Текст книги "Репрессированные командиры на службе в РККА"

– А ты ему, Александр Иванович, что ответил?

– Сказал, чтобы ждал моего звонка. А сам вот сижу и мучаюсь в поисках выхода из положения. Своего автомобиля госпиталь не имеет, и поэтому отправить таким способом хирурга в Дорогобуж нет возможности. В конце концов направлю туда свою машину. Но ей придется делать большой крюк. Приезжай в штаб, будем вместе мозговать.

Кожевников быстро прибыл в штаб округа. Вместе они стали думать над решением проблемы. Решили послать один из самолетов Смоленской авиационной бригады. Позвонив начальнику ВВС округа В.А. Кушакову, Александр Иванович спросил его о возможности посадки самолета в Дорогобуже. Но такой возможности, по данным летчиков, в этом городке не было.

Тогда оба руководителя округа обратились к расписанию поездов. Оказалось, что курьерский поезд из Смоленска в сторону Дорогобужа отходит через несколько часов. Не имея другого, более оперативного варианта, Тодорский с Кожевниковым решили направить врача с необходимым медицинским персоналом этим поездом. Известить же телеграммой командира полка Тодорский поручил дежурному по штабу округа. Однако телеграмму отправить не удалось ввиду позднего времени и прекращения работы телеграфа в Дорогобуже. Телефонная связь Смоленска с этим районным городом с десяти часов вечера и до следующего утра также ежедневно прекращалась.

Взявшись решать этот, как оказалось, совсем непростой вопрос, Тодорский с Кожевниковым снова оказались в затруднительном положении. Они решили обратиться за помощью к железнодорожникам. Позвонив на станцию Смоленск, Тодорский попросил соединить его по железнодорожному телефону с дежурным по станции Дорогобуж. Назвав себя, Александр Иванович обратился к дежурному:

– Если у вас есть связь с городом, то передайте командиру полка товарищу Мейендорфу просьбу выслать на вокзал к курьерскому поезду подводу для встречи хирурга из Смоленска. А если связи нет, то убедительно прошу вас лично, не скупясь средствами, нанять на станции такую подводу. Все ваши расходы будут оплачены. Очень прошу вас сделать это – ведь там в полку в опасности жизнь красноармейца…

Дежурный в Дорогобуже пообещал просьбу командования округа выполнить в точности.

Через три дня хирург В.К. Печеневский докладывал А.И. Тодорскому о результатах своей поездки в 87-й полк. Обычно выдержанный, на этот раз Александр Иванович взволнованно ходил по кабинету.

– Характер заболевания красноармейца в телеграмме не был указан, – подробно излагал события Печеневский. – Мне было неизвестно, какую придется делать операцию. Поэтому пришлось предусматривать различные варианты, подбирать помощников и инструменты. Из слов главврача я понял, что на станции нас должны встретить подводы для перевозки в город, находящийся от нее в двадцати пяти верстах. Действительно, на станции была одна парная повозка из полка, прибывшая для встречи молодого пополнения. Однако пополнение на этом поезде почему-то не прибыло, и повозочный должен был возвращаться обратно. Но он отказался отвезти нас в полк, ссылаясь на отсутствие приказа, хотя я и сообщил ему, что еду со своими помощниками для проведения операции умирающему красноармейцу. Тогда мы вынуждены были нанять на свои деньги две обывательские подводы…

Рано утром мы прибыли в штаб полка, – продолжал Печеневский. – Дежурный по полку ничего не знал ни о вызове хирурга, ни о заболевании красноармейца Евсюкова. Дежурный по штабу полка знал о вызове врача, но не знал, зачем его вызвали. Только старший врач полка Семенов наконец объяснил причину вызова: у красноармейца Евсюкова уже два дня в результате несчастного случая повреждены внутренние органы. Состояние бойца, помещенного в городскую больницу, было тяжелым… Наш приезд всполошил весь полк и администрацию больницы. Два дня около заболевшего красноармейца никого не было, а после нашего приезда и операции у его койки стали дежурить сразу два лекпома (фельдшера. – Н.Ч.) из полка и медсестра из больницы. На операцию, несмотря на ранний час, собрались все медицинские работники города…

– А как сейчас здоровье Евсюкова? – спросил хирурга Тодорский.

– Я оставил его в хорошем состоянии и дал необходимые указания врачу, лекпомам и сестрам, что им делать, если больному станет хуже, – ответил Печеневский.

