Текст книги "О личной жизни забыть"

6

Стас так и не сумел выдержать до конца характер – в полдень сам позвонил Алексу на трубу.

– Да, товарищ начальник, – тотчас отозвался Копылов, словно специально держал мобильник в руке.

– Ты где? На улице?..

– Нет, в Эрмитаже.

– Ничего не хочешь мне сказать?

– Хочу, но или сегодня ночью, или завтра с утра.

– Завтра полдевятого я у тебя. И постарайся хорошо продумать свое выступление.

– А разве я когда-нибудь плохо продумывал свои выступления, – с обычным своим задором ответил этот негодник.

В шесть вечера ожила и квартира Копылова. Слушавший другую квартиру инструктор, немедленно переключился на своего главного фабзайца-креативщика.

– А вдруг ты маньяк? – произнес приятный девичий голос.

– Ну конечно, маньяк, – тут же согласился с ним голос Алекса. – И расчлененные трупы красивых девушек складываю в ванной.

А еще было то, что Стас через наушники почувствовать до конца не мог. Как Вера стояла в дверном проеме, до конца не осмеливаясь входить в чужую квартиру.

– Ну, Дима, ну давай в другой раз, – попросила она, переступая с ноги на ногу.

– Где мы, а где другой раз? – стоя в глубине прихожей, Копылов пальчиками как маленького ребенка приманивал ее к себе.

– Мне через час на поезд надо успеть.

– Вот и успеешь. Чаю попьешь, согреешься и успеешь.

Он за руку все-таки втянул ее в квартиру. Подавая пример, снял куртку и повесил на вешалку. Протянул руки, что помочь снять ее форменный плащик.

Девушка пугливо отстранилась:

– Не надо. Мне не жарко.

Алекс прошел на кухню, включил чайник, достал поднос и стал выставлять на него чашки, сахар, печенье.

Вера по-прежнему в плаще заглянула на кухню.

– Эта твоя квартира или ты ее снимаешь?

– Разве такая халупа может мне принадлежать? Конечно, снимаю. Есть мороженое, хочешь с чаем, очень классно. Есть коньяк. Но я не знаю вдруг ты буйная во хмелю?

– Хватит издеваться.

С подносом он направился в комнату. Вера пошла следом, с любопытством оглядывая его компьютер, принтер и другую аппаратуру.

Алекс поставил поднос на край письменного стола и придвинул к нему второй стул.

– Так и будешь в плаще?

На кухне забулькал чайником. Алекс двинулся за ним. Когда вернулся, Вера уже сняла плащ и повесила его на спинку стула.

– Только дай слово, что не будешь ко мне приставать.

– Ну я же маньяк, как же я такое слово могу дать?

Она вскочила со стула и схватилась за плащ.

– Все, все, все! По рукам ему, по рукам! – Копылов сам себя сердито похлопал по рукам. Вера не выдержала и рассмеялась.

На этом месте Стас снял наушники – слишком большое здоровье надо было иметь, чтобы выслушивать все это.

– Наливаю? – Алекс взялся за чайник.

Вера снова вернулась на стул.

– Наливай.

– И с конфеткой?

– И с конфеткой, – наконец-то смилостивилась она.

План на спринтерский любовный роман выполнялся у Алекса процентов на тридцать, не больше. Еще никогда у него не было подобной пассии, с таким сочетанием невежества, доверчивости и любопытства. Ее большие серые глаза сразу вдвое расширялись, стоило ему сказать что-нибудь неожиданное, и это заставляло его постоянно говорить это неожиданное.

Легко договорившись с Верой о прогулке по городу, он не сомневался, что через пару часов доставит ее в свою квартиру, и все там произойдет должным постельным образом. Вместо этого они весь день шатались по Эрмитажу и Невским кондитерским. И только когда он уже совсем готов был сбежать от чересчур неуступчивой простушки, она сама предложила проводить его домой. Здесь ему даже удалось втянуть ее в квартиру. И что же?

