Текст книги "Шедевры, обожжённые войной"

Окончание войны застало епископа Иоанна в Судетах, в чешском городе Яблонец, куда съехалось много православных священников из Прибалтики, включая архиепископа Даниила. Обсудив создавшуюся ситуацию, они написали коллективное письмо в Москву, патриарху Алексию с просьбой оказать им содействие в возвращении в СССР. Для пересылки письма по адресу они сдали его в советскую военную комендатуру города Яблонец. Однако прошло более двух месяцев, а патриарх все не отвечал. Авторам письма это показалось (и не безосновательно) плохим предзнаменованием.

В середине августа 1945 года группа православных священников во главе с епископом Иоанном перебежала в американскую зону оккупации Германии. Замечу, что американские войска тогда находились всего в нескольких десятках километрах западнее Праги. Советское посольство в Чехословакии тут же предприняло попытку возвратить беглецов. В Мюнхен был направлен завербованный НКВД протоирей Петр Кудринский, чтобы уговорить Иоанна и его товарищей возвратиться на родину. Однако миссия священника с гэбистским мандатом не увенчалась успехом.

Через некоторое время из американской зоны стали поступать агентурные донесения, что епископ Рижский Иоанн посещает лагеря перемещенных лиц и проводит там молебны перед иконой Тихвинской Богоматери. В эмигрантской прессе появлялись фотоснимки крестного хода с иконой, состоявшегося в лагере беженцев «Фишбек».

Недавно московский историк Татьяна Васильева обнаружила в фондах Государственного архива Российской Федерации правительственную переписку конца 40-х годов, касающуюся Тихвинской иконы. Председатель Совета по делам Русской православной церкви, «по совместительству» генерал госбезопасности Георгий Карпов обратился 15 февраля 1949 года с письмом к заместителю председателя Совета министров СССР К. Е. Ворошилову: «В связи с сообщением и предложением т. Соколовского (главнокомандующий группой Советских оккупационных войск и главноначальствующий Советской военной администрации в Германии. – Прим. Н.П.) из Берлина о так называемой «чудотворной» иконе Тихвинской Божией Матери докладываю, что по наведенным справкам самая ценная риза с данной иконы с большим количеством камней была снята еще в период 1914–1918 годов и перевезена в Петроград, а затем вместе с другими государственными ценностями в г. Ейск». Колоритная подробность: куратора религии от КГБ как заправского фарцовщика интересовали главным образом драгоценные камушки, а народную святыню он пренебрежительно именовал «так называемой «чудотворной»». Замечу заодно, что в официальной советской переписке Тихвинскую Богоматерь для удобства именовали по первым буквам: ТБМ. Аббревиатура органично вписалась в привычный бюрократический ряд: МВД, МПС, ТБМ…

Получив соответствующие директивы из Москвы, маршал Соколовский 5 марта 1949 года направил письмо в адрес главнокомандующего и военного губернатора США в Германии генерала Клея, в котором просил своего американского коллегу содействовать возвращению в СССР Тихвинской иконы Божией Матери. По предварительной договоренности в Мюнхен, где тогда находился епископ Гарклав, должна была направиться делегация от Московской патриархии для проведения идентификации Тихвинской иконы. Минфин даже выделил 4800 марок на эту поездку, оставалось купить билеты. Но тут произошло нечто странное. Американцы вдруг без каких-либо вразумительных объяснений отказались от своих прежних обязательств и не разрешили представителям патриархии въезд в Баварию. В то же время епископу Иоанну срочно было предоставлено политическое убежище в США. Здесь стоит сослаться на известного американского ученого, профессора Гарвардского университета Патрицию Кеннеди Гримстед. В своей новой книге «Trophies of War and Empire» («Трофеи войны и империя»), презентация которой состоялась в апреле 2001 года во Всероссийской государственной библиотеке иностранной литературы, она говорит о том, что епископ Гарклав вывез Тихвинскую икону в Америку по подложным документам. Американская военная таможня оформила икону как малоценную копию XIX века. Процесс реституции культурных ценностей, осуществлявшийся державами-победительницами на территории оккупированной Германии, охватывал период с 1945 по 1951 год. Как известно, в американской зоне, главным образом в Баварии, находилось наибольшее количество нацистских хранилищ с награбленными культурными ценностями. Осуществляя союзнический долг, США в первые послевоенные годы вернули Советскому Союзу свыше полумиллиона книг и музейных предметов, вывезенных с оккупированной территории СССР. Однако в то же время западные державы (США, Великобритания и Франция) подписали 5 августа 1946 года за спиной СССР секретный меморандум, в котором предусматривалось не передавать Москве культурные ценности, вывезенные из Прибалтики. С точки зрения американцев, формально к ним могла быть отнесена и Тихвинская икона. А в 1949 году реституционная политика союзников претерпела и другое изменение: культурные ценности было решено возвращать не правительствам, а частным лицам. Возможно, эти обстоятельства сыграли на руку епископу Рижскому Иоанну. Но это, конечно, только догадка.

