Автор книги: Николай Мальцев
Жанр: Биографии и Мемуары, Публицистика
Возрастные ограничения: +12
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 16 (всего у книги 25 страниц)
Глава IX
Проблемы председателя автостоянки
1. Роль криминальных структур и связей
В 1993 году по выслуге лет в звании капитана 1-го ранга и со всеми полагающимися почестями меня уволили со службы, чему я был несказанно рад, так как к этому времени СССР, которому я давал присягу, уже не существовало. При строительстве автостоянки мне пришлось окунуться в грязь коррупции и даже взаимодействовать с криминальными авторитетами подольской группировки. По части коррупции могу сказать, что многие неразрешимые вопросы землеотвода, электричества и телефонизации, я никогда бы не решил даже за крупные взятки, если действовал в одиночку. Находились люди со связями с московскими органами власти, которым нужен был гараж на нашей стоянке. Я выделял им гараж, а затем такие люди появлялись вместе со мной у того или иного начальника, и мы за пару минут решали вопросы, которые я в одиночку не мог решить годами даже за большую взятку. Взятки начались позже, а в конце девяностых и начале последнего десятилетия XX века, все решалось через блат и знакомства, которые были внедрены ещё советской партийной и государственной системой. Скажу со всей откровенностью, что по честному, без услуг блата и знакомств, оформить землеотвод под строительство одноэтажных металлических гаражей, мне бы никогда не удалось.
Дело в том, что разрешались землеотводы под строительство многоэтажных гаражных комплексов, но не было ни отечественных проектов, ни производственных мощностей по изготовлению строительных конструкций для таких многоэтажных автостоянок. В главном архитектурно-планировочном отделе, Москомземе и институте Генплана города Москвы прекрасно знали об этом, но упорно предлагали оформить отвод небольшого участка под строительство многоэтажного гаражного комплекса, а вместо многоэтажки строить обычную плоскостную стоянку из бетонных или металлических гаражей. Многие председатели будущих автостоянок, возможно ради личной наживы, легко соглашались с предложением властей, отводили небольшой участок под многоэтажку, а на деле застраивали в десятки раз большую площадь обычными одноэтажными металлическими или бетонными гаражами.
Конечно же, такие беззаконные стоянки держались лишь на взятках и могли в любое время быть снесены без всяких компенсаций. Я же упорно добивался оформить отвод под реально построенную плоскостную стоянку с указанием реального количества гаражей и натыкался на стену глухого сопротивления и непонимания. Все дело было в том, что ещё на неоформленном до конца земельном участке в границах несогласованной кальки землеотвода, уже было построено к 1992 году около 1500 одноэтажных бетонных и металлических гаражей на площади примерно 5 гектаров. Одно дело, когда специалисты ГлавАПУ выдавали отводную кальку и ставили на ней согласующие подписи, когда территория не была застроена. И совсем другое дело, когда они узнавали, что гаражи уже существуют. Таких мощных стоянок в Москве не было. Многие из специалистов, которые ставили свои подписи на отводной кальке и советовали строить гаражи, не дожидаясь окончательного оформления землеотвода, просто впадали в шок и предлагали, например, разбить единую стоянку на 5–6 якобы независимых самостоятельных стоянок. Такой путь самообмана меня не устраивал, потому что любой проверяющий мог обнаружить подлог и на этом оснований возбудить дело о незаконном захвате московской территории.
Собрать все согласующие подписи на отводной кальке и получить согласие и разрешение всех специалистов и органов московской власти на строительство 1545 одноэтажных гаражей – невероятно сложная задача даже для специалистов по строительству капитальных жилых зданий. Точно не помню, но было необходимо собрать примерно 10–12 положительных заключений от таких придирчивых организаций, как отдел подземных сооружений, московской экологической инспекции или Москомприроды и лесопаркового хозяйства. Доверить даже своему близкому окружению по правлению автостоянки эту титаническую работу по согласованию отводной кальки, я не мог. Как бы они не были мне близки, но для них автостоянка не была кровным делом и не была временным смыслом жизни, каким она невольно стала для меня как председателя, поставившего на карту собственную репутацию и давшего слово членам автостоянки довести землеотвод до завершения.