Алгоритм платонических взаимоотношений уже создан и изменить его, увы! вряд ли получится. Разве что наброситься на нее с объятиями и поцелуями. И он почти слышал ее укоряющий возглас: «Дима, я не думала, что ты такой!» Ладно, буду «облаком в штанах», решил Алекс и принялся доводить свою платоническую партию до конца. Да и то сказать, как же ему сейчас хотелось после московских переживаний, полубессонной ночи в поезде и целого дня на ногах просто полежать хоть немного на тахте, принять ванну и завалиться часов на десять поспать.

Однако, али мы не джентльмены! Мило попили чай, полистали глянцевые журналы на английском и испанском (своим знанием языков он козырять не стал) и вперед – провожание на вокзал уже Веры.

Двадцать минут на метро и вот они уже с ней чуть в стороне от входа на Московский вокзал. Как раз чтобы попрощаться.

– Ну мне уже бежать надо, – сказала она, глянув на часики.

– Наверно, что-то во мне не так, раз ты держалась как Брестская крепость?

– Все было очень хорошо. Просто я не могу вот так сразу. В первый же вечер… Ты мне очень понравился.

– Ну да, понравился! – уныло сказал он. – Если бы понравился, все было бы по-другому.

– Глупенький. Все у нас будет очень хорошо. Вот увидишь.

Разумеется, он ей не поверил. Но то, что она как бы извиняется за свою неприступность, понравилось ему.

– Ты даже адрес не захотела записать.

– Я его просто запомнила. Ну все, побежала.

– Тяжелая мужская доля, – с картинным сожалением произнес Алекс.

Вера неожиданно шагнула к нему и крепко поцеловала в губы.

– Ты даже не представляешь, какой ты хороший!

Сказала и побежала к вокзальным дверям. Алекс смотрел ей вслед с некоторым изумлением: такая концовка приятно впечатлила его.

Домой, тем не менее, он вернулся в несколько взвинченном состоянии от упущенной возможности. В комнате укором его не находчивости стояли чашки их с Верой чаепития. Он отнес поднос на кухню, принял горячую ванну, застелил на тахте свежий комплект белья, но чувство досады все равно не проходило, да и спать не хотелось. Попробовал включить телевизор. Нашел там юмористический концерт из тех, которые ему всегда нравились. Пять минут посмотрел и выключил.

Оставался еще компьютер. Алекс сел к нему и быстро застучал по клавишам. На мониторе появилась английская надпись: «Альберто вызывает Дану» (так сокращенно он иногда называл Даниловну).

7

В одном из общежитий студенческого кампуса доносилась громкая музыка. Там проходила молодежная вечеринка. В общей комнате большая студенческая компания справляла сразу два студенческих дня рождения. Полно было пива, коктейлей, фруктов и сэндвичей. Вечеринка достигла уже того момента, когда студенческие пары начинали потихоньку распределяться по отдельным комнатам.

Марина Сабеева и Стив Коуп, умница-математик из Сиэтла, не составляли в этом благородном деле исключения. Вот они, стоя в разных концах зала, перекинулись несколькими выразительными знаками и один за другим стали пробираться в комнату Даниловны.

Комната была небольшой, одноместной, с компьютером, телевизором и милым женским украшательством. Едва они вошли, как Стив крепко обнял Даниловну и поцеловал, недвусмысленно подвигая ее в сторону кровати.

Компьютер, который находился в режиме ожидания, неожиданно подал звук. Настроение Даниловны мгновенно изменилось.

– Стив, момент, – жестом остановила она пылкого кавалера. – У меня почта. Это очень важно. Придешь через десять минут и все будет тип-топ.

– Нет ничего более важного, чем ты и я, – не согласился Стив.

– Ну, пожалуйста, Стив. Десять минут.

И она буквально вытолкнула американца из своей комнаты. Закрыла дверь на задвижку и метнулась к компьютеру.

На мониторе пошел текст, посланный Алексом: «Альберто вызывает Дану».

Имя Альберто на секунду озадачило девушку, потом она осторожно набрала свой ответ:

«Это Альберто-старший или Альберто-младший?»

Через десять секунд пришло:

«Крестный сын».

Теперь сомнений у нее не осталось, и Даниловна продолжила диалог.

«Почему тебя не было раньше?»

«Обстоятельства. Чем сейчас занимаешься?»