А.И. Тодорский, желая убедиться в благополучном исходе дела, потребовал от командира полка личного доклада по телефону о состоянии здоровья красноармейца Евсюкова. К этому случаю вопиюще безответственного, бездушного отношения командира части, облеченного всей полнотой власти, к состоянию здоровья подчиненного, Александр Иванович еще не раз обратится в своих выступлениях перед старшим и высшим командно-политическим составом соединений округа.

– Два дня красноармейцу было плохо. Два дня в полку знали, что без операции не обойтись, иначе грозит смерть. И только на третий день послали телеграмму в Смоленск. А послав ее, успокоились. Командующий войсками и член Реввоенсовета, получив телеграмму, ломают голову, беспокоятся, посылают хирурга с бригадой помощников для проведения операции. В крайнем случае они решаются на то, чтобы отправить доктора на военном самолете. А в это время в полку совершенно забыли о больном красноармейце. Сам командир полка в эту ночь безмятежно спал у себя в квартире, рассудив: я, мол, свое сделал, послал телеграмму, а там пусть решают…

В 1928 г. А.И. Тодорский был направлен в служебную командировку в Германию. Срок командировки составлял два месяца. Ездил он туда в составе группы высших командиров РККА, куда входили: И.Э. Якир – командующий войсками Украинского военного округа (УВО), Р.П. Эйдеман – начальник Военной академии имени М.В. Фрунзе, И.Ф. Федько – начальник штаба Северо-Кавказского военного округа (СКВО), Н.М. Бобров – начальник артиллерии УВО, Б.И. Бобров – заместитель начальника штаба Белорусского военного округа (БВО) и др. – всего 7 чел. Целью командировки было ознакомление со страной пребывания, ее вооруженными силами. По окончании поездки каждый из побывавших в Германии обязан был представить отчет о поездке, о своих впечатлениях и выводах. Заметим при этом, что с германской стороны эту группу советских командиров (в 1928 г. там была и другая группа. – Н.Ч.) сопровождал капитан Штерн (конечно, сотрудник разведывательных органов. – Н.Ч.). Представил свой отчетный доклад и А.И. Тодорский.

В начале доклада он освещает вопросы общего порядка, связанные с наблюдениями за жизнью в провинциях Брауншвейг, Ганновер, Липпе и Вестфалия (все – западнее Берлина). Здесь Тодорский касается причин поражения Германии в Первой мировой войне, идеи взятия реванша за это поражение, отношения населения страны к рейхсверу и отмечает, что в целом оно положительное.

Более подробно А.И. Тодорский освещает в своем докладе вопросы, связанные с комплектованием рейхсвера и характеристикой его офицерского состава. Приведем выдержки из этой части отчетного доклада.

«Общая характеристика

Три определения напрашиваются в отношении рейхсвера.

Первое. Если сравнить бывшую империалистическую армию с часами, то рейхсвер – сохранившаяся пружина их. Она хорошо заработала бы в собранном механизме!

Второе. Рейхсвер является ядром кадра будущей германской армии и резервуаром, пополняющим широкий кадр, находящийся сейчас на мирном положении.

Третье. Рейхсвер – лаборатория, где проводится большая исследовательская работа по всем элементам военного дела.

Корнями своими рейхсвер связан с бывшей великой армией, и он бережет память о ее боевых делах. Каждая рота его ведет историю одного из бывших полков, каждое орудие носит название одной из славных битв мировой войны. Рейхсвер живет прошлым и будущим «Великой Германии». Его основная установка – реванш с победителями. Через систему воспитания и учебы красной нитью проводится идея о борьбе с могучим внешним врагом на западе. Но в обстановке явственной классовой борьбы рейхсвер – орудие господствующих классов – вынужден жить и настоящим.

Гарнизон Берлина предусмотрительно составляется из отдельных рот разных полков с заменой их через несколько месяцев все новыми и новыми ротами. Пока это небольшая дань настоящему. Но в зените классовой борьбы рейхсвер будет могучим оплотом контрреволюции и наиболее сильным и опасным врагом восставшего пролетариата.

Искалеченный версальцами в своей организационной структуре и технических возможностях, он, тем не менее, является по своей боевой подготовке вполне современной армией.

Комплектование

Армия привлекает добровольцев как обеспеченностью самой службы (на 30.08 в Германии было 648600 безработных), так и, главное, возможностью получить школу и занять крепкое место в обществе (быть служащим, торговцем, офицером).

