Текст книги "Шедевры, обожжённые войной"

Что же касается предъявленного нам г-ном Мравиком счета на десятки тысяч культурных ценностей, то он направлен явно не по адресу. Исчезнувшие после войны ценности венгерских евреев, наверное, следовало бы поискать в другом месте. Скажем, за океаном.

Глава 9
Спецгруз из Данцига

Работа советских трофейных бригад в Западной Пруссии, Силезии и Померании в нашей историографии никогда не освещалась. Видимо сказался тот факт, что эти земли в соответствии с решениями Ялтинской конференции (4-11 февраля 1945 года) и Берлинской конференции (17 июля – 2 августа 1945 года) после войны отошли к Польше.

В последние годы польская сторона настойчиво поднимает вопрос о возвращении вывезенных в Москву из Силезии и Померании историко-культурных ценностей. Речь в первую очередь идет об экспонатах Гданьского музея, рукописном фонде из библиотеки Еврейской теологической семинарии города Вроцлава (Бреслау), картине Лукаса Кранаха «Мадонна с младенцем» из Глогува (Глогау)…

Но правомерны ли претензии Польши на эти культурные ценности?

В конце марта 1945 года в Данциг (ныне польский город Гданьск) прибыли со спецзаданием представители Комитета по делам искусств при СНК СССР подполковник Л.И. Денисов и майор Л.П.Харко. У них имелись достоверные сведения о том, что в Померании гитлеровцы спрятали в специально оборудованных тайниках большое количество музейных ценностей. И действительно, очень скоро наши поисковики выявили несколько таких тайников в Данциге и в прилегающих к нему пригородах. Некоторые подробности этой успешной операции можно узнать из отчета майора Харко, который хранится в Российском государственном архиве литературы и искусства (Ф.952.Оп.6. Д.1326.). В своем рапорте Леонид Петрович, кстати, до войны известный археолог, сотрудник Пушкинского музея, сообщал: «Удалось добыть официальные документы эвакуаций и опросить отдельных лиц, располагавших достоверными сведениями». Кто это были «отдельные лица», стало известно лишь спустя шестьдесят лет. Польские историки, занимающиеся проблемами перемещенных культурных ценностей, указывают на директора Данцигского музея профессора Вили Дроста, реставратора Эриха Фольмара и хранителя музея доктора Мариэтт Гелиха. По их мнению, немецкие музейные работники «преднамеренно передали балтийские сокровища русским из нежелания оставлять их полякам».

Список обнаруженных в Данциге культурных ценностей был очень длинным. Там были и средневековые деревянные скульптуры, и более современные произведения: работы Родена, барочные распятия, картины Каналетто, Босха, Ван дер Вельде, Ван Дейка, Андреаса Штеха, Франса Флориса, Ханса Гольбейна, изделия из олова, меди, миниатюры из слоновой кости, позолоченная средневековая церковная утварь, ковры ручной работы, шитье XIV–XV веков из сокровищницы костела Девы Марии, древние рукописные книги, более 1500 гравюр и рисунков старых мастеров. Исключительную ценность представляла нумизматическая коллекция, насчитывавшая более 14 тысяч предметов, в том числе 661 золотую монету, 10438 серебряных монет и медалей. Подробное описание этой коллекции можно найти в семитомном каталоге Барфельда, изданном в Данциге в 1901–1910 годах. Все эти музейные ценности были извлечены из нацистских тайников и перевезены на склад трофейного имущества 3-ей комендатуры города Данцига.

24 сентября 1945 года наиболее ценные художественные произведения в количестве 17 ящиков были вывезены в Москву транспортным самолетом «Дуглас-20» и доставлены в ГМИИ имени А.С.Пушкина. Оставшиеся в Данциге экспонаты были упакованы в 80 ящиков и в марте 1946 года отправлены по тому же адресу железнодорожным транспортом.

Важно отметить, что около 300 музейных экспонатов, главным образом связанных с историей города Данцига и Польши, было решено оставить на месте и передать под охрану польской администрации.

