Текст книги "Исповедь флотского офицера. Сокровенное о превратностях судьбы и катаклизмах времени"

5. Печальный закат карьеры Симонова

Конечно, джипа «Сузуки Самурай» больше я никогда не увидел. А примерно через год исчез и сам Симонов. Тут-то и открылась тайна, почему порядочный по складу характера подольский авторитет был его «крышей». Ведя поиски Симонова, подольский авторитет заехал на стоянку и доверительно сообщил мне, что ещё в 1989 году Симонов под честное слово занял лично у него, подольского авторитета, 100 тысяч долларов и пообещал вернуть через пять лет 150 тысяч долларов. Когда подошел срок оплаты, Симонов исчез. Так что Симонов оказался довольно крупным «кидалой», сверхжадным и наглым до беспредельности, если даже ради наживы потерял чувство самосохранения и кинул подольского авторитета. Трудно объяснить, на что рассчитывал Симонов, вступая в неравное противоборство с криминальной и известной всей России группировкой. Подольский авторитет разрешил продать все до одного гаража Симонова, а вырученные деньги вернуть его помощнику Славе. Я знал домашний телефон Славы и согласился исполнить просьбу человека, авторитет которого не раз меня спасал от смертельной угрозы и реального наката солнцевских, таганских и ореховских группировок.

Откровенно сказать, я очень желал, чтобы подольский авторитет отыскал Симонова, примерно его наказал и вернул свои деньги. Знал я и то, что для поиска своих обидчиков криминальные авторитеты никогда не пользуются милицейским аппаратом или услугами милиционеров. На это, видимо, и рассчитывал Симонов, так как наживал и умножал он свои деньги за счет взаимодействия с милицейскими «оборотнями в погонах». В заявлениях Симонова о приеме в члены автостоянки, поданных в разное время, числились его два домашних адреса. Один адрес по улице Кировоградской, дом 17 (Симонов был моим соседом по дому, потому и узнал обо мне и автостоянке), а второй адрес по улице Чертановской, где он, вероятно, купил себе квартиру. Я не колеблясь передал оба адреса подольскому авторитету. Доносчиков я презираю. Но в данном случае это был не донос, а заслуженное возмездие. Скоро подольские ребята поймали Симонова и привезли на стоянку в тонированном автомобиле в наручниках.

Сделано это было только для того, чтобы Симонов лично разрешил мне продать все его гаражи и вернуть вырученные от продажи деньги не ему, а подольскому авторитету. Когда я находил покупателя гаража и договаривался о цене, то звонил вечером Славе на квартиру и спрашивал, устраивает ли его цена сделки или не устраивает? Если Слава соглашался с ценой, то я называл время и приглашал Славу на гаражи, присутствовать при сделке. Подольский авторитет и его помощник Слава полностью мне доверяли. Слава ни разу не прибыл, чтобы проконтролировать мою честность и порядочность. После сделки я звонил Славе и договаривался о месте встречи для передачи из рук в руки наличных денег. Чаще всего я лично привозил деньги к дому Славы в район «Беляево». Он выходил с точностью до минуты. Я передавал ему пакет с деньгами, а он, не считая, бросал его в свою сумку. Он спрашивал меня, есть ли проблемы? Я отвечал, что проблем нет, и мы, дружески пожав друг другу руки, расставались. Был случай, когда и Слава спас меня от наката какой-то новой криминальной группировки, возникшей после строительства и заселения жилого массива «Бутово-Северное». Вспоминаются и другие остросюжетные случаи, связанные с моим исполнением обязанностей председателя автостоянки.

Так всегда и бывает: пока рассказываешь одно, вспоминаешь и многое другое, временно забытое. Но я же пишу не трилогию, а небольшую книгу. Да и считаю, что приведенных примеров достаточно, чтобы понять сущность поганой и безнравственной эпохи ельцинского тоталитаризма. Ну, а что же стало с Симоновым? Слышал я краем уха, что он продал не только гаражи, но и собственную квартиру. Конечно, в счет возмещения своих финансовых обязательств перед подольским авторитетом. Далее его судьба покрыта мраком тайны. Больше я никогда не видел его на стоянке. Ходили версии, что его убили за подлость. Другие утверждали, что милиция помогла ему скрыться за границей. Что я могу сказать? Из могилы ещё никто не звонил, а Симонов мне неожиданно и несколько раз звонил, вплоть до 2000-го года, и угрожал расправой, если я не верну ему деньги за семь гаражей, паспорта которых так и остались у Симонова.

