Текст книги "О личной жизни забыть"

Алекс даже слегка обалдел от такого пророчества, которое, в общем-то, касалось и его самого. Немедленно захотелось запротестовать: а так ли вообще нужно носиться с пустой душой, как с писаной торбой, ну будет пустая, ну и что??! Я вон уже почти семь лет отсидел в полном тотальном одиночестве – и ничего! Цвету и пахну!

– Оставляю его на тебя. Смотри, будь достоин, – сказала Зоя на прощание, раньше времени занимая свою автобусное место, чтобы он не увидел ее наполнившихся слезами глаз.

Добираясь до нового логова Зацепина на метро и троллейбусе, Алекс снова и снова восхищался подругой куратора. Как она, понимая, что он ее уже бросил, продолжала отдавать ему последние деньги, отчаянно упрашивала чужих людей и, в конечном счете, подставлялась под будущие наверняка суровые разборки с бандитами-спецслужбистами. И самое поразительное – нисколько не кичилась, не подчеркивала это, а выполняла как простой и очевидный долг любящей женщины. Перебирая в уме весь свой пока еще скромный донжуанский список, он попытался примерить такое поведение хоть на одну из бывших пассий – и ничего не получалось. Разве что Даниловна, да и та бы ни за что не стала уезжать в Анталию, а обязательно предпочла бы сражаться с ним рядом до конца.

Войдя в квартиру, Копылов подумал, что Петр спит, так в ней было темно и тихо. Но нет, Зацепин просто лежал в одежде на неразобранном диване и глядел в потолок.

– Проводил? – только и спросил он.

– Проводил, – эхом отозвался Алекс.

Потом они сидели на кухне, и куратор смотрел, как Алекс уминает полбатона с литровым пакетом кефира. О Зое не говорили, хотя Копылова и подмывало сказать, что она знает, что рассталась с ним навсегда. Еще хотелось узнать о ближайших планах, но спрашивать о них, означало признать свое дальнейшее соучастие в общих действиях, от чего Алекс желал всеми силами отбояриться. Выбрал нечто нейтральное:

– А у тебя зрение точно полностью вернется?

– Обещали процентов пятьдесят, не больше. И то хорошо.

Они снова помолчали.

– Ну ты решил?

– Что? – машинально спросил Алекс, с запозданием поняв, что вопрос опять о ликвидации Николаева.

– Сам знаешь что?

– У меня завтра экзамен, мне готовиться надо. – И Копылов гордо уединился со своими учебниками в маленькой комнате.

Майору ничего не оставалось, как терпеливо продолжать ждать.

19

Было совершенно ясно, что чем бы дело не кончилось, их привычным встречам-общениям пришел конец. И как-то сами собой всплыли вопросы, на которые Алексу непременно требовалось получить ответы. Почему бы не выяснить больше про то, что ему так навязывают.

Вскоре и удобный повод для этого представился. Юля распечатала фото со своей мыльницы, и Алекс принес и показал их куратору:

– Вот этот тип спрашивал у моей Юльки на меня закрытую характеристику. Не похоже, что он тоже из «Элиса». Может по твоей конторе?

Петр внимательно посмотрел фото, потом небрежно вернул назад.

– Не знаю такого.

– А предположение?

– Какое угодно. Может простая чекистская вербовка. Сам виноват, много болтаешь про свой английский с испанским. Вот и заинтересовал.

– Да что на мне медом намазано, что вы все ко мне так и липнете?! – Алекс одновременно негодовал и издевался. – Так может ну ее на фиг, военную разведку – пойду в фээсбэшники записываться?

– Хорошее дело. Давай, давай, – поощрил его майор.

– Там же и возможностей побольше и денег, – продолжал провоцировать Копылов.

– И стучат все побольше друг на друга.

– А то у вас не стучат. Даже в нашем интернате и то это дело на поток поставлено.

– Много тебе от этого вреда было? – вопрос Зацепина был чисто риторическим.

Пожалуй, теперь Алексу можно было и к своим расспросам приступать.

– А что бы было, если бы я согласился, не на Николаева, а просто на твое ГРУ?