Большой выбор (из 10 – одного) дает возможность командованию укомплектовать рейхсвер специально желательным и военногодным людским материалом. Прием коммунистов запрещен специальным циркуляром. Социал-демократы принимаются, причем, по словам офицера-переводчика, пацифистские убеждения их быстро выветриваются.

Офицеры наиболее военногодным материалом (вероятно, и политически менее опасным) считают крестьянство. Отсюда можно заключить, что основную массу принимаемых составляют крестьяне. Принимаются только немцы (например, в рейхсвере нет ни одного еврея).

Приему предшествует экзамен: а) сочинение, б) диктант, в) математика, г) история (преимущественно – великих людей Германии). Можно признать, что версальские условия комплектования (не более 5 % к составу армии в год приема и увольнения при службе в 12 лет) выполняются. Офицер-переводчик разъяснил этот вопрос так: «Об обязательной повинности, естественно, не может быть речи, так как такого дела скрыть нельзя. Точно так же нельзя скрыть и всякое отступление от версальских условий в этом вопросе, так как о нем будут знать широкие массы народа и среди немцев агентов версальцев достаточно). Более того, при увольнении из армии мы по условиям приема должны давать демобилизуемому крупное пособие, а наш бюджет строго ограничен, и цифра эта известна рейхсверу. Денег на эту надобность без гласности нам получить нельзя, а гласность используют и оппозиционные партии, и версальцы… Вообще мы сейчас стараемся выполнять Версальский договор, чтобы не дать версальцам козыря в руки при нашем требовании о снятии оккупации».

Офицерский состав

А. Политическая физиономия

Трудно классифицировать офицеров, в массе своей похожих друг на друга, по политической установке. Безошибочно одно, что ни одного из них не удовлетворяет политическое устройство теперешней Германии. Часть, связанная с аристократией, помещичьими усадьбами, часть, занимавшая видное место или имевшая хорошие перспективы в старой армии, живет монархическими убеждениями. Остальная часть (в трудно определимом размере) имеет своеобразные республиканские убеждения. Ни та, ни другая часть громко о своих подлинных убеждениях не говорит, имея общую линию против нынешней республики, сходясь на общей идее реванша, составляя единый фронт против пролетарской революции. Эти линии схождения во взглядах гарантируют идеальную политическую смычку и монархистов, и «республиканцев».

Что ставят в вину монархии ее противники? Царствующая семья во всех ее разветвлениях не принесла на алтарь отечества во время войны ни жертвы, ни таланта, ни имущества. В самый ответственный момент император сам отказался защищать монархию и с легким сердцем бросил и армию, и семью (много лучших офицеров ответило на это самоубийствами)…

Какая республика нужна «республиканцам»? Республика с сильной личностью во главе (Муссолини в рейхсвере пользуется большой популярностью), с единой партией и с опорой на рейхсвер (со всеми вытекающими для последнего последствиями).

Чем плоха нынешняя республика? Нет твердой власти, нет полной воли у президента, есть рейхстаг с политическим многоязычием, нет устойчивого правительства, нет должного внимания к рейхсверу.

Нет сомнения, что когда настанет пора защищать нынешнюю республику от поднявшегося пролетариата, офицерство будет защищать, прежде всего, свои интересы и при удаче сделает попытку претворить свои убеждения в реальные факты. Нет сомнения, что на личности одного диктатора (безразлично, в короне или без короны) сойдутся оба, с позволения сказать, лагеря.

Б. Характеристика партий в устах офицера (переводчика)

1) Националисты. Входят: помещики, крупные немецкие капиталисты, бывшие офицеры, крупные чиновники, зажиточные крестьяне. Лидер – Уденберг. Убеждения монархические. Ориентация – круги, близкие к рейнской промышленности и связанные с капиталом запада; остальные приемлют восток (только без коммунистов), как противовес западу. К рейхсверу отношение прекрасное (держат связь через бывших офицеров, помещиков – главным образом).

2) Партия германского народа. Входят: буржуазия, чиновники, частично мелкая буржуазия (крестьяне). Лидер – Штреземан. Ориентация – лавирование. К рейхсверу отношение хорошее.

3) Католическая партия (центрум). Входят католики разных классов и слоев. Ориентация на Папу. Заветная мечта – присоединение Австрии. К рейхсверу отношение очень хорошее.