«Целуюсь, но не с тобой. А ты?»

«Тоже только что целовался, но не с тобой».

Подумав, Даниловна набрала:

«Чем закончилось то дело?»

«Уже было целых два таких дела. Поменял все что можно: институт, город, погоняло».

«Здорово! Завидую черной завистью».

«Рядом северная страна. Не хочешь прилететь в нее покататься на лыжах. Могли бы там увидеться».

«Все поняла. Буду думать, как приехать».

«Наверно, долго писать не стоит?»

С этим трудно было не согласиться, и она набрала:

«Ты прав. Завистников слишком много».

«Ау! Завистники? Пошли вы к черту! Специально для них я каждый раз буду менять свое имя. Ты помнишь фамилии ребят из другого класса. Все они будут теперь писать тебе. Хорошо?»

«Нет. Лучше, если ты будешь писать мне в «черновики». Сам входи в мою почту и пиши в черновиках. Пароль почты: «число и место наших встреч».

«Все понял. Пока».

Экран монитора погас. Даниловна продолжала неподвижно сидеть за компьютером. В ее глазах стояли слезы. Она думала, под каким предлогом отказать Стиву хотя бы сегодня.

8

Предложение о встрече с Даниловной на лыжной прогулке в Финляндии вылетело из Алекса как-то совершенно неожиданно и поначалу показалось сродни совместной прогулке по Луне. Но через какой-то час, Алекс уже не видел в этом для себя ничего невозможного. По крайней мере, это была солидная крупная цель, к которой стоило стремиться. По сравнению с ней даже стукачество в ФСБ выглядело не таким катастрофическим. Тут Стас был сам виноват, что вовремя не вырвал его из загребущих рук «параллельных коллег». Интересно, какие из-за всего этого последуют оргвыводы, с некоторым беспокойством гадал Алекс, не поменяют ему снова фамилию и не перекинут в какой-либо Екатеринбург или Новосибирск? Кому нужны двойные агенты? В голову даже пришла мысль, а не перекинуться ли полностью в ФСБ, потребовать от них возврата старой фамилии, получить наследство и удовлетвориться какой-нибудь мелкой писарской службой на Лубянке. Допуск за границу он вряд ли от них получит, но с миллионом баксов и в России можно нормально устроиться.

Ночь прошла в прекрасном глубоком сне. В восемь утра Алекс проснулся бодрый и свежий, с ясной мыслью, что не надо ломать голову над всеми своими шпионскими игрищами, есть начальники, поднаторевшие на этом, не будем отнимать их законный хлеб.

В половине девятого во входной двери раздался звук поворачивающегося ключа, Стас явно демонстрировал, что не слишком собирается деликатничать со своим учеником. Алекс ответил на это своей неделикатностью: вышел в прихожую, но не поздоровался, молча смотрел, как инструктор раздевается и надевает тапочки. Потом они прошли в комнату, и Копылов, опережая повелительное «Ну!» Стаса, протянул ему четыре листа бумаги с нарисованными ликами московских чекистов и железнодорожный билет.

Инструктор внимательно посмотрел рисунки и билет, заодно глянул и на железнодорожные инструкции на обратной стороне рисунков. Его требовательный взгляд был столь выразителен, что даже не нуждался в подкреплении какими-либо междометиями.

– Меня позавчера вот эти завербовали еще в одну тайную спецслужбу, – деловито объяснил Копылов.

– Надеюсь, это было ЦРУ?

– Не с моим счастьем. Всего лишь московское НКВД… – И Алекс, складно и подробно рассказал обо всем, что произошло с ним за истекшие трое суток.

Стас слушал, не перебивая, с самым бесстрастным выражением на лице, что могло смутить и более опытного докладчика, но воинственно настроенному Копылову монолог удался без малейшей сбивки.

– Почему ты решил, что они знают о твоем сотрудничестве с ГРУ? – ожидаемо поинтересовался инструктор, когда Алекс замолчал.

– Потому что он меня ни разу об этом не спросил. Да и вообще весь этот антураж с подпольной квартирой, с показным диктофоном, с произвольно набранным на компьютере обязательством…

Инструктор чуть подумал.

