Текст книги "Фиолетовый гном"

– Действительно, нравлюсь? – уточнил он.

– Правда, нравишься!

Вообще-то с этого надо было начинать, подумал Серега. Хотя бы ради приличия…

Пожалуй, девочка, не быть тебе богатой, решил он про себя. Слишком жадная. Если сразу берешь быка за рога, не удивляйся, когда тебя забодают…

Все-таки сорок с лишком и девятнадцать – большая разница, неторопливо размышлял он, раскинувшись на кровати с тлеющей сигаретой. Что бы ни говорили – уже другое поколение. Новое поколение, практически новая популяция людей с круглыми, деревянными глазами, щелкающими об окружающую среду, как бухгалтерские счеты. Насмотрелся на таких, шустрых, жадных, практичных, сообразительных и вместе с тем еще совсем маленьких и даже наивных… Такие всегда крутятся возле бизнеса…

Да, эти новые мальчики-девочки, просчитывающие свою жизнь на домашнем компьютере, еще не знают, что деньги не делают человека счастливым, всегда посмеивался он. Действительно, не делают – хоть убейся рыбой об лед! И это не пустые слова, как бы не тривиально они звучали…

Впрочем, может, их-то как раз и сделают… Новая генерация! Если с детства не хотеть ничего, кроме денег, то путь к счастью выглядит понятно и просто, как скоростное шоссе… Куда катимся, что будет со страной?

Хотя это уже не наша, другая страна, самостийная, вспомнил он. Ну, все равно, остается только посочувствовать всем этим будущим президентам-премьерам-министрам, призванным управлять нищими странами, где никто не хочет ничего, кроме денег…

– Что скажешь? – спросила она. – Хорошо я придумала?

Нет, молодец девочка! Ничего не стесняется! – продолжал восхищаться про себя Серега.

– По поводу образования?

– По поводу всего.

– Ничего не скажу, – он погасил сигарету в пепельнице и с удовольствием потянулся. – У меня, между прочим, жена есть.

– Красивая?

– Охренеть – не встать, – подтвердил Серега.

– Такая же красивая, как я? – кокетливо-ревниво спросила она.

– Ну что ты… Как можно сравнивать… – Серега честно округлил глаза. – Гораздо красивее! И образованная уже, кстати, окончила колледж в Англии. В кино снималась… В двух эпизодах, – ради откровенности уточнил он.

Он видел, хваткая Вероничка явно надувается и обиженно моргает ресницами.

– Извини, подруга, но ты против нее – еще мелочь пузатая. Детский сад – на попе бантик… – мягко, но окончательно добил девчонку Серега.

– Дурак!

Вот это – абсолютно предсказуемая реакция. Серега насмешливо наблюдал, как Вероничка гордо соскочила с кровати, сунулась к двери, потом спохватилась, подобрала с пола юбку, майку и трусики. Вышла из комнаты, по мере сил выражая презрение смуглой спиной и крепенькими ягодицами. Не оглядываясь, снова бросила через плечо:

– Дурак!

Не вставая, Серега слышал, как ее босые ноги пошлепали вниз по лестнице.

Да, девочка, рано тебе еще богатеть, мысленно ехидничал он. Ты еще даже не знаешь, что первый отказ – это еще не отказ, всего лишь предложение к началу переговоров. Поторговались, глядишь и получила бы две-три сотни баксов. На учебу в юридическом колледже.

Он бы дал.

Господи, куда же катится этот мир и мы с ним в одной тележке?.. Аминь!

5

Когда Серега отправил Красневского сотоварищи-референты в дорогой бордель-сауну во исполнение первого, единственного и неизменного пункта культурной программы банкира, он еще долго сидел за столом в зале переговоров. Добивал остатки французского коньяка с карамельным привкусом из бутылки, початой под встречу с лобзаниями. Запивал остывшим кофе, прихлебывая его прямо через носик кофейника.

Да, пять лет прошло в каком-то угаре… В трудоголизме… Слишком рьяно взялся, слишком уж хотел доказать, что не хуже… Доказал. Только кому и что? Жена, если называть вещи своими именами, бездетная блядь, бизнес стремительно движется под откос, и спасать его даже не хочется… Только и радости, что на паре импортных счетов заскирдовал на черный день пару стогов зелени, как сказал бы Красневский. Скрысятничал, как сказали бы бывшие сослуживцы по конвою…

Может, он просто не Шварцман? Позавидовал когда-то, захотел стать таким же… А все это не его, настолько не его, что до сих пор лихорадит… Впрыгнул на полном скаку не в свои сани и удивляется теперь, куда его понесло по кочкам, да по ухабам… Как голым задом по стиральной доске!

