Текст книги "Шедевры, обожжённые войной"

В Мауэрбахском каталоге со временем было обнаружено еще одно полотно из числа утраченных Русским музеем – «Портрет мальчика-столяра» кисти Алексея Чернышева (1824 – 1863). Хотя Чернышев был художником не первого ряда, эта его работа хранилась в Русском музее и была отобрана для передвижной выставки. Той самой. Замечу также, что перед войной была издана большая серия цветных открыток-репродукций лучших картин Русского музея. В число этих шедевров вошел и «Портрет мальчика-столяра». Картину Чернышева, как выяснилось, приобрел на аукционе некий гражданин Франции, проживающий в настоящее время в США. Аукционная цена была невелика – 1400 долларов. Теперь же, по некоторым сведениям, владелец просит за нее $ 100 000. Как тут не вспомнить бальзаковского Гобсека!

А вот картина Андрея Мартынова (1768–1826) «Вид в окрестностях Рима» неожиданно всплыла на III Российском антикварном салоне, проходившем в Москве, в Центральном доме художника на Крымском валу в октябре 97-го. Как потом было установлено, картина была привезена в Москву из Вены (похоже, все тот же австрийский след). Это полотно приглянулось одному из российских олигархов, большому любителю живописи. Министерство культуры России обратилось к нему с просьбой возвратить раритет законному владельцу. Увы, наш соотечественник оказался не столь благородным, как упоминавшийся выше американец.

Еще один след. В 70-х годах к сотрудникам Русского музея поступила информация, что в Западной Германии в одной из частных галерей находится картина Никанора Чернецова «Развалины церкви в Кутаиси». Тогда же по дипломатическим каналам ее пытались вернуть в Ленинград, но безуспешно. А затем, как это нередко бывает, картина пропала из виду. К сожалению, нет и ее фоторепродукции. Правда, некоторое представление о ней можно получить, заглянув в альбом «Государственный музей искусств Грузинской ССР» (М., Советский художник, 1989), в котором опубликована цветная фоторепродукция одного из вариантов работы Никанора Чернецова.

Но похищенные гитлеровцами картины Русского музея обнаруживались не только в частных руках. «Портрет крестьянина» кисти Крамского очутился после войны в Чехии и многие годы украшал Моравский музей города Брно.

Не вернулась в Петербург и такая известная картина Василия Тропинина как «Девушка с горшком роз». В неразберихе послевоенных лет ее по ошибке передали Музею В.А.Тропинина и московских художников его времени. Но это тот редкий случай, когда Русский музей не настаивает на возврате. Его руководители согласились с тем, чтобы шедевр Тропинина хранился в музее его имени.

В поле зрения экспертов попала еще одна картина из числа утраченных. На «Русских торгах» аукционного дома Сотби, состоявшихся в Лондоне 21 мая 2003 года, среди выставленных лотов под № 16 значился «Портрет Великой княгини Александры Павловны» работы Федора Богневского (вторая половина XVIII – начало XIX века). Многие годы судьба этого полотна оставалась неизвестной. Министерство культуры РФ направило в Лондон документы, неоспоримо доказывающие право собственности России на картину Богневского. Англичане отнеслись к этому с пониманием. Известный меценат и финансист Джекоб Ротшильд выплатил компенсацию владельцу картины, и 15 июля 2003 года портрет дочери Павла I дипломатической почтой был доставлен из Лондона в Москву.

А в 2004 году на российском антикварном рынке неожиданно нашлись еще две картины. Это – «Вид в окрестностях Неаполя» С.Ф.Щедрина и «Дети, выпускающие птичку на волю» неизвестного художника школы А.Г.Венецианова.