– Почему ты мне ничего не рассказывал об этой американской информации?

– Ну рассказал бы и что?.. От нее даже Зацепин шарахнулся, как будто ему там скунсом было намазано. А у него в Москве связей и возможностей было побольше вашего.

– И ты думаешь, им стоило ради всего этого возить тебя в Москву?

– Да в том-то и дело, что они возили в Москву некоего Дмитрия Волкова, курьера, которого некоторые нехорошие дядя втемную использовали для своих нехороших целей. Этот чекист прямо вздрогнул, когда меня увидел. Ну я тоже тут немного прокололся. Когда вы мне в машину ровно в девять позвонили, я им сказал: ну вы ребята и вляпались! Вот они и подумали, что за мной какие-то могучие силы, затеявшие с этой американской информацией свою большую игру.

– Тем не менее, свою подписку о сотрудничестве ты им дал?

– Я сутки ждал, что вы меня найдете по мобильнику.

– Ты что, Джохар Дудаев, чтобы тебя искать по мобильнику? – рассердился Стас.

– Тогда в чем дело? Есть ли повод для паники? – той же злой тональностью ответил и Копылов. Раскаяния не было в нем ни на грамм, и инструктор счел за благо немного снизить тон – ведь все равно проблему было уже не исправить.

– Какая будет связь?

– Мне позвонят и передадут привет от дяди Трифона. Потом уже будет встреча с их человеком.

– А в Питере за тобой хвоста не было?

– Я действовал полностью по вашей инструкции: таскал хвост за собой до его полного изнеможения. Пардон! Это я так искрометно пошутил! Не, какой хвост, мы целый день по Эрмитажам ошивались.

– Мы? – Стас был рад поводу заговорить о девушке.

– Я в поезде с одной подругой познакомился.

– Кто она?

– Просто проводница.

– Проводница?

– Да я и сам вроде не из графьев, – Алекс был неприятно задет прозвучавшей скрытой насмешкой. – Наверно проводницы, это мой потолок.

– Как думаешь, можешь ли ты после всего этого оставаться в наших рядах? – Стас снова вернулся к главной теме.

– Между прочим, вы у меня эту американскую информацию тоже не попросили. И вас тоже можно спросить: можете ли вы после этого оставаться в рядах ГРУ?

Несколько секунд инструктор озадаченно смотрел на Алекса, потом широко улыбнулся:

– Один – ноль в твою! А теперь рассказывай, что ты еще утаил от меня? Ведь все равно же утаил.

Алексу пришлось как следует подумать, чтобы совсем не разочаровывать своего ментора.

– Вспомнил! Точно утаил! – Он метнулся в прихожую и вернулся с кожаной кепочкой Узденцова. – Как всегда малость помародерствовал. Забрал у провожающего его кепи.

– Что значит, забрал?

– Дал под дых и забрал. Он меня два раза бил в машине, а я только один.

– А кепку зачем взял? – не до конца понимал Стас.

– Вообще-то положено из черепов врагов чаши делать. Но я же не садист, мне хватит у своих обидчиков и кепки забирать.

Ну что было с таким негодником делать?! Дабы не выругаться, инструктор просто вышел в лоджию малость охладиться при осенней минусовой температуре.

Через минуту туда выглянул и Алекс:

– Так я не врубился: писать мне все это в отчете или нет?..

9

Переложив на Стаса и Ко свои новые московские проблемы, Алекс взялся за ум: в его версии это означало не пропускать институтских занятий и начать здоровый образ жизни, для чего он уже на следующий день приделал в своей комнате турник и купил спортивный костюм.

Если первая утренняя пробежка по лесопарку и десять подтягиваний на турнике принесли ему приятную физическую усталость, то вторая пробежка завершилась знакомством, которому суждено было сильно изменить все его питерское существование.

Раз-раз-раз! Ноги словно сами выбрасывались вперед, разгоряченный торс послушно покачивался им в такт, а легкие перерабатывали воздух втрое против обычного. Густые сосны и ели стеной отгораживали его и от несносных людей, и от унылых каменных параллелепипедов. Как вдруг в эту гармонию где-то далеко сбоку влезло что-то неприятное. Чуть скосив в ту сторону глаза, Копылов заметил на одной из аллей двух парней махающих руками. Сначала даже не понял, что там такое. Посмотрел еще раз. Двое сосредоточенно мутузили на скамейке кого-то третьего.

