Текст книги "Последние дуэли Пушкина и Лермонтова"

Так камергер или камер-юнкер?

Воистину нет тайн, которые бы не раскрылись. Сегодня появилось много публикаций, в которых говорится о том, что Пушкин состоял на секретной службе Империи. Невероятно? Неожиданно? Ну что ж, в этом нет ничего удивительного. Когда я впервые услышал о том, что Иван Сергеевич Тургенев был российским резидентом в Европе, генералом разведки, тоже если и не посмеялся, то, по крайней мере, не очень в это поверил.

Но факты убедительны. Никого не удивляет, что супруг постоянной и долговременной возлюбленной Тургенева Полины Виардо очень спокойно смотрел на роман его второй половинки с русским писателем? Трудно сказать, насколько сильны были чувства Тургенева к знаменитой певице, но известно, что на протяжении своего романа с ней он неоднократно пытался вступить в брак с другими женщинами. Ну а факты о его службе во внешней разведке неопровержимы…

В 1999 году вышли в свет мемуары Юрия Дроздова «Записки начальника нелегальной разведки».

В предисловии автор сообщает удивительный факт:

«В нашей истории всегда существовало деление на две части: военную разведку и разведку князя, императора, канцлера, как это было в елизаветинские и екатерининские времена. К концу XIX века во всех генерал-губернаторствах существовали тайные отделения, в которых сидели офицеры второго отдела управления генерального штаба и которые занимались разведкой, в том числе нелегальной.

Среди наших тогдашних разведчиков, в первую очередь разведчиков-нелегалов, было очень много выдающихся людей, большая часть которых известна нам как писатели, исследователи и путешественники. Тут можно вспомнить Николая Михайловича Пржевальского, Ивана Сергеевича Тургенева. Если взять период Отечественной войны 1812 года, то это – Александр Фигнер, а если уйти ещё дальше в историю, можно вспомнить монаха Иакинфа Бичурина, известного своими исследованиями по Китаю».

Обратим внимание на то, что «большая часть известна нам, как писатели…».

Сведения о том, что Иван Сергеевич Тургенев был резидентом разведки Генерального штаба Русской армии в Европе, просачивались давно. Это уже совсем не тайна. О том, что Тургенев был резидентом, писал Юрий Яковлев, автор нашумевшей в советские годы книги «ЦРУ против СССР», об этом, как бы случайно, проговаривался в бытность свою Председателем КГБ Андропов, любивший и сам превращать уже современных ему писателей в сотрудников КГБ.

Ну а относительно Тургенева есть прямое заявление ветерана разведки. Можно ли ему верить? Судите сами. Вот официальные данные, помещённые в книге:

«За 35 лет службы в нелегальной разведке Юрий Иванович Дроздов прошёл путь от оперативного уполномоченного до начальника управления “С” Первого главного управления КГБ. Ему довелось участвовать во многих секретных операциях. Имеет правительственные награды СССР, ГДР, Польши, Кубы, Афганистана. Юрий Дроздов присутствовал в качестве “родственника” знаменитого полковника Рудольфа Абеля при его обмене на американского летчика Пауэрса, был резидентом в… США, руководил операцией по взятию дворца Амина в Кабуле. Он имел непосредственное отношение к созданию, подготовке и использованию секретного подразделения советской разведки “Вымпел”».

Не будем спешить и с выводами о секретной службе Пушкина. Легче всего всё отрицать и осмеивать. Помнится, в начале девяностых мои заявления в очерках, повестях, затем в книгах о том, что Императрица Екатерина Великая была тайно обвенчана с Григорием Александровичем Потёмкиным, а Павел Петрович был сыном не великого князя Петра Фёдоровича, а графа Сергея Васильевича Салтыкова, ещё как осмеивались и подвергались критики в некоторых изданиях. Но теперь это общепризнано. Даже в двух телесериалах об этом сказано откровенно.

Сегодня некоторые авторы стараются осмеять тех, кто ведёт колоссальную исследовательскую работу по Пушкину. Нет сомнения, что пройдёт немного времени, и секретная служба Пушкина будет доказана и общепризнана.

