вы его чересчур провинциальным после Лондона?

– Все кажется провинцией по сравнению с Лондоном, с ним может конкурировать только Париж, – с готовностью согласилась Лотта. Она знала, что разговор затеян с какой-то целью. Герцог Фарн вряд ли совершил путешествие в Беркшир просто для того, чтобы поближе познакомиться с любовницей сына. Она могла только гадать, что ему нужно. Интересно, известно ли Эвану о визите отца и что он предпримет, когда о нем узнает.

– Меня все устраивает, – заверила она. – По крайней мере, пока.

Герцог Фарн улыбнулся весьма неприятной улыбкой.

– А ведь вы могли бы иметь намного больше, не так ли?

Холодок предчувствия охватил Лотту. Она отпила из бокала, стараясь оттянуть время.

– Вы так считаете? – вкрадчиво спросила она.

– Если сможете обеспечивать вашего брата той информацией, которая ему требуется.

Итак, значит, ему хорошо известно о том, как Тео завербовал ее для работы в пользу правительства. Сейчас она поняла, что Фарн находился в центре той паутины, которая опутывала Эвана. Странно, как эта мысль не приходила ей в голову прежде. Не секрет, что Эван и его отец прервали отношения. На протяжении многих лет герцог рассматривал своего внебрачного сына не иначе как болезненную занозу.

Пока Лотта раздумывала над ответом, Фарн заговорил снова.

– Могу представить, какие противоречия вас раздирают, – тихо произнес он. – Я уже говорил полковнику Пализеру, что он слишком многого от вас требует. У меня есть к вам… альтернативное предложение, которое полностью снимет трудности выбора.

Золотые отблески солнца рассыпались по узорчатому ковру, но Лотта не чувствовала их ласкового тепла. Ее била дрожь. Фарн говорил невероятно убедительно, даже сочувственно. Но в комнате повисло ощущение опасности. Обостренное чутье заставляло Лотту осторожно подбирать слова. Перед ее глазами стояло лицо Арланда в кровоподтеках и синяках. Такова реальность, которую создавал герцог Фарн по отношению к Эвану и его сыну.

– Вы очень точно описали мои чувства, ваше сиятельство, – призналась Лотта. – Благодарю вас.

– Думаю, мы по одну сторону фронта, – приветственно приподнимая свой бокал, предположил Фарн.

– Затрудняюсь ответить, – пожала плечами Лотта. – Просто я никогда не интересовалась политикой.

– Допускаю, – кивнул он. – Но ведь деньги вас интересовали всегда, не так ли, мисс Пализер?

Лотта стойко выдержала его испытующий, холодный взгляд хищника.

– Всегда, – спокойно подтвердила она.

– Значит, мы понимаем друг друга, – улыбнулся герцог.

– Не уверена, что вполне понимаю вас, – с сомнением произнесла Лотта. – Что конкретно вы предлагаете?

Герцог был озадачен столь откровенным поворотом.

– Моя дорогая мисс Пализер…

– А еще более важно, что я смогу попросить у вас в свою очередь, – закончила Лотта.

Фарн прошелся по комнате, остановившись возле камина, и остался там, опершись локтем на каминную доску.

– У меня всегда было желание помириться с сыном, – сообщил он.

– Вот как? – удивилась Лотта. – Поразительно.

Фарн метнул в ее сторону выразительный взгляд.

– С самого начала я делал все, что могло бы послужить к его пользе.

– Ну да зачали его вне брака, отняли у матери, воспитывали вместе с теми, кто его презирал, послали в школу, где травили за сомнительное происхождение, – пояснила Лотта. – Да, вы постарались на славу.

Герцог Фарн тонко улыбнулся, взгляд его оставался по-прежнему напряженным.

– Вы так пылко его защищаете. Думаю, он вам небезразличен.

Лотта прикусила губу. Меньше всего ей хотелось, чтобы герцог Фарн узнал, до чего ей дорог Эван. Но при этом необходимо узнать, что за судьбу Фарн готовил своему сыну. Она ответила герцогу холодной улыбкой.

– В данный момент лорд Сен-Северин предлагает мне больше, чем кто-либо еще, – пояснила она. – Значит, может рассчитывать на мою преданность.

– В высшей степени прагматичное отношение, – пробормотал Фарн. – Возможно, стоило бы сказать, что когда-нибудь мой сын поймет, что ошибся в своем выборе сначала Ирландской республики, затем Французской. Скажу вам, мое горячее желание – вернуть его в истинное русло.

– Да, – усмехнулась Лотта. – По всей видимости, он – большое пятно на гербе Фарнов и огромная помеха для вас.

– Вот если бы его можно было… убедить… изменить взгляды, – вкрадчиво произнес Фарн. Он позволил фразе повиснуть в воздухе.

– В таком случае герб вернет себе прежний блеск, – закончила его мысль Лотта.

– Он затрудняет мое продвижение в кабинете министров, – с неожиданной злостью сказал Фарн. Его злость и спесь поражали силой и яростью, как наступающий вал. – Наличие сына-перебежчика и революционера, впрочем, так же, как и достойного всяческого порицания, неузаконенного и беглого внука, далеко не способствует возвышению. Я могу упустить свой шанс.

– Могу себе представить, – сказала Лотта, вглядываясь в его лицо и покручивая ножку бокала. – А таинственная смерть в результате какого-то несчастного случая вас не устроила бы – слишком много различных слухов и разговоров. Ваши соперники могут использовать это против вас. Тогда вам не видать высот, к которым так стремитесь. Вот в чем причина того, что лорд Сен-Северин еще жив. Ну и, конечно, в том, что умеет постоять за себя.

– Мне даже приятно, что вам удалось так глубоко прочувствовать, с какой дилеммой я столкнулся, мисс Пализер, – сказал Фарн, сверкнув глазами.

– У вас всегда была возможность отпустить Эвана, – продолжала Лотта. – Отослать назад, во Францию. Славная смерть на поле сражения могла бы решить вашу дилемму.

– Увы, я не был уверен в том, что он предпочтет героическую смерть, – с горечью сознался Фарн. – Я не сомневался, что он переберется в Америку. Его взгляды так соответствуют идеалам этой страны. Скажите мне, мисс Пализер, есть ли у вас какие-нибудь сведения о местонахождении моего внука? Вы же понимаете, как для меня важно найти его прежде, чем он будет застрелен этими дурнями-солдатами. Тогда у меня может появиться новая проблема.

Могильный холод пронизал Лотту до самых костей, когда она заглянула в стальные глаза человека, который безжалостно высчитывал выгоду от каждого члена семьи, применительно к его собственным выгодам. И урон, который они могли нанести его политическим амбициям. Мурашки побежали по коже при виде того, с каким пренебрежением он относится к человеческой жизни. О да, он желал бы найти Арланда Райдера прежде королевских солдат. Он захватил бы его и использовал как сильный аргумент в давлении на Эвана. Эта мысль вызвала у нее отвращение, внутри поднималась тошнота.