Текст книги "Шедевры, обожжённые войной"

Глава 27
Как это было. Документальный рассказ Виктора Балдина

Когда гитлеровские войска напали на Советский Союз, я завершал учебу в Московском архитектурном институте. В то лето я находился на работах по реставрации уникальных памятников древнерусской архитектуры Троице-Сергиевой лавры в городе Загорске под Москвой. После маскировки золотых глав церквей и соборов я был призван в Красную Армию и направлен на последний курс Военно-инженерной академии. И уже офицером инженерных войск начал фронтовой путь со страшного сражения на Курской дуге.

В 1945 году наша саперная часть действовала севернее Берлина в направлении Эберсвальде – Исхинсталь, Кравелин – Кириц – Гранзее – Альт-Рупин – Перелберг – Карлштадт и 5 мая вышла к реке Эльбе. Дальнейшее продвижение войск было приостановлено, и мы получили приказ расположиться лагерем в районе города Кириц (80 километрах севернее Берлина).

Мне было поручено выбрать место для дислокаций всей нашей инженерно-саперной бригады. Хорошо помню, как ясным майским утром я выехал с двумя сопровождающими в город Кириц. На северной окраине города наше внимание привлек большой лесной массив, мы поехали в сторону этого леса. Вскоре показалось огромное озеро. На его берегу стоял красивый дом с двумя флигелями; торжественная лестница террасами спускалась прямо к воде.

Пригласили хозяина. Вышел высокий седой господин с двумя женщинами средних лет – это был граф Кенигсмарк. Я объяснил, что дом занимает воинский штаб. Графу будет предоставлена грузовая машина – он может взять все, что ему нужно, и его отвезут, куда он пожелает. Глядя выше моей головы, граф что-то произнес, и одна из женщин быстро перевела: «Графу от русских ничего не надо». Все трое направились к выходу; женщины вели графа под руки.

В доме разместился штаб инженерно-саперной бригады, а линейные части расположились рядом в лесу – солдаты вырыли себе землянки, а для офицеров срубили домики. Так и прожили мы здесь почти два месяца в ожидании возвращения домой. Приказ пришел, как всегда, неожиданно, и мы спешно стали собираться к выступлению, назначенному на 6 июля. К вечеру последнего перед выступлением дня солдаты принесли мне весть, что в подвале дома, где располагался штаб, они видели ворох «каких-то рисунков». Дело в том, что всю войну я старался находить время рисовать. По просьбам однополчан делал их портреты, которые они в письмах отправляли домой – фотоаппаратов у нас тогда не было. Поэтому они правильно рассудили, что известие о рисунках меня заинтересует.

Через пролом дверной закладки в полумраке небольшого сводчатого помещения я увидел груду одинаковых паспарту, видимо, сброшенных с наскоро сколоченных стеллажей, стоящих по периметру стен; по ним ходили, их разглядывали. Я поднял наугад несколько рисунков: золотым тиснением на тяжелых картонах значились имена, – Овербек, Рихтер, Слефогт – которые тогда мне не были известны. Но далее увидел знакомые: Гвидо Рении, Тициан, Ван Гог. А вот Альбрехт Дюрер – один, пять, десять двадцать рисунков с его характерной монограммой из двух букв!

Захватило дух… Какие уникальные листы! Немедленно надо спасать! Выдворил всех и поставил своего человека у двери: «Никого не пускай!». А сам побежал к командиру бригады. В суматохе отъезда полковник едва выслушал мой взволнованный рассказ и отмахнулся: «Идите к начальнику штаба».

Начальника штаба я пытался убедить выделить хотя бы самую маленькую машину, чтобы спасти от гибели уникальные рисунки из темного подвала. Тот подумал, пыхнул кривой трубкой и почему-то поинтересовался, сколько мне лет. Узнав, что 25, многозначительно протянул: «А-а-а»… – и подвел к окну. С верхнего этажа дома был хорошо виден весь двор, заставленный грузовыми машинами. «Видишь? 20 машин. Надо еще столько же, а их все еще нет. А тут ты со своими рисунками».

Рисунков было много. Сперва я выбирал известные имена, затем интересные сюжеты, а потом стал брать все подряд! Среди рисунков оказалась единственная картина на небольшой доске: спешившийся всадник с конем в характерном темном колорите масляной живописи. Наклейка на обороте – Гойя!

