Текст книги "Фиолетовый гном"

1

Серега просыпался медленно. Кругами, какими-то мутными серыми завихрениями поднимался на поверхность из глубины сна. Хотя и не хотел этого, совсем не хотел…

Где-то далеко, в другом мире, в ином измерении верещал будильник.

Вставать не хотелось, абсолютно не хотелось, категорически не хотелось, лучше сдохнуть сразу, чем встать…

Господи, когда ж я сдохну!

Подумал или сказал?

Серега открыл глаза, рывком оторвался от подушки и сел на постели. Резкий подъем тут же отозвался глухой болью в висках.

Да, проснись и пой…

Электронный будильник пищал заунывно, вредно, замолкая на миг и все сильнее набирая звук с каждой новой трелью. В полный звук он еще не вошел, самый голос даст, когда зазвучит подобие «Интернационала» в стиле техно. Вставай, проклятый, заклейменный! Очень подходит! Весь мир насилья мы разрушим, а кто против – рубанем со всей пролетарской дури…

И ведь не остановится пока не выключишь, такая зараза…

Удивительная зараза! Хоть бы ты его выкинул куда подальше, не раз предлагала жена. Хочешь – сама выкину, не могу больше слушать с утра пораньше это писклявое издевательство по мотивам музыкальных шлягеров!

Будильник Серега отстоял. Раскидалась… Он и так их сменил уже несколько, пока не подобрал себе тот, который поднимает железно, как трубный вызов на Страшный суд.

Суббота, между прочим, вспомнил он, сползая с кровати. Даже самые последние работяги вкушают заслуженный за неделю сон на своих квадратных метрах полезной площади. А он, новый русский буржуй, должен вставать ни свет ни заря, потому что, видишь ли, председатель правления краснодарского банка господин Красневский прибывает в столицу очень утренним рейсом и хотел бы переговорить лично и немедленно по прибытии…

Что за срочность такая? Впрочем, понятно… Кредиты, будь они прокляты! Последнее время теща Вероника повадилась набирать кредитов на развитие бизнеса и бездарно профукивать их со своими советчиками. Толку чуть, а проценты – как петля на шее. Хоть бы копейку вложила в дело, а не в прожекты, дура тряпочная…

И какого лешего Красневского принесло в столицу? – злился Серега, как всегда при раннем подъеме. Как будто здесь без него мало сволочи?! Итак председатель на председателе сидит и президентами погоняют, плюнуть некуда, чтоб не попасть в руководящую харю… Ох, прав был Мальчиш-Кибальчиш: наползут буржуины тучею – потом не выведешь, как тараканов из мусоропровода! Вот, не уберегли мальчиша, теперь маемся…

Может, телек включить? Вдруг повезло, вдруг самолет гробанулся, и господин Красневский уже сводит дебет с кредитом среди смоляных котлов адской VIP-зоны? Где ему, надо признать, самое место поближе к тепленькому …

Просыпаясь, Серега глотал на кухне крепкий и горький кофе. Курил сигарету. Смотрел с высоты двадцать седьмого этажа через просторные раздвижные окна на утреннюю Москву.

Да, весна… Не заметил, как зима началась, а уже весна… Парадоксы времени, разграфленного по листочкам ежедневника, где на месяца уже внимания не обращаешь…

По раннему времени столица выглядела спокойной, неторопливой, словно остановилась, наконец, перевести дух. Над улицами еще туманилась влажная дымка, но в вышине небо было чистым и по-весеннему пронзительным. Снег в городе уже сошел, но тепло пока еще не наступало. Обочины и скверики без травы и листвы выглядели голо и даже как-то неприкрыто стыдливо. Движение на Кутузовском уже наметилось, видел он с высоты, но без задержек, в пределах пониженной плотности выходного дня. Хоть это радует…

Ожидаемый звонок мобильника раздался все равно неожиданно. Серега подавился кофе, чертыхнулся в душе и нажал кнопку.

– Слушаю внимательно… – буркнул он.

– Сергей Иванович, это я! Я уже на месте, жду вас перед подъездом, только чуть левее, а то здесь не протолкнуться, в три слоя запарковано! – бодро отрапортовал Боря Захаров, личный шофер и телохранитель.

– Хорошо, Боря. Скоро спускаюсь, – пообещал Серега.

– Сергей Иванович…

– Чего еще?

– Звонил референт господина Красневского, они уже приземлились, будут у нас в офисе через час-полтора.