Алекс возобновил было пробежку, потом все же остановился, вздохнул и свернул на аллею к парням.

– Эй, пацаны, вы там еще не перетрудились?

«Пацанам» было лет по двадцать семь, и выглядели они достаточно внушительно.

– А тебе чего? Вали отсюда!

– Может, я его тоже поколотить хочу? Скажите: за что?

– Брысь отсюда, козел! – рослый широкоплечий парень с соломенными усиками развернулся к незваному пришельцу в грозный анфас.

– Веселуха, однако, – Алекс подошел еще ближе.

– Кому сказано! – Усатый выхватил из кармана кнопочный нож, выщелкнул лезвие сантиметров в двенадцать и пошел с ним на Копылова.

Второй «пацан» похожий на уменьшенную копию борца сумо и избиваемый «интеллигент» в кожаном плаще с любопытством смотрели, что будет дальше.

Алекс увернулся от первого выпада и от второго и третьего, но сам тоже не нападал.

Разозленный Усатый вернулся к лавке и засунул руку запазуху борцу сумо:

– Дай сюда!

В руке у него оказался «макаров», направленный на Алекса.

– Ну что, еще попрыгаешь, спортсмен?!

«Спортсмен» стоял на месте и не шевелился.

– Я сказал: ноги в руки и гони прочь!

– Не могу, – честно признался Алекс.

– Почему? – чуть опешил Усатый.

– Потом до конца жизни буду стыдиться, что испугался такого вонючего отморозка как ты.

Усатый возмущенно оглянулся на напарника.

– Вась, ты слышал, как салабон выпендривается?! Еще один умник нашелся!

– Ладно, Артюха. Пошли уже. Этот уже получил свое. Смотри, не заплатишь, еще добавим, – сказал Вася Интеллигенту.

Он подошел к Усатому, забрал у него пистолет, и они пошли по аллее прочь. Артюха все не мог успокоиться.

– Ну какие борзые малолетки пошли! Волыны уже не боятся.

Алекс подошел к скамейке. С нее с трудом поднялся Интеллигент, зажимая платком разбитый нос. Выглядел он вполне невозмутимо, словно такая разборка ничем не нарушила для него привычный порядок вещей.

– Тебя как парень звать?

– Дима.

– Эти чурбаны забрали мою трубу. Вызови мне такси, Дима. И одолжи двести рублей. Или поедем со мной, я тебе копейки сразу и отдам.

Безапелляционный приказной тон слегка обескуражил Алекса, но любопытство победило – было интересно познакомиться с породой людей, из которых бандиты вот так выбивают долги. Конечно, спортивный костюм не самый лучший прикид для разъездов по городу, однако раз он нисколько не смущает пострадавшего, то и Алекс не станет заострять на этом внимание. Хорошо еще, что мобильник и пятьсот рублей тоже при нем.

Таксист привез их на Петроградскую сторону. Трущобные старые дворы-колодцы давно привлекали внимание Копылова, и сейчас он получил возможность побывать в их внутренней начинке. Но сначала был подъезд. Алекс считал, что на отвратительные российские подъезды он сполна насмотрелся в Москве, однако этот питерский подъезд перещеголял даже их. Восхитительная мраморная лестница с причудливыми кованными перилами только еще сильней контрастировали с жуткими запахами, облупленными и заляпанными стенами. Второй шок, только в обратную сторону, возник у него в самой квартире. Железная тоже порядком обшарпанная дверь распахнулась вдруг в царство комфорта и шика. Везде безупречная чистота, высоченные лепные потолки, спрятанный в стенном карнизе свет, дорогая современная мебель, стильное украшательство из интерьерных журналов.

Как Алекс не владел собой, некоторое суетливое оглядывание по сторонам сдержать не сумел, что вызвало тонкую улыбку у хозяина квартиры, подобное изумление у своих гостей ему приходилось видеть не один раз.