Информация, полученная от немецких музейщиков, помогла обнаружить тайники с культурными ценностями не только в Померании, но и в других регионах. Вот, что сообщал в своем отчете Харко: «Военная комендатура, кроме того, располагает документальными сведениями еще о ряде мест, куда немцы эвакуировали наиболее ценные произведения искусства из Данцига. Пути эти идут в Тюрингию и Саксонию. Известно точное местонахождение эвакуированной знаменитой картины Ганса Мемлинга «Страшный суд», собрания данцигского серебра, серебряных изделий, вывезенных немцами из Риги и др.».

На тот момент, когда была добыта эта информация Тюрингия и Саксония, были уже заняты американскими войсками. Если быть точным, то Тюрингия, где было сосредоточено самое большое количество нацистских тайников с музейными ценностями, и где, собственно, и были спрятаны триптих Мемлинга и серебряные коллекции, находилась в зоне оккупации американских войск с середины апреля по 6 июля 1945 года. За эти два с половиной месяца американцы сумели обнаружить и вывезти из Тюрингских гор огромное количество культурных ценностей и часть золотого запаса Германии.

К счастью, тайник с балтийскими сокровищами оказался нетронутым. Благодаря этому в Ригу были возвращены всемирно известные изделия из серебра, так называемое сокровище «черноголовых», а триптих Ханса Мемлинга «Страшный Суд» был отправлен в Государственный Эрмитаж, как тогда принято было говорить, «на реставрацию». Следует сказать, что шедевр Мемлинга чуть было не попал в Россию еще в начале XVIII века. Дело в том, что в 1716 году в оккупированном русскими войсками Данциге побывал Петр I. Будучи страстным коллекционером голландской живописи, русский царь намекнул городским властям, что ему очень понравился триптих «Страшный Суд». Однако магистрат Данцига проявил твердость, поскольку к тому времени картина уже давно стала местной реликвией. Не в пример Петру I, Наполеон, захватив Данциг, хладнокровно и без всякого угрызения совести, приказал вывезти картину Мемлинга в Париж. В Лувре она находилась восемь лет, и в 1815 году, уже после низложения Наполеона, была возвращена на прежнее место в костел Девы Марии.

А вот в городе на Неве триптих Мемлинга находился чуть больше десяти лет, а затем в 1956 году вместе с другими перемещенными культурными ценностями польского происхождения (и частично немецкого) был передан Польской Народной Республике. Но странное дело, ни одного упоминания о пребывании этого шедевра в стенах Эрмитажа мы не найдем ни в публикациях, посвященных Хансу Мемлингу, ни в справочниках по искусству.

Впрочем, сейчас мало кто знает, что СССР за послевоенный период передал Польше в одностороннем порядке около 100 тысяч принадлежавших ей культурных ценностей, оказавшихся у нас в числе перемещенных из Германии.

Уже 22 августа 1945 года в ноте Наркомата иностранных дел СССР посольству Польской Республики в Москве сообщалось, что в СССР находятся произведения искусства, вывезенные из польского музея в Познани (426 картин, 2995 листов графики, 11354 предмета нумизматики). Была выражена готовность возвратить эти предметы Польше. Акт передачи состоялся в Бресте 20 февраля 1946 года. В следующем году Польше был возвращен большой массив книг и рукописей, попавших в Ленинку в составе перемещенной литературы из Германии. Были возвращены: семейный архив и библиотека Замойских, включавшая 486 рукописных книг и 636 грамот на пергаменте, архив Яна Кароля Кохановского, архивные материалы, относящиеся к роду Сапег, 8000 томов книг на польском, немецком и французском языках, принадлежавших Польской национальной библиотеке и библиотеке Варшавского университета. Спустя десять лет Ленинка возвратила еще одну партию рукописей в количестве 5117 единиц хранения. Однако если внимательно ознакомиться со списком рукописных материалов, переданных тогда Польше, то нельзя не заметить, что добрая половина раритетов принадлежала немецкому культурному наследию. Чем это можно было бы объяснить – оплошностью, некомпетентностью, или это делалось преднамеренно? Во всяком случае, сейчас трудно сказать что-либо определенное по этому поводу.