В Америке Иоанну пришлось часто переезжать из одного города в другой. Он жил в Бостоне, Нью-Йорке и Детройте, а в середине 50-х поселился в Чикаго, где уже в сане архиепископа был настоятелем Свято-Троицкого собора вплоть до своей кончины в 1982 году. Тихвинскую икону он передал на хранение своему приемному сыну – протоирею Сергию Гарклавсу, служившему в том же храме. Надо отдать должное покойному владыке, он всегда считал себя не владельцем иконы, а лишь ее стражем. Согласно его завещанию возвращение святыни в Россию возможно было только при условии полного возрождения Тихвинского монастыря.

И такое время пришло. Весной 1995 года Большой Тихвинский монастырь, закрытый в 1924 году, был возвращен Православной церкви и стал активно возрождаться: прибыли монахи, начали восстанавливать храмы, расчищать завалы, украшать обитель, чтобы достойно встретить Тихвинскую Богородицу.

Глава 14
Второе явление Тихвинской Богородицы. Хронология возвращения святыни из Америки в Россию (20 июня – 9 июля 2004 г.)

12 января. На встрече Патриарха Московского и всея Руси Алексия II с делегацией Православной церкви в Америке была достигнута договоренность о возвращении из США в Россию Тихвинской иконы Божией Матери.

20 июня. Тихвинская икона Божией Матери покинула Чикаго и спецрейсом отбыла в Ригу, поскольку, по желанию семьи Гарклавсов, хранившей у себя реликвию в течение шести десятилетий, возвращение чудотворного образа должно было проходить по пути, которым святыня некогда покинула Родину. В Риге, где икона находилась с 21 по 23 июня в Христорождественском соборе, по сообщениям информационных агентств, ее посетили около 200 тысяч человек. Наконец, 23 июня самолет с Тихвинской иконой на борту приземлился на подмосковном аэродроме Остафьево, откуда торжественная автомобильная процессия доставила лик в храм Христа Спасителя, где ее явление ожидали тысячи верующих.

В храме святыню встретили Патриарх Московский и всея Руси Алексий II и делегация Русской зарубежной церкви во главе с архиепископом Берлинским Марком.

После возложения иконы Божией Матери на аналой в центре храма Христа Спасителя Алексий II поздравил всех собравшихся с великим праздником, после чего предстоятель Русской православной церкви совершил божественную литургию и возглавил всенощное бдение. А на следующий день в Патриарших покоях храма Христа Спасителя состоялось подписание акта о возвращении из США в Россию чудотворной Тихвинской иконы Божией Матери. На русском и английском языках документ подписали Патриарх Московский и всея Руси Алексий II, Митрополит всея Америки и Канады Герман, митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Владимир и протоиерей Сергей Гарклавс.

В течение трех дней с 23 по 27 июня москвичи имели возможность поклониться святой иконе – храм Христа Спасителя был открыт круглосуточно, а 27-го в Москве прошел прощальный крестный ход с Тихвинской иконой Богородицы, который возглавил Алексий II. В данном мероприятии приняли участие все представители духовенства Москвы, а также представители епархий Русской православной церкви и других поместных православных церквей. Процессия прошла от храма Христа Спасителя по Кремлевской набережной к Красной площади, где состоялся еще один молебен, посвященный проводам чудотворного образа. В завершение у Казанского собора Патриарх благословил первопрестольную столицу чудотворной иконой, после чего святыня отправилась в Петербург.

Дорога, по которой лик Богородицы отправился в город на Неве, прошла через Новгородскую область, где местные жители также смогли встретиться с иконой в поселке Подберезье, правда, глубокой ночью, а утром 28-го спецмашина со святыней прибыла в Петербург на площадь Александра Невского, где икону встречали митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Владимир, духовенство и тысячи верующих. От площади Александра Невского крестным ходом святыня была доставлена в Свято-Троицкий собор Александро-Невской лавры.