Петр понял, что вот он, его вербовочный час. Они сидели на кухне и попивали пиво с воблой.

– Для начала окончил бы разведшколу… А почему ты спрашиваешь, да еще с такой фигой в кармане?

– Ну окончил бы я ее, что потом?

– Стал бы нелегалом и вперед.

– И что меня вот так просто пошлют за границу с моими-то характеристиками?

Майор ответил не сразу, как следует прожевал твердый кусочек мяса.

– Ты слишком придаешь большое значение своему подростковому пустозвонству. Дело в том, что ты никогда не сможешь стать предателем Родины.

– Кто? Я не смогу?! – Алекс даже зашелся от возмущения на такую напраслину. – Да я только сплю и вижу, как сбежать из вашей вонючей России!

– Тебе не надоело? Двадцать лет балбесу через два месяца, а он все свое.

Копылов запил «балбеса» хорошим глотком пива.

– Ну и что бы я там делал как нелегал? Как ты: наскоками шифровку брал и потом в другое место передавал?

– Все точно так же как и здесь. Согласно своим способностям, можешь остаться мелким клерком, а можешь стать большим боссом.

– А тебя никогда не дергало, что все ваши знаменитые разведчики с иностранными фамилиями: что Зорге, что Филби и так далее?

– Дергало. Но у этого есть свое объяснение.

– И какое же?

– Наши разведчики всем хороши, вот только нет у них дедушки, окончившего Итон, или бабушки присутствовавшей на балах в лучших домах Парижа и Нью-Йорка.

– Это что так важно?

– Это гиперважно. Как говорится, слухи о миллионерах или генералах в первом поколении сильно преувеличены. Также и без однокурсников по Гарварду или Оксфорду ты никто. Между прочим, главная смысл работы твоих родителей был именно ты. Стать состоятельными предпринимателями, чтобы послать тебя в престижный американский университет.

Алекс был потрясен сим открытием и не скрывал этого.

– Это они сами тебе так говорили?!

– Об этом не надо было говорить, это и так было совершенно очевидно.

– А теперь что?

– Теперь это предстоит сделать тебе: внедриться в закордонную жизнь, законно разбогатеть, родить пару-тройку отпрысков, и позаботиться, чтобы они потом стали супершпионами.

Не похоже было, чтобы куратор шутил.

– Но это… я даже не знаю как назвать… Это же самое настоящее пожизненное рабство!

– Ты сам заговорил о знаменитых разведчиках, я тебя за язык не тянул. Или будешь всю жизнь такая мелкая сошка, как я.

– Ну да, мелкая. Пятнадцать трупов только в Москве, – пробурчал Алекс.

– Я так полагаю, ты уже согласен ликвидировать Николаева?

– Нет! Я же сказал «нет»!

– Хорошо, чего кричишь! Принесешь мне «беретту» и вали куда знаешь, – произнес майор, разом отбив охоту у своего протеже продолжать разговор.

Допив пиво, Копылов поднялся и стал переодевать домашние джинсы на уличные.

– Куда ты? – спросил куратор.

– За «береттой», – сердито бросил студент.

Он и в самом деле съездил к своей общаге, где после инцидента со взрывом, прикопал «беретту» прямо в земле, завернув предварительно в два целлофановых пакета.

20

На следующий день Зацепин, глядя на сборы Алекса на очередной экзамен в институте, попросил его выяснить насчет Николаева какие-либо подробности: привычки, времяпрепровождение, места посещения.

– Да где я это возьму? – возразил Копылов.

– Для начала просто зайди в Интернет.

– Твой компьютер у тебя в квартире, туда нельзя.

– Найди другое место.

Ну это ладно, решил Алекс и отправился в одну частную фирму, где недавно настраивал компьютерные программы. Никто не возражал, чтобы он смог полчаса посидеть за одним из их компов. К большому удивлению Алекса, как только он набрал в «Яндексе» фамилию имя отчество Николаева, о нем выскочил целый перечень материалов, в которых, правда, не было ничего о его службе в КГБ, зато много чего, о его современном легальном бизнесе. Нашлось здесь и одно интервью, в котором Николаев похвастал, что раз в неделю ходит в фитнес-центр плавать свой километр, причем любит это делать в самые утренние часы, чтобы там было поменьше народу.