В июле 1948 года в Дрездене при раскопке завалов были найдены уцелевшие экспонаты все того же Познаньского музея. В составе обнаруженного музейного имущества было 52 картины, 4 статуи, коллекция акварелей и 8 ящиков книг. Как показали расследования, все эти вещи были вывезены из Познани по приказу гауляйтера Крайзера. Вскоре представители Советской военной администрации в Германии передали найденные экспонаты Польской военной миссии в Берлине.

В 1950 году советское правительство передало Польше 87 живописных произведений из Несвижского замка.

В апреле 1952 года Польше были возвращены рукописи Николая Коперника.

А 2 октября 1956 года в Варшаве был подписан Заключительный акт о передаче Польше произведений искусства, принадлежавших ранее польским музеям. К передаче было подготовлено 12518 произведений искусства, в том числе 6408 произведений живописи, скульптуры и графики. Среди возвращенных культурных ценностей значительный процент составляли музейные экспонаты, вывезенные из Данцига. Кстати, тогда Пушкинский музей возвратил 394 рисунка и 1940 гравюр из собрания известного данцигского коллекционера Якоба Кабруна.

Но этим дело не ограничилось. На протяжении последующих десятилетий Советский Союз продолжал небольшими партиями возвращать Польше историко-культурные ценности. Так, например, в 1977 году Национальному музею в Варшаве были переданы две картины Генриха Семирадского «На море» и «Купающаяся итальянка», а также знамена польских повстанцев 1831 года и 1863–1864 годов, а Королевскому замку в Варшаве – две серебряные булавы и четыре сабли XVIII века, фарфоровая ваза середины XIХ века и гобелен «Падение человечества перед потопом» (Фландрия, Брюссель 1548–1553 годов). Передачи культурных ценностей Польше продолжались до 1987 года[1]1
  Необходимо отметить, что возвращать Польше историко-культурные ценности Советская Россия начала еще в 20-х годах. Согласно условиям Рижского мирного договора 1921 года Москва передала Варшаве 13 535 рукописей, 1987 инкунабулов, 13 433 гравюры и 62 609 наименований книг. Все эти ценности изымались из Государственной публичной библиотеки. Тогда же были переданы 19 знамен польских повстанцев XIX века и три картины из Государственного Эрмитажа.


[Закрыть].

Диалог о перемещенных культурных ценностях между Российской Федерацией и Республикой Польша начался в 1994 году, для чего при правительствах обеих стран были назначены специальные уполномоченные. Тогда же было подписано «Соглашение о сотрудничестве в области выявления и возврата культурных ценностей, перемещенных в период Второй мировой войны и в результате ее последствий». Соглашение предусматривало создание смешанной российско-польской рабочей группы экспертов в области движимых культурных ценностей. В течение 1994–1999 годов эксперты провели целый ряд встреч, в ходе которых происходил обмен информацией о предполагаемом нахождении на территории Польши российских культурных ценностей и польских предметов культуры на территории России. Заметным событием в двухсторонних отношениях стал, в частности, осуществленный обмен двумя картинами в октябре 1997 года: в Гатчинский музей была возвращена акварель «Вид Монрепо», обнаруженная в Национальном музее Вроцлава, а в коллекцию Вилянского дворца-музея вернулось полотно Помпео Баттони «Аполлон и две музы», находившееся в музее-заповеднике Павловска. Этот обмен широко освещался в российской и польской прессе. Однако после вступления в силу в 2000 году федерального закона о перемещенных культурных ценностях институт уполномоченных был упразднен.

Следует сказать, что в настоящее время в российских учреждениях культуры находится очень незначительное количество перемещенных культурных ценностей польского происхождения. Отдельные музейные предметы хранятся в Эрмитаже, ГИМе, Пушкинском музее, а также в Российской государственной библиотеке[2]2
  В трофейном фонде ГИМа находятся три произведения из Познаньского музея: «Портрет польского помещика на фоне замка» Леона Каплинского, «Аавтопортрет Яна Рустема» (конец XVIII– начало XIX вв.) и «Автопортрет Александра Молинари» (1830 г.). В фондах РГБ недавно был обнаружен путевой альбом с рисунками и автографами стихотворений выдающегося польского поэта-романтика Юлиуша Словацкого. До войны этот альбом хранился в одном из музеев Варшавы.