А пока, хотя бы вкратце, коснёмся фактов об этой службе, озвученных рядом добросовестных исследователей, проанализировавших очень многие документы. Коснуться же этого необходимо, поскольку и его секретная служба, так же как служба Тургенева, очень тесно соприкасается с любовной коллизией, а кроме того, ещё и с дуэлью, произошедшей якобы из-за жены.

Как видите, я не пишу, что из-за измены жены, а якобы, но всё-таки – из-за жены.

Добросовестный исследователь, судя по написанному им, Анатолий Клепов в материале «Смерть А. С. Пушкина. Мифы и реальность» привёл ряд документов, которые заставляют задуматься над тем, что нам известно и что неизвестно о Пушкине.

Напомню меткую фразу Льва Николаевича Толстого: «История – это ложь, о которой договорились историки». Между прочим, чем глубже вникаешь в документы прошлого и чем дальше отходишь от навязших в зубах постулатах, изобретённых многими маститыми историками, тем более убеждаешься в правоте Льва Толстого.

Анатолий Клепов обратил внимание на одну такую ложь, вбиваемую в наше сознание со школьной скамьи. Император Николай I пожаловал Пушкину чин камер-юнкера, чем очень обидел поэта – не по летам, совсем не по летам этот младший придворный чин. И то верно. Пушкин – первый поэт России и вдруг – камер-юнкер. Он и сам якобы не особо радовался, что Император «упёк… в пажи».

Так что же, как говорят, насовсем что ли упёк? Ведь каждого окончившего, к примеру, высшее военное училище немедля «упекают в лейтенанты». Это вовсе не означает, что на всю жизнь… Выходят лейтенанты по мере службы и в полковники, и в генералы, а раньше и в маршалы выходили. А Пушкин так и остался камер-юнкером?

Но вот какие документы существуют по этому поводу. Они существовали давно, с пушкинских времён, но почему-то обратил внимание на них лишь автор вышеуказанного труда Анатолий Клепов.

Из военно-судного дела о дуэли:

«Командиру Лейб-гвардии конного полка свиты Его императорского Величества господину генерал-майору и кавалеру барону Мейендорфу оного же полка полковника Галахова Рапорт. Вследствие предписания Вашего превосходительства от 2-го числа сего февраля за № 1 произвел я следствие, кто именно прикосновен к делу, дуэли бывшей между поручиком Кавалергардского Ее Величества полка бароном Геккерном и камергером Пушкиным…»

Вот тебе и раз. Пушкин – камергер? Читал я по этому поводу разные мнения. Кто-то говорит, мол, ошибка! Но это когда приводился лишь один документ. А тут смотрите сколько…

Следствием установлено, что «знал о имеющей быть дуэли между поручиком Геккерном и камергером Пушкиным министр Нидерландского двора посланник барон Геккерн…».

Далее сообщается: «Февраля 3-го дня 1837. Полковник Галахов.

По причине раны в правую руку барон де Геккерн, будучи не в состоянии сам писать, нижеследующее показание писано с его слов: 27 числа января г. поручик Геккерн действительно дрался на пистолетах с камергером Пушкиным, ранил его в правый бок и был сам ранен в правую руку. Секундантами были со стороны поручика Геккерна виконт д’Аршиак, находящийся при французском посольстве, а со стороны камергера Пушкина инженер-подполковник Данзас. Поручик Геккерн в тот же самый день 27-го января просил виконта д’Аршиака быть его секундантом, который однако ж и прежде сего знал все сношения поручика Геккерна с камергером Пушкиным, до дуэли бывшие. Место поединка было за Комендантскою дачею близ Новой Деревни, в роще, куда поручик Геккерн с виконтом д’Аршиаком отправились вместе в 4-м часу пополудни. Кроме виконта д’Аршиака и инженер-подполковника Данзаса, знал о дуэли, следующей быть между камергером Пушкиным и поручиком Геккерном, один только усыновивший его министр Нидерландского двора посланник барон Геккерн; а более решительно никто».