Было уже за полночь; догорала последняя свеча, а я не мог оторваться – срезал и срезал. А рано утром надо было выступать в дорогу. Пришлось оставить то, что казалось не столь ценным, но как можно было отсортировать? К тому же не оставляло предчувствие: то, что оставлю, – погибнет. На душе было тяжело…

Путь от Берлина до Бреста длиною в 1000 километров. Мы шли более месяца. И когда я бывал в ротах, случалось видеть у солдат наколотые на брезент рисунки из того подвала; чаще всего это были обнаженные женские фигуры. Тогда я говорил солдату: «Ты знаешь, что этот рисунок представляет музейную ценность? Его надо обязательно сохранить. А у тебя он пропадет. Что хочешь получить за него? Сколько?». В обмен шло все – и ремни, и асы, и планшетки. А порой и просто деньги – все, что я мог дать. Последним «приобретением» после долгих переговоров стала небольшая голова Христа кисти Дюрера, выполненная темперой на кипарисовой доске – в обмен на только что сшитые хромовые сапоги. Так завершилось пополнение коллекции. Чемодан все время был со мной.

В собрании рисунков были представлены лучшие мастера почти всех стран Европы начиная с XV века, воспроизведения многих сюжетов часто встречались в книгах по искусству. Здесь были рисунки итальянских мастеров – Фра Бартоломео, Тициана, Караваджо, Гвидо Рении, Сальватора Роза, Тьеполо, Веронезе, Бернини (84 листа); известные художники Франции – Грез, Коро, Делакруа, Роден, Мане, Давид (23 листа). Англию, Испанию, Чехию, Богемию, Норвегию, Швейцарию представляли такие мастера как Мурильо, Гойя, Даниэль Гран, Мульберч, Даль и другие (15 листов); среди голландцев были Рубенс, Снайдерс, Хальс, Ван-Дейк, Рембрандт, Рейсдаль, Ван Гог (97 листов). Больше всего было, конечно, немцев – Дюрер, Гюнтер, Крюгер, Овербек, Рихтер, Буш, Слефогт, Кобелль и другие (145 листов).

Коллекция насчитывала 362 листа рисунков и акварелей и две небольшие картины А.Дюрера и Ф. Гойи. При этом на 52 листах были рисунки и на обороте, порой такие же законченные, как и с лицевой стороны. Таким образом, собрание состояло из 416 сюжетных рисунков. Почти на всех листах стояла круглая печать музея Кунстхалле г. Бремена.

(Архив автора)

Библиография

Каталог выставки «Западноевропейский рисунок XVI–XX веков из собраний Кунстхалле в Бремене». – М., 1992.

Козлов Г. «Покушение на искусство». – М., 2007.

Ямщиков С. «Возврату не подлежит! Трофеи Второй мировой». – М., 2006.

Журнальные публикации

Бабиченко Д. Балдинская осень // Итоги. 2006. № 49.

Бабиченко Д. Культурный шок // Итоги. 2007. № 23.

Берестова М. Вывезенные или перемещенные // Русский предприниматель. 2005. № 5.

Зельбер Н. Когда Дюрер вернется в Бремен? // Русская Германия. 2003. № 14.

Емельяненко В. Вторая попытка // Профиль. 2007. № 36.

Козлов Г. Перемещенные из Бремена // Артхроника. 2003. № 2

Стадник И. Балдинская правда // Журнал. 2003. № 062.

Филатова Н. Михаил Швыдкой: «Губенко сам перевез коллекцию в Эрмитаж» // Итоги. 2003. № 12.

Чупринина Ю. Культурная резолюция // Итоги. 2005. № 8.

Чупринина Ю. Николай Губенко: «Я обвиняю Минкультуры, но я не прокурор» // Итоги. 2003. № 12.

Газетные публикации

Андриасова Т. Германия не теряет надежды // «Время МН». 2003. 1 апреля

Арсеньев В. Скандалы на почве прекрасного // Экспресс газета. 2003. № 19.

Балдина Ю. Он не позволил себе ни одного рисунка даже на память // Газета. 2003. 19 марта.

Губенко Николай: «Позиция Швыдкого бесстыдна» // Независимая газета. 2003. 19 марта.

Давидюк А. История трофейного чемоданчика, или станет ли министр культуры России лучшим другом немцев… // Гудок. 2003.20 марта.