[Закрыть]. В тоже время в Российском государственном военном архиве находится огромный массив архивных документов предвоенной Польши. Это – документы министерства военных дел, министерства внутренних дел, Верховного командования Войска Польского, Главного управления союза польских легионеров, Варшавской городской управы, документальные материалы военных округов и военно-учебных заведений, полицейских учреждений, окружных избирательных комиссий по выборам в сейм и сенат, архив «Института Пилсудского по изучению новейшей истории Польши»… Видимо, эти материалы когда-то были востребованы для так называемых «эмгэбэшных разработок». Но теперь все это уже далекое прошлое. По сложившейся международной практике архивы должны храниться там, где они формировались. Так что рано или поздно все эти увесистые папки, выражаясь чиновничьим языком, будут переданы «по принадлежности». Следует напомнить, что Россия уже возвратила архивные документы шести европейским странам: Франции, Великобритании, Голландии, Бельгии, Люксембургу и Австрии. Как это ни странно, польские архивисты не проявляют пока особого интереса к своим историческим документам. Но зато относительно недавно польская сторона обнародовала список культурных ценностей, возвращение которых хотела бы осуществить в первоочередном порядке. В этом перечне фигурируют главным образом музейные предметы, вывезенные после войны из Данцига и хранящиеся сейчас в Пушкинском музее. Это – серебряный сигнальный свисток Данцигского морского цеха (конец XV века), серебряный кубок вислинских шкиперов и серебряная цепь вислинских шкиперов 1603 года, миниатюра голландского художника Ханса Гольбейна, нумизматические коллекции и пр.

Позиция российской стороны в данном вопросе основывается на том, что Данциг перешел под юрисдикцию Польши только после Второй мировой войны. Поэтому в 1945 году эти культурные ценности вполне обосновано вывозились в качестве компенсации как принадлежащие Германии.

В свою очередь Варшава намерена рассматривать проблему своих культурных утрат в годы Второй мировой войны не в границах Польши 1939 года, а в границах 1945 года. А из этого следует, что польская сторона подготавливает некую политико-правовую базу на получение от России тех культурных ценностей, которые принадлежали немецким музеям, ныне находящимся на территории современной Польши.

* * *

Жесткие реституционные требования со стороны Варшавы в адрес Москвы появились в конце нулевых. И, видимо, не без давления со стороны такой крайне реакционной структуры как Институт национальной памяти. Но как бы там ни было, переговоры на экспертном уровне по проблемам перемещенных культурных ценностей между Россией и Польшей по известным причинам в 2014 году были прерваны. Надолго ли?

Глава 10
От «Золота Трои» к сокровищам Меровингов

Выставка троянских древностей из раскопок Генриха Шлимана, проходившая в середине 90-х в Государственном музее изобразительных искусств имени А.С.Пушкина, вызвала всемирную сенсацию в средствах массовой информации. С тех пор прошло немало времени, и выставки перемещенных историко-художественных коллекций стали обыденным явлением нашей общественно-культурной жизни.

Новая экспозиция «Эпоха Меровингов – Европа без границ» была создана при участии российских и немецких музеев. При этом Германия впервые открыто выставила свои музейные экспонаты в России рядом с перемещенными культурными ценностями.

В течение двух месяцев, с 13 марта по 13 мая 2007 года, в Государственном музее изобразительных искусств имени А.С.Пушкина на выставке «Эпоха Меровингов – Европа без границ» демонстрировались уникальные сокровища древностей эпохи Великого переселения народов и эпохи Меровингов. Выставка проводилась совместно с Государственным Эрмитажем, Государственным историческим музеем и Берлинским музеем древней и ранней истории.