Люди становились членами автостоянки и сдавали деньги на строительство гаража на основе личного доверия ко мне и я готов был выпрыгнуть из собственной шкуры, чтобы оправдать это доверие. До сих пор не понимаю, откуда бралась во мне энергия образцово исполнять служебные обязанности офицера Центрального аппарата ВМФ, и неистово работать не только по оформлению землеотвода, но и решать десятки сложнейших вопросов по телефонизации, строительству охранных и служебных помещений и по получению технических условий на выделение электроэнергии и согласование проекта электроснабжения, с последующей прокладкой высоковольтного подземного кабеля и установкой собственного трансформатора мощностью на 250 киловатт электрической энергии. При этом каждый человек из 1500 владельцев гаражей знал мой домашний телефон и вечерами выкладывал мне свои сомнения или подозрения, а также замеченные строительные недочеты или делился рекомендациями как лучше сделать то или иное дело на пользу автостоянки.
У меня был толстенная телефонная книга с номерами домашних и служебных телефонов всех членов автостоянки, с указанием их места работы и занимаемой должности. Почти каждый вечер я по собственной инициативе обзванивал тех членов автостоянки, которые хоть как-то могли помочь нашему общему делу. Вечерами в будние дни телефон не умолкал ни на минуту. Мне даже приходилось ужинать с прижатой к уху телефонной трубкой. Являясь заядлым курильщиком, к двенадцати часам ночи, я договаривался до того, что срывал голос и переходил на сип и шепот. Но зато, никто, кто мне звонил вечерами, не оставался без развернутого ответа о состоянии дел и получал от меня заряд оптимистической уверенности, что стоянка будет юридически оформлена и просуществует достаточно долгий период времени. Тем не менее, я не ощущал никакого физического переутомления и утром просыпался с неодолимым желанием продолжить начатое дело. Нередко по вечерним звонкам, в течение служебного дня я созванивался с теми членами автостоянки, которые по своему служебному положению могли оказать помощь в решении тех или иных вопросов и выражали согласие оказать содействие.
Я просил их о личной встрече, и если получал согласие, то с разрешения непосредственного начальника отлучался на пару часов и при личной встрече выкладывал те проблемы автостоянки, которые мог разрешить мой собеседник. Я упорно создавал общество единомышленников, члены которого даже не были знакомы друг с другом. Никто из них не был альтруистом, который что-то делал на пользу стоянки ради доброго отношения ко мне лично или к общественному объединению под названием «Штурвал». Нет. Такого, к сожалению, в жизни не бывает, в чем я лично убедился, пока занимался строительством и оформлением отводных документов на автостоянку. Каждый мой единомышленник оказывал помощь стоянке приобретением строительных материалов или способствовал оформлению документации, потому что прежде всего он оказывал помощь самому себе. Потому что, как член автостоянки и владелец гаража желал благоустройства стоянки и долгих лет её существования.
А дальше, уже в зависимости от широты души единомышленника, его связей и его человеческих качеств, некоторые мои единомышленники оказали колоссальные услуги как в поставке материалов, так и в оформлении землеотвода и всей необходимой документации. Скажу больше. При всей моей настойчивости и целеустремленности, даже используя взятки, я бы никогда не оформил землеотвод и не обеспечил телефонизацию и электроснабжение в одиночку, даже если бы разбился в лепешку. Дело в том, что в переходный период 1988–1992 годов органы власти и хозяйственно-плановые структуры Москвы не были ещё поражены повальным взяточничеством и коррупцией. Больше играла роль личное знакомство, предварительные звонки о моем посещении, с просьбой помощи или просто совместное посещение того или иного государственного органа или организации мной и членом нашей автостоянки, являющегося авторитетом для той или иной организации и органа власти. Все взятки в это время ограничивались коробкой хороших конфет, упаковкой дорогих духов или даже импортным шампунем. Такой набор подношений был неизменным атрибутом каждого моего посещения любой городской организации и любого органа власти.