4) Демократическая партия. Входят еврейские капиталисты, торговцы, частично – интеллигенция. Лиде – Кох. Два последних военных министра – Гесслер и Гренер – члены ее. Ориентация на ту страну, где можно больше заработать, но к рейхсверу относятся хорошо.

5) Национал-социалисты, или фашисты. Главным образом молодежь. Есть ориентация на запад, есть на восток. К рейхсверу относятся хорошо.

Военным союзом этих правых партий является «Стальной шлем».

6) Социал-демократы. Партия утомленного народа. Входят рабочие, мелкие буржуа, учителя. Ориентация на запад, против востока. Лидеры – большие партийные вожди, но плохие политики и вообще трусы. Брать на себя ответственность не могут. В революции могли бы победить, но были нерешительны и побоялись власти. В решающий для Германии момент у власти не будут, при рассмотрении серьезного вопроса от голосования воздержатся, чтобы оставить себе лазейку. Рабочие социал-демократы хотят быть мелкими хозяевами и революции боятся…

Будущего Германии социал-демократы не дадут. К рейхсверу относятся недружелюбно: пока в оппозиции – мешают, когда в правительстве – чувствуют больше ответственности и не препятствуют. Наиболее вредны для армии социал-демократические учителя, так как они разлагают пацифизмом крестьянство. Военным союзом является «Рейхсбаннер».

7) Коммунисты-рабочие. Ориентация на СССР. К рейхсверу относятся враждебно. Коммунизм не соответствует духу германского народа, даже и рабочие-немцы стремятся быть мелкими хозяевами. Это– выходцы из других народов (поляки, венгры, евреи) и только часть немцев-идеалистов. Особо благоприятная почва для них в Саксонии, где кричащее неравенство между крупными помещиками и капиталистами и рабочими. В саксонскую промышленность в конце ХIХ века влилось много пришлого элемента, из него и комплектуются коммунисты. Саксонцы вообще плохие солдаты, и саксонцы-коммунисты рассчитывают, что за них будет воевать Россия. Среди коммунистов-депутатов парламента более половины евреев. Наши (немецкие. – Н.Ч.) коммунисты не похожи на московских: у них нет ни одной своей идеи, к ним идет всякий сброд. Ганноверская коммунистическая газета часто отмечает неблагополучие как в партийных классах, так и в военном союзе коммунистов – «Союзе красных фронтовиков».

В. Отношение к СССР и представителям Красной Армии

Офицер-переводчик высказал такое мнение о внешнем положении СССР: «Вы непобедимы в силу сопутствующих вам трех факторов: 1) у вас единая партия; 2) уставшая Европа вынуждена дать вам большую передышку, а время работает на вас; 3) у вас новый народ. Вам бояться нечего».

Вообще же о положении СССР большинство офицеров информировано плохо (немецкая печать достаточного материала не дает). Офицерство ориентируется на СССР, как на союзника в борьбе с Польшей и частично с западом.

Со стороны подавляющей массы отношение к представителям Красной Армии вежливое, а при удостоверении, что мы – люди, с которыми можно говорить по любому вопросу и которые могут держать себя «в обществе» – благожелательное. Особое внимание подчеркивает генералитет. Со стороны некоторых из молодежи наблюдалось прямое заискивание. Встречались редкие одиночки, относившиеся весьма сухо (с заметной враждебностью или пренебрежением).

Заметно хорошо относятся те офицеры, которые или были в России, или знают (плохо) русский язык, или изучают его (в каждом полку есть изучающие).

Офицерами были заданы следующие вопросы:

1) Сколько лет Сталину?

2) Был ли офицером Ворошилов?

3) Сколько бывших офицеров в РККА?

4) Порядок продвижения по службе в РККА?

5) Почему женатые командиры не носят обручальных колец?

6) Есть ли офицерские собрания?

7) Бывают ли общие обеды офицеров?

8) Сколько жалованья получает комсостав?

9) Какой процент академиков изучает немецкий язык?

10) С каким титулом обращается подчиненный к начальнику и наоборот?

11) Был ли Куропаткин командующим при Мукденском сражении?

12) Где генерал Рузский?

13) Сохранился ли в Москве «Метрополь»?

14) Есть ли станковые пулеметы в стрелковом взводе?

15) Есть ли в России алкоголь?

16) Какого типа танки в РККА?

17) Есть ли в армии и где комиссары?

18) Каков примерно возраст комсостава?

19) Есть ли казачьи части?