Заславский Г. Почему культурные ценности Россия возвращает тайком? // Независимая газета. 2003. 28 февраля.

Заславский Г. Бременская коллекция – «достояние» Советской республики // Независимая газета. 2003. 31 марта.

Заславский Г. Россия – Германия – Балдин – коллекция. «Балдинская коллекция»: выставка, которая состоится при любой погоде // Независимая газета. 2003. 1 апреля.

Кабанова О. Сбылась мечта капитана Балдина // Известия.2003. 10 марта.

Кабанова О. Поминки по новому мышлению. Рисунки из Бремена вернулись в Музей архитектуры // Известия. 2003. 30 марта.

Линник В. Швыдкого поймали за руку // Гудок. 2003. 21 марта.

Мартовицкая А. Балдинская весна // Культура. 2003. 20–25 марта.

Овсова М. Балдинский синдром // Московский комсомолец. 2003. 26 апреля.

Овсова М. Коллекция Балдина – новый виток раздора // Московский комсомолец. 2006. 6 июля.

Орлова А., Бакушинская О. Рисунки – военнопленные или невозвращенцы? // Комсомольская правда. 2003.8 апреля.

Ревзин Г. По законам военного Бремена // Коммерсантъ. 2003. 21марта.

Савоськина Н. Случайность – оригинальный куратор // Новая газета. 2003. 7 апреля.

Сафронов С. Уроки истории «Балдинской коллекции» // Независимая газета. 2003. 31 октября.

Стародубец А. Засекреченные шедевры. На каких условиях Германия сможет забрать у нас «Бременскую коллекцию»? // Труд. 2006. 31 октября.

Стародубец А. Дюрер вернется в Германию? Минкульт готов сдать Западу «трофейное искусство» // Труд. 2007. 15 июня.

Фатеев В. Что наше, то наше? // Труд. 2003. 25 августа.

Филюхина С. Трофейное искусство // Аргументы недели. 2007. 26 июля.

Шигарева Ю. Кому достанутся Рубенс и Моне? Отдадут ли Балдинскую коллекцию? // Аргументы и факты. 2007. 10 октября.

Ямщиков С. Остановите грабеж! Министру культуры Российской Федерации А.А.Авдееву // Аргументы недели. 2009. 16 июля.

Часть Х
Янтарная комната: поиски, гипотезы, находки

В этой работе собраны воедино очерки разных лет, посвященные поискам Янтарной комнаты, похищенной гитлеровцами в годы Великой Отечественной войны из Екатерининского дворца. В послевоенное время поисками пропавшего шедевра занимались спецслужбы Советского Союза, Восточной Германии и Польши, а также многочисленные энтузиасты из разных стран мира. К сожалению, результаты оказались неутешительными.

О Янтарной комнате, ставшей символом наших культурных утрат в прошедшей войне, написаны десятки книг и сотни статей. Она постоянно находится в центре внимания мировых СМИ. Известный немецкий библиограф Петер Брун, много лет скрупулезно собиравший любые упоминания в прессе о судьбе пропавшей Янтарной комнаты, выложил в интернете свою базу данных, в которой содержатся сведения почти о пяти тысячах публикаций. Но, несмотря на такое обилие печатной продукции, в деле о Янтарной комнате по-прежнему остается очень много «белых пятен». Не до конца выяснены все обстоятельства, связанные с ее демонтажом и вывозом из Екатерининского дворца в Восточную Пруссию осенью 1941 года, неизвестно, кто конкретно стоял за этой операцией, очень мало сведений о ее пребывании в Кенигсбергском замке…

Существует множество версий исчезновения Янтарной комнаты. С годами многие версии утратили достоверность, что, по крайней мере, дает возможность сузить их круг до разумных пределов, отбросив все заведомо ложные направления поиска. При этом следует учитывать так называемый эвакуационный принцип нацистских «искусствоведов», которые, как правило, старались наиболее ценные музейные коллекции разбивать на несколько частей и прятать их в разных местах. Есть все основания полагать, что подобным образом они поступили и с панелями Янтарной комнаты.