Ну, не испытывает он никакого кайфа, когда многочисленные «человечки» выкидывают коленца под его дудку, размышлял Серега. Можно, конечно, утешать себя, что сотни людей кормятся от их семейного бизнеса, а миллионы – хавают макароны с булками, что торговля – двигатель прогресса, как пишут в учебниках… И значит он – на переднем крае, толкает вперед, ни много ни мало, колесо человеческой цивилизации… Гордиться бы надо, надувать щеки в окне импортного моточемодана с переизбытком лошадиных сил…

Можно! Но как-то не получается…

В сущности, он давно определил для себя, что весь этот пресловутый торгашеский прогресс, делающий из человека таких подколодных змей, как Красневский, ему – от фонаря до лампочки…

И стоило столько лет биться лбом в бетонную стену, чтобы только убедиться, что двери в другом углу? Грустно, но факт…

Усталость? Очередной возрастной кризис? Нет, это было бы слишком просто – объяснять все по учебникам психологии, размышлял Серега. Почитал он эти учебники, полюбопытствовал на досуге. Ничего интересного, в сущности, примитивные схемы для среднестатистического индивидуума. Желания, потребности, фактор удовлетворения, фактор самоограничения… А если у него все-таки не получилось упростить себя до состояния Шварцмана, самоограничевшего потребности деньгами и водкой? Честно старался, но не получилось! Да и у Шварцмана, наверное, не получилось до конца, потому и пил, как с цепи сорвавшись, понимал теперь Серега.

Итог? Понятный итог – сплошная черная меланхолия от прожитых лет, словно изжога от неправильного питания. Кромешная мелодрама в духе «богатые тоже плачут», потому что для них, богатых, мир устроен абсолютно так же…

Серега помнил, ему тогда показалось, что еще немного, чуть-чуть, самую каплю додумать, и он все поймет. Где он ошибся, как жить дальше и что ему делать, наконец…

Хотя бы, чтоб не чувствовать себя по утрам так скверно. Как ворона на взлете, походя, но метко обосранная парящим орлом, царем птиц…

Слушай, обидно, да! Ничего не делала, мамой клянусь, только взлетала! И тут – блямс на голову! – разводила бы крыльями оскорбленная ворона, обтекая от царской милости в кругу подруг…

Он представил себе эту картину в красках и улыбнулся…

Телефонный звонок, как обычно, прервал его. Серега не сразу разобрался, что звонят по внутренней линии.

– Сергей Иванович! Охрана вас беспокоит. Тут к вам старый знакомый…

– Какой старый знакомый? – не понял Серега.

– Ну, он просил так представиться…

– А имя? Имя у старого знакомого есть? Или хотя бы фамилия? – саркастически поинтересовался Серега.

– Есть имя, – доложил охранник, – и паспорт есть. Федотов Александр Кириллович, прописка московская, я проверил…

От неожиданности Серега не сразу нашелся. Охранник покорно ждал на другом конце провода.

– Проводи его! – распорядился Серега, помедлив.

– К вам в переговорную?

– Веди прямо в кабинет! Только минут через пять.

– Понял, Сергей Иванович.

6

Александр Кириллович Федотов… Сколько лет, сколько зим за колючей проволокой?

Откинувшись в кресле за массивным столом, Серега наблюдал, как Саша Федотов собственной долговязой персоной входит в его длинный, гулкий, представительный кабинет, борясь с двойными дверями, этой последней, ехидной запятой на пути к высокому руководству.

Сам Серега редко ходил через парадные двойные двери, оставшиеся на начальственном этаже их старинного особняка еще со времен пребывания оного в ведении ЦК КПСС. Когда-то Шварцман не без юмора приказал их оставить, и Серега до сих пор предпочитал путь через комнату отдыха.

А Саша изменился… Похудел, подурнел, словно как-то высох… Былые залысины на лбу слились в откровенную плешь, которую не могла скрыть даже модная прическа «под ноль». Но костюмчик, как и прежде, пижонский. Часы, ботинки, галстук – все на уровне, наметанным глазом определил Серега. Значит, не бедствует по крайней мере…

Серега знал, слышал краем уха от кого-то, что за участие в подготовке взрыва Федотов получил семь лет лишения свободы. Был отправлен отбывать наказание в мордовские лагеря.