20) Есть ли денщики, а если нет, то кто чистит командиру обувь?

21) Какие дисциплинарные взыскания применяются в РККА?

Г. Отношение к Польше

Исключительно враждебное. Есть офицеры, родина которых отторгнута Польшей. Установка: «Не разделенная между Германией и Россией Польша – вред для Востока. Польша не умеет быть самостоятельным государством, наши границы должны встретиться». При подходе Красной Армии к Варшаве офицерство якобы ликовало.

Д. Отношение к Румынии

В числе врагов Германии не называется (как о друге тоже не говорится). Армия расценивается очень низко. Солдат – нищий, офицер – кокотка…

Е. Военная подготовка

Основана на несомненном знании теории и на большом служебном и богатейшем боевом опыте, подготовка офицеров на предельной высоте. Офицеры не прочли такого большого количества книг, даже немецких авторов, заглавия которых знаем мы, но они прочли и практически усвоили все, что непосредственно относится к кругу их повседневных обязанностей.

На всех занятиях все офицеры – от подпоручика до генерала – активно действующие в своей роли работники, заметные на своем посту, квалифицированные профессионалы своего дела».

С января 1930 г. А.И. Тодорский в Москве – он назначен начальником Управления военно-учебных заведений Главного управления РККА. С февраля 1931 г. – начальник штаба, а с февраля 1932 г. – заместитель начальника того же Главного управления. С декабря 1933 г. – начальник и военный комиссар Военно-воздушной академии имени проф. Н.Е. Жуковского. В 1932, 1933 и 1934 гг. был в служебной командировке в Монгольской Народной Республике. В августе 1934 г. в качестве заместителя руководителя делегации принял участие в перелете Москва – Рим – Москва.

Два с половиной года А.И. Тодорский руководил Военно-воздушной академией имени проф. Н.Е. Жуковского – одним из старейших военно-учебных заведений. В историческом очерке о 50-летии этой академии отмечается: «Александр Иванович Тодорский… до прихода в академию не был связан с авиаций… Широко эрудированный, внимательный к людям, Александр Иванович за короткое время работы в академии заслужил уважение всего личного состава…» [42]

Конечно, не будучи авиатором по образованию и опыту предыдущей работы, А.И. Тодорскому нелегко было руководить таким специфическим учебным заведением. Но его организаторский талант и высокие человеческие качества позволили ему преодолеть все служебные трудности, найти нужный деловой контакт с сотрудниками факультетов и кафедр, со слушателями академии.

И это не общие слова. Приведем конкретные примеры из воспоминаний преподавателей и слушателей академии, работавших и встречавшихся в указанные годы с А.И. Тодорским. Из мемуаров маршала авиации С.А. Красовского, бывшего слушателя оперативного факультета академии: «В 1935 г. на оперативный факультет академии нас прибыло человек тридцать. Все это были авиационные командиры с солидным стажем…

Стране необходима была мощная авиация. Собственно, нас с тем и собрали на оперативный факультет, чтобы вооружить знаниями. В канун занятий начальник факультета Е.А. Шиловский сказал об этом очень просто:

– Мы готовим командиров и начальников штабов авиационных соединений, практически и теоретически вполне квалифицированных, обладающих твердыми навыками в организации боевого применения ВВС…

Во время беседы в аудиторию вошел начальник академии комкор Александр Иванович Тодорский, автор известной брошюры «Год – с винтовкой и плугом», о которой так одобрительно отозвался Владимир Ильич Ленин. Мы знали Александра Ивановича не только как автора книги. В 1922 г. я познакомился с ним в Баку, в то время он был командиром 1-го Кавказского стрелкового корпуса и заместителем Наркомвоенмора Азербайджана.

Александр Иванович приветливо поздоровался с нами, видно было, что многие ему знакомы не первый год, и повел беседу о том, как будет организован учебный процесс.

– Больше половины всего учебного времени, – подчеркнул Тодорский, – на нашем факультете будет отведено на оперативно-тактическую подготовку, но в комплексе с оперативно-тактической подготовкой будете изучать партийно-политическое, боевое и материально-техническое обеспечение действий авиации.

Тут же выяснилось, что по сравнению со слушателями командного факультета нам, операторам, предоставляется большая самостоятельность.