В воскресенье 4 июля Тихвинскую икону Божией Матери крестным ходом перенесли в Казанский собор – весь путь по Невскому проспекту был усыпан живыми цветами. Главный собор северной столицы встретил икону колокольным звоном. В переполненном людьми храме прошла литургия, которую возглавил митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Владимир. После того верующим был открыт доступ к святыне.

Утром 8 июля Тихвинская икона спецпоездом отбыла в Тихвин. На привокзальной площади Тихвина икону встречали губернатор Ленинградской области Валерий Сердюков, митрополит Санкт-Петербуржский и Ладожский Владимир, архиереи Русской православной церкви и несколько тысяч верующих. Многие паломники приехали из отдаленных уголков России и из-за рубежа, чтобы стать свидетелями величайших торжеств – возвращения святыни в родной Тихвинский мужской Богородичный Успенский монастырь, основанный 600 лет назад. От вокзала по центральным улицам города крестный ход с иконой направился в монастырь, а на пути к монастырю процессия остановилась на Соборной площади Тихвина, где состоялось чествование семьи Гарклавсов, хранителей иконы Тихвинской Богоматери. Санкт-Петербургская митрополия передала в безвозмездное и бессрочное пользование Сергею Гарклавсу и его семье дом на территории Антониево-Дымского Свято-Троицкого монастыря.

Когда икону доставили на монастырскую площадь, перед ней была совершена вечерня с акафестом. Затем состоялось праздничное богослужение в Успенском соборе с участием Патриарха Московского и всея Руси Алексия II, а 9 июля состоялась официальная передача иконы Русской православной церкви. Был подписан и оглашен томус – документ, подтверждающий, что святыня, пребывавшая за границей 60 лет, передана на вечное хранение в родную Тихвинскую обитель, и с этого момента чудотворный образ вновь стал принадлежать России и сделался православным…

Литература о Тихвинской иконе Божией Матери

Березина Л.Д. Возвращение святыни. Повествование о Тихвинской иконе Божией Матери с акафистом. – СПб., 2004.

Борин В.М. Древняя история Тихвинской иконы Божией Матери и храмоздательства в честь ее. – М., 1901.

Бундин Ю.И., Райков Г.П. Странствия Чудотворной. Между правдой и истиной. М. – СПб, 2004.

Васильева О. Нетленный пленный образ // Новое время. 1995. № 17.

Голубев Е. «Мы чувствовали, что сама Матерь Божья живет с нами». Интервью с хранителем Тихвинской иконы Божьей Матери священником Сергием Гарклавсом // Град духовный. 2004. № 2.

Коняев Н. Тихвинская Чудотворная икона Пресвятой Борородицы. СПб., 2004.

Лисенко И., Ершов С. Странствия иконы: Тихвинская икона Божией Матери: Путешествие во времени и пространстве // Искусство и время. 2002. Июль-август.

Маркина Н. Тихвинская Богоматерь // Родина. 1998. № 4.

Медникова Н. Обретение чудотворного образа // Знание и сила. 1994. № 11.

Петровский Н. Долгий плен Тихвинской Богородицы // Эхо планеты. 2002. № 27.

Сердюков В. Святыня возвращается // Тосненский вестник. 2004. № 8.

Часть IV
Киево-Печерская лавра в годы немецко-фашистской оккупации

Глава 15
Так кто же взорвал Успенский собор?

Величайшая православная святыня, памятник культуры и архитектурный шедевр – Успенский собор Киево-Печерской лавры – был взорван 3 ноября 1941 года, в оккупированной гитлеровской армией столице Украины. Подлинные обстоятельства этого чудовищного злодеяния по сей день остаются одной из неразгаданных тайн Второй мировой войны.

Советские войска оставили Киев 17 сентября 1941 года. Последние отряды ополченцев покинули город 18 сентября. На следующий день в Киев вступили немецкие передовые части. В течение первого месяца оккупации, с 19 сентября по 15 октября, Киево-Печерская лавра была открыта для населения. Приблизительно с середины октября немцы выселили с территории Верхней лавры всех гражданских лиц. Эта часть монастыря перешла в распоряжение немецкой полиции (отдел Россия – Юг, обергруппенфюрер Пруцман) и стала закрытой зоной, охраняемой часовыми. Из штатских людей доступ туда имели только работники музея.