– Ну не мне же идти в бассейн? – сказал на это Петр, и пришлось Алексу, запасшись плавками, шапочкой и справкой от врача самому двинуться в сей фитнес-центр в вечерний час-пик, когда народу там было больше всего. Легкая жалоба служителю бассейна на многолюдство и в ответ получен совет приходить в шесть утра по средам, когда в бассейне плавает лишь один бизнесмен со своим охранником.

– И как ты себе представляешь все это дальше? – спросил Копылов у майора, который с энтузиазмом воспринял сию информацию.

– Рисуешь мне план этого фитнес-центра, затем вызываешь такси и везешь меня до его входа. А дальше я уже сам как-нибудь.

– Ага. А потом? Держу такси и спокойно увожу полуслепого киллера обратно в квартиру?

– А почему нет?

Алекс чувствовал во всем этом провокацию, но не мог понять какую. А тут еще Юля беспрестанно звонит по сотовому, дабы узнать, где он и что с ним и не хочет ли он вместе со всем их компанией рвануть на две недели в Кемер.

– Очень хорошо, – одобрил такой расклад куратор. – Сделаем дело и езжай проветрись, тебе будет полезно.

21

Самое удивительное, что несмотря на все эти события, Копылов продолжал как ни в чем ни бывало ходить на экзамены и получать очень неплохие отметки. Когда замечал поблизости Смыгу, Кураева, уже и Мухтара, обязательно делал приветственный жест, после чего преспокойно от них отрывался.

Но после очередного экзамена Алекс вместо знакомых топтунов во дворе института перехватил некий коротко стриженый вальяжный молодец в стильной безрукавке со множеством карманов, которая впрочем не могла скрыть армейской выправки молодца.

– Я из учреждения, где служит твой куратор, – просто представился он, всем своим видом показывая, что после такого пароля ему нет нужды ни показывать удостоверение, ни называть свою фамилию. – Мне нужно отнять минут пять твоего времени.

– Значит, на шестой минуте я могу вскакивать и убегать? – не преминул уточнить Алекс.

– Так точно, – улыбнулся стриженый.

– Подожди меня пять минут, – крикнул Копылов Юле, которая с беспокойством поглядывала издали в их сторону.

Все скамейки во дворе института были заняты, поэтому разговор состоялся в стареньком «Форде» молодца.

– Напиши мне коротко и точно, когда и где ты видел Зацепина последний раз, и если знаешь, какие планы были у него на ближайшее время, – просто попросил стриженый, протягивая Алексу в машине лист бумаги, ручку и толстый журнал в качестве столешницы.

Сам подход к такому опросу показывал, что никто не сомневается, что Алексу известно об исчезновении майора. Но это Копылов сообразил чуть позже, а в том момент в полном замешательстве придумывал, что именно ему надо писать.

Стриженый особой дознавательной психологией не занимался, просто сидел и ждал, глядя в окно, но от этого сосредоточиться было еще трудней. Про Инюрколлегию, Алекс все же писать не стал, как-никак письменный документ, потом иди еще дополнительно объясняйся. Сочинил про то, что они просто встречались и обсуждали планы Алекса на каникулы.

– Хорошо, спасибо, – сказал молодец, прочитал докладную Алекса и спрятал ее себе в папку.

–…Это старлей Илюхин из отдела собственной безопасности, – сказал майор, когда Копылов показал ему свой рисунок стриженого. – Что-то поздновато они засуетились. Говоришь, в окно все время смотрел? Да он тебя и затылком мог сканировать с головы до каблуков. Вовремя мы Зою отправили. И вообще надо поторапливаться, пока нас свои же в серьезный оборот не взяли.

Ага, значит, граната в машине, это еще не серьезно, рассуждал про себя Алекс.

22

Наконец все предварительные приготовления были сделаны, и наступила нужная среда. Такси не понадобилось. Подчиняясь майору, Копылов не стал ставить «Лягушонку» в указанный Зоей гараж, оставил в соседнем дворе, где она больше недели благополучно и простояла, отпугивая своим слишком ярким видом любых угонщиков.