Он бросил под ноги гостю шлепанцы из специального обувного комода.

– Собаки. Зубы шатаются. Проходи, спаситель отечества.

– Почему «спаситель отечества»?

– Ну, а что мне сказать: спаситель Ваньки Циммера? Не звучит. Да проходи. Что ты как не родной?

Алекс влез в шлепанцы и прошел в парадную гостиную. Пока хозяин наливал в баре две рюмки коньяка, Алекс уже более сдержанно осматривался вокруг. Его внимание привлекла грамота в рамке на стене.

– «Иван Карлович Циммер. Гильдия адвокатов». Ты что, адвокат? – переход на «ты» дался Алексу без всякого труда.

– Причем из лучших и дорого оплачиваемых, – хозяин протянул коньяк Алексу.

– Иван Карлович Циммер, – задумчиво произнес Алекс. – Ничего себе. Русский, немец и еврей. Гремучая смесь.

– Все предки мои чистокровные тевтоны, между прочим, – хозяин с видимым удовольствием выпил рюмку.

– Чего ж ты, самый дорого оплачиваемый, деньги этой шпане задолжал? – Алекс подумал и тоже выпил. Коньяк приятно ожог гортань.

– А потому что я летом в долг дачу в Финляндии купил. И денег сейчас в самый притык.

– Но знал же, что все равно придется платить.

– Да ничего я этому Артюху с Васькой платить не буду. Моду тоже взяли: поставим тебя на счетчик. Братки сопливые.

– И что?

– Да я с ними с одного двора. Лет двадцать знакомы. Моя тачка накрылась, я у них джип взял, чтобы в Финляндию гонять. В гололед малость не рассчитал – крыло помял. Отремонтировали так, что ничего не заметно. А они в отказ: покупай нам новый джип, а этот забирай себе. Еще и счетчик свой дурной приплели, понты как у настоящих зэков. Фильмов дурацких насмотрелись.

– Что же ты за адвокат, если не можешь их посадить?

– Я же говорю: друзья детства. Даже своего прикормленного участкового не могу на них натравить.

– А как ты с ними в моем лесопарке очутился?

– У меня там подруга живет. Вот они по холодку туда к ней и подвалили, а потом с понтами меня в зеленку повели.

Неожиданная мысль пришла Алексу в голову.

– А как у тебя с английским?

Циммер налил по второй рюмке и в качестве закуски протянул коробку ассорти. Алекс хотел отказаться от коньяка, но вкусная конфетка была слишком сильным искушением, и он махнул вслед за хозяином и по второму разу.

– Английская спецшкола, два года у личного репетитора и стажировка в Германии.

– А ты взятки давать умеешь? – по-английски спросил Алекс.

– Что? – Циммеру показалось, что он ослышался. Гость повторил свой вопрос.

– Это можно сказать самое главное призвание моей жизни, – на довольно сносном английском ответил адвокат. – А тебе зачем?

– Ты сейчас слишком занят?

– Говори, говори, я слушаю.

– Могу предложить тебе заработать сто тысяч баксов.

– А цена вопроса какая? – деловито осведомился Циммер, уже полностью освоившись с подбором английских слов.

– Полтора миллиона.

– Тогда моя цена десять процентов, сто пятьдесят тысяч.

– Сто. На пятьдесят тысяч я спас тебя от лишних фингалов от твоих дорогих друзей детства, – Алекс снова перешел на русский.

– Ты прав, пятьдесят тысяч баксов мои фингалы стоят, – тоже по-русски покладисто согласился адвокат. – Но ты как-то не выглядишь на полтора миллиона.

– Ты даже не спросил, что придется делать?

– Я уже понял: взятки давать и совершать что-то незаконное. Ну так это же сто тысяч баксов!

Разговаривать с Циммером было одно удовольствие, они явно нравились друг другу, и Алекс преспокойно рассказал ему о наследстве на Александра Копылова из Коста-Рики. В подробности вдаваться не стал, просто сказал, что знает об этом наследстве и как можно его добыть так, чтобы ни один завистник не узнал.

– Только и делов-то! – уверенно заключил адвокат, и дал Алексу визитку со своими телефонами.