Из 1300 археологических предметов представленных в экспозиции более половины имели статус перемещенных культурных ценностей. Эти экспонаты до войны принадлежали берлинскому Музею древней и ранней истории, а в 1945 году поступили в Пушкинский музей в порядке компенсации ущерба, понесенного СССР в результате Второй мировой войны. Примечательно, что более 200 музейных экспонатов предоставила немецкая сторона. Так что впервые за шестьдесят с лишним лет некогда разъединенная коллекция предметов раннего Средневековья вновь воссоединилась. Правда, лишь на короткий срок.

К выставке был подготовлен большой, великолепно иллюстрированный каталог, в котором было представлено более двадцати научно-исследовательских статей российских, немецких и польских ученых. Этот том в полной мере можно рассматривать как энциклопедическое издание, где собраны воедино сведения об уникальных археологических находках из захоронений времен Великого переселения народов и эпохи Меровингов. Однако некоторым диссонансом, на мой взгляд, в этом солидном научном издании звучат две вступительные статьи – Бернда Нойманна, статс-министра при федеральном канцлере, уполномоченного Федерального правительства по вопросам культуры и СМИ, и Клауса-Дитера Леманна – президента фонда Прусского культурного наследия.

Так, Бернд Нойманн подверг резкой критике российский закон о перемещенных культурных ценностях за то, что «все культурные ценности, перемещенные после Второй мировой войны из Германии в Россию, объявлены собственностью российского государства». Но ведь это совершенно не соответствует действительности. В наших учреждениях культуры имеется определенное количество перемещенных культурных ценностей, в отношении которых все еще не установлено право собственности Российской Федерации. К этой категории относятся культурные ценности, находившиеся до войны в собственности религиозных и частных благотворительных организаций, в собственности людей, лишенных имущества по причине их расы, вероисповедания или национальности, людей, собственность которых была конфискована из-за их активной борьбы против национал-социализма. В отношении этих культурных ценностей российским законом предусмотрена возможность их возврата прежним владельцам или их наследникам.

Затем Бернд Нойманн сообщает, что в 1945–1949 гг. западные союзники выявили на территории Германии, а затем возвратили Советскому Союзу «500 000 произведений искусства». Эта внушительная цифра требует детальной расшифровки. Согласно архивным документам, обнаруженным в Национальном архиве в Вашингтоне профессором Гарвардского университета Патрицией Гримстед, из американской зоны оккупации Германии Советскому Союзу было возвращено около 300 000 книг, брошюр и газетных подшивок, а также свыше 170 000 единиц архивных дел. Так что при несложном арифметическом подсчете можно определить, что «произведений искусства» Советскому Союзу было возвращено значительно меньше, нежели это утверждает господин Нойманн.

Со своей стороны Клаус-Дитер Леманн сетует на отсутствие в российско-немецких отношениях какого-либо прогресса в деле реституции культурных ценностей. Со стороны может показаться, что господин Леманн в какой-то мере прав. Но так ли это на самом деле? Вот далеко неполная хроника реституционного процесса за последние годы.

В 1993 г. Зональная научная библиотека Ростовского государственного университета вернула Германии 10 тысяч книг.

В марте 1993 г. тогдашний министр культуры Российской Федерации Евгений Сидоров передал немецкой стороне в качестве жеста доброй воли 5 старопечатных книг из собрания Готской библиотеки.

17 апреля 1997 г. президент России Борис Ельцин при встрече с канцлером ФРГ Гельмутом Колем в Баден-Бадене передал 11 дел из архива Вальтера Ратенау.

29 апреля 2000 г. Россия дала разрешение на вывоз в ФРГ 101 рисунка из собрания Бременского Кунстхалле. Эти рисунки были вывезены из замка Карнцов (округ Кириц, земля Бранденбург) в июне 1945 года одним из военнослужащих 38-й Пинской инженерно-саперной бригады 61-й Советской армии в качестве личного трофея. В 1993 году эти рисунки были переданы им в посольство ФРГ в Москве, где и хранились до 2000 года.