– Ладно, успеем.

– Да успеем, конечно, – поддержал шофер. – Я сейчас ехал – движение никакое, долетим со свистом!

Серега отключился. Допил кофе одним глотком. Хочешь не хочешь, а надо идти одеваться и мотать галстук на шею…

Серега знал, Красневский был из первых, из пионеров приватизации. Еще на заре капитализма открыл в Краснодаре агентство по торговле недвижимостью. Основу его благосостояния заложили несколько удачных сделок с квартирами, в которых вдруг в одночасье скончались одинокие старики. Интересно, сам душил старичков или с референтами?

Теперь вот летает в столицу бизнесс-классом и считается одним из самых преуспевающих финансистов юга страны. Так что пока будущий адский котел банкира Красневского проходит ходовые испытания на щадящих, низкотемпературных режимах, этот черт еще все мозги запарит…

Все-таки долетел зараза! Ну, нет в жизни счастья… Даже по субботам – нет!

После светлой кухни в спальне, завешенной тяжелыми шторами, показалось совсем темно. Сонно, тепло и уютно.

И завидно!

Он бы совсем не стал заходить, но забыл часы на прикроватном столике. Пришлось красться, шурша носками по ворсистому ковролину.

– Сергей, ты уже уходишь? – сонным голосом спросила Светланка.

Надо же, спящая царевна проснулась! В кои-то веки…

– Дела, – сдержанно отозвался Серега.

– Сегодня же суббота.

– Значит – субботние дела.

– Уходишь? Опять уходишь? – переспросила она с ноткой капризной угрозы.

Действительно проснулась, понял он. Вроде бы и заявилась вчера поздно, и пришла под газом, если не сказать – под парами… И чего не спится, если есть возможность?

– Я же говорю – дела, – повторил Серега, пристегивая часы. – Банкир Красневский прилетел из Краснодара, нужно обязательно встретиться.

– Да мне насрать на твоих банкиров! – хрипло сказала жена.

– Мне тоже, – заметил Серега. – Между прочим, это твоя маман жаждет, чтоб я его встречал и привечал. Как у них на юге говорят – лобзался в самые десны.

– Да мне и на нее насрать! – определила она из-под теплого одеяла. – Я вот только одного не пойму: у меня муж есть или нет?!

– Ну… – глубокомысленно заметил Серега.

Интересный вопрос, так сразу и не ответишь…

– Баранки гну! Я вот одного не пойму – кто меня, наконец, ебать будет? И когда, наконец, будет такое счастье? – ехидно поинтересовалась она.

Взбрыкнув длинными ногами, Светланка сбросила с себя тяжелое одеяло, раскинулась обнаженным телом по сине-розовой простыне с модными прямоугольниками. Она всегда спала голой, презирая пижамы и ночные рубашки.

Серега честно глянул на то, что ему предлагали. Классная фигура, что и говорить, закачаешься – какая фигурка, все точеное, все подтянутое, холеное, выглаженное, но не переразвитое спортивными упражнениями.

За фигурой она следит, как монахиня за спасением души… А вот губы себе зря подкачала, мелькнуло у него в очередной раз. Не идут ей толстые губы. Выглядит с ними, как ударница скоростного минета, этакая Анка-пулеметчица, геройствующая на сексуальном фронте…

Какой идиот вдруг решил, что губы у женщины должны быть толстыми? Нежными они должны быть, граждане идиоты и идиотки! Просто – нежными! – мелькнула мысль.

Когда-то он не мог смотреть на ее тело, чтоб не возбудиться. Теперь смотрел практически равнодушно. Да, глянь на любую красавицу и представь, что кому-то она уже надоела до тошноты…

– Откуда я знаю? – подчеркнуто спокойно удивился Серега. – Мне бы твои заботы! Ну, найди кого-нибудь на пару палок по-быстрому…

Давно, в прошлой жизни, эта фраза звучала семейной шуткой. Правда, доля шутки постепенно сошла на нет…

– Найду! – злорадно пообещала «красавица полусвета». – Думаешь, не найду?

Все-таки, почему полусвета? – снова подумал Серега.