В успех его поисков Алекс уверился процентов на тридцать, не больше. Тем не менее в своих отчетах Стасу нового знакомого предпочел пока не обозначать.

В тот же день он приобрел левую сим-карту именно для связи с Циммером, и таким образом у него появилась от инструктора еще одна персональная тайна.

10

Прежде чем докладывать о случившемся Яковенко, Стас произвел свой розыск: через приятеля, имеющего высший архивный допуск и напрямую контактирующего с ФСБ и администрацией президента, установил, что два из четырех рисунков Копылова отображали подполковника ФСБ Фролова и его непосредственного подчиненного – капитана Узденцова. Таким образом, все сходилось, оставалось только как следует подчистить отчет Алекса и идти с повинной на ковер к Яковенко.

Можно было предположить, что тот отнесется к стукачеству Алекса без особого восторга, но все же такой бурной реакции от своего босса Стас не ожидал. Включив погромче телевизор, чтобы заглушить собственные крики, он бегал по кабинету с отчетом Алекса в руках и разорялся:

– В хорошенькое дело твой парень вляпался. Судя по отчету, он даже не пытался отвертеться, а сразу согласился стать чекистским сексотом. Вполне можем его под трибунал отдать.

– Не можем, – в пику боссу с олимпийским спокойствием отвечал Стас.

– Это еще почему?

– Во-первых, про нашу контору нигде не было сказано ни слова, во-вторых, он у нас даже присяги не принимал.

– Но ведь обязательство писал.

– Тогда не трибунал, а уголовный суд. Оно нам надо?

– А как они на него вообще вышли? Просто так схватили возле дома и отвезли на машине в Москву.

– «Валет» предполагает, что его с кем-то перепутали. Оперативники за восемь часов не задали ему ни одного вопроса, просто тупо отвезли и все.

– А он им вопросы тоже не задавал? Смирно сидел и ждал, когда привезут к незнакомому дяде?

– Он предположил, что это мы сами ему устроили такую проверку. Поэтому и расписку потом легко дал, мол, кто может запретить честному российскому студенту для государственного блага стучать на своих одногруппников.

Яковенко приостановился и с подозрением посмотрел на Стаса.

– Это он сам так подумал, или ты сейчас подсказал ему так подумать? Все, готовь направление и в армию пацана, в армию!

– Думаете, спецназ обрадуется, когда узнает, что мы к ним чекистскую подсадную утку направили?

– Ну ты, Григорьич, иезуит! – подполковник не мог скрыть своего злого восхищения. – Ты чего его так защищаешь?

– Мне с ним просто интересно. Такого креативного фабзайца у меня еще никогда не было. Всегда прихожу и знаю, что он что-нибудь да отчебучит. И он никогда еще не обманывал мои ожидания. Мне кажется, что в нем мы имеем агента совершенно нового типа…

– Это какого еще?

– Которому наша работа или в кайф, или не в кайф. Если в кайф – он горы свернет, если не в кайф – то будет филонить, как только сможет.

– Ты совсем-то с ума не сходи – нам, людям военным, подыскивать ему что-то в кайф.

– По-моему, он сейчас этот кайф сам нашел.

Подполковник грозно уставился на подчиненного.

– Даже если ФСБ решило его завербовать как нашего человека, – поспешил сменить пластинку Стас, – это значит, что до сих пор у нас с этим делом было чисто. Все равно ФСБ кого-нибудь нам да всунет. Так не лучше ли все держать самим под контролем. Да и перед начальством все это можно представить как этап учебного процесса. Чего мы боимся? Он в лицо знает только меня да Ерашова, который даже не состоят в нашем штате.

Яковенко плюхнулся на свое застольное кресло.

– Этапы учебного процесса? Это ты славно придумал, – он выразительно глянул на Стаса. – Присяги, говоришь, не принимал? Ну так надо, чтобы принял.