Теперь вышел условно-досрочно, понял Серега. Для его покровителей это не трудно устроить. На следствии Саша никого не сдал, так что вправе рассчитывать на ответную благодарность…

И за каким чертом он заявился?

– Привет, Серый! – развязно произнес Саша Федотов, останавливаясь посреди кабинета и заложив руки за спину.

Не из мордовских ли лагерей эта новая привычка?

– Здравствуй, – сдержанно отозвался Серега.

– Заматерел, смотрю! Солидно выглядишь!

– Твоими молитвами.

– Даже так? – ухмыльнулся тот.

Точнее, попытался. Улыбочка все-таки получилась кривенькая. Неубедительная.

Во-первых, Серега сидел, развалившись в кресле, а Федотов стоял перед ним, как школьник. Подсесть к столу он, видимо, без приглашения не решился, что само по себе уже показательно…

Во-вторых, несмотря на браваду, плешь на голове, подсохший вид и исправительная колония за плечами…

– Давно вернулся? – поинтересовался Серега.

– Год, как в Москве! – сообщил Саша. Словно похвастался.

– По «удо» откинулся?

– Допустим.

– Понятно… На работу устроился или помочь? – безразлично спросил Серега.

Это было уже явное издевательство.

Федотов понял. Перестал ухмыляться. Выдернул руки из-за спины и независимо воткнул их в карманы брюк.

Серега, сложив руки на подлокотники, спокойно смотрел на него. Тянул паузу, как говорят актеры.

Вопрос на засыпку – кто в этой ситуации выглядит идиотом? Тот, кто снисходительно смотрит с руководящего кресла или кто кривляется перед ним на ковре?

– Знаешь, Саш, у меня очень мало времени, – проговорил Серега скучным, нарочито усталым голосом. – Быстро говори, с чем пришел, и на этом мы с тобой попрощаемся. Две минуты тебе хватит?

– А ни с чем! – заявил Саша. – Просто пришел. Посмотреть пришел, проведать старого кореша… Я ведь тебя когда-то на работу брал, как ты помнишь!

– Не помню, – отрезал Серега. – Две минуты прошли. До свиданья, господин Федотов.

– Кстати, если ты надеешься на своих южных банкиров – то зря надеешься! – победно сообщил Саша. – Хозяин все равно в скором времени приберет к рукам всю вашу лавочку! Предупреждаю по старой дружбе, не будешь мешать – останешься цел и невредим… А если что – сам понимаешь! – он опять состроил свою кривую ухмылку.

Да, если ему сказали, что она выглядит грозно, то ему явно соврали, усмехнулся про себя Серега. Конечно! Хозяин! Снова у Саши Хозяин с большой буквы «Х». И снова ему, служивому, как медному котелку – верой и правдой… Кто Хозяин можно даже не спрашивать, наверняка шустрит под бывшим кремлевским чином, как прежде под Шварцманом, определил он. Саша-Сашенька, ничему-то тебя жизнь не учит, только обижает все время… Она всех обижает, кто не хочет понять ее уроков…

– До свидания, господин Федотов! – нажал голосом Серега. Зацепил на столе какую-то бумагу, значительно углубился в изучение, подчеркивая, что аудиенция окончена.

– Мое дело предупредить…

– Выход охрана покажет, – добавил Серега.

Он потянулся за сигаретами. Краем глаза заметил, как Федотов, отреагировав на его жест, чуть заметно отпрянул.

А ведь он боится! – вдруг догадался Серега. Подумать только – Саша Федотов его боится! Саша Федотов – просто трус! Скрытый трус, который раньше прятался за мускулами и десантом, а теперь – за деньгами и покровительством!

Саша резко развернулся и вышел из кабинета. Запнулся напоследок в двойных дверях, но прорвался.

Да, если бы не былая предусмотрительность Шварцмана, наверняка хлопнул бы на прощанье дверью, подумал ему вслед Серега. Но не тут-то было! Чтобы хлопнуть этим двойным стойлом, надо иметь как минимум четыре руки и ловкость навозной мухи!

Саша Федотов явно планировал этот разговор по-другому…

Зачем он все-таки заходил?

Черную метку принес? Последнее предупреждение?