Что ж, пора подвести итог. На сегодняшний день из 183 экспонатов, входивших в состав передвижной выставки, в Петербург вернулись только 63. По-прежнему в розыске находятся такие прекрасные работы, как ««Турчанка» К.Брюллова, «Охотник» А.Венецианова, «Старая Ладога» Л.Логорио, «Водопад в Тиволи» Ф.Матвеева, «Буддийский храм в Никко» В.Верещагина, «Старая Москва. Пристань у Спасских водяных ворот Китай-города» А.Васнецова, «Нормандское прибрежье» А.Боголюбова, «Портрет графини Олсуфьевой» М.Макарова, «Старая Русса» Б.Кустодиева, «Девушка в сарафане» В.Серова, две замечательные репинские работы «У костра» и иллюстрация к гоголевской повести «Тарас Бульба», многократно публиковавшийся в дореволюционных изданиях «Портрет жены художника в красном берете» К.Маковского.

Трудная одиссея шедевров национальной живописи длится уже более семидесяти лет и пока далека от завершения.

Глава 4
По следам Тургеневской библиотеки

В 1940 году по распоряжению нацистского идеолога Альфреда Розенберга из Парижа в Германию была вывезена Русская общественная библиотека имени И.С.Тургенева. С тех пор о ее судьбе практически ничего не было известно. Как на Западе, так и у нас считалось, что уникальное собрание погибло в 45-м в окрестностях Берлина. Однако выявленный недавно документ, многие годы пролежавший в «закрытом фонде» Государственного архива РФ, обозначил новый след: книги «Тургеневки» вынырнули после войны в советской зоне оккупации – в Нижней Силезии.

При деятельном участии Ивана Сергеевича Тургенева в 1875 году в Париже возникла первая русская общественная библиотека. Мысль о ее создании первым высказал проживавший в эмиграции известный революционер-народник Герман Лопатин. Поскольку денег у него не было, он обратился за содействием к жившему в то время в Париже Тургеневу.

Позже Лопатин рассказывал: «Помню, мы, русские, решили создать библиотеку в Париже, где бы мы могли собираться читать. Попросили Тургенева устроить в пользу этой библиотеки утро». Знаменитый писатель, который не раз материально помогал соотечественникам, оказавшимся на чужбине, с готовностью откликнулся на эту просьбу.

Первое литературно-музыкальное утро (термин, бытовавший в XIX веке и позднее замененный не вполне тождественным «утренником») в пользу будущей русской читальни было устроено Тургеневым 27 февраля 1875 года. Состоялось оно в доме его близкого друга – выдающейся французской певицы Полины Виардо. Иван Сергеевич тщательно продумал программу этой благотворительной акции и лично разослал пригласительные билеты всем выдающимся землякам, проживавшим в то время в Париже. Среди приглашенных были такие знаменитости как художники Илья Репин, Василий Поленов, Константин Маковский, скульптор Михаил Антокольский, кстати, тогда же пожертвовавший одну из своих статуэток будущей библиотеке, российский посол в Париже князь Орлов, профессор Колледж де Франс, один из организаторов российского масонства Григорий Вырубов. Выступив перед собравшимися, Тургенев с блеском прочел свой рассказ «Стучит», а также рассказ Глеба Успенского «Ходок». Вслед за инициатором встречи свои произведения прочли гостившие в Париже Глеб Успенский и поэт, автор злободневных фельетонов и пародий Николай Курочкин. В музыкальной части приняли участие пианистка А.П.Есипова и скрипач К.Ю.Давыдов. Судя по воспоминаниям Марии Ге, мемуары которой были опубликованы в 1915 году, особенно запоминающимся стало выступление хозяйки гостиной, блистательной Полины Виардо. Обладательница красивого меццо-сопрано исполнила на русском языке несколько популярных романсов. Автор писала: «Виардо… пела (по-русски) романс Чайковского «Нет, только тот, кто знал». Пела она восхитительно. Тургенев стоял в дверях, ведущих из залы в гостиную, прислонясь плечом к раме этих дверей, и слушал романс, пристально глядя на певицу. Я сидела в одном из задних рядов кресел, недалеко от дверей гостиной, и, не знаю почему, слушая этот номер, по временам взглядывала на Тургенева и видела, как по прекрасному лицу его скатилась слеза».