11

На это занятие к Ерашову Алекс шел с особым нетерпением. После первых дискуссий, где он часто от вопросов лингвиста становился в тупик, Копылов попросил Аркадьича заранее объявлять тему следующего обсуждения, чтобы он мог получше к ней подготовиться. Ерашов не возражал: подготовиться так подготовиться. И отныне мозг Алекса регулярно заполнялся выкладками о сути таких категорий, как карьера, идеология, семейная жизнь, власть, богатство, религия…

Тему сегодняшнего обсуждения Ерашов обозначил предельно абсурдно: «Как практически в России может быть восстановлена монархия?» Правда, сперва лингвист заставил Алекса прочитать «Народную монархию» Солоневича, где доказывалось, что русская монархия была самым лучшим способом правления в мировой истории. Теперь дело осталось за малым: как восстановить ее в России.

– А какую: абсолютную или конституционную? – простодушно уточнил при получении задания Алекс.

– Первое, что должен сделать всякий русский царь – это разорвать предложенную ему конституцию на мелкие кусочки, – ответил ему Аркадьич словно последнему дауну.

Чтобы как следует подковаться, Копылов прошерстил по интернету огромное количество сайтов и даже составил подробное генеалогическое древо для конкретного претендента на российский престол. Однако в последний момент все это показалось ему ужасно занудно, и он пошел своим путем. Небольшая помеха состояла в том, что диспут велено было вести на английском, а не на испанском, при всем своем бойком владении языком Шерлока Холмса Алекс не до конца был уверен в правильном подборе тех или иных синонимов.

Занятие как обычно началось с чашечки кофе по-гречески, после чего они перешли к привычной доске на треноге.

– Итак, кто? – Аркадьич нарисовал фломастером первый кружок на самом верху.

– Претендентов пять.

– Пусть пять, – лингвист послушно дорисовал четыре кружка. – Кто?

– Назовем их Ваня, Саша, Петя, Паша и Коля.

– Назовем, – в кружочках появились имена.

– Им всем по одиннадцать лет, – продиктовал Алекс.

– То есть как?

– То есть к Романовым они не имеют никакого отношения.

– Продолжай.

– Царь-неудачник и его родня не для России. У русского царя не должно быть никакого сомнительного прошлого.

– А если оно кристально чистое?

– Кристально чистых биографий на свете не бывает. Если не они сами, то их окружение обязательно будет с червоточиной.

– Допустим. А харизматический политический трибун не подойдет?

– Любой харизмы хватает максимум на десять лет. Телевидение всегда сделает так, чтобы от любого из них мы все через десять лет полезем на стенку. Полностью исключено.

– Кто же тогда эти: по одиннадцати лет? И почему их пять, а не шесть?

– Пять хорошее число, шесть сразу напоминает звезду Давида.

– А семь вообще сакральное число, – не сдавался Ерашов.

– Но семь претендентов одновременно держать в голове обычному человеку сложно, поэтому максимум пять.

– Почти убедил. Кто они?

– Дети священников.

– Оп-па как! – не сдержал своего изумления Данилыч.

– Во-первых, это сразу исключает конкуренцию родительских биографий, во-вторых, почти одинаковая детская духовная аура, которая никогда потом до конца не исчезнет, в-третьих, взгляд на мирское всегда чуть со стороны.

– А почему одиннадцать лет, а не десять или двенадцать?

– Десять – еще слишком ребенок, двенадцать – уже почти взбалмошный подросток. Одиннадцать – это оптимально.

– И что же с ними дальше? Берут в Кремль или оставляют в семье?

– В Кремль только на экскурсию. Нормальный пансионат в лесу на берегу красивого озера. Родители навещают только по выходным.

– Кто же их ему заменил в пансионате: учителя и воспитатели?

– Мысль о служении отечеству будет способствовать раннему возмужанию.

– А в пансионате все пятеро или по одному в разных пансионатах?

– По одному в разных.

– А какое окружение в пансионатах, другие дети будут и сколько? – Ерашов уже и сам был захвачен великим социальным экспериментом.

– Хорошо подготовленные учителя и человек тридцать детей.

– Тоже детей священников?

– Не обязательно, но Закон Божий обязаны знать назубок.

– Встречи с детьми коронованных особ Европы?

– Только заочно и в письменном виде.

– Встречи с прессой и государственными мужами?

– По три раза в год, не чаще.

– Съемки для телевидения?