В 2001 г. российский бизнесмен и коллекционер Тимур Тимербулатов в качестве жеста доброй воли возвратил Дрезденской галерее 4 картины.

17 апреля 2002 г. российским парламентом был принят федеральный закон, в соответствии с которым ФРГ были переданы 111 витражей из церкви святой Марии (Мариенкирхе), которые с 1946 года хранились в Государственном Эрмитаже.

В 2003 г. Всероссийская государственная библиотека отправила в ФРГ 180 подшивок газет XVIII, XIX и начала XX вв. (60 тысяч экземпляров весом 4 тонны).

Череду этих возвращений в российской прессе уже окрестили «тихой реституцией», что, естественно, очень не понравилось некоторым чиновникам от культуры.

Возвращаясь непосредственно к теме выставки, хотелось бы также обратить внимание на статью немецкого ученого Мариона Бертрама, в которой подробно рассматривается история формирования коллекции древностей Берлинского музея древней и ранней истории начиная с конца XVIII века вплоть до наших дней. Однако в этом достаточно объемном труде непропорционально краткой выглядит глава, посвященная военному периоду, в которой практически ничего не сказано об обстоятельствах перемещения драгоценностей в Советский Союз. Чтобы несколько восполнить этот пробел, обратимся к архивным документам.

Известно, что до войны Берлинский музей древней и ранней истории являлся владельцем уникальной коллекции древностей, которая насчитывала около 180 000 экспонатов. Осенью 1939 года, в связи с началом развязанной нацистской Германией Второй мировой войны и возникшей угрозой бомбардировок Берлина английской авиацией, наиболее ценные музейные предметы были помещены сначала в бронированные сейфы Прусского государственного банка, а позднее, в сентябре 1941 года, – в бункер ПВО, сооруженный к тому времени на территории Зоологического парка. С этого времени экспонаты стали недоступны не только для широкой публики, но и для ученых.

Седьмого марта 1945 года поступил приказ за подписью Гитлера вывезти из Берлина все художественные ценности и укрыть их в соляных шахтах под Магдебургом. Однако директор Берлинского музея древней и ранней истории Вильгельм Унферцагт, на попечении которого находились музейные экспонаты в зенитной башне у Зоологического парка, приказ фюрера проигнорировал. Он посчитал, что будет намного надежнее, если музейные раритеты останутся в железобетонном бункере. Особенно его беспокоила судьба т. н. «золотого ящика», в котором хранились всемирно известные археологические коллекции: «Золото Трои», собрание древностей эпохи Великого переселения народов и эпохи Меровингов, а также «Эберсвальдские сокровища» – самый большой клад золотых вещей бронзового века в Европе. Сам ящик был сделан из толстых дубовых досок. На нем стоял порядковый номер 1 и маркировка Музея древней и ранней истории, состоящая из трех заглавных латинских букв MVF (Museum fur Vor und Fruhgeschichte). Еще в начале войны, ведя подготовку к эвакуации, все экспонаты этого ящика немецкими специалистами были отнесены к первой категории ценностей и квалифицированы как «невосполнимые». Археологические предметы из серебра и бронзы, упакованные в другие ящики, были отнесены ко второй категории и квалифицированы как «исключительно ценные».

Зенитная башня у Зоологического парка была сдана советским войскам 1 мая 1945 года. Будучи опытным музейным работником, Унферцагт хорошо понимал, какая опасность грозит бесценным сокровищам в случае, если они попадут в руки мародеров. Поэтому он сразу же после капитуляции бункера обратился к одному из советских офицеров с просьбой взять под охрану «золотой ящик». Вскоре все музейные экспонаты, находившиеся в зенитной башне, были перевезены на склад трофейного имущества 5-й Ударной армии. И лишь ящик с золотыми кладами отправился в Карлсхорст, где, как известно, располагался штаб Советской Военной Администрации в Германии.

Прибывший в середине мая 1945 года в Берлин в составе комиссии Комитета по делам искусств при СНК СССР профессор В.Н.Лазарев стал настаивать на незамедлительной отправке «золотых коллекций» в Москву.