Начальник академии нарисовал довольно радужную картину. Так, например, нам самостоятельно, без помощи преподавателя, предстояло осваивать теорию боевого применения авиации, разрабатывать материалы для классных занятий и летно-тактических учений. В течение первых четырех месяцев мы должны были заниматься теоретической подготовкой, затем – поездка в войска, на флот с целью изучения других видов Вооруженных Сил. После поездки – двухмесячные лагерные сборы в г. Серпухове, а затем участие в осенних общевойсковых маневрах и окружных полевых поездках.

Заключительный этап учебы – обобщить накопленный опыт и самостоятельно составить разработки по оперативно-тактической подготовке, т. е. подготовить дипломную работу. По существу, это так и было. Представлением такой разработки и сдачей экзаменов заканчивался курс обучения» [43].

Более подробную характеристику качеств А.И. Тодорского, стиля его деятельности дает Герой Советского Союза, доктор географических наук, профессор генерал-лейтенант авиации А.В. Беляков, штурман экипажа В.П. Чкалова при беспосадочном перелете через Северный полюс в Америку:

«Я всегда с гордостью вспоминаю, что мне довелось с 1930 по 1936 г. работать в Военно-воздушной инженерной академии имени профессора Н.Е. Жуковского…

В 1930 г. я получил назначение на должность преподавателя по аэронавигации на командном факультете…

В 1933 г. начальник академии, известный в то время авиационный деятель С.Г. Хорьков, получил другое назначение, и к нам прибыл А.И. Тодорский. Мы, авиаторы, мало знали Тодорского, так как он до этого служил в наземных войсках. Через некоторое время после назначения Александр Иванович собрал преподавателей для знакомства. Высокий и представительный, Тодорский сразу внушил уважение. Его широкую грудь украшали четыре боевых ордена. Приветливое добродушное лицо располагало каждого к улыбке, но в то же время он был весьма требовательным.

Укреплению авторитета Александра Ивановича Тодорского во многом способствовала подробная информация о прежней его деятельности и заслугах…

Александр Иванович заботился о развитии всех факультетов академии. Развернулись серьезные работы в области аэродинамики и проектирования самолетов. Во многом улучшилась подготовка адъюнктов. Активизировался научный рост преподавательского состава; в академии наряду с кандидатами были и доктора наук и профессора.

Александр Иванович установил такой порядок, что план работы начальника академии (и академии в целом) на месяц, расписанный на каждый день по часам и отпечатанный в типографии, доводился до всех кафедр и, следовательно, всех преподавателей. Мы знали, чем будет заниматься начальник академии каждый день, какие он посетит занятия и кафедры, какие будут заседания и совещания, и от кого он потребует доклады и по каким вопросам. Организация работ на месяц содействовала координации и спайке в работе всего многочисленного коллектива академии. Каждый из нас чувствовал и свою долю ответственности в большом деле вдохновенной работы учебного и научного центра наших ВВС.

Помимо командного факультета, в академии функционировали зимние шестимесячные курсы усовершенствования начальствующего состава (КУНС). С утра занимались слушатели командного факультета, во второй половине дня в тех же аудиториях и с теми же преподавателями работали слушатели курсов усовершенствования…

Оперативному факультету А.И. Тодорский уделял особое внимание. Здесь изучались сложнейшие и новейшие вопросы боевого применения ВВС в бою и операции совместно с другими родами войск.

В первых наборах оперативного факультета было немало заслуженных и опытных наземных командиров – обычно не ниже командира полка. Одну из этих групп я помню хорошо. Ее возглавлял Г.А. Ворожейкин, впоследствии маршал авиации. Большинство из выпускников этой группы после окончания академии были назначены командирами авиационных бригад…

Мы, преподаватели, усиленно трудились над разработкой вопросов тактики авиации и оперативного искусства ВВС. Начальник академии (А.И. Тодорский. – Н.Ч.) включил меня в группу для составления учебника по тактике бомбардировочной авиации, который был издан в 1934 г. …

С согласия начальника академии я был штурманом группы тяжелых самолетов на воздушном параде 1 мая 1934 г. …

13 февраля 1934 г. в Арктике был раздавлен затертый во льдах пароход «Челюскин».

Наше правительство и партия поручили организацию спасения видному деятелю В.В. Куйбышеву. Была учреждена высшая награда в нашей стране – звание «Герой Советского Союза» и семь летчиков, участвовавших в спасении челюскинцев, первыми получили это звание. Осенью 1934 г. по инициативе А.И. Тодорского на КУНСе академии была организована группа полярных летчиков, в которую были зачислены почти все Герои Советского Союза…

В 1932–1933 гг. мы вели научно-исследовательскую работу по авиационной астрономии, и наши лаборанты производили испытательные полеты на самолетах ЮГ-1, ТБ-1, а в дальнейшем и на ТБ-3.

