Текст книги "Исповедь флотского офицера. Сокровенное о превратностях судьбы и катаклизмах времени"

Советские идеологи в свое время любили говорить о тлетворном влиянии западной культуры на молодежь. Конечно, такое тлетворное влияние было фактом советской жизни, ибо запретный плод сладок. Да и сама западная культура основывается не на удовлетворении высших потребностей человеческого духа, а на удовлетворении низших потребностей и телесных желаний человека. Партия и советская власть сдерживали и не одобряли разгул низших потребностей и телесных желаний, отдавая это дело на откуп новой волне литераторов и художников. В то же время от ЦК КПСС и высшей власти советского государства исходило тлетворное влияние, которое разрушало высшие составляющие человеческого духа, ибо превращало всех граждан, а особенно самих членов партии и государственных служащих в лживых фарисеев и книжников-начетников. Вспомните, с какой яростью Иисус Христос осуждал фарисеев и книжников. Ну, а что же происходило в эпоху Ельцина? В эту эпоху вместо коммунистической элиты страной управляли духовные мутанты и перевертыши.

Они ненавидели коммунистическую идею, и были зачумлены и очарованы запретным плодом западной идеологии. В то же время их фарисейство достигло того дна духовного падения, когда руководство страны пришло в полное подобие с воровской малиной криминальных структур. Демократия была лишь демагогическим лозунгом для лишенного всяких духовных ориентиров населения страны, а на самом деле страна управлялась диктатом узкой кучки лиц, сгруппировавшихся вокруг «всенародно» избранного пахана Ельцина. Под лозунгами демократических свобод были открыты все препоны и запреты для распространения заразы низших духовных потребностей и телесных желаний. Удивительно, но в первые годы ельцинского правления, жажда ненасытной наживы предержащих власть людей и правоохранительных органов и зараза незаконного обогащения, ещё были ограничены советскими аскетическими представлениями о комфорте и достатке.

Никто не мечтал о миллионах долларов на своих счетах за границей. Поборы ограничивались тысячами, а иногда десятками тысяч долларов. Один из молодых демократов первой волны (не могу вспомнить его фамилию, по-моему Станкевич), работал заместителем мэра Гавриила Попова и разрешил проведение рок-концерта на Красной площади столицы за мизерную взятку в размере 10 тысяч долларов! Его с позором изгнали из администрации Гавриила Попова. Но изгнали не за взятку, а за то, что он не поделился с президентской структурой и не согласовал вопрос проведения концерта на Красной площади с администрацией президента. На нашу стоянку наложили огромную по тем временам разовую дань в 11 тысяч долларов, хотя стоянка никаким образом не была причастна к угону автомобиля. Да и новый автомобиль «Дэу Нексия» стоил меньше этой суммы. Я думаю, что если бы этот автомобиль действительно украли с нашей стоянки, то меня бы заставили продать собственную трехкомнатную квартиру, чтобы возместить наложенную финансовую контрибуцию. Мне просто повезло, что кража произошла не на стоянке.

Поймите, что никакой орган власти, в том числе и сам президент, не могли меня защитить от произвола его охранных структур, которые не ездили вместе с ним в кортеже генерала Коржакова, а обеспечивали охрану президента, убивая людей, неугодных для его администрации и близкого окружения. Если бы автомобиль был украден со стоянки, то сначала меня и стоянку обобрали по законам уголовного мира, как минимум в десятикратном размере от понесенного ущерба, а затем придавили как козявку, чтобы я никому не мог рассказать об этом беззаконии. Даже честный милиционер, каким, несомненно, был начальник 136-го отделения милиции, не мог мне помочь, если бы даже очень захотел это сделать. Я с ним больше не встречался. Но вскоре его уволили. Один из его заместителей, подполковник Кузнецов Владимир Николаевич, с которым я был в дружеских отношениях по его человеческой порядочности, по секрету сообщил мне, что уволен он якобы за то, что «крышевал» торговые точки на улице Чертановской.