Тридцатого июня 1945 года с берлинского аэродрома Темпельгоф вылетел спецрейсом в Москву транспортный самолет «Дуглас-20» с музейными экспонатами исключительной ценности. На борту находились 3 ящика с археологическими памятниками, в одном из которых хранились легендарные золотые клады, 3 ящика с картинами французских импрессионистов и шкаф с античными геммами. Сопровождали этот секретный груз представитель Комитета по делам искусств майор Волошин и член военного совета 5-й Ударной армии майор Копась. В тот же день самолет прибыл в Москву. Однако ящики с экспонатами не сразу были доставлены в Пушкинский музей. Бдительные военные таможенники обнаружили в самолете не продекларированное частное трофейное имущество: одежду, обувь, радиоаппаратуру и… скрученную в рулон картину Эдуарда Мане «Портрет молодой женщины в розовом», из-за чего весь груз был задержан и отправлен на таможенный склад аэродрома Внуково.

Через десять дней скандал был улажен. И, видимо, не без вмешательства влиятельных лиц. Если внимательно ознакомиться с актом вскрытия ящиков, составленным 9 июля 1945 года на таможне Внуковского аэродрома, то нельзя не обратить внимание на совершенно неожиданно вклинившуюся в текст фразу: «Вскрытие показало, что во всех ящиках находились только вещи музейного значения». Но это еще не все. В этом же документе говориться, что только четыре ящика были опечатаны и опломбированы. Выходит, что остальные были уже кем-то вскрыты? И почему зафиксировано это было в столь обтекаемой форме?

Впрочем, спустя три дня, 12 июля 1945 года уже на Волхонке был составлен еще один документ – «Акт вскрытия и проверки наличия ящика № 1». Тогда Комиссия по проверке художественных ценностей, поступивших из Берлина, в составе которой находился старший контролер Наркомфина СССР, установила отсутствие восемнадцати золотых предметов. Сверка ценностей проводилась по немецкой описи. Содержимое «золотого ящика» тогда же поместили в так называемый «Особый фонд». Специальная инструкция об «Особом фонде» запрещала доступ к экспонатам всем, кроме хранителей. Таким образом, уникальные памятники долгие годы находились как бы на положении заключенных строгого режима.

Только начиная с середины 90-х сокровища «золотого ящика» стали постепенно извлекаться из спецхранилища. В мае 1996 года в Пушкинском музее, по распоряжению министерства культуры Российской Федерации, была открыта выставка «Сокровища Трои из раскопок Генриха Шлимана». И тогда сразу же правительство Германии по дипломатическим каналам заявило претензию на эту коллекцию. Несколько позже на золото Шлимана официальные претензии предъявила Турция. Основанием послужило место раскопок, находившееся сейчас на ее территории. А затем и Греция подготовила официальные документы с претензией на клад. После этого вопрос о праве собственности на знаменитую коллекцию как-то сам по себе угас. Во всяком случае, сейчас в списке перемещенных культурных ценностей, возвращение которых немецкая сторона хотела бы осуществить в первоочередном порядке, «Золото Трои» не фигурирует.

В 2004 году была предпринята попытка выудить из Пушкинского музея «Эберсвальдский клад», причем руками одного из депутатов Мосгордумы. Народному избраннику пришлось изрядно потрудиться, чтобы подготовить соответствующие письма и обращения в различные инстанции. Он предложил несколько откорректировать федеральный закон о перемещенных культурных ценностях, в частности, изложить в новой редакции статью 22, после чего «Эберсвальдский клад» можно было бы легко изъять из Пушкинского музея и затем передать Германии. Эта инициатива московского депутата, как ни странно, пришлась по душе некоторым его коллегам в Государственной Думе (см. протокол № 19 заседания Совета Государственной Думы от 13 апреля 2004 года). В конечном счете из этой затеи ничего не получилось. Да и не могло ничего получиться. Уж слишком топорно и прямолинейно усердствовал наш «слуга народа». Но это еще не означает, что охота за легендарными сокровищами прекращена.