Ах да! – неожиданно вспомнил он. Как-то бывший профессионал пера Жека рассказывал ему под пиво, как гламурные журналисты созидают новую, политкорректную терминологию. Например, называют теперь богатых шлюх, болтающихся вокруг элитной творческой тусовки, «дамами полусвета». Почему не полного света? Тут уже возможны разные толкования, ехидничал Жека. Например, что шлюхи – они и есть эти самые, им нужно оставить место для полутьмы…

Захочешь – не возразишь…

Все правильно, именно это он и пытался вспомнить уже неделю, с тех пор как просмотрел ту статью в сиропном журнале. Помнил, что где-то слышал, вертелось в голове…

И как он мог забыть? Может, склероз подступает? «Вот пришел к нам Дед Мороз и принес с собой склероз. А за ним идет маразм, он подарки нам раздаст…» Не слишком складно, зато – правда жизни…

– Обязательно найдешь! Свинья грязь всегда найдет… Я просто уверен… – с облегчением пробормотал Серега, выходя из спальни. Вспомнил! По крайней мере, один вопрос на сегодня отпал…

– Пошел ты! – тонко выкрикнула она ему в спину.

– Сама пошла! – ответил он, не оборачиваясь.

Вот и поговорили. Перекинулись по-семейному парой ласковых. В сущности, это уже и как грубость не воспринимается. Грубость должна цеплять, а все это даже не задевает. Просто сложившаяся манера общения…

И ведь найдет, стерва… Вот выспится (в отличии от него!) и найдет…

Да и черт с ней, пусть трахается, подумал он равнодушно.

А что за нее беспокоиться? Отбеспокоился уже! Забеременеть она все равно не сможет, после неудачного аборта во времена Шварцмана она, оказалось, даже рожать не способна. А в смысле заразы – без презерватива он давно уже к ней не прикасается…

Вполне современный брак, где раздражение друг другом настаивается годами, как хороший коньяк, но еще не перешло в стадию открытой кухонной поножовщины.

Это он давно определил для себя.

Да, последнее время их брак все больше напоминает сатирический спектакль на семейную тему, думал Серега, спускаясь на бесшумном лифте с высоты элитного небоскреба стиля «таджик-строй-где-попало». Действительно, чем не водевиль с ехидным подтекстом? Муж – весь в делах, жена – вся в заботах как убить время, когда ни черта не делаешь… Оба полярны до полного антагонизма, думают о разном, говорят о разном и остается только понять, зачем они вообще живут вместе. Во времена его молодости в телевизоре крутили много таких постановок на тему буржуазной морали. Вот только он никогда не предполагал, что докатится до роли главного действующего лица.

Оказывается – не так уж смешно, скорее, противно.

И зачем жена настояла на этой безумной пятикомнатной квартире, где квадратный метр сопоставим с ценой листового золота равной площади? – не понимал до сих пор Серега. Тогда он согласился, даже одобрил, искренне думал, вот будут дети, и не один ребенок, и каждому – по большой и просторной комнате. Серега до сих пор помнил, как маленьким радовался появлению собственной комнаты, где в картонном ящике для игрушек с удобствами размещалась самостоятельная вселенная. А им, – сразу, по праву рождения с серебряной ложкой во рту.

Семья, уют, любящая жена-красавица, круглые, смешливые рожицы ребятишек, шепелявые утренники в детских садиках и первые отметки в школе… Именно так в глубине души представлялась их будущая жизнь. Идиллически-уютная картинка счастливой семьи, смахивающая на нарядный лубок… Может, хоть это избавит от стойкого привкуса дерьма, с которого все начиналось, рассуждал он пять лет назад.

Мечты? Скорее, надежды…

Честно сказать, в то время он в глубине души продолжал ревновать Светланку к покойному Хозяину, соглашаясь на все, лишь бы подчеркнуть еще раз: с ним – не хуже. А дети, семья, уют – безусловный плюс в его пользу. Огромный плюс! И только потом Серега узнал, что и этого у них не будет, потому что не может быть никогда.

Но она же знала!

В сущности, потребовалось не так много времени, чтобы понять, чего у них нет и не может быть, решил он впоследствии. Быстро разобрались, что – он, что – она…

Серега разлюбил Светланку внезапно. В один момент. Проснулся утром, приподнялся на локтях и закурил сигарету. Каждый день зарекался курить прямо с утра натощак и всякий раз откладывал зарок назавтра…

Он посмотрел на щеку жены с отчетливым розовым следом от рубца подушки, на завитки белокурых волос, разметавшиеся, как водоросли в воде, на тонкое плечо, приподнявшееся из-под одеяла, на отчетливую косточку ключицы, на маленькую грудь, свесившуюся во сне безвольным мешочком… Смотрел и понимал, что он больше не любит эту женщину.