В шесть утра прозвонил будильник, Зацепин с Алексом тотчас поднялись, выпили по чашке кофе, быстро собрались и поехали. На Копылове бейсбольная кепка, на майоре парик, простые очки и грим.

– Ты заводишь туда меня и сразу уходишь. Ясно? – инструктировал куратор своего подопечного. – «Беретта» точно за вентиляционной решеткой?

– Я же сказал.

– Один охранник остается в машине, а второй пасет его в самом комплексе? – уточнил Зацепин.

– Ну да.

«Шкода» остановилась возле большого торгового комплекса, к которому примыкал фитнес-центр.

Алекс и Петр прошли через рамку металлоискателя. Сонный в столь ранний час охранник лениво просмотрел студенческий билет Алекса и паспорт Зацепина на чужую фамилию.

– Первый раз здесь? Знаете куда?

– Я уже был здесь. Знаю, – уверенно сказал Алекс.

Под рассеянным взглядом охранника они проследовали вглубь фитнес-центра.

В туалете первого этажа кроме них двоих никого не было. Днем раньше в открытую форточку туалета Копылов вбросил маленький моток шпагата и, войдя в комплекс, втащил в туалет весь шпагат, вместе с привязанной к нему «береттой» майора. Теперь оставалось просто явить ее на свет.

Алекс подвинул урну, влез на нее и открыл вентиляционную решетку. Затем запустил в отверстие руку и вынул перевязанный шпагатом пакет с «береттой» и глушителем.

– Так тебя уже ничему учить не надо, все умеешь, – похвалил куратор.

– Фильмы смотрю, – угрюмо огрызнулся Копылов.

– Ну все, теперь ступай в машину.

Это была, что называется, проверка на вшивость. Алекс не поддался. Он сомневался, что майор сможет должным образом здесь ориентироваться.

– Пошли уже.

В предбаннике бассейна на скамейке сидел одетый охранник, читал газету. Подозрительно посмотрел на вошедших в одежде Алекса и Петра.

– Шеф в сауне один? – по-свойски спросил его Зацепин.

– Ну, – недоуменно ответил охранник.

– Эту читай! – Петр кинул в руки охранника свернутую трубкой газету. Алекс еще удивился, когда, выходя из дома, куратор прихватил с собой газету, что читал накануне. Сейчас газета сработала. Охранник инстинктивно схватил газету и на полсекунды опустил на нее глаза. В следующее мгновение майор прижал к его лицу платок с хлороформом. Затем вдвоем они оттащили охранника к стене, где находилась дверь в сауну, так чтобы при выходе оттуда его не было видно.

– На, держи. – Зацепин передал пистолет Алексу, тот машинально взял, но тут же протянул его обратно.

– Я стрелять не буду!

– Тебя никто и не просит. – Петр достал из кармана шпагат-удавку. – Иди, загляни, чтоб он тебя увидел и сразу выйди, ничего не говоря.

Алекс чуть помедлил, но все же послушался.

Николаев один блаженствовал на верхней полке парной. На скрип двери не среагировал. Но дверь не закрывалась, и тогда он посмотрел. Сразу узнал стоящего в дверном проеме Копылова. Когда тот молча повернулся и вышел, Николаев резко сел: что бы все это значило? Выход из парной был только один, поэтому ничего не оставалось, как тотчас выйти и все выяснить.

Алекс прежней приманкой стоял у противоположной стены предбанника. Выскочивший Николаев был начеку, от того не стал совсем уж пассивной жертвой. Краем глаза заметил другого человека и чуть отпрянул. Поэтому удавка Зацепина не попала на шею, а обвилась посередине головы. Спортивная подготовка и в пятьдесят лет была у Николаева на высоте. Схватка его с Петром проходила быстро и энергично. Сверху оказывался то один, то другой. После акцентированного удара кулаком в висок Зацепин сильно «поплыл».

Схватив голову майора двумя руками, Николаев принялся колотить ею о каменный пол.

Алекс не выдержал и попытался ударить референта ручкой пистолета по голове, но промахнулся: удар, скользнув по черепу, пришелся в плечо.