Никто и никогда не отказывался от таких приятных подношений, как и никто не требовал открыто или через посредника финансовой взятки. Я могу с уверенностью утверждать, как свидетель и непосредственный участник событий, что даже в последние годы эпохи Горбачева и в первые годы эпохи Ельцина органы московской власти и городские организации не были поражены взяточничеством и криминальной коррупцией. Это уже потом, примерно в 1997–1999 годах, аппетиты разыгрались настолько, что власти и организации оградились непробиваемой охраной и меня даже не стали пускать на порог префектуры Южного округа. Я и сейчас считаю, что без личной целеустремленности и полной самоотдачи, а также без круга единомышленников, лично заинтересованных в исходе и в результатах дела никакую крупную задачу осуществить невозможно не только в общественной или политической, но и в коммерческой деятельности.
Любой руководитель без заинтересованных единомышленников обязательно потерпит крах и не исполнит поставленных перед собой целей. Либералы нас учат, что политические вопросы и государственные дела должны решать некие независимые профессионалы, которые не обязательно должны быть единомышленниками главы государства или премьер-министра. Это чистая ложь и обман. Если министры или руководители государственных и хозяйственно-экономических структур не являются единомышленниками главы государства, то такое государство даже при порядочном и благородном президенте, неизбежно породит хаос и экономическую разруху. Кстати говоря, все министры правительства Ельцина, чтобы они ни говорили на словах, на деле тем и занимались, что доводили экономику страны до полного хаоса. И буквально провоцировали людей на восстание, чтобы ввести, по просьбе «всенародно» избранного президента Ельцина в страну войска НАТО и обеспечить развитие ситуации по югославскому, ливийскому или сегодняшнему украинскому варианту. Разве непонятно читателям, что если бы не было современной суверенной России, обладающей ядерным оружием и мощными вооруженными силами, то и современная Украина была бы уже оккупирована войсками НАТО?
Таким же неизбежным спутником моей жизни в качестве председателя строящейся автостоянки стали криминальные взаимосвязи с подольской криминальной группировкой. Без их защиты меня могли бы пристрелить, например солнцевские или таганские банды, которые в те времена были полновластными хозяевами своих территорий. Подольские ребята осуществляли мою защиту без всяких финансовых сборов в их пользу, и это ломает всякие представления о ненасытной жадности московских бандитов ельцинского периода или о полном «беспределе» криминальных образований. О своей «крыше» из подольской группировки я вспоминаю с благодарностью и уважением. Когда на автостоянку налетали, например, бойцы солнцевской группировки и требовали платить дань, то я называл подпольную кличку подольского авторитета, который отвечал за мою территорию, и просил согласовать вопрос сбора финансовой дани не со мной, а с моей «крышей».
После этого бандитские группировки исчезали и уже больше меня не тревожили. Видимо, потому, что стоянка не была коммерческой структурой, а строилась на общественные деньги офицеров и рядовых москвичей, подольский авторитет, неоднократно бывая на стоянке, никогда не потребовал с меня даже одного рубля. Для меня совершенно очевидно, что если бы стоянка не имела надежной «крыши», то я как председатель автостоянки «Штурвал» или платил криминалу огромную дань или был вывезен с территории автостоянки и физически уничтожен в пределах МКАД. Ничего подобного не случилось, за что я искренне благодарен подольскому авторитету, который не был беспредельщиком, а был вполне порядочным человеком. Он жив, и надеюсь, находится в полном здравии. Я от всей души желаю ему здоровья, благополучия и семейного счастья. К моему удивлению, таких глубоко порядочных людей, которые не курят, не пьют, не матерятся и уважают бедных и беззащитных людей, в органах московской власти и в силовых милицейских структурах, я практически не встречал. Хотя и там были люди, которые даже на высоких должностях сохраняли совесть и порядочность.
Среди таких людей я могу назвать бывшего префекта Южного административного округа города Москвы, а затем заместителя мера города Москвы и губернатора Новгородской области Шанцева Валерия Павлиновича. Когда он возглавлял префектуру, я спокойно встречался и с сотрудниками префектуры по кругу задач, связанных с автостоянкой и с самим префектом. Когда же префектуру Южного округа возглавил некто Буланов, то меня даже по предварительному звонку ни разу не пустили на порог префектуры. Когда я просил оформить пропуск, всякий раз что-то шипели невнятное, а затем отвечали, что им некогда и принять меня они не могут.