Да, она красива, богата, она желанна каждому первому мужику, но он, Серега Кузнецов, муж, не испытывает к ней ничего, кроме обычного периодического желания самца к случайной привлекательной самке. Нет между ними ничего общего, вообще ничего…

А прошел, между прочим, всего лишь год после свадьбы, только год с мелочью. И, следовательно, им, молодым, как говорится, еще жить, поживать и добра наживать. Или, в современной интерпретации, читай – имущества.

Она…

Кто знает, как у нее все это проходило? Не рассказывала, конечно…

Уже потом, когда он вдруг обратил внимание, что в запах привычных духов жены вкрадывается резкая нота мужского одеколона, что табачный дух от нее пахнет почему-то крепче ее обычных слабеньких сигареток, Серега по старому знакомству обратился в одно детективное агентство: проследить, выявить и доложить. Даже не в силу оскорбленного самолюбия собственника, просто на всякий случай. Хотел быть в курсе, положение обязывает – быть в курсе, он уже усвоил, что положение – всегда обязывает.

Частные детективы провели большую работу, надо отдать им должное. Не только проследили, но и выявили. Прорыли вдоль-поперек и настоящее, и все семейное прошлое богатого и уважаемого клиента. Принесли ему развернутый отчет на десяти страницах мелким шрифтом.

Серега наскоро пробежал и обалдел сразу. Потом заперся в кабинете и перечитал уже более вдумчиво, под коньяк с сигаретой.

Когда Серега застукал первую жену Светика с Жутким братом, вспоминал он, из него словно воздух выпустили, так быстро и сразу кончились силы. Он действительно чувствовал себя бычком, оглоушенным деревянным молотом…

Узнав об измене второй жены Светки (не везет ему с этим именем!), он, наоборот, даже взбодрился. Читал отчет детективов и сам чувствовал, как закипает внутри нехорошее, злое веселье. Ну, баба! Ну, стерва! Дает стране угля, мелкого, зато – с перебором!

Говорят, любая драма при повторении превращается в фарс, и что-то в этом есть – это точно… Начинаешь видеть в происходящем в первую очередь смешные стороны. Может, потому, что всю драматическую подоплеку ты уже пережил и похоронил в душе? – размышлял Серега, от любопытства почесывая нос над интимным отчетом.

Надо признать, по сравнению с теперешней Светкой, прежний Светик была просто добродетельной матроной. Оказалось, своего первого любовника Светланка завела уже через полгода после их свадьбы. По внешности (прилагалась фотография Поляроидом) полное чмо – маленький, начинающий лысеть брюнетик томного восточного типа. По статусу – получмо, управляющий директор бутика женского белья. Даже не хозяин магазина…

Впрочем, с ним Светланка проваландалась не больше месяца, быстренько его бросила и переключилась на модного, но стареющего актера. Фотография опять-таки добросовестно прилагалась. Серега его сразу узнал, много раз видел по телевизору и пару раз ручкался лично, на презентациях.

Надо же, никогда бы не подумал! – удивлялся Серега. Почему же все говорят, что актер – голубой? Или он – «би»? Во все руки от скуки? За неимением крепкого, мужcкого воткнемся в мягкое, женское, потому как на безрыбье, под настроение, и сам раком встанешь…

Потом был еще один актер, за ним – театральный режиссер (понесло девушку в искусство – культурки похавать!), журналист (ну это уж совсем за гранью!), модный фотограф (ага, вот откуда художественные снимки!), политик, еще политик, управляющий сети супермаркетов (милый, ты-то куда со своим колбасным рылом?). Дальше Светка переключилась на спортсменов. Гимнаст-чемпион (ну, растяжка у супруги тоже хорошая, небось не ударила в грязь лицом, подставляя жопу!) и, наконец, футболист-форвард, роман с которым продолжался уже полгода.

Итого – одиннадцать человек, подсчитал он. Впору рисовать звездочки на бедре, как на фюзеляже заслуженного истребителя.

Вот боевая подруга жизни…

Хорошо, что к тому времени он уже окончательно знал, что не любит ее. Иначе сошел бы с ума от ревности и обиды. А так – остается только брезгливо поморщиться, словно вспоминая отрыжку от позавчерашнего супа с кисловатым привкусом.