– Сопляк!! – прорычал бывший кагэбэшник и, сильно махнув толстой рукой, отшвырнул студента прочь. Но пистолет остался при Алексе, и он скорее рефлекторно, чем намеренно нажал курок.

Зацепин с трудом сбросил с себя обмякшее тело Николаева, шатаясь, встал и взял из рук оцепеневшего Копылова «беретту».

– И контрольный! – Петр выстрелил Николаеву в затылок.

Теперь оставалось только бежать.

Охранник на выход уже совсем проснулся и на всякий случай преградил Зацепину и Алексу дорогу.

– Минуточку!

Майор, не снижая скорости, врезал ему ручкой пистолета в челюсть, и они с Алексом вырвались наружу.

23

Зеленая «Шкода» въехала на большой пустырь, загроможденный обломками бетонных блоков, и остановилась.

– Ну вот и все! – сказал Зацепин.

– Все? – у Алекса на этот счет были большие сомнения.

– Для меня-то точно все, а для тебя не знаю.

– И куда ты теперь? За кордон?

Петр пренебрежительно хмыкнул:

– Вот еще! В Сибирь, матушку подамся.

– Не понял? – удивился Копылов.

– В детстве мечтал быть охотником-промысловиком. – На лице куратора появилась простодушная улыбка. – Теперь с моим зрением охотник из меня никакой. Хотя, говорят, они одни капканы используют. В общем, так или иначе в нормальные лесные отшельники подамся. Найду себе такую же сумасшедшую мадам и будем с ней в Робинзона Крузо и Пятницу играть. Чтобы дешево и сердито.

Алекс чуть подумал:

– А мне что, тоже в Сибирь?

– Если хочешь, можешь и в Сибирь. Но не советую. Надо еще здесь, в мегаполисе как следует шею свернуть. А то потом ничего и вспомнить будет.

– А разве уже не свернул? – искренне удивился молодой подельник.

– Твое досье все еще в режиме ожидания. Тебе стоит только сказать «да» и все для тебя изменится.

– Так уж и все! А проверка моей предыдущей жизни? Того, что я натворил с твоим Николаевым в сауне.

– Забудь о нем. Бешеных собак даже Гаагский суд не жалеет. У тебя все уже давно проверено и зафиксировано. Говоришь «да», тебе меняют фамилию и биографию, и все начинаешь с чистого листа.

– Так просто?

– А чего с проблемами заморачиваться? Самые лучшие сотрудники те, кому нельзя возвращаться в прошлое.

– А вещи в дорогу собрать можно будет?

Майор покачал головой.

– Никаких вещей.

– У меня метрика и приписное свидетельство на Юлькиной квартире остались.

– Они тебе больше не нужны.

– А если я кого-нибудь здесь в Москве случайно встречу?

– В Питере вероятность таких встреч будет минимальной.

– В Питере?.. – изумился Алекс. – А высшее образование?

Зацепин усмехнулся:

– Тебе бы на базаре торговаться. Все будет как надо. Без образования не останешься.

Они помолчали.

– Ты разрешал мне в Кемер ехать?

– Не хотел портить тебе настроения.

– Я могу подумать?

– Тебе не о чем думать. Сзади тебя ждет смерть, впереди тоже смерть, но после тридцати-сорока восхитительных лет… – оптимистично заключил Петр.

Копылов достал из кармана сложенную вчетверо одну из копий распечатки с чипа, которую он специально захватил сегодня с собой:

– А с этим что делать?

Куратор вопросительно посмотрел на него.

– Это распечатка с того чипа, – пояснил Алекс. – Здесь информация о том, как окружение Горбачева и Ельцина в девяносто первом году получало деньги от некоего частного американского агентства.

Зацепин потянул было к бумагам руку, но в последний момент отдернул ее.

– Нет. Все. Бобик ушел в отставку. Советую, как можно скорей избавиться от этой распечатки.

– Это ведь из-за нее погибли мои родители?

– Я тебе сказал, уничтожь! – потребовал Петр.

Алекс с вызовом сложил и спрятал под пытливым взглядом майора опасные листки себе в карман, затем сделал театральный жест рукой:

– Ну что стоим? Едем!