Я бросал трубку, но тревога оставалась. Если он жив, то пусть успокоится. Стоянки больше не существует, а на её месте открыта станция метро «Лесопарковая». На этом я и закончу конкретные истории о строительстве автостоянки и моем председательстве.

Глава XI
Рассказы о своем внутреннем «я»

1. Быт и тайные «очистительные» пьянки

По советским неписаным правилам я умел снимать стресс единственным способом. Выпивал вечером в пятницу бутылку водки и фантазировал, как бы я хорошо ответил своим оппонентам и тем людям, с которыми по службе или гаражным делам приходилось сталкиваться, разговаривать и решать какие-то проблемы. В ельцинскую эпоху такие одиночные пьянки стали настоятельной необходимостью. Я медленно, но неотвратимо становился алкоголиком. Забегая вперед, скажу, что в начале 2001 года я почувствовал неумолимую тягу к самообразованию. Это стало смыслом и главной целью моей жизни. Я дал себе слово больше не прикасаться к алкоголю и до настоящего времени без всякого психического напряжения выдерживаю сухой закон. Видимо, Бог меня хранил от алкоголизма и во время службы на атомных лодках, и первые годы службы в Москве. Иначе как объяснить, что у меня эпизодически возникала острая аллергия на всякое спиртное, включая даже такие слабоалкогольные напитки, как пиво или шампанское?

Впервые такая острая аллергия проявилась года через два после начала службы на атомных лодках. В одном из дружеских офицерских застолий, когда доморощенный тамада из сослуживцев только начал разливать по чаркам водку или спирт, как я почувствовал что-то неладное в своем организме. Запах спиртного мне показался таким же неприятным, как запах бензина или солярки. Я не придал этому значения, потому что во все времена первую дозу алкоголя вливал в себя с великим отвращением. На этот раз я тоже превозмог себя и выпил первую чарку. Однако обычного облегчения и приятной легкости не наступило. Вместо этого кожа лица покрылась красными пятнами, нос забился мокротой и стало тяжело дышать, будто мне не хватает воздуху. Я срочно, в большом смущении покинул дружеское застолье и отправился домой.

Минут через пятнадцать, пока я шел по свежему воздуху, симптомы острой аллергии отступили, и домой я вернулся в нормальном состоянии, но с сильным запахом алкоголя. Была выпита только одна стопка, но даже дома меня преследовал запах алкоголя, как что-то мерзкое и неприятное. Я был настолько напуган этим случаем, что несколько месяцев не прикасался к спиртному и избегал дружеских застолий. Мне вовсе не хотелось выглядеть белой вороной среди своих сослуживцев. Поэтому по прошествии времени я купил пива и провел в домашних условиях, без посторонних, эксперимент на самом себе. Даже от одной бутылки пива повторилась острая аллергия с красными пятнами на лице, мокротой и затруднением дыхания. Свою «болезнь» я признал странной и кроме жены, никому о ней не сообщал. Пришлось длительное время избегать под разными предлогами совместных пьянок с сослуживцами и друзьями. Помню, что даже один или два отпуска приходилось воздерживаться от спиртного. Я конечно, экспериментировал и с водкой особой чистоты, купленной за чеки в магазине для моряков «Альбатрос», и с импортными виски и коньяками, а также с дорогими винами и разными сортами пива.