Итак, первые деньги – две тысячи франков – были получены. Недостающую сумму для открытия читальни дал тот же Тургенев, который и позже в трудные минуты с готовностью приходил на помощь библиотеке. Кроме того, писатель подарил ей много книг, главным образом собственных произведений. Используя свои широкие связи, он помог читальне также получить книги и журналы от ряда других литераторов. Так был образован базовый библиотечный фонд. Через два месяца Иван Сергеевич устроил еще одно благотворительное утро, в котором приняли участие Полина Виардо, ее сын виолончелист Поль Виардо, композитор Антон Рубинштейн, писатель Алексей Писемский. Сам хозяин прочел гостям два своих шедевра – «Живые мощи» и «Гамлет Щигровского уезда». Иван Сергеевич считал библиотеку своим детищем и до последних дней жизни оказывал ей духовную и материальную поддержку. Вполне закономерно, что в 1883 году, вскоре после его смерти, общее собрание членов библиотеки единодушно постановило присвоить ей имя великого писателя. Лишившись своего щедрого покровителя, Тургеневская библиотека не раз попадала в трудное положение. Ей грозила опасность быть проданной на открытых торгах за долги домохозяину. Не всегда хватало денег и для выплаты жалованья библиотекарям. По заведенной традиции для изыскания средств организовывались благотворительные мероприятия. И хотя большинство русских эмигрантов не обладало большими средствами, Тургеневская библиотека выжила и продолжала умножать свою книжную коллекцию. Со временем она стала одним из крупнейших русских книгохранилищ за пределами метрополии. В уставе, принятом в 1911 году, целью Тургеневской библиотеки было провозглашено: «Дать возможность проживающим в Париже русским поддерживать духовное общение с родиной и следить за развитием ее общественной жизни». Особо было оговорено, что она ни в коем случае не может «перейти в собственность частного лица или в исключительное пользование отдельного кружка».1920–1930 годы, когда во Францию хлынула новая волна эмигрантов, выброшенных из России Октябрьской революцией, для «Тургеневки» оказались периодом расцвета. Она стала одним из главных культурных центров русского зарубежья, помогая людям переносить тяготы чужбины, сохранять верность историческим корням. В ее стенах читались публичные лекции, проводились выставки, устраивались концерты и новогодние елки.

В 1925 году библиотека отметила свой полувековой юбилей. По этому поводу в Сорбонне, в знаменитом зале Ришелье, состоялось торжественное заседание под председательством крупного французского литературоведа профессора Э.Омана, автора монографии о творчестве Тургенева. В адрес юбиляра поступило много приветственных телеграмм от видных общественных деятелей Франции, традиционно высоко ценивших русскую культуру.

К тому времени книжный фонд библиотеки включал 50 тысяч томов и 10 тысяч журналов. Тогда же был составлен и напечатан в двух томах каталог входивших в собрание беллетристических произведений. К сожалению, на издание последующих томов средств не хватило. А ведь в библиотеке имелись богатые отделы по истории литературы, публицистике, русской и всеобщей истории, отечественному и мировому искусству. Широко была представлена и научная литература – издания по математике, естествознанию и медицине, философии и богословию. Подобрался и весьма ценный отдел «Россики».

Читателями «Тургеневки», неизменно сохранявшей статус независимого и беспартийного культурно-просветительного учреждения, были люди самых разных политических взглядов и социального положения. Ее абоненты жили не только во Франции, но и в других европейских странах – Бельгии, Голландии, Италии, Испании.