Загадочное исчезновение Янтарной комнаты нельзя рассматривать в отрыве от общей проблемы, похищенных и утраченных в годы войны культурных ценностей. В этой связи следует упомянуть недавно изданную в Германии книгу Кристиана Кнаака «Der Kunst-Schatz des Fuhrers. Die “Kammler-Akte”» («Сокровища фюрера. Спецоперация Каммлера»). Опираясь на архивные документы, немецкий журналист в своей книге утверждает, что панели Янтарной комнаты (а вернее будет сказать, какая-то их часть) вместе с сорока семью Танненбергскими знаменами, с бронзовыми саркофагами фельдмаршала Гинденбурга и его супруги Гертруды, а также с восьмьюстами иконами Киево-Печерской лавры по личному приказу Бормана были вывезены морским путем из Восточной Пруссии в Центральную Германию. Руководил этой операцией в конце января 1945 года эсэсовский генерал Ганс Каммлер[6]6
  Долгое время считалось, что генерал СС Ганс Каммлер (1901–1947?), отвечавший за разработку секретных вооружений Третьего рейха, покончил с собой в конце войны где-то в окрестностях Праги. По новой информации, в мае 1945 года он сдался в плен американцам и затем был перевезен в США. В течение двух лет Каммлер находился в руках американских спецслужб, прежде чем совершить самоубийство.


[Закрыть]. Версия не новая. В свое время ее разрабатывали сотрудники Штази и известный западногерманский поисковик Георг Штайн. Но только теперь мы с удивлением узнаем, что генерал Каммлер в конце войны был одним из самых могущественных и влиятельных государственных чиновников Третьего рейха, которому подчинялась сверхсекретная «специальная эвакуационная команда СС». И то, что похищенные гитлеровцами иконы Киево-Печерской лавры оказались (если доверять версии Кристиана Кнаака) в одном эвакуационном транспорте вместе с панелями Янтарной комнаты, говорит о многом. Ведь сокровища Киево-Печерской лавры, как и Янтарная комната, не найдены до сих пор!

Не секрет, что в научно-поисковой работе, связанной с розыском утраченных историко-культурных ценностей, всегда особое значение придавалось архивным документам. А сейчас, спустя семьдесят лет после окончания войны, роль их возрастает еще больше. Разгадать тайну исчезновения Янтарной комнаты теперь, как мне кажется, могут помочь только нововыявленные архивные документы.

Глава 28
История создания Янтарной комнаты: цифры, факты, имена

Подарок прусского короля

До недавнего времени считалось, что Янтарная комната (первоначально Янтарный кабинет) была изготовлена в 1701–1713 годах по эскизам немецкого архитектора Андреаса Шлютера. Но сейчас некоторые исследователи ставят под сомнение авторство Шлютера. Так, например, директор дворцов и художественных собраний Фонда прусских дворцов и парков Берлина – Бранденбурга Буркхардт Герес недавно выдвинул гипотезу, согласно которой автором проекта являлся все же шведский архитектор Иоганн Фридрих Эозандер. Непосредственно над созданием янтарных панелей трудились лучшие специалисты того времени по обработке «солнечного камня» Готфрид Вольфрам из Кенигсберга и Готфрид Турау и Эрнст Шахт из Данцига. Прусскому королю Фридриху I чудо-комната обошлась в 30 тысяч рейхсталеров.

Первоначально комната с янтарными панелями предназначалась для дворца Литценбург (с 1709 года Шарлоттенбург). В 1709 году, уже после смерти королевы Софии-Шарлотты, Фридрих I распорядился установить Янтарную комнату во дворце Ораниенбург. Но уже в 1713 году, после смерти первого прусского короля, его сын Фридрих Вильгельм I прекратил все дорогостоящие работы во дворцах и велел перенести янтарные панели в берлинский Цейхгауз.

В 1716 году Фридрих Вильгельм I в качестве дипломатического жеста преподнес Янтарную комнату русскому царю Петру I, чтобы этим актом закрепить «на века» союз между Гогенцоллернами и Романовыми. Ответным подарком русского царя были небольшое судно, токарный станок, кубок из слоновой кости, собственноручно им исполненный, и 55 рослых гренадеров для королевского полка.

Янтарные панели сложным маршрутом (через Потсдам – Ригу – Мемель – Нарву) добрались до новой российской столицы – Санкт-Петербурга. Продолжительное время эти художественные изделия хранились в служебных помещениях старого Летнего дворца, построенного для Петра I Андреасом Шлютером, а затем в Зимнем дворце.