Возможно, он не устоял против заразы и натиска всеобщей наживы. Но для меня очевидно, что уволили его по другим причинам. Он был слишком порядочным, открытым и правдивым человеком и офицером, чтобы в ельцинские времена возглавлять территориальный отдел милиции. По этой же причине и Кузнецов не был назначен на должность начальника, а так и уволился по прошествии времени и выслуге лет, с должности заместителя.

3. Рассказ о проходимце Симонове. Знакомство с подольским авторитетом

У меня есть и ещё одна интересная история, связанная с работниками милиции. Она произошла в 1993 году, за год или за два до только что рассказанной истории о вымогательстве с автостоянки денежного побора в 11 тысяч долларов. У нас на стоянке был такой активный проходимец Симонов Гена. На момент организации общественного объединения он был даже членом правления и обещал не только быстро оформить землеотвод, но и изыскать частные финансовые средства для начальной стадии строительства. Все эти обещания оказались ложью и блефом, и с подачи других членов, его вывели из правления и перевели в состав рядовых участников. Болтовня и бахвальство сыпались из этого человека через край, но тем не менее он имел связи и с милицией, и с уголовным миром. Когда автостоянка обеспечила всех членов общественного объединения гаражными боксами, то у Симонова обнаружились вдруг немалые средства, и он купил у стоянки 7 гаражей улучшенной модификации по коммерческим ценам.

Наступила эра российского капитализма. Полученные средства использовались на то, чтобы без дополнительных сборов построить охранные помещения, помещение для правления, а также засыпать проезды песком, щебенкой и асфальтовой крошкой. Все эти материалы тоже приобретались по коммерческим ценам, а сами работы выполнялись по договору со строительной организацией. Я не знаю, фиксировали ли эти договора строители в финансовых отчетах или работали по теневому принципу. На стоянке все это фиксировалось, так как коммерция и капиталистические начала позволили автостоянке заключать договора не только с кооперативами, а с любыми подрядными организациями, что было немыслимо сделать в период горбачевского правления. Скоро Симонов устроился работать сторожем автостоянки на общественных началах.

Желающих на эту работу был мало, и я не стал возражать, хотя понимал, что без личной выгоды заставить Симонова сутками сидеть на гаражах было невозможно. Как-то придя утром на стоянку, я обнаружил между рядами и на свободной от застройки территории десятка полтора импортных автомобилей. Здесь были абсолютно новые «крутые» джипы и весьма побегавшие по заграничным дорогам автомобили неказистых и не престижных марок. На мой вопрос, сторожа ответили, что все эти автомобили принадлежат Симонову. Я не работник милиции и не имею права проверять, где и как приобрел Симонов такую большую партию автомобилей. Ещё более мерзким для себя поступком я считал какое-либо «стукачество». Вполне возможно, что неприязнь стукачества спасла мне жизнь. Позже я обнаруживал в гаражах и подпольные «заводики» по производству паленой водки и автомастерские, где перебивали номера угнанных машин, но никогда не доносил об этих преступлениях.

Когда такой факт был достоверно установлен, я приходил в гараж во время работы «преступников» и предлагал им без угроз разоблачения, подыскать новую стоянку для своей преступной деятельности. Моя просьба срабатывала безотказно. Как правило, подпольным незаконным бизнесом занимались не сами владельцы боксов, а арендаторы. После моего разоблачения они безропотно сворачивали производство и подыскивали другое место. В случае с Симоновым не было никакого очевидного преступления. Он имел деньги, а значит, и мог заказать поставку из-за рубежа крупной партии автомобилей для продажи. Известно, что «челноки» и дикие рынки были главным способом выживания для большинства потерявших работу и обедневших слоев городского населения ельцинской эпохи. При встрече, Симонов подтвердил, что эту партию автомобилей он приобрел для продажи. Целую неделю на стоянке «кружились» покупатели крутых джипов и поношенных иномарок. После того как первая партия машин была реализована, появилась следующая. Бизнес Симонова процветал и я поверил, что Симонов действительно заказывает машины заграницей и хорошо на этом зарабатывает.