В 1937 году в жизни Тургеневской библиотеки произошло важное событие: Парижский муниципалитет предоставил ей старинное здание на улице Бюшери, которое парижане до сих пор именуют «дворцом Кольбера» – генерального контролера французских финансов при Людовике XIV. Одно время в этом замечательном памятнике архитектуры XVII века располагался Парижский университет. Помимо нескольких обширных комнат, библиотека получила в свое распоряжение вместительный зал на двести человек. Книжный фонд «Тургеневки» к тому времени вырос уже до ста тысяч. В следующем году при ней был организован «Русский литературный архив». О значении, которое придавали руководители библиотеки сбережению документов отечественной истории, можно судить по тому, что новый отдел имел автономный статус, и для руководства им был создан специальный временный комитет. Возглавил его Иван Бунин, присуждение которому пятью годами ранее Нобелевской премии стало праздником для всей русской эмиграции. На родине же лауреата это событие было окружено завесой молчания.

В состав комитета вошли люди, составлявшие цвет интеллигенции российского зарубежья: писатели Иван Шмелев, Марк Алданов, Борис Зайцев, Алексей Ремизов, Михаил Осоргин, Борис Николаевский (секретарь комитета), художник и историк искусства Александр Бенуа, редактор журнала «Голос минувшего» Сергей Мельгунов, танцор и хореограф Серж Лифарь, основатель партии кадетов, публицист и историк Павел Милюков, занимавший пост министра иностранных дел в первом составе Временного правительства.

Член комитета, большой знаток книжных раритетов, Михаил Осоргин подготовил обстоятельное исследование книжных богатств «Тургеневки». К числу самых ценных библиографических редкостей он отнес 4 тома «Собрания государственных грамот» (1813–1826), «Софийский временник», изданный П.Строевым (1820), изданное Новиковым первое «Полное собрание всех сочинений А.П.Сумарокова в стихах и прозе» (1781–1782), «Судебник государя царя и великого князя Иоанна Васильевича» (1786), «Словарь достопамятных людей земли русской» Бантыш-Каменского в 5 томах (1836), первое полное издание «Сочинений Карамзина» в 8 томах (1803).

Большую ценность представлял и журнал «Цветник», выпускавшийся А.Е. Измайловым и А.П.Бенитцким (1809), в котором печатался Н.Гнедич, К.Батюшков, И.Крылов, другие известные литераторы, еженедельная газета И.Аксакова «День» (1864). Из редких иностранных книг упоминалось старинное 72-томное издание сочинений Вольтера, первое французское издание знаменитой книги Адама Смита «О природе и причинах богатства» (1778), которую, как мы знаем, внимательно читал Евгений Онегин, «Максимы» Ларошфуко (1722), несколько номеров журнала «Новый мир», издававшегося французским социалистом-утопистом Луи Бланом (1849). Большое собрание книг подарил Тургеневской библиотеке З.И. Гржебин – легенда русского книгоиздательства. Библиотека вбирала в себя и помогла сохранить многие бесценные произведения русской культуры, оказавшиеся за рубежом. Так, она унаследовала книги Русской высшей школы социальных наук в Париже и Русского юридического кружка. А незадолго до начала Второй мировой войны в «Тургеневку» перевезли из Ниццы, где был похоронен Герцен, библиотеку его имени.

Следует особо отметить, что по заведенной традиции практически все крупные писатели русского зарубежья дарили библиотеке свои книги с дарственными посвящениями. Все это дало основания Марку Алданову в одной из своих газетных публикаций заявить: «Тургеневская библиотека – самое старое и самое ценное из всех учреждений русского Парижа».

Со временем, в 20–30-е годы, читальня в Париже стала получать и довольно много подписных изданий из Советской России.

Беда грянула с началом Второй мировой войны. Нацисты, большие «ценители» культурных сокровищ, осенью 1940 года, всего через три месяца после падения Парижа, конфисковали Тургеневскую библиотеку, а затем переправили ее в Германию. Эта акция была осуществлена специальным подразделением Оперативного штаба «Рейхсляйтер Розенберг». Русские книги, как выяснилось, Розенбергу требовались прежде всего для создания в Берлине так называемой «Восточной библиотеки».