Несколько лет результат был один и тот же. Неизменно, после приема первой порции алкоголя наступала аллергическая реакция. Уж не помню, как и когда, но однажды эта странная болезнь также неожиданно закончилась, как неожиданно и беспричинно начиналась. Снова эта болезнь неожиданно возникла в период моей московской службы, но ещё до прихода банды Ельцина к власти. Я пожаловался на аллергию от спиртосодержащих напитков своему терапевту, прекрасному врачу, очень доброй и заботливой женщине. Но, вместо того, чтобы направить меня на обследование и найти способ лечения этой странной аллергии, она рассмеялась и заявила: «Надо не лечиться, а радоваться этой болезни. Разве не видишь, сколько людей в нашей стране гибнут от алкоголизма. Ты что, хочешь разделить их участь»? Я смирился с приговором терапевта и готов был полностью отказаться от спиртного до конца жизни.

Однако, как раз пред наступлением эпохи Ельцина, аллергия отступила, как будто её и никогда не было. Это было для меня спасением, потому что по настоящему расслабляться я мог только принятием лошадиных доз спиртного. Требовать от себя собственной трезвости во времена Ельцина, я был не способен. Сама обстановка отчаяния и полной безнадежности городского и сельского населения, отсутствие будущих перспектив восстановления экономической и духовной мощи России и вектор всеобщего разрушения режима Ельцина, так давили на мою психику в период 1991–2001 годов, что я не мог нормально жить и вести активный образ жизни, не прибегая к эпизодическому пьянству. С высоты сегодняшнего времени я рассматриваю эту эпизодическую аллергию на спиртное, как божественное чудо и как реальную защиту от впадения меня в алкоголизм. Сейчас я четко осознаю, что если бы не было этой эпизодической аллергии, то я имел все шансы стать запойным алкоголиком. Сам себя не обманешь, а тем более нельзя обмануть биохимический процесс впадения человеческого организма в алкогольную зависимость и необратимую деградацию личности от постоянного употребления алкоголя.

Таких примеров среди моих знакомых, сослуживцев и даже однокурсников великое множество. Достаточно сказать, что в первом экипаже РПК СН «К-423» мой первый командир атомохода Кочетовский Иван Иванович, штурман Виталий Епифанов, командир дивизиона движения (ответственный за работу атомных реакторов) Виктор Киселев, врач и корабельный доктор Анатолий Данилкин и ещё два-три офицера рангом пониже на моих глазах, за 8—10 лет службы на атомном подводном флоте, спились и стали алкоголиками. Во время службы в Москве несколько моих сослуживцев по Центральному аппарату ВМФ, от эпизодических пьянок по пятницам, перешли к ежедневному употреблению алкоголя. Все они давно уже лежат на кладбище. Алкоголизм безжалостно уничтожал лучших людей моего поколения, а также моего служебного и дружественного круга общения. Их очень-очень много. Достаточно сказать, что мой последний командир и начальник по службе, и даже одногодок, капитан 1-го ранга Карсаков Николай Иванович, человек неимоверной доброты и порядочности, ещё на службе впал в алкоголизм, а через пару лет после ухода в запас на заслуженную пенсию скоропостижно скончался.

Причина одна – смертельная алкогольная зависимость. Если вы не забыли, я рассказывал о капитане 1-го ранга Кривошееве Иване Абрамовиче, как о моем спасителе во время учебы в военном училище. С его сыном Юрой Кривошеевым я вместе окончил училище и был направлен на атомные лодки Северного флота. Он на три года младше меня, тем не менее, уже будучи москвичом и офицером РТУ ВМФ, я поддерживал с ним и его семьей дружеские отношения. Приезжая в РТУ ВМФ по служебным делам, Юра всегда заглядывал ко мне в гости, а часто и оставался на ночь. Я с ним отказывался пить и убеждал его тоже не пить накануне деловой встречи с офицерами РТУ ВМФ. Но мои слова отскакивали от него, как горох от стенки. Он неизменно сильно напивался, а затем нес всякую ахинею о своих научных и житейских планах. Человек он умный и деятельный. Но ум и творческие способности уничтожены вечным пьянством. Как ни прискорбно это признавать, но этот потомственный офицер, в настоящее время полностью спился. Он жив, но я с ним больше не контактирую. У нас не осталось ничего общего. Я люблю Юру, с болью души воспринимаю его алкоголизм, но что-то изменить в его жизни я не в состоянии.