Я забыл упомянуть, что именно Симонов и привел на автостоянку одного из подольских авторитетов. Этот уверенный в себе человек, лет 35–40, не курил, не пил, не матерился, не потребовал никакой дани и произвел впечатление абсолютно порядочного человека. По отрывочным слухам, он был известным спортсменом мирового уровня по вольной борьбе. Познакомившись со мной и осмотрев стоянку, он продиктовал мне телефон для связи с ним, в случае угроз от криминальных группировок Москвы, и в сопровождении автомобиля с собственными охранниками убыл в мотель «Солнечный». Собственно, номер телефона ремонтной автомастерской мотеля и был номером связного телефона. Это произошло в 1990 году, когда стоянка, самостоятельно, по коммерческим хозяйственным договорам с одним из полуподпольных кооперативов, уже без участия чемпиона Европы по кикбоксингу Ступенькова Юрия Владимировича и хозяйственного работника поликлиники ЦК КПСС, приступила к строительству гаражей второй очереди.

Подольский авторитет бывал на стоянке очень редко, и при посещении никогда не требовал никакой финансовой дани или оброка. Удивительно, но он даже не попросил для себя или своих подчиненных ни одного гаража. Хотя эта просьба была бы вполне понятна. Значительно позже я узнал, что 7 гаражей, которые приобрел Симонов вначале своей коммерческой деятельности, были куплены на деньги, взятые им в долг под проценты, у того подольского авторитета, которого он позже привел на автостоянку. При моем личном разговоре с подольским авторитетом Симонов не присутствовал и поэтому не знал, что я имею телефон связи. Он чувствовал себя важным посредником между автостоянкой и подольской криминальной группировкой. Когда я приходил на стоянку, он юлой крутился вокруг меня и просил сообщать ему обо всех бандитских наездах на автостоянку. Конечно, его заботила не автостоянка, а пригнанные по его заказу иномарки, которые и стали бы в первую очередь добычей случайных бандитов.

Не исключался и случай «наводки» на иномарки Симонова самих покупателей или членов нашей автостоянки, которые так или иначе могли по работе или по дружбе контактировать с членами криминальных структур московского региона. Всякий раз Симонов уговаривал меня купить у него иномарку, но я упорно отказывался. Вы мне не поверите, но я был и продолжал оставаться государственником и приверженцем отечественных товаров. Я понимал, что качество даже поношенных иномарок несравнимо выше качества отечественных автомобилей, но что-то во мне противилось приобретению импортного автомобиля. В то время я ездил на новой отечественной «Волге». Не передать словами, сколько в ней было бракованных комплектующих деталей! Задняя скорость перестала включаться после того, как я доехал от магазина до гаража. Пришлось заменить коробку передач. Внутренняя поверхность бензобака оказалась поражена ржавчиной. Машина не развивала скорость, чихала и останавливалась. Чтобы развить скорость хотя бы 60 километров в час, приходилось с такой силой давить на педаль газа, что через час езды ногу сводило нервной судорогой.

Никакие промывки и чистки бензобака и карбюратора не помогали. Освободиться от ржавчины я смог только после замены бензобака. Цилиндры гидравлической системы тормозов и муфты сцепления были бракованными. Я их менял дважды, но каждый раз, особенно в зимнее время, они выходили из строя. Третий комплект гидравлических механизмов я отдал знакомым автомеханикам, и после доработки проблемы с гидравликой тормозов и муфты сцепления прекратились. Но, видимо, из-за предыдущих неисправностей я так сильно нажимал на педаль сцепления, что однажды эта педаль просто снялась с направляющей втулки и отвалилась. Это произошло в летний жаркий полдень, у метро «Пражская», недалеко от автобусной остановки.