Анатолий Клепов подводит итог: «Полковник Галахов и сам дуэлянт Геккерн были уверены, что А. С. Пушкин имеет придворное звание камергера. И впоследствии это звание камергера подтверждается в объяснительной Геккерна: “…Дуэль учинена мною с камергером двора Его императорского Величества Пушкиным 27-го числа минувшего января в 5 часов пополудни, за Выборгскою заставою близ Новой Деревни в роще за Комендантскою дачею, на пистолетах; причина же, побудившая меня вызвать его на оную, следующая: в ноябре м-це 1836 года получил я словесный и беспричинный камергера Пушкина вызов на дуэль, который мною был принят”».

Цитировать лживые оправдания убийц не будем, а посмотрим, в каких других документах, кроме следственных, Пушкин назван камергером?

Ну конечно, упоминание о чине можно найти и в приговоре:

«…приговорила подсудимого поручика Геккерна за такое преступное действие по силе 130 артикула воинского сухопутного устава и других под выпискою подведенных законов повесить, каковому наказанию подлежал бы и подсудимый камергер Пушкин, но как он уже умер, то суждение его за смертию прекратить…»

Из указания о том, что «А. С. Пушкин, будучи гражданским лицом, попадал под действие 130 артикула воинского сухопутного устава!».

Анатолий Клепов делает вполне обоснованный вывод о том, что А. С. Пушкин был военным или особо секретным государственным служащим, освещение деятельности которого нежелательно для государства. И вывод, на мой взгляд, вполне обоснованный. Он сообщает также, что называли Пушкина камергером командир кавалергардского Её Величества полка Свиты Его Величества генерал-майор Гринвальд в документе от 1837 года февраля 27 дня по поводу дуэли и начальник гвардейской кирасирской дивизии генерал-адъютант граф Апраксин.

Размышляет автор и над тем, почему вдруг в документах замелькал чин камер-юнкерский: «…расхождение в сведениях о придворных должностях А. С. Пушкина можно объяснить только тем, что ему был присвоен гражданский чин третьего класса – чин тайного советника! Это соответствовало в те времена ни много, ни мало военному чину генерал-лейтенанта! Представляете, какой бы шум подняла общественность России, узнай она, что на дуэли был убит тайный советник, да ещё МИД. Вряд ли тогда Николай I смог бы выпустить барона де Геккерна из России…

Выдворение человека, которого сначала приговорили к высшей мере наказания, а потом, помиловав, отпустили, очень напоминает юридическую процедуру выдворения разведчиков по просьбе той страны, с которой не хотят портить дипломатические отношения. По-другому вряд ли это можно объяснить. А теперь попробуем разобраться, какую должность мог занимать чиновник, имевший чин III класса в МИД России того времени… В 1832 г. Николай I реорганизовал центральное управление МИД. Были образованы департаменты. Департамент Внутренних сношений, Департамент хозяйственных и счётных дел и Департамент внешних сношений, который объединил секретные экспедиции и архив министерства. С 1832 г. должность правителя канцелярии исполнял Е. А. Кудрявский. А с 1835 г. стал её директором. Секретной экспедицией (шифры и литография) заведовал ближайший друг А. С. Пушкина П. Л. Шиллинг фон Канштадт, тайный советник (чин III класса). Немногие при жизни П. Л. Шиллинга фон Канштадта знали, что он был руководителем шифровальной службы России. Было только известно, что он состоит на ответственной службе в МИД. Царским указом было запрещено публично упоминать о подобных лицах. Курировал Департамент внешних сношений МИД из-за его особой важности непосредственно начальник III отделения Его Величества Собственной Канцелярии А. Х. Бенкендорф. И все важнейшие дела этого департамента подлежали обязательному с ним согласованию. Фактически в те времена Департамент Внешних Сношений МИД выполнял и функции внешней разведки. Такие, как, например, сейчас Служба Внешней Разведки (СВР) России. Была еще интереснейшая особенность. Выезд сотрудников этого наисекретнейшего Департамента за рубеж был строго запрещен царём»… Это было единственное учреждение, подчинявшееся не Сенату, а непосредственно Александру I. Теперь понятно, что при таком высоком уровне секретности работ сотрудники этого Департамента получали разрешение на выезд за границу только лично у Императора. Вот, возможно, самая вероятная причина, почему А. С. Пушкину никогда не разрешали выезжать за границу! Его друзья бывали во многих странах, и поэт в своих письмах часто писал о своем желании побывать за границей. Но ему всегда отказывали, ведь ранг тайного советника Третьего класса соответствовал по меньшей мере должности старшего советника в МИД и был не ниже должности самого П. Л. Шиллинга фон Канштадта, руководителя криптографической службы России. Естественно, такого уровня сотрудники были осведомлены обо всей деятельности секретного подразделения МИД, так как входили в его руководство. Несомненно, в архивах МИД хранились и особо секретные документы, и к ним имело допуск ограниченное число людей. Среди них был и А. С. Пушкин. Теперь понятна реакция Николая I, который стремился как можно быстрее замять скандал с дуэлью А. С. Пушкина. Ведь могло выясниться, что иностранцы инициировали убийство, а потом ещё и скомпрометировали одного из руководителей самого секретного Департамента МИД, состоявшего в должности тайного советника – генерал-лейтенанта.