Проблеме разграбления культурного достояния Франции посвящена книга французского журналиста Гектора Фелисиано «Исчезнувший музей». Это интереснейшее исследование пока еще не переведено на русский язык и доступно лишь узкому кругу специалистов. В своей работе автор отмечает, что нацисты в оккупированной Европе, особенно в начале войны, были сильно озабочены своим реноме и старались выглядеть «культурными» в глазах мировой общественности. Для этих целей в вермахте было создано специальное управление и отряды Кунстшутц (Kunstshutz), чьей задачей, как было заявлено официально, являлась охрана памятников культуры «от военных случайностей». Вооруженные отряды Кунстшутц регулярно патрулировали исторические места оккупированной Франции. В это трудно поверить, особенно нам, россиянам, но с помощью германской армии были осуществлены… реставрационные работы в некоторых городах, пострадавших от военных действий. Солдаты вермахта помогали бельгийским реставраторам снять витражи с кафедрального собора в Брюсселе и поставили предохранительную стену вокруг шедевра Рубенса «Снятие с креста» в Антверпене.

Ясно, что это делалось в пропагандистских целях, сегодня мы бы сказали – в пиаровских. Однако маска «цивилизованных европейцев» была сброшена, когда фашисты нагло ограбили Тургеневскую библиотеку. Русская эмиграция, сохранявшая некоторые иллюзии, была шокирована действиями гитлеровцев.

Это событие подробно описано в очерке Нины Николаевны Берберовой «Конец Тургеневской библиотеки». Эпизод, связанный с ее разграблением, писательница затем включила в свою книгу о русских масонах «Люди и ложи». И сделала это, думается, не случайно. Дело в том, что все без исключения члены правления Тургеневской библиотеки были видными русскими масонами. Назову наиболее известных «вольных каменщиков»: Михаил Осоргин (ложа «Северная Звезда»), Дмитрий Одинец («Астрея» и «Северная Звезда»), Сергей Сватиков и Яков Делевский («Северная Звезда»), Валерий Агафонов («Свободная Россия» и «Северная Звезда»), Владимир Аитов (один из учредителей лож «Астрея» и «Лотос», именовавшийся Досточтимым Мастером, член Верховного совета народов России с 1938 г.). Все они фигурируют в биографическом словаре русских масонов, составленным той же Берберовой. Часть архивов «вольных каменщиков», в частности, протоколы собраний ложи «Лотос», хранилась непосредственно в библиотеке. Тут есть один нюанс: в Компьенском договоре о перемирии с Францией, заключенном в июне 1940 года, французам, потерпевшим военное поражение, напоминалось, что договариваются «только французская и немецкая нации», а на евреев и масонов положения этого документа не распространяются (вот вам и «просвещенные культуртрегеры»!). Примечательная деталь: практически одновременно с конфискацией Тургеневской библиотеки была конфискована и библиотека ложи франкмасонов. Впрочем, в любом случае «Тургеневка» была обречена. Помимо ненависти нацистов к славянам – никак не меньшей, чем к масонам, – свою зловещую роль тут сыграл и бывший российский подданный, живший даже некоторое время в Москве, прибалтийский немец Розенберг. Он мнил себя большим знатоком «Россики» и никак бы не прошел мимо уникального русского книгохранилища.

О дальнейшей судьбе вывезенных в Германию фондов Тургеневской библиотеки многие годы ничего не было известно. Со временем в среде русских эмигрантов утвердилась версия, согласно которой доставленные из Парижа русские книги в конце войны оказались под Берлином в каком-то огромном железнодорожном ангаре, и немцы его взорвали. Первым эту тему в нашей стране затронул Илья Эренбург в книге мемуаров «Люди, годы, жизнь». Затем стали появляться и другие публикации, среди которых хотелось бы выделить статью, напечатанную в 1975 году в книге «Альманах библиофила». Автором этой работы был Борис Шиперович – довольно известный в Москве библиофил, обладатель большой коллекции книг русских поэтов, изданных за рубежом, главным образом в Париже. В своей статье он еще раз повторил общепринятую версию о гибели «Тургеневки» весной 1945 года в пригороде Берлина. Однако при внимательном чтении этой публикации закрадывалось подозрение, будто автор что-то недоговаривает. Да и концовка публикации выглядела несколько скомканной. Обращает внимание, что в качестве иллюстративного материала Шиперович опубликовал в альманахе заявку И.А.Бунина в Тургеневскую библиотеку, не объясняя, откуда она взялась, как это положено в библиографических работах. Впрочем, не исключено, что иначе писать он не мог – в те годы в журналистике был весьма распространен эзопов язык.