Одиннадцать лет я ходил в море на атомной подводной лодке. Горел и тонул, но никогда не падал духом, потому что в трудных ситуациях рядом находились товарищи, а чувство взаимопомощи было выше чувства собственной безопасности. Здесь же, в людском многолюдье, я попросил прохожих две-три минуты постоять у двери автомобиля и подстраховать, чтобы мне не отдавило ноги движущимся автотранспортом, пока я буду наполовину лежать на асфальте и закреплять педаль сцепления на полу автомобиля. Озабоченные личными проблемами граждане смотрели на меня с подозрением и молча проходили мимо. Это было тяжелое время всеобщего отчаяния. С каждого лотка предлагали спирт «Роял» и другие суррогатные спирты, от которых происходили массовые отравления обедневшего и обнищавшего населения. Кто завез в страну эту отраву, и кто позволил её продавать во всех придорожных лотках? Ни в одной стране мира правительство и президент не могли допустить такого безобразия. «Комунно-фашистов» и «совков», то есть собственное население, Ельцин и его окружение открыто ненавидели и презирали. Забросив в страну огромную партию суррогатного спирта, власть принуждала отчаявшееся законопослушное население, неспособное добывать средства пропитания законными методами, или погибнуть от голода, или вместо голодной смерти выбрать добровольную смерть от отравления суррогатным спиртом.

Моя утренняя дорога до метро «Пражская» пролегала через местный стихийный рынок. Каждое утро на территории рынка лежали два-три трупа бомжей, до которых прохожим не было никакого дела. Это были те благородные и порядочные «совки», которые предпочли умереть от отравления, но не стать ворами и грабителями. Разве можно забывать о том, что в эпоху Ельцина численность населения ежегодно сокращалась такими темпами, которого в мирное время не было ни в одной стране мира? Почему современные историки, которые любят считать, якобы неоправданные человеческие потери СССР во время Великой Отечественной войны, не посчитают, сколько миллионов российских граждан работоспособного возраста добровольно ушли из жизни в эпоху Ельцина? По самым скромным подсчетам, их количество составляет 20 миллионов человек. Ужасная цифра. Но ушли-то они не совсем добровольно! То, работоспособное население, которое покинуло мир в эти годы, не были воспитано как коммерсанты и предприниматели. Таких людей, неспособных к предпринимательству и сейчас полно в странах капитализма и в нашей стране.

Эти люди своей честностью, порядочностью и своим трудом обеспечивают процветание страны и её жизнеспособность. Они создают валовой национальный продукт, являются главными потребителями, и питают предпринимателей, бизнес и финансово-экономическую систему страны товарами и услугами. На них держалась советская система социализма и на них держится вся западная демократия с её свободным капиталистическим производством. Конечно же, эти люди питают и уголовный мир мошенников, воров, грабителей и убийц. Но в основной массе это были честные люди. Их принудили во времена советского социализма что-то красть из общегосударственной собственности своих заводов и предприятий для нужд семьи, но они были неспособны нанести вред конкретному человеку, чтобы добыть деньги для своей семьи, а тем более, ограбить или убить человека ради корысти и наживы.

Их было 20 миллионов, тех, которые добровольно ушли из жизни, чтобы дать возможность новым поколениям жить в своей стране, в том числе и тем сегодняшним мошенникам-бизнесменам, которые «разводят» себе подобных при изготовлении и поставке на рынок недоброкачественных товаров, медицинских препаратов и пищевых продуктов. Да разве можно найти область, где бы в нашей стране не работали мошенники-бизнесмены? Не будучи бессовестным подлецом, в нашем бизнесе невозможно выжить. Но все равно, производят добавочный продукт не сами бизнесмены-мошенники, а честные люди, которые своим трудом обеспечивают выпуск каких-либо товаров, а заодно и прибыль лукавых и нечестных предпринимателей. Во времена Ельцина, честным людям не было места в жизни. Они были выброшены из производственной сферы социалистической системы без всяких средств к существованию. Государство, в лице всех институтов власти ненавидело и презирало собственный народ, а президент называл своих граждан, которые не стали уличными торговцами, «челноками», бандитами и ворами, – «коммунно-фашистами».