Далее Анатолий Клепов приводит убедительные доказательства тому, о чем сообщил читателям. Впрочем, это тема уже совершенно иная и я могу лишь отослать читателей к материалу Анатолия Клепова.

Ну и, конечно, о самой службе Пушкина: 14 ноября 1831 года был издан высочайший указ: «Государь император высочайше повелеть соизволил: отставного коллежского секретаря Александра Пушкина принять на службу тем же чином и определить его в государственную Коллегию Иностранных Дел». А 6 декабря 1831 года вышел другой императорский указ: «Государь император всемилостивейше пожаловать соизволил состоящего в ведомстве Гос. Коллегии Иностр. Дел колл. секр. Пушкина в титулярные советники».

Дуэль, как прикрытие убийства

Дуэль задумывалась для того, чтобы устранить Пушкина путём либо его убийства, либо смертельного ранения, которое приведёт к смерти… Ну а теперь обо всём этом подробно…

Кто организовал убийство Пушкина? Русские? Нет… Во главе шайки ублюдков стояли супруги Нессельроде, Бенкендорф, Геккерн и прочие, им подобные нелюди. В киллеры был избран француз Дантес, «вышедший замуж» за Геккерна. Для «лечения» в случае ранения назначен Аренд.

Даже секундантом был инородец, Данзас Константин Карлович – лицеист, то есть человек, уже с лицейской скамьи настроенный враждебно ко всему русскому. В словаре «Брокгауза и Ефрона» говорится, что он обладал хладнокровием. С его слов была составлена брошюра «Последние дни жизни и кончина А. С. Пушкина». Свидетель… Единственный свидетель со стороны поэта, да и тот лицеист. Он был предан суду и приговорён к двухмесячному содержанию на гауптвахте. В условиях, когда Бенкендорф был в числе организаторов убийства, и то вынуждены были признать Данзаса виновным. Правда, вместо виселицы – всего два месяца гауптвахты, а потом ссылка на Кавказ, туда же, куда был направлен Лермонтов. И там опять убийство поэта! Как знать, не приложил ли и там руку этот Карлович.

Какова же роль Данзаса? Он, де, несчастный, пишут интеллигенты. На его глазах был убит друг… Нет, господа. На его глазах был убит не просто друг. На его глазах Запад расправился с Русским гением, с Солнцем Русской поэзии. Да только ли поэзии?! Блистательна была проза Пушкина, великолепны его исторические произведения, уникальны его пророчества, которые и по сей день вызывают много споров. Причина споров – страх врагов России перед тем, что заповедал поэт. Пряча головы, подобно страусам, они твердят, что Пушкин никаких пророчеств не оставлял, что всё это глупости, словно тем самым можно изменить предначертания свыше.

Так кто же таков Дантес? Француз, сын эльзасского помещика гомосексуалист Дантес в конце 1833 года прибывает в Россию «делать карьеру». В 1834 году он – корнет, в январе 1836 года – поручик кавалергардского полка. В мае 1836 года он «выходит замуж» за голландского посланника Луи Геккерна. В 1835 году он, которому не нужны женщины, ибо он сам полуженщина, нацеливается на жену Пушкина, хотя имеет успех у многих представительниц «велико» светской черни, для коих, в связи со смещением мировоззрения и миросозерцания, лишь тот хорош, кто иноземец, тем паче француз.