Утром 3 ноября немцы в спешном порядке выселили всех жителей из прилегающих к лавре кварталов. Приблизительно в полдень лавру посетила группа высокопоставленных гитлеровских офицеров, которые сопровождали марионеточного президента Словакии Йозефа Тисо, прибывшего с визитом в оккупированный Киев. Примечательно, что с визитерами находился немецкий кинооператор. Забегая вперед, отметим, что кинохроникера почему-то в большей степени интересовал не «исторический» визит Тисо, которого он сопровождал, а сам монастырь. Кинопленка, снятая им, чудом сохранилась, и в послевоенные годы некоторые кадры часто показывали по республиканскому телевидению в документальных кинофильмах о войне. Именно на этой пленке в последний раз был запечатлен собор-мученик.

Через какой-то промежуток времени после того, как Тисо и его спутники покинули территорию лавры, приблизительно между 14.00 и 15.00, прогремел мощный взрыв (по некоторым данным – серия взрывов), в результате чего Успенский собор был обращен в груду щебня. От уникального памятника XI века остались только фрагменты восточной стены, часть крещальни, придел Иоанна Богослова и два столпа. Приблизительно через час после взрыва на территорию лавры возвратился уже упомянутый нами кинооператор, чтобы заснять дымящиеся руины.

На следующий день в передачах местного радио и в газетах, издаваемых оккупационными властями Киева, ответственность за это преступление была возложена на советское подполье. По утверждениям гитлеровцев, это была заранее спланированная акция, целью которой являлось убийство президента Словакии Тисо и сопровождавших его лиц. Версия выглядела достаточно правдоподобной, поскольку несколькими неделями ранее оставленная в городе специальная диверсионная группа советских подрывников превратила в руины фактически всю центральную улицу Киева – Крещатик. Считалось, что там в лучших гостиницах города и в административных зданиях располагались немецкие военные учреждения.

К тому же было хорошо известно, что советская власть относилась к религиозным сооружениям, мягко говоря, без благоговения. Опыт уничтожения древних памятников христианской культуры в Киеве (да и не только в Киеве – достаточно вспомнить трагическую судьбу храма Христа Спасителя в Москве) у большевиков к тому времени был накоплен немалый. В середине 30-х годов была уничтожена усыпальница древнерусских князей – Десятинная церковь. Это уникальное сооружение было первым каменным зданием Киева. На строительство церкви великий князь киевский Владимир, именуемый в древних былинах Красным Солнышком, передал десятую часть своих доходов, почему она и получила название Десятинной. В этом храме были погребены сам Владимир, княгиня Ольга, святые великомученики Борис и Глеб… В 1934 году был разобран и взорван Михайловский Златоверхий собор – замечательный памятник архитектуры домонгольской Руси. Его уничтожили под предлогом реконструкции центральной части Киева: на месте храма планировалось возвести правительственные хоромы. А ведь византийские мозаики и фрески Михайловского Златоверхого собора занимали выдающееся место в истории средневековой монументальной живописи. О них с восторгом писали почти все исследователи древнерусского искусства. Часть мозаик и фресок разрушенного собора тогда все же удалось спасти благодаря группе ленинградских реставраторов под руководством профессора В.Фролова. В крайне сжатые сроки они успели снять со стен 8 мозаик и 30 фресок.

Страшно подумать, что так называемый план «реконструкции» исторической части Киева предусматривал и снос Софийского собора, на месте которого предполагалось разбить городской сквер. По счастью, этот «смелый» замысел не был реализован. Меньше повезло церкви Успения Богородицы Пирогощей на Боричевом взвозе (так называется подъем от днепровской пристани в гору, к центру Киева). Помните заключительные строки «Слова о полку Игореве»:

 
Солнце светится на небе, —
А Игорь князь в Русской земле;
Девицы поют на Дунае, —
Вьются голоса их через море до Киева.
Игорь едет по Боричеву
Ко Святой Богородице Пирогощей.
Села рады, грады веселы…
 

То, что князь Игорь, освободившись из половецкого плена, направился первым делом к церкви Успения Богородицы Пирогощей, отнюдь не случайно. Дело в том, что привезенная в Киев из Царьграда икона Святой Богородицы Пирогощей являлась покровительницей пленных.