Никакими словами, я и его близкие уже не способны вырвать его из пучины пьянства и вернуть к нормальной жизни. Я вполне четко осознаю, что если бы у меня не было эпизодической аллергии на спиртное, то я повторил или путь Карсакова, или путь Кривошеева. В этом случае я бы не написал ни одной книги, а давно лежал на кладбище или где-нибудь под забором. И все-таки принудила меня в 2001 году полностью отказаться от спиртного не аллергическая реакция на спиртное, а какая-то внешняя духовная сила. Вы думаете, меня жена не пилила за эпизодические очистительные пьянки? Она не только пилила, но иногда плакала и рыдала, смотря на мои похмельные мучения. Она вставала на колени и уговаривала меня обратиться к наркологу или целителю. Но все было тщетно. Дело в том, что я впадал в очередную пьянку не по алкогольной зависимости, а вполне осознанно. Я исполнял не требование тела, а требование разума. Не тело, а разум и моя душа зверски уставали от моего личного фарисейства, как председателя автостоянки, а также от лжи и фарисейства государственных структур ельцинской эпохи.

В 2001 году совершился невидимый духовный перелом. Никаких осознанных целей стать писателем и изложить собственную философскую доктрину мироустройства и миропознания не было и в помине. Просто я решил как можно быстрее освободиться от должности председателя стоянки и на какое-то время отключиться от внешнего мира. Я нашел для себя духовную радость и блаженство в познании и чтении книг оккультного и религиозного содержания. Мне больше ничего не было нужно. Этот духовный перелом позволил мне, надеюсь, навсегда, избавится от вредной привычки лечить душевную боль принятием лошадиных доз алкоголя. С этих пор я не выпил ни одной рюмки и не испытываю никакой телесной или духовной тяги к спиртному. Однако до 2001 года меня охватывала непереносимая душевная боль. Мне не хотелось жить. Спасало меня только кратковременное, но сильнейшее алкогольное опьянение. Кратковременная одиночная пьянка снимала с моей души многонедельные стрессы, позволяла забывать личные обиды и унижения и притупляла боль за униженное положение России и её коренных народов. К таким очистительным пьянкам я заранее готовился, как некоторые люди готовятся к походу в баню, загородной прогулке или походам в театр и картинные галереи.

Сам я не любил и не люблю до сих пор пьяных собеседников до полного отвращения. Пьяным, даже легко выпившим, я никогда не появлялся на стоянке или на службе. А уж придти подвыпившим или с похмелья на деловую встречу я считал для себя унизительным. Никто из моих деловых партнеров, руководителей районной управы, руководства Южного округа, членов автостоянки и других людей, с которыми я эпизодически встречался, даже не подозревали о моей пагубной привычке снимать накопившейся жизненный стресс с помощью тайной попойки в полном одиночестве. Мне приходилось развивать бурную деятельность, чтобы образовать «окно» в один или два дня полной свободы от деловых встреч и каких-либо контактов со всеми своими деловыми партнерами. При этом, на такие пьянки я шел как на каторгу. Спиртное не вызывало во мне никакого вожделения и желания выпить. Помню, что первый стакан я выпивал с внутренним содроганием и полным отвращением.

Можно сказать, что я сознательно принуждал себя выпить первый стакан, как профилактику от негативной информации и от нарастающего презрения и отторжения того политического режима всеобщего разрушения, который воцарился в стране с приходом к власти клики Ельцина. После первого стакана уже не я пил водку, а влитая в мои внутренности водка требовала новой порции алкоголя. В пьяном состоянии, я не зверел в ненависти к людям, а становился бесконечно добрым. Все плохое и негативное покидало мою душу, и я чувствовал радость и умиление от своей жизни и от тех дел, которые мне приходилось делать по кругу повседневных обязанностей. Когда я трезвел после кратковременного падения в пропасть алкоголизма, то испытывал духовные муки и угрызения совести по отношению к своим близким. Я презирал себя за слабость и искренне полагал, что пережитая пьянка будет последней в моей жизни. Я был как бы вовсе не человеком, а часовым механизмом.