А вот мнение Михаила Давидова, высказанное в статье «Дуэль и смерть А. С. Пушкина глазами современного хирурга», опубликованного в номере первом журнала «Урал» за 2006 год:

«На службе поручик Дантес не проявлял большого усердия. По данным полкового архива, Дантес “оказался не только весьма слабым по фронту, но и весьма недисциплинированным офицером”. Из полкового приказа от 19 ноября 1836 г. явствует, что он “неоднократно подвергался выговорам за неисполнение своих обязанностей, за что уже и был несколько раз наряжаем без очереди дежурным при дивизионе”. За три года службы в полку поручик Дантес получил 44 взыскания!

С 1834 г. Дантес стал появляться в обществе с голландским посланником бароном Луи Геккерном, хитрым и искусным дипломатом, мастером интриг, которого не очень любили в Петербурге. Разница в возрасте между Дантесом и Геккерном была сравнительно небольшой (Луи Геккерн был 1792 года рождения). Поэтому многие были удивлены, когда в мае 1836 г. Геккерн усыновил Дантеса. Жорж Дантес принял имя, титул и герб барона Геккерна и стал наследником всего его имущества. Секрет этого усыновления объясняется гомосексуальной связью “отца” и “сына”. Однополчанин и друг Дантеса князь А. В. Трубецкой впоследствии вспоминал о сослуживце: “За ним водились шалости, но совершенно невинные и свойственные молодежи, кроме одной, о которой, впрочем, мы узнали гораздо позднее. Не знаю, как сказать: он ли жил с Геккерном или Геккерн жил с ним”. На гомосексуальную связь между Луи Геккерном и Дантесом также намекал в своем донесении Меттерниху австрийский посол в России граф Фикельмон».

Враги России понимали, кто такой Пушкин, они боятся его гения, уничтожающего их. Неужели не понимал этого секундант? Как он мог, как посмел хладнокровно сопровождать русского национального гения к месту казни? Быть может, потому и был хладнокровен, что не был русским и не имел способностей оценить величия творчества Пушкина? Для того чтобы наверняка убить, выбрали такое расстояние, чтобы промахнуться было невозможно. Тем более Дантес был хорошо подготовленным стрелком. И всё же он не убил, а ранил! Видно, поджилки тряслись, потому и не сумел убить наповал сразу, хотя убивал на лету голубей.

Киллер, хоть и недомужчинка, но стрелял метко. Тут всё продумано.

А секундант? Единственный человек на дуэли, который должен отстаивать интересы Пушкина. Кто он?

Данзас согласился быть секундантом, то есть свидетелем убийства. Да, по негласному кодексу чести вроде бы это обычно и не возбранялось, хотя дуэлянты и свидетели по закону должны были подвергаться суровым наказаниям, вплоть до повешения. Но неужели Данзас не понимал, что случай необычный? Неужели он не видел, что готовится не просто дуэль – готовится подлое убийство, что выбраны жесточайшие условия, когда дуэль практически не может окончиться бескровно.

Неужели он не понимал, что убийство, которое замыслили ещё в 1827 году, готовили специально, ведь близился 25-летний юбилей позора Франции в России. Сам Данзас благополучно прожил 70 лет… Пушкин погиб на 38 году жизни.

Сразу возникает вопрос: почему Данзас, если он действительно был другом Александра Сергеевича, почему отвёз Пушкина на Чёрную речку, а не в Зимний Дворец к Императору? Почему он молча созерцал, как готовится убийство, почему, если был храбр, если действительно любил Россию и Пушкина, что очень сомнительно, не принял удар на себя, почему не разрядил пистолет в Дантеса? Просто Данзас не был другом Пушкина. Разве что завистником… Да и он, как лицеист-инородец, не мог оценить гений Пушкина… И вот недавно я нашёл доказательное подтверждение своим выводам о Данзасе.