Довольно усмехнувшись, Зацепин кивнул, Алекс завел мотор, и они поехали.

24

Три дня спустя Копылов шел по набережной Невы, с любопытством разглядывая сфинксов, ростральные колонны, огромный парусник-ресторан у гранитной набережной. В голове вновь и вновь звучал текст расписки, которую он написал несколько часов назад:

– «Я, Копылов, Александр Сергеевич, настоящим даю подписку в том, что обязуюсь хранить в тайне и никогда никому ни при каких обстоятельствах не разглашать сведенья о моей настоящей фамилии и о разведывательных органах Министерства Обороны России. Я предупрежден о том, что за невыполнение настоящего обязательства подлежу строгой уголовной ответственности…»

О том, что все его предыдущие принципы пошли прахом как-то не думалось. А вот о том, как Зацепин на прощание наградил его собственной «береттой» вспоминалось снова и снова. И то, что эта «беретта» вместе с утаенным загранпаспортом на Копылова были спрятана им еще там, в Москве, автоматически превращало его, Алекса, в теневого мафиози сразу двух главных городов России…

Часть пятая

1

Генерала в отставке Николаева хоронили со всеми полагающими воинскими почестями. Оркестр, вышколенный караул, подушечки с боевыми наградами: два ордена Красной звезды, несколько медалей. Публики собралось человек сорок, в основном пожилые мужчины в дорогих костюмах. В траурном зале военного госпиталя и потом на кладбище они говорили прочувствованные речи. Однако по какой-то негласной договоренности никто не упоминал про «руку убийцы, подло оборвавшего жизнь гражданина и защитника отечества». Наверно, работай Николаев в государственной структуре, это обязательно бы прозвучало, но его служба частным денежным мешкам заставляла почему-то обходить причину смерти фигурой молчания. Более того, многие из присутствующих непременно спрашивали друг у друга: «Ну что, накопали там что-нибудь?» «Какие версии?» «По финансам или по политике погорел?»

Глава фирмы «Элис» Аникеев, тот, что был на фото с Ельциным, дородный господин с лицом бывшего партийного работника, сумел заметить эти перешептывания, и это еще больше испортило его и без того не самое радужное настроение. Уже на кладбище он подошел к вдове, сказал ей дежурные слова утешения и раньше всех направился по дорожке к выходу. За ним последовали шеф отдела безопасности «Элиса» Лавочкин. Издалека, соблюдая дистанцию, за ними перемещались подручные Лавочкина неврастеник-живчик Смыга и тугодум-увалень Грибаев.

Аникеев прежде чем сесть в тускло-отсвечивающий лимузин, обернулся к своему начальнику службы безопасности.

– Кто бы это не сделал, ты должен его закопать. Неделя срока. Или будут сделаны оргвыводы. А ты знаешь, что это значит для тебя.

– Уже ищем, – с готовностью доложил Лавочкин.

– Я сказал: неделя срока.

Дверца захлопнулась, и лимузин тронулся с места.

К Лавочкину тотчас приблизились Смыга и Грибаев.

– Ну? – сердито глянул на своих подручных Лавочкин.

Смыга горделиво показал видеокассету.

– Вот запись видеонаблюдения, милиция ее еще не видела. Смотреть будете?

– А у вас своих глаз нету? – Лавочкин гневным взглядом испепелял вечно раздражавшего его своей детской непосредственностью Костю.

– На ней Зацепин со своим пацаном входящие и выходящие в спорткомплекс, – пришел на выручку Смыге Грибаев. – На выходе Зацепин охранника еще рукояткой своей волыны приложил.

– И дальше что?

Смыга для большей убедительности закивал головой:

– Это точно Зацепин Николаева застрелил. Он и телохранителя в предбаннике вырубил.

Лавочкин чуть подумал.

– Вы в милиции про Зацепина ничего не сболтнули?

– Нет, конечно, – уверенно произнес Грибаев.

– Пускай сами ищут. Вам работать теперь только по пацану.

Подручные в некотором недоумении посмотрели друг на друга.

– А Зацепин? – все-таки не удержался от уточнения Костя.