Средства массовой информации открыто высмеивали доверчивость «совков», а на НТВ в прямом эфире резали свинью, подразумевая под этой свиньей или сам народ, или послушную и доверчивую русскую душу. Чтобы окончательно лишить человека жизненных ориентиров, с экранов телевизоров чуть ли не ежедневно вещали колдуны и маги вроде Чумака и Кашперовского. Леня Голубков призывал вкладывать деньги в финансовые пирамиды и жить за счет незаработанной прибыли, а значит, паразитировать на других. Подлая реклама финансовых пирамид работала на руку «демократически-тоталитарному» и в то же время уголовному режиму Ельцина, так как способствовала быстрому развращению народного духа. Люди, отученные за годы советской власти принимать самостоятельные решения, были превращены в зомбированных марионеток. Не дай Бог, чтобы в нашей стране повторилась подобная ситуация! Но и новым поколениям надо помнить, через какую бездну перешагнули их родители и предки, и какую цену заплатили за то, чтобы сохранить страну для современной жизни.

До сих пор перед моими глазами зафиксирован тот участок проезжей части рядом с метро «Пражская», где в полуденную жару июльского дня у моей «Волги» отвалилась педаль сцепления. Чтобы прикрепить её на место, мне надо было со стороны движения транспортного потока открыть дверцу и лечь на пол автомашины. Ноги при этом оказывались на проезжей части. В лучшем случае, мне могли отдавить ступни или переломать голени. В худшем случае проезжающий автомобиль, отломав левую открытую дверцу моего автомобиля, мог изуродовать всю нижнюю часть моего тела. Я просил прохожих, чтобы кто-нибудь остановился и подстраховал меня, подавая руками, знаки объезда, пока я прикреплю педаль сцепления и уеду в безопасное место. Но никому не было дела до моих проблем. Мимо шли не люди, а какие-то людские призраки с отрешенными лицами. Я впервые в жизни испытал полное отчаяние, а людская черствость и безразличие так расстроили меня, что я чуть не заплакал от обиды и горечи. Другого выхода не было, и я стал устанавливать педаль сцепления без всякой страховки.

Каждые 10 секунд я прекращал работу и сам махал руками, чтобы ближайшие водители меня увидели. Так, за десять или двенадцать приемов, мне удалось зафиксировать педаль на штоке. Моя белая рубашка превратилась в половую тряпку. Такими же грязными были и брюки. Я так устал и был так измучен, будто в одиночку разгрузил железнодорожный вагон с углем. Захлопнув дверцу, мокрый от пота и волнения, я долго сидел за рулем, не решаясь тронуть автомобиль с места. Все мои дневные планы вылетели из головы. Придя в себя, я осторожно отжал неисправную педаль, завел мотор и, включив первую передачу, медленно поехал к своему дому. В квартире никого не было. Я снял с себя грязную и потную одежду и отрешенно сел за кухонный стол. Что-то во мне надломилось. Мне совершенно не хотелось ничего делать. Я стал таким же безразличным и опустошенным человеком, как и люди на улице. Зараза собственной ничтожности и ненужности медленно проникала в душу и делала меня таким же безразличным, как и только что проходившие мимо меня люди у метро «Пражская».

Открыл холодильник, но водки не обнаружил. Выходить на улицу и бежать за водкой я не мог. Я не испытывал ненависти к людям, но в этот момент люди толпы были противны мне до омерзения. Я никого не хотел видеть. На кухонной полке обнаружил запечатанную литровую бутыль того же суррогатного спирта «Роял». Предусмотрительная супруга купила её для каких-то своих хозяйственных нужд. Нашел граненый двухсотграммовый стакан и наполнил его на три четверти этой гремучей гадостью. Добавил из крана холодной воды. От реакции перемешивания стакан стал нагреваться прямо в моих руках. Залпом выпил полный стакан этой горячей и обжигающей жидкости непередаваемого запаха и закурил сигарету. Сколько я так просидел, в одиночке опорожняя ненавистную мне бутыль алкоголя, уже не помню. Когда память наполовину отшибло, принял холодную ванну и лег в кровать.