Ну а теперь пора обратиться к недавно выявленным архивным документам. В Государственном архиве Российской Федерации хранится объемный – на 120 машинописных страницах – отчет подполковника Алексея Дмитриевича Маневского, руководителя музейно-библиотечной трофейной группы Особого комитета при Государственном комитете обороны (ГКО). Этот документ датирован 1946 годом. Важно иметь в виду, что к этому моменту Нижняя Силезия была уже присоединена к Польше. На 109-й странице отчета говорится: «Бесхозная литература в Польше еще с начала 1945 г. осваивалась трофейными частями в г. Масловицы. Охрану вел IV Украинский фронт. Общее количество книжных коллекций достигло четырех-пяти тысяч ящиков. С июня 1945 года охрана была снята и книги стали расхищаться, особенно на русском языке – брали все, кто хотел. Узнав об этом, Политуправление Северной группы войск по распоряжению генерала Окорокова послало свою бригаду в 15 человек. В течение двух с половиной месяцев была произведена разборка литературы (больше всего «особистов», конечно, тревожило наличие в ящиках «подрывной литературы». – Прим. Н.П.). Были отобраны книги на русском языке, главным образом советские издания, оказавшиеся книгами Тургеневской библиотеки. Таким образом, большая часть Тургеневской библиотеки была перевезена в офицерский клуб Лигниц (ныне польский город Легница. – Прим. Н.П.) и в настоящее время широко обслуживает книгой на русском языке наших командиров. Примерное количество книг из Тургеневской библиотеки в Лигниц – 60 000. Начальник библиотеки майор Шапорович в марте сего года специально был командирован в Москву для передачи в Библиотеку им. Ленина ряда редких изданий и выяснения ряда вопросов, связанных с дальнейшей работой Тургеневской библиотеки. Не исключена возможность, что многие книги Тургеневской библиотеки находились в эшелоне Масловиц, отправленном в Минск» (ГАРФ, фонд А-534, опись 2, дело 10).

Тут необходимо сделать несколько пояснений. Автор отчета называет цифру 60 тысяч томов в то время, как в Тургеневской библиотеке их было не менее ста тысяч. Однако известно, что немцы вывезли из Парижа не всю «Тургеневку»: книги «неугодных» авторов, например Гейне и Сартра, в рейх не взяли. К тому же догадка Маневского о возможной отправке части библиотечного фонда в Минск оказалась справедливой: некоторое количество книг Тургеневской библиотеки находится в настоящее время в фондах Национальной библиотеки Белоруссии.

И, наконец, моя личная догадка: фамилию «библиотечного» майора Шапоровича автор отчета, по-видимому, записал на слух. Не идет ли речь об упоминавшемся выше библиофиле Борисе Шиперовиче? Это могло бы объяснить, откуда взялась в его публикации ссылка на бунинскую заявку в «Тургеневку». В любом случае можно утверждать, что пролежавший под спудом многие десятилетия отчет подполковника Маневского по существу раскрывает тайну исчезнувшей библиотеки. Но сразу же возникают естественные вопросы. Что же произошло с собранием «Тургеневки» в дальнейшем? Было ли оно вывезено в Советский Союз? Если да – то где же оно теперь?