Янтарная комната в Екатерининском дворце

В 1755 году Янтарная комната была перемещена в Царское Село. По поручению императрицы Елизаветы архитектор Ф.-Б. Растрелли установил янтарные панели на стенах одного из залов золотой анфилады Царскосельского дворца. При этом он дополнил отделку новыми янтарными мозаиками, зеркалами и резным декоративным обрамлением.

Для поддержания панелей Янтарной комнаты в хорошем состоянии из Пруссии был приглашен янтарных дел мастер Фридрих Роггенбук. В 1758 году он занял специально учрежденную должность хранителя Янтарного зала. В 1775 году в янтарные рамы вместо картин Иоганна Грота были помещены присланные из Флоренции четыре мозаичные панно из цветных камней, аллегорически изображающие пять человеческих чувств: вкус, зрение, слух, осязание и обоняние. А в середине XIX века в центре зала была установлена модель памятника Фридриху II в Берлине работы Х.Рауха.

Знаменитый французский поэт-романтик Теофиль Готье, посетивший Россию в середине XIX века, не скрывал своего восторга, описывая Янтарную комнату: «Глаз… изумлен и ослеплен богатством и теплотой этих оттенков, которые представляют всю гамму желтого, от дымчатого топаза до светлого лимона: золото резьбы кажется тусклым и фальшивым по соседству с ним, особенно когда солнце падает на стены и пронизывает своими лучами прозрачные жилки, как бы скользя по ним…». Столь же восторженно высказывался о Янтарной комнате хранитель отдела драгоценностей Эрмитажа, барон А.Е.Фелькерзам. В своей статье «Янтарь и его применение в искусстве», опубликованной в ноябрьском номере журнала «Старые годы» за 1912 год он писал: «Она представляет смесь стилей барроко и рококо и является настоящим чудом не только по большой ценности материала, искусной резьбе и изяществу форм, но главным образом благодаря прекрасному, то темному, то светлому, но всегда теплому тону янтаря, придающему всей комнате невыразимую прелесть. Все стены зала сплошь облицованы мозаикой из неровных по форме и величине кусочков полированного янтаря, почти однообразного желтовато-коричневого цвета».

Почти два столетия Янтарная комната украшала Царскосельский дворец. Проводимые периодически реставрационные работы и мелкие починки поддерживали ее в первозданном виде. Первая большая реставрация Янтарной комнаты производилась в царствование Николая I с 1830 по 1833 год. Она обошдась тогда казне в 76 977 рублей 42 копейки.

В 1913 году император Николай II повелел провести в Янтарной комнате Царскосельского дворца очередной ремонт, но его осуществлению помешала Первая мировая война.

В 1917 году, после Февральской революции, в Царском Селе начала работу комиссия, возглавляемая известным искусствоведом Г.К.Лукомским. В этот период была сделана фотофиксация интерьеров и особо ценных предметов Царскосельского дворца. Благодаря этому сейчас мы имеем цветное изображение довоенной Янтарной комнаты. В 1933–1935 годах архитектором И.В.Крестовским была проведена первая серьезная послереволюционная реставрация Янтарной комнаты.

Янтарная комната в годы войны

В 1941 году, когда над городом на Неве нависла смертельная опасность, Янтарная комната почему-то не была эвакуирована из Екатерининского дворца, хотя возможности для этого, как теперь выясняется, имелись. Странно, что Янтарную комнату не включили в эвакуационные списки, которые составлялись еще задолго до начала войны. И в довоенной инвентарной книге ее тоже не оказалось. Там перечисляются все предметы (изделия из янтаря, комод, вазы, стулья, копия памятника Фридриху Великому и т. д.), которые находились в Янтарной комнате, а описание самих янтарных панелей отсутствует. Выходит, что некоторые страницы из инвентарной книги были преднамеренно кем-то изъяты? Но кем? Обратимся к мемуарам В.В.Лемус, которая многие годы работала в должности замдиректора по научной работе Дирекции дворцов-музеев и парков г. Пушкина: «[…] Эвакуация музейных ценностей производилась по указанию центральных партийных и правительственных органов. Вся документация, связанная с этим ответственным мероприятием, была засекречена, да и сама работа по подготовке к вывозу экспонатов велась при закрытых дверях… […] Упаковка, эвакуация и захоронение музейных ценностей г. Пушкина продолжались в течение 83 дней. С первого дня войны до захвата города гитлеровскими солдатами… […] Музейным работникам помогали солдаты»[7]7
  В.В.Лемус. Эвакуация музейных ценностей из г. Пушкин (1941–1945). Историческая справка. – В сб.: Хранители. Материалы XI Царскосельской научной конференции. СПб, 2005.