Доцент Пермской медицинской академии Михаил Иванович Давидов, долгие годы занимавшийся изучением обстоятельств гибели Пушкина, Лермонтова и других русских писателей, опубликовал факты о поведении Данзаса как секунданта:

«Следует заметить, что секундант Пушкина Данзас никогда не был другом Александра Сергеевича и даже внутренне был чужд ему. Он не пытался ни расстроить поединок, как это сделали, к примеру, в ноябре 1836 г. Жуковский и другие друзья поэта, ни смягчить его условия. Вместе с секундантом противника Д’Аршиаком он пунктуально занялся организацией дуэли a outrance, то есть до смертельного исхода. То, что Данзас не расстроил дуэль и не сохранил таким образом жизнь великому поэту России, ему не могли простить до последних своих дней товарищи по Лицею. Ссыльный декабрист Иван Пущин негодовал: “Если бы я был на месте Данзаса, то роковая пуля встретила бы мою грудь…”»

Тут автор, подойдя к описанию дуэли добросовестнейшим, по сравнению со многими другими исследователями, образом на основе документов, доказал то, что как будто бы и вытекало из хода событий, но… всё путала настоятельная просьба самого Пушкина простить Данзаса…

Но читаем далее о том, как вёл себя лицеист и инородец Данзас, который даже не попытался хоть как-то облегчить условия поединка, поистине смертельного. Напомним условия дуэли, которые были выработаны секундантами. Понятно стремление секунданта Дантеса сделать условия жестокими, но почему согласился на эти условия Данзас?

«1. Противники становятся на расстоянии 20 шагов друг от друга и 5 шагов (для каждого) от барьеров, расстояние между которыми равняется 10 шагам».

Десять шагов… Всего десять шагов для заранее подготовленного киллера – стрелка, сбивавшего у себя во Франции на турнирах голубей, причём сбивавшего влёт! Дантес был подготовлены к быстрому применению оружия. Причём не просто к выстрелу, а к выстрелу прицельному. Причём за себя он мог не беспокоиться – защиту сделали исключительно надёжной, что и подтвердила дуэль.

Второй пункт тоже под Дантеса. «Вооружённые пистолетами противники, по данному знаку, идя один на другого, но ни в коем случае не переступая барьера, могут стрелять». Вспомним как в «Евгении Онегине». Главный герой – Евгений, «не переставая наступать», сразил Ленского метким выстрелом, не дав возможности ответить. Кто-то скажет – мистика! Пушкин показал, как можно одержать верх на дуэли.

А что в четвёртом пункте?!

«Когда обе стороны сделают по выстрелу, то, в случае безрезультатности, поединок возобновляется как бы в первый раз…»

То есть Пушкин должен быть убит, обязательно убит! Даже если Дантес промахнётся в первый раз и получит удар в кольчугу, отчего уж никак не погибнет, что и доказала дуэль, всё повторится снова. Другого шанса у организованной преступной группировки могло ведь и не быть. Что бы там не выдумывали пасквилянты, император Николай Павлович всеми силами старался сберечь Пушкина, отвести от него беды. Но, вспомним, он ведь ещё в Чудовом монастыре с глазу на глаз признался, что не всесилен в своём государстве. Расшатана уже была самодержавная власть – сильно расшатана.

Поединок был, как видим, полностью подстроен под Дантеса, который заранее всё продумал, вплоть для упреждающего выстрела ещё на подходе к барьеру. В случае его промаха, Пушкину пришлось бы стрелять с дистанции, на которой он находился в момент выстрела киллера, хоть и одетого в надёжную кольчугу, но всё же и в этом положении опасавшегося за свою драгоценную жизнь. А как иначе мог действовать «жена Геккерна»? По-европейски, не иначе…

Ещё раз повторю – поединок должен был продолжаться до гибели или ранения, столь тяжёлого, при котором уже невозможно было отвечать.