Жизнь такова, какова она есть, не более… Так мир устроен! – философски подытожил Серега, выливая остатки коньяка из бутылки в стакан для сока…

По большому счету, отчет детективов не изменил ничего. Даже не информация к размышлению, просто факты к сведению. К тому времени они уже не общались друг с другом без скрытых шпилек, где постоянным рефреном звучало: ты меня не понимаешь, не хочешь понять, пошел ты, сама пошла… После их первого, хорошего, в чем-то даже медового, года раздражение друг другом, манерой есть, говорить, ходить и одеваться, стало накапливаться в стойкой прогрессии.

Только что это меняло?

Ничего! Условия сделки подписаны и пересмотру не подлежат! Не зря же говорят: браки по любви заключаются на небесах, а на земле – по расчету. Особенно, если в деле замешан управляющий пакет акций. Прямой расчет, голый, как его супруга после очередной презентации со спиртным, усмехался Серега…

Самое странное, что, несмотря на обоюдную злость, секс у них все равно продолжался. Пусть не со спортивным азартом молодой и влюбленной пары, пореже, но Серегу периодически будило то, что Светланка начинала скользить по нему губами и языком. Мелко покусывала и урчала, как голодная кошка, теребя его тонкими, прохладными пальцами.

Серега злился, всегда злился, что его бесцеремонно будят. Но остановиться уже не мог. Быстро переходил в штыковую атаку. Только презерватив надевал непреклонно и неизменно. А она, кстати, не разу не спросила почему…

Шлюха – конечно. Но не дура…

После секса Серега начинал злиться уже на себя, что так запросто поддался на провокацию. Только позови, только свистни, получается? Серега, к ноге?! Всегда готов!

Почему она так быстро пошла по рукам? – помнится, размышлял он, запершись в кабинете наедине с коньяком и отчетом. Сейчас, когда все разладилось, – ладно, понятно, но тогда, в самом начале… В первый год – уже два любовника, надо же… Ведь еще казалось – все будет хорошо, все безоблачно впереди, и они регулярно любили друг друга до второго-третьего пота, и улыбались друг другу искренне, и часто держались за руки просто так.

Или – ему казалось, что все хорошо?

Стоило, кстати, задуматься о характере будущей жены, еще когда она не пришла к нему в больницу, укатив в те дни кататься на лыжах в Альпы. Первый ее любовник, папик Шварцман, в морге, второй, со скамейки запасных, Серега, – на пути туда же, а она, видишь ли, решила развеяться… Показательный факт, вспоминал он.

Но – почему так сразу? Зачем?

Конечно, он был занят с самого начала их семейной жизни, крайне занят, до ночных бдений над экраном компьютера. Он только что стал вице-президентом фирмы и все стремился доказать, что сел с размаху именно в свои сани, что способен не только погонять, но и ехать. Бегал, вникал, суетился, контролировал каждую мелочь, отчетливо понимая, что двадцать четыре часа в одних сутках – это очень и очень мало.

В сущности, он и сейчас так же занят, только уже перестал хотеть, чтоб сутки можно было растягивать…

Смешно! Начал доказывать ей, что он «не хуже», и ее-то как раз и упустил из виду между делами, привычно успокаивая себя волшебным словом «потом».

И, самое смешное, доказал, наверное. Вот в чем все дело! И девочка Светланка уверилась, что у нее опять появился добрый папик, уже не любовник Шварцман, а муж Кузнецов, но все равно папик, любящий, ласковый и вечно занятый. И, значит, для нее ничего в жизни не изменилось. И ей, маленькой красивой девочке, опять будут прощаться мелкие сексуальные шалости, потому что папики всегда снисходительны к красивым девочкам…

Арифметика жизни: от перемены места папиков сумма случайных связей не меняется. Папика можно любить по-своему, но зачем отказывать себе еще в чем-то, потому что себя, безусловно, девочка любит больше…

Логика заскучавшей принцессы?

Ну да, скучно ей, ну, нечем заняться, ну, хочется, чтобы цветы, романтика и праздник жизни никогда не кончались, хочется почесаться о симпатичного мужичка, если ей это ничего не стоит, а ему – приятно… Нечего делать! Ну, не работать же идти при таком наследственном состоянии… Лучше уж покрутиться среди артистов-режиссеров-спортсменов, где вспышки желтых фотографов – как отблески киношных софитов, освещающих дорогу к славе…

Почему?

Просто она – такая. С памятью короткой, как у маленького ребенка, который, получив новую игрушку, забывает прежние пылиться в углу. Помнится, когда-то Серега обещал себе, что вырастет, но не повзрослеет. А вот ей это удалось, наверное…

Поэтому?