Временная пьяная прострация очищала мою душу от шлаков неприятия жизни, ненависти и презрения к власти. Пружина моей души полностью закручивалась, и я чувствовал себя наполненным жизненной энергией, как часовой механизм наполняется энергией движения от закручивания пружины. Я был готов ко всяким жизненным испытаниям. Мне казалось, что такое состояние продлится очень долго, и мне уже никогда не потребуется «подзаряд» очередной пьянкой, чтобы восстановить и накопить жизненную энергию. Недели две-три я активно работал в интересах стоянки, а когда служил, то и в интересах службы. Вечерами не было чувства усталости. Дома я ужинал и садился читать Библию, историческую и оккультно-религиозную литературу, а также труды всех известных философов и «посвященных». Наука меня больше не интересовала. Все виды детективных жанров и фантастики казались мне виртуальной пустышкой. Прочитав несколько книг Бориса Акунина и других известных авторов детективов, я запутался в переплетении сложных сюжетов и навсегда оставил это увлекательное «чтиво».

На мой взгляд, польза от таких книг такая же, как от разгадывания кроссвордов. Они убивают время и отвлекают от действительности, но после прочтения не дают никакой пищи для ума и сердца. Четыре часа сна полностью восстанавливали мои силы, и наутро я снова был готов ко всем деловым встречам и повседневным делам рабочего дня. Во время последних лет моей службы в Центральном аппарате ВМФ, по пятницам было принято перед уходом со службы проводить короткие корпоративные попойки. Деньги на закупку общего спиртного я исправно сдавал, но или уходил сразу же после начала тайного кабинетного застолья, или уходил через 10–15 минут, слегка пригубив первую рюмку. Мне не хотелось быть «белой вороной». В то же время я не испытывал никакого желания провести время в пьяной болтовне, и уходя домой, почувствовать не облегчение, а разочарование и усталость от пустого времяпровождения.

Парадокс в том, что на днях рождения, на свадьбах, на дружеских встречах со своими друзьями, как до этого, так и в этот ужасный период ельцинской разрухи, я никогда не напивался допьяна. Мне это не стоило никаких усилий. Я не боролся с собой, чтобы ограничить прием алкоголя, но выпивал ровно столько, чтобы быть в таком же состоянии легкого опьянения, как и мои собеседники или друзья по застолью. С легкостью мог бы и вообще не выпивать. Выпивать приходилось по необходимости. Дело в том, что если я оказывался трезвым в компании подвыпивших друзей или на праздничных встречах и застольях, то мне становилось невыносимо скучно. Пьяная болтовня на любую тему, когда ты сам трезв как стеклышко, казалась мне и кажется до настоящего времени, пустой и бессмысленной. Говорят, что «у трезвого на уме, то у пьяного на языке». Однако по моему характеру, как собственные пьяные откровения и прожекты, так и откровения и прожекты моих друзей по застолью, всегда казались мне пошлыми и пустыми. За видимым острословием и юмором я, будучи трезвым, не усматривал никакого «веселия» и юмора.

Воспринимались пьяное острословие и юмор только тогда, когда ты и сам приводил себя в состояние опьянения, в строгом соответствии с опьянением участников юбилея или другого какого праздничного застолья. Но на второй день после таких застолий я испытывал глубокое разочарование. Мне казалось, что я не отдохнул, а бессмысленно потратил время, которым мог бы распорядиться с пользой для ума и сердца. Скажу откровенно, что чтение серьезной философской, религиозно-оккультной и исторической литературы стало единственным занятием, которое приносило мне духовное удовлетворение. В каждой серьезной книге за шелухой слов я находил иногда совсем крошечные семена истин, которые были созвучны моему внутреннему мироощущению. Такие открытия приводили меня в несказанный восторг. Я чувствовал духовное удовлетворение и как-то незаметно познание тайн Вселенной, познание тайн возникновения и смысла жизни стало основным моим занятием и целиком поглощало все мое свободное время.