[Закрыть]. Согласитесь, свидетельства эти весьма примечательны. Они явно противоречат расхожему мнению, что якобы не было времени для подготовки к эвакуации, не хватало рабочих рук, и вообще Янтарная комната была брошена на произвол судьбы.

Известно, что в город Пушкин намеревался выехать директор Эрмитажа академик И.А.Орбели, чтобы лично руководить эвакуацией Янтарной комнаты. Однако отправиться туда ему не позволили. Ленинградский обком партии потребовал в первую очередь спасать художественные ценности Эрмитажа[8]8
  См. М.Бакуменко. Сокровища в огне войны. – Минск, 1990.


[Закрыть]. Не позволили возвратиться в Пушкин и А.М.Кучумову[9]9
  А.М.Кучумов (1912–1993) – музейный работник, искусствовед. До войны заведовал Александровским дворцом, в 1941 руководил эвакуацией музейных ценностей из дворцов и парков г. Пушкина.


[Закрыть], который уехал в Горький (Нижний Новгород) сопровождающим первого эшелона эвакуированных из Ленинграда произведений искусства. Из Горького он постоянно телеграфировал и звонил начальству в Ленинград, настаивая на эвакуации Янтарной комнаты. Он готов был срочно выехать в Пушкин и организовать вывоз янтарных панелей в тыл. Но ему недвусмысленно дали понять, что этого делать не следует. Спустя много лет в одной из частных бесед Кучумов объяснил бездействие ленинградских начальников тем, что якобы было указание из Москвы: «Янтарную комнату до особого распоряжения не трогать». Так ли это было на самом деле, сейчас сказать трудно. Во всяком случае, никаких документальных свидетельств этому пока не обнаружено. «Оставление» Янтарной комнаты является до сих пор самой глухой загадкой. Глухой, интригующей и какой-то зловещей, – писал в своей книге «Картины, опаленные войной» Евграф Кончин, один из крупнейших специалистов по проблемам перемещенных культурных ценностей. Нельзя не заметить, что за этой загадочной фразой кроется какая-то недоговоренность. Скажу больше, когда-то в разоворе с автором этих строк Кончин признался, что в 70-х годах его вызывали на Лубянку и потребовали прекратить заниматься поисками Янтарной комнаты.

Со своей стороны я хотел бы отметить одну весьма любопытную деталь, которую почему-то никто из современных исследователей упорно не замечает. Ведь тогда, осенью 41-го гитлеровцам досталась не только одна Янтарная комната. Из того же Пушкина не был вывезен в Ленинград знаменитый Готторпский глобус[10]10
  Большой Готторпский глобус – первый и некогда самый большой в мире глобус-планетарий. Был подарен 10 июля 1713 года царю Петру I Голштинским герцогом Карлом.


[Закрыть], а из Петергофа – не менее знаменитый фонтан «Нептун»[11]11
  Фонтан «Нептун» был изготовлен нюрнбергскими мастерами в середине XVII века. В конце 80-х XVIII века городские власти Нюрнберга продали фонтан будущему императору Павлу I за 30 тысяч рублей.


[Закрыть]. По странному совпадению все эти уникальные произведения искусства, науки и техники были немецкого происхождения. Отправкой их на историческую родину занимался ротмистр резерва граф Эрнст Отто Сольмс-Лаубах, уполномоченный по охране культурно-художественных ценностей главного штаба группы армий «Север». Удивительно, что к этой работе не были допущены даже сотрудники Оперативного штаба «Рейхсляйтер Розенберг», которым по долгу службы вменялось в обязанность брать на учет историко-культурные ценности на оккупированных территориях и готовить их к вывозу в рейх. Они лишь фиксировали в своих документах факт обнаружения этих произведений. Известно, что Сольмс-Лаубах находился тогда в тесном контакте с фон Хольстом – главным экспертом по вопросам искусства в России, руководителем берлинских музеев по внешним связям. Фон Хольст являлся особо доверенным лицом Гитлера в деле конфискации культурных ценностей, и не случайно, что именно ему была поручена сохранность награбленных в пригородах Ленинграда музейных сокровищ.