К сожалению, вопросов пока больше, чем ответов. Хотя кое-какие следы прослеживаются. Некоторые данные позволяют сделать вывод, что в настоящее время книги со штемпелями Тургеневской библиотеки хранятся в Российской государственной библиотеке, в Государственной публичной исторической библиотеке, в библиотеке Воронежского университета, а также в Минске, в Национальной библиотеке Белоруссии. Какое количество книг Тургеневской библиотеки находится в крупнейшем книжном хранилище страны, – «Ленинке», – по-прежнему остается тайной за семью печатями. А вот, например, Государственная общественно-политическая библиотека своих приобретений никогда не скрывала. В конце 60-х годов к ним из Польши поступили 118 книг со штемпелями Тургеневской библиотеки. В тот период в Институте марксизма-ленинизма проводилась работа по подготовке издания «Русские книги в библиотеках К.Маркса и В.И.Ленина». Разыскивали главным образом тома с пометами основоположников. По просьбе московских коллег Институт истории ПОРП (Польская объединенная рабочая партия) порылся и обнаружил на территории бывшей советской воинской части издания марксистского профиля из Тургеневской библиотеки. Эту находку поляки тогда же передали в Москву. Спустя три с половиной десятилетия эти книги оказались и у нас невостребованными, и тогда Государственная общественно-политическая библиотека вышла с инициативой возвратить в Париж все 118 томов. Церемония передачи книг состоялась в Москве в апреле 2001 года в здании библиотеки «Русское Зарубежье».

В Национальной библиотеке Белоруссии, как уже отмечалось, также хранятся книги Тургеневской библиотеки, однако это преимущественно издания на французском языке. И все же основной массив русских книг из Парижа выявить пока не удается.

И здесь мне хотелось бы сослаться еще на одну публикацию, которая почему-то осталась практически незамеченной. В 1994 году в 9-м номере журнала «Нева» был опубликован очерк Владимира Сашонко «Книги с улицы Валь-де-Грас». Автор публикации проходил военную службу в начале 50-х годов в польском городе Легница, в котором тогда располагался штаб Северной группы советских войск. По его утверждению, книги Тургеневской библиотеки летом 1951 года были сожжены в кочегарке Дома офицеров по предписанию из Москвы. Факт совершенно дикий, вопиющий! Однако особых причин не доверять свидетельству Сашонко нет. С одной поправкой. Вполне очевидно: если тогда и пылал костер из книг, то уничтожена была не вся библиотека, а какая-то ее часть. Ведь из отчета подполковника Маневского явствует, что уже летом 1945 года библиотека была тщательно разобрана, а наиболее ценные книги вывезены в Советский Союз, в частности в «Ленинку». Вполне вероятно, что позднее, в 50-е, сожгли так называемую «опасную литературу», к которой можно было отнести книги многих писателей-эмигрантов, так и не принявших Советскую Россию. Наши «спецхраны» тогда были забиты под завязку, и высокие чины в Москве могли решить, что самое надежное – уничтожить «идеологическую заразу», а не ввозить ее в страну. Но это только гипотеза. Нельзя не отметить и то, что после войны в букинистических магазинах Польши, Германии и Прибалтики довольно часто «всплывали» книги со штемпелями Тургеневской библиотеки. Значит, где-то они еще бродят.

В апреле 2000 года в Москве прошла международная конференция по проблемам перемещенных культурных ценностей «Жесты доброй воли и законодательство». Выступая на ней, директор Государственной исторической публичной библиотеки Михаил Афанасьев предложил собрать воедино все книги Тургеневской библиотеки, хранящиеся в разных местах, и передать их по месту рождения собрания – в Париж. Хотя, оговорюсь, с этой точкой зрения согласны далеко не все. Так ли уж нужны русские книги сегодняшней французской столице?

Подытоживая все сказанное, следует подчеркнуть, что точку в этой истории ставить рано.

Поиски библиотеки, основанной Иваном Сергеевичем Тургеневым, продолжаются.