2. Рассуждения о нравственности
К великому сожалению могу констатировать, что не только заниматься серьезным бизнесом, но даже руководить общественной организацией, обеспечивающей свою деятельность за счет сбора средств с членов автостоянки и при этом не поступиться своими моральными принципами и внутренней совестью было невозможно. Подлость коррупции, не в виде взяток, а в виде дружбы и знакомства с нужными людьми, была неизбежным элементом не только при строительстве, но и при эксплуатации стоянки. В моем окружении присутствовали неприятные мне люди, в том числе духовные подлецы и воры, которые тайно меня ненавидели и презирали, но смирялись с моим председательством, потому что за моей спиной им было удобнее и безопаснее присваивать средства автостоянки. Я вынужден был их терпеть и как мог, смирял их алчность, убеждая, что в случае бунта недовольных членов автостоянки или жалоб в правоохранительные органы, придет новая администрация и «кормушка» закончится. Фамилии их я называть не буду, зачем же оставлять память о подлецах в такой хорошей книге? Но я им тоже благодарен. Могли ведь нанять киллера и пристрелить меня или просто размозжить голову ударом сзади чем-нибудь тяжелым. Они понимали, что им без меня будет хуже, поэтому и не трогали.
Я тоже никогда не опасался неожиданного нападения, гулял где хотел и когда хотел, интуитивно веря, что у меня нет врагов, которые бы отважились на мое убийство. Выгнал я из правления лишь несколько человек, алчность которых была сравнима с их глупостью. Так, некто Кравченко, будучи комендантом, положил деньги на покупку щебенки в свой карман и не построил внутренние дороги и проезды. Оказалось, что он вступил в сговор с исполнителем работ и просто поделил деньги пополам. Квитанция об оплате нужного количества кубометров щебеночного покрытия была на руках у коменданта Кравченко, а вот щебенки не было. Когда я пытался выяснить, где же щебенка, он мне нагло врал, что её просто не хватило. Я привлек для консультаций специалистов по строительству из числа членов нашей стоянки, и они с точностью до нескольких кубометров определили количество засыпанной щебенки. Примерно было недопоставлено около 85–90 процентов оплаченной щебенки. Я бросился к поставщику щебенки и тот подтвердил, что львиная доля оплаченной щебенки недопоставлена, потому что якобы баржа с закупленной щебенкой была разграблена по дороге из Карелии в регион Москвы
Естественно, что возвращать деньги за недопоставленную щебенку исполнитель работ отказался, ссылаясь на полное банкротство. Да я и сильно не настаивал, чтобы не наживать себе лишнего врага. Дело-то было не в банкротстве исполнителя работ, а в лукавстве, обмане и духовном банкротстве коменданта Кравченко. По этой причине дороги оказались такими хилыми, что машины тонули в грязи и буксовали. Пришлось с Кравченко расстаться и накапливать средства для ремонта и укрепления дорожного покрытия. Таких случаев было очень много, но если вор неглуп, да к тому же и подл, то доказать воровство было не просто. Среди членов автостоянки были и сотрудники милиции среднего звена. Но никто из них не собирался оказывать мне помощь и проводить следственно-разыскные мероприятия. Подольские ребята обеспечивали мою защиту от криминальных группировок других московских территорий, но если бы я обратился за помощью в наведении внутреннего порядка, то проявил слабость как руководитель. Да и лично для меня такое обращение было равносильно самоунижению.
Ябедничать я не мог с детства. Доносительство во всех его формах, вызывало во мне чувство омерзения. Как же можно жить, презирая самого себя за ябедничество и доносительство? Проще было добровольно уйти с должности председателя, чем поломать свои жизненные принципы. В то же время обвинить человека в финансовой непорядочности без достаточных оснований я не мог по моральным соображениям. К тому же была и другая опасность. Это было время, когда нанять киллера для убийства неугодного человека можно было не более чем за три тысячи долларов. Если подлый человек будет обвинен в воровстве, то в ослеплении ненависти к своему обвинителю ему ничего не стоило нанять киллера и навсегда заткнуть рот своему обвинителю. Инстинктивно я чувствовал и такую угрозу. Поэтому приходилось лавировать на грани возможного и смиряться с тем, что в твоем окружении присутствуют не только честные люди, но и алчные негодяи.