Лавочкин снова тяжело посмотрел на него: мол, когда ты научишься понимать все без примитивного разжевывания.

– Зацепин битый волк с десятилетним стажем нелегала. У него наверняка и лишние ксивы, и готовые места отхода. Так что свое видео на компьютере обработайте так, чтобы Зацепина на ней не было, только студента оставьте.

«Как обработать на компьютере?» – едва не слетело с языка Смыги, но Грибаев вовремя дернул его за рукав.

– И потом ее милиции подсунуть? – Костя старался предугадывал распоряжение шефа.

– Я разве сказал, что милиции подсунуть? Мне сдашь ее потом, без Зацепина.

Лавочкин внимательно посмотрел сквозь ограду на кладбище, вспомнив вдруг старое поверье, что убийца обожает приходить на похороны своей жертвы. Но Зацепин вместе с Алексом явно не страдали излишней любознательностью.

Смыга, обескураженный сплошным непопадание в настроение начальника, выразительно глянул на младшего напарника: теперь давай ты с вопросами. Грибаев чуть выдохнул и спросил:

– А если они вдвоем на заготовленную лежку смылись?

– Не думаю. Все по студенту давайте ищите. Всю его родню, институтскую группу и приятелей прошерстите. Пять дней сроку. Иначе головы полетят и с меня, и с вас, причем очень даже в прямом смысле.

2

А тот, кого искали в городе-герое Москве, пребывал тем временем в городе-герое Ленинграде, ныне горделиво именуемым Санкт-Петербургом, осваиваясь в своем новом обличии. Получал в одном неприметном учреждении у якобы гражданского пожилого дядечки на имя Дмитрия Волкова паспорт, новый студенческий билет, метрику, приписное свидетельство, а также десять тысяч рублей подъемных, некий запечатанный конверт и ключи от отдельной квартиры. Расписываясь в ведомости, Алекс, правда, слегка лопухнулся, когда спросил:

– Мне бы еще адрес моего нового жилья узнать.

– В паспорте на прописку посмотри, – строго глянул на бестолкового курсанта дядечка.

– А водительские права где? – Копылов не хотел остаться в долгу.

– В бардачке своего «Мерседеса» найдешь, – старого служаку уесть тоже было не просто.

В ближайшем туалете Алекс заглянул внутрь запечатанного конверта. Там была подробная автобиография Дмитрия Волкова, уроженца Твери, этнического великоросса, ни разу не выезжавшего за рубеж. Ничего не говорилось и о владении Волковым иностранными языками. Наверно, предполагается, что испанский и английский я выучил, занимаясь ими самостоятельно, весело подумал Алекс. Фактор близости с такими понятиями как разведка и государственные тайны приучил его мгновенно замечать подобные нестыковки, да и вообще относиться ко всякого рода конспирациям как к чему-то банальному и тривиальному: ну разведка, ну гостайны, ну еще недавно расстрельные статьи за любой проступок – все это такая же скукотища как прописные истины.

Предвкушая в вагоне метро встречу с первой в своей жизни отдельной квартирой, Копылов не сомневался, что это окажется какая-нибудь панельная пятиэтажка возле железнодорожных путей, что была у малышки Юли, где все звенело и тряслось от проходящих мимо грузовых составов. А что еще ему могло достаться, если в газетах пишут, что даже старшие армейские офицеры с семьями порой ютятся в бараках-общежитиях?

К своему изумлению вместо убогой панельки он обнаружил сравнительно новый башенный кирпичный дом всего в пяти минутах ходьбы от станции метро. Рядом не было не только поездов, но и автобусно-троллейбусных магистралей. Квартира хоть и однокомнатная, но за счет большой кухни и застекленной широкой лоджии на весь фасад она выглядела вдвое объемней Юлькиной хрущевки. Приятной неожиданностью стал и выпавший ему последний четырнадцатый этаж. Над головой только бетонная плита и небо. А перед окнами на добрый километр лесопарк и несколько коротышек-девятиэтажек. Расхаживай дома хоть голышом, никто тебе слова не скажет.