Но не думайте, что от приобщения к сокровенным знаниям мира я стал «белым» и «пушистым» и отбросил все вредные привычки. Как тля здоровый плод или как рак здоровый организм, так меня тихо и медленно пожирает неудержимое и неостановимое табакокурение. О вреде табака и вреде курения для курильщиков и окружающих его людей я могу прочитать убедительную лекцию и привести ужасные данные мировой статистики. Все это я знаю и во все это верю. Тем не менее, отторгнуть свой организм и свою душу от табака не имею сил. Курильщиком я являюсь примерно 60 лет и за этот огромный срок не только тело, но и моя душа стали жертвой наркотической зависимости от никотина. Я, может быть, и бросил бы курить, но без затяжек сигаретным дымом мои творческие способности иссякают, как вода в небольшом ручье в засушливые дни жаркого лета. Может, это домыслы самого никотина, может, фантазии души, но мне кажется, что если бы я не сидел за компьютером с сигаретой, то не смог бы изложить свои мысли даже в пределах одной главы. А уж написать, отредактировать и обработать за 6–7 месяцев до издательского уровня крупные философские работы точно не смог бы.

Когда врачи признают, что если я не брошу курить, то мои легки вскоре разрушаться от никотина и я стану полным инвалидом или полутрупом, тогда я конечно, брошу курить, но одновременно и брошу творческую работу по разработке своей философской доктрины. Эти занятия для меня неотделимы. Собственно говоря, я уже готов к этому. В общих чертах я полностью изложил свою идею о божественности Вселенной. Согласно моей концепции Вселенная является материальной частью нематериального Бога Всевышнего. При этом материальный мир Вселенной непрерывно меняется и деградирует вместе с существующей жизнью и земным человечеством, потому что и материя и первородный дух дьявола, через праведных людей всех народов мира и через носителей православия и незабесовленного ислама, неизменно превращаются в нематериальные кванты Святого Духа и через любовь к Богу, выводятся из пространства Вселенной, чтобы усилить творческую мощь нематериального и бессмертного Бога Всевышнего.

Все меняется в этом мире, и даже меняется Бог Всевышний. Но все, что материально, медленно деградирует и умирает, в том числе, телесный организм человека и обобщенное земное человечество. Временно консервируются и сохраняются только людские души, которые после физической смерти человека складируются в аду или райской области, чтобы после грядущего Апокалипсиса, пройти отбор и разделение, на те, которые сохранятся для формирования душ будущего духовного человечества, и на те, которые будут расформированы по своей нечистоте и станут пищей душ будущего человечества. И только совершенный Бог Всевышний, не деградирует, а становится более совершенным. Земное человечество – есть лишь инструмент Бога. Когда этот инструмент от духовных отходов зла и ненависти придет в негодное состояние, то сам себя уничтожит. Но наши души временно бессмертны и они сохранятся. Бог Всевышний отберет из сегодняшнего человечества праведные души, восстановит Свой инструмент и жизнь возобновится по второму кругу духотворения. Так будет до тех пор, пока весь материальный мир Вселенной не будет переработан в кванты Святого Духа и станет частью нематериальной сущности Бога Всевышнего.

Материальный мир есть несовершенная часть нематериального Бога Всевышнего. Бог сотворил этот мир таким образом, чтобы с помощью механических законов, элементов жизни и вселенского человечества, материя Вселенной сама себя перерабатывала в кванты Святого Духа и усиливала творческую мощь и совершенство Бога Всевышнего. Бог Всевышний никогда не был и не будет во Вселенной. В этом нет никакой необходимости. Вместо него во Вселенной работают его инструменты. Земное человечество и есть высший инструмент Бога Всевышнего, потому что наделено таким правом свободы выбора, которого не имеет ни сам материальный мир, ни элементы растительного и животного мира.

Вот вкратце и вся концепция. Все просто и понятно. Только вряд ли современное забесовленное человечество признает истинность моей концепции. Кстати, меня это особенно не волнует. У меня даже нет желания рекламировать свои работы. Ни я, никто другой из смертных, никакой-то отдельный народ или сообщество государств, неспособны остановить медленную, но необратимую деградацию человеческого духа. Но если я знаю, что происходит, то обязан сказать об этом. Вот я и говорю, как умею.