После войны многофигурная композиция «Нептун» и Готторпский глобус были обнаружены в Западной зоне оккупации Германии (в Нюрнберге и Любеке), и чтобы возвратить их, потребовалось немало усилий. И только с Янтарной комнатой все оказалось намного сложнее и запутаннее.

В середине октября 1941 года Янтарную комнату вместе с другими произведениями искусства гитлеровцы вывезли из Екатерининского дворца в Восточную Пруссию. В 1942 году похищенные янтарные панели были размещены на третьем этаже южного крыла Кенигсбергского замка в зале № 37[12]12
  Восточнопрусская газета «Deutscher Zeitung im Оstland» 28 мая 1942 года разместила материал, посвященный Янтарной комнате. На опубликованном там же фотоснимке даже невооруженным глазом видно, в каком плачевном состоянии уже тогда находился «плененный» шедевр.


[Закрыть]. Здесь Янтарная комната, утратившая при варварском демонтаже и перевозке немало художественных деталей, экспонировалась до весны 1944 года.

Конечно, не всем главарям Третьего рейха понравилось, что Янтарная комната, выражаясь современным языком, была «приватизирована» любимцем фюрера Эрихом Кохом. Сохранились документальные свидетельства того, что ее пытались заполучить А.Розенберг, И.Риббентроп и Г.Геринг.

Публикация д-ра Роде

Как известно, в Орденском замке Янтарную комнату опекал директор художественных собраний Кенигсберга доктор Альфред Роде. Являясь крупнейшим в Германии специалистом по янтарю, он в 1942 году опубликовал в мюнхенском искусствоведческом журнале «Пантеон» статью «Янтарная комната Фридриха I в Кенигсбергском замке», в которой, в частности, писал: «Последняя глава в этой богатой событиями истории Янтарной комнаты […] вписана во время жестокой войны между Германией и Россией в 1941 г. Царское Село, современный Пушкин, оказалось расположенным на первой оборонительной линии. Дворец в Царском Селе был сильно разрушен во время одной из бомбардировок. Часть дворца была взорвана, окна, двери выбиты. По заданию шефа государственных музеев два офицера – полковник доктор Пенгсен и майор доктор граф Сольмс-Лаубах, искусствоведы по образованию, – осмотрели Царскосельский дворец и установили, что необходимо срочно спасти Янтарную комнату. В течение 36 часов был произведен демонтаж комнаты (его произвели 7 человек из строительного батальона), которую затем доставили в Кенигсберг и передали в музей.

Янтарная комната Фридриха I, вернувшись на свою родину, которая представляет собой единственное место добычи янтаря, является лучшим украшением Кенигсбергского музея».

Статья Роде была проиллюстрирована пятью черно-белыми фотографиями с видами Янтарной комнаты. Эти снимки были сделаны известным кенигсбергским фотографом Албертом Вальсдорфом. Тогда же, в 1942 году, в Кенигсберг был приглашен видный немецкий петролог Хайнрих Белл, который сделал несколько цветных фотографий «плененной» Янтарной комнаты. Эта уникальная съемка чудом сохранилась и теперь представляет для нас очень большую ценность. Следует заметить, что в Германии в то время цветная съемка являлась большой редкостью. На цвет снимали главным образом высших руководителей Третьего рейха, да и то только в исключительных случаях. А в 1943 году на широкую черно-белую фотопленку Янтарную комнату снимала выдающийся немецкий фотохудожник Хельга Шмидт-Гласснер.

При отступлении немцев янтарные панели снова были разобраны и в начале 1945 года вывезены в неизвестном направлении. Исчезнувшее янтарное сокровище стало одной из самых знаменитых пропаж XX века.

Поисковые работы на территории Калининградской области

В годы войны Кенигсберг был перевалочной базой для награбленных фашистами сокровищ из музеев России, Украины, Белоруссии, Прибалтики и Польши. Поэтому поиски Янтарной комнаты и других похищенных культурных ценностей на территории Восточной Пруссии начались сразу после капитуляции Кенигсберга. Работы велись отдельными группами, бригадами, представителями от организаций и ведомств, а также воинскими частями. Были обследованы десятки объектов. Вот далеко не полный перечень комиссий и групп, занимавшихся поисковой деятельностью в послевоенные годы.