Нет, ерунда все это, соображал Серега. Кому, как не его олигарху знать, что у господина Кузнецова в семейном бизнесе меньше процентов личных акций, чем пальцев на одной руке… И, значит, убивать оного – нет никакого резона, один голый криминал. А зачем политику-олигарху криминал без материальной прибыли? Правильно, нужен он ему, как крокодилу – глиняная свистулька…

Сам Серега с бывшим кремлевским чином никогда не общался, только видел издали, но, по слухам, – это не человек, это компьютер на ножках, у него всегда все просчитано, как у шахматиста-гроссмейстера, на несколько ходов вперед. Одна слабость воровать любит больше положенного, но это, при его капиталах, можно уже назвать просто хобби…

Сашина самодеятельность? Да, похоже…

Значит, принимать его угрозы всерьез не стоит. Федотов все равно без Хозяина пальцем не шевельнет, побоится, один раз уже прокололся по-крупному. Вряд ли это прибавило Саше веса в глазах нового шефа, держат небось за мальчика на третьих-пятых ролях, еще один прокол – и пинок под зад…

Зачем он все-таки заходил?..

И только потом Серега понял, зачем к нему заходил Саша Федотов.

Покрасоваться, зачем же еще! Это же Саша-фуфлогон! Не утерпел, значит, показал, что он был и останется самым крутым яйцом в миске, что добился своего, и еще ого-го чего добьется, потому что был и останется Сашей Федотовом несмотря на мордовские лагеря…

Интересно, чего он ждал? Восхищенных аплодисментов? Прочувственный романс на два голоса про дорогу дальнюю, тюрьму центральную?

И как представился сукин сын – старый знакомый! С намеком, не иначе!

А ведь обзавидовался небось бедолага! – догадался Серега. Столько лет подряд завидовал его, Серегиному, возвышению, что, наверное, зубы стесал до корней от ночного скрежета. Наверное, там, на нарах, шконку грыз, представляя как он, Серега, словно чудо-юдо зловредное, насмехается над незадачливым киллером Сашенькой, оттягиваясь в ресторане с девочками.

Александр Кириллович, скорее всего, и представить себе не мог, что Серега его просто забыл, выкинул из памяти, как прочитанную позавчера газету. Значит, он не только трус и пижон, но и дурак к тому же, вот такой неутешительный вывод…

Их свести бы с его женой Светкой – вот был бы союз меча и орала, пришло ему в голову. А что? Подходят друг другу. Похожи во многом. У обоих одинаковое, абсолютно потребительское отношение к людям при непробиваемом чувстве собственного превосходства… Получилась бы сладкая парочка – не-пролей-мимо-ведро-помоев…

«Что делать, спрашиваешь? Нет, лукавишь, Сергей Батькович, тянешь время, – сказал сам себе Серега. – Все-то ты знаешь, все ты уже просчитал… Теперь просто надо решиться…»

В конце концов, это не его – это их мир, их среда обитания, их правила игры. И пусть они делают что хотят! Пусть с удовольствием давят, душат, стреляют и режут сами себя по своим правилам! Все, что угодно, но без него! Их уже не переделаешь, но и он больше не хочет себя переделывать! В конце концов, ему не так уж и много лет, сравнительно не много, еще есть время сеть и подумать, как сотворить себе долгожданное счастье… Всегда есть время выпрыгнуть из чужих саней или хотя бы вывалиться! Он, Серега, не дурак, не тюфяк, не сноб, не урод – он обязательно придумает себе счастье!

Именно тогда Серега отчетливо, до кристальной ясности осознал это. Эта ясность принесла ему почти физическое облегчение прорвавшегося нарыва.

Потому и уехал, с облегчением плюнув за спину…

И все-таки – хорошо жить на свете!

Когда мерцают над головой таинственные, далекие звезды, когда круглая луна исправно серебрит воду, когда южные цикады тянут на разные голоса один мотив, когда прохладный бриз с моря приятно освежает после перегретого дня – хорошо!

Девочек, точнее одну Надюшку (гордая, деловитая Вероника убежала сама), они честно, вдвоем проводили до гостиницы, трогательно попрощались, по очереди чмокнув в щечку.

Вечером оба сошлись на привычной террасе с пивом и оливками. Сидели, смотрели на море, неторопливо тянули пиво, чувствуя приятную легкость в душе и удовлетворенную расслабленность ниже пояса.

Хорошо!

– Два момента мне особенно нравятся в отношениях с прекрасным полом, – сказал Серега.

Жека заинтересованно покосился.

– Первое – когда женщина, как чудо, входит в мой дом, – пояснил Серега. – Второе – когда она его покидает. В качестве следующего, дополнительного чуда.