Далее Михаил Иванович Давидов указал:

«Использовались гладкоствольные, крупнокалиберные дуэльные пистолеты системы Лепажа, с круглой свинцовой пулей диаметром 1,2 см и массой 17,6 г. Сохранились и экспонируются в музеях запасная пуля, взятая из жилетного кармана раненого Пушкина, и пистолеты, на которых стрелялись Пушкин с Дантесом. Это оружие характеризовалось кучным, точным боем, и с расстояния 10 шагов (около 6,5 м) таким отличным стрелкам, как Пушкин и Дантес, промахнуться было практически невозможно. Большое значение имел выбор тактики ведения боя, в частности, учитывая характер оружия, небольшое расстояние между дуэлянтами и превосходную стрелковую подготовку обоих, явное преимущество получал противник, выстреливший первым. Дантесу, вероятно, была известна манера ведения боя Пушкиным, который в предыдущих дуэлях никогда не стрелял первым.

Шёл 5-й час вечера… По сигналу Данзаса… соперники начали сближаться. Пушкин стремительно вышел к барьеру и, несколько повернувшись туловищем, начал целиться в сердце Дантеса. Однако попасть в движущуюся мишень сложнее, и, очевидно, Пушкин ждал окончания подхода соперника к барьеру, чтобы затем сразу сделать выстрел. Хладнокровный Дантес неожиданно выстрелил с ходу, не дойдя 1 шага до барьера, то есть с расстояния 11 шагов (около 7 метров). Целиться в стоявшего на месте Пушкина ему было удобно. К тому же Александр Сергеевич ещё не закончил классический полуоборот, принятый при дуэлях с целью уменьшения площади прицела для противника, его рука с пистолетом была вытянута вперёд, и поэтому правый бок и низ живота были совершенно не защищены…»

Всё было продумано. Все варианты. Дантес и здесь нашёл выход. Недаром метко стрелял по голубям. Теперь же ему удалось произвести выстрел по неподвижной цели. Он и тут спешил – от страха спешил – потому и не сразил Пушкина наповал, а ранил… О характере ранения – разговор особый. Характер ранения вызвал много толков. Причём, по нескольким версиям, которых мы коснёмся, ранение не было смертельным. Иначе как бы могли сторонники версии «Пушкин=Дюма» предположить, что Пушкин с помощью дуэли смог как бы исчезнуть с российского горизонта и внедриться в качестве агента влияния во Францию.

Придумывали даже такую глупость, как сговор. Мол, Дантес специально стрелял так, что не задел жизненно важные органы. В ту пору так стрелять было невозможно. То есть стрелять возможно, но не задеть из того оружия с гарантией жизненно важные органы просто невозможно. Впрочем, мы далее коснёмся и этой версии…

Вернёмся к самой дуэли.

Известно, что Пушкин нашёл в себе силы произвести выстрел, но пуля не пробила кольчугу, хотя и сбила с ног Дантеса.

М. И. Давидов писал ещё до обнародования сведений о применении Дантесом кольчуги, но, тем не менее, проанализировав досконально то, что произошло, высказал твёрдое мнение, что был какой-то защитный предмет, помешавший гибели Дантеса. В частности, он пишет:

«В связи с изложенным, зная непорядочность Геккернов, можно ли допустить, что вместо пуговицы был какой-то иной, защищающий тело, предмет? По кодексу дуэльных поединков, стреляющиеся на пистолетах не имели права надевать крахмальное белье, верхнее платье их не должно было состоять из плотных тканей, полагалось снимать с себя медали, медальоны, пояса, помочи, вынуть из карманов кошельки, ключи, бумажники и вообще все, что могло задержать пулю. Свой вопрос оставим открытым».

Недаром сделано такое заявление. Рано было закрывать вопрос. И вот уже появились достаточно доказуемые сведения о том, что предмет, защитивший Дантеса, был, причём оказался он у него неслучайно – то есть не пуговица или ещё какая-то железяка, а именно броня – кольчуга! Её называли также кирасой. Кирасы – боевое снаряжение кирасиров – существовали задолго до дуэли, равно как и кольчуги, известные с незапамятных времён, так что «изобретать велосипед» нужды не было. Просто взять, да применить, разумеется, по-европейски подло и коварно – мягко говоря, не по-мужски. Но где вы на Западе мужчин видели? Наверное, число их ограничивается лишь лётчиками эскадрильи «Нормандия».