Лаборанты были нашими постоянными помощниками в разработке и составлении задач и в контроле их решения слушателями. Предмет «Аэронавигация» воспринимался слушателями с большим интересом.

– Вот что, Беляков, – сказал мне однажды прибывший на аэродром Александр Иванович, – наше правительство организует в ближайшее время полеты двух групп тяжелых самолетов за границу. Каждая группа из трех самолетов будет иметь на борту правительственную делегацию. В одной из групп штурманом будет известный Вам флаг-штурман ВВС Б.В. Стерлигов, а в другую группу начальник Воздушных Сил Я.И. Алкснис штурманом предлагает Вас. Ваша группа полетит дважды. Первый раз – в Варшаву и обратно. Делегацию будет возглавлять представитель Генштаба. Второй полет будет из Киева через Вену во Францию.

Затем он назначил срок явки в распоряжение командира группы…» [44]

Некоторые подробности о создании в Военно-воздушной академии имени проф. Жуковского группы полярных летчиков поведал в своих мемуарах один из ее участников – Герой Советского Союза генерал-полковник авиации Н.П. Каманин. Он пишет, что в один из жарких дней лета 1934 г. в кабинете начальника ВВС РККА Я.И. Алксниса состоялась его беседа с героями-летчиками, спасавшими челюскинцев с льдины.

«– Итак, ваши планы, товарищи? – после минутного молчания напомнил нам Алкснис о цели разговора.

– Арктика зовет, товарищ командарм, – ответил Доронин.

– Летать, – сказал Ляпидевский. И все мы закивали головами.

– Понятно, товарищи, понятно. – Алкснис встал, неторопливо прошелся по кабинету, остановился…

– Хотите выслушать мой совет?

Алкснис задал вопрос тихо, с теплой задушевной интонацией. Пытливо оглядев нас, прочитав на лицах выражение любопытства и ожидания, он высказал то, о чем мы меньше всего думали, когда вопрос касался нашего будущего.

– Идите на учебу. И не куда-нибудь, а в Военно-воздушную академию. Стране нужны очень хорошие, высокообразованные кадры для нашей авиации. Проблему среднего звена мы решили, школ и училищ у нас достаточно. Теперь надо готовить кадры высшего звена. Нам нужны комбриги и командармы. Пока у нас в ВВС есть только одна академия – имени Жуковского. Вам туда дорога…

Агитировать нас не пришлось. Внутренне мы были готовы к этому, только в глубине души гнездился червячок сомнения: по плечу ли нам эта задача? Совет старшего начальника оказался, как никогда, кстати.

– Вот и договорились, – весело заключил наш разговор командарм.

Алкснис подошел к столу, снял телефонную трубку. И мы стали свидетелями того, как быстро и оперативно решал вопросы начальник Военно-Воздушных Сил СССР.

– Товарищ Тодорский, здравствуйте. – Алкснис назвал себя и начал разговор с начальником Военно-воздушной академии имени Н.Е. Жуковского. – У меня находятся летчики, спасавшие челюскинцев. Они изъявили желание пойти на учебу в академию. Я думаю, надо им помочь в подготовке к экзаменам. Договорились? Сегодня же они будут у вас. Да, почти вся семерка. Всего доброго, товарищ Тодорский…

Начальник Военно-воздушной академии имени Жуковского А.И. Тодорский встретил нас приветливо и вместе с тем сразу дал понять, что в академию мы идем не на праздные встречи и банкеты, не для приятных воспоминаний о совершенном, а для большой работы, учебы. Без скидок, без поблажек. Всерьез!..» [45]

Александр Иванович с большой ответственностью относился к любому делу, которое ему поручали. Об одном случае такого серьезного отношения свидетельствует упомянутый выше Н.П. Каманин.

«Шла партийная конференция коммунистов Ленинградского района столицы. В президиуме конференции я сидел рядом с А.И. Тодорским. Внимательно слушал выступающих – рабочих, служащих, ученых, партийных, советских работников. Я слушал, а мой сосед слушал и делал записи в свой блокнот. В перерыве мы разговорились.

– Не скучаете? – спросил Тодорский.

– Выступления интересные, хотя и не по авиации…