Или – все объясняется еще проще? Обычная нимфоманка. Блядь, как сама признавалась когда-то, а он не понял… Обыкновенная блядь, уже в пятнадцать лет лишившаяся способности рожать детей в качестве последнего китайского предупреждения от Господа Бога…

Хорошо, что он ее разлюбил! Очень вовремя он ее разлюбил!

Только она, видимо, до сих пор не способна понять – как можно ее, единственную и неповторимую, разлюбить? – усмехался Серега. Бесится по этому поводу. Если бы он жевал сопли, подсматривал за ней в замочную скважину и ревновал к придорожным столбам, она бы поняла и выкручивалась по-своему и жила бы интересной, насыщенной жизнью сексуальной партизанки в счастливом браке. А так – она разводит руками от его равнодушия и злится. Недоумевает, что за неправильный папик попался. Отсюда и матерные претензии на недотраханность, и пиратские утренние набеги на его плоть, понимал Серега.

В сущности, логика принцесс ничем не отличается от любой женской логики…

Когда Серега выходил из подъезда мобильник в кармане заверещал и заерзал.

– Сергей Иванович?! – услышал он в трубке бодрый басок Игоря Красневского. – Здравствуй, дорогой! Как жизнь, как дела, как сам, как сама?!

– Здорово, здорово, Игорь Адамович! Нормально дела! – отозвался Серега, в тон ему преувеличенно бодро. – Рад приветствовать тебя на московской земле! Как долетел?

– Хорошо долетел! Отлично долетел! – омерзительно жизнерадостно пророкотал Красневский. – Мы вот уже к тебе едем, ты как, не против?

– Я – за! Я – всегда за, ты же знаешь…

Не отрываясь от трубки, Серега вышел из подъезда, глубоко вдохнул горьковатый утренний воздух, еще не так пропитанный бензиновым перегаром, и потопал к своему джипу, как было сказано, чуть левее. Боря Захаров, не глуша двигатель, уже держал ему приоткрытую дверь. Серега приветственно махнул рукой и взгромоздился в салон. Шофер закрыл за ним дверцу и рысцой побежал за руль.

На первый взгляд личный шофер и телохранитель смотрелся высоким и нескладным, как кузнечик-переросток, даже несерьезным по внешнему виду, похожим на незаметно стареющего подростка. Но это было обманчивое впечатление. Серега это почувствовал, когда повозился с ним пару раз для разминки. Крепко почувствовал, насколько тот взрывной и быстрый. Боря Захаров был не только чемпионом города по авторалли, но и какой-то там дан в карате. А что молодо выглядит… Судя по личному делу, он не намного моложе…

У них давно установились достаточно доверительные отношения в рамках «босс – подчиненный». Этим он и нравился Сереге, что не стремился выйти за рамки, открывая двери и поднося зажигалку естественно, словно с этим родился. Помимо своих машин и схваток, парень не слишком далекий, регулярно знакомил Серегу с содержанием навязчивых сериалов, благо, телевизор прямо в машине…

Интересно, а как его, Серегу, оценивал в свое время Шварцман? Вспомнишь, и наводит на размышления…

– Слышь, Иваныч?! Дела – делами, а по поводу культурной программы я на тебя рассчитываю! – не отставал Красневский.

Культурная программа? Купить ему, что ли, билет в первый ряд Большого театра? Чтоб он сразу охренел и выпучил нахальные шляхетские глаза! – злорадно подумал Серега. Вот зачем, спрашивается, лететь за тысячу с лишним километров, чтобы потом в московских борделях натыкаться на смуглянок южно-украинского типа, каких вдосталь у него на родине?

– Как обычно? – уточнил Серега. – Чай, кофе, потанцуем?

– Обязательно! – радовался жизни Красневский. – И чай, и кофе, и какаву с коньяком, и потанцуем всенепременно! Ну все, дорогой, обнимаю, жду встречи!

– Бай-бай!

– И тебе два бая, дорогой!

Он отключился. Серега сунул трубку в карман и потянулся за сигаретами. И почему хорошее настроение по утрам бывает по большей части у негодяев? – позавидовал он. Или у них жизнь такая – радостная от успехов?

Ладно, поехали лобзаться в десны… Еще одна принудительно-обязательная форма любви и нежности скрипя зубами.

Боря, профессионально лавируя, выводил громоздкий, как чемодан, джип из тесных рядов лакированных автомобилей, окольцевавших их новострой.