Огромную помощь в становлении стоянки оказали такие честные и порядочные люди как Василий Степанович Макаров и Николай Владимирович Гусаров. Без их участия и активной деятельности стоянка могла и не состояться. Алчность некоторых моих сотрудников превышала здравый смысл холодной рассудочности. Макаров и Гусаров были для них помехой. Несмотря на то, что они непосредственно организовывали работы, финансировали и контролировали их выполнение, мне неоднократно поступали «тайные» предложения вывести их из правления. Если бы я согласился, то сам бы себе вырыл яму позора и бесчестия. Позже Макаров добровольно ушел из правления вместе со мной, а Николай Гусаров до последнего дня обеспечивал жизнедеятельность стоянки и честно исполнял свои многочисленные обязанности по ремонту дорог, гаражей, уборки территории от снега и мусора и организации её охраны.
После моего ухода он не был председателем стоянки, а оставался комендантом, но фактически он и организовывал всю хозяйственную деятельность стоянки, обеспечивая приемлемый комфорт для всего множества «разношерстных» по финансовому положению и по положению в московском обществе, полторы тысяч членов автостоянки. После того, как я построил автостоянку, и выполнил свои обязательства перед людьми, которые доверяли мне свои финансовые средства под мою роспись, должность председателя стала тяготить меня. Но сразу уйти было невозможно, потому что кроме должности я обладал нужными связями, которые не позволяли коммерческим структурам произвести рейдерский захват лакомого земельного участка. Претенденты занять мое место из наших рядовых членов были, но алчность этих претендентов была видна невооруженным взглядом. Они обрушивались на меня с несправедливой критикой, но приходилось терпеть. В вопросах взаимодействия с городскими властями эти претенденты были слепыми котятами. При этом я прекрасно понимал, что если бы я добровольно передал правление в руки узкой группки недовольных критиканов, то воровство многократно усилилось.
В этом плане и тайные воры среди руководства и членов правления вставали на мою защиту. Они бы тоже потеряли лакомый кусок и были выброшены из правления. Подавляющее большинство членов автостоянки верили в мою порядочность и доверяли мне, да и ежемесячные эксплуатационные сборы на нашей автостоянке были в два-три раза меньше, чем на всех других стоянках Южного округа. Эти финансовые аргументы и сравнения смиряли недовольных. Для примера могу сообщить, что даже перед сносом автостоянки в 2012 году для строительства станции метро «Лесопарковая», ежемесячные эксплуатационные взносы составляли 250 рублей в месяц. В эту сумму входили расходы на уборку территории, её охрану и расходы на электрическое наружное освещение и освещение внутри гаражей, которым члены автостоянки могли пользоваться без ограничения без всяких приборов учета.
Акцентирую ваше внимание на том, что по нашим временам 250 рублей – мизерные деньги. Стоянке удавалось держать такую мизерную плату за счет большого количества пользователей и минимизации левых расходов для «кормления» руководства стоянки. На других подобных автостоянках Москвы, ежемесячные «поборы» эксплуатационных расходов, были в несколько раз больше. Крикуны и недовольные были всегда, но они составляли жалкое меньшинство от большинства членов автостоянки. Подавляющее большинство членов автостоянки поддерживало меня, относилось ко мне с уважением и было вполне удовлетворено и суммой ежемесячного эксплуатационного взноса, и предоставляемым сервисом обслуживания. Но были и те, которые буквально ненавидели меня лютой ненавистью. В основе недовольства всегда стояли не общественные интересы экономии средств, а корыстные интересы личного обогащения и просто неприкрытая человеческая зависть. Многим крикливым авантюристам очень хотелось стать у руля правления и превратить автостоянку в собственную кормушку и в источник обогащения. Да, они портили мне настроение, но их было жалкое меньшинство. О том, какие трудности личного характера мне приходилось преодолевать, расскажу в следующей главе.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.