В 1938 году в СССР широко отмечалось 750-летие со времени создания «Слова о полку Игореве». Появилось много новых переводов и стихотворных переложений гениального памятника древнерусской словесности. Программа юбилейных торжеств была необычайно широкой и включала, в частности, грандиозную выставку древнерусского искусства в Третьяковской галерее. Только вот церковь Успения Богородицы Пирогощей не дожила до этой даты – была взорвана незадолго до юбилея. Все это происходило в «счастливое» мирное время, а Успенский собор взлетел в воздух в первые месяцы войны. Что же с ним приключилось? На сей счет до наших дней дошло множество версий, слухов, домыслов и кривотолков. Уже в январе 1942 года нарком иностранных дел СССР Вячеслав Молотов сделал заявление по поводу преднамеренного уничтожения немецко-фашистскими захватчиками национальных памятников. В нем впервые был упомянут Успенский собор Киево-Печерской лавры. Несколько позже журнал Всеславянского комитета «Славяне» (№ 2, 1942 г.) опубликовал фотографии разрушенного собора. Немало места происшедшему было уделено в официальных документах Чрезвычайной государственной комиссии по расследованию и установлению злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников. А в 1946 году эта драматическая история фигурировала в обвинительном акте советской стороны на Нюрнбергском процессе. Однако разрушение Успенского собора, как и Катынское дело, не было включено в перечень доказанных преступлений и не попало в заключительный акт обвинения. Решение Международного военного трибунала почему-то не было опротестовано советскими представителями в Нюрнберге. В 1948 году под редакцией академика Игоря Грабаря вышла в свет книга «Памятники искусства, разрушенные немецкими захватчиками в СССР». В этот том вошли публикации о самых крупных памятниках архитектуры на территории СССР, пострадавших от рук немецко-фашистских захватчиков в период Второй мировой войны. Книга рассказывает о разрушениях в Пскове, Новгороде, Чернигове, Риге, о пострадавших дворцах-музеях Ленинградской области. Как ни странно, в этом солидном издании нет ни единого слова о разрушениях, причиненных немецко-фашистскими захватчиками Киеву. Думается, что это произошло отнюдь не по недосмотру. Скорее всего, не хотелось углубляться в тему, представлявшуюся советским властям довольно скользкой. Сейчас уже не секрет, что советские войска перед отступлением из Киева в сентябре 1941 года заминировали многие административные здания. Оставленная в городе спецгруппа осуществила подрыв многих из них. Официально этот факт в бывшем СССР никогда не признавался. Первым затронул этот вопрос писатель Анатолий Кузнецов. В 60-е годы в журнале «Юность», который тогда редактировал Валентин Катаев, с некоторыми изъятиями была опубликована кузнецовская повесть «Бабий Яр», вызвавшая широкий общественный резонанс. Катаеву стоило больших трудов пробить эту публикацию. Однако сенсационную главу об уничтожении советскими подрывниками Крещатика и Успенского собора Анатолий Кузнецов включил в повесть уже после своего нашумевшего бегства на Запад.

Описанные в повести события были как бы частью его военных воспоминаний. Будучи подростком, он находился в оккупированном немцами Киеве и помнил гремевшие там взрывы. Считалось, что именно это обстоятельство придает его повести особую достоверность. Вот фрагмент его описания: «Мы вышли на свое любимое место, и перед нами открылась Лавра. Она горела.

Все пролеты главной лаврской колокольни светились ярким оранжевым светом, словно она была иллюминирована, а дыма было немного. Успенского собора не было – гора камней, из которых торчали остатки стен, расписанных фресками. Горели все музеи, весь городок монастырь, заключенный в стенах.

Бабка так и села там, где стояла. Оттуда, от Лавры, бежали люди, и все говорили, что взорвался Успенский собор. А в нем было сложено много старинных рукописей и книг. Горящие листы ветер понес, и они сыпались дождем, все поджигая. Немцы изо всех сил стараются потушить, но воды нет. А кто взорвал, кому это понадобилось – неизвестно. Наверное, все те же взрывники, что и на Крещатике».

После публикации полного текста «Бабьего Яра» на Западе окончательно утвердилась версия о том, что Успенский собор был взорван агентами НКВД. Впрочем, там существует еще одна версия, согласно которой Успенский собор взлетел в воздух потому, что немецкие саперы не смогли обезвредить советские мины. Вот что писала в 1995 году известная американская исследовательница из Гарварда Патрисия Кеннеди Гримстед: «В настоящее время окончательно может быть развеян советский миф о том, что нацисты взорвали Успенский кафедральный собор в Киеве. Это связано с недавним обнаружением оригинала доклада, объясняющего случайный характер разрушения, когда нацистские специалисты, должным образом удаляя взрывное устройство, пытались удалить динамит, заложенный советскими подрывниками. Эта версия противоположна той, которая была предъявлена советскими властями Нюрнбергскому трибуналу, и не была скорректирована в постсоветском общественном мнении о войне».