С середины апреля по август 1945 года – представители Московского государственного университета во главе с известным физиком Д.Д.Иваненко. Именно профессору Иваненко удалось обнаружить первое свидетельство о нахождении Янтарной комнаты в Кенигсберге. В руинах Орденского замка он нашел дарственную книгу, в которую 5 декабря 1941 года была занесена Янтарная комната.

С 28 мая по 13 июля 1945 года – бригада Комитета по делам культурно-просветительных учреждений при СНК РСФСР во главе с Т.А.Беляевой. В работе этой бригады принимал участие доктор исторических наук сотрудник Исторического музея и Института истории материальной культуры Академии наук СССР А.Я.Брюсов. Будучи профессиональным археологом, он занимался главным образом расчисткой завалов в Орденском замке. В мае 1945 года Брюсов еще доверял д-ру Роде, утверждавшему, что Янтарная комната сгорела, и не придавал раскопкам в замке большого значения. Но позже, изучая документы, найденные в замке, о планах немецкой администрации по эвакуации ценностей из Кенигсберга, он пришел к выводу, что, возможно, Янтарную комнату немцы успели переправить в центральную часть Германии. Находясь в Кенигсберге, Брюсов вел дневниковые записи. Его «Кенигсбергский дневник», отчеты и докладные записки многие годы пылились в спецхране. Но сейчас все эти материалы стали доступны исследователям.

Май-июнь 1945 года – группа от Института истории Академии наук СССР во главе с профессором С.Д. Сказкиным.

Май-июнь 1945 года – комиссия из города Воронежа под руководством профессора А.И.Петрусова.

Май-июнь 1945 года – представители Сельскохозяйственной академии им. К.А.Тимирязева.

Июнь 1945 года – бригада Комитета по делам искусств во главе с Н.Ю.Сергиевской и И.И.Цирлиным.

Март-апрель 1946 года – группа из Ленинграда в составе заведующего сектором музеев Управления культуры Ленгорисполкома С.В.Трончинского и главного хранителя фондов музеев Ленинграда А.М.Кучумова. В руинах Орденского замка А.М.Кучумов обнаружил три обесцветившиеся от высокой температуры флорентийские мозаики – «Слух», «Вкус» и «Зрение».

Август 1949 года – январь 1950 года – группа А.М.Кучумова, А.Я.Брюсова и прибывшего из ГДР доктора Гебхардта Штрауса.

Декабрь 1949 года – сентябрь 1959 года – Калининградская комиссия по поискам Янтарной комнаты и других музейных ценностей во главе с секретарем обкома партии В.Д.Кролевским. В 1960 году В.Д.Кролевский опубликовал под псевдонимом В.Дмитриев отдельной брошюрой очерк «Дело о Янтарной комнате».

Июнь – июль 1959 года – группа Комитета по делам искусств во главе с А.К.Лебедевым и прибывшим из ГДР Рудольфом Вистом.

11 марта 1967 года распоряжением Совета министров РСФСР была образована Комиссия по розыску Янтарной комнаты и других ценностей, похищенных гитлеровцами из советских музеев. В состав Комиссии вошли представители Министерства культуры РСФСР, Государственного комитета безопасности при Совете Министров СССР, Министерства внутренних дел СССР, Калининградского облисполкома и командования Калиниградского гарнизона. Председателем Комиссии был назначен заместитель министра культуры РСФСР В.М.Стриганов. Во исполнение распоряжения Совета министров РСФСР, приказом Министерства культуры РСФСР 15 марта 1967 года была создана рабочая группа по организации поисков Янтарной комнаты и других ценностей. Создание этой Комиссии и рабочей группы положило начало системным организованным поискам похищенных в годы войны культурных ценностей. За время работы Комиссии было обследовано около 150 объектов. Это подвалы орденских замков, подземные хранилища, имения известных нацистов и т. д. К сожалению, поиски утраченных сокровищ принесли очень скромные результаты. Считалось, что причиной тому была слабая техническая оснащенность поисковых групп, отсутствие достоверной информации, засекреченность архивных документов, строгая централизация и закрытость Калининградской области. В 1983 году официальные поиски Янтарной комнаты на территории Калининградской области были прекращены.