Жека согласно покивал головой.

– А у меня, похоже, Надюшка, часы сперла, – поделился он. – Лежали на столике, а теперь не могу найти. Все уже обшарил, даже кровать двигал.

– Дорогие?

– Не, штамповка. Штука рублей с копейками. Только выглядят богато.

– Если хочешь, могу компенсировать половину. Как свою долю за общее удовольствие, – ехидно предложил Серега.

– Издеваешься? Да черт с ними, пусть пользуется на добрую, долгую память, – Жека беспечно махнул рукой. – Могла бы попросить, я б ей сам подарил…

Серега глянул на свой массивный дорогой «Роллекс». Впрочем, он его вроде бы не снимал, не до того было… Деньги, кредитки – в сейфе, а тот – закодирован… Больше вроде на память о ночи любви у него брать нечего, разве что посуду или белье постельное… Это – пусть, как говорит Жека, на добрую память…

– Хорошие девчата, душевные, – улыбнулся он.

– Гарные дивчины! – подтвердил Жека.

– Им бы мужей покрепче да позабористей, – предположил Серега. – Вот счастье бы привалило каким-нибудь щирым украинским парубкам.

– Полные штаны счастья от таких жен. Точнее, шаровары… – согласился Жека. Фырнул смехом, припоминая.

Помолчали.

– Ты, я смотрю, возвращаться не торопишься? – спросил Жуткий брат через некоторое время.

– А ты?

– Я – нет. Куда торопиться? Завтра снова сяду писать, хватит дурака валять. Тут хорошо работается, спокойно. Зелень, воздух, море дышит в окно…

– Вот и я – нет.

– А как же бизнес, миллионы?

– Да пошел он в задницу! Хватит с меня…

– А жена – неземная краса?

– А что это ты опять чужими женами интересуешься? – подколол Серега.

– Нет, это я так, к слову… – сразу смутился Жека.

Светка Вторая его, кстати, на дух не переносила. Называла фиглярствующим неудачником…

– Ее – туда же! – категорично определил Серега. – В это самое место!

– Что, неужто правда решил все бросить?

– Вроде того.

– Даже так?

– Именно так, Жека, только так… Так надо! – припомнил он.

Они еще помолчали. Другу Жеке никогда не надо было много объяснять, на то он и друг… Сколько уже лет вместе, страшно вспомнить…

– Хватит – это странно слышать от бизнесмена. Не по-русски как-то, – попробовал Жека с другой стороны.

– Мы же в Греции, – объяснил Серега.

– Тогда – с возвращением тебя, Серый брат! – Жека, как тост, приподнял банку с пивом и отхлебнул, громко прихлюпнув.

– Не понял?

– Скажу тебе откровенно, Серый брат, сейчас ты мне нравишься гораздо больше. А то последнее время ты стал превращаться в такое мурло, что я только руками разводил. Мысленно… – пояснил Жека. – Не обижайся, но я уж за тебя бояться начал. Думал – необратимый процесс, засосала жизнь Серого по самую маковку… Очень удивился, когда ты заявился ко мне с выражением лица лимонного человека, позвал сюда…

Бояться – это Серега уже слышал… Обидно слышать. Но, наверное, справедливо…

Мурло – точное слово, оценил Серега. Вот что значит писатель…

– Неужели было так заметно? – спросил он.

– Еще как!

– Не знал…

– Что делать-то будешь? Чем займешься? – поинтересовался Жека.

– Не знаю пока. Подумаю. Куда торопиться? Может, снова начну сказки писать… А почему бы и нет? Составишь протекцию в ваших литературных кругах?

– Спрашиваешь, Серый брат! Со всем усердием! Только тут подумать надо, к кому обратиться, детские издательства – это, знаешь, отдельная кухня… – немедленно озаботился Жека.

– Ладно, заметано! Потом подумаешь…

Они чокнулись через стол банками. Немецкое пиво медленно, но верно кружило голову легким, беспечным хмелем…

– Напиши лучше про свою жизнь. Все как есть, не стесняясь, – посоветовал Жека, как профессионал пера.

– Да ну! Что в ней интересного? Обычная жизнь, как у всех, в меру веселая, а все больше – серенькая… Лучше – сказки!

Они опять замолчали. Сидели и смотрели на воду, где среди темного, чернильного моря чуть заметно подрагивал маленький электрический огонек.

Яхта или рыбаки?..

Хорошо!