Сейчас, правда, это упущение пытаются восполнить. «Корректировка постсоветского общественного мнения о войне» набирает обороты. Пронемецкую версию гибели Успенского собора отстаивает в своей книге «Очищение» Виктор Суворов (Резун), бывший советский разведчик, перебежавший на Запад и ставший весьма популярным на своей бывшей родине историком. «Интересная деталь, – пишет Суворов, – во время гитлеровской оккупации Киева гестапо располагалось в доме 33 по Владимирской. В здании НКВД УССР. Уходя, чекисты свое здание не взорвали и не сожгли, хотя взорвали Крещатик и лавру».

Еще дальше пошел еженедельник «Новое Время» (№ 16, 1998 г.), категорично заявивший: «Сейчас любой киевский мальчишка знает, что собор (Успенский. – Прим. Н.П.) был взорван 4 ноября 1941 года по сигналу из Москвы гигантскими радиоминами».

Внешне, надо признать, действительно, все получалось достаточно складно и логично. Но случилось непредвиденное. Директор Института восточноевропейских исследований при Бременском университете профессор Вольфганг Айхведе недавно заполучил подборку фотографий военных лет, на которых были запечатлены взрывы на территории Киево-Печерской лавры. Снимки были вклеены в большой альбом, в котором фиксировались «боевые подвиги» 215-го батальона СС. Судя по присвоенным им номерам, фотокадры, запечатлевшие взрыв Успенского собора, помещались в середине альбома.

Как выяснилось, фотографии профессору из Бремена предоставила вдова бывшего офицера вермахта, воевавшего в годы Второй мировой войны на восточном фронте. А ученый, изучив попавшие в его руки фотодокументы, передал их в Киево-Печерский музей-заповедник. Некоторые из них впервые были опубликованы в газете «Киевские ведомости». Затем сенсационные снимки были перепечатаны в одном киевском малотиражном научном сборнике.

Как ни странно, эти уникальные фотоматериалы на Украине особого резонанса не получили. Российским же историкам они вообще не известны. А ведь трагическая судьба Успенского собора отнюдь не безразлична для России, хотя бы даже по той причине, что Киево– Печерская лавра по сей день находится в ведении Московского патриархата.

Вся фотосерия состоит из 21 снимка, на четырех из которых зафиксированы взрывы на территории Киево-Печерской лавры. При их внимательном изучении можно сделать определенные выводы.

Во-первых, немецкий фотограф, бесспорно, был профессионалом. В пользу этого говорит тот факт, что он выбрал оптимально точное место для обозрения панорамы Киево-Печерской лавры. Опытному фотохроникеру был так же чрезвычайно важен передний план. На всех фотоснимках в кадре присутствуют немецкие часовые, охраняющие мост через Днепр, а это очень существенная историко-временная привязка. Съемка велась не любительской камерой, а стационарной, ибо все фотокадры сняты с одной точки. Можно с полной уверенностью сказать, что немецкому фотографу было известно точное время взрывов на территории лавры, и он тщательно готовился к тому, чтобы их зафиксировать. Сначала он сделал несколько контрольных снимков панорамы лавры, затем зафиксировал два взрыва. На последних кадрах силуэт собора уже отсутствует… Эти фотодокументы говорят сами за себя. Налицо ничем не оправданное, преднамеренное уничтожение древнерусской православной святыни. В то же время немецкая сторона, как в прошлом, так и теперь не признает на официальном уровне причастности нацистов к этому злодеянию.

Вопрос о том, кто взорвал Успенский собор, к настоящему времени по-прежнему остается открытым. Хотя, между прочим, еще в 1946 году, на Нюрнбергском процессе, рейхсминистр вооружения Третьего рейха Альберт Шпеер заявил, что уничтожение главного собора Киево-Печерской лавры – дело рук гауляйтера Восточной Пруссии и рейхскомиссара Украины Эриха Коха, выполнявшего директиву Гитлера: «Памятники искусства на восточном фронте не имеют значения и подлежат разрушению». Через несколько десятилетий, уже покинув тюрьму Шпандау, Шпеер подтвердил это в своих мемуарах. В Нюрнберге его показания, к сожалению, были восприняты без должного внимания. Кох же тогда находился в розыске. Но теперь-то пора внести полную ясность в запутанный вопрос.