Францию, к примеру, в ходе Первой мировой войны защищал русский экспедиционный корпус. Это ж нужно додуматься! Русских солдат везли воевать во Францию!!! Что после этого можно сказать? Только одно – своих мужиков во Франции не было. Недаром легли под Гитлера с такой стремительностью, что немцы ещё более уверились в своей непобедимости – это их сильно подвело в сорок первом, когда они, наконец, встретились с мужскою твёрдою силой, с мужеством, отвагой, стойкостью, отличавшимися от качеств женоподобных европейцев.

Недаром впоследствии прозвучала фраза одного из соучастников преступления: «Один только Пушкин вёл себя достойно на дуэли».

Несмотря на ранение, вызвавшее кровотечение, «секунданты пассивно наблюдали за раненым, отмечая бледность лица, кистей рук, “расширенный взгляд” (расширение зрачков). Через несколько минут раненый сам пришел в сознание. Врача на дуэль не приглашали, перевязочные средства и медикаменты не захватили. Первая помощь поэтому не была оказана, перевязка не сделана. Это была серьёзная ошибка секунданта, оправдать которую нельзя».

Конечно же, это была не ошибка. С одной стороны, стороны киллера, уверенность, что врач Дантесу не понадобится, ну а Пушкину врача предоставлять не нужно, поскольку поставлена задача его убить. С другой, со стороны Пушкина, полное равнодушие Данзаса к судьбе Пушкина. Он даже не позаботился о враче.

И далее, цитирую:

«Придя в сознание, Пушкин не мог передвигаться самостоятельно (шок, массивная кровопотеря). Носилок и щита не было. Больного с поврежденным тазом подняли с земли и вначале волоком “тащили” к саням (!), затем уложили на шинель и понесли. Однако это оказалось не под силу. Вместе с извозчиками секунданты разобрали забор из тонких жердей и подогнали сани. На всем пути от места дуэли до саней на снегу протянулся кровавый след. Раненого поэта посадили в сани и повезли по тряской, ухабистой дороге. Подобная транспортировка усугубляла явления шока. Лишь через полверсты повстречали карету, подготовленную перед дуэлью для Дантеса, и, не сказав Александру Сергеевичу о её принадлежности, перенесли в неё раненого. Опять недопустимая небрежность Данзаса: для соперника карета была приготовлена, а для лучшего российского поэта – нет. Дантес, отдавая карету, сделал гнусное предложение в обмен скрыть его участие в дуэли, но Данзас не согласился на это». И здесь, как говорится, «торчали уши Европы», хамской, бесчестной и циничной во все времена…

И снова странное решение Данзаса. Давидов пишет:

«Уже в темноте, в 18 часов, смертельно раненного поэта привезли домой. Это была очередная ошибка Данзаса. Раненого нужно было госпитализировать».

Очень верное замечание. Но вот что странно. Кроме этого автора, почему-то никто не обратил внимания на совершенно очевидное – раненому необходимо оказать помощь в стационарных условиях. Ведь любой порез, даже совсем небольшой, обычно дезинфицируется йодом или зелёнкой. А ранение?! Мало того, что сама по себе пуля не стерильна – проникая в тело человека, она приносит с собой части одежды, через которые проходит. Одним словом, обязательно инфицирует рану. Даже при оказании первой помощи в случае ранения навылет принимаются меры к тому, чтобы обработать рану. А тут пуля осталась в теле Пушкина. А это неминуемо привело к инфицированию раны. И вот сотни – я не оговорился – сотни светил в сотнях книг доказывают, что Арендт лечил Пушкина правильно, хотя понятия не имеют, каково было ранение, описанное лишь сами Арендтом, принадлежащим к тем же масонам, что и организаторы убийства, и Бенкендорф. Напомню, что сказали главари шайки Бенкендорфу, когда он сообщил о приказе государя предотвратить дуэль. Они заставили его пойти на риск, не выполнить повеление и отговориться тем, что он якобы не знал, что поединок назначен на Чёрной речке, а потому направил наряд в Екатерингоф. А как бы оценили действия Арендта, если бы они привели к излечению?