В квартире имелся полный комплект мебели и все необходимые для житья прибамбасы, включая бытовую технику, кухонную посуду и постельное белье, аккуратно сложенное в секционном шкафу. Две подушки намекали, что никто не запрещает ему простые мужские радости, а наличие огромного кресла-кровати – что и присутствие ночующих гостей здесь тоже не возбраняется. Вся меблировка, правда, была далеко не новой и совершенно разностильной, словно подбиралась на каких-то распродажах. Наверно, это специально для того, чтобы характер жильцов для сторонних аналитиков труднее просчитывался, успокоил он сам себя.

Не обнаружив на кухне никаких съестных припасов, Алекс первым делом отправился в ближайший супермаркет как следует затовариться. Не забыл по пути приобрести и комплект постельного белья с банными полотенцами – то, что лежало в шкафу хотелось еще раз пропустить через стиральную машину.

Весь остаток дня он провел в освоении своих новых возможностей: до одурения принимал ванну, переключал каналы телевизора, постоянно что-то пил или жевал, иначе расставлял мебель. На антресолях в прихожей обнаружились две картонных коробки, забытых предыдущим жильцом: в одной были книги в жанре фэнтези, в другой виниловые пластинки с классической музыкой. И так как музыкальный центр в квартире тоже имелся, то вечер для Алекса заканчивался под бесконечное «Лебединое озеро». Оставалось лишь сожалеть, что рядом не оказалось однокомнатников по московской общаге – как бы эта музыка заставила их лезть на стену.

Прикидывая необходимые покупки обстановки, в первую очередь приличного компа, Алекс уже жалел, что оставил свои накопленные доллары вместе с «береттой» и загранпаспортом зарытыми недалеко от своей московской общаги. Зацепин сказал, что дополнительные деньги ему в Питере не понадобятся, вот он и сделал себе московский схрон. О своем новом жалованье на «государевой службе» Копылов здесь в Питере постеснялся спрашивать, и теперь непонятно было, когда ожидать следующих денежных поступлений.

Рано утром он проснулся хорошо отдохнувшим и полным созидательной энергии. Тут же обнаружился дополнительный плюс нового жилища: восточная сторона позволяло утреннему солнцу пронизывать все квартиру насквозь. Чуть умывшись, он натянул джинсы и футболку и отправился исследовать дальние окрестности дома. Почти сразу наткнулся на маленький заброшенный стадиончик с гимнастическим городком. Не удержался и сделал несколько подтягиваний на турнике и уголков на железных брусьях. Видный из окон лесопарк оказался приятным и вблизи. Так что самое время покупать велосипед и начинать вести здоровый образ жизни.

Радостный и возбужденный этими перспективами поднялся Копылов к себе на этаж. Едва вышел из лифта, как из соседней квартиры появилась молодая женщина в плаще и с сумочкой.

– Держите, держите дверь! – крикнула она.

Какую дверь – не сразу врубился и промедлил Алекс, сказалась непривычка пользоваться лифтом. Дверцы за его спиной съехались, и кабина пошла вниз.

– Извините, – понял он свою оплошность.

Соседка сердито нажала кнопку вызова и окинула его внимательным взглядом.

– Вы наш новый сосед?

– Да вроде бы.

– Купили или сняли?

На этот вопрос Алекс совершенно не знал, что сказать. В ящике на кухне видел какие-то документы на квартиру, но не удосужился их просмотреть.

– Еще сам не знаю, надо будет у кого-нибудь обязательно уточнить, – такой ответ у русских всегда мог сойти на приемлемую шутку.

– Как-то не задерживаются в ней жильцы. Только начнешь привыкать, как раз – и новое лицо. – Женщине было лет двадцать семь, пухлые губы, чуть прищуренные глаза и очаровательный орлиный носик. – Интернет проводить будете?.. Раз молодой человек непременно будете… – Дверцы лифта вновь раскрылись. Соседка вошла в кабину и сделала знак пальчиком, мол, пока.

Любовь с доставкой на дом, подумал Алекс, заходя в квартиру. Только минут через двадцать до него дошло, какой это все может оказаться проблемой. Была, правда, надежда, что она тоже из ГРУ, приставлена за ним дополнительным соглядатаем, тогда это не так страшно.